суббота, 27 февраля 2016 г.

И.Дж. Паркер «Чёрная стрела» Сугавара Акитада – 3. Глава 17

Глава 17

Ловушка

«Вот! - Сказала Тамако, придвигая к пару карточек к Акитаде. - Я снова выиграла. Идеальное совпадение!»

Акитада взглянул на лютни дам изображенных на карточках, а затем на свою жену. Её красивое лицо пылало, а глаза сияли от удовольствия. Он подумал, насколько она красива.

«Тебе действительно удалось. - Он вздохнул с притворным огорчением. - Эта игра оказалась невезучей для меня. Дважды я был совсем близко к победе, но каждый раз ты меня побеждала».

«О! – Встревожилась Тамако - Надеюсь, что ты не будешь испытывать неприязнь к игре? Ты же знаешь, это просто случай. В следующий раз повезёт тебе».

Прежде, чем он успел ответить, дверь открылась и вошёл капитан Такесуке. Он выглядел усталым и мрачным. Вид Акитады играющего со своей женой в настольную игру, казалось, рассердить его.

«Враг отошёл», - заявил он.

«О! Это хорошая новость, капитан, - воскликнул Акитада. Его жена с облегчением предложила: «Выпейте чашку тёплого вина, капитан, а то вы совсем промёрзли?»

Такесуке, казалось, собирался отказаться, но передумал: «Спасибо, госпожа Сугавара». По приглашению Акитады, он сел, держась подчёркнуто прямо и встретился глазами с каменным выражением лица Акитады.

Акитада задержал дыхание, ожидая пока Тамако не обслужила их и не ушла в свою комнату. Тогда он сказал: «Я думаю, что вы хотели вооруженного столкновения».

Глаза Такесуке вспыхнули: «Любой мужественный человек должен сожалеть об упущенной возможности».

Акитада удалось не вздрогнуть, услышав эти слова, подразумевавшие оскорбление. Он изучал лицо своего собеседника и отметил, сжатые губы и дерзкие глаза. Да, Такесуке презирал его за труса и имел смелость сказать это в лицо. За такое открытое неповиновение, его следовало приговорить к смерти. Но Акитада не имел намерения потерять хорошего офицера, который только что спас его жизнь. Нужно ли ему объяснять это? Сказать ему, что он желает избежать потери даже одной невинной жизни в этой борьбе за власть? Он сразу же отбросил эту мысль. Был только одна вещь, которую такой человек, как Такесуке понимал и уважал, и это был высший авторитет.

«Капитан, - сказал он холодно, - было бы лучше, если вы в дальнейшем сдерживали свой нрав. Только то, что вы хорошо выполняете свои обязанности, сдерживает меня от предъявления официального обвинения».

Такесуке густо покраснел и поклонился, но вызов в его глазах не угас.

«Вы не правы, - продолжал Акитада в то же холодным голосом, - в любом случае, вам не следует судить о вопросах, которые вас не касаются. Я приехал сюда с конкретными полномочиями и властью для их исполнения. Только его Императорское Величество сам может изменить эти мандаты. Вы и я просто должны подчиняться».

Он наблюдал, как в глазах капитана появилось уважение. Такесуке низко поклонился и громко произнёс: «Этот глупый солдат чрезвычайно сожалеет о сказанных неосторожных словах. Они были сказаны из горячего желания пожертвовать жизнью за его Величество».

«Очень хорошо, - хмуро сказал Акитада и добавил, - Я полагаю, вы устали. Вы можете идти».

Такесуке встал.

«Вы можете вернуться к гарнизон, но сегодня держите своих людей в готовности. Надо вести непрерывное наблюдение за замком Таката. О всех движениях господина Уэсуги, военных и других, необходимо незамедлительно сообщать мне».

Такесуке отдал честь и быстро выскользнул за дверь. Акитада вздохнул с облегчением. Ночь была позади и они были в безопасности.

Его взгляд упал на стол. На нём до сир пор лежали карточки. Он коснулся пары, которую Тамако так гордо выдвинула вперёд, и снова улыбнулся. Лютни на карточках были разные, но он не захотел говорить ей об этом. Он стал собирать их обратно в их коробку, когда его осенила мысль. В течение нескольких минут он сидел, уставившись в пространство. Лютня. Конечно, это было всего лишь совпадение. Но мысль сильно засела у него в голове, что он решил, как только взойдёт солнце, нанести визит торговцу Шикате.

Акитада был уверен, что его ловушка сработает и добыча будет поймана. Он не получал от этого удовольствие, но с чувством надвигающейся катастрофы, устало смотрел как развиваются события. Торговец музыкальными инструментами подтвердил его подозрения и породил новые.

Сразу после его возвращения из магазина Шикаты, Тора привёл в горничную Кийо и оставил её возле кабинета Акитады, где она засыпала бранью его и чиновников. Акитада сидел вместе с Сеймеем, погруженный в текущую рутинную сверку отчётов Хамайи о поступлениях налогов с данными провинциального регистра и старых отчётов заведующих амбарами. Они слышали её ругательства по отношению всех должностных лиц.

Сеймей с серьёзным лицом и сказал: «Эта женщина гневит судьбу».

Был момент, когда Акитада, удивлённый отсутствием у девушки какого-либо уважения к власти, хотел её наказать, но, подумав, решил этого не делать. Когда её, в конце концов, к полудню привели в его кабинет, он посмотрел на неё без интереса. Тора, краснолицый с белый костяшками на руках, толкнул её на колени, но она тут же подняла голову и вызывающе посмотрела вызывающе Акитаду.

«Лейтенант, - прорычал Акитада, - чем вызвано недовольство этой женщины?»

«Я сожалею, ваше превосходительство. Она, кажется, думает, что к ней и кому-то ещё несправедливо относится наша администрация».

Акитада смотрел на неё, сдвинув брови: «Несправедливо? Вы хотите подать жалобу, женщина?»

«Это несправедливо, - воскликнула она, подняв в обвиняющем жесте руку. - Я родилась, чтобы зарабатывать. Я не могу весь день сидеть без толку здесь, когда я уже всё рассказывала снова и снова. Люди говорят, что в наше время никогда не наступит конец несправедливости».

Эта фраза звучала знакомо. В таком духе выражалась вдова Сато. «То, что вы или кто-то другой думаете, никак не касается этого суда, - холодно сказал Акитада. – Вы обязаны оказывать содействие в расследовании преступления. Но у меня нет времени, чтобы объяснить вам это. Отвечайте быстро! Кто отослал конюха из гостиницы днём перед убийством Сато?»

На мгновение она упрямо сжала губы. Затем она пробормотала: «Хозяйка, я полагаю. Или, может быть, хозяин. Что это меняет?»

«Просто отвечайте на вопросы, - предупредил Тора, подняв кулак.

Спросил Акитада: «Разве больной Сато видел его?»

Она посмотрела на него: «Он был в порядке».

«Вы мне говорили другое, - сказал Тора. - Вы назвали его жену сукой и сказали, что у неё были любовники, что вы ухаживали за Сато».

«Я ничего такого не говорила», - отрезала девушка.

Не дав Торе возразить ей, Акитада быстро сказал: «Очень хорошо. Сейчас вы можете идти, но завтра могут возникнуть другие вопросы».

Она встала и, шмыгая носом, вышла.

«Она лжёт», - сказал возмущённый Тора говорит.

«Да. Будем надеяться, что Хитомаро будет что сообщить. Я начинаю разделять твоё мнение о девушке».

Сеймей покачал пальцем Торе: «Эта женщина чертова блудница. Пусть это будет тебе уроком не бежать за каждой юбкой, которую встречаешь. Теперь ты знаешь, что не все оспины являются ямочками».

Тора пробормотал что-то себе под нос и ушёл.

Чуть позже вошёл Хитомаро в сопровождении пожилой женщины с резкими чертами и быстрыми глазами. Она поправила шёлковый шарф на голове и заискивающе улыбнулась Акитаде.

«Это госпожа Омейя, господин. - Голос Хитомаро был ровным, но лицо выглядело взволнованным. - Она остановила горничную Кийо, когда та вышла из администрации и говорила с ней. - Он сделал паузу и сглотнул. - Я знаю госпожу Омейю. Она работает в доме свиданий».

Акитада бросил на него острый взгляд, но Хитомаро отвёл глаза.

Женщина начала протестовать: «Дом свиданий? Нет! Уважаемый лейтенант ошибается. - Она опустилась на колени и поклонилась несколько раз, подпрыгивая. Прежде чем Акитада смог задать вопросы, она продолжила. «Я бедная вдова, - сказала она, - и дом, который мой покойный муж оставил меня, мой единственный источник дохода. Сдаю комнаты для солидных одиноких женщин. Одну из них, оказывается, влюбился в этот красивый офицер, что как-то заставило его подумать такое. Уверяю ваше превосходительство, что я не знала об отношениях между ними до недавнего времени, и что я больше не допущу его визиты».

Акитада увидел панику на лице Хитомаро. Он закусил губу и спросил женщину: «Почему вы остановили горничную Кийо на улице?»

«Девушка работает на моего знакомого. Я просто случайно встретила её».

Акитада поднял брови, но не стал комментировать. Он приказал Хитомаро вывести госпожу Омейю позаботится о её содержании и позвать Тору и Каору.

Хитомаро отдал честь.

Когда он вернулся с Торой и их новым сержантом, Акитада отправил Хитомаро найти судью Хисаматсу и привести его на допрос. Он надеется, что поручение не задержит его до наступления темноты.

«Наша ловушка сработала, - сказал Акитада Торе и Каору, когда Хитомаро их оставил. - Хитомаро привёл госпожу Омейю, которая содержит дом свиданий в Святилище Лисы и я не сомневаюсь, что вы найдёте там нашу неуловимую вдову. Идите и арестуйте её».

«Господин, - сказал Тора, - это не там, где Хито в ...?» Он запнулся от волнения.

Акитада сжал губы и многозначительно сказал: «Хитомаро уехал с другим поручением. Он быстро с ним справится. Я намерен завершить дело Сато во время заседания во второй половине дня».

Доклады наблюдателей за замком Таката сообщали, что там всё было тихо, но Акитады появились новые заботы и некогда было отвлекаться на возможные действия Уэсуги. Войдя в зал трибунала, он нервно осмотрелся. На заседание собрался полный зал и на этот раз толпа вела себя организованно и отношение людей было уважительным. Хитомаро снова отсутствовал, так как Акитада послал его с поручением. Но Тора и Каору стояли и ждали его сигнала. Акитада стукнул жезлом и начал заседание.

«Введите заключенного, сержант!» - Скомандовал он.

В зале повисла выжидательная тишина. Когда появился Каору, ведущий вдову Сато на цепи со связанными за спиной руками, в толпе зашептали. Госпожа Сато выглядела не так как прежде, её шёлковое платье было порвано, длинные чёрные волосы растрепаны, на бледном лице не осталось ни кровинки, но она казалась более прекрасной, чем прежде. Когда она подошла к помосту, она споткнулась и начала громко рыдать.

Акитада решил вести себя с этой женщиной с величайшей осторожностью. Он полагал, возможно, необоснованно, что она стремилась найти сочувствие в зале. «Развяжите арестованную!» - Приказал он.

Каору повиновался и громко объявил: «Вдова Сато, разыскивалась для допроса по делу об убийстве её мужа. Она была найдена в доме свиданий Святилища Лисы, в котором она скрывалась».

«Нет, о, нет, - завопила вдова, упав на колени и ломая руки, - Я не пряталась. Я не скрывалась. Я была там против своей воли из-за злой женщины. Я там подвергалась немыслимым унижениям».

В результате возбужденный гул прокатился сквозь толпу. Присутствующие устремились вперёд, чтобы лучше видеть и слышать. Акитада нахмурился: «Объяснитесь!»

