Бернард Найт - «Поиски коронера» - «Коронер Джон» кн.3 - Глава 8

Crowner's Quest

Глава 8

В которой коронер Джон угрожает шерифу.

Сильно за полночь де Вулф поднимался вверх по крутому склону к подъёмному мосту замка Ружмон. Небольшой ветерок к тому времени разогнал облака, а луна освещала арку ворот, которая выделялась на фоне тёмной кладки сторожки. Замёрзший постовой спрятался в дверях караульни, мечтая поскорее оказаться в постели под тёплым одеялом в объятиях своей жены.

«Ты ступай к своему тюфяку, Гвин, и ложись спать. Здесь я справлюсь сам», – проворчал коронер. Он вошёл во внутренний двор замка к главной башне, а его помощник побрёл к одной из башен у стены, где дюжина солдат спала в нижнем зале.

Ещё один сонный охранник, стоящий у входа в башню, поинтересовался, что ночью могло привести коронера к шерифу.

Дюжина слуг спали в зале, завёрнутые в одеяла вокруг тлеющего костра, хотя один человек продолжал есть и пить за столом в свете крошечного факела, закреплённого на стене.

Де Вулф не обратил на него внимания и вошёл в большой кабинет шерифа, где управляющий де Ревелля храпел на матрасе в углу. Спальня шерифа была дальше, за внутренней дверью, но де Вулф не стал будить слугу или стучаться. Он толкнул дверь и вошёл, забыв о правилах хорошего тона. В отличие от предыдущего случая, когда он застал Ричарда в постели со шлюхой, на этот раз его шурин был один.

Джон бесцеремонно пнул ногой угол низкой кровати. Храп прекратился, шериф проснулся и приподнялся, глядя перед собой дикими, испуганными глазами. «Кто здесь? Управляющий? – Позвал он.

«Это не ваш управляющий, это коронером короля!» - Де Вулф намеренно подчеркнул слово «короля». Ричард поднялся и сел, его ночная рубашка перекосилась на одно плечо. «Какого чёрта ты хочешь, Джон, в середине ночи? Ты, наконец-то, на самом деле сошёл с ума?»

Рядом, на столе, ещё догорал огарок свечи. Де Вулф подошёл и зажёг от неё ещё одну, чтобы лучше осветить комнату. «Я только что имел беседу с твоим другом, Джайлзом Фулфордом. Он рассказал мне несколько интересных вещей, в присутствии двух свидетелей, один из которых в настоящее время переносить этот рассказ на пергамент».

Глаза шерифа при свете свечей светились, как две блестящие бусинки. «Фулфорд? Ты всё ещё одержим этим парнем? Я думал, что он уже вернулся к своему хозяину».

«Нет, он не может покинуть Эксетер, пока ворота не отроются, Ричард. Ты должен был подумать об этом, когда отпускал его. Во всяком случае, он любезно сообщил мне, что он присутствовал, когда Джоселин де Брэйз задушил каноника Роберта де Хане. Потом он помог повесить беднягу на стропилах уборной».

Де Ревелль уже отошёл от неожиданности и снова обрёл своё его остроумие, чтобы начать возражать. «И ты разбудил меня просто, чтобы сказать эту ерунду? Почему он захотел тебе признаваться в этом?»

«Потому, что Гвин из Полруана засунул его в корыто для мытья лошадей в Пустом переулке. Это хорошо известный метод достижения истины – один из твоих любимых, насколько я помню».

Шериф возмутился: «Пытка! Ты что, ждёшь, что я поверю во что-то, полученное под таким давлением?»

«Несколько недель назад ты таким образом выбили признание в изнасиловании у ювелира. Что же с тех пор теперь случилось с этим методом, что ты хочешь отказаться от него?»

Де Ревелль встал с низкой кровати, натягивая одеяло на плечи. «Джон, ты вышел за все мыслимые рамки! Я вынужден лишить тебя должности коронера. Иди домой и прими какие-нибудь лекарства для своего воспалённого мозга».

Де Вулф спокойно сидел на стуле в центре комнаты, с изогнутым кожаным сиденьем и спинкой. «Не будь настолько глупым, Ричард. Указ о моём назначении утверждён Главным юстициарием и канцлером. Ты не имеешь права голоса в этом вопросе. Боже мой, ты же должен понимать, что коронеров назначили специально для того, чтобы держать вас – шерифов в узде, так что ты не имеешь никаких прав над нами. – Он поднял руку, увидев, что де Ревелль собирался возражать. – Фулфорд также сказал мне, что де Брэйз был в Тотнесе в тот день, когда Фитцхэмон был убит. Я подозреваю, что он приложил руку и к этому убийству. А также он кое-что мне рассказал о тебе, что действительно очень интересно!»

Де Ревелль резко закрыл рот, уже готовый произнести напыщенную речь. После этого он говорил негромко. «Что он сказал обо мне? Я ничего не знаю о смерти этого старого священника в Соборе».

Бернард Найт - «Поиски коронера» - «Коронер Джон» кн.3 - Глава 7 (окончание)

 Crowner's Quest

Глава 7 (окончание)

Выйдя из замка, коронер быстрыми шагами направился к себе домой в переулок Мартина. На холодном воздухе его гнев на шерифа сменился мыслями о том, почему Ричард так поступает и что, во имя Бога, происходит в Девоне в этот Новый год. Из косвенных намёков и даже угроз различных людей стало очевидным, что затевается серьёзная политическая интрига, но пока было трудно определить, кто был другом, а кто врагом.

Разговаривая после дознания с Робертом Фитцхэмоном, де Вулф заметил, что мальчик не удивился тому, что его отец стал жертвой преднамеренного убийства. Он рассказал коронеру, что сэр Уильям пригрозил Генри де ла Померою, что если не прекратятся посягательства на его земли, то он обратится с жалобой к главному юстициарию. «Я не знаю точно, что происходило, но в последние несколько месяцев я заметил, что некоторые из баронов и поместных рыцарей приглашали моего отца, чтобы он присоединился к какому-то сомнительному предприятию. Он отказался и, когда он рассказывал об этом, он упомянул о своей верности королю Ричарду, поэтому, я подозреваю, что он отказался поддержать какое-то новое восстание».

Входя в двери своего дома, де Вулф подумал, что это может быть вероятным мотивом убийства, хотя и несколько рискованным. Брут, услышав, что пришёл Джон, побежал его встречать, виляя хвостом, а затем появилась Мэри со своей приветливой улыбкой. Она помогла коронеру снять сапоги для верховой езды, а затем повесила перевязь и меч на крючок. Ткнув пальцем в сторону зала, она поморщилась. «У вас сегодня будет невесёлый вечер, мастер коронер, – прошептала она, – так что я принесу чего-нибудь поесть. По крайней мере, это поможет вам пережить вечер». С этими словами она скрылась на кухне и, со вздохом, Джон открыл внутреннюю дверь в зал.

Матильда, как обычно, сидела перед камином с шитьем при свете двух сальных свечей на кронштейне рядом с её стулом. Она была, как всегда, необщительная и его попытка завести разговор оказалась бесплодной.

Вскоре Мэри принесла в большом глиняном горшке бараньего рагу с овощами и буханку горячего хлеба. Матильда молча села за стол и, когда они ели и пили, де Вулф сделал ещё одну попытку завести разговор, ещё раз рассказав ей об убийстве Уильяма Фитцхэмона. В конце концов, это разожгло в ней искру интереса и она, как бы нехотя, рассказала о семейных связях Фитцхэмонов: из какой семьи его жена, сколько у него детей, и разные сплетни, которые обсуждают между собой благородные дамы Девона.

У де Вулфа даже возникла надежда, что она выйдет из своей чёрной меланхолии, но, когда она спросила его, был ли кто-то арестован за это преступление, он допустил ошибку. «Нет, и твой брат отказывается признавать, что это было убийство. Он утверждает, что это был простой несчастный случай на охоте».

Матильда боготворила своего брата и не верила, что тот способен сделать что-то плохое. Она до сих пор отказывалась признать, что Ричард сочувствовал принцу Джону во время заговора против короля, который бесславно закончился за год до этого - несмотря на то, что после этого в течение нескольких месяцев её брат был переведён с должности шерифа во временно исполняющие обязанности, что говорило само за себя. «Если Ричард говорит, что это был несчастный случай, почему ты перечишь ему?» – Резко ответила она.

«Потому что я был там, и видел тело, а его там не было, – ответил де Вулф, поражённый её недоверием к словам мужа. - И он без каких-либо объяснений выпустил Фулфорда - человека, которого я арестовал вчера».

«Шериф больше знает о том, что происходит в этом округе, чем ты», – сварливо заявила Матильда. Она встала, демонстративно повернулась к нему спиной, снова села в кресло у камина и отказалась ему отвечать, когда Джон снова попытался убедить её.

Де Вулф встал перед ней и, стоя спиной к камину, ещё несколько минут пробовал продолжить разговор, но, когда она отказалась даже смотреть на него, он пошёл в прихожую, надел ботинки, плащ и вышел из дома, громко хлопнув дверью. В любом случае, он намеревался выйти, но пошёл не в таверну, к Несте, а в Ряд каноников, к архидиакону.

В это время, в ожидании ночной службы Джон де Алансон был в своей пустой комнате и читал небольшую книгу в кожаном переплёте. На нём была серая ряса, в свете трёх свечей его худое лицо выглядело мёртвым. «Епископ вернулся и очень серьёзно смотрит на поведение как Роджера де Лаймзея и, так и его викария. Он решил, что Эрик Лангтон предстанет на следующей неделе перед судом Консистории, и думает, следует ли принимать какие-либо действия против моего брата каноника».

Бернард Найт - «Поиски коронера» - «Коронер Джон» кн.3 - Глава 7

Crowner's Quest

Глава 7

В которой коронер Джон едет в лес

К вечеру они доставили своего пленника в Ружмон, сдав его на попечение Стиганда, жирного и отталкивающего тюремщика, заведовавшего темницей донжона. Бурно протестующего и обещавшего возмездие свыше, Джайлза Фулфорда затолкали в грязную клетку в подвале здания.

