Лора Джо Роулэнд - "Смертельное прикосновение" (Сано Исиро -10). Глава 8

Глава 8.

«Смотри, мама, смотри!»

Масахиро бегал по коридору в личных покоях канцлера. Пол громко скрипел под его ногами. Рейко шла за ним, морщась от шума. Одним из любимых занятий её сына бегать по скрипучему полу, который был сделан так, чтобы сигнализировать, что дом проник злоумышленник. Когда Сано и Рэйко переехали в бывшую резиденцию Янагисавы, то обнаружили, что она пронизана подобными «ловушками». Вскоре Масахиро уже знал все места, которые скрипели.

«Смотри, мама!» - Воскликнул он и прошёл по коридору так, что пол не издал ни звука.

«Очень хорошо», - Рейко улыбнулась, довольная тем, что ребёнок сумел запомнить места, по которым можно было бы пройти тихо. Она считала его очень умным для мальчика не полных трёх лет. – «Теперь тебе пора ложиться спать».

Когда она его помыла и взялась стелить постель, пришёл Сано и присоединился к ним. «Ты рано вернулся, - сказала она. - Я рада тебя видеть».

Сано выглядел усталым и встревоженным: «Я тоже рад видеть вас».

Масахиро прыгнул в объятия Сано. Сано подбросил его в воздух. Они смеялись и играли по всей по комнате.

«Пожалуйста, не возись с ним, - сказала Рейко, – иначе он никогда не уляжется спать».

«Но я почти не вижу его», - с сожалением сказал Сано, сына сидел у него на коленях счастливо болтал ногами. «Я хочу быть хорошим отцом, но всякий раз находится масса дел и времени на него не остаётся. Я хочу передать Масахиро свой жизненный опыт, научить боевым искусствам и пути воина, как и мой отец научил меня». Отец Сано был мастером школы боевых искусств, в которой Сано провёл большую часть своего детства. «Но сейчас времени будет ещё меньше, чем обычно».

Побыв с ребёнком ещё достаточно долго, Рейко и Сано, наконец, уложили Масахиро в постель. Они пошли в свою комнату, где Рейко разлила по чашечкам сакэ.

«Начальник мэцукэ был убит, - сказал Сано. - Господин Мацудайра приказал мне провести расследование».

После он рассказал ей, что удалось выяснить о преступлении и связанные с этим опасности, а также последствия, в случае возможной неудачи. Рейко охватили волнение и тревога. Сано сказал: «Это дело об убийстве чревато тем, что оно подольёт масло в огонь политического конфликта и вызовет новую войну. Господин Мацудайра уязвим, потому что назначенные им руководители находятся под угрозой. Я снова оказался между двумя фракциями, как между молотом и наковальней».

Рейко сразу поняла, что ситуация очень рискованная и, в случае неудачи, Сано может лишиться своего поста, но она также знала, что подобные дела у него были раньше и то, что отличие от его теперешней административной работы, в расследовании убийства было то, чем он бы мог поделиться и посоветоваться с ней. «Это звучит очень интригующе, - сказала она. - Есть ли что-нибудь, в чём я могла бы тебе помочь?»

«Может быть, позже. - Сано отпил сакэ, а потом сказал: «Чем ты сегодня занималась?»

Рейко показалось, что он быстро сменил тему, почувствовала отчуждение, которое возникло между ними. Почему он не хочет обсуждать это дело дальше? Его голос звучал так, как будто он не хотел, чтобы она принимала в нём участие. Но они были партнерами в проведении расследований на протяжении уже четырёх лет брака, поэтому Рейко решила принять слова Сано за чистую монету и предположить, что он позовёт её, если она будет нужна.

«У меня имеется собственное расследование», - сказала она. После чего рассказала ему о Югао, суде и просьбе её отца. Сано выглядел скорее встревоженным, чем заинтересованным: «Эта женщина, Югао, действительно является хинин?»

«Да. Вот почему полиция не расследовала должным образом убийство её родных и она не надеется на справедливое судебное разбирательство».

«И ты хочешь найти доказательства, подтверждающие её невиновность, несмотря на то, что она призналась?»

Рейко была озадачена неодобрением, которое она услышала в голосе Сано: «Да».

Потерев подбородок, Сано сказал: «Я не думаю, что это хорошая идея».

«Почему же?» - удивилась Рейко. Она была уверена, что Сано одобрит её желание защитить обездоленного человека.

Он говорил с неохотой. «Наше положение изменилось, с тех пор, когда я был сёсакат-сама. Я должен быть гораздо более осторожным, чем раньше. Это касается и моей семьи. Сейчас мы должны придерживаться более высоких и строгих стандартов поведения. То, что мы делаем больше не остаётся незамеченным. Общение же с людьми не нашего круга весьма рискованно.

«Ты хочешь сказать, что я не должна встречаться с Югой, потому что она изгой и это отразится на тебе?» - не мог поверить своим ушам Рейко.

«Для тебя общение с ней и помощь является нарушением табу, которое запрещает контакты между хинин и обычными людьми, - сказал Сано. – если моя жена станет игнорировать запреты, то это создаст впечатление, что я не уважаю обычаи, которые управляют обществом. Но это только часть проблемы».

Рейко уставилась на него с открытым от изумления ртом. Её ли муж это говорит?! Сано никогда не беспокоиться по поводу общественного мнения. Единственное, что его волновала, так это справедливое правосудие. Она начала догадываться, почему он не хотел, чтобы она участвовала в его расследовании.

«Основная проблема в том, что ваш отец просил вас вмешиваться в системе правосудия, - продолжил Сано. - Я уважаю его, но он пренебрегает своими обязанностями, игнорируя доказательства против Югао, а также её признание и просит свою дочь расследовать убийства».

«Я думаю несколько иначе». - Рейко двигало желание помочь отцу избежать судебной ошибки и её собственное желание заняться расследованием. Хотя Сано привёл правильные аргументы, она запротестовала: «Но ведь убийства должны быть расследованы. Там нет никого, кто бы это мог сделать, а я знаю, что и как надо делать».

«Мне известно, что ты знаешь», – желая успокоить жену, Сано спокойным тоном решил привести логические аргументы. «Но у вас нет официального статуса и, несмотря на этот факт, судья хочет полагаться на результаты вашего расследования, чтобы доминировать над полицией. - Он покачал головой. - Это нарушение закона. Я не могу мириться с эти. Я не могу позволить себе выглядеть, как будто я поддерживаю изгоев и хочу освобождать преступников».

«Ты хочешь сказать мне, что я должна бросить это расследование?» - Рейко была ошеломлена, но не только потому, что она поняла, что его положение была достаточно уязвимо, что поведение его жены может быть использовано против него.

«Я надеюсь, ты понимаешь, почему сама должна от него отказаться», - сказал Сано.

Рейко сидела молча, обдумывая услышанное и формулируя свои мысли: «Я понимаю, что ваши враги ищут любое оружие, чтобы уничтожить вас. Я понимаю, что они могут использовать для этого моё поведение».

В политическом противостоянии даже такая незначительная ошибка, как жена, которая попирает традиции, влекла серьезную ответственность для должностного лица. Она не хотела поставить под угрозу положение Сано и рисковать опозорить его и всю семью, но и она не хотела отказаться от своего расследования. Более того, она была задета изменением отношения Сано, который когда-то, скорее всего, сам бы с интересом занялся делом Югао.

«Но жизнь женщины находится под угрозой и есть много остающихся без ответа вопросов, которые ставят под сомнение её вину. Разве ты не считаешь достаточно важным выяснить, что на самом деле случилось в ночь убийства её семьи? - Рейко не хотелось думать, что Сано настолько изменился, что его это не интересует. - Разве вас не заботит то, чтобы был наказан настоящий виновник?»

«Конечно, заботит», - раздражённо и нетерпеливо сказал Сано. Отстаивание истины и служба правосудию всегда были краеугольными камнями его чести, наиважнейшими правилами Бусидо, как и мужество, служение своему хозяину и мастерство в боевых искусствах. Конечно, он придерживался этих своих принципов и в настоящее время. Но слова Рейко привели его в замешательство. Неужели за те полгода, что он занимал должность канцлера, его стали больше заботить политика и положение, чем честь? Или он следовал в своей деятельности Пути воина только тогда, когда получал на это разрешение? Эта мысль встревожила Сано.

«Так ты считаешь, что Югао должна умереть за преступление, которого она, возможно, не совершила, только потому, что она хинин и, следовательно, не заслуживает справедливого отношения?» - сказала Рейко.

«Её положение не имеет отношения к моему сомнению в разумности твоего расследования. Насколько я могу судить, она имела такие же возможности защищать себя в суде, как и любой другой человек», - ответил Сано, но заметил, что его собственный тон дал слабину. Ему казалось, что его отношение к этому делу вполне справедливо. Его высокий пост делал других людей намного ниже его, кажется, стоит ли отвлекаться на их проблемы, создавая неудобства для себя? «Моё теперешние положение не даёт возможности мне действовать в обход закона, как это было раньше».

«Сейчас у тебя гораздо больше власти, чем раньше, - напомнила ему Рейко. - Разве ты не должен использовать её, чтобы делать добро?»

