Стивен Сейлор
«Гладиатор умирает только раз»
«Нечто рыбное в Помпеях»
(4-й рассказ сборника)
– Ты только попробуй, - сказал Луций Клавдий. – Давай попробуй!
Я наморщил нос. Как это ни странно, но я не особо любил гарум. Неважно, что девяносто девять из ста римлян обожают его и добавляют его к девяносто девяти блюдам из ста, поливая им всё, от сосисок до яичного крема, от спаржи до медовых лепёшек. «Гарум подходит ко всему», - гласит популярная поговорка.
Мы сидели в саду роскошного дома Луция на Палатинском холме. Передо мной стояла рабыня – довольно красивая молодая рабыня, потому что Луций всегда имел обыкновение держать у себя только лучших, она держала в каждой руке маленькое серебряное блюдо. В каждом блюде была тёмная блестящая ложка гарума.
– Попробуй это! - настаивал Луций.
Я обмакнул палец в густой маслянистый соус на блюде слева от меня. Я почувствовал его первым, вдыхая резкий запах маринованной рыбы; нехотя, я сунул палец в рот. Вкус был мощный: солёный и слегка острый, пряности играли на моем языке с удивительной сложностью. Я улыбнулся.
– На самом деле, это неплохо. Совсем неплохо.
– Конечно, неплохо! – сказал Луций, его светлые пухлые щеки покраснели, как локоны на его голове. – Это лучший гарум на рынке, сделанный исключительно в моей мастерской недалеко от Помпеи. Единственная причина, по которой ты утверждаешь, что не любишь гарум, Гордиан, состоит в том, что ты привык к ужасной бурде, которую замешивают в вонючих ночных горшках из ферментированных рыбных внутренностей с несколькими измельченными оливками и веточкой розмарина, добавленной для запаха. Ужасная гадость! Вот это настоящая вещь, сделанная из выращенных на ферме сардин, мацерированных в соли и приправленных моим секретным составом из специй и трав, выдерживаемых целый месяц до того, как их разольют в амфоры для отправки, а не за каких-то двадцать дней, за которые некоторые из моих конкурентов делают свои соусы.
Я ткнул пальцем в гарум и попробовал ещё раз.
– Это действительно очень вкусно. Это было бы очень хорошо с мясом. Или овощами. Или ты мог бы просто съесть это на лепёшке. Или прямо из банки! Да, я могу привыкнуть к этому. Полагаю, это дорого?
– Очень! Но помоги мне с моей проблемой, Гордиан, и у тебя будет пожизненный запас, бесплатно.
– И что это за проблема?
– Попробуй другой образец.
Я сделал глоток вина, чтобы очистить нёбо, затем окунул палец в ложку гарума справа от себя. Я почувствовал это: засунул палец между губ и закрыл глаза, чтобы насладиться пьянящим послевкусием, которое наполнило весь мой рот. Затем опустил палец, чтобы попробовать вторую порцию.
Луций наклонился ко мне.
– И?
– Очевидно, я не специалист по гаруму, но…
– Да, да?
– Я бы сказал, что эти два образца… одинаковые. Тот же крепкий, но тонкий вкус; та же возвышенно скользкая текстура. Никакой разницы.
Луций серьёзно кивнул.
– И в этом проблема! Первый образец, который ты попробовал, - это мой собственный сорт гарума. Второй – от моего конкурента, проклятого Марка Фабрициуса.
– Фабрициуса?
– Его маленькая мастерская гарума находится всего в двух шагах от моей, в Помпеях. Я отправляю товары по всему миру, а Фабрициус продает большую часть своей продукции в небольшом магазине здесь, в Риме. Время от времени я покупаю немного его гарума, просто чтобы напомнить себе, каков вкус плохого рецепта. Купил сегодня эту партию. Каково же было моё потрясение, когда я его попробовал!
– Кажется маловероятным, что гарум от разных производителей может быть настолько одинаковым.
– Маловероятно? Невозможно! Фабрициус, должно быть, украл мой секретный рецепт!
Так случилось, что из-за обещания пожизненного запаса лучшего в мире гарума - и потому что Луций Клавдий - мой хороший друг и стойкий покровитель – несколько дней спустя я оказался в окрестностях Помпеи, совершая экскурсию по мастерской гарума Люция с мастером – высоким сухощавым рабом по имени Акаст. Я принёс рекомендательное письмо от Луция и представился потенциальным совладельцем.
Впечатляющее здание располагалось у ручья, впадающего в залив у подножия Везувия. Патио окружали большие заполненные водой резервуары, в которых откармливали сардин; мутная вода сверкала массами серебряных рыбок. На складе хранились большие запасы соли, трав и специй. Рядом был сарай, где ремесленники изготавливали глиняные сосуды. Здесь же, на месте изготавливались ёмкости для хранения специй, а также специальные ёмкости для приготовления гарума и амфоры для его транспортировки. Там была большая конюшня, полная лошадей и повозок для перевозки готовой продукции по суше в различные города респулики, а также причал для погрузки судов, которые доставляли гарум на рынки даже в Александрию. Среди тех, кто мог себе это позволить, гарум Луция Клавдия был очень востребованным и очень ценным товаром.
