Глава 1.
 |
| Замок Эдо |
Канцлер Сано находился в своём личном рабочем кабинете наедине с генералом Исогаи, верховным главнокомандующим армии Японии, который приехал, чтобы проинформировать его о военных делах. Вокруг них на стенах из толстых деревянных панелей, которые заглушали наружный шум, висели цветные карты Японии. Тут же располагались полки с книгами и сундуки из огнеупорного железа. Через открытое окно открывался вид на сад, в котором песок образовывал параллельные линии вокруг мшистых валунов и светился на ярком дневном солнце.
«Имею хорошую новость и плохую новость», - сказал генерал Исогаи. Это был приземистый человек с головой похожей на луковицу, которая, казалось, прорастала прямо из плеч. Его глаза светились умом и весёлостью. Он говорил громким голосом, привыкшим выкрикивать приказы: «Хорошей новостью является то, что в течение последних шести месяцев мы в целом контролируем обстановку».
Полгода назад, столица был втянута в политическую борьбу. «Мы можем быть благодарны, что порядок был восстановлен, и нам удалось предотвратить гражданскую войну», - сказал Сано, вспоминая, как войска двух противоборствующих фракций столкнулись в кровавом сражении недалеко от Эдо, в котором погибло около трёхсот пятидесяти солдат.
«Мы должны благодарить богов, что правитель Мацудайра находится у власти, а Янагисаву вышел из игры» - добавил Исогаи.
Господин Мацудайра - двоюродный брат сёгуна и бывший канцлер Янагисава яростно соперничали за господствующее положение при режиме. Их борьба за власть внесла раскол в бакуфу, пока князю Мацудайра не удалось собрать большее количество союзников, победить армию оппозиции и отстранить от власти Янагисаву. Теперь Мацудайра контролировал сёгуна и, таким образом, диктатуру.
«Плохая новость в том, что сопротивление всё ещё не прекращается, - далее продолжил Исогаи. - Случаются всё более неприятные инциденты. Двое моих солдат попали в засаду и погибли на дороге, а четверо других - во время патрулирования в городе. А вчера, армейский гарнизон в Ходогаве обстреляли. Четверо солдат были убиты, восемь ранены».
Сано нахмурился в волнении: «Задержали ли виновных?» «Пока нет, - сказал генерал Исогаи, выражение его лица стало неприветливо, - Но, конечно, мы знаем, кто это такие».
После изгнания Янагисавы, десяткам самураев из его армии удалось бежать. Князь Мацудайра прилагал напряженные усилия, чтобы захватить их. Столица Эдо, в которой проживал миллион человек с бесчисленным множеством домов, магазинов, храмов и святынь, давала возможность укрыться многим беглым преступникам. Будучи преисполнены решимости отомстить за поражение своего хозяина, они вели войну против князя Мацудайра, совершали внезапные нападения. Таким образом, до сих пор Янагисава отбрасывал тень на Эдо, хотя он сейчас жил в изгнании на далёком острове Хайчийо посреди океана.
«Я видел сообщения, что боевые действия между армией и преступниками ведутся в провинциях», - сказал Сано. Преступники разжигали недовольство и восстания в районах, в которых у Токугава было меньше войск: «Вы выяснили, кто руководит атаками?»
«Я допросил беглецов, которых мы захватили, и узнал несколько имён», - сказал генерал Исогаи. «Это все старшие офицеры из армии Янагисавы, которым удалось скрыться».
«Могут ли за ними стоять кто-то из нынешних высших руководителей?» «Внутри бакуфу, вы имеете в виду? - генерал Исогаи пожал плечами. - Возможно. Хотя князь Мацудайра избавился от большей части оппозиции, он не смог устранить всех».
Правитель Мацудайра избавился от многих чиновников, которые поддерживали его соперника. Изгнания, понижение в должности, и казни продолжались в течение значительного времени. Но остатки фракции Янагисавы ещё были представлены в правительстве. Эти люди были слишком влиятельными, чтобы Мацудайра мог их устранить. Они являлись для него небольшой, но серьёзной проблемой.
«В конечном итоге мы их раздавим, - сказал генерал Исогаи. – Но на это потребуется время. Будем надеяться, что пока мы не разберёмся с ними, никакая иностранная армия не вторгнется в Японию».