Покрытые плесенью сырые стены подземелья не внушали никакого оптимизма. Рядом располагалась камера пыток, в которой проводились допросы подозреваемых, а также суровые судебные испытания.

Де Вулф не стал объяснять Стиганду причины, почему Фулфорд должен был наслаждаться гостеприимством шерифа, а тюремщик не проявил к этому никакого интереса. Он молча поставил в клетке нового арестанта грязный кувшин воды, половину буханки хлеба и кожаное ведро для естественных нужд. Когда Джайлз стал требовать лекаря для осмотра раны на его руке, Стиганд на него криво посмотрел, пожал плечами и ушёл прочь.

Де Вульф к этому времени узнал, что Ричарда де Ревелля нет в городе, поэтому не смог обсудить с ним арест Фулфорда и побег де Брэйза. Уставший после суматохи проведённого дня, Джон хотел хорошо поесть, выпить немного эля и выспаться. Он вышел из замковой темницы вместе с Гвином, советуя своему старому товарищу сделать то же самое, тем более, что тот получил широкую ссадину и порез на лбу и у него болела голова от полученного удара.

«Где ты будешь спать сегодня вечером?» - Спросил он, так как городские ворота были закрыты и корнуоллец не смог вернуться к себе домой, в Санкт-Сидуэлл.

«Габриэль найдёт мне место в казарме. Я часто там сплю, если не могу добраться до дома, – ответил Гвин. – Я схожу поесть в «Ветку плюща». После сегодняшнего приключения в «Сарацин» меня не тянет»

Де Вулф также имел желание посетить таверну в Пустом переулке, главным образом, чтобы, после размолвки, окончательно наладить отношения с Нестой, но он счёл своим долгом сначала вернуться домой, чтобы узнать о настроениях своей жены. Но его и Гвина задержали, когда они шли к выходу из замка. Их догнал слуга и сказал: «Сэр Джон, комендант просил меня найти вас. У него для вас есть срочное сообщение».

Хотя шериф был представителем короля в графстве, замок был собственностью короны, так как он был построен Завоевателем и его комендант назначался королём. Это имело целью избежать его использования в качестве основы для восстания баронов, которые владели большинством других замков. Де Вулф и его помощник поднялись по ступеням в поисках Ральфа Морина и вошли в главный зал, где, после рабочего дня, люди ели, пили и развлекались.

Увидев их, Морин встал из-за стола и вышел им навстречу. Это был массивный мужчина, ростом почти с Гвина, его крупная голова была покрыта вьющимися седыми волосами. Он имел раздвоенную густую седую бороду, которая придавала ему вид одного из его норманнских предков – викингов. Он был старым другом де Вульфа и разделял неприязнь того к Ричарду де Ревеллю, хотя был вынужден это тщательно скрывать, так как шериф был его непосредственным начальником.

Комендант предложил им сесть с ним и за разговором распить кувшин эля. «Я видел, как вы только что приволокли привязанного к седлу человека, – начал он. – Вы передали его этой грязной старой свинье внизу?»

Де Вулф рассказал историю о дневной засаде в Дансфорде и её связи со смертью каноника де Хане. Морин причмокнул губами: «Де Ревелль будет иметь с этим проблемы. Он довольно близок с некоторыми из друзей этого де Брэйза в графстве».

Коронер пристально посмотрел на него. «Что же такое происходить, чего я не знаю, Ральф?» – Спросил он.

Комендант отказался вдаваться в подробности, говоря, что сам слышал только слухи, и сменил тему, перейдя к новости, которая касалась коронера. «Пока вы сегодня занимались своими делами в деревне, из Тотнеса от Генри де Нонана приехал посланец. Кажется, у нас есть ещё одна смерть непростого человека, вчера там, во время охоты, упал с лошади и умер сэр Уильям Фитцхэмон».

Коронер снова уставился на него. «Чёрт побери, Ральф, что происходит? Только три дня назад меня вызывал Фитцхэмон, который жаловался на захват своей земли Генри де ла Помероем - и теперь он мёртв!»

Комендант пожал своими широкими плечами. «Охота - опасное развлечение, Джон. Мужчины часто падают с лошадей и ломают себе либо ноги, либо шею».

Коронер нахмурился в недоумении. «Матерь Божья, этих совпадений становятся больше, чем я хочу принять! – Он осушил кружку и встал. – Я полагаю, что утром мне надо туда выехать, чтобы разобраться с этой новой смертью – мой зад уже посинел от седла со всеми этими трупами в Девоне».

Морин также поднялся. «Ну, по крайней мере, нет причин считать, что эти ваши Фулфорд и де Брэйз как-то связаны с этим».

«Не будьте в этом слишком уверены, Ральф. Я слышал - и вы только что намекнули на это - что Джоселин де Брэйз связан с некоторыми из этих баронов с юга Девон. Но я всё равно отношусь к этому вопросу непредвзято».

«Ну, не знаю, как к этому отнесётся Ричард де Ревелль», – пробормотал комендант, провожая де Вульфа до двери. Думая над этим загадочным комментарием, коронер пошел к себе в переулок Мартина.

Рано утром, в сером свете нового года, выезжая из Западных ворот, де Вулф думал о предстоящей поездке, как о рутине, с которой была связана его деятельность на посту коронера. На этот раз он ехал вдвоём с Гвином, так как посланец Генри Нонана решил вернуться в Тотнес, сразу, как только передал сообщение коменданту Ружмона. Вероятно, он намеревался переночевать в одной из деревень по дороге.

Бернард Найт - «Поиски коронера» - «Коронер Джон» кн.3 - Глава 6 (окончание)

Crowner's Quest 

Глава 6 (окончание)

Коронер тоже подошёл к окну и, в щель приоткрытого ставня, они увидели, как четверо всадников проехали рысью мимо церкви, а потом свернули с дороги к рощице.

«Вторым едет викарий Эрик, – пробормотал Гвин, – а за ним – Джайлз Фулфорд. Я его видел в «Сарацине» ».

Де Вулф пригляделся к всаднику, возглавляющему группу: «А впереди у них - парень с вьющимися рыжими волосами. Наконец-то, мы встретили Джоселина де Брэйза!»

Его глаза следили за сильным молодым человеком, одетым в красный плащ. Его головной убор в форме тюрбана, был свёрнут из  длинной зелёной ткани, свободный конец которой изящно свисал через плечо. Из-под него торчали вьющиеся волосы красновато-рыжего цвета, как у Несты. Облик дополняла кучерявая борода того же цвета, с тонкими рыжими усами. Четверо мужчин заехали в рощицу, заросшую кустарником, но голые ветви позволяли им увидеть направление движения этой группы.

«Пора выдвигаться ближе, чтобы посмотреть, что они делают», – приказал коронер. Они вышли из церкви, и Гвин помахал двум мужчинам, таящимся в дверях стоящей напротив хижины, чтобы те присоединились к ним.

Густая живая изгородь из кустарника ежевики и небольших ясеней между кладбищем и рощей удачно скрывала Джона и его спутников, когда они скрытно пробирались по морозной траве у церкви. Они продвинулись в направлении дальнего угла, там, где, казалос, имелась брешь в изгороди, и осторожно выглянули.

Вдали, они разглядели движущиеся фигуры между деревьями и кустарниками. В холодном, безветренном воздухе послышались обрывки речи. Они не могли различить слова, но де Вулф узнал высокий тон голоса викария. Потом послышался шорох серпа, срезающего кустарник. Коронер пригнулся и, приблизившись к уху Гвина, зашептал: «Мы подождём, пока они не начнут копать. Это лучшее доказательство того, что они действительно ищут сокровище».

Несколько мгновений спустя он был вознагражден звуками ударов тяжёлой мотыги и лопаты. Когда железные лезвия ударяли о камень, раздавался резкий треск, когда же звучали приглушенные проклятия, можно было предположить, что один из землекопов попал себе по ноге.

Гвину не терпелось начать действовать, но де Вулф сдерживающее положил руку ему на плечо. «Пускай поработают, пока что они не собираются сдаваться. Интересно, кто у них третий?» - Пробормотал он.

«Я подозреваю, какой-нибудь крестьянин или изгой, чтобы делать тяжелую работу, – проворчал Гвин. – Копать самому было бы ниже достоинства рыцаря». По звукам Джон определил, что копают два человека, так что, вероятно, вторым был Фулфорд, оруженосец, так как от викария в этом деле было бы мало пользы. Если эти двое заняты лопатой и мотыгой, то они не смогут сразу использовать своё оружие, когда дело дойдёт до драки. Джон решил воспользоваться этим и удовлетворить рвение Гвина к действиям. Медленно, чтобы не создавать шума, он вытащил меч из ножен, мотнул головой в сторону щели в кустах и, присев на корточки, стал пробираться к копателям.

Де Вулф жестом указал Гвину, чтобы тот заходил слева вмести с Вичином, в то время как сам с Дэвидом пошёл с другой стороны, чтобы обойти землекопов с обоих направлений.

В двадцати шагах от кустов, за которыми кладоискатели усердно копали яму, один человек вдруг поднял голову и встретился глазами с Джоном. Это был Эрик Лэнгтон и Джон испугался, что этот дурак может вскрикнуть от удивления. Он поднял палец к губам, а затем жестом показал, чтобы викарий отошёл в сторону от остальных.

Тут раздался голос из-за зарослей: «Куда, чёрт возьми, ты надумал свалить, священник?»

«Хочу помочиться, вот и всё», – с трепетом в голосе пояснил викарий.

«Так нужду можешь справить и здесь, мы не против. И проверь свой проклятый пергамент. Мы углубились уже больше, чем на два фута, и не видим никаких признаков чего-либо ещё, кроме земли».

Когда де Вулф подкрался ещё ближе, снова слышались звуки работы копателей, и, мгновение спустя, раздался громкий лязг и ещё одно проклятие.

«Тут очень большой камень. Его надо вытащить руками»

Бернард Найт - «Поиски коронера» - «Коронер Джон» кн.3 - Глава 6

Crowner's Quest

ГЛАВА 6

В которой коронер Джон прячется за изгородью.