Вдова встала на ноги и вытерла лицо порванным рукавом. «Простите эту бедную, глупую женщину, господин, - сказала она и посмотрела на него жалостливым взглядом, после чего опустила ресницы - Мне стыдно стоять перед вами, ведь меня обесчестил грязный, отвратительный человек». Вдруг сдёрнула платье со своих плеч, открывая белые груди, покрытые с кровавыми царапинами. «Смотрите!» - Воскликнула она. Толпа подалась вперёд.

Хотя здравый смысл говорил ему, что это была очередная уловка и, скорее всего, она сама расцарапала себе грудь, Акитада отпрянул.

Каору шагнул вперёд и резко ударил её по лицу тыльной стороной ладони. Она задохнулась и, рыдая, упала. Люди в толпе начали тихо переговариваться.

Акитада, чувствуя, что уши горят от смущения, проворчал: «Ведите себя достойно. Вы находитесь в суде. Вы либо будете говорить спокойно и оставите одежду в покое, либо снимете её ещё одной порки».

Она села и привела платье в порядок. «Простите меня, ваше превосходительство, - пробормотала она. - Я не в себе. Сначала был убит мой бедный муж, а затем, эта ведьма Омейя со своим сообщником мучила меня. Зная хорошо, что я была одна и без охраны, она заманили меня в свой бордель, предложив бесплатно давать мне уроки музыки. Я думал, что музыка облегчить мою скорбь и согласилась. Я училась играть на лютне у неё, всегда в дневное время, пока однажды, когда я уходила, один мужчина не обратился ко мне». Она оглядела помещение, как будто она ожидала увидеть его в зале. «Госпожа. Омейя предложила встречу, но я отказалась. Затем, три дня назад, после урока, она предложила мне чашку вина. Я из вежливости согласилась. - Она слегка вздрогнула. – В вино, должно быть, было что-то подмешано, потому что, я уснула и когда проснулась, лежала голая на полу, а человек, который подошёл ко мне, насиловал меня». Она закрыла лицо рукавом и снова зарыдала.

Акитада заметил возбуждённые лица в толпе и стукнул жезлом. Он понял, что она шантажирует его, но он был беспомощен, чтобы помешать этому.

Она подняла голову и продолжила дрожащим голосом: «После той ночи я был заперт. Тот же самый человек возвращался снова и снова, а Омейя заставляла меня во всём ему угождать. Если я отказывалась, они избивали меня, или подносили горящую свечу к лицу или ногам, пока я не уступала. Он постоянно делал мне больно. Каждый раз, когда он приходил, старуха встречала его и брала у него деньги. Когда я говорила ей как ужасно он со мной поступает, она рассмеялась мне в лицо, говоря: «Лучше буть повежливее с ним или с тобой случится что-то похуже»». Она поклонилась. «Вот это моя история, ваше превосходительство. Я вытерпела истинные муки ада, пока ваши люди не освободили меня. Я прошу справедливости».

Акитада лихорадочно обдумывал ситуацию. Эта женщина была дьявольски умна. Её заявление должно быть расследовано, для чего требуется назначить ещё одни публичные слушания. В таком случае, Акитада не сомневался, что она всё сведёт к тому, чтобы опознать Хитомаро как человека, который изнасиловал и пытал её. Это, в свою очередь, позволит горничной Кийо выйти вперёд и выдвинуть обвинения в изнасиловании Торе. Таким образом, эти две женщины дискредитируют не только сотрудников его администрации, но его расследование убийства её покойного мужа и, как следствие, его авторитет в этой области.

«Я очень сожалею, - наконец объявил он, - такое отношение к приличной женщине в нашем городе вызывает возмущение. Самое тщательное расследование будет начато немедленно. Но, как бы тяжело бы не было вам сейчас, госпожа Сато, для начала вы должны ответить на несколько вопросов».

«Ооо!», - протянула она, вызвав сочувственный шепот в толпе.

«Налейте арестованной чашку воды», - Акитада поручил Каору. Напоминание о её нынешнем состоянии оказалась спасительным. Она взяла себя в руки, и толпа снова замолкла.

«В вашей гостинице недавно умирал постоялец?»

«Да, ваше превосходительство. Бедняга умер от лихорадки».

«Как вы поступили с телом?»

«Как обычно. Я послала конюха в храм, позвать монахов, чтобы забрали его и похоронили, что и было сделано»

«Вы видели как они забрали его?»

«Нет. После смерти мужа у меня было много дел. Они, должно быть, забрали тело в мое отсутствие».

«Откуда вы это знаете? Вы поручили слугам передать тело?»

Она сделала вид, что путается: «Я ... я не знаю, что произошло. Мы сообщили в храм и оставили тело за воротами, чтобы его забрали. Позже тело исчезло. Естественно, я предположила …»

«Что тут модно предполагать? - Потребовал Акитада. - Это незаконно, чтобы оставлять трупы на улице, как будто это мусор. Это оскорбляет все законы этой страны. Это оскорбляет наших богов и самого Будду».

Она склонила голову. Затем она пала ниц, плача: «Эта бедная вдова признаёт свою вину. Потеряв любимого мужа, находясь под бременем постигшего её горя и забот о хозяйстве, плохо разбираясь в законах, она ошиблась. Прошу милости вашего превосходительства».

От нанесённого поражения у Акитады сжался желудок и его затошнило. Она снова перехитрила его. Он не имел никаких доказательств, что она использовала труп Като. Он также не мог ничего добиться от её слуг, которые не станут свидетельствовать против неё. Ключевой свидетель по делу об убийстве, горничная Кийо, изменила свои показания. В его распоряжение оставался лишь один путь. Хотя вполне он мог оказаться катастрофическим из-за вовлечения Хитомаро, он не мог избежать.

Он сказал: «Вы должны заплатить штраф в размере пяти кусков серебра секретарю суда и сделать равный вклад в местные храмы, чтобы успокоить божественные силы и дать отдых душе покойного».

Она пробормотала благодарности, а потом смиренно попросила: «Можно я пойду домой?»

«В своё время. У меня есть некоторые вопросы, касающиеся вашего пленения. Сержант? - Каору подошёл и поклонился. - Приведите женщину, которая ждёт снаружи».

Госпожа Омейя выглядела как образец респектабельной женщины среднего возраста в чёрном платье и ажурном шёлковом шарфе, спокойно подошла к помосту. Она проигнорировала любопытные взгляды из толпы, но была явно поражена, увидев там стоящую на коленях вдову.

Опустившись на колени рядом с молодой женщиной, она поклонилась и объявила: «Это незначительное лицо называется Омейя, вдова и хозяйка в этом городе».

Госпожа Сато ахнула и обернулась. Она указала дрожащим пальцем. «Это она! Это - демон. Она держала меня в плену в своём доме».

Госпожа Омейя открыла рот от неожиданности.

«Пожалуйста, ваше превосходительство, - кричал вдова Сато, - заставьте её рассказать вам о человеке, который пытал и насиловал меня в её доме. Она знает, кто он такой».

Госпожа Омейя посмотрела на Акитаду. Он затаил дыхание. Она сказала: «Что такое она говорит? Не понимаю. Какой мужчина? Я думал, что вы хотели спросить про горничную»

«Вдова Сато, - сообщил ей Акитада, - обвиняет вас в том, что заставили её заниматься проституцией и отдаваться клиенту с извращенным вкусом к жестокости».

«Что? - Воскликнула госпожа Омейя. - Она сошла с ума! Несколько месяцев назад, местный господин с высокой репутацией взял в аренду один из моих номеров, чтобы он мог встречаться с ней наедине. Но в последнее время она завела ещё одного любовника. Я предупреждала её, что она играет в опасную игру, но она не слушала. Вкусы её постоянных посетителей были вполне нормальные, как у всех мужчин ...»

Последние её слова, были заглушены пронзительными криками молодой женщины: «Лжешь! Ведьма!» и стуками жезла Акитады.

Акитада не мог продолжать процесс дальше, без привлечения Хитомаро. Он объявил: «Женщина Омейя, будучи обвинённой в похищении и сводничестве, останется в тюрьме. Женщина Сато будет выпущена после уплаты ею штрафов, но снова появится в суде, когда он будет созван». Чтобы закрыть слушания он трижды стукнул жезлом по столу, встал и вышел из зала.

Вернувшись в свой кабинет, Акитада сел за стол попытался обдумать сложившуюся ситуацию. Он ничего не добился. Вдова Сато в лживости и хитрости превосходила всех женщин, каких он когда-либо знал, она была в курсе его намерений и готова была дать отпор. Она также в очередной раз выиграл общественное сочувствие.

Пока же Уэсуги продолжал угрожать своими войсками и Акитада не приблизился ни к знанию личностей всех заговорщиков, ни к тому против кого был нацелен заговора, против императора или против губернатора. Он был почти уверен, что в центре заговора был не Уэсуги, судя по всему, за ниточки дергает кто-то более умный и влиятельный. Заговор такого масштаба требовал интеллекта и тщательного планирования, а его оценка Уэсуги как ограниченного регионального лидера не имевшего достаточно мозгов и энергии для выполнения такой задачи. Хисаматсу как-то в этом всё участвовал, но, казалось, он соображал ещё, чем Уэсуги.

Акитада не забыл про настоятеля Хокко. Много лет назад, Акитада столкнулся с заговором во главе которого стоял буддийский священник. Тот использовал своё влияние, чтобы набрать и обучить армию солдат-монахов. Хокко, конечно, не был похож Мастера Дзёто, но он был в хороших отношениях с Уэсуги и, как настоятель крупнейшего храма и монастыря в провинции, обладал огромным влиянием. Тем не менее, в то же время Хокко предупредил его о запланированном Уэсуги нападении и предположил, что Такесуке и гарнизон останутся верны императору.

Акитада также вспомнил о других гостях на банкете Уэсуги. Кайбара умер, но там был ещё суетливый торговец Сунада. Он также имел большое влияние, особенно среди купечества. Из того, что сообщил Генба, было известно, что Сунада использовал головорезов для охраны своего имущества и проводит много времени в домах свиданий. Произошедший инцидент, когда он убил якобы напавшего на него преступника, наводили Акитаду на подозрения его в связей с местными преступниками, но не было ничего известно о его отношениях с Уэсуги. Правда, самые последние известия бросали новый свет на Сунаду, но Акитада не был готов предположить, что купец мог быть вдохновителем заговора.

У Уесуги ещё один гость, достаточно умный и разбирающийся в местных делах, но подозревать его Акитаде не хотелось. Аккитада в душе корил себя за то, что привлёк его в свою команду, толком не узнав, кто он такой и чем живёт. Ойоши избавил его от проблем с желудком, но он был хорошо осведомлен о травах, которые могут вызвать такие расстройства. А что может быть лучше, чтобы завоевать доверие Акитады? С тех пор относительно Ойоши возникли серьезные подозрения. Как то, например, что не узнал изуродованное тело своего бывшего пациента? И ведь именно он мог предупредить Кайбару о намеченном тайном осмотре покойного господина. Теперь неизвестно, можно ли доверять его заключению? Акитада ярко запомнил, как Ойоши побледнел, когда Тора упомянул о враче-убийце.

Ему нужно было время, чтобы собрать доказательства. В настоящее время сводница Омейя оставалась его единственной надеждой. Она была свидетелем против вдовы Сато или Офуми, как она сама себя называла, и она также знала, от имя её покровителя. И госпожа Омейя, по крайней мере, было в целости и сохранности в тюрьме.

Менее чем через час, он узнал, что и эта ниточка оборвалась. Тора ворвался в его кабинет с криком: «Заключённая повесилась в камере».

Когда Акитада прибыл в тюрьму, он был встречен Ойоши, который подтвердил, госпожа Омейя умерла.

Акитада прошёл мимо него и подошёл к камерам. Трое других заключенных, Такаги, Окано и Умэхара, в страхе жались в углу главной комнаты. Каору в камере, согнулся над неподвижным телом.

Госпожа Омейя после смерти выглядела гораздо старше. Она лежала рядом с дверью камеры, её ажурный шёлковый шарф лежал рядом с ней.