«Конечно. - Сано не забыл, какие у канцлера обязанности. – Но не стоит ли видеть что-то хорошее в том, чтобы уделять дополнительное время для поиска доказательств невиновности Югао. По мне она выглядит виновной в ужасном преступлении, а дополнительное расследование является только отсрочкой правосудия. Попытки доказать её невиновность только нанесут ущерб репутации тех, кто использует для этого свою власть, думая, что поступает правильно».

Призрак Янагисавы оставался в особняке, в котором он когда-то жил, и котором сейчас жили Сано и Рейко. Теперь Сано, оказавшись облечённым огромной властью, которой владел Янагисава, столкнулся с теми же искушениями.

«Власть внушает людям мысль, что они стоят выше закона и могут действовать, как им заблагорассудится, - сказал Сано. – Даже с целью сделать что-то, что считаешь правильным, нельзя это делать вопреки закону, потому что результатом могут стать негативные последствия, которых не ожидаешь. В конце концов, может получиться так, что в результате злоупотребления властью будет нанесено больше вреда, чем пользы».

«Если я стану как Янагисава, интриговать, обманывать и убивать, чтобы продвигать свои собственные интересы, то в один прекрасный день я буду отправлен в изгнание на тот же северный остров», подумал Сано.

Потрясение осенило лицо Рейко, которая словно читала его мысли. «Но ты никогда не опустишься до того, что сделал Янагисава. И случай Югао, хотя и очень важен, всё же слишком мелкий в масштабах страны. Едва ли это дело может как-то повредить политической карьере или твоей чести. Я думаю, ты сильно преувеличиваешь».

Сано чувствовал справедливость жены, но самолюбие не позволяло ему, оказаться неправым и он не желал отступать. Он чувствовал себя уязвлённым, когда Рейко в качестве аргумента спора использовала его опасения за собственную карьеру, и импульсивно пошёл в наступление.

«Теперь, когда мы обсудили мои причины нежелания вашей связи с Югао, я хотел бы знать, почему ты так стремишься заняться этим расследованием, - сказал он. – Возможно, в силу симпатии к ней, ты предвзято трактуешь обстоятельства в её пользу? Ведь такое уже случалось». Глаза Рейко расширились. Он намекал на дело о чёрном корпусе храма Лотоса, когда она пыталась помочь другой молодой женщине, обвинённой в убийстве. Они редко обсуждали это дело, которое чуть не разрушило их брак, и это был все ещё чувствительный вопрос. «У меня нет особых симпатий к Югао. Если бы ты видел, насколько враждебно она со мной разговаривала, ты бы знал, что у меня есть все основания хотят доказать, что она виновна».

Сано кивнул, хотя не и поверил: «Но я должен попросить тебя отказаться от участия в этом расследовании».

Рейко молчала, её лицо выражало противоречивые чувства. Сано почувствовал, как сильно она хотела заняться этим расследованием, а также то, что она старалась не сердиться на него. Наконец она сказала: «Если ты мне запрещаешь, я буду уважать твои пожелания».

Теперь перед Сано стояла дилемма. Он любил Рейко и хотел, чтобы она была счастлива, а запрет мог разрушить их собственные отношения, а с другой стороны, если что-то пойдёт не так, это может поставить под серьёзную угрозу его положение в бакуфу. Смертельные угрозы постоянно преследовали Сано пор, как он вошёл в состав бакуфу, но теперь он был ещё уязвимее, чем раньше. Он посмотрел в сторону комнаты, где спал Масахиро. У него рос сын, судьба которого зависела от него, так как сыну же опального канцлера грозило мрачное будущее.

Все же, если он запретит Рейко, он бы показал себя трусом, что противоречило его понятиям о чести. Находясь между выбором в рискованной ситуации, он всегда выбирал путь, который отвечал его понятию о чести.

«Я не стану запрещать тебе, - сказал он. – Если настаиваешь, можешь продолжать расследование. Но будь осторожна. Постарайся не привлекать к себе внимание и не делать ничего, что может повредить нам».

Рейко улыбнулась: «Я это сделаю. Я обещаю быть осторожной. Спасибо».

Сано увидел, что Рейко была рада, что он разрешил ей, несмотря на собственное негативное отношение к её желанию заниматься этим делом; он также заметил, что она не была удивлена его решению. Каким-то образом она поставила его в положение, когда он не мог сказать «нет» без ущерба для собственного самолюбия. Невольно он почувствовал себя восхищённым её умом. Рейко, безусловно, знала его лучше, чем он её и могла этим пользоваться. Но сегодняшний день показал ему, что ему нужен кто-то, чтобы помочь ему остаться верным собственным идеалам, и он был рад, что в этом плане может рассчитывать на Рейко».

«Как ты намериваешься начать расследование?» - Спросил он.

«Завтра я планирую изучить место, где были убиты родители и сестра Югао, а также поговорить с людьми, которые знали эту семью, - сказала Рейко. - Возможно, я смогу найти доказательств того, является ли она виновной или нет».

«Это звучит, неплохо», - Сано надеялся, что не пожалеет о своём решении.

«А какой следующий шаг в твоём расследовании?» - Рейко светилась воодушевлением, как всегда, в нетерпении ожидая приключений.

«Мне нужно установить, как был убит господин Эджима. - размышлял Сано. - Твоё расследование опережает моё во многих отношениях. По крайней мере, у тебя есть главный подозреваемый, и ты знаешь, где было совершено преступление. Моя первая задача найти фактическое место преступления, где Эджиме было нанесено смертельное прикосновение. Может быть, тогда я смогу узнать, кто это сделал».

Лора Джо Роулэнд - "Смертельное прикосновение" (Сано Исиро -10). Глава 7

Глава 7.

После осмотра ипподрома и допроса находившихся там свидетелей, Сано вместе с Марумэ и Фукидой опросили часовых и патрульных охранников, которые были в этом месте в момент смерти Эджимы. К тому времени, когда он вернулся в свою усадьбу, уже наступила ночь. Сано был рад видеть, что толпа просителей перед воротами в усадьбу и в его прихожей исчезла – они отказались от встречи с ним сегодня. Но когда он зашёл в свой кабинет, чтобы посмотреть, что случилось во время его отсутствия, его помощники осадили его со срочными запросами и проблемами. Сано погрузился обратно в вихрь своей жизни, пока слуга не принёс ему два сообщения: правитель Мацудайра требовал доложить, чем он так долго занимался, и что пришёл Хирата.

Зайдя в приёмную, Сано увидел на полу Хирату, который сидел, подогнув колени. Он был потрясен, увидев, как тот плохо выглядит. Чувство собственной вины вновь пронзило Сано.

«Может тебе надо немного отдохнуть и перекусить?» - спросил Сано. Он выразил сожаление, что вынужден был нагрузить Хирату, как требовала обычная вежливость по отношению любого человека; он знал, что извинения или сочувствие только уязвят самолюбие Хираты.

«Нет, спасибо, я уже поел». - Хирата отказался на вежливое предложение Сано.

«Ну, а я ещё нет, и я настаиваю, чтобы ты поел вместе со мной», - сказал Сано, хотя времени было мало. Он вызвал горничную и сказал ей: «Принеси нам обед, и добавь в чай целебные травы. У меня болит голова». Он надеялся, целебный чай улучшит самочувствие Хираты. Когда горничная ушла, Сано спросил: «Что установил доктор Ито?»

Когда Хирата рассказал ему, удивление охватило Сано: «Эджима был убит посредством дим-мак? Насколько доктор Ито уверен»?

Хирата описал ушиб с отпечатком пальца, вскрытие и сгустки крови в мозгу.

«Ну, я считаю, что проведённое доктором Ито обследование, самое важное из всего, что мы сегодня сделали, - сказал Сано. - Все свидетели говорят, что Эджима упал замертво без видимых причин. Охранники, которые наблюдали за ним через подзорные трубы во время гонки, не видели, чтобы его кто-то ударил. Никто не стрелял, при осмотре скаковой дорожки и вокруг неё не найдено ни одной пули. Эджима точно не был убит обычным способом». Сано чувствовал трепет, а также возбуждение: «Теперь мы знаем, что Эджима был убит, и как это было сделано. Но это только осложняет дело».

Хирата кивнул: «Это означает, что ипподром не обязательно является местом преступления. Эджима мог быть подвергнут смертельному касанию за несколько часов или дней, прежде чем умереть».

«И круг подозреваемых в убийстве не ограничивается людьми, которые были вокруг него, когда он умер», - добавил Сано.

Он и Хирата сидели молча, слушая звон храмовых колоколов, лай собак, выпущенных на ночь во дворы, возрастающий гул ветра и жужжание насекомых в саду. Сано кивнул в сторону улицы и сказал: «Убийца где-то там». Он уже предвосхищал острые ощущения охоты за преступником и беспрецедентный вызов в виде противника, который намного превосходил в боевых искусствах его самого: «И мы понятия не имеем, кто он может быть».

