Глава 2.
Часовые у замка Эдо распахнули главные массивные, окованные железом створки ворот перед процессией конных самураев, сопровождавших паланкин, который несли рослые носильщики. Внутри паланкина, выглядывая в оконце, ехала госпожа Рейко, жена канцлера Сано. Её нежное, красивое молодое лицо светились нетерпеливым ожиданием.
Сегодня утром она получила записку от своего отца, который написал: «Пожалуйста, приди суд сегодня в час овцы. Здесь есть кое-что, что я хотел бы тебе показать».
Рейко радовала перспектива как-то оживить своё существования. С Сано, когда он стал канцлером, она редко проводила время, и не имела никаких занятий, кроме заботы о своём сыне Масахиро. Раньше, когда Сано занимал пост сёсакан-сама, она помогла ему в решении некоторых вопросов, занимаясь поиском в местах, в которые мужчина попасть не мог, используя свои контакты среди знакомых женщин. Но она не могла помочь ему управлять государством, а он был настолько занят, что она практически не видела мужа, за исключением случаев, когда он, уставший, поздно ночью приходил домой. Рейко гордилась важным положением своего мужа, но она тосковала по старым временам. Близость опасности и смерти казались ей предпочтительнее, чем коротать свою жизнь так же, как и другие женщины её круга. К тому же последние полгода в целях безопасности её взаперти держали замке Эдо.
Её процессия двинулась через Хибийю - чиновничий квартал, в котором жили и работали высокопоставленные чиновники режима в окруженных высокими стенами усадьбах. На улицах солдат было больше, чем обычно, они патрулировали, выискивая беглых преступников из фракции Янагисава. Рейко видела сгоревшие дома, от которых остались лишь кучи щебня. В те дни поджог был любимым средством врагов режима.
Возле палатки торговца новостными листками собралась толпа из чиновников, клерков и служащих. «Преступники ограбили богатого купца и его семью, которые вчера ехали по дороге к Восточному морю! – восклицал он - Они убили его и изнасиловали его жену!»
Беглецы отчаянно нуждались в деньгах, чтобы содержать себя и свое дело и часто жестоко расправлялись с людьми, которым не повезло столкнуться с ними. Поэтому Рейко постоянно носила кинжал в рукаве, готовая защитить себя, если это будет необходимо.
Процессия остановилась у особняка судьи Уэда, где размещался суд. Охранники у ворот остановили окружение Рейко, требуя назвать своё имя и показать документы.
Когда сопровождающие её самураи подчинились, один из охранников подозрительно заглянул в её паланкин. Не так давно один преступник, выдав себя за слугу, проник в поместье, вытащил из ящика, который нёс кинжал и, прежде чем его удалось скрутить, убил пять человек. Подобные случаи ожесточили всех. После того как охранник признал Рейко, её процессию пропустили через ворота. Во дворе она вышла из своего паланкина. Здесь собралось больше полицейских, чем обычно стояло на страже, также больше было и ожидающих суда заключённых. Заключенные были в основном из самураев, которые, вероятно, были из войска армии Янагисавы. Скованные тяжелыми цепями, они были растрепаны и в кровоподтёках, что свидетельствовало, что они яростно сопротивлялись аресту. Несмотря на то, что Янагисава был злой, суровый хозяин, бусидо - самурайский кодекс чести, требовал их непоколебимой преданности ему. Телохранители Рейко провели её мимо них и других заключенных – ужасающего вида простолюдинов. Волна преступности захлёстывала город, так как многие воспользовались общей неразберихой и тем, что полиция сбивалась с ног.