Их встреча подошла к концу, Сано и генерал Исогаи встал, обменялись поклонами. «Держите меня в курсе», - сказал Сано.
Генерал секунду смотрел на Сано. «Эти времена стали катастрофой для многих, - заметил он, - но были весьма удачны для других». С хитрой и понимающей улыбкой подмигнул Сано. «Если бы господа Янагисава и Мацудайра никогда не дрались, известный бывший следователь никогда бы не поднялся до высот намного выше ожиданий ... не так ли, почтенный канцлер?»
Он подчеркнул по слогам звание Сано, присвоенное шесть месяцев назад в результате расследования убийств, которые способствовали падению Янагисавы. После чего сёсакан-сама сёгуна, или Благороднейший расследователь событий, ситуаций и людей при главе правительства – Сано, был назначен на освободившийся после изгнания Янагисавы посту канцлера.
Генерал Исогаи усмехнулся: «Никогда раньше я бы не подумал, что буду подчиняться бывшему ронину». Перед тем как Сано вошёл в правительство, он был самураем без хозяина, в социальном плане находился на периферии общества, еле сводя концы с концами, подрабатывая учителем фехтования и инструктором по боевым искусствам. «Я даже спорил с некоторыми из моих офицеров, что вы не продержитесь и месяца».
«Большое спасибо за ваше доверие», - сказал Сано с кривой улыбкой, он вспомнил, сколько сил он приложил, чтобы узнать, тонкости работы правительства, какие тайные пружины движут плавной работой бюрократического аппарата и установить хорошие деловые отношения с подчиненными, которые были возмущены его возвышением над ними.
Как только генерал Исогаи ушёл, в дверь кабинета Сано стали заходить клерки. Помощники входили, требуя его внимания: «Вот последние отчеты о налоговых поступлениях!» «Вот этот документ надо подписать!» «Судебные советники ждут в очереди, чтобы увидеть тебя!»
Помощники сложили документы горкой на столе и разворачивали свитки перед Сано. Ознакомившись с документами, он скреплял их своей подписью-печатью. Такой стала его повседневная жизнь, так только он стал канцлером. Он читал и слушал бесчисленные отчеты в попытке не упускать ничего из всего, что происходило в стране. У него проходили одно заседание за другим. Его жизнь превратилась в непрерывную гонку. Он подумал, что режим Токугава, который был основан сталью меча, сейчас держался скорее на бумаге и разговорах. Он уже жалел, что приняв новую должность, установил такой порядок.
В своем рвении во всём разобраться и взять на себя ответственность, он стремился встретиться со всеми, услышать все новости и знать о всех проблемах и потому при нём не было людей, которые контролировали доступ к нему посетителей и могли скрыть от него правду. Он хотел сам принимать решения, а не полагаться на многочисленный аппарат своих сотрудников. Сано не мог допустить, чтобы им манипулировали, пользуясь его невежеством, поэтому он открыл свои двери ордам чиновников. Но вскоре он понял, что зашёл слишком далеко, так как стремление снискать его благосклонность, побуждало многих навязывать ему обсуждение незначительных проблем, что отнимало массу времени. Ему часто казалось, что он отчаянно топчется на месте, утопая в ворохе второстепенных дел. Он сделал столько ошибок, что для их подсчёта уже не хватало пальцев.
Однако, несмотря на трудности, Сано гордился своим положением. Несмотря на отсутствие у него опыта, он руководил правительством режима Токугава. Он достиг вершины карьеры самурая, что являлось величайшей честью. Тем не менее, он часто чувствовал, что заключен в своём кабинете, как осуждённый в тюрьме. Его дух воина возмущался, что он даже не имел времени практиковаться в боевых искусствах. Постоянное сидение за разговорами и пересмотром документов, в то время, когда его самурайский меч, ржавел без дела, не соответствовало жившему в нём самурайскому духу. Сано также тосковал по тем дням, когда занимаясь расследованиями, раскрывал сложные преступления, которые захватывали его остротой охоты на преступников. Он хотел использовать свою новую власть, чтобы делать добро, но, оказалось, что возможности его не безграничны.
Посланец из замка Эдо зашёл к Сано. «Простите, почтенный канцлер, - сказал он, - но сёгун хочет видеть вас во дворце прямо сейчас».