«Каору нашёл и вынул её из петли, - сказал Ойоши, который последовал за ним. - Так как я был на кухне с другими, то пришёл сразу. Она, должно быть, повесилась на своём собственном шарфе». Он указал на металлическую решетку в деревянной двери камеры. Часть шарфа всё ещё была привязаны к верхней перекладине.

Акитада ничего не сказал. Он ощутил горькую желчь на языке, а в его голове кровь застучала как главный колокол храма. Он был уверен, что она не могла покончить жизнь самоубийством. Относительно выдвинутых против неё обвинений она была невиновна. Он спрятал эту женщину в тюрьму с целью защитить её, надеясь через неё докопаться до истины, и вот теперь вышло, что он только приблизил её смерть. Каждое его действие, казалось, вело к катастрофе, не только для него, но и для тех, с кем он вступал в контакт. Если он не смог обеспечить безопасность этой одной женщины, как ему было управлять провинцией? Как он сможет защищать себя, свою жену и будущего ребенка?

Ойоши откашлялся и Акитада с усилием взял себя в руки. Обращаясь к Каору, он потребовал: «Как такое могло случиться? Кто за ней смотрел?»

Молодой сержант был очень расстроен: «Она, казалось, быстро успокоилась и, съев тарелку супа, легла спать. После этого мы все уселись за наш собственный обед».

Акитада посмотрел из камеры мёртвой женщины наружу. Трое заключённых с бледными лицами смотрели на него. Он отметил, что рассеянный Окано, завернутый в какую-то фиолетовую ткань, сжимал в руках большой бумажный фонарь. «Кто-то должен был находиться достаточно близко, чтобы увидеть или услышать, что происходит», - отметил он.

Каору покачал головой: «Мы ели на кухне, господин».

Акитада уставился на него: «Как? Все? В тюрьме никого не было, кроме госпожи Омейи и заключенных?»

Возникла пауза. После чего сержант сказал: «Только госпожа Омейя, господин. Такаги, Окано и Умэхара ели с нами».

Акитада схватился за голову. Конечно же, это тоже была его вина. Он знал, что трое заключённых были фактически освобождены Каору, когда тот взял на себя управлением в тюрьме. В то время это ему казалось гуманным. Теперь это выглядело, как ещё один пример его собственной непригодности для этой работы.

Каору был растерян. «Видите ли, господин, - пытался он объяснить, - Умэхара повар и нам всем готовил еду, а Такаги объявил, что сегодня у него день рождения. Поэтому Окано предложил устроить небольшое представление, чтобы отпраздновать день рождения Такаги». Когда Акитада ничего не ответил, Каору пробормотал: «Я знаю, это было против правил, но все мы думали, что женщин спит».

«Кто-нибудь выходил из кухни во время вашего обеда? - Устало спросил Акитада.

Взгляд понимания мелькнул в глазах Каору. Он побледнел, подумал, и сказал: «Я не могу быть уверен. В один момент, Окано погасил огонь, чтобы исполнить танец с фонарём.

Акитада обратился к Ойоши почти свирепо: «Ну, доктор? Было ли это самоубийство?»

Ойоши поморщился. «Возможно», - сказал он.

«Вы можете ответить более определённо?» - Резко спросил Акитада.

Ойоши, казалось, уменьшился в размерах. «Я имел в виду то, что всё выглядит именно так: так вполне можно повеситься, с помощью тонкой одежды и удобной решётки, за которую цепляется петля».

Акитада пошёл посмотреть на узел, а затем резко повернулся на коленях к мёртвой женщине. Он осмотрел её лицо и горло. «Вот здесь имеется небольшой синяк», - сказал он, указав.

«Когда она повисла, её голова могла удариться о дверь», - предположил Ойоши.

Акитада глазами примерил расстояние между решеткой и полом: «Здесь небольшая высота. Ноги повешенной касались пола, когда вы её нашли, Каору?»

«Не совсем, господин».

«Почему она не использовала табуретку?»

Ответа не последовало.

Акитада снял остатки шарфа с решётки. Он вспомнил, с какой гордостью покойная носила этот шарф, и вздохнул: «Дай мне другой верёвки, Каору, и помоги тут всё измерить». Они уложили ровно тело и измерили его. Затем измерили высоту на которой была закреплена петля. Акитада кивнул. «Так я и думал. Со своим ростом она не смогла достать до этой перекладины, чтобы привязать к решётке шарф с одетой на шею петлёй. - Он посмотрел на Ойоши. - Вы всё ещё думаете, что она покончила жизнь самоубийством?»

Ойоши настороженно посмотрел на Акитаду: «Я думал, что такое возможно».

Акитада наклонился, чтобы прикрыть шарфом искажённое лице умершей. «Я вижу, - сказал он. – Спасибо».

Поев вместе с Тамако, Акитада сидел в одиночестве в своём кабинете, попивая вино и хмуро обдумывая своё положение. Тамако, почувствовав настроение мужа, ни о чём не стала спрашивать, рис с маринованными овощами. Кто-то убил сводницу Омейю в тюрьме под самым его носом. Убийца пришёл в тюрьму, проник в её камеру, задушил, а затем повесил её на решетке. Преступление свидетельствовало, но убийца готов идти на огромный риск, чтобы осуществить задуманное. Теперь свидетельство Хитомаро против вдовы Сато может только навредить, всё говорило о том, что эту рискованную игру Акитада проиграл. Однако, в сложившихся обстоятельствах, он не имел возможности ни уйти в отставку, ни покинуть провинцию, даже если бы он сам захотел позорно признать поражение.

В этот момент его размышлений появился Хитомаро. Он резко вошёл, в сопровождении ошеломленно смотрящего стражника, и сел напротив Акитады не поприветствовав его.

Акитада, сдвинув брови, посмотрел на стражника. «Подожди снаружи», - сказал он, заинтересовавшись, зачем этот человек вообще зашёл к нему в кабинет. Стражник, мгновение помедлил, а потом вышел и закрыл за собой дверь.

Сначала Акитаде показалось, что Хитомаро болен. Он был абсолютно белый, его глаза, встретившись с глазами Акитады ничего не выражили. Когда он заговорил, его голос не выражал никаких эмоций.

«Она мертва».

Акитада слегка подскочил: «Что? Кто умер? Ты хорошо себя чувствуешь?»

Хитомаро пренебрежительно взмахнул рукой. «Офуми. Женщина, которую вы знаете, как госпожу .. Сато», - сказал он голосом похожем на эхо.

Глаза Акитады опустились с лица Хитомаро на его халат. На тёмно-синем хлопке виднелись бурые пятна. Большое пятно на груди как бы опускалось на живот и ноги. Правый рукав Хитомаро был испачкан весь от плеча до запястья. Тут Акитада заметил, что у Хитомаро нет меча. Он едва сдержался, чтобы не завыть от отчаяния.

«Расскажи, что произошло».

Сначала не последовало никакого ответа. Затем плечи Хитомаро выпрямились. Глядя мимо Акитады, он официально отчитался. «Я, как было приказано, прибыл к усадьбе Хисаматсу и обнаружил, что она пустует. Опросив слугу, я узнал, что Хисаматсу и Чобей ночью покинули усадьбу на лошадях. Слуга утверждает, что он не знает, куда они уехали. Я вернулся в резиденцию, чтобы доложить об этом. Тут я услышал из Торы, что произошло в судебном заседании, я был охвачен гневом и стыдом, что мои глупые проступки привели к тому, что Хисаматсу был предупреждён, и скомпрометировали дело против вдовы Сато. Я сразу же отправился в дом Омейи. Госпожа Сато была там. - Он остановился и посмотрел Акитаде прямо в глаза. - Я арестован за её убийство, господин. Стражник привёл меня сюда».


пятница, 19 февраля 2016 г.

И.Дж. Паркер «Чёрная стрела» Сугавара Акитада – 3. Глава 16

Глава 16


Игра

К вечеру множество людей: старых и молодых, бедных и состоятельных, рабочих и торговцев, отмечали победу своего чемпиона в самом большом местном питейном заведении, фонари, которого, покачиваясь под стропилами, бросали золотой свет на их разгорячённые и сияющие лица. Уставшая обслуга сновала среди посетителей, наливая тёплое вино и поднося подносы с закусками – жаренной рыбой и маринованными овощами. Некоторые под цитру пели хором народные песни, а чемпион Цунейя исполнял сольный танец на стоявшей бочке.

Тут же, в окружении своего круга поклонников был и Генба. Его поклонники не отвернулись от него из-за поражения в финальном матче; ведь он очень близок к победе и этого было причиной достаточно, чтобы праздновать. И оставалась надежда на победу в следующем году.

Неузнанный присутствующими, Акитада пришёл поздравить Генбу с успешным выступлением, а также узнать настроения местных жителей. Их беззаботная попойка несколько успокоила его, но мысли о предстоящей ночи заставляли следить за входными дверями.

Генба не обращал внимания на тех, кто был недоволен его поражением от Цунейи, слушал похвалы и поглощал еду и вино в огромных количествах. Акитада откинул свои причудливые представления о турнире, как прогнозе его будущего и почувствовал облегчение от того, что Генба не победил. Победа и чемпионский титул означали бы его отъезд в столицу, чтобы выступить перед императором.

Думая об этом, Акитада наклонился к Генба и спросил: «Ты продолжишь заниматься борьбой?»

Генба поставил чашку и тихонько, прикрыв рот рукой, отрыгнул, затем улыбнулся и похлопал свой огромный живот. «Простите, господин. Пока я тренировался, я воздерживался от вина и теперь стараюсь наверстать упущенное. Что же касается борьбы, я думаю, что это у меня в крови. Борьба – это то, что у меня получается лучше всего. И сегодня были очень хорошие схватки, господин. Никогда думал, что из здешних крестьян и горцев вышло столько хороших борцов, которые остальное время года занимаются совсем другими вещами. Цунейя имеет очень хорошие шансы стать национальным чемпионом».

«Я заметил это». - Сердце Акитада упало при мысли, что после всего этого он терял Генба. Но он добавил: «Я понятия не имел, что ты такой классный борец. Я очень горд тобой».

«Благодарю вас, господин». – Генба, смутившись, опустил глаза и почесал свою блестящую, лысую голову.

Музыкант заиграл на цитре другую мелодию, и глаза Акитады в очередной раз повернулись в сторону двери. Ничего. «Я так понял, - продолжил, - Ты уже не захочешь приступить к своей работе в резиденции?»

Генба уставился на Акитаду, его улыбка сникла: «Почему не захочу? Я вам больше не нужен?»

«Не глупи! – Перебил его Акитада, нервы которого были натянуты туго, как струны цитры старого торговца. - Конечно, ты мне нужен. Но ты не можешь одновременно быть моим лейтенантом и профессионально заниматься борьбой».

«О! - Улыбка вернулась на лицо Генбы.- На это счёт не беспокойтесь. Я испугался, что вы сердитесь на меня из-за потраченного времени. Я вернусь в резиденцию к Хито и Торе, как только это попойка закончится. Мой хозяин уже рассчитался со мной, а мои вещи сложены вон там у двери. Ещё немного вина, господин?»

«Спасибо», - сказал Акитада и с чувством протянул чашку. Его глаза повернулись к двери. Он заметил, что она открывается и приложил некоторые усилия, чтобы сдержать панику, которая нарастала с момента предупреждения настоятеля. Но вот дверь открылась, и, наконец, в помещение вошёл Хитомаро, стряхнув у входа снег.

Акитада поставил чашку на стол и встал, чтобы встретить его. «Ну, что?» - Спросил он, чувствуя, как забилось его сердце.

«Никаких проблем, господин». - Хитомаро достал из рукава плотно сложенный и запечатанный документ и передал Акитаде. «Погода меняется, - добавил он. - Капитан, кажется, принял решение поддержать вас».