Когда в Англии было относительно спокойно: не было войны, восстания или мятежа, дворянам требовалось искать другие занятия, чтобы скоротать время и дать выход своей агрессии. Обычно таким занятием была охота, где стремление убивать и калечить своих ближних переносилось на животных. Жертвами такого времяпрепровождения, которому некоторые норманны могли предаваться целыми днями, в Девоне становились волки, кабаны, лисицы и, прежде всего, - олени. Леса были священной собственностью либо поместного лорда, либо короля, которые оставляли за собой обширные территории для охоты. Существовала сложная система защиты охотничьих угодий с помощью лесничих и даже специальных судов для наказания преступников, за незаконную охоту в лесах любого простолюдина ожидала смертная казнь.

Но за день до Нового года в нижнем течении реки Дарт, была намечена вполне законная охота, на которую собралась местная аристократия со всей округи. Мероприятие организовал Генри де Нонан, владыка Тотнеса, который пригласил многих своих друзей и соседей поохотиться на своих землях, а также в лесу, принадлежащем Бернарду Чиверу и на полях других поместных владетелей, чьи домены располагались рядом с ним.

Де Нонан начал день с обильного завтрака для всех собравшихся в замке Тотнеса охотников. Замечательная крепость была построена Юхелем де Тотнесом, лордом Барнстэйблом вскоре после завоевания; сотни людей трудились, поднимая высокую насыпь, на которой он построил круговой частокол. С одной стороны располагался большой двор замка, его здание доминировало над окружённым небольшой стеной городом, который простирался вплоть до Дарта.

Среди гостей выделялся не слишком общительный сэр Уильям Фитцхэмон, который прибыл в Тотнес без сына. Будучи большим любителей охоты на оленей, как и любой другой человек, он принял приглашение, пришедшее вчера. Его передал из уст в уста пристав де Нонана, разъезжавший по округе, созывая гостей.

Гости съехались вскоре после рассвета, при этом никому не пришлось проехать больше десятка миль, чтобы добраться до Тотнеса. Поскольку многие из участников прибыли с оруженосцами, компания составила более тридцати человек. Слегка захмелевшие после завтрака охотники выехали со двора замка в густой лес, которые простирался по обеим сторонам долины. Никакого установленного маршрута загонщиков определено не было: охотники просто рассеялись по лесу среди деревьев и кустарников, некоторые – небольшими группами, а остальные парами или со своими оруженосцами. Все они имели своих гончих, что бежали рядом, бросаясь в разных направлениях, выискивая запах оленя или кабана. Большинство охотников взяли длинные луки с запасом стрел, хотя некоторые полагались только на копья.

Через несколько минут крики людей и сигналы охотничьих рогов вокруг замка утихли, хотя иногда привратник все ещё мог слышать далёкий собачий лай и визг, вверху на горных склонам. Погода немного улучшилась, и ветер в глубокой долине Дарта ослаб, хотя по-прежнему земля была покрыта инеем.

Оставив сына дома, сэр Уильям взял с собой одного из своих приставов по имени Ансгот, известного своим умением обращаться с луком. Фитцхэмон считал его опытным браконьером, но его это не волновало, поскольку Ансгот до сих пор не занимался промыслом на земле своего лорда, а если работник решил рискнуть своей шеей где-то в другом месте, то это его дело.

Со следовавшим за ним саксом, Фитцхэмон поскакал от замка вместе с основной частью толпы, но постепенно всадники разъезжались, и, достигнул леса, они оказались вдвоём. Ансгот имел с собой пару больших псов, что бежали с обеих сторон его лошади, но до сих пор они не выказали никаких признаков наличия зверя.

Фитцхэмон проехал вперёд, вдоль восточного берега реки, а затем перешёл её вброд и начал подниматься по другую сторону долины. Несмотря на то, что он знал больше, чем половину других охотников, среди его знакомых или соседей, он намеренно держался в стороне от далёких звуков компании, предпочитая охотиться в одиночку. Вскоре одна из гончих рванулась вправо и, уткнув нос в землю, исчезла за деревьями.

«Она взяла след, мастер», – сказал Ансгот и в течение пяти минут или около того они прокладывали себе путь сквозь лесную чащобу, чтобы держать в поле зрения гончих - другой пёс уже присоединился к своему приятелю. Вдруг надзиратель остановился, крикнув вслед своему хозяину. Нетерпеливо Фитцхэмон осадил коня и посмотрел через плечо. Ансгот спешился и склонился над задней ногой своей лошади.

Ругаясь, сэр Уильям потрусил обратно к своему слуге, чтобы посмотреть, что случилось.

«Она хромает. Я думаю, что это случилось некоторое время назад, мастер». – Пристав поднял копыто животного и придержал его между бёдер, чтобы можно было лучше осмотреть нижнюю часть ноги. «Здесь порез, – воскликнул он. – Какой ублюдок мог сделать такое прекрасной кобыле?»

Его хозяин, желая продолжать погоню, нетерпеливо посмотрел вниз. «Была ли она в порядке, когда мы уезжали из дома?»

«Да сэр. Это свежая рана. Должно быть, это было сделано, когда мы ели в замке. В то время как вы пошли в зал, нас кормили на кухнях. Лошади были привязаны во дворе замка».

Фитцхэмон раздражённо вздохнул. «Тогда тебе придётся отвести её обратно в замок. Увидимся там завтра, по окончании охоты. Он развернулся и поспешил направить коня к гончим, которые скулили, остановившись на краю небольшой поляны, желая продолжать погоню. Ругаясь, Ансгот начал долгий путь обратно, ведя на поводе свою хромую кобылу.

***

В то время, как знать южного Девона разъехалась по лесу в поисках своей добычи, проходила вторая встреча в доме архидиакона Эксетера. Остальные церковные дела были отложены, в связи с необходимостью разработать план действий.

«Вчера, поздно вечером, я передал поддельный документ Томаса Джайлзу Фулфорду, – произнёс Эрик Лэнгтон. – Он спрашивал, откуда я взял его, и я сказал ему, что нашёл пергамент в архиве, среди работ де Хане».

«Он принял его за подлинный, как ты думаешь?» – Спросил Джон де Вулф.

«Я уверен, что так и есть. Жадность светилась на его лице, и ему совсем не хотелось ставить его под сомнение».

Бернард Найт - «Поиски коронера» - «Коронер Джон» кн.3 - Глава 5 (окончание)

Глава 5 (окончание)

Как и предполагал Гвин, они быстро добрались до Эксетера и успели до закрытия ворот. Сам Гвин остался за стенами, так как ему надо было ехать к своей хижине в Сент-Сидуэлле, тогда как коронер отвёл своего усталого жеребца в конюшню в переулке Мартина. Убедившись, что Брана накормили и напоили, он пошёл к своему дому и осторожно вошёл в зал. Мэри уже ушла к себе и предупредить его о настроении жены было некому. Джон прошёл к очагу и увидел выступающие из-за спинки стула ноги.

«Ты наконец-то соизволил появиться дома? - Прозвучал высокий, бескомпромиссный голос Матильды, которая сидела закутавшись в шерстяной платок. - Ты пропадаешь неизвестно где в течение двух дней и ночи, не сказав мне ни слова. Как я могу знать, где ты находишься и когда возвратишься?»

«Не все ли равно? - Проворчал он. - Ты же не готовишь для меня еду. Если бы не Мэри, я бы давно умер с голоду в этом несчастном доме».

«Для этого и нужна служанка, глупец. Хотя, возможно, ты нашёл для неё другое применение, тебя  же вечно тянет к саксам!»

На мгновение он подумал, что она имела в виду Хильду, о которой, он надеялся, до сих пор не было известно Матильде, но потом понял, что её замечание направлено на Мэри, мать которой была из саксов.

«Я полагаю, что ты объездили все таверны Девона, с тех пор, когда я последний раз тебя видела».

Это рассердило де Вулфа, так как он после Рождества не посещал кабаков. «Я должен был осмотреть двух мёртвых изгоев, а затем навестил моих родных, провёл дознание, а затем отправился домой». Он поменял последовательность своих действий, поставив визит в Стокайтенхед перед дознанием, чтобы оправдать время, проведенное в Долише, но всё равно Матильда нашла к чему придраться.

В течении несколько минут она разглагольствовала на эту тему, отпустив несколько злобных замечаний о его семье, после чего с неохотой передала ему сообщение. «Этот ваш злой маленький клерк сидит на кухне. Он пришёл сюда два часа назад и приставал, чтобы я сказала, куда вы пропали. Он говорит, что у него есть срочное сообщение для вас, хотя я совершенно не понимаю, что может быть срочного в ваших делах с покойниками»

Не желая больше её слушать и спеша поскорее узнать новости от Томаса де Пейна, де Вулф вприпрыжку бросился к выходу на задний двор. Слева, в пристроенной лачуге, которая служила кухней и домом Мэри, он обнаружил своего кривобокого секретаря. Томас сидел на скамейке и с удовольствием ел, так как Мэри, увидев полуголодного маленького бывшего священнослужителя, по-матерински накормила его хорошей едой.

Когда Томас увидел своего хозяина, он проглотил последний кусок и соскользнул с низкой скамейки рядом с очагом. «Коронер, у меня есть кое-какие новости из Собора. Викарий каноника Роджера де Лаймзея, пришёл ко мне во второй половине дня по указанию своего хозяина. Фулфорд нашёл Лэнгтона, и потребовал, чтобы тот передал пергамент, с местом, где зарыты сокровища Саевулфа. Он угрожал убить де Лаймзея, если он не предоставит их ему. Каноник не знает, что делать, ведь он, как нам известно, не нашёл этого документа».

Немного удивлённый таким поворотом событий, коронер спросил: «Знает ли об этом архидиакон?»

Томас кивнул. «Каноник, в страхе за свою жизнь, сразу пошёл к нему. Думаю, архидиакон ждал вашего возвращения, чтобы обсудить, что нужно сделать в такой ситуации».

Де Вулф задумчиво потёр рукой свой подбородок. «Сходи к Собору, пускай Джон де Алансон соберёт Роджера де Лаймзея и его викария в семь часов в своём доме, и скажи архидиакону, что я подойду к тому времени».

Маленький секретарь поспешил выполнять поручение, а коронер повернулся к Мэри, которая молча слушала их разговор.