Вдобавок ко всему еще, Сано днём и ночью находился в распоряжении сёгуна. Его самой важной обязанностью было удовлетворять все прихоти своего господина. Он не мог проигнорировать приказ явиться, по каким бы легкомысленным причинами он бы ни был вызван.
Когда он выходил из своего кабинета его сопровождали двух слуг - Марумэ и Фукиды. Оба они были в его сыскном корпусе, когда Сано занимал пост сёсакан-сама сёгуна, и теперь служили ему в качестве телохранителей и помощников. Они поспешили через приёмную, где ожидавшие чиновники пробовали задержать Сано, прося уделить им немного внимания. Когда Марумэ и Фукида открыли перед ним двери, Сано принёс извинения, он уже настроился на встречу с сёгуном и не имел возможности вникать в тонкости рутинных дел.
 |
| Токугава Цунаёси (23 февраля 1646 (Год Собаки) — 19 февраля 1709) 5-й Сёгун Японии (1680 — 1709) |
Внутри дворца Сано и его сопровождение прошли по длинной галерее в апартаменты сёгуна, мимо охранников, стоящим по обоим сторонам прохода. Сёгун сидел на возвышении в дальнем конце. На нём был чёрный цилиндрический головной убор в соответствии с его рангом и роскошный халат шёлковой парчи, зелёные и золотые оттенки на котором, гармонично сочетались с ландшафтной росписью стены позади него. Правитель Мацудайра сидел на коленях с правого боку ниже сёгуна, в соответствии со своим положением. Сано опустился на колени на своё обычное место слева от сёгуна; его люди преклонили колени позади него. Когда они поклонились своему начальству, Сано обратил внимание, насколько два кузена были внешне похожи, хотя, характер у них был абсолютно разный.
У них обоих были аристократические черты Токугава, но в то же время как сёгун выглядел больным и слабым, правитель Мацудайра был эталоном уверенного здоровяка. Оба в возрасте пятидесяти лет, примерно одного роста, но сёгун казался намного старше и меньше из-за своей скрюченной осанки. Господин Мацудайра, который оттенял своего двоюродного брата, гордо сидел прямо. Хотя он носил одежду в бежевых тонах, он доминировал в комнате.
«Я просил созвать эту встречу, чтобы объявить плохие новости», - сказал правитель Мацудайра. Всем своим видом он подчёркивал, что формально у власти находится его двоюродный брат, но относительно того, кто на самом деле управляет страной, никто, кроме сегуна, не обманывался. Обладая значительными силами, он был вынужден лишь формально подчиняться правительству, так как в окружении сёгуна находились другие влиятельные люди, из-за которых он мог потерять своё влияние на кузена. «Эджима Сенцаемон только что умер» - сказал он.
Сано охватили удивление и тревога. Лицо сёгуна выразило смешанные чувства тошноты и удивления. «Кто, ты сказал?» Его голос дрожал из-за постоянной боязни показаться глупым.
«Эджима Сенцаемон», - повторил господин Мацудайра.
«Ах, - сёгун наморщил лоб, больше сбитый с толку, нежели понимающий, – «Я его знаю?»
«Конечно, вы должны его знать», - сказал Мацудайра, едва скрывая своё нетерпение недогадливостью своего двоюродного брата. В его голосе Сано почти слышал, как он думает, что он, а не Токугава Цунаёси, должен был родиться, для управления режимом.
«Эджима был начальником мэцукэ», - услужливо пробормотал Сано. Мэцукэ являлось разведывательной службой, которая с помощью шпионов и доносчиков собирала информацию по всей Японии для оценки состояния порядка и выявления нарушителей, угрожающих правящему режиму.
«Действительно? – сказал сёгун - Когда он вступит в должность?»
«Около полугода назад», - сказал Сано. Эджима был назначен князем Мацудайра, который поставил его на освободившееся место, после того как убрал его предшественника - союзника канцлера Янагисавы.
Сёгун тяжело устало вздохнул: «У нас в правительстве так много новых людей в эти дни. Я просто не могу их всех запомнить». Раздражение было его главное особенностью: «Для меня было бы намного легче, если должности занимали одни и те же люди. Я не понимаю, почему это не возможно».