Внутри низкого, фахверкового особняка, Рейко вошла в зал суда, и обнаружила, что всё готово к началу судебного разбирательства. На возвышении в конце длинного зала сидел её отец, судья Уэда, величавый и представительный в своих в чёрных торжественных одеждах, один из двух судей, которые имелись в Эдо для поддержания закона и порядка. Секретарь сидел за письменным столом в окружении письменных принадлежностей. За исключением охранников в зале присутствовало ещё только два человека. Один из них был досин – патрульный полицейский. Одетый в короткое кимоно и узкие хлопковые штаны, он сидел на коленях рядом с помостом. На поясе он носил короткий меч и дзиттэ – полицейскую дубинку со стальным изогнутым зубцом у рукоятки, которая использовалась, чтобы обезоружить противника в случае, если запрещалось наносить ему увечья. Такие дубинки в Японии могли носить только полицейские, которые также служили в качестве своеобразного символа их положения. Другим человеком была женщина-ответчик, одетая в потрёпанный халат. Она сидела на коленях перед судьёй на полу, покрытом белым песком, символом правды. Её руки были связаны и длинные черные волосы свисали вниз по спине.
Судья Уэда заметил присутствие Рейко легким кивком. Он сделал знак начинать, после чего секретарь объявил, что слушается дело подсудимой Югао из района Канду.
Рейко опустился на колени в том месте, откуда она могла наблюдать за подсудимой. Это была стройная красивая женщина с высоким лбом и скулами, тонким элегантным носом, и выразительными губами. Югао выглядела на несколько лет моложе Рейко, которой было двадцать пять лет. Она сидела, опустив голову, её взгляд зафиксировался на белом песке. Под мешковатой одеждой можно было разглядеть её стройное неподвижное тело.
«Подсудимая Югао обвиняется в убийстве своего отца, своей матери и своей сестры», - сказал секретарь.
Рейко была шокирована. Убийство своей семьи было самым отвратительным преступлением, подрывающим основы общественной морали. Действительно ли эта молодая женщина совершила его? Рейко сразу задалась вопросом, почему её отец хотел, чтобы она присутствовала на этом заседании.
«Я хочу услышать доказательства против подсудимой Югао», - сказал судья Уэда.
Досин вышел вперёд. Это был невысокий человек лет тридцати, с плоскими чертами лица. «Жертвы были найдены мёртвыми в их доме, - сказал он. – На каждом теле было много ножевых ран. Югао была обнаружена сидящей рядом с телами, в руках у неё был окровавленный нож. Она вся была забрызгана кровью».
То, что дочь могла совершить такое злодеяние против своих родителей, которым она обязана жизнью и любовью! Как одна сестра могла убить другую! Рейко видела и слышала много ужасных вещей, но эта превысила их все. Югао не шелохнулась и не изменила выражение лица, она не подала никаких признаков виновности или невиновности. Её, казалось, не волновало, что она была обвинена в совершении преступления, за которое в качестве наказания полагалась смерть, и что большинство судебных заседаний завершились обвинительными приговорами.
«Что Югао сказала, когда она была арестована?» - Спросил судья Уэда.
«Она сказала: “Я сделала это!”» - ответил Досин.
«Есть ли доказательства обратного?» - спросил судья Уэда.
«Ни одного, насколько мне известно».
«У вас есть свидетели, которые могут доказать, что Югао действительно совершил преступление?»
«Нет, почтенный судья».
«Вы нашли каких-либо других подозреваемых?»
«Нет, почтенный судья».
У Рейко возникло какое-то странное ощущение об этом суде: что-то здесь было не так.
«Закон позволяет обвиняемому говорить в свою защиту, - сказал судья Уэда Югао - Что вы можете сказать в своё оправдание?»
Югао, голосом, едва слышным в помещении, произнесла: «Я убила их».
«Есть ли что-нибудь еще?» - Спросил судья Уэда.
Она покачала головой, по-видимому, равнодушная к тому, что это был её последний шанс, чтобы спасти свою жизнь. Досин выглядел скучающим, ожидая, когда судья Уэда признает Югу виновной и назначит казнь.