Горничная принесла им ужин из рисовых шариков, сашими и маринованных овощей. Сано заметил, что Хирата почти не касался еды, но он выпил чаю и, казалось, немного взбодрился. «У нас есть две проблемы, которые надо решить, прежде, чем ловить убийцу, - сказал Сано. - Во-первых, нам надо как-то скрыть тот факт вскрытия тела Эджимы?»

«Я уже позаботилась об этом, - сказал Хирата. - При мне помощник доктора Ито сложил голову Эджимсы, после я велел своим людям одеть его в белый шелковый халат и положить его в гроб полный фимиама. Затем я отвёз гроб с телом семье покойного и сказал им, что я подготовил его к похоронам, так как хотел избавить их от вида страшных ран Эджимы. Я также сказал, что я заплачу за похороны, соответствующие его рангу. Я дал родным посмотреть на Эджиму, а затем гроб опечатали. Они были благодарны, я не думаю, что они станут его открывать».

«Хорошо, - сказал Сано, впечатлённый изобретательностью Хираты. - Но за похороны заплачу я». Это была ничтожная плата за сохранение экспертизы в тайне.

«Какая вторая проблема? Как сказать князю Мацудайра, что Эджима был убит с помощью техники дим-мак, скрыв то, как это было установлено?» - спросил Хирата.

Сано кивнул, отложил свои палочки для еды: «Но у меня есть решение. Я расскажу тебе по пути во дворец».

Растущая луна украшала небо цвета индиго над остроконечными черепичными крышами дворца. Пламя фонарей отражалось на каменных стенах комплекса фахверковых зданий и вдоль покрытой белым гравием дорожки, которая пересекала пышные сады. От прудов слышалось пение лягушек, в то время как на полигоне, где проводились ночные стрельбы, раздавались выстрелы. На стенах патрулировали охранники в шлемах с гербом князя Мацудайра, подчёркивая его положение в самом центре режима Токугава.

Когда Сано, Хирата и сыщики Марумэ и Фукида прибыли в поисках правителя Мацудайра, часовые у дверей дворца направили их в личные покои сёгуна. Там они застали разгар проходившей вечеринки. Красивые юноши, одетые в шёлковые яркие одеяния играли на сямисэне, флейте и барабане, другие танцевали. Сёгун полулежал, откинувшись на подушки, в то время как юноши больше болтали около него и потчевали его вином. Его пристрастие к молодым мужчинам было известно всем. То, что он предпочитает их женам и наложницам объясняло, почему он не может произвести наследника. Возле сёгуна сидели Мацудайра и двое членов Совета старейшин, в который входили главные советники сегуна и который был главным руководящим органом режима. Господин Мацудайра сидел, опустившись на колени, скрестив руки, лицо его было мрачным: он не одобрял таких легкомысленных развлечений. Старейшины потягивали вино и кивали головами в такт музыке.

«Ну, что? – встрепенулся Мацудайра, когда вошедшие Сано и его спутники, опустились на колени и поклонились. - Было ли это убийство?»

«Да, было», - сказал Сано. Старейшины беспокойно нахмурились. Сёгун отвлёкся от танцоров и тупо посмотрел на Сано. Его лицо раскраснелось от вина; рукой он гладил колено юноши, что сидел рядом.

Это было Еритомо, нынешний фаворит сегуна. Он был молод и поразительно красив, как и его отец, бывший канцлер. Хотя князь Мацудайра изгнал Янагисаву и его семью, Еритомо остался в Эдо, потому что этом настоял сёгун. Еритомо был родственником сёгуна, так его мать была из рода Токугава, и ходили слухи, что тот назначил его своим наследником. Любовь сёгуна защитила Еритомо от правителя Мацудайры, который хотел устранить всех, кто был связан с его соперником. Юноша застенчиво улыбнулся, его большие, чёрные живые, как у его отца, глаза при виде Сано глаза засветились.

«Так что я был прав. - Удовлетворение было написано на лице князя Мацудайры. - Я знал это».

«О чём это ты?» - спросил сёгун.

«Эджима, начальник мецукэ. - Мацудайре едва удавалось скрывать своё нетерпение. - Он умер сегодня утром».

«Ах, да», - сказал Сегун силясь припомнить, что было утром.

«Я думаю, Эджима упал на ипподроме, во время скачен», - сказал один из старейшин. Он был Като Кинхиде, имевший широкое, морщинистое лицо с щелями для глаз и рта. Второго звали Ихара Эйгоро. Они были противниками князя Мацудайра и поддерживали Янагисаву во время конфликта, бывшего полгода назад. Они, как и некоторые из их союзников, пережили чистку, держались возле Еритомо, который, пользуясь своим влиянием на сёгуна, защитил друзей отца. Но Сано знал, что защита работает в обоих направлениях: влияние Еритомо на сёгуна защищало Като и Ихару, а они защищали его от Мацудайры. Он стал их зацепкой в режиме, дающей шанс получить над ним контроль.

«Не падение убило Эджиму», - сказал Сано.

«Тогда что же?» - спросил Ихара. Короткий и сгорбленный, он походил на обезьянку. Он и Като были недовольны Сано, потому что тот отказался поддержать их группировку во время войны фракций, а теперь тесно сотрудничал с князем Мацудайра. Они завидовали тому, что он возвысился над ними.

«Эджима стал жертвой дим-мак», - ответил Сано.

«Смертельного касания», - Мацудайра уставился в изумлении, также как и старейшины и Еритомо. Сёгун просто выглядел смущённым. Музыка и танцы продолжались, юноши шутили между собой и громко смеялись.

«В это трудно поверить, - сказал Като, всегда готовый, подвергнуть сомнению и высмеять суждения Сано. - «Дим-Мак - давно потерянное искусство».

«Какие у вас есть доказательства?» - спросил Ихара.

«Когда тело Эджима готовили к похоронам, был обнаружен ушиб головы. Он имел форму и структуру отпечатка пальца. - Эту ситуацию Сано придумал, чтобы скрыть незаконное вскрытие. - В соответствии с литературой по боевым искусствам, это верный признак смертельного касания».

«Книги вряд ли могут считаться достаточным подтверждением», - усмехнулся Като.

«Да, в книгах можно найти подтверждение любого самого абсурдного аргумента», - сказал Ихара, поддерживая своего союзника.

Сано знал, почему они так стремились оспорить утверждение, что Эджима пал жертвой убийства. Он произнёс: «Тем не менее, я остаюсь при своем мнении. Но давайте предоставим решить этот вопрос Его Превосходительству».

Сёгун был доволен таким поворотом, но в то же самое время был слегка напуган, так как плохо себе представлял, о чём идёт речь. Он повернулся к князю Мацудайре.

«Канцлер Сано является экспертом по преступлениям, - сказал Мацудайра. - Если он говорит, что это был дим-мак, то этого вполне достаточно».

Сано также понимал, что господин Мацудайра так стремиться подтвердить факт убийства Эджимы, что согласится с самыми нелепыми аргументами, которыми это подтверждается, не зависимо от того верит ли сам в них правильность.

«Ну, э-э, то так тому и быть, – сказал сёгун, довольный, что Мацудайра подсказал ему решение. – Ах, официальная причина смерти, как говорит канцлер Сано».

Господин Мацудайра кивнул в знак одобрения. Като и Ихара попытались скрыть свое недовольство, а Сано был доволен тем, что его объяснение оказалось достаточным, а также, что проведённое вскрытие осталось тайной. В тоже время у него в голове промелькнула мысль, сколько ещё ему будет сопутствовать удача.

Еритомо мелькнувшей улыбкой поздравил Сано. В течение последних шести месяцев они стали друзьями, несмотря на то, что Сано когда-то был врагом отца юноши. После отставки отца Еритомо, Сано ближе познакомился с ним и увидел, он был неплохим, вдумчивым молодым человеком, который заслуживал лучшего, чем быть сексуальной игрушкой сёгуна и пешкой дружков отца, тем более что его статус наследника режима вовсе не означал ничего определённого. Сано был поражён, как у Янагисавы мог вырасти такой прекрасный сын и приобрёл ещё одну ответственность – стать наставником ребёнку своего бывшего противника.

«А как насчет трёх других недавних смертей? - спросил князь Мацудайра у Сано. - Были ли они также вызваны дим-мак?»

«Вы имеете в виду руководителя придворного церемониала, комиссара дорог и министром финансов?» - подскочил Като.

«Да именно их», - сказал господин Мацудайра.

«Все эти смерти не могут быть убийствами», - запротестовал Ихара.

Сано видел, что Ихара и Като заметно нервничают при обсуждении этого вопроса.

«Это мы еще посмотрим, - сказал Мацудайра зловещим тоном. - Канцлер Сано?»

«Пока нет подтверждений, что руководитель Оно, комиссар Сасамура или министр финансов Мориваки были убиты». - Сано заработал досадное ворчание господина Мацудайра, и облегчение старейшин.

«Я буду расследовать их смерти завтра», - заговорил Хирата.

«По крайней мере, кто-то признает необходимость провести расследование, прежде чем делать выводы», - сказал Като себе под нос.

Господин Мацудайра спросил Сано: «Вы хоть знаете, кто убил Эджиму?»

«Пока нет. Завтра я займусь поиском подозреваемых».