«Я бы здесь что-нибудь съел, моя девочка. А то в зале атмосфера холоднее, чем во время шторма».

Архидиакон жил в Ряду каноников, точно так же, как и многие его товарищи-пребендарии. Среди двадцати четырех священников лишь некоторые имели конкретные назначения и обязанности, что не дало им никаких особых привилегий. Существовали четыре архидиакона - Джон де Алансон для самого Эксетера, а остальные для Корнуолла, Тотнеса и Барнстапла. Были также регент и казначей, но все имели схожие дома и вели подобный образ жизни, либо в Ряду каноников, либо в домах других районов города.

Де Алансон, названный в честь города в Нормандии, родом откуда была его семья, проживал во втором доме недалеко от церкви Святого Мартина, почти в двух шагах от жилища коронера. После того, как он быстро перекусил, де Вулф совершил символический визит в зал, чтобы сообщить Матильде, что он выходит по делам старших церковников.

Когда он подошёл к церковной земле, то увидел ожидавшего его Томаса, который дрожал под тонким плащом у дома архидиакона. В доме он застал Роджера де Лаймзея и его викария Эрика Лэнгтона, которые выглядели испуганными и подавленными. Действительно, после смерти де Хане у каноника была причина воспринимать угрозы Джайлза Фулфорда всерьёз и бояться за свою жизнь.

Помещение, в котором они встретились, было почти такое же, как спартанская пустая комната Роберта де Хане, несколькими домами дальше по улице. Джон де Алансон был ещё одним строгим священником, который воспринимал Правила святого Хродеганга относительно мирских товаров и удобств буквально. Собравшиеся сидели за пустым столом на грубых скамьях, единственный свет исходил от трёх смоляных светильников, висящих на стене, на которой также было закреплено большое распятие.

«Я уверен, что мы можем потребовать от шерифа арестовать этого злодея, - начал де Алансон. – Ричард де Ревелль будет рад обвинить его на основании свидетельств Лэнгтона и присутствующего здесь каноника. Угроза убить служителя Бога – или кого-то другого – безусловно приведёт его на виселицу?»

Вспоминая странное отношение своего шурина к Фулфорду, де Вулф не был в этом уверен, но решил придержать свой язык на этот счёт. Он сказал: «Может быть, но чего мы этим достигнем? Нет ни малейшего доказательства того, что он причастен к смерти Роберта де Хане, хотя обстоятельства указывают, что это вполне вероятно».

«Де Ревелль не питает большой любви к доказательствам», – криво улыбнувшись, сказал архидиакон.

«Нет, но было бы гораздо лучше поймать этого человека с поличным, поскольку это приведёт в ловушку его сообщников, которых он может иметь. Его хозяин - рыцарь по имени Джоселин де Брэйз, и у меня есть веские основания полагать, что они оба вовлечены в какое-то другое кровавое предприятие. Может быть, этот де Брэйз тоже позарился на сокровища Саевулфа».

«Так что же нам делать, Джон? – Спросил де Алансон. – У нас нет карты или описания местоположения клада, чтобы дать их ему».

Джон покосился на своего болезненного писаря: «Но мы ведь можем изготовить такой документ. Откуда ему знать, что это подделка?»

Маленькие глазки де Лаймзея почти утонули в его опухших щеках. «Конечно, он сможет отличить древний пергамент с нового! Тогда моя жизнь окажется в опасности, если он заподозрит, что его хотят обмануть».

Тут заговорил Томас. «Я мог бы использовать кусок старого пергамента, взятый из стёртых записей, которые имеются в архиве. Я могу разбавить свои чернила до такой степени, что написанное ими будет выглядеть как старые письмена. И помните, что он не умеет читать».

«Так как же он надеется найти сокровище, если он не может понять, что написано в документе?» - Задумался архидиакон.

«Викарий должен будет прочитать ему документ. Ведь так случилось в прошлый раз?»

Эрик Лэнгтон кивнул: «Он искал там, где ему было сказано. Это было не сложно, только количество шагов и направление от ориентира».

Коронер мрачно посмотрел на него. «На этот раз вам придется идти с ними, чтобы объяснять содержание документа на месте».

Поняв опасность, викарий побледнел. «Когда они поймут, что клада нет, то они, несомненно, разозлятся», – запинаясь проговорил он.

«Это может стать частью вашего покаяния, брат, – суховато заметил де Алансон. – Правда, очень небольшой частью, принимая во внимание зло, которое вы сотворили».

Де Вулф вернул разговор к практическим вопросам. «Мой писарь подготовит ложный пергамент. Томас, в нём должны быть сложные инструкции, чтобы Лэнгтону неизбежно пришлось ехать с Фулфордом, чтобы перевести их на месте. В противном случае, у нас не будет возможности узнать, когда они пытаются откопать сокровища».

Он посмотрел на Джона де Алансона. «Нам нужно устроить засаду на этих ребят и поймать их с поличным. По нескольким причинам я не хочу на этом этапе привлекать шерифа. Хотя, впоследствии, ему придётся взять под стражу виновных лиц».

«Что ты имеешь в виду, Джон?» – спросил архидиакон.

«Мы не знаем, сколько авантюристов и бездельников Фулфорд привлечёт к этой авантюре. У меня есть только один боевой помощник, а для задержания тех, кто попытается копать это сокровище, мне нужно иметь ещё несколько сильных рук. Можешь ли ты помочь с этим?»

Вопрос был обсуждён между двумя канонами, и было решено, что можно будет набрать кого-то из младших слуг Соборной земли, в том числе Дэвида от домашнего хозяйства де Хане. Томас сразу же пошёл в церковную библиотеку, чтобы написать фиктивный документ, в котором нужно было указать место спрятанного клада в непосредственной близости от церкви Дансфорда. Эрик Лэнгтон поздно вечером возьмёт его и отнесёт в «Сарацин»; если Фулфорда там не окажется, то он попытается найти его завтра, настаивая на том, что ему лучше присутствовать на месте, так как указанные в пергаменте ориентиры можно толковать по разному.

С большими опасениями со стороны как Роджера де Лаймзея, так и его викария, встреча завершилась, чтобы священники могли подготовиться, и де Вулф мог пойти домой, где его ожидал холодный приём у очага.

Перейти к шестой главе

Бернард Найт - «Поиски коронера» - «Коронер Джон» кн.3 - Глава 5

Crowner's Quest

 Глава 5

В которой коронер Джон посещает даму

В конце второй половины дня после Рождественской мессы, одинокий всадник через Западные ворота въехал в Эксетер и продолжил свой путь до Ружмона. Он был знаком с городом, в котором уже один раз побывал. Неуверенный, куда именно он должен доставить послание, он спешился у подъёмного моста во внутренний двор замка и попросил охранника вызвать кого-то из начальников. Солдат просунул голову в дверь сторожки и позвал сержанта замковой охраны Габриэля, который вскоре вышел.

«Меня зовут Ульф, я пристав сэра Уильяма Фитцхэмона в Дартингтоне, недалеко от Тотнеса, приехал сообщить о двух трупах в Ловенторе, жертвах убийства. Кому я должен рассказать о них?»

Габриэль, крепкий старый ветеран многих кампаний, был рад поводу, чтобы посетить своих друзей на верхнем этаже, и повёл пристава по узкой лестнице наверх в маленькую комнату. Здесь Джон де Вулф молча повторял латинские фразы, заданные его наставником для завтрашнего урока. Гвин сидел на корточках на своём подоконнике и чистил кинжалом яблоко в ожидании возможности подразнить Томаса, который задержался в библиотеке собора в  поисках пропавшего пергамента.

Габриэль представил Ульфа как одного из приставов Фитцхэмона, а затем уселся на свободный табурет Томаса послушать новости. Пристав рассказал свою историю о внезапной атаке мстителей при попытке людей из Ловентора дать отпор лесорубам. «Эти люди были воинами, коронер. Они были хорошо вооружены и зарубили без предупреждения двух наших людей. Мы хотя и хотели проучить дровосеков де ла Помероя, но собирались ограничиться несколькими синяками, а для этих людей убить двух наших было, что прихлопнуть муху».

«Когда это произошло? И что вы сделали с телами?» - Спросил де Вулф.

«Это случилось ранним утром, сэр, - ответил Ульф хриплым голосом с саксонским акцентом. - Управляющий сэра Уильяма знал, что мы должны сообщать о таких насильственных смертях коронеру, и поэтому он срочно послал меня, чтобы рассказать вам».

«Вы не похоронили их?» - Прорычал Гвин, зная, что первым делом делают крестьяне.

«Нет! - Ответил Ульф. - Мы огородили их, чтобы к ним не лезли собаки, которые возбудились от запаха крови».

«Вы знаете, кто напал на ваших людей?» - Спросил де Вулф.

«Меня самого там не было, но два надежных человека, которые там были, рассказали, что среди нападавших был Джайлз Фулфорд, хотя командовал ими мужчина с рыжими волосами, более тёмными, чем вот у этого вашего человека. Они не знали, как его зовут».

Коронер повернулся и посмотрел на Гвина, а затем обратно на пристава: «Имя Джоселин де Брэйз вам что-нибудь говорит?»

Ульф выглядел растерянным: «Нет, никогда не слышал о таком. Может быть, кто-то из наших людей знает, но не я».

Задав ещё несколько вопросов, Джон договорился встретиться с Ульфом рано утром поехать в Ловентор, а Габриэль проводил его, посоветовав найти кровать и еду за пенни в «Ветке плюща», лучшей гостинице в городе.

После их ухода коронер обдумал ещё одно появление Фулфорда. Однако оно понимал, что оно никак не связано со смертью каноника.

«Что это за рыжий вожак, Гвин? - Обратился он к своему помощнику. - Мы должны проверить, не Джоселин де Брэйз ли это. Кто может знать, какого цвета его волосы?»

Корнуоллец поднял руку к своей непослушной копне рыжих волос. «Нас таких много! Но я спрошу в «Сарацине» сегодня вечером, может, кто-нибудь его видел. Его оруженосец, кажется, посещает это место достаточно часто».

Так как уже стемнело, Джон поплёлся домой, в переулок Мартина, чтобы провести вечер в угрюмом молчании со своей женой, разбавленном бокалом глинтвейна, и подремать у очага до тех пор, пока не придёт время лечь спать.