От нахлынувшего на него облегчения у Акитады закружилась голова. Он просмотрел письмо и кивнул: «Настоятель был прав. Такесуке поможет нам. У него в распоряжении сто солдат. Он выражает свою готовность отстаивать императорскую власть в этой провинции. Очень правильное решение. - Он показал Хитомаро письмо с кривой улыбкой. - Возможно, его горячая готовность «пожертвовать собственной жизнью и всех своих солдат в борьбе против сил заговорщиков» звучит излишне напыщенно, но я благодарен ему за поддержку. В конце концов, мы не одиноки. Садись, перекуси с нами за чашкой вина. Я думаю, у нас впереди долгая ночь».

Поздно ночью, когда миновал час тигра, Тора и Хитомаро дремали сидя, не снимая доспехов, в кабинете Акитады. Они провели несколько часов, помогая подготовиться к обороне резиденции. Теперь оставалось только ждать. Семейя, который, после недавней болезни был еще слаб, Акитада отослал спать.

В воздухе стоял запах сгоревшего дерева, через закрытые ставни было заметное слабое мерцание горевших факелов, освещавших двор. Их хозяин спал, завёрнутый в одеяла и защищённый от сквозняков низкими ширмами. Подвыпивший Генба храпел в углу.

«Надо пойти и перевернуть его, - пробормотал Хитомаро, - прежде, чем он разбудит хозяина».

Тора приподнялся, толкнул Генбу, который хмыкнул и повернулся на бок. Со двора доносились приглушенные крики часовых. Тора потянулся и зевнул. «Я пройдусь вокруг», - прошептал он Хитомаро и выскользнул.

Из-за ширмы позвал Акитада: «Хитомаро?»

«Да, господин», - Хитомаро встал и подошёл к ширме.

«Какие-то новости?» - спросил проснувшийся Акитада, опираясь на локоть.

«Ничего, господин. Всё тихо, как в могиле».

«Неудачное сравнение», - сухо сказал Акитада сухо и отодвинул ширму. Он был полностью одет в доспехи, защищавшие его торс и бёдра, но пластины защищающие ноги, шею, плечи и шлем лежали в углу комнаты, и он надеялся, что они там и останутся. «Чай есть?» - Спросил он, вставая, после чего сел за свой стол.

«Я схожу за горячей водой, господин». - Хитомаро направился к двери, а тут пришёл Тора с капитаном Такесуке.

Такесуке, в полном вооружении, в сверкающих покрытых лаком доспехах, отсалютовал. Он выглядел напряжённым и взволнованным. «Господин, я только что получил сообщение от моей разведки».

«Да?»

«О силах конницы вышедших из Такаты. Большинство их знамён украшены гербами Уэсуги, но есть также некоторые странные знамёна с драконами, но среди них есть и неизвестный герб. Мы насчитали, по меньшей мере, сто пятьдесят воинов. Они передвигаются медленно, но должны прибыть сюда менее чем за два часа».

«Спасибо, капитан. До сих пор вы всё сделали исключительно хорошо и я не сомневаюсь, что вы сможете удержать администрацию, несмотря на отсутствие настоящих укреплений».

Такесуке покраснел и резко поклонился.

Тора с усмешкой произнёс: «Эти трусливые ублюдки подожмут хвост, когда появятся со своими флагами здесь, капитан. А если нет, мы покажем Уэсуги, что он ошибся».

«Эти знамёна, - размышлял Акитада. - Дракон является символом императорской власти в Китае. Я полагаю, что судья мог предложить его Уэсуги, как символ статуса правителя северной империи. Но какой был ещё один герб? Вы получите его описание, капитан?»

Такесуке передал клочок бумаги: «Боюсь, что он не очень понятен. Мой человек видел его издали и шёл снег».

Акитада развернул бумагу и посмотрел на рисунок, который походил на творчество маленького ребёнка нарисовавшего дерево, с тремя или четырьмя ветками с каждой стороны. «Как вы думаете, что это?»

«Дерево? - Предложил Такесуке. - Это то, что мой человек подумал, глядя на этот символ.

Хитомаро пришёл с дымящимся чайником. Он и Тора и уставились на странный символ.

«Какое-то растение, - сказал Тора. - Сеймей, возможно, знает его».

«Если бы линии были аккуратнее, я бы сказал, перо», - предложил Хитомаро, наливая чай в чашку Акитада.

«Перо? Часть стрелы? - Глядя на рисунок, Акитада поднял чашку ко рту, но потом вспомнил правилах этикета. – Немного чаю, господа?»

Они покачали головами. В те времена большинство людей считали чай горьким лекарством. Акитада хлопнул в ладоши, чтобы вызвать Хамайя, от чего проснулся Генба, который зевнул, посмотрел моргая на них, и снова улёгся спать. Пришёл Хамайя, но, увидев рисунок, покачал головой. «Подождите минутку ...» - пробормотал он, и поспешил из комнаты. Вернувшись, он принёс коробку документов, в которых были зарисованы все фамильные гербы всех известных землевладельцев Эчиго и соседних провинций. Ни один не соответствовал неизвестному гербу.

«Это ничего не значит, - фыркнул Хитомаро. - Эскиз должно быть неправильный».

Такесуке запротестовал: «Это хороший солдат, господин. И он поклялся, что казалось, что всё нарисовал как есть».

Акитада кивнул: «Любопытно. Может быть, как и символ дракона, это новый герб. Очевидно, Уэсуги кто-то поддерживает, но не из числа зарегистрированных семей. Спасибо, Хамайя». Он смотрел, как немолодой чиновник человек собрал документы и ушёл. Хамайя оказался его убеждённым сторонником, он отказался покинуть резиденцию, чтобы пересидеть опасность в своём городском доме. Со вздохом, Акитада произнёс: «Ну, у нас есть два часа, чтобы определить, будет Уэсуги атаковать или уйдёт. Если он откажется от нападения, завтрашний день должен идти по распорядку. Чтобы успокоить людей, не вызывать лишних слухов всё должно выглядеть насколько это возможно буднично. Капитан, вам лучше всего вывести солдат из города и провести военные учения в пределах видимости дороги в Таката. Это позволит вам держать держать ситуацию под контролем».

Такесуке кивнул: «Да, господин. Это завтра, господин. Но теперь, если вы не нуждаетесь во мне, я буду готовиться к бою. На случай, если нападение будет сегодня».

Когда дверь закрылась за ним, Акитада сказал: «На удивление хороший человек. Он слов на ветер не бросает. Но я боюсь, что он надеется на то, что сражение будет»

. «Ну, я бы тоже предпочел что-то делать самому, - фыркнул Тора. – Просто сидеть на корточках для меня утомительно. Почему нам троим не составить план, как защитить этот зал? С помощью Каору и его стражников мы могли бы подготовить это здание к обороне, на случай, если Такесуке не удастся остановить Уевуги».

Акитада подавил дрожь. Если враг доберётся до резиденции, он подожжёт его. Это поставит находящихся внутри перед выбором быть сожженными заживо или пасть от мечей ожидавших снаружи воинов Уэсуги. Он сказал: «Нет. В отличие от вас и капитана, я готов поспорить, что Уесуги не решится. Между тем у нас есть незаконченное дело. - Когда Хитомаро и Тора посмотрели на него непонимающими глазами, он напомнил им, - У нас ещё имеются трое заключенных, Умэхара, Окано и Такаги, о которых надо позаботиться и нераскрытое убийство трактирщика Сато».

«Сейчас мы не должны быть тратить на это время», - запротестовал Тора. Хитомаро добавил: «Эта троица весьма довольна жизнью в тюрьме. Они в тепле и их регулярно кормят. Кроме того, Умэхера подружился с сержантом и стражниками. Умэхара достаёт через них разные ингредиенты для своих супов и тушёных блюд. Сын фермера привлекает их к хозяйственным работам в обмен на игру в кости. И Окано каждую ночь устраивает представление. Наша тюрьма кажется для них раем, а стражники относятся к ним как к своим их домашним».

«Боже». - Акитада в удивлении покачал головой, после чего сухо сказал: - Тем не менее наступает зима и их ждут семьи. После того, как начнётся, они будут вынуждены остаться в Наотсу до лета. И я должен напомнить вам, что судебный бюджет не таков, чтобы надолго кого-то обеспечивать удобным жильём».

«Но, что тут можно сделать, если госпожа Сато исчезла? - Спросил Тора. – Работники гостиницы не видели её, а родители волнуются. Все говорит о том, что она тоже убита и где-то похоронена. Мы никогда не сможем найти её».

«Хм. - Акитада нахмурился и потянул за один из шёлковых шнуров, которым была привязан доспех на руке, что давил на рану на его плече. – Есть ещё один вопрос, который меня беспокоит. Я заметил очень своеобразную реакцию Ойоши, когда он услышал, как ты сказал про старое дело с убийцей-врачом. Он выглядел как подозреваемый в убийстве. Возможно, мы должны были задать несколько вопросов о его жизни. Он часто посещал госпожу Сато, чтобы ухаживать за её мужем. И очень интересно, что он не признал своего пациента».

«Вы не можете подозревать врача, - воскликнул ошеломлённый Хитомаро, после некоторого молчания. – Если мы не можем доверять ему, кому мы вообще тут можем доверять?»

«Это правда». - Вздохнул и согласился Акитада. Он достал свёрток парчи и развязал шёлковый шнур. Внутри была лакированный ящичек, который он купил у старого торговца. Он открыл его и высыпал на стол гору карточек. Акитада перемешал их, а затем выбрал из них два. «Это такая игра, - сказал он, - Вы должны выбрать парные карточки из кучи и, на первый взгляд, тут нет ничего сложного, как с этими двумя, на которых нарисованы играющие на цитрах дамы. Но если приглядеться, вы увидите небольшое различие. Рисунки на камнях одинаковые, за исключением одной маленькой детали. На одной дама играет на тринадцати струнной цитре, а другая на цитре старого типа, на которой только шесть струн. Неосторожный игрок может проиграть игру из-за поспешных выводов».

«Я не люблю такие сложные игры», - пробормотал Тора.

Хитомаро взял карточку с женщиной, играющей на лютне, и уставился на него, вместо того, чтобы положить обратно. Он нервно откашлялся: «Господин»

Акитада поднял голову.

«Я, э-э, встретил кого-то. Э-э, женщину». – Хитомаро остановился, почёсывая голову волос. Акитада поднял брови. «Ах, Хито поздравляю вас с этим подвигом?»

«Нет, господин. То есть, мы думали, что пожениться, если ... если это все в порядке, господин».

Акитада слегка заколебался, а затем тепло сказал: «Это серьезное дело! Если она завоевала ваше сердце, мой друг, она должно быть необыкновенная женщина. Но тебе, конечно, не нужно моё разрешение». Он помолчал, а потом спросил с тревогой: «Ты не планируешь уйти, не так ли?»

«О, нет, господин. Совсем наоборот. Я бы хотел занять пустой склад в дальнем углу резиденции?»

«Пустой ...? - Акитада засмеяться. - Конечно. Но, пожалуйста, решить свои дела быстро, потому что я вижу, что твои мозги не могут настроиться на дело. Моя жена тебе поможет. Как зовут необыкновенную женщину?»

Хитомаро закусил губу, затем демонстративно сказал: «Её зовут Офуми. Она выросла в хорошей семье, но беда заставила её зарабатывать на хлеб музыкой. Она очень талантливая, замечательно играет на лютне, и очень красиво говорит, господин».

«На лютне, да?» - Акитада изучал покрасневшее лицо Хитомаро. Затем он кивнул: «Я уверен, что ты выбрал с умом. Офуми будут приветствовать в нашей семье».

Хитомаро опустился на колени и коснулся лбом пола. Когда он выпрямился, он был совершенно по-деловому: «Что мне нужно делать завтра, господин?»

Снаружи послышались шаги. Мужские голоса о чём-то быстро говорили. Хитомаро и Тора напряглись и посмотрели в сторону закрытых ставней.

Акитада нахмурился и поправил кожаные пластины на левом плече. Носить доспехи он не привык и проклинал их за неудобство, особенно в связи раной плеча. Он выразил надежду, что сегодня не будет никакой схватки.