В центре комплекса находился большой очаровательный деревенский дом, в котором Луций останавливался, когда жил в резиденции. К дому были пристроены комнаты для гостей, где я и остановился. В верхнем ярусе находился кабинет Акаста, полки которого были забиты корреспонденцией, а столы завалены бухгалтерскими книгами. С его балкона, за складом, я мог видеть сверкающую бухту, усеянную парусами. Ближе, за лесистой расселиной у ручья, я мог видеть крыши и террасы соседнего комплекса.
– Что это за место? – спросил я.
Акаст прищурился.
– О, это мастерская Марка Фабрициуса. Они тоже производят гарум или что-то, что они называют гарумом. Уверяю вас, не представляет интереса для солидных людей. Их продукцию невозможно есть.
– Понятно. Ты можешь показать мне, как именно готовится гарум?
– Что, что?
Я повторил свою просьбу, более громко.
– Конечно, - прохрипел Акаст. Он казался таким старым и хрупким, что любой господин, кроме Луция, вероятно, давно бы заменил его, но Луций, несмотря на патрицианский снобизм, был добрым хозяином. Акаст, как он заверил меня, был самым надёжным из всех мастеров на всех его фермах и производствах (поскольку гарум был лишь одним из предприятий, приносящих прибыль Луцию). Акаст контролировал производство, планировал поставки, выставлял счета клиентам и вёл бухгалтерские книги.
Луций сказал мне, что во всех этих задачах Акаст преуспел. Но бригадир должен быть не только надзирателем, но и сторожевым псом; если что-то странное происходит в мастерской гарума, неужели Акаст?
Неуверенной походкой он повёл меня к террасе в тени оливковых деревьев, где рабы трудились над большими глиняными горшками.
– Гарум изобрели греки, - сказал он. – Раньше это была роскошь, которую могли себе позволить только самые богатые римляне. Сегодня его каждый день едят все, со всем – или, по крайней мере, они едят то, что они называют гарумом, независимо от того, достойно это этого названия или нет. Хороший гарум по-прежнему стоит довольно дорого. Вот, мы посмотрим, как этот парень делает партию. Патро – так ведь тебя зовут?
– Да, бригадир, – молодой раб с ясными глазами стоял перед очень большим глиняным горшком с широким горлышком и плоским дном, доходившим ему до колен. Дно сосуда уже было покрыто смесью ароматных сушеных трав. Я наклонился над горшком и вдохнул запахи укропа, кориандра, сельдерея, фенхеля, орегано и мяты. Без сомнения, были и другие специи, которые мой нос не мог различить.
– Кто смешивает специи? – спросил я.
– Что, что?
– Я спрашиваю, кто смешивает…
– Хозяин приезжает из Рима и делает это сам, примерно раз в два месяца, - сказал Акаст.
Это подтвердило то, что уже сказал мне Луций.
– Но другие же знают, какие специи хранятся на складе. Рецепт не может быть секретом.
Акаст засмеялся.
– Секрет не в ингредиентах. Всё дело в пропорциях. Замер и смешивание делает хозяин сам, никто этого не видит. У него очень изысканный вкус, хозяин знает. В нём более тридцати специй. Тебе будет трудно воспроизвести точную смесь, лишь зная составляющие и попробовав готовый продукт или попытавшись использовать то или иное количество наугад.
Патро тем временем принёс ещё один горшок, на этот раз наполненный сардинами. Их он распределил по слою специй.
– Чем толще рыба, тем лучше, - заметил Акаст.
Патро уложил сардины толстым слоем соли.
– На два пальца выше, - сказал Акаст. – Больше – будет слишком солёно, меньше – недостаточно.
Патро повторял эти три слоя – специи, рыба, соль – до тех пор, пока емкость не наполнилась. Затем он закрыл горшок крышкой, запечатал край смолой и с помощью другого раба – так как горшок, должно быть, был довольно тяжелым, - отнёс его на солнечное место поблизости.
– Теперь мы на семь дней оставим смесь на солнце. На семь дней, ни больше, ни меньше! После этого мы будем перемешивать её каждый день в течение двадцати дней. А затем… - Акаст облизнул пальцы. – Лучший гарум на земле. Я сам пробую каждую партию, прежде чем она будет отправлена, – в улыбке он сверкнул зубами. – Тебе ведь интересно, почему хозяин не отпускает меня так долго, когда я уже далеко не в расцвете сил? Не из-за моих прищуренных глаз или моих полуглухих ушей. Из-за этого, – он пошмыгал носом. – И этого, – он высунул язык.
Я услышал позади себя смех и повернулся, чтобы увидеть, как Патро и другой раб закрыли рты и смотрят в сторону. Акаст покосился в их сторону.
– Ты слышал разговоры про белок? – спросил он. – Ужасные вредители. Известно, что во время брожения они открывают горшки с гарумом и разбрасывают всё вокруг. Когда это происходит, мы вынуждены всё выбрасывать.