В сером свете рассвета следующего дня коронер ехал на своем большом жеребце, Бране, по  Передней улице вниз, в сторону Западных ворот, а Гвин, на гнедой кобыле, сопровождал его сзади. Привычный холодный ветер дул с востока, но снега не было. Оба всадника одели тяжёлые шерстяные туники до середины икр, разделенные на переднюю и заднюю части, что позволяло им сидеть в седле. Чёрный кожаный капюшон де Вулфа был откинут на спину, поверх его длинного плаща для верховой езды, в то время как вокруг головы Гвина был обмотан мешок из дерюги, концы которого прятались под потёртым воротником его толстой кожаной куртки.

Внутри ворот, которые только что открылись на день, их ждал Ульф из Дартингтона. Отрыть ворота ночью считалось преступлением, наказанием за которое была смертная казнь, такое допускалось в чрезвычайно редких случаях по указанию шерифа.

Трое всадников проехали через ворота, против течения толпы, что направлялась в город. Это были в основном сельские жители, нагруженные корзинами овощей, яиц и цыплят, были и такие, что толкали тележки со своей продукцией. Они пришли, чтобы продать продукты горожанам, выложив их на краю улицы, или сбыть товар владельцам лавок.

Выехав из ворот, всадники оказались на отвоёванной у реки болотистой местности, получившей название остров Экс. На нём размещались суконовальные мельницы для промывки шерсти, вокруг которых группировались небольшие хижины, где шерсть сушили. На другой стороне острова де Вулф повёл их в холодную воду, чтобы вброд переправиться через реку. Путешествующие пешком могли переходить реку по хлипкому деревянному мосту, стройка же длинного каменного моста остановилась, так как у строителя, Уолтера Гервэйза, снова закончились деньги.

На противоположном берегу они выехали на главную дорогу на запад, в сторону Плимута и Корнуолла. Ехать было удобно, так как обычная трясина замёрзла, и ноги лошадей не вязли в глине. Перейдя на рысь, они менее чем за два часа добрались до Чудли и свернули с главной дороги на юг, в направлении Тотнеса на реке Дарт.

Ещё через час или около того, возле села Ипплепен, они снова свернули на дорожку, идущую через кустарники и леса. Джон хорошо знал этот район: он родился и воспитывался в Стокайтенхеде, поместье в небольшой долине к югу от устья Тена. Его мать, брат и сестра до сих пор жили там, и он решил навестить их на обратном пути в Эксетер. В конце концов, они достигли деревушки Ловентор, где Ульф направил их  к десятинному амбару возле небольшой деревянной церкви. Когда они спешились и привязали лошадей к забору, к ним подошло несколько любопытных сельских жителей. Позади сарая, за плетнем из акаций был пустырь, на котором за временной оградой из орешника была сформирован площадка, примыкающая к задней стенке сарая.

«Здесь мы сберегли их для вас, коронер», - гордо сказал Ульф, пнув ногой тощую собаку, что принюхивалась к ограде.

Пристав отодвинул препятствие и ввел де Вулф и его помощника вовнутрь. На земле бок о бок лежали два тела. Их грубая одежда была немногим лучше, чем тряпьё, что надевают на огородное пугало. «Они были вне закона?» - Заметил коронер, скорее утверждая, чем спрашивая.

«Да, так и есть. Мы дали им немного еды и несколько пенсов, чтобы дать тем лесорубам урок. Они всегда ошиваются возле деревень, расположенных вдоль края болота и леса, присматривая, где можно что-то стащить, либо ограбить кого-то, либо как-то заработать какие-то гроши».

Де Вулф отлично знал, что, хотя за беглыми преступниками нужно было охотиться, как за паразитами, они часто пробивались обратно в общество, выполняя случайную работу, либо даже получали постоянное жительство и занимались торговлей. Официально они были изгнанниками, как правило, сбежавшими от приговора заключенными, или получившими убежище в церкви и поклявшимися покинуть королевство, но вместо того, чтобы сесть на корабль в порту, ушедшие в леса. Находящегося вне закона изгнанника мог убить любой охотник. За их головы, предъявленные шерифу или коронеру, полагалась награда в пять шиллингов.

«В этой вашей банде, что напала на лесорубов, все ли были вне закона?» - Спросил де Вулф.

«Все, кроме двух, наши собственных людей, в том числе надзирателя. Сэр Уильям распорядился, чтобы так сделали, так что его управляющий нашёл людей».

Бернард Найт - «Поиски коронера» - «Коронер Джон» кн.3 - Глава 4 (окончание)

Crowner's Quest

Глава 4 (окончание)

«Нужно было думать, что делаешь!» - мрачно сказал де Вулф.

Де Лаймзей заёрзал на своей скамейке. «Пергамент указывал на определённое место в непосредственной близости от кладбища Дансфорда. Без сомнения, это было то самое место, куда де Хане предпринял поездки на пони. Я сам в начале этого месяца ездил туда. Указания были понятны, но когда я посмотрел на выросшие новые деревья и кустарники вокруг церкви, то понял, что Роберт не смог бы точно установить место. Вскоре я убедился, что и я не имею возможностей установить это место. Мне понадобилась помощь, чтобы копать в этом месте, и именно поэтому я попросил моего викария, чтобы он нашёл человека, который бы справится с этой задачей».

Архидиакон покосился на своего каноника. «Да, Эрика Лэнгтона! Он должен будет ответить суду консистории по этому делу. Но это другое дело. Что было дальше?»

«Джайлз Фулфорд пришёл ко мне в частном порядке. Он имеет отдаленное отношение к Фулфордам, которые когда-то жили под Дансфордом, но это простое совпадение. Мы договорились, что за помощь в поиске клада он получит десятую часть его стоимости. Это мне представлялось допустимым, поскольку это та же доля, как церковная десятина, если остальная часть сокровищ достанется церкви.

Холодная тишина, с которой присутствующие встретили спорное утверждение каноника о собственной добродетели, красноречиво говорила о скептицизме его слушателей.

«Конечно, ты был не настолько наивен, чтобы полагать, что нанятый в таверне проходимец поступит с тобой честно? – Спросил де Вулф, не веря в правдивость де Лаймзея. - Должно быть, вы предприняли что-то, что не позволило бы Фулфорду забрать все сокровища себе?»

«Я пригрозил ему отлучением от церкви, и страшным проклятием и вечным адом, если бы он попытался обмануть Церковь», - ответил Роджер, казалось, вполне искренне.

Джон насмешливо фыркнул: «Тогда ты, должно быть, ещё больший дурак, чем мошенник, если веришь, что такой человек больше заботиться о своей душе, чем о серебре. Но продолжай рассказывать свои сказки».

Де Лаймзей впервые показал признаки несогласия. «Это не так, коронер! Я собирался пойти вмести с ним, чтобы убедиться, что он передал то, о чём мы договорились».

«И, я полагаю, что вы собирались своей тростью противостоять его мечу!» - Ответил коронер.

Архидиакон поднял руку, чтобы остановить перепалку: «Давайте послушаем остальную часть этой истории».

«Две недели назад мы встретились за городом и вместе поехали в Дансфорд. Если бы мы встретились с приходским священником, я бы сказал, что интересуюсь церковной историей - у меня было достаточно знаний о работе каноника Роберта, и это звучало бы убедительно. Но мы не встретили никого, кроме местных крестьян, которым не было нужды что-либо объяснять».

Пренебрежительное отношение к низшим слоям своей паствы слушатели также встретили неодобрительными покачиваниями головами.

«Мы провели осмотр кладбища, а также поля и леса возле ограды. Всё указывало на участок на пустыре который зарос кустарником. Фулфорд сказал, что это невыполнимая задача для одного человека, так как там всё заросло. Ведь прошло более ста лет с тех пор, как Саевулф зарыл свой клад, и место изменилось. – Прежде, чем продолжить, каноник вытер лицо. - Фулфорд сказал, что ему потребуются нанять двух сильных мужчин, чтобы они помогли ему. Из-за этого потребовал четверть выручки вместо одной десятой, и я был вынужден согласиться».

«Вы могли бы не согласиться и найти достаточную помощь у главы, - сказал архидиакон, сверля стальным взглядом своего коллегу. - У нас здесь имеется достаточно сильных слуг».

Де Вулф был менее сдержан: «Дурак, он мог бы так же легко сказать, что согласен всё сделать бесплатно, ведь на самом деле он не собирался вам давать ничего - за исключением, возможно, нескольких ударов плоской стороной своего меча».

«Пусть он говорит, Джон», - предложил де Алансон.

«Затем, при следующей поездке, Фулфорд запретил мне сопровождать его, чтобы я не мог опознать его сообщников. Он сказал, что принесёт всё, что найдёт, мне домой ночью, когда закончит поиски».

«Что же он должен был сказать приходскому священнику в Дансфорде - и местному землевладельцу? Ведь они могли обратить внимание на него?»

«Похоже, это совсем не беспокоило его. Когда я впервые показал ему место в Дансфорде, он рассмеялся и сказал, что никаких проблем не будет. Может быть, потому, что он имел там родственников».

«Которые дадут ему выкопать из своей земли мешок золота?» - С сарказмом спросил Джон.

Бернард Найт - «Поиски коронера» - «Коронер Джон» кн.3 - Глава 4 (продолжение)

Crowner's Quest

Глава 4 (продолжение)

Выйдя из донжона, не замечая пронизывающего восточного ветра, что поднимал его плащ, Джон задумался о своём отношении к монарху, и верности, рожденной духом товарищества в трудных походах на Святой Земле и испытаниями при их возвращении через Адриатическое море и Вену. Чтобы лишить своего шурина королевской должности, ему хватило бы одной встречи с королём, но коронер считал более правильным посрамить методы де Ревелля путём  проведения полного и честного, насколько это вообще возможно, расследования.