Никто не предложил объяснения. Сёгун не знал о войне между князем Мацудайрой и канцлером Янагисава, о победе Мацудайра и последовавшей чисткой государственного аппарата, никто ничего не сказал ему, и так как он редко выходил из дворца, он видел очень мало из того, что происходило вокруг него. Он знал, что Янагисава был сослан, но толком не знал, почему это было сделано. Ни Мацудайра, ни Янагисава не хотели, чтобы он узнал, что они стремились контролировать режим, ведь тогда бы он приговорил их к смертной казни за государственную измену. И теперь правитель Мацудайра хотел, чтобы сёгуна держали в неведении о том, что он захватил власть и фактически правит Японией. Никто не смел ослушаться его приказов и сёгун оставался самым неосведомлённым человеком. Заговор молчания пронизывал замок Эдо.
«Как умер Эджима?» - спросил Сано у господина Мацудайры.
«Он упал с лошади во время гонки на трассе в замке Эдо», - ответил Мацудайра.
«Боже мой, - сказал сёгун. - Скачки является таким опасным видом соревнований, наверное, их следует запретить».
«Я вспоминаю, что слышал, что Эджима было особенно безрассудным наездником, - заметил Сано, - он получал травмы и прежде».
«Я не считаю, что это был несчастный случай, - сказал Мацудайра резким тоном, - Я подозреваю, что он стал жертвой заговора».
«Да? - Сано увидел, как удивление отражаются на лицах его людей. - Почему?»
«Это не единственная внезапная смерть высокопоставленного чиновника, - сказал князь Мацудайра. - недавно умерли Оно Шинносуке, учёный руководитель придворного церемониала, в первый день Нового года. Весной - Сасамура Томойя, комиссар дорог, а в прошлом месяце - министр финансов Мориваки».
«Но Оно и Сасамура умерли во сне, у себя дома в постели, - сказал Сано. - Министр финансов упал в ванной и ударился головой. Их смерть никак не связана с гибелью Эджима на скачках».
«Разве вы не видите закономерность?» - произнёс Мацудайра со зловещим выражением.
«Все они были, ах, только что назначены на свои посты, не так ли?» - робко заговорил сёгун. Он имел вид ребёнка играющего в разгадки, надеявшегося, что нашёл правильный ответ. «И они умерли вскоре после вступления в должность?»
«Точно», - сказал господин Мацудайра, удивляясь, что сёгун вспомнил этих людей, хотя ничего не знал об их назначениях.
Все они были доверенными людьми правителя Мацудайра, назначенными после переворота, мог бы добавить Сано, но промолчал.
«Эти смерти, возможно, не так естественны, как они показались на первый взгляд, - сказал князь Мацудайра. - Они могут быть частью заговора с целью подорвать режим путём устранения ключевых должностных лиц».
В то время враги господина Мацудайра, как внутри, так и вне бакуфу постоянно готовили заговоры с целью его падения, но Сано не знал, что думать о заговоре, имевшем целью ослабить режим в целом. В течение последних шести месяцев, Сано наблюдал, как Мацудайра меняется из уверенного лидера крупной ветви клана Токугава до нервного, недоверчивого человека пекущегося о сохранении своего положения. Частые случаи диверсий и нападений на армию преступников Янагисавы подкармливали это недоверие.
Вор опасается, что украденная им власть может быть украдена кем-то ещё, предположил Сано.
«Заговор против режима», - ахнул сёгун, всегда чувствительный к предупреждениям об опасности. Он огляделся, как будто он, а не господин Мацудайра, был под угрозой. «Вы должны что-то сделать!» - воскликнул он своему двоюродному брату.
«Канцлер Сано, - сказал Мацудайра - я приказываю вам расследовать гибель этих людей». Хотя Сано был вторым в команде сёгуна, он ответил князю Мацудайра, как и все остальные в правительстве. В спешке, чтобы защитить себя, князь забыл подбить сёгуна, чтобы тот сам отдал этот приказ. «Неважно как вы будете квалифицировать эти смерти, но вы должны задержать убийцу прежде, чем он сможет нанести новый удар».
Трепет волнения радостно охватил Сано. Даже если смерти окажутся естественными или несчастными случаями, он увидел здесь желанную отсрочку от бумажной работы: «Как вам будет угодно, господин».
