Лора Джо Роуленд «Облачный павильон» (Сано Исиро 14) - Эпилог

エピローグ 

 Когда закончился сезон дождей, Сано снова пошёл в дом Кумазавы. Туман рассеялся, и жаркое летнее солнце засияло над районом Асакуса. Когда Сано прибыл в особняк, Чиё встретила его у двери. Она полностью изменилась с тех пор, как он впервые увидел её. Она вернула вес и здоровье; у неё была яркая улыбка. В руках она держала ребёнка, а маленький мальчик цеплялся за ее юбку, и смотрела на Сано с серьёзным любопытством. 

– Добро пожаловать, достопочтенный кузен, – Чиё поклонилась. – Миллион благодарностей за то, что вернули мне моих детей. 

– Это не было проблемой, - сказал Сано. 

На самом деле, это стоило ему немалых хлопот. Сначала он обратился к мужу Чиё, но тот по-прежнему не хотел иметь ничего общего с Чиё и отказался разрешить ей видеться с детьми. Поэтому Сано вынужден был пойти на компромисс, по которому дети будут жить с Чиё в поместье её отца каждые два месяца. Муж и его могущественные соратники стали теперь врагами Сано и союзниками Янагисавы. Но Сано подумал, что это небольшая цена за счастье Чиё. 

– Я хотел бы поговорить с твоим отцом, - сказал Сано. – Он дома? 

Чиё улыбнулась, словно знала приятный секрет, которого не знал Сано. 

– Да. Заходи. 

Когда Сано вошёл в приемную, он обнаружил женщину, сидящую на почетном месте перед альковом и пьющую чай с майором Кумазавой и его женой. 

Лора Джо Роуленд «Облачный павильон» (Сано Исиро 14) Глава 43

Четыре дня спустя Сано получил шанс встретиться с Янагисавой и Тодой. В те дни прошедший переворот потряс высший эшелон правительства и изменил положение Сано и всех, кто ему близок. И хотя он понёс огромные потери, он и его семья были живы, и он был этому благодарен. 

Теперь он, Маруме и Фукида стояли среди огромной толпы, собравшейся на территории храма Чоджу, чтобы стать свидетелями наказания знаменитого экзорциста. 

Главный чиновник Министерства Храмов объявил: 

– Чоджу признан виновным в ньобоне, – это преступление часто называлось «женским преступлением», и означало блуд и нарушение обета безбрачия. – Он приговорен к ину-бараю. 

– Это суровое наказание, - сказал Маруме, когда присутствующих охватил трепет. 

– Не настолько суровое, как он того заслуживает, - сказал Сано, - но это было лучшее, чего я смог добиться в данных обстоятельствах. 

Чоджу на самом деле никого не похищал и, хотя он изнасиловал монахиню и другую старуху, это не считалось преступлением по закону Токугава. Как он сказал Сано, секс в нелегальном борделе – это мелкое преступление. И на самом деле он не убивал монахиню. Обязанный соблюдать законы режима, Сано передал Чоджу Министерству храмов, которое отвечало за наказание своенравного духовенства. На основании показаний Сано министерство признало священника виновным в двух преступлениях и вынесло самый суровый приговор из возможных. 

Экзорцист вышел из зала, где когда-то проводил ритуалы. Голый, он полз на четвереньках с мёртвой рыбой, зажатой во рту. Два самурая вели Чоджу за верёвку, привязанную к его шее. Они трижды протащили его по территории храма. Задыхаясь от тухлой рыбы, под ухмылками толпы, он прошёл мимо Сано, не заметив его присутствия. У ворот храма самураи подняли Чоджу на ноги; они развязали верёвку. Он выплюнул рыбу и вытер рот рукой. Теперь его глаза нашли Сано. Они были чёрными от горькой злобы. 

Главный чиновник министерства накинул на Чоджу серый халат из конопли и сказал: 

– Настоящим вы исключены из религиозного ордена. Вы также изгнаны из Эдо. 

Чоджу надел скромное одеяние. Опустив голову, хромая, он вышел за ворота под издевательские выкрики толпы, что последовала за ним. Одна женщина задержалась. Это был нищенка по имени Окицу. Она бочком подошла к Сано. 

– Стоило дожить до того, чтобы увидеть это, – довольная ухмылка осветила её грязное лицо. 

– Это было бы невозможно, если бы не ты, - сказал Сано. 

Окицу кивнула, будто поняла. Затем она медленно ушла. 

«Судьба странным образом играет с людьми, - подумал Сано. – но Окицу таки отомстила». 

Рядом с отрядом Сано слонялась группа мужчин-простолюдинов. Четверо говорили о сцене, свидетелями которой они только что стали. Пятый стоял как бы с краю. Ветерок трепал его плетёную шляпу. Когда он поднял руку, чтобы удержать её на голове, Сано увидел большую коричневую веснушку неправильной формы на его запястье. 