Поднявшись в комнату в верхней части ворот, он отчеканил инструкции. «Гвин, вернёшься в таверну на Стипкот Хилл и выяснишь всё, что только вы можешь об этом оруженосце и его хозяине, а также об этой женщине. Угрожай Виллему Фламандцу, если будет необходимо, скажи ему, что мы посадим его в подземелье Ружмона, и он будет сидеть в тюрьме сколько потребуется, пока не даст полные ответы. - Это де Вулф блефовал, но угроза могла размягчить язык угрюмого трактирщика. - А ты, Томас, пойдёшь со мной на церковную землю. Нам нужно поговорить с этим молодым священником, который, кажется, испытывает трудности с соблюдением обета целомудрия.

Секретарь, как воробей, склонил голову набок. «Вам нужно в полдень присутствовать на двух казнях», - напомнил он своему хозяину.

Де Вулф насупился: он забыл, что независимо от того, праздник или нет, дважды в неделю за городскими стенами, на улице Магдалены, где была установлена виселица, проводились казни. Коронер обязан был на них присутствовать, чтобы записывать событие и изымать имущество умерших преступников - если оно у них было. «Мы к тому времени уже закончим, если немедленно спустимся к собору», - огрызнулся он.

Но у Томаса имелось ещё одно возражение: «Все священники будут на утренней службе до одиннадцатого часа».

«Тогда нам придётся вытащить его для разговора. Его бессмертная душа от этого не пострадает слишком сильно».

***

Оснащенные новыми пилами и топорами, потирая свои ушибы, работники Элварда, после нескольких дней простоя, вновь приступили к расчистке леса между Афтоном и Ловентором. О том, что работа возобновлена, в селе Фитцхэмона стало известно, как только дым от горящего мусора поднялся над верхушками деревьев.

На этот раз команда Афтона имела один дополнительный инструмент: рог, висящий на поясе Элварда. Его звук, под действием сильных лёгких, мог улететь далеко за лес, который они вырубали. Утром, после службы в местной церкви, когда работа началась после перерыва, последовала ожидаемая атака. Снова десяток мужчин в обтрёпанной одежде выскочили из леса и начали дубасить вилланов и вольных крестьян из Афтона, хотя на этот раз рабочие убегали ещё быстрее.

Как только появились нападавшие, Элвард начал что было сил трубить в рог, вызывая помощь. Через несколько мгновений послышался топот копыт, и от линии деревьев, в двухстах шагах от них, показались полдюжины всадников и напали на лесных оборванцев. Хотя всадников было вдвое меньше, но люди в доспехах на лошадях прошли сквозь неприятеля, как нож сквозь масло.

На этот раз не было никаких попыток избежать серьезных травм. Всадники орудовали мечами с профессиональным мастерством, и двое мужчин из Ловентора сразу упали, получив смертельные раны. После этого началась погоня и избиение противников, при этом один получил удар по спине и ещё двое менее тяжёлые раны. Даже одного из рабочих Афтона ошибочно приняли за противника, и он получил глубокий порез на голове, который, к счастью, не оказался фатальным.

После того, как люди из обеих деревень в попытках убежать под укрытие деревьев перемешались между собой, лидер всадников, коренастый молодой человек с рыжими волосами, видневшимися из-под ободка его круглого шлема, поднял меч и приказал своим спутникам следовать за ним. Умело понукая лошадей, мстители поскакали вниз вдоль края леса и скрылись из поля зрения. Люди из Ловентора медленно выползли из кустов и собрали своих убитых и раненых, под молчаливым наблюдением крестьян, на которых они напали.

***

Томас де Пейн направился в большой собор, чтобы найти викария, которого звали Эрик из Лэнгтона. К счастью, его задача оказалась легче, чем он ожидал, - он обнаружил, что Роджер де Лаймзей сам присутствовал на богослужении, поэтому присутствовать его заместителю было не обязательно. Томас бочком пробрался к задним хорам, где стояли младшие церковники и, не нарушая службы, потащил Лэнгтона за мантию.

Заинтригованный викарий позволил втянуть себя в тень арки между алтарём и боковым проходом, где писарь коронера прошептал ему на ухо, что его хотят срочно видеть в доме Роберта де Хане.

Эрик Лэнгтон знал Томаса как жильца Ряда каноников - предположительно, священника, а маленький секретарь коронера никогда не отрицал этого - и последовал за ним без протеста, почувствовал облегчение, уйдя со скучной службы.

В пустом зале жилища мёртвого пребендария его ждал коронер, сидя на скамейке с одной стороны дубового стола трапезной. Он жестом пригласил Лэнгтона встать напротив него и, исподлобья глядя на молодого викария, начал его допрос. «Что ты делал в таверне «Сарацин» прошлой ночью, общаясь с наёмным авантюристом и крашенной шлюхой? - Спросил он. Характеристики компаньонов Эрика были немного преувеличены, но коронер верил в силу чрезмерных заявлений при допросе свидетелей.

От вопроса обычно бледное лицо Лэнгтона, казалось, покинула оставшаяся кровь. На фоне его тёмных волос и чёрного плаща, что он накинул поверх церковного одеяния, его прыщавое лицо стало пепельным, а его губы дрожали, но он не мог произнести ни слова. Однако, после того, как де Вулф резко повторил свои вопросы, в конце концов, он неохотно и нерешительно заговорил.

«Каноник Роджер послал меня с посланием к Джайлз Фулфорду, - сказал он тихим голосом, избегая смотреть Джону в лицо. - Это было срочно, так что мне пришлось искать его в одном из кабаков, который он часто посещал».

«Тот, который ты часто посещаешь, - отрезал коронер. – Ведь ты пошёл наверх со знакомой, поэтому, должны быть, ты хорошо знаком с «Сарацином»».

Белоее лицо викария внезапно сменило свой цвет на алый. «У меня есть – подруга, да, я вижусь иногда с ней».

Де Вулф махнул нетерпеливо, его чёрные брови пренебрежительно нахмурились. «Мне наплевать на твою мораль священника, хотя ваш архидиакон и епископ, возможно, потом захотят с тобой поговорить на эту тему. Я хочу знать, что за дела между твоим мастером и этим Фулфордом».

Несчастный клирик смотрел на коронера убитым взглядом. «Я мало что знаю, сэр, клянусь. Несколько недель назад, каноник отвёл меня в сторону и спросил, знаю ли я какого-нибудь смелого человека, который мог бы помочь ему в частном предприятии, в котором требуется сила и решимость. Я понял, что ему нужен человек, который должен для него что-то сделать такое, чего не может сделать церковник. - Он посмотрел на свои остроконечные туфли. - Каноник Роджер знает, что у меня есть некоторые недостатки, но он добрый человек и прощал в прошлом мне некоторые маленькие грехи».

Коронер вовсе не беспокоился о «маленьких грехах» Лэнгтона, не они связывали его с мёртвым каноником. «Так что за этим последовало?» - Спросил он.

«В городе я знал одну женщину. Я спросил её, знает ли она кого-нибудь, кто может подойти канонику Роджеру. Однажды ночью она позвала меня, чтобы познакомить с Розамундой из Руе».

«С блудницей!» - Саркастически заметил Джон.

«В свою очередь, она привела Джайлза Фулфорда, и я организовал его встречу с моим хозяином».

Де Вулф хмыкнул, подумав, что такая встреча должна была состояться в менее злачном месте. «Где же они встречались и что обсуждали?»

«Однажды, после утренней службы, Джайлз пришел в собор. Они говорили в нефе после того, как все ушли. Там есть укромное и безопасное место. Я не знаю, что они обсуждали. Мне сказали держаться подальше».

«Ваш каноник имел ещё встречи с ним? И был кто-то ещё вовлечен?» - Продолжал коронер.

Лэнгтон энергично покачал головой: «Я не могу сказать - я больше ничего не слышал после этого».

«А что ваша шлюха в городе? Конечно же, между вашими плотскими утехами вы обсуждали это необычное поручение», - цинично спросил Джон.

«Да, я спрашивал её об этом - естественно, ведь мне было любопытно. Но девушка сказала, что Розамунда сказала ей, чтобы не лезла не в своё дело, если не хочет неприятностей».

Де Вулф счёл такое объяснение правдоподобным. «Так о чём же вы говорили на последней встрече вчера вечером?»

Викарий выглядел ещё более скрытным и подавленным, чем раньше. «Каноник вчера, после вашего дознания, отвёл меня в сторону, и сказал мне, чтобы я нашёл Фулфорда и передал ему, что между ними всё кончено. Он сказал, что он не хочет снова его видеть или слышать, так как все их планы были нарушены смертью каноника де Хане».

«И вы утверждаете, что это всё, что вам известно по этому вопросу? – Резко спросил коронер. - Мне трудно в это поверить!»

Эрик опустил голову. «Это правда, коронер. Я клянусь Богом и Девой Марией и именем всех святых в календаре! Я был всего лишь посланником, я понятия не имею, что за этим всем кроется. Вы должны спросить самого каноника. После этого мне не быть священником. Всё равно это не моё».

Это вызвало сочувственный жест Томаса, который, будучи сам расстригой священником, положил руку на плечо викария. Но коронер не был склонен к утешению: хотя он поверил в историю Лэнгтона, но теперь ему требовалось выяснить всю правду - и Лэнгтон только что предложил самый очевидный путь.

«В самом деле, канонику де Лаймзею предстоит ответить на несколько вопросов - и очень скоро! Что же касается вас, то думаю, что с вами на сегодня мы закончили. Вы должны быть рады, что у вас есть преимущество духовного лица, иначе вам пришлось бы томиться в клетке Ружмона. Но, без сомнения, ваш архидиакон и епископ захотят поговорить с вами в ближайшем будущем».

Несчастный викарий вышел, а коронер повернулся к своему секретарю. «Что мы будем делать теперь, Томас?» - Спросил он, выказывая редкое для него благорасположение к своему подчиненному.

Маленький писарь был смущён: он был вне себя от радости, что его хозяина интересует его мнение, что было необычно, но он также был огорчен, что коллега по служению любимой церкви, неотъемлемой частью которой он все ещё продолжал чувствовать себя, несмотря на скандал, с которым был изгнан из неё рядов, был пойман с женщиной при посещении таверны. Он попытался увильнуть от прямого ответа. «Мы пока не знаем, имеет ли смерть каноника де Хане что-то общее с Роджером де Лаймзеем. Эта история звучит странно, но она может иметь какое-то невинное объяснение».