– Он испортится, если вы просто снова запечатаете его?
– Вероятно, нет, но мы не можем рисковать. У мастера есть стандарт, который нужно поддерживать.
– Как часто это происходит?
– Возможно, раз в месяц.
– Я полагаю, вы отмечаете убыток в своих бухгалтерских книгах?
– Конечно! Я веду строгий учёт всех расходов и потерь, в том числе порчи. Это не большая проблема; тем не менее, я кормлю рабочих свежей белкой так часто, как могу, чтобы проредить ряды этих противных вредителей!
В ту ночь мы с Акастом обедали не белкой, а хлебом с травами и печеночным паштетом с щедрой порцией гарума. Акаст рано лёг спать. Некоторое время я не ложился спать, с его разрешения изучал бухгалтерские книги. В конце концов я сам лёг спать с указанием разбудить меня в начале рабочего дня.
На заре меня разбудил раб. Я очнулся, спустился к ручью, чтобы ополоснуть лицо, и съел корочку хлеба на террасе. Акаст ещё не встал, но остальная часть работников шевелились. Я подошел к цеху ферментации.
Издалека я увидел молодого Патро, уткнувшего руки в бёдра и покачивающего головой.
– Ты можешь в это поверить? Они сделали это снова, эти проклятые белки!
Оказалось, что явление, описанное Акастом, произошло ночью. Крышка жбана, который Патро запечатал накануне, лежала на траве, соль была разбросана, а целого слоя сардин не хватало.
– Озорные маленькие вредители, не так ли? – сказал я.
Патро улыбнулся.
– Скорее голодные, чем озорные, ты не думаешь? В любом случае, они такие, какими их сделали боги. Что ж, я полагаю, мне следует избавиться от этой партии, а затем сообщить Акасту. Вот, Мото, помогите мне это отнести вниз к ручью.
Вместе они подняли открытый жбан. Идя медленно и неуклюже, они направились к лесистой расселине у ручья.
Я сам направился к расселине, шёл быстрее и выбрал другой маршрут. Когда они подошли, я ждал на противоположном берегу. Вместо того чтобы вылить содержимое горшка в бурлящую воду, они пересекли неглубокий ручей и стали подниматься на противоположный берег, пыхтя и кряхтя.
– А куда вы, ребята, идёте? - спросил я.
Они застыли на месте и тупо посмотрели на меня.
– Мы… то есть… - Патро отчаянно пытался придумать какое-нибудь объяснение.
– Я думаю, вы направляетесь к Фабрициусу, чтобы продать ему этот горшок с гарумом. Ему нужно будет только добавить сверху немного сардин и соли, запечатать его и дать ему забродить. Через месяц он сможет продать в его магазинчике в Риме и утверждать, что он не менее вкусен, чем знаменитый гарум Луция Клавдия – поскольку это и есть гарум Луция Клавдия!
– Пожалуйста, это первый раз, когда мы…
– Нет, Патро. Вы делаете это примерно раз в месяц в течение почти полугода. Вот как часто такая потеря отмечается в бухгалтерских книгах Акаста.
– Но… мы не испортили эту партию. Я всю ночь пролежал в постели, и Мото тоже.
– Я знаю, что вы этого не сделали. И белки тоже. Я сделал это сам, чтобы посмотреть, что произойдёт. Я полагаю, что в самый первый раз, когда это случилось, тоже напроказничала белка или другой ночной вредитель. А вы подумали: как жаль тратить весь этот прекрасный, ценный гарум. Почему бы не продать его соседу? Что вы двое делаете с деньгами, которые платит вам Фабрициус? Наслаждайтесь ночью вином и женщинами в Помпеях?
Их лица покраснели.
– Я так и думал. Но что ты сказал о белках? «Они такие, какими их создали боги». Трудно обвинить вас в том, что вы воспользовались случайной аварией, за исключением того, что то, что началось как авария, стало обычным явлением. Если случится так, что вы двое намеренно испортили партии гарума ...
– Ты этого не докажешь! – сказал Патро, в его голосе звучало отчаяние.
– Нет. Но я намерен предотвратить повторение этого. Что ты скажешь? Я закрою глаза на сегодняшнее утреннее зло в обмен на твоё обещание никогда больше не продавать гарум Фабрициусу.
Эти двое выглядели очень счастливыми и очень раскаивающимися.
– Очень хорошо. А теперь давайте посмотрим, как вы выльете испорченную партию гарума в ручей!
На обратном пути в Рим я обдумывал дилемму, в которую попал. Как мне заверить Люция Клавдия, что проблема решена, не доставив этим двум молодым рабам неприятностей? И, кроме того, как сообщить Луцию, не доставив Акасту неприятностей, что мастеру нужен помощник с более острыми глазами и ушами и более подозрительным характером?
Я что-то придумаю. В конце концов, на карту было поставлено пожизненное обеспечение лучшим в мире гарумом.
Комментариев нет:
Отправить комментарий