Когда снаружи всё затихло, Тора спросил: «Мне разбудить Генбу, господин?»

«Нет. Пусть спит. У него был тяжёлый день».

Они все смотрели на храпящую гору и улыбнулись.

Подумав, Акитада сказал: «Есть ещё судья Хисаматсу. Но я думаю, что вы правы, Хитомаро, он просто с ума от общения своими коллегами-заговорщиками и пока не представляет для нас серьёзной угрозы.

«А что слышно о ребёнке? - Спросил Хитомаро. - Я мог бы его , вместо того, чтобы возиться с Хисаматсу».

Растерянно Акитада схватился за голову: «О, небеса! Я забыл сказать, настоятель говорит, что мальчик в безопасности».

«В безопасности, где?» - Недоверчиво спросил Тора.

«Он не стал говорить, но ...»

«Тогда откуда мы узнаем, что это действительно так?» - Прервал обычно вежливый Хитомаро.

«Настоятель оказался нашим другом. Кроме того, я думаю, что знаю, кто укрывает мальчика. Нет, я не могу вам этого сказать. Есть ещё целый ряд нерешенных вопросов. – Акитада снова забеспокоился. - Если бы я только мог найти способ, снова попасть в замок Таката. Я знаю, лишь часть ответа».

Хитомаро и Тора недоуменно покачали головами. Между ними и Такатой располагалась небольшая армия.

«Но имеется ещё мёртвый Коичи», - сказал Акитада.

«Ну, а с ним, что может быть не ясным? - Спросил Хитомаро. - Сунада признался в убийстве этого человека и целая толпа утверждает, что это была самооборона».

Акитада покачал головой: «Меня не волнует, что они говорят. Не нравится он мне. Эта история слишком притянута. Я уже давно должен был нанести Сунаде визит. Он пользуется в провинции большим влиянием, его поддерживают ведущие торговцы».

«Не говоря уже о Бошу и его бандитах, - согласился Хитомаро. – Сунады имеет большое количество торговых и рыболовных судов. Половина рыбаков в деревне Полет гуся его должники, и он контролирует все перевозки грузов вдоль побережья».

Акитада нахмурился. «Перевозки. Они могут играть большое значение во всём, что здесь происходит. Например, объясняют наши пустые амбары. Объяснения Уэсуги, что рис забрали для удобства хранения или для снабжения войск, что сражаются на севере, не очень убедительны. - Он потрогал раненное плечо и поморщился. - У меня не было времени, чтобы осмотреть зернохранилища Уесуги. Что делать, если рис уже продан? Если в следующем году будет плохой урожай, люди будут голодать тысячами, и я буду в этом виноват». Вдруг он застыл и поднял эскиз, который дал ему Такесуке. «Хм, пробормотал он, нахмурившись, а потом сказал, - Поднимите Генбу на мгновение».

Когда Торе удалось растолкать борца, здоровяк хмыкнул, а потом сел и протёр глаза.

«Они уже прибыли сюда?» - Спросил он.

«Нет, нет, - сказал Акитада. - Это будет ещё через час или около того. Это касается Сунады. У меня ощущение, что мы ошиблись не обращая на него внимания. Мы имели два предупреждения, что он не является законопослушным торговцем. Может быть, ты слышал в городе какие-то сплетни о своих личных делах?»

«О, он. После того, как его люди напали Хито, я интересовался Сунадой, но не было никаких доказательств, что он знал об этом».

«Я не это имею в виду. Что известно о его личной жизни, о его семье, друзьях, его ближайших партнёрах?»

«Ну, про него говорят, что он самый богатый человек в северных провинциях. Но он одиночка. У него нет ни семьи, ни друзей. Он живёт один в большом поместье в деревне Полет гуся, рядом с гаванью, где его корабли и склады, но с ним никто не живёт, даже слуги живут отдельно. Люди говорят, что один раз он был женат, но его жена умерла во время родов. После этого он предпочитает развлекаться на стороне».

«Правда, - сказал Хитомаро. - Один из твоих друзей что-то намекнул об этом. - Видя вопросительный взгляд Акитады, Хитомаро покраснел и почувствовал себя неуютно. – Что-то о посещении Сунадой одного из домов свиданий».

Генба кивнул: «Да, что-то говорили о том, что он взял наложницу за пределами квартала удовольствий, так как те ему надоели» .

Акитада внимательно слушал. «Странно, что у него нет семьи, нет наследник богатства такого размера, - сказал он. - Сын имеет священное обязательство перед родителями и всеми своими предками, чтобы обзавестись в свою очередь своими сыновьями. Об этом не заботится лишь безответственный дурак, или околдованный какой-то женщиной, которую он не может брать в жены. Что собственно одно и то же».

Тора усмехнулся. Акитада сам только недавно обзавёлся семьёй.

Хитомаро заерзал на стуле. «Если человек имеет характер и любит такую женщину, он сделает её своей женой в любом случае», - сказал он настолько горячо, что другие смотрели на него с удивлением.

Смущенный наступившей тишиной, Акитада стал укладывать карточки обратно в ящичек, разглядывая их при этом. Генба встал и налил себе немного тёплого чаю. Снаружи внезапно послышались прозвучавшие команды, а затем потоп мужских ног, бегущих через гравий. Они напряжённо прислушались.

«Это просто смена караула», - через мгновенье сказал Хитомаро и все расслабились.

Акитада достал стопку документов и начал читать. Начался следующий период ожидания.

«Господин? - Через некоторое время Тора прервала молчание. - Я хотел спросить вас. Как вы выяснить, куда этот парень Огай скрылся? Брат торговца рыбой. Я ломал себе голову, но не понял этого».

Акитада уже передумал изучать запутанную бухгалтерию своего предшественника. Когда прозвучал вопрос Торы, он продолжал беспокоиться о странном гербе, что носили некоторые солдаты из отряда Уэсуги и обдумывал, что это может значить. «О, - ответил сказал он. - Хитомаро сообщил мне о нём».

«Я?» - Хитомаро был озадачен.

«Да. Когда ты сообщил о пребывании в деревне изгоев, ты сказал мне, что они обычно прячут беглецов под влиянием старого ямабуси. Кстати, ещё неясно какую роль он играет во всех событиях в этой провинции. Но вернемся к солдату, ты упомянул про одного человека, беззубого дебошира. Эти приметы подходили к Огайю, который сбежал из гарнизона и недавно лишился зубов после драки с Кимурой».

Хитомаро хлопнул себя по коленям. «Как я мог быть настолько глуп! Конечно, это так. Ну, по крайней мере, с одной смертью разобрались».

«Не совсем. Кто-то положил мёртвого господина Като у наших ворот, и это был не торговец рыбой. Тот, кто сделал это, вероятно участвует в заговоре Уэсуги».

«Хисаматсу, - сказал Хитомаро уверенно. - Он написал записку».

«Нет, это вдова Сато, - возразил Тора. - Она та, кто избавился от тела умершего».

Акитада кивнул. «Да. Они оба под подозрением. Возможно, когда мы найдём вдову, мы получим ответы на некоторые вопросы».

»Но где же она? - Спросил Генба. - Мы искали везде. Это женщина растворилась в воздухе. Стражники обыскивали и гостиницу, и ферму её родителей».

Акитада потер плечо и задумался. Вдруг он улыбнулся. «Мы устроим ловушку для неё, - сказал он. - Да это должно сработать. Завтра Тора приведёт горничную в суд для допроса».

«О, нет! - Закричал Тора, - Я не справлюсь с этой дикой кошки снова».

«Хо-хо. – Засмеялся Генба так, что его живот задрожал. – Эта девушка создана специально для тебя. Дикая кошка для тигра. Мех будет летать».

Тора показал Генбе кулак.

«Слушайте внимательно! - Акитада нахмурился на них. - Тора, вы будет держать горничную несколько часов, после чего приведёт ко мне в кабинет, где я задам ей несколько каких-то вопросов и отпущу её. Генба или Каору проследят за ней. После чего приведут мне всех, кто встретит и поговорит с ней».

Тора покачал головой и собирался протестовать снова, но воскликнул Генба: «Это хороший план. Вдова имеет друзей, о которых мы не знаем, и они проявят интерес к тому, о чём допросят её горничную. Они захотят знать, почему вы держали горничная так долго и что она рассказала».

«Может Генба приведёт её? - Спросил Тора. – А я прослежу за ней».

«Нет, тебя она узнает», - сказал Акитада, и повернул голову, так как услышал, что кто-то зашёл в соседнее помещение. Они все напряглись. Хитомаро встал и пошёл к двери, когда вошёл капитан.

Такесуке запыхался, но его глаза блестели. «Они здесь, господин, - сказал он. Разведка из восьми конных воинов. Они подъехали на расстояние сотни ярдов и остановились, увидев наши знамёна и горящие костры. После этого они развернулись». Он стряхнул тающий снег с головы и добавил: «Я послал надёжного солдата проследить за ними, но не сомневаюсь, что Уэсуги со всеми своими силами находится близко».

Мгновенно три лейтенанта Акитады вскочили и вышли в дверь. Такесуке остался стоять. Акитада посмотрел на капитана. «Что-то еще?»

«Э-э, - сказал Такесуке, - может вам пора надеть на ваши плечи? Они будут здесь в ближайшее время».

Акитада взглянул на груду кожи с металлическими пластинами и скривил лицо. «Спасибо за напоминание, но, нет. Я думаю, что в этом не будет необходимости, капитан. Держите меня в курсе».

На мгновение Такесуке уставился, а затем сжал губы, отдал честь и быстро вышел, оставив дверь приоткрытой.

Акитада вздрогнул и взглянул на свои руки. Трудно соответствовать ожиданиям людей и всё же, это было необходимо для успешного выполнения возложенных на него обязанностей. Он не был солдатом и надеялся избежать кровопролития. В юности он прошёл обычное обучение в боевых искусствах, научился стрельбе из лука и фехтованию на мечах, но сам никогда не участвовал в битвах. На самом деле, его умение стрелять из лука было весьма посредственным, хотя он достаточно хорошо обращался с мечом. Но Хитомаро, самый умелый фехтовальщик среди его вассалов, говорил, настоящее сражение очень отличается от тренировочных поединков, которые они проводили.

Акитада вздохнул. У солдата Такесуке была причина презирать чиновника из столицы, но он был, конечно, не был трусом, как Такесуке подумал про него.

Мягкий шелест предупредил его о появлении жены. На ней была длинная малиновая накидка надетая поверх белой ночной одежды, но её распущенные волосы подметали пол позади нее. В свете масляной лампы она выглядела как фея.

«У тебя болит?» - Мягко спросила она.

«Нет, - солгал он. - Мы обсуждали расписание предстоящего дня. И капитан Такесуке приходил с докладом».

Она не сводила с него глаз: «Все хорошо?»

«Да. Все хорошо. - Он потянулся к завёрнутому в материю ящичку. - У меня для тебя подарок».

Она быстро подошла и опустилась на колени рядом с ним, чтобы размотать свёрток. Её руки слегка дрожали. «Ах, - увидев лакированную коробку, у неё на глазах появились слёзы. – Игра с карточками! А какая красивая!»

Он наблюдал, как она в волнении взяла коробку и открыла её, как потом своими тонкими изящными руками брала и разглядывала каждую карточку, тихонько выражая восхищение. Вдруг он почувствовал себя чрезвычайно счастливыми , как и любой счастливый человек, он боялся.

«Ну, - сказал он. – Составь мне компанию и поиграй со мной».

Снаружи стояла холодная предрассветная тишина. Здесь, в мягком свете лампы, Тамако, которая ждала от него ребёнка, разложила карточки на его лакированном столе и улыбнулась ему, бормоча: «Это самая изысканная вещь, которую я встречала».


понедельник, 8 февраля 2016 г.