Де Вулф резко заговорил: «Ради бога, Томас, ты должен видеть факты яснее, даже с косым глазом! Де Лаймзей нанимает бандита, а затем, после убийства коллеги, который ежедневно сидел с ним в архивах, в панике посылает к этому головорезу посыльного, чтобы отменить всё, что затевал!»

Посрамлённый Томас согласился, что даже Фома неверующий был бы вынужден признать, что де Лаймзею нужно объяснить многие вещи.

«Как только эти священники выйдут после своего бесконечного пения, я хочу, чтобы ты привёл сюда Роджера де Лаймзея. Подожди на ступеньках собора и поймай его, прежде чем он уйдёт на обед».

«Что делать, если он откажется следовать за мной? Я ведь ничто по сравнению с рангом пребендария в этом соборе».

Бернард Найт - «Поиски коронера» - «Коронер Джон» кн.3 - Глава 4

Crowner's Quest

 ГЛАВА 4

В которой коронер Джон узнает некоторую историю.

На следующий день Матильда несколько оттаяла и холодным утром спустилась в зал, позавтракать вместе с мужем. Мэри поставила перед ними горячий хлеб, холодную свинину и подогретый эль, они молча ели, сидя с двух концов длинного стола. Матильда могла дуться в течении нескольких дней подряд, что для де Вулфа было хуже, чем громкий скандал, в случае которого он имел хороший повод вспыхнуть и уйти в свой любимый трактир, где мог наслаждаться приятной компанией своей любовницы. Но когда Матильда просто тихо дулась на него, он чувствовал, что, ради собственного относительного спокойствия, должен попытаться поднять ей настроение, хотя бы до нейтрального. Хотя Джон даже в лучшие времена в их браке без любви не получал удовольствия от её компании, он всё же пытался наладить с ней хоть какие-то нормальные отношения, без мелочной грызни и молчаливой антипатии.

Для норманнского рыцаря было невозможно просто бросить свою жену, поэтому он должен был тактично поддерживать статус-кво. Тем не менее, хотя у него были возможности облегчить свои чувственные потребности, в основном с Нестой, а также с несколькими другими женщинами в графстве, он всё равно должен был жить в переулке Мартина с женой, одержимой своим положением в социальной иерархии округа.

Де Вулф был единственным коронером в Девоне: указ Хьюберта Уолтера требовал от каждого округа, назначить коронерами трёх рыцарей и секретаря, но здесь нашлись только два рыцаря, согласные занять неоплачиваемый пост. Однако второй коронер, Роберт Фитцрой, через две недели после назначения на должность, упал с лошади и умер. Де Вулф был вынужден выполнять свои обязанности на огромной территории, от Барнстапла на Северном море до южного побережья, с Эксмуром и Дартмуром. Чтобы пересечь эту территорию  на лошадях, требовалось три дня.

Молча жуя мясо, он попытался подвести итоги собственного положения. В семнадцать лет он стал солдатом и два десятилетия почти непрерывно был в походах. Сейчас ему сорок. Хотя он мог бы присоединиться к своему любимому королю Ричарду Львиное Сердце во Франции, старая рана от копья в левое бедро, полученная в Палестине, заставила его опасаться длительного пребывания в походах, жизни в палатках или грязных бараках замка. Его утомили бесконечные убийства и, особенно, массовые казни в третьем крестовом походе, из которого он вернулся два года назад. Будучи молодым, он участвовал в ирландских кампаниях и часто в Нормандии и Франции, но в Святой земле был другой мир и другая война. Кроме того, хотя он вряд ли признался в этом даже самому себе, он всё ещё чувствовал себя ответственным за то, что король был захвачен в Австрии. Де Вулф с Гвином входили в небольшой отряд телохранителей короля Ричарда во время попытки проехать через континент после кораблекрушения в Адриатическом море. Это произошло не по вине де Вулфа, так как Львиное Сердце был захвачен в то время, как он и Гвин отсутствовали. Король провёл почти два года в тисках Леопольда Австрийского и Генриха Германского. В результате Англия была вынуждена заплатить огромный выкуп в сто пятьдесят тысяч марок, который разорил страну, и который вынудил юстициария Хьюберта Уолтера выжимать из обедневшего населения каждый пенни. На самом деле главной задачей вновь назначенных коронеров было пополнение королевской казны за счёт штрафов, налагаемых на богатых и бедных.

Тем не менее, де Вулф обнаружил, что работа ему нравится: она давала ему возможность совершать поездки на лошади, иногда участвовать в драке, когда была необходимость - и, прежде всего, иметь законное оправдание на несколько дней избавиться от общения с Матильдой. Она же надеялась, что должность мужа без особых усилий увеличит престиж их семьи в графстве потому, что коронер, по её мнению, должен был осуществлять правосудие в местных судах, общаться с королевскими судьями, когда они приезжали с выездными сессиями, и осуществлять контроль за дознаниями. Вскоре она с разочарованием убедилась, что её муж должен был проводить много времени вдали от дома, в седле своего старого боевого коня Брана, в компании с рыжеволосым корнуолльским дикарём и злым маленьким карликом, который был одновременно сексуальным извращенцем и опальным священником.

Постоянное состояние ворчливой враждебности между де Вулфом и его женой подпитывалось, главным образом, в основном по причине её упрямого мнения, что ему для выполнения своих обязанностей не требуется покидать дом. Другим источником трений была её осведомленность об его изменах, хотя практически у каждого норманнского рыцаря в Англии была любовница или две, и на это их жёны закрывали глаза. В прошлые годы, когда Джон был в походах, у самой Матильды были отношения с мужчинами, но она пошла на них отчасти от досады и отчасти от скуки, а не из-за страстного желания. Сейчас же она вела скучную и целомудренную жизнь.

Хотя сегодня утром она вышла и сидела с мужем за одним столом, но её молчание было настолько осязаемым, что, казалось, его можно разрезать кинжалом. Его попытки завести разговор натолкнулись на стену отчуждения, и вскоре он с негодованием сдался.

Покончив с завтраком, де Вулф накинул плащ и свистом подозвал со двора Брута, с которым решил прогуляться к замку. Снег ночью прекратился, но под ногами на земле было пару дюймов грязной слякоти. Брут не был счастлив вместо того, чтобы лежать в тёплой кухни Мэри, тащиться через холодные улицы, но он дисциплинировано побежал за хозяином, принюхиваясь к различным запахам и наслаждаясь возможностью задирать ногу через каждые несколько ярдов. В замковой сторожке он метнулся впереди де Вулфа и побежал вверх по извилистой каменной лестнице, зная, что любящий собак Гвин бросит ему кусок сыра от своего завтрака.

В комнате на своём обычном месте сидел Томас де Пейн, переписывающий документы проведённых дознаний для судей, которые в январе должны были прибыть в город с выездной сессией. Гвин сидел на своем подоконнике, жуя остатки хлеба, а Брут уже сидел у его ног, глядя вверх с надеждой на подачку.

Когда де Вулф устроился за своим столом, Томас отложил гусиное перо и замер в ожидании. Прежде, чем он успел начать разговор о своих архивных исследованиях, Гвин рассказал свою собственную историю о своём визите в «Сарацин» накануне. Когда он закончил, коронер наклонился вперёд над столом. «Ты узнал, что это за люди?» - Спросил он.

Корнуоллец кивнул: «Я расспросил Виллема Фламандца после этого, как все разошлись. Он сказал мне, что блондина зовут Джайлз Фулфорд, он оруженосец молодого рыцаря из валлийских Маршей, который в настоящее время живёт в графстве».

«Его имя ты также узнал?»

«Да. Фламандец с неохотой сказал, что это Джоселин де Брэйз. Его отец Марчер откуда-то рядом с Монмутом».

Джон де Вулф, задумавшись, прикусил губу с целью усиления памяти. «Я слышал об этой семье, когда мы сопровождали архиепископа Болдуина в его агитационной поездке по Уэльсу для крестового похода в восемьдесят восьмом. Они имели плохую репутацию, насколько я помню - валлийцы плевали на землю, услышав их имя».

Томас не мог сопротивляться желанию поделиться своими обширными знаниями о недавней истории. «Уильям де Брэйз пригласил дюжину валлийских вождей на банкет в его замке в Абергавенни - и всех их убил!»

Гвин крякнул, чтобы показать, что он расценивает такой поступок, как типичное поведение нормандцев, но воздержался что-то говорить об этом: хотя его хозяин был наполовину валлийцем, официально он был нормандцем.

Де Вулф решил вернуться к сегодняшним проблемам. «Так что это за парень, Джайлз? Почему он разговаривал с соборным священником в грязной таверне со шлюхой?»

Его помощник пожал плечами. «Одному дьяволу известно. Виллем сказал, что и он, и этот Джоселин, которому он служит, в настоящее время служат тому, кто им заплатит».

«Коронер поднял брови. «Наёмники? Только вчера мне говорили о них. Последнее время, кажется, через Эксетер проезжает много наёмников. Эти люди были крестоносцами, как мы?»

Гвин поморщился. «Я очень сомневаюсь в этом. Парень Фулфорд для крестоносца слишком бледен. Вероятно, они воевали во Франции». Он подбросил вверх кусочек твёрдого сыра. Брут без особых усилий поймал его и проглотил одним глотком.

«Что за черноволосая девчонка, которая, кажется, тебе понравилась? Думаешь, священник делит с ней постель?»

«Я сомневаюсь в этом. Она выглядит слишком шикарно для такого сорняка, как этот мальчик. За руку её держал Джайлз. Священник на чердак «Сарацина» повёл некое подобие самого себя».

«Эта самая Розамунда - обычная проститутка?»

«Нет, Отелин так не считает. Я понял, что она пользуется успехом в лагере среди наёмников, но на голову выше обычной шлюхи».

Джон взял свиток пергамента и рассеянно посмотрел на надпись Томаса под лентой, которой он был обвязан. Его новые знания в грамоте позволили ему разглядеть имя умершего человека, к которому относится данный документ, человека, который неделю назад упал с крыши. Но его мысли были в другом месте.

«Имеет ли всё это отношение к нашему мёртвому канонику? - Пробормотал он. - Только присутствие викария предполагает некую возможную связь».