«Может быть, вам не придётся искать очень далеко». - Правитель Мацудайра уставился вкрадчивым взглядом на старейшин.

Те попытались скрыть свое смятение. «Даже если вы считаете, что кто-то владеет техникой дим-мак, вы не можете не знать, что в правительстве таких мастеров нет», - сказал Ихара. Сано знал, что он и Като боятся, что господин Мацудайра обвинит их в убийстве своих чиновников для того, чтобы убрать их.

«Тот, кто сам не владеет техникой убийства, вполне может нанять опытного убийцу», - сказал господин Мацудайра.

«То же самое касается тех, кто обвиняет других, - возразил Като. - Некоторые люди совершают преступления с целью нанесения удара в своих врагов».

Господин Мацудайра посмотрел на Като, который намекал, что преступление выгодно ему самому.

«Может быть, нам следует выяснить личные мотивы канцлера Сано для определения причины смерти как убийства и проведения расследования». - Ихара посмотрел на Сано.

Сёгун раздражённо нахмурился в недоумении, так как он разделил своё внимание между музыкой, танцем и разговором. Еритомо выглядел недовольным тому, что Сано попал под атаку. Сано было известно, что Като и Ихара опасаются, что его дружба с Еритомо подрывает их собственное влияние на молодого человека. Без Еритомо и его связи с сёгуном они не будут защищены от нападок князя Мацудайры. Поэтому для них лучше самим нанести удар по Сано, хотя он пытался поддерживать с ними мир.

«Моя единственная цель состоит, чтобы узнать правду», - сказал Сано.

«Ту правду, которая подходит вам и правителю Мацудайре, -сказал Като с гримасой презрения, а затем обратился к сёгуну - Ваше превосходительство, убийства, если таковые действительно были, должны быть расследованы кем-то, кто не имеет личной заинтересованности в исходе и будет объективным. Я предлагаю создать комитет, чтобы объективно всё расследовать».

«Для вас уж точно в этом деле поставлено на карту столько, как ни у кого другого», - презрительно сказал Мацудайра.

«Комитет это прекрасная идея, - сказал Ихара. - Я буду в нём работать».

Сано подумал, они хотели взять на себя расследование, потому что боялись, что он обвинит их в убийстве и хотели попытаться отвести от себя всякие подозрения. Но Сано не мог позволить им спрятать следы убийства, а, возможно, четырёх, под татами, или допустить Мацудайру к участию в этом процессе. В тоже время это было нарушением субординации.

«Я рад слышать, что вы готовы расследовать убийство господина Эджима, - сказал Сано Като и Ихаре. - Я всегда приветствую такие порывы своих подчиненных». Старейшины были технически подчиненные ему, хотя их возраст и долгие годы пребывания в бакуфу ставил их в особое положение. «Если мне понадобится ваша помощь, я попрошу вас. До этого же, ваша роль ограничится консультированием Его Превосходительства в меру ваших сил и опыта».

Като и Ихара в ярости стиснули челюсти, но они не могли возразить прямому приказу.

«Вы всегда были довольны работой канцлер Сано, - сказал Мацудайра сёгуну. – Этот человек, более других сведущ в проведения расследований. Пусть он продолжает».

«Ну, э-э, это звучит как хорошая идея», - сказал сёгун. Разногласия беспокоили его и он говорил с робким желанием прекратить их.

«То, что Сано преуспел в прошлых расследованиях, не означает, что он гарантированно не подведет вас теперь, Ваше Превосходительство», - произнёс Като с настойчивостью, рожденной паникой.

«Этот случай слишком серьезный, чтобы он справиться в одиночку, независимо от его опыта», - добавил Ихара.

Сано почувствовал их мысли, что если господин Мацудайра установит их причастность к гибели четырёх высокопоставленных чиновников Токугавы, они будут казнены за измену. В таком случае даже Еритомо не спасет их.

«Достаточно всех этих советов!» - вдруг вскричал сёгун. Возможно, он почувствовал подводные течения в разговоре, подумал Сано, а может быть, чувствовал необходимость утвердить свою власть. «Я буду решать, кто будет расследовать убийство, ах, - Он захлопал руками в замешательстве. - Кто бы ни были эти люди. Просто помолчите и дайте мне подумать!

Музыканты перестали играть, танцоры застыли в полушаге; болтовня мальчиков затихла. Неудобная зловещая тишина опустилась на комнату. Суровое лицо князя Мацудайра выражало недовольно из-за потери контроля над ситуацией. Старейшины сидели неподвижно, как будто в глубокой медитации, надеясь на решение сёгуна в их пользу. Сёгун ерзал с неуверенностью в себе и боязни совершить ошибку. Сано в который раз увидел, как его судьба балансирует на прихоти господина. Кто будет проводить расследование убийства, в настоящее время всех занимает гораздо больше, чем поиски убийцы. Сано почувствовал, что собственное положение находится под угрозой.

Еритомо наклонился к сёгуну и шепнул что-то ему на ухо. Сано видел, как нахмурился поражённый князь Мацудайра, старейшины, Хирата, и сыщики внимательно наблюдали за происходящим. Сёгун поднял брови, когда он слушал Еритомо, а потом кивнул.

«Я принял решение, - теперь уверенно сказал он. - Я поручаю канцлеру Сано расследовать убийство Эджимы и задержать убийцу».

Сано охватили чувство благодарности за поддержку и опасение за дальнейший ход дела. Хирата и сыщики удовлетворённо кивнули ему. Лицо господина Мацудайры выражало смесь удовлетворения и досады от того, что сын его бывшего соперника в состоянии так влиять на сёгуна. Старейшины попытались скрыть своё недовольство. Еритомо улыбнулся Сано.

«Теперь достаточно этих, ах, серьезных разговоров, - сказал сёгун Сано, его спутникам, князю Мацудайре и старейшинам. - Вы все свободны. Держите меня в курсе этого, ах, хода расследования». Он указал на музыкантов, танцоров и других мальчиков: «Музыканты могут продолжать».

В коридоре у личных покоев сёгуна, господин Мацудайра и старейшин прошли мимо Сано. «Я рассчитываю, что ты раскроешь это дело, к моему удовлетворению», - сказал Мацудайра.

Его тон подчеркнули свое товарищество, но намекнул на тяжёлые последствия для Сано, если следствие будет провалено.

Старейшины поклонился Сано. Они любезно сказали, что опасаются, что он будет против них; враждебность в их глазах говорила, что и в дальнейшем они будут выступать против него, пока он находится в союзе с Мацудайра.

«Вы не мешало бы помнить, как вы получили должность, которую занимаете», - сказал Като. Сано был назначен канцлером, потому что, занимая независимое положение, он оказался компромиссной фигурой, которая удовлетворяла и правителя Мацудайру, и остатки фракции Янагисавы, которые смогли прийти к согласию по его кандидатуре. Като намекнул Сано, что если они помогли поставить его у власти, то могли бы убрать его, если он станет создавать им проблемы.

Еритомо вышел из дверного проема. Ихара сказал ему: «Ты идёшь с нами?»

«Нет. Увидимся позже». - Еритомо остановился рядом с Сано.

Неодобрение окрасило лица старейшин. «Не забывай, кто твои настоящие друзья», - сказал Ихара.

Пылающие гневом старейшины ушли. Сано и Еритомо пошли вместе по коридору. Хирата и сыщики пошли за ними. Сано сказал: «Я благодарен тебе за то, что замолвил за меня слово перед сёгуном».

Молодой человек покраснел от удовольствия, услышав слова Сано. «После всего, что ты сделал для меня, это было самое меньшее, что я мог сделать», - сказал он. Еритомо выглядел таким довольным, своим поступком, что Сано стало неловко, ему не хотелось говорить дальше, что он всё же произнёс: «Но вы не должны были вмешиваться. Вы не можете себе позволить ссориться с Като или Ихарой из-за меня. Это было глупо. Больше никогда не делайте этого».

«Пожалуйста, прости меня. Я не подумал, – Еритомо опустил голову, поражённый критикой Сано, – Я только хотел помочь вам».

«Вы не обязаны и не должны мне помогать», - сказал Сано мягко, но твердо. Надо же, отец Еритомо когда-то сделал всё возможное, чтобы погубить Сано, а сын рисковал своей собственной безопасностью, чтобы защитить его! «Вы должны оставаться вне политики. Она может быть смертельно опасной».

«Да ... Я понимаю, что вы имеете в виду».

Поникший тон Еритомо тоном показал, что он поймал намёк Сано на его изгнанного отца. Сано знал, что хотя Еритомо любил и уважал своего отца, он всё же не был слеп к его недостаткам Янагисавы. Когда они остановились у двери, которая вела из дворца, Еритомо искренне посмотрел на Сано.

«Но если вам когда-нибудь понадобится, чтобы я сделал что-нибудь для вас... - Глаза Еритомо светились любовью и преклонением перед героем, которого ассоциировал с отсутствующим отцом. - Просто скажите мне».

Его отношение смутило Сано, он не считал, что сделал что-то существенное для юноши, а всего лишь уделил ему немного времени, беседуя во время застолий или прогуливаясь по замку. Он всё это делал исключительно из доброты и не рассчитывал на благодарность. «Что ж, будем надеяться, что не будет необходимости».