И.Дж. Паркер «Чёрная стрела» Сугавара Акитада – 3. Глава 15

Глава 15

Борцовский турнир


Тора и Хитомаро сидели у себя в комнате, склонив носы над мисками с утренним рисом, который поглощали с помощью плоских палочек, когда их уши настиг первый жуткий звук раздавшийся по всему зданию резиденции. Они одновременно опустили палочки и посмотрели друг на друга. И оба начали смеяться.

«Опять эта адская флейта! - Воскликнул Хитомаро, качая головой. - Это хуже, чем раньше».

Тора отложил миску и радостно хлопнул себя по коленям. «Это означает, что он чувствует себя лучше. Я волновался. Он ранен, а ситуация тревожная. И потом, его съедают мысли о маленьком мальчике. Эта игра для него, как рисовая лепёшка для голодной крысы».

Хитомаро фыркнул: «Учитывая наше нынешнее положение, что же такого особенного в этом ребёнке?»

Тора удивлённо посмотрел на него. «Я не хочу обидеть тебя, Хито, - сказал он, - но самый последний болван знает, что наш хозяин любит детей. Тебе не следовало ему говорить, что мальчик, вероятно, уже мёртв. Это не те слова, которые он хотел услышать».

Хитомаро покраснел: «Так вот почему он так разозлился». Тут звуки из кабинета Акитады зазвучали особенным диссонансом, и он вздрогнул.

«Ну, - сказал Тора великодушно, - все мы делаем ошибки. Главное, что его жена взяла его в свои руки. Я понял, что он будет в порядке, когда она смотрела на него на слушании вчера. Ты видел его лицо?»

Хитомаро улыбнулся. «Он был смущён. Представь себе, он не сказал ей о полученном ранении. Она это узнала от Хамайи. Бьюсь об заклад, ей было, что сказать ему».

«Ничего подобного, так и нужно поступать с женой и она на него не в обиде, просто переживала за его здоровье», - сказал Тора с улыбкой.

Звук флейты переменился, зазвучала какая-то другая мелодия. Несколько мгновений они сидели и слушали её плач и визг, а потом покачали головой и рассмеялись.

«Тем более, - фыркнул Тору, - человек, который действительно любит детей».

Дверь открылась и в комнату зашёл пожилой секретарь Акитады. «Чего смеётесь?» - Спросил Сеймей, усаживаясь.

«Сеймей, наша мудрая старая птица, - Тора приветствовал его. - Рад снова видеть вас рядом с нами. Почему вы не можете потерять эту адскую флейту?»

Сеймей холодно посмотрел на Тору.

«Добро пожаловать, - сказал Хитомаро с поклоном. - Мы рады видеть вас».

Сеймей любезно улыбнулся и поклонился в ответ: «Спасибо, Хитомаро. Приятно видеть, что всё у вас хорошо».

«Как себя чувствует хозяин сегодня? - Спросил неустрашимый Тора. – Особые прикосновения его жены привели его в порядок?» Он подмигнул Хитомаро.

Сеймей вздрогнул. «Твоя глупость, Тора, не подлежит излечению. Как сказал мастер кунг-фу, «прогнившее дерево не спасти»».

Хитомаро усмехнулся: «Что сказала о ранении хозяина его жена?»

«Когда она узнала, не смогла дождаться окончания судебного заседания. Она пришла к нему сама. - Семей покачал головой. – Она такая порывистая!»

«Мне нравится дух в женщине, - заметил Тора. - Что за день! Сначала мастер разобрался с этим изуродованным телом и нашёл пропавшего дезертира, когда весь гарнизон солдат не мог найти этого ублюдка, а затем жена хозяина прогнала всех, чтобы самой заботиться о нём. Он пошел, как котёнок. А теперь слушаем его». Он снова засмеялся.

Наконец флейта выдала серию сложных, но резких трелей, прежде чем подняться до наивысшего звука и затихнуть. Они затаили дыхание, но всё было тихо. Сеймей не удержался и упрекнул Тору: «Ты должен был лучше смотреть за хозяином, Тора. Ещё повезло, что всё закончилось так».

Тора покраснел и опустил голову.

Семей был доволен этой реакцией и добавил: «Его сильно лихорадило. Всё, что он смог сделать, так это дойти до своей комнаты».

«Ну, давай, расскажи - сказал Хитомаро, посмотрев на Тору. - Ты же знаешь, что он думает и что собирается делать».

Сеймей хмыкнул носом. «Её светлость послала за доктором Ойоши. Лицо доктора по-прежнему выглядит очень плохо, но должен сказать, что я был рад с ним познакомиться. Очень осведомленный человек. Его лекарство сразу облегчило мой кашель. Мы посоветовались и составили специальный чай из некоторых моих трав для хозяина - из женьшеня, мяты, с оттенком гардении и по щепотке коры ивы и корицы, которые успокаивают ослабленный организм и, добавили интересный порошок, который принёс доктор. Лекарство вызывает крепкий сон и хозяин проснулся сегодня утром, чувствуя себя гораздо лучше. Это то, что я хотел сказать вам. А также то, что он хочет вас обоих видеть в своём кабинете».

«Ну, почему ты не сказал это сразу? - Тора был уже у двери, прежде, чем Хитомаро и Сеймей смогли встать на ноги.

Картина, которую они увидели во дворе, их остановила.

Группа из двадцати вооруженных конных воинов, с гербами Уэсуги на одежде и на развевающихся знамёнах, стояла на зимнем солнце перед входом в зал суда. Они сгруппировались вокруг седока, с отделанным золотым лаком седлом и малиновыми шёлковыми кистями на сбруе.

«Уж не повелитель ли севера к нам пожаловал? - Произнёс Тора. - Как вы думаете, Уэсуги нашёл мальчика?»

«Давай выясним», - сказал Хитомаро.

Для Акитады визит хозяина Такаты был неожиданным и, на данный момент, нежелательным.

После спокойной ночи, проведённой под душистыми шелковыми стегаными одеялами и защищенный от сквозняков тщательно расставленными ширмами, он проснулся под неусыпной опекой жены. Тамако с милой улыбкой приветствовала его и подала ему ароматный горячий чай, выпив который, он оделся и начал свой день в очень приятном настроении, несмотря на все стоящие перед ним проблемы. Его утренняя каша была удачно приправлена зеленью, а новый, гораздо больший, мангал создал уют в его кабинете. И тогда он заиграл на флейте.

Господин Таката и два его старших вассала были объявлены Хамайей, только когда Акитаде удался особенно сложный переход. Он неохотно отложил флейту. Его гости выглядели немного озадаченными и хмурыми.

Уэсуги сидел на шёлковой подушке по другую сторону широкого стола, в то время как его спутники встали на колени позади него. Акитада недовольно смотрел, как его жена угощала посетителей вином.

Войдя в кабинет, Хитомаро и Тора сердито посмотрели на помощников Уэсуги и заняли позицию у дверей. Тора сказал: «Я надеюсь, что это начало хороших перемен, господин». В ответ он получил хмурый взгляд от Акитады и опустил голову. Тамако улыбнулась и подлила гостям вина, но её муж выглядел мрачным.

«Я не ожидал тут встретить столь благородной дамы, - заметил Уэсуги Акитаде, галантно поклонившись Тамако, не глядя на остальных. - Боюсь, что это здание не подходящее место для изысканной женщины в её деликатном положении».

Акитада почувствовал как в нём закипает гнев, а затем страх. Уэсуги был слишком хорошо осведомлён о них. Сдерживая эмоции, он произнёс ровным голосом: «Понятно, что моя жена обеспокоена нападением на меня».

Уэсуги выглядел озабоченным: «На вас напали? Я слышал, что вы ранены. Мой дорогой губернатор, вы должны были немедленно послать за мной. Я понятия не имел, что в этом городе дела зашли так далеко. Жаль, что Кайбара исчез. Он искал каких-то нарушителей и не вернулся. Я думаю, что я должен взять под охрану резиденцию и суд своими войсками. Это быстро стабилизирует положение. Интересно, атака как-то связана с последними мероприятиями? Я надеюсь, вы поправляетесь?»

Акитада холодно посмотрел на него. «Да, мне уже лучше и, спасибо, ваши люди мне не нужны. Особенно - Кайбара. Именно он напал на меня, когда я, занимался расследованием. Я был безоружен, а он упал на меня с мечом».

Уэсуги вскочил, почти комически показывая своё удивление. «Кайбара напал на вас? Это невозможно. Кайбара никогда не сделал бы такого. Он не имел приказа».

Акитада поднял брови: «Возможно, он ожидал его?»

Уэсуги попытался скрыть свою промашку. «Нет, конечно, нет. Это не то, что я ... Если это произошло, как вы говорите, это, должно быть, было ошибкой».

«Вы считаете меня лжецом или дураком?» - Спросил Акитада.

Уэсуги покраснел. «Ни в коем…», - он не закончил. Затем он снова сел и тяжело пробормотал: «Будет лучше, если мы обсудим это спокойно. Я имею в виду, что Кайбара вероятно совершил ошибку. Он должно быть что-то неправильно понял».

«Что?» - Заинтересованно спросил Акитада.

Уэсуги отрезал: «Не знаю. Без сомнения, вы арестовали и допросили его. Что он сказал?»

Акитада проигнорировал этот вопрос: «Какие у вас отношения с судьей Хисаматсу?»

«Хисаматсу? - Уэсуги бросил взгляд на своих спутников. - Я редко вижу судью. Зачем менять тему? Где Кайбара?»

«Вы удивляете меня. Я помню, что Хисаматсу был гостем на банкете, который вы дали в мою честь. Он, кажется, восхищался вами».

Хозяин Такаты сжал кулаки. «Просто за кампанию, - сказал он с плохо скрываемым нетерпением. - Я также пригласил начальника гарнизона, представителя городского купечества, настоятеля буддийского храма и вашего нового судебного медика, Ойоши. Конечно, вы не думаете, у меня есть специальные ... отношения, как вы намекаете, со всеми из них?»

«Ах, нет, - сказал Акитада сухо. - Не со всеми из них».

После короткого молчания Уэсуги изменил тактику. «Позвольте мне поговорить с Кайбарой, - потребовал он. – Думаю, что я быстро проясню это дело. Он будет наказан за своё поведение».

«Боюсь, что это не возможно. Он умер при нападении».

«Что?!» - Уэсуги застыл. Его вассалы потянулись за мечами, которых при них не было, так как мечи  были оставлены снаружи, а Тора и Хитомаро обошли вокруг них и встали по обе стороны от Акитады.

Уэсуги разжал кулаки и, казалось, немного успокоился.

Акитада подумал, что новость, что Кайбара не может быть допрошен, была принята Уесуги с облегчением. И он пошел дальше: «Поведение Кайбары заставляет по новому взглянуть на убийство слуги вашего отца и на исчезновение его внука. Мне придётся ещё раз посетить Такату».

Подумав пару мгновений Уэсуги улыбнулся. «Конечно, - спокойно сказал он. - Я буду рад сделать всё, что в моих силах, чтобы помочь вам!» Он потянулся за своей чашкой и осушил её.

«Так вот в чём дело! Кайбара и эти люди. Вы подозреваете его в убийстве слуги и мальчика? Он, должно быть, сошёл с ума. – Уесуги остановился, поднял голову и сказал – А может быть, и нет. Возможно, это был заговор. Если он действительно убил моего отца, я буду рад разобраться со всем этим!» Он покачал головой, как бы поражаясь чудовищности предположения, а затем добавил: «Я, конечно, буду у вас в долгу, если вы поможете обнаружить истину, Ваше Превосходительство».

Акитада выглядел мрачным: «Я сомневаюсь, что это так, но пока что я намерен изучить нарушения в провинции, не только как губернатор, но и как верховный правитель».

«Так это правда! Вы взяли на себя полномочия, которые закреплены за нашей семьёй. Это незаконно», - воскликнул Уесуги.