«Он является заместителем Роджера де Лаймзея, - напомнил ему проницательный Томас. - Это может усилить эту связь, так как остальные каноники не имеют ничего общего с архивами».

Взяв слово, он продолжил, рассказав о своём единственном открытии - свежей пометке напротив имени Саевулф в пергаментах Роберта де Хане. Его заявление было встречено молчанием обоих слушателей. Смутившись, он пробормотал: «Я ничего не знаю об этом саксе, но я узнаю. Этот знак сделан чернилами того же цвета, что стояли на столе каноника».

Гвин фыркнул так, что заставил Брута отпрыгнуть. «Метка на рулоне овчины! Это весь результат твоих ночных трудов, карлик?»

Де Вулф поднял руку, чтобы предупредить перепалку между своими помощниками. «Не важно! Следующая задача состоит в том, чтобы выжать из этого викария информацию, но сначала я хочу узнать кое-что о Джоселине де Брэйзе и его оруженосце».

Несколько мгновений спустя, оставив Брута в надежных руках своего помощника, коронер зашёл в помещение шерифа. На этот раз он встретился с одетой по дорожному леди Элионорой, позади которой крутилась пожилая служанка. Выглядевший угнетённым Ричард де Ревелль выкрикивал приказы управляющему и сержанту Габриэлю, который назначил страшим небольшого эскорта его жены на пути обратно в Ревелсток.

Коронер учтиво приветствовал женщину. Она ответила с холодным изяществом, и де Вульф ушёл в тень комнаты, пока его шурин провожал её до сторожевой башни Ружмона в их неспешную, четырёхчасовую поездку к его главному загородному дому возле Плимптона.

По возвращении, Ричард, видно от облегчения, что избавился от жены, был почти приветлив. «Очень хорошо, когда жена на своём месте, - сказал он бодро, - подальше от своего мужа». Он сел на громоздкий дубовый стул, который придвинул к такому же столу. «Что я могу сделать для тебя, Джон?»

Коронер решил задать прямой вопрос: «Что ты знаешь о человеке по имени Джоселин де Брэйз? И его оруженосце».

Де Ревелль настороженно посмотрел на зятя. «Почти ничего, а зачем это тебе?»

«Просто скажи мне, Ричард. Ты вообще знаешь о нём?»

Шериф, одетый в свои любимые бледно-зелёные цвета, нервно почесал бородку. «Я, конечно, знаю его имя и в целом его семью. Но я не помню, чтобы когда-то встречался с ним. Опять же, почему он тебя интересует?»

У де Вулфа было отчетливое ощущение, что собеседник говорит уклончиво, даже если на самом деле не врёт, и задавался вопросом о причине этого. «Возможно, он причастен к смерти нашего старого пребендария. Это ещё всего лишь предположение, но в такой ситуации приходится хвататься за соломинку». Он рассказал историю Гвина о встрече с викарием каноника де Лаймзея, чувствуя всю зыбкость предположения о связи её со смертью Роберта де Хане.

Его шурин, очевидно, был того же мнения и поднял его на смех .«Ради бога, Джон, как ты можешь сделать заговор из-за этого? Загулявший священник, вероятно, пытается купить возможность переспать с женщиной этого господина. Вы же знаете, какими бабниками являются некоторые из этих клириков - их безбрачие является самой большой шуткой в городе».

Де Вулф вынужден был признать, что шурин прав, но, как собака, схватившая кость, он не отступал и продолжил задавать вопросы. «Этот Джоселин, я слышал, из тех, кто дорого продаёт свой меч».

«Таких сейчас много, Джон. Вспомни своих товарищей - крестоносцев, которые ни с чем вернулись домой, и теперь готовы служить где угодно, чтобы наполнить свои кошельки. Не все могут наняться воевать во Франции».

«Так этот человек является одним из наёмников, и …, - продолжил коронер. - Я слышал, что они даже вступали в какую-то конфедерацию в западных графствах».

Шериф моментально стал осторожнее. «Я ничего не знаю об этом. Любой барон или поместный господин имеет право нанять на службу кого угодно, хоть повара, хоть солдата. Всегда так было».

Дальше он отказался продолжать разговор, и Джон слегка изменил тему. «Что за девка эта Розамунда? Что-нибудь известно о ней?»

Узкое лицо Ричарда де Ревелла скривились в ухмылке. «Я, конечно, слышал о ней - она имеет репутацию самой великолепной шлюхи между Пензансом и Дувром. Не то, чтобы у меня были какие-либо личные знания этого», - добавил он, с такой поспешностью, что де Вулф понял, что он лжёт. Немногим больше месяца назад он застал своего шурина в постели с блудницей в комнате рядом с кабинетом.

«Она таки шлюха, да?»

На лице шерифа отобразилось ханжеское выражение. «Я слышал, что она начинала именно так. Сначала она ошивалась у себя на родине, в Руе, а затем работала в порту Кента, пока её внешность не стала привлекать благородных путешественников, пересекающих канал. С тех пор она, кажется, продаёт себя только тем, кого сама выбирает, как правило, молодым рыцарям с деньгами на поясе».

Коронер заметил, что Ричард с удовольствием принялся разглагольствовать об этой женщине, тогда как не хотел говорить о Джоселине де Брэйзе. Он также заметил, что шериф хорошо знаком с историей этой женщины, хотя утверждал, что никогда не встречался с ней. Теперь он пытался перевести разговор на молодого рыцаря: в качестве представителя короля в округе, шериф должен был быть лучшим авторитетом по всем фамилиям норманнцев в Девоншире. «Я слышал, что Джоселин де Брэйз происходит от валлийских Маршей, это так?» - Сказал он.

Из-за возвращения разговора к неприятной теме губы де Ревелла сжались в раздражении. «Вероятно так и есть, я полагаю. Эта семья пытается покорить проклятых валлийцев на протяжении более ста лет»

. «Так почему же сейчас сын здесь, в западной части страны?»

«Какого черта я должен это знать? - Отрезал шериф. - Я предполагаю, что он нанялся к кому-то на службу. Если он младший сын, то не может иметь никаких перспектив у себя дома, особенно если он отсутствовал, участвуя в войнах в течение нескольких лет».

«Так кому же он продал свой меч сейчас?» - Настаивал Джон.

Де Ревелль нахмурился, но не мог продемонстрировать неведение относительно того, что происходило в графстве. «Кажется, я слышал, что он был в компании Генри де ла Помероя или его родственника Бернара Чивера - но с ними ли он до сих пор, я не могу сказать».

Де Вулф знал, что Померой был бароном, который владел большими участками земли в центральной и западной части Девона, а также многими фермами в Сомерсете и Дорсете. Он также знал про отца Помероя. «Разве тебя не волнует, Ричард, что эти люди привязаны к семье, которая имеет репутацию предателей?»

Шериф хмуро посмотрел на Джона. «Это не моя забота. - Проворчал он. - Отец Генри мёртв, и это всё, что есть у него за спиной».

«И все мы знаем, как и почему он умер, шериф!» - Съязвил де Вулф. Про скандал в Девона в начале этого года знали все. Отец Помероя, также Генри, был главным сторонником восстания принца Джона. Когда Ричард Львиное сердце вернулся из плена в марте прошлого года и раздавил остатки восстания, он послал вестника в замок Берри Померой с поручением. Оказавшись внутри, глашатай объявил, что он принес ордер на арест Помероя за измену против короля, после чего Генри убил его кинжалом. Опасаясь возмездия, он оставил свой замок и поехал со своими войсками на гору Святого Михаила на скалистом острове в Корнуолле, где собирались силы принца Джона, под видом монахов. Тамошний комендант к тому времени упал замертво от испуга, узнав об освобождения короля из Германии, и когда Генри де ла Померой был осажден архиепископом Хьюбертом Уолтером и шерифом Корнуолла, он покончил с собой, вскрыв себе вены. Де Вулф язвительно напомнил своему шурину этот интересный рассказ о предательстве, но ничего этим не добился и встал из-за стола. «Думаю, что мне придётся жёстко поговорить с этим викарием. Возможно, знание того, что его видели в кабаке с женщинами легкого поведения, развяжет ему язык».

Де Ревелль, хотя и был рад, что разговор о Джоселине де Брэйзе остался в прошлом, но заволновался от того, что коронер может расстроить епископа, подвергнув допросу одного из соборных священников. Де Ревелль был близок к главе церкви Эксетера и последнее, чего он хотел, так это, чтобы его зять начал новый скандал на соборной территории. Учитывая все обстоятельства, муж его сестры стал для него источником неприятностей, так как, будучи несколько месяцев назад назначен на должность коронера, он нарушил привычную монополию Ричарда на всё, что происходило в графстве. «Я хочу, чтобы ты разобрался с этим каноником, Джон, - сказал он. - Он был явно убит каким-то бандитом - то есть, если ты был прав, утверждая, что он не покончил с собой. Зачем делать из этого такую большую проблему? Если тебе нужно решение, обвини одного из слуг. Я повешу его для тебя, и всё это дело можно будет забыть».

Де Вулфа трясло от аморального отношения шерифа к правосудию. Сказав несколько едких слов, он покинул помещение де Ревелля и двинулся обратно к сторожке, бормоча себе под нос о непригодности своего шурина представлять короля в графстве. Львиное сердце был идолом де Вулфа. Он был безоговорочно предан своему королю, хотя ему приходилось признавать, что Англия разорена, а Ричард Львиное Сердце никак не пытается навести тут порядок: за время своего правления он провёл всего несколько месяцев в стране, и не выказывал ни малейшего желания когда-либо вернуться сюда, пока находился в состоянии войны с Францией. Он не удосужился выучить по-английски ни одного слова, а его королева, дочь короля Наварры, Беренгария, с которой он обручился в крестовом походе, никогда не ступала на английскую землю. Даже для проведения второй коронации Ричарда в начале этого года её не  пригласили! Король посмотрел на Нормандию, как на свой истинный дом, а Англию использовал как рудник, из которого его министры, в частности, Хьюберт Уолтер, добывали деньги и товары, чтобы поддержать его армию.

Читать продолжение четвёртой главы