Еритомо вернулся в компанию сёгуна. Сано со своей свитой прошёл через тёмные, извилистые проходы замка Эдо к своей усадьбе. Он надеялся, что удастся поговорить с Рейко о новом деле, и он почувствовал острую ностальгию по временам, когда они расследовали преступления вместе. Но это уже было бы не как в старые времена. Всё изменилось.

Лора Джо Роулэнд - "Смертельное прикосновение" (Сано Исиро -10). Глава 6

Глава 6.

«Как прошла встреча с Югао?» - поинтересовался судья Уэда у Рейко. Они сидели в его личном кабинете, обставленном полками и шкафами, на которые лежали свитки с протоколами судебных заседаний. Служанка налила им чай, после чего вышла.

«Должна сказать, что она совсем не хотела разговаривать», - сказала Рейко с сожалением. Она приложила край матерчатой салфетки к своему лицу. Хотя она уже смыла плевок Югао, но всё ещё чувствовала его влажную слизь на своей коже, будто хинин навечно запачкала её. «На самом деле, она приложила все усилия, чтобы заставить меня думать о ней самое худшее и отказалась помочь мне выяснить что-либо, что может спасти её».

Рейко пересказала отцу несколько изменённую версию разговора с Югой. Она сказала ему, что Югао вела себя грубо, но не повторила высказанные оскорбления и не сказала, что Югао плюнула на неё. Она чувствовала, огорчение, потому что не смогла справиться с ситуацией лучше, хотя и не знала, как можно было сделать иначе. Также она не хотела, чтобы её отец обиделся за неё и наказал Югао. Несмотря поведения Югао, Рейко было жалко эту женщину, которая, должно быть, очень страдала в своей жизни и деградировала до положения изгоя, была ли она при этом убийцей или нет. Даже хинин заслуживала справедливости.

«Я отправлю Югу обратно в тюрьму на время. Каково у тебя сложилось впечатление от её характера?» - спросил судья Уэда между глотками горячего чая.

«Она довольно озлобленная невоспитанная женщина», - ответила Рейко.

«Думаешь, она способна на убийство?»

Рейко на несколько мгновений задумалась, а потом сказал: «Да. Но я бы не стала полагаться на мнение, основанное на одной короткой встрече». Теперь, когда оскорблённое самолюбие остыло, её чувство чести требовало отложить в сторону эмоции и провести тщательное, справедливое расследование. У неё было слишком высокое самомнение, чтобы признать неудачу. «Мне необходимо провести более широкое расследование прежде, чем я смогу узнать правду о Югао. Слишком много вопросов остались без ответа. Так как она отказывается мне помогать в этом, то придётся поискать в другом месте».

«Очень хорошо», - судья Уэда посмотрел в окно. Лучи заходящего солнца светились золотом сквозь бумагу панелей. Он поставил свою чайную чашку и розетку: «Я должен вернуться в зал суда. На сегодня у меня намечены ещё три слушания».

«Я должна идти домой». - Рейко тоже встала.

После наступления темноты передвигаться по городу было ещё более опасным, чем обычно. Ночью город попадал во власть преступников, которые занимались грабежами, поэтому осторожные обыватели предпочитали оставаться дома. Рейко подумала о Сано, с надеждой, что он вернётся домой не слишком поздно, так как очень хотела, чтобы поговорить с ним о своём новом расследовании.

«Может быть, завтра я найду доказательства того, что кто-то другой убил семейство Югао», - сказала Рейко. Но в то же самое время, она была не прочь доказать, что именно Югао виновна в этом преступлении.

Хотя Хирата во время службы в полиции был частым гостем в тюрьме Эдо, однако последние полгода он здесь не был. Теперь, подъехав к ней со своими сыщиками, он заметил, что у неё всё тот же мрачный вид. Покрытые мхом высокие каменные стены тюрьмы мрачно нависали над каналом, от которого исходил запах сточных вод, в воде смутно отражались оранжевые лучи заходящего солнца. Стоящие на постах угрюмые охранники выглядывали из башенных окон. Всё та же аура отчаяния висела над остроконечными крышами. Люди Хираты везли тележку, в которой находилось тело Эджима, через мост к железным створкам ворот. Там, в будке под зажжёнными фонарями, стояли двое часовых.

«Нам нужен доктор Ито из морга», - сказал им Хирата.

Они быстро открыли ворота. Хирата знал, что Сано им щедро платил, чтобы они помалкивали о посетителях доктора Ито. Хирата повёл своих людей мимо тёмной казармы и административного здания надзирателя, которые окружал подземелье. Он знал, где находился морг, но сам никогда не был внутри, так как большинство людей избегают его в страхе физического и духовного загрязнения. В огороженном бамбуковым забором дворе он увидел низкий дом со стенами, покрытыми обветшалой штукатуркой, и дырявой соломенной крышей. Хирата и его спутники спешились, он заглянул в зарешеченные окна.

Интерьер морга был обставлен шкафами и столами высотой по пояс. Три мужчины из касты изгоев - эта, которыми укомплектовали тюрьмы, мыли голые трупы, лежащие в каменных желобах. Один человек подошёл к двери. Это был высокий мужчина, лет семидесяти, с седыми волосами, выпирающими скулами и проницательным выражением; он носил длинное, тёмно-синее пальто - традиционную униформу врача.

«Доктор Ито?», - спросил Хирата.

«Да» - сказал доктор. – «С кем я имею честь говорить?» Когда Хирата представился себя и назвал своих людей, лицо доктора Ито расплылось в улыбке. «Для меня большая честь познакомиться с вами, Хирата-сан, - сказал он с учтивым поклоном. - Твой хозяин говорил много лестный слов в ваш адрес».

«О тебе он тоже говорил очень уважительно», - сказал Хирата.

«Как он?»

Услышав, кем теперь стал Сано, доктор Ито сказал: «Я рад это слышать. Прошло уже много месяцев, когда я в последний раз видел его».

Хирата заметил задумчивость в голосе врача. Став канцлером, Сано был вынужден ограничить круг общения, чтобы себя не скомпрометировать, общаясь с осужденным преступником. Хирата понял, что Сано доверил ему эту миссию, потому что был уверен в его дружбе и преданности.

«Чем я могу быть полезен?» - спросил доктор Ито.

«Канцлер Сано направил одно тело, так как хочет, чтобы вы его обследовали». - Хирата вкратце рассказал обстоятельства смерти руководителя мецукэ Эджима.

«Я с удовольствием сделаю всё, что смогу. Где тело?»

Детектив Огата снял крышку с тележки и поднял бункер с вонючими испражнениями, которым было прикрыто тело Эджима, спрятанное в секретном отсеке. Доктор Ито позвал двоих работников из числа эта, чтобы выбросили отходы, а третьему приказал перевезти труп в помещение.

«Это мой специальный помощник. Его зовут Мура», - Ито представил своего работника.

У Муры были серые волосы и строгое лицо. Хирата вспомнил, как Сано рассказывал, что Ито подружился с Мура, хотя тот был изгоем, выполнявшим все физические работы, связанные с исследованиями доктора. Теперь Мура положил труп Эджимы на стол. Рядом на стойках стояли фонари. Когда Хирата, доктор Ито и детективы собрались вокруг стола, Мура зажёг коптящие светильники над покойным. Хирата подумал, что они выглядят, будто они собрались, чтобы выполнить некие странные религиозные ритуалы. Нога болела и он собрал все силы, чтобы выстоять в течение всего срока обследования.

«Пожалуйста, раздень тело, Мура-сан» - сказал доктор Ито.

Эта снял шлем Эджимы. Хирата увидел почти мальчишеское лицо с гладкой кожей, хотя, ему было известно, что покойному было за сорок. В жизни у него был привычный хитрый взгляд, которым как бы намекал на осведомлённость в делах окружающих, а после смерти, его лицо стало пустым.

«Можете ли вы выяснить, как он умер, не разрезая его? - спросил Хирата доктора Ито. - Я должен вернуть его в замок Эдо. Никто не должен догадаться, что его осматривали».

«Я постараюсь», - ответил доктор.

Все смотрели, как Мура снимает доспехи и одежду с тела. До сих пор никто не видел в обследовании ничего ужасного. Мура обращался с телом аккуратно и уважительно. Вскоре Эджима лежал голый, на его торсе были заметны красные кровавые отпечатки копыт и ссадины в местах, где лошади затоптали его. Доктор Ито надел белые хлопковые перчатки, чтобы защитить себя от выделений организма и духовного загрязнения. Он осмотрел голову Эджима, поворачивая её из стороны в сторону. Его руки осторожно ощупали туловище.

«Я чувствую, сломанные ребра и разрыв внутренних органов», - сказан он Хирате.

«Если я правильно вас понял, свидетели видели, что Эджима обмяк в седле?»

«Да», - сказал Хирата.

«Тогда он, вероятно, был мёртв, прежде чем упал, и убили его не эти повреждения, - сказал Ито. - Мура-сан, пожалуйста, переверните тело».