«Только не пытайтесь читать мне лекции о законах, Уэсуги. Это то, чему я очень долго и прилежно учился долгие годы и, я уверяю вас, что я не превышаю своих полномочий. При наличии доказательств заговора против императора или назначенных им представителей на законных основаниях, чрезвычайные полномочия могут быть использованы по усмотрению губернатора».

Они яростно смотрели друг на друга. Злость Уэсуги потухла, но только на мгновение. Акитада уловил что-то в глазах этого человека - это, конечно, не была ни нервозность, ни страх. Он поднялся и вышел, жёстко выражая сожаление. Акитада едва кивнул ему.

«Тьфу», - сказал Тора, когда Уэсуги со своими людьми ушёл. - Ублюдок врёт. Легко обвинить, что мёртвая лошадь съела недостающий тюк соломы».

Хамайя просунул голову в двери: «Доктор, господин».

Ойоши зашёл, слегка поклонился Тамако, кивнул остальным, а затем подошёл к Акитаде. «Сегодня, господин, вы выглядите лучше», - сказал он и потрогал лоб Акитады.

Акитада посмотрел на бледное лицо Ойоши и синяки, оставленные мечом Кайбары: «Спасибо. Я хотел бы сказать то же самое для вас. Сядьте и выпейте чашечку вина».

Ойоши улыбнулся: «Я не очень горжусь своей внешностью, а это всё заживёт. Это не так опасно, как выглядит».

«Неужели вы собираетесь поехать в Такату в ближайшее время?» - С тревогой спросила Тамако мужа, пока наливала вино доктору.

«Теперь, когда мы выяснили с ним отношения, чем раньше, тем лучше, - сказал Акитада не терпящим никаких возражений тоном. – Нам нельзя терять время. Если Уэсуги никак не угрожал, это не значит, что он не возьмётся за оружие».

«Но это звучит опасно. И вы находитесь далеко не в лучшей форме, - возразила она. - Помните, что случилось вчера. Если бы не порошок доктора Ойоши, ваша лихорадка могла перейти в рану, а затем вы могли бы умереть». С последним словом её голос задрожал и слёзы наполнили её глаза.

Акитада был смущён, но смягчился: «Ну, может быть, это подождёт до завтра». А потом добавил, более твёрдо: «Сейчас вы можете оставить нас».

Его жена, сделав официальный поклон ему и склонив голову к другим мужчинам, вышла из кабинета, мягко шелестя шёлковым платьем, от которого исходил слабый аромат апельсинов.

Акитада жестом пригласил всех сесть поближе. Пока они размещали подушки, он спрятал флейту, завязав шёлковый шнур аккуратной бантом на верхней части продолговатого футляра.

«Где вы научились играть?» - Спросил Ойоши.

«В столице. - Акитада остановился с коробкой в руках. - Я сам научился. Первый мой инструмент был подарком от известного, благородного человека. Я принял его, как память о том, что печально пренебрёг частью моего образования. Понимаете, пока я рос, я не обучался музыке, поэтому я полон решимости, наверстать это сейчас». Он был озадачен выражением тревоги на лицах своих помощников.

Доктор улыбнулся: «Как удивительно!»

«Правда, не так ли? – Охотно согласился Акитада. – Сначала казалось невозможно трудным. Но упорство побеждает всё. Я думаю, что музыкальные умения влияют на способность человека ясно мыслить. Чтобы играть определенные музыкальные последовательности, требуется концентрация, которая удивительно прочищает мозги. Хотите продемонстрирую?» Он снова взялся за коробку.

«Нет, пожалуйста, не беспокойтесь, - сказал Ойоши, поднимая руку. - Вы как раз собирались дать нам свои указания. Возможно, в другой раз?»

Акитада отставил коробку с небольшим вздохом. «Конечно. – Взяв стопку официальных документов, он бросил ещё один взгляд на флейту и сказал, - Это не тот же самый инструмент, который мне подарили. Первый сломался. Это спасло мне жизнь, когда я был атакован убийцей. Как-нибудь напомните мне рассказать вам эту историю».

«Я помню. Тот убийца также был врачом», кивнул Тора.

Ойоши посмотрел на него и побледнел.

Акитаде его реакция показалась странной. Он сказал: «Тора, сейчас перед нами стоят более сложные проблемы. Самым тревожным является то, что нам ничего не известно о пропавшем мальчике. Я боюсь, что мы ничего не сможет о нём узнать, пока не наведаемся в Такату, чтобы задать свои вопросы. И, наконец, Хисаматсу. Он пригласил на работу Хитомаро, который пытается найти более подробную информацию о планах судьи и Уэсуги. Обязанности Хитомаро в резиденции будет исполнять Генба. Внедрение Генбы сыграло свою роль, но сегодня нет резона продолжать её после состязаний. Поговори с ним, прежде чем вы покинете город, Хитомаро. Что касается Торы ...» Увидев выражения лиц своих офицеров, он замолчал.
«Вы что-то хотите сказать?»

«После обеда пройдут борцовские состязания, - сказал Хитомаро. - Что делать с ним?»

«Генба один из главных претендентом, господин, - напомнил Тора.

Акитада отрезал: «Вы хотите сказать, что эти состязания для него и вас важнее выполнения ваших обязанностей в нынешней кризисной ситуации?»

Ойоши откашлялся. «Я попробую объяснить. Борцовский турнир является наиболее значимым событием в этой провинции. В таком отдалённом месте, как наша глухомань, люди относятся к борьбе с почти религиозной преданностью, так как они имеют очень мало подобных развлечений и всегда с нетерпением ждут их. Сейчас это единственное развлечение, после которого последует суровая зима».

«В самом деле?» - Акитада задумался. Если Генба будет любимцем публики, его участие станет важным шагом, чтобы позднее поднять репутацию администрации губернатора. «Я понял, что был недостаточно информирован, - сказал он. - Генба действительно достаточно силён?»

«О, да, - сказал Хитомаро. – Вы и не узнаете его, господин».

«Выходит я был небрежен, - сказал Акитада с поклоном. - Мы все должны присутствовать. Я должен был продумать это с самого начала. Это неплохо укрепит хорошее впечатление, которое нам удалось произвести вчера на местных жителей».

«Вы не сможете пойти, господин. - Сеймей, которые до сих пор молчал, был непреклонен. – Вы не только недостаточно хорошо себя чувствуете, но, выходя на подобное мероприятие,  подвергаете себя напрасной опасности. В толпе ни Tora, ни Хитомаро не смогут защитить вас от убийцы».

Все огорчённо посмотрели на Акитаду.

Он нахмурился. «Вы преувеличиваете опасность, Сеймей, но, чтобы удовлетворить ваше пожелание, я буду в простой одежде и смешаюсь с толпой. Я чувствую себя гораздо сильнее. Это лишь небольшая экскурсия, погода сегодня хорошая, а свежий воздух мне полезен». Он поднял руку, чтобы остановить дальнейшее возражения: «Достаточно! Я принял решение!»

Для того, чтобы не привлекать излишнего внимания, Акитада не одел шапку, а только простой тёмно-серый халат со старой синей шёлковой подкладкой. Ойоши, чтобы никто не беспокоился о его здоровье, предложил сопровождать его.

Вскоре они покинули резиденцию через задние ворота. На улицах было пусто за исключением нескольких отставших, что торопились к началу турнира. Ставни магазинов были закрыты, и город казался вымершим. Издали донеслись приглушенные звуки барабанов.

«Надо же, - пробормотал Акитада, шагая и оглядываясь. - Даже фестиваль Камо в столице не собирает всех жителей».

Ойоши, будучи старше и ниже ростом, с трудом поддерживал темп. «Вам предстоит ещё много чего узнать о местных традициях», - выдохнул он.

«Да, и прикинувшись обычным обывателем, кажется, это сделать гораздо проще, - сказал Акитада. - Я должен чаще проделывать такое». Он наслаждался.

Они почти дошли до конца улицы. Изогнутая крыша храма маячила впереди сквозь ветви голых деревьев. Здесь уже были слышны пронзительный свист, рёв аплодисментов и бой барабанов. Сладкий звук мелодии цитры послышался из двери небольшого магазина. Она приятно перекликалась с барабанной дробью, раздававшееся со стороны храма. Акитада остановился.

«Ах. Шиката играет», - сказал Ойоши.

Акитада слушал, потом вошёл в магазин. Ойоши последовал за ним, вытирая лицо рукавом.

Магазин был очень маленький, в нём едва умещались четыре стеллажа, расположенные у стен и у окна. На полках были выставлены различные музыкальные инструменты, лакированные, резные фигурки, игры и куклы. Древний старик сидел на лавке, держа в руках красиво украшенную цитру. Увидев их, перестал играть и низко поклонился.

«Добро пожаловать». – Казалось, его мягкий голос прозвучал будто издалека.

«Я услышал музыку, - сказал Акитада, скинув обувь и зайдя на уложенный мат. – Очень красивая музыка, но почему вы не на борцовском турнире?»

Старик улыбнулся: «Мои ноги уже не несут меня так далеко. А почему тебя там нет?»

Акитада был доволен реакцией старика, видимо, ему удалось неплохо перевоплотиться в обыкновенного обывателя. «Я как раз туда направлялся, - сказал он, глядя с любопытством на цитру, – но услышал вашу игру на этом прекрасном инструменте, и решил посмотреть».

«Ты сам играешь?»

«Я играю на флейте. Есть ли у вас какие-либо хорошие в наличии?»

«Посмотрите сами, - старик указал пальцем, где стоит нужная полка. - Я здесь один. Мой помощник на турнире».

Акитада пошёл смотреть.

Позади него старик обратился к Ойоши: «Садитесь, доктор. Были ли вы в бою?»

«Нет. Я просто поскользнулся на льду».

«Ах. Я подумал, что из-за вашей новой работы. Ваш хозяин моложе, чем я ожидал. Вы находите его разумным человеком?»

Акитада обернулся. Как только его смог узнать этот старый реликт!

Ойоши перекинулся с ним взглядом и откашлялся: «О да».

«Ну, это интересно, - усмехнулся продавец. - А как флейтист, а? Они либо дураки, либо мудрецы. Не люблю играющих на цитре. Они все хвастуны. Никогда не обижайте игроков на цитре. Его чувство собственной значимости не перенесёт этого».

Акитада покраснел и сделал вид, что рассматривает товары на полках. Он заметил, все представленные на стеллажах предметы были изготовлены искусными умельцами и являлись своего рода шедеврами. В столичных магазинах выбор, конечно же, был больше, но вряд ли изящнее, чем у Шикаты. Благовония, гадальные игры, несколько комплектов игр типа манджонга, нарды в футляре, сделанном из нескольких видов редких сортов дерева, два лакированных набора письменных принадлежностей, красивое серебряное зеркало, несколько музыкальных инструментов: лютни, цитры и другие, различные атрибуты отправления буддийских и синтоистских обрядов, все предметы были исключительно красивые.

Между тем, Шиката сыграл ещё одну мелодию. Закончив, он сказал: «Лютни бывают разные. Одни предназначены для любителей музыки и другие для красивых женщин. На одной из моих лучших лютней сегодня играет местная красавица. Её покровитель очень богатый человек. Он оказался единственным человеком в провинции, который согласился заплатить мою цену».

Ойоши сказал: «Оказывается вы стали богатым человеком, Шиката. Неудивительно, что вы так грубы с друзьями».

Антиквар принял это за шутку и рассмеялся своим старческим свистящим смехом.

Тут Акитада громко сказал: «У вас тут нет флейт, только игры и несколько других инструментов».

«Ничего, - сказал старик, с беззубой ухмылкой. – Ведь на самом деле флейта вам не нужна. Лучше выберите вместо неё что-нибудь для вашей жены».

«Лютню?» - Улыбнулся Акитада.

«Ха, - воскликнул старик с хриплым смешком. - Ради вас я надеюсь, что нет. Лютня украшает женщин, но превращает их в ужасных жён». На мгновение его лицо стало серьёзным. «Ужасных жён! - Повторил он и отложил цитру сторону. - Лучше подарить ей набор камней для игры. Подходящий подарок от молодого мужа верной жене».

