Когда Сано, Маруме и Фукида прибыли в замок Эдо, солдаты слонялись снаружи, жадно читая новостные листки, проиллюстрированые грубым изображением марширующих сорока семи ронинов, несущих на копье голову Киры. Во дворце Сано увидел такой же листок в личных покоях сёгуна.
Сёгун держал копию над своим лицом, лежа на спине в постели. Его халат был расстегнут, обнажив торс. Врач натирал живот сёгуна ароматным маслом. Канцлер Янагисава, Еритомо и двое мужчин из Совета старейшин – друг Сано Охами и враг Ихара – преклонили колени вокруг сёгуна, изгибаясь в неловких позах и пытались читать информационный листок. Еритомо прочитал вслух:
– Сотня диких ронинов ворвалась в поместье церемониймейстера сёгуна. Они отрубили ему голову и убили всех домашних.
Янагисава и старейшины внимательно слушали. Сёгун воскликнул:
– Это даже хуже, чем я опасался! Неужели это правда?
Янагисава заметил стоящего на пороге Сано. Его глаза сузились.
– Вот человек, который должен нам рассказать.
– Ронинов было сорок семь , а не сотня, - сказал Сано. – Они пощадили женщин, детей и слуг.
– Как мило с их стороны, – сарказм не улучшил обезьяньего лица старейшины Ихары.
Еритомо начал читать кровавое описание убийства. Сёгун оборвал его:
– Замолчи, а то я заболею! – и отбросил листок.
Врач зажёг свечу и помахал пламенем в нескольких бамбуковых чашках, которые он поставил вверх дном на живот сёгуна. Это было древнее китайское лечение, которое способствовало прохождению жизненной энергии через тело. Из-за вакуума внутри чашек кровь попала в области под ними. Всасывание проникало в ткани и выделяло яды. Положение чашек подсказало Сано, что сёгун снова страдает запором. Сёгун всегда чем-то страдал, и всегда грозил смертью. Пока всё хорошо, но он ослаб. Может быть, он скоро умрёт, без сына или назначенного наследника. А затем последует битва за престол.
– Почему вы так быстро появились здесь? – спросил Янагисава Сано. – Разве вам не следует преследовать этих сорок семь ронинов?
– Я их уже задержал, - сказал Сано.
– Ой, – Янагисава выглядел неприятно удивлённым.
Сано описал, что произошло после того, как он выследил ронинов до храма Сэнгаку. Все были в замешательстве.
– Это как-то странно, - сказал старейшина Огами, тихий седой друг Сано.
– Итак, сорок семь ронинов сдались. Всё, что вам нужно было сделать, это забрать их, - заключил Янагисава.
– Тем не менее преступление раскрыто, - сказал Сано, сдерживая себя, чтобы не нагрубить Янагисаве, который хотел преуменьшить его достижения. – Сорок семь ронинов находятся под домашним арестом.
– Значит, все кончено? - сказал сёгун с осторожной надеждой. Прикреплённые к нему чашки были похожи на шишки на гусенице.
Вскоре, прежде чем Сано смог ответить, что это так, и использовать свой успех в прощении за прошлые проступки, Янагисава не дал ему это сделать.
– Нет. Конечно, это ещё не конец.
– Почему нет? – лицо сёгуна сморщилось от беспокойства. Врач водил бамбуковыми чашками по его бледному обвисшему животу, массируя находящиеся под ним органы.
– Остаётся вопрос, что делать с этими сорока семью ронинами, - сказал Янагисава.
– С этим просто. Их следует признать виновными в убийстве и приговорить к смертной казни, - заявил Ихара. – Они осмелились отомстить Кире после того, как Его Превосходительство постановил, что Кира не виноват в инциденте между ним и князем Асано, и не должен быть наказан. Они не только хладнокровно убили беспомощного старика; они бросили вызов Его Превосходительству. Это стандартная процедура, когда каждый, кто это делает, автоматически платит своей жизнью.
– Это не стандартный случай, - возразил Огами. - Сорок семь ронинов следовали Пути Воина. Они отомстили за смерть своего господина. В этом случае бусидо превосходит закон.
– Нет, это не так, - поспешил возразить Еритомо. – Их высший долг – перед сёгуном. И они пошли против его приказа.
Сано почувствовал, как эмоции его коллег быстро нарастают. Убийство затронуло что-то сидящее глубоко внутри них, где жил их самурайский дух. Мщение сорока семи ронинов вызвало вопросы об их достоинстве как самураев, как и в случае с Сано.
На лице Огами отразилось раздражение.
– Князь Асано был их потомственным хозяином. Честь вынуждала их отомстить за него, несмотря ни на что.
– Не все так думают, - сказал Ихара. – Некоторые люди уже называют этих ронинов героями, а другие думают, что они преступники.
Сано предполагал, что те, кто считал ронинов преступниками, чувствовали их виноватыми из-за того, что, руководствуясь бусидо, они расправились с Кирой, проигнорировав приказ сёгуна. Люди, которые восхищались поступком сорока семи воинов, испытывали скрытую гордость за поступок, на который сами, вероятно, никогда бы не решились. Сано внутренне разрывался, потому что понимал обе стороны спора.