Мура перевернул Эджиму на живот. Тёмное пятно распространилось по всей спине. «Это собралась кровь, - пояснил доктор Ито, внимательно осматривая голову покойного. - Здесь травм нет. Шлем защитил его голову». Осмотрев тело со всех сторон, обойдя его по окружности стола, он сказал Муре, чтобы тот снова его перевернул, а затем снова продолжил свой осмотр. Он покачал головой и нахмурился.

«Не могли бы вы рассказать, что причиной стало его смерти?» - при мысли о возвращении в Сано с пустыми руками Хирату охватило разочарование.

Доктор Ито вдруг остановилась у правой стороне головы Эджимы. Он наклонился и внимательно посмотрел. Его лицо при этом выражало удивление и заинтересованность.

«Что там?» - спросил Хирата.

«Видите эту отметину», - доктор Ито показал на углубление в лицевые кости между глазом и ухом.

Хирата наклонился. Он увидел едва заметное маленькое, голубоватое, овальное пятно на коже Эджимы: «Это похоже на синяк».

«Правильно, - сказал доктор Ито. - Но он не от травмы на трассе. Этому синяку более суток».

«Тогда это не должно иметь никакого отношения к его смерти, - разочаровано сказал Хирата. - Кроме того, такой маленький синяк не может никому повредить».

Но доктор Ито, проигнорировал слова Хираты: «Мура-сан, пожалуйста, принеси мне увеличительное стекло».

Эта сходил в кабинет и принёс круглый, плоский кусок стекла, оправленный в рамку из чёрного кедра, с ручкой. Доктор Ито посмотрел внимательно через него на ушиб, затем дал посмотреть Хирате. Увеличенный синяк представлял собой замысловатый узор из параллельных линий и закруглений. Хирата нахмурился в недоумении.

«Это же отпечаток пальца, - сказал он. - Должно быть, кто-то прижал палец к коже Эджима достаточно сильно, что он отпечатался на ней. Но я никогда не видел таких мелких деталей на синяках. В чем смысл этого?»

Доктор Ито рассматривал странный синяк и удивление светились в его глазах: «За тридцать лет моей врачебной практики, я лично никогда не видел такого, но это явление описано в медицинских книгах. Иногда такие синяки наблюдали на жертвах дим-мак».

«Прикосновение смерти?» - Хирата увидел, что его изумление отразилось на лицах его людей. Атмосфера в комнате сразу помрачнела.

«Да, - сказал Ито. – Древняя техника боевых искусств убийства человека настолько легкая, что жертва может даже не чувствовать касания, но, тем не менее гарантирует фатальный результат. Она изобретена около четырех веков назад».

«Сила нажатия определяет, через какое время наступит смерть», - Хирата вспомнил, что слышал об этой технике.

«Сильное нажатие убивает жертву немедленно, уточнил доктор Ито. – Лёгкое нажатие обеспечивает задержку смерти жертвы до двух дней. Она чувствует себя в полном здравии, а потом вдруг падает замертво. И не видно абсолютно никаких признаков того, почему человек умер, за исключением места на котором пальцы убийцы прикоснулись к нему».

«Но дим-мак практикуется очень редко, - сказал детектив Араи. – На моей памяти я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь использовал его или убили кого-либо с его помощью».

«Я тоже ни о чём подобном не слышал, - сказал детектив Иноуэ. - Я не знаю, чтобы в Эдо владел подобной техникой».

«Поймите, что никто не станет хвастаться, что владеет такой техникой», - сказал доктор Ито. – Мастера, которые разработали искусство дим-мак, опасались, что оно может быть использовано против них самих или для других злых целей. Следовательно, они передавали свои знания только немногих избранных, доверенным ученикам. Методы дим-мак были тайной за семью печатями, их хранила горстка людей».

«Разве мастер боевых искусств не может овладеть этой техникой?» - спросил Хирата.

«Более того, - сказал доктор Ито. - Успешно практикующий дим-мак должен не только научиться концентрировать свою умственную и духовную энергию и направить её через руку в свою жертву; он должен иметь обширные знания по анатомии, которые необходимы для определения уязвимых точек на теле. Точки, как правило, такие же, как те, которые используются врачами для иглоукалывания. Это энергетические каналы, которые передают импульсы для исцеления организма, но их можно использовать и для противоположных целей».

Рукой в перчатке он коснулся синяка. «Этот синяк находится на перекрёстке путей, который соединяет жизненно важные органы, - продолжил он, - потребность в анатомических знаниях объясняет, почему медицинскими исследованиями занимаются мастера боевых искусств, хотя они предпочитают объяснять свои умения сверхъестественными способностями».

«Вы действительно думаете, Эджима умер в результате убийства дим-мак?» - заинтригованно, хотя и скептически спросил Хирата.

«В отсутствие каких-либо других симптомов, кроме синяка, через который энергия убийцы попала в организм, это очень вероятно», - сказал Ито.

Хирата фыркнул, смущённый выводами доктора Ито: «Канцлеру Сано будет интересно узнать это».

«Мы не должны торопиться с подобным сообщением, - предупредил доктор Ито. - Синяк не является решающим доказательством. Если моя теория не верна, то на её основании канцлер Сано не сможет правильно действовать. Прежде, чем я смогу назвать причину смерти, это должно быть подтверждено».

«Очень хорошо, - сказал Хирата. - Как нам это сделать?»

Доктор Ито, казалось, смотрел в могилу: «Я должен вскрыть череп и заглянуть внутрь».

Перед Хиратой встала серьезная дилемма. Он должен выяснить для Сано, отчего именно умер Эджима, стал ли он жертвой злого умысла, но вскрывать труп человека такого ранга было очень рискованно. У Хираты и Сано были влиятельные враги, которые следили за ними и с нетерпением ждали, когда они сделают ошибку. Если кто-нибудь заметит признаки незаконного вскрытия трупа во время следствия, их враги могут узнать это. Однако Хирата не мог не выполнить поручение Сано. Продумав варианты решения этой проблемы, Хирата определил, что надо делать.

«Вперёд, - сказал он доктору Ито. - Я беру на себя ответственность. Но, пожалуйста, как можно меньше повреждений, как вы только можете».

Доктор Ито кивнул, потом сказал: «Продолжайте, Мура-сан».

Мура достал бритву, острый, тонкий нож, и стальную пилу. Он обрезал и побрил волосы Эджима в узкой полосе от уха до уха через заднюю часть головы, а затем сделал надрезы вокруг головы на уровне чуть выше бровей. Он отогнул плоть, обнажая влажный, кровавые череп, а затем стал пилить кости. Скрежет пилы раздавался в тишине, охватившей присутствующих. Хирата отстранился и смотрел, слегка разинув рот.

За свою жизнь он видел множество разных мёртвых тел, разрубленные пополам лица, вскрытые животы с вывернутыми внутренностями, головы отрубленные палачом, однако эти методические действия взволновали его. Это превращало человека в кусок мяса. В этом чувствовалось неуважение к жизни. Хирата начал понимать, что зарубежная наука была объявлена вне закона, в целях защиты общества и его ценностей, за счет углубления знаний.

Вот Мура закончил пилить череп по всему периметру, взял голову Эджима и ослабил натяжение кожи. Затем он вставил лезвие ножа в череп и разрезал ткань, которая его держала. Хирата увидел, как Мура поднял черепной свод. Из-под него сочилась кровь, красная и вязкая со сгустками. В ней плавала серая масса мозга, мокро блестевшая в свете фонаря.

«Вот наше доказательство, - произнёс доктор Ито с удовлетворением, указывая на кровь. - Когда касание смерти поражает человека, его энергия перемещается вдоль внутреннего пути, который соединяет точку контакта с жизненно важным органом. Убийца Эджимы поразил его мозг. Прикосновение к точке на голове вызвало небольшой разрыв сосуда внутри его мозга, через который постепенно просачивалась кровь и давила на мозг, пока он не лопнул и не убил его».

«И у него не было никаких других повреждений, что могло стать причиной кровотечения?" - Сказал Хирата.

«Точно, - сказал доктор Ито. - Дим-мак был причиной смерти».

Хирата кивнул, он почувствовал облегчение от того, что они знали, как Эджима умер, но и опасение за дальнейший ход расследования. «Мы должны вернуться в замок Эдо и сообщить новости канцлеру Сано», - сказал он сыщикам.

«А как насчет тела?» - спросил Иноуэ. Он посмотрел на обнажённый труп лежащий Эджима, на его вскрытый мозг и черепной свод, лежащий рядом с ним на столе.

«Тело мы заберём с собой». - Хирата обратился к доктору Ито. –«Пожалуйста, пусть ваш помощник сложит череп Эджима и обернёт его бинтом, помоет, и оденет тело».

Это было только начало усилий, чтобы скрыть проведённое вскрытие.

Лора Джо Роулэнд - "Смертельное прикосновение" (Сано Исиро -10). Глава 5

Глава 5.

В одном крыле здания суда размещались комнаты, в которых судьи и другие чиновники встречались с людьми, для разрешения гражданских споров, связанных с деньгами, собственностью или социальными обязательствами. Именно сюда судья Уэда направил Югао. Когда Рейко шла по коридору, она услышала хриплый мужской смех из открытой двери. Она заглянула внутрь.