У старика были плохие манеры, но он был забавным и идея понравилась Акитаде. Совсем недавно он думал об игре. Это был традиционный подарок невестам, потому что только двое таких игроков, как муж и жена, играли идеальную партию. Но Акитада думал об игре, как символе скрытых отношений между людьми в этой провинции. Тем не менее, игра доставит Тамако удовольствие в ближайшие месяцы долгой зимы в ожидании рождения их ребёнка.

Он посмотрел на элегантные комплекты с росписью камней, а затем выбрал тот, что казался достаточно старым и отличался особой красотой. Небольшие золотые хризантемы расцветали среди серебряных трав на фоне блестящего красного лака футляра.

Шиката кивнул, когда он увидел, что выбрал Акитада. «У тебя хороший вкус. Я заказал этот набор сорок лет назад в качестве подарка для одной женщины князя Уэсуги. Это был индивидуальный заказ, очень тонкой работы и очень дорогой. На него я потратил почти все свои сбережения и потом держал его в качестве предупреждения для себя, чтобы не полагаться на обещания молодых мужчин и на жизнь молодых женщин, но вы должны приобрести его».

«О!». - Заколебался Акитада. Их финансы по-прежнему были серьёзно затруднены после дорогостоящего путешествия сюда. «Сколько он стоит?» - Спросил он с тревогой.

«Серебряный штрих? Он стоит гораздо больше, но я уже хочу избавиться от него. Он меня угнетает».

Акитада быстро согласовал цену и договорился, чтобы игру доставили в резиденцию, как только помощник Шикаты вернётся с борцовского турнира».

«Мы уже опаздываем, - напомнил Ойоши, поднимаясь на ноги. - Если я не ошибаюсь, эта барабанная дробь означает начало финальных матчей».


Турнир проходил в главном дворе храма. Монахи в коричневых мантиях встретили их и указали место, где толпа была не очень плотная.

Акитада был знаком с тем, как проводился ежегодный турнир по борьбе в императорском дворце и ему нравился этот сложный ритуал. В его проведении поединки чередовались с музыкальными спектаклями, религиозными обрядами в честь древних богов, всё проходило на фоне красочных декораций, но он не ожидал ничего подобного в этой отдалённой северной провинции. К своему удивлению, он не заметил большой разницы.

Несмотря на холод, настоятель, в окружении священников и гостей, наблюдал с широкой веранды большого зала так же, как император это делал в столице. Ниже настоятеля сидели члены оркестра с двумя большими барабанами, двумя гонгами и различными небольшими инструментами. Ниже на вытяжку под весело развевающимися знамёнами стояли знаменосцы. С другой стороны на подушках сидели участники. Борцы были раздеты до набедренных повязок, а их аккуратно сложенная одежда лежала рядом. Судьи, в официальных белых одеждах и черных шапках, стояли рядом с ними, наблюдая за поединком. Всё выглядело вполне достойно и профессионально.

Акитада, который был повыше, чем стоящие перед ним люди, увидел, как два претендента вышли на огороженное пеньковыми канатами кольцо, покрытое толстым слоем белого песка. Их набедренные повязки образовывали спереди короткие фартуки, исчезали между их огромными бедрами на спине и были завязаны огромными бантами на поясе. На холодном воздухе от их разгорячённых тел шёл пар. По команде судьи они затопали расставленными шире плеч ногами, и подняли руки, чтобы показать, что они не имеют при себе скрытого оружия, хлопали в ладоши и, промыв рот глотком зачерпнутой ковшом из бочки водой, сплюнули. Затем они заняли свои места по обе стороны разделительной линии в центре кольца. По другой команде судьи они начали схватку, стремясь вытолкать друг друга из кольца через пеньковые канаты.

Толпа зашевелилась, сначала только тихо загудела, но вскоре стали раздаваться крики, выражающие разочарование или триумф.

Один из борцов выглядел как животное, с мохнатой гривой и оборванной бородой; другой борец, в сравнении с ним, выглядел как очень бледный большой ребёнок. Человек против зверя, подумал Акитада, он также отметил, насколько беззащитным и уязвимым выглядит голый человек! Схватка проходила примерно равно, но вдруг «ребёнок» схватил здоровенное животное за его волосатое туловище и выбросил из кольца одним могучим рывком. Громкие приветствия раздались из толпы, и большой ребёнок поклонился, улыбаясь от уха до уха.

Акитада моргнул. Этим ребёнком был Генба. В последний раз он видел своего третьего лейтенанта перед тем, как они разошлись перед прибытием в город. Генба всегда был высок и широк в плечах. Со своим здоровым аппетитом, он быстро набрал вес после того, как несколько лет недоедал в столице, но эта чисто выбритая гора розовой плоти никак не могла сравниться с бородатым мужчиной, которого он только что победил.

Барабанная дробь объявила ещё одну схватку, но Акитаду она не интересовала. Его взгляд сосредоточился на Генбе, который снова сел возле своей сложенной одежды в ожидании следующей и последней схватки. Победитель остальных поединков столкнется с Генбой в борьбе за главный приз.

«Боже, - пробормотал Акитада Ойоши. - Вы не думаете, что Генба может победить и будет отправлен в столицу?»

«Конечно, нет, - отрезал стоящий рядом с ним лысый болельщик. - С Цунейей никто не сравнится». Он вырывает из земли многолетние сосны голыми руками. Он из моей деревни, и я сам видел, как он это делал».

«Цунейя очень сильный и он местный борец, его поддерживает публика, но он не владеет такой техникой, - возразил рябой человек с яростно торчащими усами. - Генба просто подставит ногу, когда противник бросается в атаку и тот теряет равновесие, после чего одного небольшого толчка достаточно, чтобы выбросить его за канаты. Я видел, как Генба использовал этот приём, но он владеет и многими другими. У него отличная техника, у него в столице была своя школа борьбы».

«Ты ничего не знаешь, дурак!» - Закричал лысый, поднимая кулак. Тот и другой спорщик нашли поддержку среди сторонников и вот-вот могла возникнуть потасовка в толпе, но звук гонга и объявление глашатая восстановили мир среди зрителей, переключили внимание на то, что происходило на борцовской арене.

Акитада почувствовал, что кто-то коснулся его рукава. Повернувшись, он увидел молодого монаха, который поклонился ему и сказал: «Благочинный настоятель просит господина присоединиться к нему».

Акитада посмотрел на веранду в блестящих красных драпировках, где настоятель Хокко сидел со своими сановниками и гостями. Настоятель встретился с ним глазами и улыбнулся.

Его желание сохранить своё инкогнито провалилось. Не только старый продавец догадался о его должности, но и Хокко увидел его в толпе и собирался показать его.

Он и Ойошо молча последовали за монахом к задней лестнице, а затем подошли к передней части большой веранды. Хокко указал на две подушки. Акитада сел рядом с настоятелем, а Ойоши сзади них. К счастью, толпа внизу была слишком занята схваткой на арене, чтобы обращать на них внимание.

«Вы должны простить меня, Ваше Превосходительство, - пробормотал настоятель. - Я понял, что вы хотели остаться неузнанным, но у меня есть срочное сообщение для вас».

Акитада был раздражен: «Здесь и в это время?»

Хокко указал вниз на арену. «Всё как нельзя лучше, - сказал он. - Все глаза нацелены на финальную схватку».

Внизу Генба уже вернулся в кольцо. Его оппонент поджидал его. Акитада ещё никогда не видел человека такого размера. Даже над Генбой он возвышался более чем голову и весь состоял из сплошных мышц.

«Это человек, которого они зовут Цунейя?» - Отвлёкшись на мгновение, спросил Акитада.

«Да. И он победит, - заметил Хокко. - Тем не менее, его противник мне незнаком, но очень хорошо показал себя, и это означает, что никто не обратит внимание на нас».

Акитада возмутила спокойная уверенность Хокко в итоге схватки. Он нахмурился и не сводил глаз с борцов, которые, пригнувшись, начали кружить, выискивая слабые места противника и отвлекая его. Противник Генба был огромный, когда он двигался, крупные мышцы волнами перекатывались по его телу. Также он был быстр и достаточно осторожен. Акитада видел, как он раз за разом попытался схватить Генбу в свои широкие и могучие объятия. Но снова и снова Генбе удалось увернуться от захватов и уходить в сторону, чтобы искать возможность самому провести приём. Схватка обещала быть необычайно интересной.

Их противостояние для Акитады не ограничивалось силой и мастерством борцов, оно приобрело своеобразное символическое значение. В его воображении, Цунейя, местный чемпион, олицетворял силы, что противостояли Акитаде в этой загадочной и враждебной земле; Генба, новичок здесь, был чемпионом от далёкой императорской власти. Исход поединка означал для Акитады успех или неудачу его миссии.

«Почему вы так уверены, что Цунейя победит?» - Спросил он настоятеля, не отрывая глаз от борцов.

«Я хорошо знаю, что он сильнее и его ум чист», - сказал Хокко просто. Затем он понизил голос: «Я хочу сообщить вам то, что поступило из надёжного источника, так что вы можете быть уверены в его точности. Вы должны остерегаться нападения на резиденцию сегодня вечером или завтра утром».

Акитада оторвал взгляд от участников схватки, когда Генба ловко ушёл от захвата противника у самых канатов. «Кто собирается напасть? Откуда эта информация?» - С гневом в голосе спросил он.

Хокко улыбнулся и покачал головой: «Этого я вам не могу сказать».

«Тогда предупреждение ничего не стоит».

Хокко вздохнул: «Либо вы хорошо подготовитесь к защите, либо вы и ваши люди будут убиты».

Акитада изучал лицо своего собеседника. Мог ли он доверять этому человеку? Буддийский настоятель? Последний опыт общения с провинциальным духовенством научил его, что за маской святости может скрываться чистое зло. И почему он должен верить анонимному сообщении в провинции, где он не встретил ничего, кроме предательства? «Каковы силы противника?» - Спросил он.

«Сколько людей служат в Такате?» - ответил настоятель вопросом на вопрос.

Между ними возникла тишина, после Акитада кивнул. «Спасибо, - сказал он. - Я услышал ваш совет».

«Посмотрите, вон там капитан Такесуке. - Настоятель указал на небольшую группу офицеров, наблюдающих из восточной галереи. - Он сегодня обеспечивает здесь порядок. Очень полезный молодой человек, когда нужно сохранить мир и порядок».

Акитада посмотрел в сторону Такесуке, а потом на священника. Хокко кивнул. Акитада подумал о количестве стражников и надзирателей резиденции губернатора и о силах Уэсуги. Его информация о количестве солдат в Такате была, к сожалению, недостаточной. Кризис, которого он опасался, был перед носом, он к нему готовился. Изумленно он снова перевёл глаза на двор.

В кругу, Генба обманным движением, поднырнул под Цунейю и схватил пояс набедренной повязки соперника. Он резко рванул противника вверх, чтобы оторвать его от земли, но тот не сдавался и обхватил ногами бедра Генбы. Два противника сомкнули свои напряжённые тела со вздувшимися мышцами, от которых шёл пар, под зимним, холодным солнцем.

А Акитада почувствовал себя больным в своей беспомощности. Он подвёл их всех: Генбу, Тору, Хитомаро и старого Семея. И что хуже всего: что станет с Тамако и с его ещё не родившимся ребёнком?

Два борца расцепились, и Акитада отчаянно цеплялся за надежду, что удача его не оставит.

Хокко коснулся рукава Акитада: «Я совсем забыл. Была и другая часть сообщения. Я должен вам сообщить, что с мальчиком всё в порядке, он в безопасном месте».

Акитада моргнул. Он волновался о судьбе мальчика, чуть ли не больше, чем о своей собственной. Сразу он не нашёлся, что сказать. Когда же он нашёл слова, чтобы спросить о Тонео, толпа на трибунах подняла дикий шум: «Цунейя! Цунейя! Цунейя!»

Генба проиграл схватку.