С одной стороны, путь воина был основой его жизни. Его отец воспитал в нём веру в то, что нет ничего важнее, чем долг самурая перед своим хозяином. Его самурайская кровь подсказала ему, что сорок семь ронинов поступили правильно, убив Киру.
С другой стороны, у него был долг перед своим господином, сёгуном. Сорок семь ронинов бросили вызов власти сёгуна, а Сано должен соблюдать закон. И они убили много невинных людей, которые не заслуживали смерти за то, что Кира сделал с князем Асано – если на самом деле Кира что-то сделал с князем Асано. Ситуация усложнялась тем, что у Сано был личный кодекс чести, который часто противоречил бусидо, заставлял его искать истину, прежде чем действовать, и ценил справедливость выше слепого повиновения. В этом случае было слишком много вопросов, и ему нужны были ответы, прежде чем он определился с сорока семью ронинами.
Сёгун вздохнул.
– Ах, это сложный вопрос.
– Да, это сложно, - Янагисава воздержался от заявления своего мнения. – Если вы оправдаете этих ронинов, то будете выглядеть слабым, потому что позволите им уйти от ответственности, за игнорирование вашего приказа. Если вы убьёте их, вы подадите сигнал, что верность не имеет значения, и тысячи других самураев могут решить, что у них есть дела поважнее, чем служить вам.
Это были правильное суждение, но Сано решил, что Янагисава хотел сначала определить, в какую сторону дует ветер, прежде чем сам выскажется. Хотя Янагисава не любил разбойников, которые нарушали порядок, и он, вероятно, хотел бы видеть сорок семь ронинов мёртвыми до захода солнца, как пример для любого, кто думал о плохом поведении, однако он должен был подумать о влиянии, которое это дело окажет на его стремление к власти.
– С этим будет беда, помяните мои слова, - сказал Янагисава, - и Ваше превосходительство может поблагодарить Сано за это.
– Ты! – воскликнул сёгун, отшатываясь, словно Сано ударил его.
Сано охватило недоверие.
– Это не моя вина, ваше превосходительство, - заявил он, а затем повернулся к Янагисаве. – О чём вы говорите?
– Вы арестовали сорок семь ронинов, - сказал Янагисава. – Вы предоставили решать их судьбу Его Превосходительству.
– Я выполнял приказ схватить убийц Киры, - защищался Сано.
– Я приказал тебе, ах, докопаться до сути вещей, - парировал сёгун. – Я не сказал: «Создай для меня больше проблем». Но это именно то, что ты сделал.
– Именно так, – повернувшись к Сано, Янагисава пожал плечами. Еритомо торжествующе улыбнулся.
«Янагисава представит вещи так, чтобы я плохо выглядел»,- подумал Сано. Все остальные тоже были впечатлены ловкой игрой Янагисавы.
– Поскольку Сано-сан создал эту ситуацию, он должен быть тем, кто её разрешит, - сказал Янагисава.
– Хорошая идея, - согласился сёгун. Врач начал снимать чашки с живота правителя. При этом они издавали громкий, всасывающий звук, оставляя на его коже ярко-красные круги, похожие на нездоровую сыпь. – Ну что, Сано-сан ? Должны ли мы признать, что сорок семь ронинов невиновны согласно бусидо, и простить их? Или что они виновны в измене и убийстве и приказать им совершить сэппуку?
– И этот вопрос нужно решить быстро, - добавил Янагисава.
Сано понимал, что какое бы решение он не предложил, это будет ужасной ошибкой. Это был такой деликатный вопрос, что любое решение не могло не вызвать разногласий. Это могло даже вызвать гражданскую войну. Янагисава хотел заставить Сано принять решение прямо сейчас. Позже он докажет, что это был неправильный выбор и Сано пострадает от последствий.
Но эту игру могли играть двое.
Сано сказал:
– Канцлер Янагисава – заместитель его превосходительства. Он именно тот человек, который должен дать совет вашему превосходительству.
– Ах, ты прав, – сёгун повернулся к Янагисаве. – Что ты предлагаешь?
Янагисава не мог скрыть раздражения из-за того, что Сано переложил ответственность на него. Дело о сорока семи ронинах подобно раскалённому углю, могло сжечь того, кто держит его, и он быстро решил перебросить его кому-нибудь другому.
– Я предлагаю, чтобы решение принял Совет старейшин.
Старейшины не вздрогнули. Они так долго были в политике, что осознали роковую игру в уловки и были готовы. Огами сказал:
– Мы должны создать специальный верховный суд, которому следует решить судьбу сорока семи ронинов.
– Да! - сёгун сел, запахнул халат и в восторге хлопнул в ладоши. – Это идеальное решение! Кто будет судьями?
Врач собрал оборудование и спешно удалился. «Мудрый шаг», - подумал Сано. Все остальные, вероятно, тоже хотели бы уйти, чтобы не остаться крайними.