Бросив хмурый взгляд, судья Уэда потемнел лицом. На мгновение он посмотрел на Югао, а затем сказал: «Я отложу мой приговор. Страже поместить Югао в камеру». Далее он повернулся к своим секретарям: «Сейчас сделаем перерыв до следующего заседания суда. Суд отложен».
Теперь Рейко точно знала, что происходит что-то необычное. Её отец был решительный человек, выносил приговоры быстро, как того требовал закон. Она присутствовала на многих судебных заседаниях, которые он проводил, и никогда не видела, чтобы он отложил вынесение приговора. Также, было заметно, как секретарь и досин посмотрели на него с удивлением. Голова Югао дернулась. Впервые Рейко получили полное представление о ее глазах. Внутри изогнутой прорези под гладкой оболочкой они были кремнисто-чёрные. Они моргнули в замешательстве. Когда охранники вывели её из зала суда, она покорно пошла. Секретарь вышел, судья Уэда сошёл со своего возвышения. Рейко, раскрасневшаяся от распиравшего её любопытства, поспешила подойти к нему.
«Спасибо, что пришла, дочка», - сказал он с нежной улыбкой.
Они всегда были ближе, чем большинство отцов и дочерей, и не только потому Рейко была его единственным ребёнком. Её мать умерла, когда Рейко была совсем маленькой, и судья лелеял её, как единственное, что осталось от жены, которую обожал. Ещё в детстве Рейко он заметил её интеллект и дал ей образование, которое обычно дают лишь сыновьям. Он нанял преподавателей, которые научили её чтению, каллиграфии, истории, математике, философии и китайской классической литературе. Он даже нанял мастеров боевых искусств, чтобы научить её обращению с мечом и приёмам рукопашного боя. Также она разделяла его интерес к преступлениям.
«Что ты думаешь о суде?» - Спросил Уэда.
«Это заседание, конечно, отличается от большинства», - ответила Рейко.
Судья кивнул в знак согласия: «В каком смысле?»
«Для начала, Югао призналась как-то легко, - заметила Рейко - Многие обвиняемые утверждают, что они не виноваты, даже если это не так, чтобы попытаться избежать наказания. Югао же ни слова не сказала в свою защиту. Может быть, она была слишком застенчива или испугана, что бывает с женщинами, но я не знаю насколько это верно. Она выказала очень мало эмоций. Большинство обвиняемых страдают от угрызений совести, закатывают истерики, или иным образом проявляют своё волнение. Она же, казалось, не чувствовала вообще ничего, пока вы не объявили о задержке приговора. Я почувствовала, что она точно не приветствуем отсрочку, что также странно».
«Продолжай» - сказал Уэда, довольный проницательностью Рейко.
«Югао не пояснила, почему она убила своих родных, если на самом деле она это сделала. Преступники, которые признаются, как правило, приводят доводы, которые оправдывают то, что они сделали. На моей памяти это первый судебный процесс, на котором не представлен мотив преступления. Полиция, похоже, и не искала его. Головоломка не складывается, - Рейко покачала головой. Кажется, они арестовали Югао, потому что она была очевидным подозреваемым, несмотря на то, что доказательства против неё не является достаточными свидетельствами её вины. В самом деле, они, кажется, не провели никакого расследования вообще. Стали ли они таким небрежным в последнее время?»
«Это особый случай, - сказал судья Уэда. - Югао относится к хинин».
«О!» - Рейко понимающе подняла голову.
Хинин относились к касте неприкасаемых «нелюдей», которые были лишены своего социального статуса в наказание за преступления, которые были достаточно серьёзными, но не настолько, чтобы приговорить их к смертной казни. Эти преступления включали кражи и совершение различных аморальных проступков. Хинин были запрещены сделки с другими гражданами, поэтому несколько тысяч хинин жили в поселениях на окраинах Эдо. Единственными людьми, которые занимали более низкое положение, были эта - наследственная каста изгоев из-за своих профессий, традиционно связанных со смертью, например, забоем скота, которые делали их духовно нечистым. Одним из основных различий, отделяющих хинин от эта, было то, что хинин мог по окончании срока наказания вернутся к прежней жизни, также он мог быть помилован, получить амнистию и восстановить свой прежний статус, в то время как эта никак не могли изменить свой социальный статус. Люди, относившиеся к другим слоям общества, избегали общения с представителями обеих этих каст.