В комнате находились сундуки, полки с бумагами, на полу лежала циновка, на которой стоял низкий столик. Югао стояла между двух охранников, которых Рейко больше всего недолюбливала из подчинённых её отца. Один из них, коренастый человек с мутными глазами, трогал щёку Югао. Другой, поддянутый и высокий, засунул руку под подол её грубого конопляного халата. Югао отпрянула от него, но охранник схватил её. Они одёрнул её халат, сжал её ягодицы и грудь. Напрягшись в оковах, которыми были связаны её руки, она лягнула его босой ногой. Мужчины засмеялись ещё громче. Её лицо выражало отчаяние и гнев.

«Прекратите!» - воскликнула Рейко. Зайдя в дверь, она приказала им: «Оставьте её в покое!»

Они остановились, недовольные, их прервали. На их лицах была заметна тревога, поскольку они признали дочь своего хозяина.

«Судья будет недоволен, узнав, что вы пользуетесь беспомощностью женщины, - сказала Рейко гневным голосом. - Пошли вон!»

Поникшие охранники вышли. Рейко закрыла дверь и повернулась к Югао. Женщина ссутулившись, её лицо было скрыто за растрепанными волосами, халат свисал с её плеча. Рейко овладела жалость.

«Позвольте мне поправить твою одежду», - сказала она.

Когда она коснулась Югао, женщина вздрогнула. Она откинула назад волосы и посмотрела на Рейко: «Кто ты?»

Рейко ожидала, что Югао будет благодарна за то, что она защитила её от охранников, но женщина всё равно настроена враждебно. Впервые увидев её вблизи, Рейко заметила, что её лицо было пепельным от усталости и недоедания, под глазами у неё были синяки, а губы потрескались. Жестокое обращение со стороны тюремщиков, конечно, научило её относиться с подозрением к каждому. Хотя она была обвинена и, возможно, виновна в совершении тяжкого преступления, Рейко почувствовала, что её симпатия к Югао возросла.

«Я дочь судьи, - сказала Рейко. - Меня зовут Рейко».

Какое-то время женщины с любопытством разглядывали друг друга. Рассматривая Рейко, Югао оценила её оранжевое шёлковое кимоно, с отпечатанным на нём с рисунком ивы, высокую прическу, тщательно наложенный белый грим, румяна, красные губы и зубы вычерненные, в соответствии с модными обычай для замужней женщины её класса. Между тем, Рейко рассматривала пропахшую тюрьмой и нечистотами Югао, её жирные волосы, немытое тело видела обиду и зависть в её глазах. Они смотрели друг на друга, как будто через море, знатная дама на одном берегу, а изгой на противоположном.

«Что вы хотите?» - резко спросила Югао.

Её грубый тон удивил Рейко. Может быть, женщину никогда не учили хорошим манерам. Рейко задалась вопросом, что случилось в судьбе Югао, что она сделала, что стала хинин, но, казалось, сейчас было неподходящее время, чтобы это выяснять.

«Я хочу поговорить с вами, если можно», - сказала Рейко.

Тень подозрения отразилась во взгляде Югао: «О чём?»

«Об убийстве вашей семьи», - ответила Рейко.

«Зачем?»

«Судья сомневается, что у него достаточно доказательств по этому делу, - сказал Рейко. - Вот почему он отложил свой приговор. Он попросил меня помочь выяснить обстоятельства убийства и выяснить, виновна ты в нём или нет».

Озадаченная услышанным, Югао сморщила лоб: «Я же сказала, что это сделала я. Разве этого не достаточно?»

«Он так не думает, - сказала Рейко – и я тоже».

«Почему же?»

Этот разговор напомнил Рейко о времени, когда Масахиро наступил на чертополох, и ей пришлось вытаскивать шипы из его босых ног. «Одна из причин в том, что мы должны знать, почему твои родители и сестра были убиты, - сказала Рейко. - Ты этого не объяснила».

«Но ..., - Югао покачала головой в замешательстве. – Но ведь я арестована».

Рейко поняла, что Югао уверена, что её арест не может окончиться ничем иным, кроме её осуждения. «Тебя арестовали потому, что тебя задержали на месте преступления, но это не доказывает, что ты совершила убийство», - пояснила Рейко.

«Ну и что?» - недовольно спросила Югао.

«Мой отец также хочет, чтобы преступление было расследовано. - Рейко была все более озадачена отношением женщины. - Почему ты так просто призналась? Почему ты хочешь, чтобы мы поверили, что ты убила своих родных?»

«Потому что это сделала я», - сказал Югао. Её тон подразумевал, что Рейко должны быть очень глупая, если этого не понимает.

Рейко подавила вздох разочарования и растущей неприязни к этой женщине. «Хорошо, - сказала она, - давай предположим на минуту, что ты зарезала своих родителей и сестру до смерти. Почему ты это сделала?»

Внезапный страх блеснул в глазах Югао, она отвернулась от Рейко: «Я не хочу говорить об этом».

Рейко пришла к выводу, что убила ли Югао свою семью или нет, мотив убийства лежит в основе её странного поведения: «Почему нет? Раз ты уже призналась, что плохого в том, что ты объяснишь свой поступок?»

«Это не касается ни вас и ни кого-то другого», - сказала Югао, отвернувшись в сторону.

«Были ли проблемы между тобой и вашими родными: матерью, отцом или сестрой?» - настаивала Рейко.

Югао не ответила. Рейко ждал, зная, что люди иногда говорят, потому что они не могут вынести тишины. Но Югао молчала, плотно сжав губы, как будто, желала предотвратить любые слова от утечки.

«Ты поссорилась со своими родными в ту ночь? - спросила Рейко. – Может они обидели тебя?»

Ответом снова было молчание. Рейко заинтересовалась, что могло быть не так с этой женщиной. Она, казалось достаточно разумной, но, возможно, она была психически больна.

«Может быть, ты не понимаешь ситуацию. Позволье мне объяснить, - сказала Рейко. - Убийство является серьезным преступлением. Если тебя осудят, то ты будешь казнена. Палач отрубит вам голову. Таков будет твой конец».

Югао ответила глядя на Рейко, как на ненормальную: «Я знаю это. Все так делают».

«Но иногда бывают обстоятельства, которые оправдывают убийство,- сказала Рейко, хотя ей было трудно представить, что могло бы оправдать совершённое убийство. - Если в вашем случае имеются подобные обстоятельства, то ты должна сказать мне. Тогда я могу сказать судье, и он сохранит тебе жизнь. Это в твоих интересах сотрудничать со мной».

Югао злобно засмеялась. «Я уже слышала подобные сказки,- сказала она, когда она повернулась к Рейко. - Я была в тюрьме Эдо в течение девяти дней. Я слышала, как тюремщики пытают других заключенных. Они всегда говорили: “Скажи нам, что мы хотим знать, и мы тебя отпустим”. Некоторые из бедных, глупых идиотов, им верили и им вспарывали животы. Позже, я слышала как тюремщики, смеясь, рассказывали, как они их казнили».

Югао тряхнула головой, длинные, жирные пряди волос задели Рейко: «Но, я не стану поддаваться на твою ложь. Я буду стоять на своём».

«Я не вру, - быстро сказала Рейко. - Если у тебя была веская причина для убийства твоих родных или если ты поможешь мне определить, что ты не делала этого - ты будешь свободна. Я обещаю».

Презрения на лице Югао показало, что она думает об обещании Рейко. Тюрьма преподала Югао суровые уроки, которые она не могла забыть. Тем не менее, Рейко не сдавалась: «Что же ты можешь потерять, доверяя мне?»

Югао только плотно закрыла рот и посмотрела на неё твердым взглядом. Рэйко очень гордилась своей способностью выуживать информацию из людей, но Югао упрямо хранила свои секреты, уйдя в себя, как черепаха в панцирь. Этим она ещё сильнее заинтриговала Рейко.

Изменив тактику, Рейко спросила: «Мне любопытно, в ночь убийства ты была одна в доме со своей семьей?»

Ответа от Югао не последовало, за исключением того, что она нахмурилась, всем своим видом показывая, что хочет прекратить разговор.

«Или у тебя кто-то есть?» - спросила Рейко. Когда Югао снова не ответила, Рейко сказала: «Может кто-то ещё пришёл и поубивал твоих родных?»

«Я устала от всех этих вопросов», - пробормотала Югао.

«Ты пытаешься защитить кого-то, взяв вину на себя? – спросила Рейко. - Что на самом деле произошло в ту ночь?»

«Какое тебе дело? Почему ты всё время пристаёшь ко мне?»

Рейко начала объяснять ещё раз, на всякий случай, если Югао не поняла её сначала: «Судья…»

«О, да, - фыркнула Югао. - Судья послал поговорить вас со мной. И, конечно, вы не могли ему отказать, потому что ты хорошая маленькая дочь, которая всегда делает то, что говорит папа».

Её оскорбительный тон, показался чрезмерной реакцией на несколько простых вопросов. «Я просто хочу узнать правду о страшном преступлении, - сказала Рейко сдерживаясь. – Просто я хочу убедиться, что наказан будет виновный человек.»