– Во-первых, давайте определимся, сколько судей нам нужно, - сказал Янагисава, явно затягивая время, чтобы подумать, как использовать новую ситуацию в своих интересах. – Я предлагаю четырёх.
Он подумал, что сможет контролировать это небольшое количество людей.
– Этого недостаточно, чтобы решить такой важный вопрос. Предлагаю двадцать пять. – Сано знал, что это слишком много, но хотел оставить место для переговоров.
– Шесть, - возразил Янагисава.
Нетерпение подогревало гнев сёгуна.
– Я говорю – четырнадцать! – спорить против его необдуманного произвольного решения никто не решился.
– Судьи должны быть высокопоставленными чиновниками, пользующимися доверием в режиме, - сказал Янагисава. – Я назначаю генерального инспектора Накаэ.
– Я поддерживаю эту кандидатуру, - сказал Ихара.
Теоретически генеральный инспектор отвечал за аудит правительственных операций и обеспечение их надлежащего проведения. Но Накаэ был закадычным другом Янагисавы, а это означало, что он внимательно следил за проступками со стороны всех, кроме Янагисавы.
– Я назначаю магистрата Уэду, - сказал Сано. Судья Уэда был отцом Рэйко и не только союзником Сано, но и честным человеком, который сделает всё возможное, чтобы суд действовал справедливо.
– Я согласен, - сказал Огами.
Последовала бурная дискуссия о том, кого ещё следует назначить. Пока Сано и Янагисава соперничали за то, чтобы наполнить верховный суд со своими союзниками, Сано был встревожен, увидев, что дело больше касается политики, чем справедливости. Но теперь ему стало легче дышать. Находящиеся в других руках дело не подвергало опасности его.
Через некоторое время изнывающий от нетерпения сёгун сказал:
– Почему так сложно выбрать четырнадцать судей? Назовите мне сейчас же их имена и всё!
Сано быстро назвал семь имен, в том числе имя мирового судьи Уэды. Янагисава назвал семь своих кандидатов во главе с генеральным инспектором Накаэ.
– Сообщите судьям, что они назначены в верховный суд, - сказал Огами Сано.
Сёгун сцепил руки вместе.
– Я рад, что это закончено.
– Это не совсем так, - сказал Янагисава. – Верховному суду для рассмотрения дела необходимо представить доказательства.
Сано понял, что Янагисава закинул удочку, чтобы возложить ответственность на Сано.
– В расследовании нет необходимости. Потому что мы уже знаем, что подсудимые убили Киру, - сказал он, хотя дело было не таким однозначным, как ему хотелось бы.
Огами поддержал Сано.
– Зачем нам нужны доказательства, если ронины уже признались?
– Это не похоже на другие процессы по делу об убийствах, - мягко объяснил Янагисава. – Нам нужны доказательства, которые оправдают вердикт верховного суда, чтобы все приняли его и никто не начал из-за него войну.
– Что ещё за доказательства? – спросил сёгун с надеждой и смущением.
– Всё, что касается действий или мотивов сорока семи ронинов, или событий, приведших к смерти Киры, ещё не обнаружено, - сказал Янагисава.
Сано должен был согласиться с тем, что точка зрения Янагисавы верна. Ни одна из сторон спора не будет удовлетворена приговором, основанным исключительно на результатах судебных прений. Если сёгун воспользуется своим правом наказать сорок семь ронинов, ему лучше иметь веские основания, если он не хочет, чтобы у него на глазах вспыхнуло ожесточённое противостояние. И если сёгун отменит своё первоначальное решение, запрещающее наказывать Киру, ему лучше иметь веское объяснение, если он не хочет потерять лицо и показать слабость, признав, что причиной нападения стало принятое им неправильное решение.
– Я предлагаю назначить Сано-сана для помощи судьям в расследовании, - сказал Янагисава.
– Хорошо, - сразу же согласился сёгун, прежде чем Сано успел его опередить. - Сано-сан, ты назначен.
Янагисава и Еритомо улыбнулись одинаковыми улыбками жестокого удовлетворения. Сердце Сано упало. Теперь он разделит ответственность за все негативные последствия решения суда. Его собственная судьба переплелась с судьбой сорока семи ронинов.
– И последнее, ваше превосходительство, - сказал Янагисава. – Расследования Сано-сана имеют тенденцию вызывать проблемы. В прошлый раз оно привело к изнасилованию вашей жены. Давайте дадим ему дополнительный стимул, чтобы на этот раз добиться большего успеха.
Сано увидел, как Янагисава готовится обрушить на него новые неприятности.
– В этом нет необходимости…
– Какой дополнительный стимул? – прервал его сёгун.
– Если Верховный суд не вынесет удовлетворительного вердикта, Сано-сан должен быть на постоянной основе назначен на должность в каком-нибудь отдаленном месте – скажем, Кюсю, - сказал Янагисава, - пока его семья остается в Эдо в качестве заложников его хорошего поведения.
– Хорошо, - сказал сёгун.
Комментариев нет:
Отправить комментарий