«Думаю, что полиция не стала тратить своё время на расследование преступлений в среде хинин», - сказала Рейко.
Судья Уэда кивнул: «Во всяком случае, не тогда, когда дело выглядит столь однозначно, как это. Особенно в эти дни, когда полиция занята выявлением заговорщиков и подавлением беспорядков». Озабоченность углубила морщины на его лице. «Выносимый мною приговор зависит от полученной от них информации. Когда информации настолько мало, мне трудно вынести справедливое решение».
«И вы не можете, также как и я, сделать вывод о виновности или невиновности Югао на основе сказанного на судебном заседании», - сделала вывод Рейко.
«Правильно, - сказал судья Уэда. – не могу. Когда я узнал об этом преступлении, я знал, что полиция не провела тщательного расследования, поэтому я сам допросил Югао. Она только сказала, что убила своих родителей и сестру. Объяснить мотивы преступления она отказалась. Её поведение было таким же, как ты видела во время заседания».
Он с разочарованием вздохнул: «Я не могу позволить остаться убийце на свободе только потому, что я не доволен собранными против неё доказательствами. Моё начальство такого не одобрит».
Рейко знала, что его положение зависит от благосклонности начальников. Если они придут к выводу, что он потворствует преступникам, то будет с изгнан со своего поста, что означало позор и нищую старость.
«Но и я не могу осудить молодую женщину и приговорить ее к смертной казни на основании неполной информации», - сказал он.
Рейко знала, что у отца по отношению молодым женщинам мягкое сердце, потому, как она предполагала, что в них он видел её. А также, в отличие от многих чиновников, он заботился о служении правосудию, даже когда дело касалось изгоев.
«Это подводит меня к причине, из-за которой я и пригласил тебя в суд, - продолжал судья Уэда. - Я чувствую, что с этим случаем всё гораздо запутаннее, чем кажется на первый взгляд. Поэтому я хочу узнать правду об этом убийстве, но у меня нет возможности, самому заняться этим. График моей работы очень плотный и мои сотрудники также заняты. Поэтому я хотел бы попросить тебя об одолжении: Сможешь ли ты разобраться с этим преступлением и определить, действительно ли его совершила Югао»?
Радость и волнение всколыхнули Рейко. «Да! - воскликнула она. - я с удовольствием!» Перед ней открылась новая, беспрецедентная возможность – самостоятельно провести тайное расследование, а не быть всего лишь частью расследования, проводимого Сано.
Судья Уэда улыбнулся её энтузиазму: «Спасибо, дочка. Я знаю, у тебя последнее время появилась возможность уделить время подобному занятию, и я решил, что ты самый подходящий человек для выполнения этой задачи».
«Спасибо, отец», - сказала Рейко, согретая его отношением к ней. Если бы он пренебрежительно относился к её детективным наклонностям и думал, что она должна вести жизнь домохозяйки, тогда он бы не попросил бы её провести работу, которая предназначена исключительно для мужчин. Нет, обычный чиновник не будет просить, чтобы его дочь стала делать такие вещи. Никто, кроме её отца, который понимал её внутреннюю потребность в подобной деятельности, не ожидал бы такого от жены канцлера Японии.
«Я начну немедленно, - сказал Рейко. - Сначала я хотела бы поговорить с Югао. Может быть, я могу уговорить её рассказать мне, что на самом деле произошло в ночь убийства».
Рейко очень захотела получить доказательства того, что молодая женщина невиновна и спасти её.
Комментариев нет:
Отправить комментарий