«Ох. Я вижу,- Югао презрительно поджала губы. - Ты избалованная богатая дама, которой делать нечего, которая развлекается, суя нос в дела других людей».

«Это не так, - сказала Рейко, уязвлённая этим обвинением, не в последнюю очередь потому, что оно во многом соответствовало истине. - Я пытаюсь добиться, чтобы свершилось правосудие».

«У, как вы благородны, - издевалась Югао. - Я предполагаю, что вас забавляет игра с хинин. Неужели вам больше нечего делать, глупая никчемная гусыня?»

«С чего это ты разговариваешь со мной таким образом! Проявляй некоторое уважение! - Рейко бросило в жар от возмущения, изгой осмелился оскорбить её - жену канцлера! - Я ведь пытаюсь помочь вам».

«С чего бы это? – в голосе Югао звучало недоверие. - Не заставляйте меня смеяться. То, что вы действительно хотите, чтобы я рассказал вам то, что заставляет меня выглядеть виноватой. Тогда судья может спать спокойно после того как приговорит меня к смерти». Ехидная гримаса сжала её губы. «Что ж, тем хуже для него. Я отказываюсь помогать вам».

Рейко не могла отрицать, что слова обвиняемой были логичными, если бы она сообщила бы какую-либо порочащую себя информацию, то её вполне могли бы использовать против неё. В этом случае судья Уэда осудил бы ее с чистой совестью.

«Веришь ли ты мне или нет, я твой последний шанс спасти жизнь, - сказала Рейко. - Если ты такая умная, как о себе думаешь, то расскажешь мне о той ночи, когда твои родные были убиты».

«Ах, оставьте меня в покое, - сломалась Югао. – Уходите».

«Нет, пока ты не ответишь на мои вопросы. – настаивала Рейко. - Что произошло на самом деле?»

Югао сделал несколько шагов назад: «Почему бы тебе просто не пойти домой и писать стихи или собирать икебану, как поступают остальные богатые дамы?»

«Почему умерли твои родители и сестра?» - настаивала Рейко. Она припёрла Югао к стене. Когда они смотрели друг на друга, их антагонизм нагревал помещение. Рот Югао зашевелился, а глаза светились дикой злобой. Она плюнула прямо в лицо Рейко.

Рейко вскрикнул, когда комок слюны ударил её щеке. Отскочив от Югао, она подалась назад через всю комнату. Она вытерла рукой тёплую влагу, что скользила по её коже. Она была оскорблена и осквернена. Её охватили такой шок, возмущение и отвращение, что она могла только заикаться и задыхаться. У Югао вырвался насмешливый хохот.

«Это научит тебя не приставать ко мне», - сказала она.

Рейко испытал непреодолимое желание выхватить кинжал из рукава и преподать Югао собственный урок. Испугавшись, что она убьет женщину, если они оставались вместе еще мгновение, Рейко выбежала за дверь.

По коридору её преследовал дразнящий голос Югао: «Беги и никогда не подходи больше ко мне!»

Солнце опустилось на лесистые холмы к западу от Эдо. В сумерках лучах блестели покрытые позолоченной плиткой крыши домов, разбросанные по равнине под замком, река, что, извиваясь, протекала по городу, и пагоды местного храма. Огоньки чёрного дыма поднимались из точек, разбросанных по всей панораме. В торговом квартале Нихонбаси, пожарные бригады, состоящие из мужчин, одетых в кожаные накидки и шлемы и оснащённых топорами, патрулировали по узким, извилистым улочкам, с целью поиска преступников, а также реагирования на происшествия. Владельцы магазинов убирали товары, выставленные на придорожных лотках, и заносили их в помещения. Они закрывали и запирали ставни, которыми прикрывали свои витрины. Домохозяйки с балконов звали своих детей, что гуляли внизу. Рабочие и ремесленники спешили домой. У ворот между разными кварталами, стояли часовые, вооруженные дубинками и копьями. На волне политических потрясений, город рано закрывался, предвидя проблемы, которые часто приносила ночь.

Три самурая, одетые в простую, серую хлопчатобумажную одежду и плетёные шлемы, ехали через квартал, в котором быстро затихала жизнь. Недалеко от них ехала деревянная тележка, что использовалась для перевозки нечистот из города в поле. Ещё два самурая следовали за тележкой. Со своего места между детективами Араием и Иноуэ, Хирата оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что тележка находится в поле зрения. В ней было спрятано тело погибшего начальника мецукэ Эджима, которое он тайно вывез из замка Эдо, скрыв под ящиком с испражнениями. Охранники у ворот не удосужились проверить зловонную тележку в поисках украденных сокровищ. Никто из них также не узнал сыщика Огату, который толкал тележку, под видом золотаря. Два самурая за ним были также сыщиками Хираты, они осуществляли тыловое прикрытие. Все покинули замок отдельно, после чего встретились в городе. Все эти меры предосторожности, пришлось принять для обеспечения тайной поездки в морг Эдо.

Хирата ерзал в седле, тщетно пытаясь найти удобное положение, так как каждый шаг его лошади отдавался в его ноге. Часть его разума шептала ему, что он не должен был брать на себя это расследование. Он ухватил уздечку и попытался сосредоточиться на своей обязанности Сано, но были и другие проблемы, которые беспокоили его, помимо незажившей раны. Ещё шесть месяцев назад он уверено передвигался по городу, но для калеки город был опасным местом.

Теперь он и его свита вошли район трущоб Кодеммачо, где располагалась тюрьма Эдо, при которой был морг. Улицы возле лагуг были пустынны, за исключением нескольких блуждающих нищих и сирот. Хирата слышал ругань и разговоры внутри хибар, возле которых они ехали, которые то замолкали, то возобновлялись. Испуганные лица глядели на него из дверных проёмов. Близился вечер, становилось всё темнее. Запахи выгребных ям, жареной рыбы и мусора портили воздух.

Хирата внезапно инстинктивно почувствовал опасность. В конце улицы группа из шести самураев завернула за угол, их грязная, изношенная одежда и небритые лица давали основание считать, что это были рёнины. Они шли, скрывая намерения, как стая волков на охоте. Когда они заметили людей Хираты, то ускорили шаг и бросились к нему. Зазвенела сталь вытаскиваемых из ножен мечей. Хирата понял, что это беглецы, из армии Янагисавы. Они так быстро приблизились, что он едва успел достать своё оружие, прежде чем один из них схватил его за лодыжку.

«Сойди с лошади!» - закричал преступник.

Двоё его товарищей напали на детективов Иноуэ и Араи, пытаясь стащить их из сёдел. Хирата знал, что лошади были ценной добычей для преступников, многие из которых потеряли своих во время боя. Они могли бы быть использованы в качестве транспорта или проданы за наличные деньги, на которые можно было купить еду и кров. Хирата замахнулся своим мечом на преступника, который в тот же момент потянул за лодыжку его раненной ноги. Огненный шар боли пронзил ногу и вырвал из него крик. Он упал с коня. Чтобы смягчить падение, он отпустил меч и раскинул руки.

Хирата упал в грязь. Ещё большая боль пронзила его, он застонал и схватился за ногу, сведённую спазмом мышц. Преступник гудел презрительным смехом. Он схватил поводья коня Хираты, который поднялся на дыбы и заржал. Хирата попытался поднять свой упавший меч и подняться на ноги. Детективы Иноуэ и Араи были все ещё на конях, борясь с другими преступниками, которые делали выпады, били, отступали и нападали вновь. Стальные лезвия скрестились. Хирата с силой ударил в преступника, который намеривался сесть на коня, но его удару не хватало скорости и силы. Преступник легко парировать его. Контрудар снова бросил Хирату на землю. Араи и Иноуэ прыгнули с коней и помчались, чтобы помочь ему, но другие преступники окружили их вихрем мечей, которыми они яростно сопротивлялись.

Хирата снова схватился с преступником, который, смеясь, парировал удар, все еще держа коня под уздцы. Хирата, лежа в грязи, перекатывался из стороны в сторону в неистовой попытке избежать меча его мучителя, который свистел рядом с ним.

Сыщик Огата, который тащил тележку, прибежал с кинжалом в руке, чтобы спасти его. Два всадника из арьергарда также поскакали к нему на помощь с обнаженными мечами. Преступники увидев, что соотношение сил изменилось не в их пользу, мигом побежали вниз по дороге, и разбежались по переулкам. Сыщики собрались вокруг Хираты.

«Ты в порядке?» - с тревогой спросил Иноуэ.

Задыхаясь и обессиленный Хирата приподнялся, сердце его бешено колотилось. «Да, - сказал он резко. – Спасибо».

Он был морально убит из-за того, что оказался не в состоянии защитить себя и схватить бандитов, как он должен был сделать. Иноуэ и Араи протянули руки, предлагая, помочь ему подняться, но он проигнорировал их и сам поднялся на ноги. Он избегал взглядов своих людей, чтобы не увидеть в них жалость. Он вложил меч в ножны и взобрался на коня.

«Пойдем. У нас есть работа, – сказал он и добавил - Не говорите об этом канцлеру Сано».

Когда они возобновили движение, Хирата задумался, удастся ли ему пройти через это расследование.