«Не так быстро, - сказал, прищурившись в неудовольствии, сёгун, потому что господин Мацудайра покусился на его полномочия - Кажется, я припоминаю, что Сано-сан – больше уже не сыщик. Расследование преступлений больше не его работа. Вы не можете требовать, чтобы он, ах, расследовал эти смерти».
Господин Мацудайра поспешил исправить свою ошибку: «Сано-сан обязан делать всё, что вы пожелаете, независимо от его положения. И вы ведь хотите, чтобы он защитить ваши интересы, не так ли?»
Упрямство свело слабые челюсти сегуна: «Но канцлер Сано слишком занят».
«Я не против дополнительной работы, ваше превосходительство». - Теперь, когда Сано увидел возможности для действия, он не собирается от них отказываться. Его настроение поднялось в связи с перспективой поиска истины и справедливости, которые имеют основополагающее значение для его личного кодекса чести: «Я хочу быть полезным».
«Большое спасибо, - сказал сёгун, с раздражением взглянув на князя Мацудайра, а также на Сано, - но вы должны помогать мне управлять страной, для чего требуется всё ваше внимание».
Теперь Сано вспомнил миллионы дел, которые ожидали его. Он не мог оставить надолго свой кабинет и рисковал потерять контроль над делами страны. «Вероятно, Его Превосходительство прав, - он неохотно уступил. - Возможно, это расследование дело полиции. Они обычно ответственно относятся при расследовании случаев таинственной смерти».
«Хорошая идея, - сказал сёгуна, а затем спросил господина Мацудайра с явным презрением в голосе - Почему вы не подумали о полиции? Позовите их сюда».
«Нет. Я хотел бы отговорить вас от привлечения к этому делу полиции», - поспешно сказал Мацудайра.
Сано удивлялся, почему. Начальник полиции Хосина входил в близкое окружение господина Мацудайра, который и назначил его на этот пост, поэтому Сано ожидал, что Мацудайра назначит Хосину, ответственным за расследование. Видно, что-то между ними не заладилось, о чём уже прошёл слушок.
«Канцлер Сано является единственным человеком, которому можно доверять, если мы хотим добраться до сути этого вопроса», - заявил господин Мацудайра.
Это правда, что во время войны между фракциями Сано оставался нейтральным, сопротивляясь огромному давлению, которое на него оказывали группировки Янагисава и Мацудайра. Позже, в интересах восстановления мира, он верно служил правителю Мацудайра. И задолго до того, как начались неприятности, он заработал себе репутацию независимого ума и придерживаясь справедливости, даже в ущерб собственным интересам.
«Если убийца не будет пойман, а чиновников режима будут убивать, в конце концов, не останется ни одного руководителя, - сказал Мацудайра сёгуну. – Всё придётся делать одному». Он говорил угрожающим голосом: «А ведь вы не хотели бы, чтобы так случилось, не так ли?»
Сегун аж уменьшился в размерах. «О, нет, конечно», - Он бросил испуганный взгляд вокруг себя, будто, представляя, как окружающие его люди исчезают перед его глазами.
Если господин Мацудайра допустит нападения на его режим, то он потеряет лицо, а также власть и Сано знал, что это хуже смерти для такого гордого человека, как он. «Тогда вы должны приказать канцлеру Сано бросить все, расследовать эти убийства, и спасти вас», - сказал Мацудайра.
«Да. Вы правы», - сопротивление сёгуна сникло. - Сано-сан, сделайте всё, что предлагает мой двоюродный брат».
«Мудрое решение, ваше превосходительство», - сказал Мацудайра. Намёк на улыбку коснулся его рта, выражая презрение к сёгуну и гордость тем, как легко заставил того согласиться. Он сказал Сано: «Я послал людей, чтобы обеспечить порядок на ипподроме и охранять труп. Им приказано, чтобы ничего не трогали и никого не выпускали, пока Вы всё не обследуете. Но всё же лучше поспешить. Толпа всё более беспокоится».
Сано и его люди поклонились на прощание. Когда они вышли из комнаты, шаг Сано был лёгким, несмотря на оставленные без руководства текущие дела в правительстве. И неважно, сколько работы будет накапливаться, пока он будет заниматься смертью господина Эджима, он чувствовал себя, как освобождённый из тюрьмы заключенный. К тому же он имел возможность задействовать во имя правосудия ресурсы своей высокой должности.
Комментариев нет:
Отправить комментарий