– Ну, вот и Тода Иккью тут как тут, - сказал Сано. 

Тода повернулся. 

– Как вы узнали, что это я? 

– Скажем так, я кое-чему научился у своего сына, – Сано улыбнулся, глядя, как Тода задумался над вопросом, какую его особенность Масахиро заметил и сообщил Сано. – Я давно хотел поговорить с вами, но в последнее время вы меня избегали. 

– Я был занят, - сказал Тода. 

Сано знал, что Тода избегал его по уважительной причине. 

– Вы знали, кто они такие. 

– О чём вы говорите? – Тода изобразил искреннее непонимание. 

– Три женщины, которых вы видели, когда они встречались с Янагисавой, - сказал Сано. – Это были госпожа Нобуко, дочь сёгуна Цурухимэ и его бывшая наложница Оден. 

Лора Джо Роуленд «Облачный павильон» (Сано Исиро 14) Глава 42

Утром Сано и его сыщики вернулись в замок Эдо. Его войска доставили Чоджу в тюрьму Эдо, а старуху - в монастырь Кеяйдзи, где монахини должны заботиться о ней, пока её не опознают и не вернут домой. 

Сано не хотел возвращаться к себе. Он пропустил установленный сёгуеом крайний срок, и теперь он должен столкнуться с последствиями. Он должен был спасти свою семью, но последние дни он почти не спал и был настолько истощён, что почти не соображал. 

У ворот его ждал один из его солдат. 

– Достопочтенный канцлер Сано! Жена сёгуна найдена! 

Фукида застонал. Маруме выругался и сказал: 

– Почему это не могло произойти всего на несколько часов раньше? 

Сано почувствовал не только облегчение, но и дурные предчувствия. 

– Как? Кем? 

Самурай покачал головой. 

– Всё, что я знаю, это то, что её нашли лежащей в районе театра Гиндза. 

– Это далеко от храма Чомей, - сказал Сано. 

Её похищение произошло не по той же схеме, что и другие, когда жертвы были брошены рядом с местами, в которые они были доставлены. Но на этот раз виноваты не были двое возниц воловьих повозок. Был ещё один похититель, и он всё ещё на свободе. 

– Где госпожа Нобуко? – спросил Сано. 

– Её везут во дворец. 

Сано и его люди скакали по замку Эдо. Они прибыли во дворец вовремя, чтобы присоединиться к толпе чиновников и солдат, наблюдающих, как четверо стражников несут госпожу Нобуко на носилках к входу. Её худое тело было покрыто одеялом, а чёрные волосы спутаны. Её глаза были закрыты, но Сано мог сказать, что она в сознании. Боль, страдание и унижение играли на её бледном, дрожащем лице, искажённом с правой стороны. 

Сёгун выскочил из дворца, сопровождаемый слугами. Когда охранники принесли к нему госпожу Нобуко, он покосился на неё, будто не совсем узнавал её. Он сказал: 

– Отнесите её в покои. Вызовите дворцового лекаря. 

У входа горничные и другие придворные дамы окружили госпожу Нобуко, громко выражая сочувствие. 

Затем сёгун увидел Сано, и выражение его лица изменилось. 

Лора Джо Роуленд «Облачный павильон» (Сано Исиро 14) Глава 41

Дзирохо не произнёс слов, которых ждал Нанбу и которые могли спасти Фумико. Рэйко увидела, как выражение его разочарованного лицо через мгновение сменилось убийственной хмурой гримасой. Фумико дёрнулась вперёд. Её внезапное движение вывело Нанбу из равновесия. Она выставила кулак между его широко расставленных ног. В тот же момент Дзирохо поднял руку; он собрался говорить. Нанбу издал ужасающий рёв умирающего животного. Он уронил меч, отпустил Фумико и пошатнулся, после чего упал на колени, схватившись за пах.

– Какой чёрт…? – сказал Дзирохо, его рука всё ещё была поднята, все слова, которые он собирался сказать, были забыты. Все остальные уставились на Фумико.

Она стояла над Нанбу, её лицо отражало мрачный триумф. Она держала нож, который прятала в рукаве. Рэйко с трепетом смотрела на девушку. Её поза напомнила самурая, убившего в бою своего злейшего врага. Возможно, Дзирохо уступил бы Нанбу, но он действовал недостаточно быстро, поэтому Фумико взяла дело в свои руки.

Кровь хлынула из раны, которую она нанесла Нанбу. Он взревел, такой же свирепый и бесчеловечный, как шум лай и вой, издаваемый теперь собаками. Он прижал руки к ране, но кровь заливала их. Когда его люди бросились ему на помощь, он упал и забился в агонии.

Рэйко раньше слишком много раз видела смерть. Она видела это сейчас, в пустоте, которая стёрла ужас и боль на лице Нанбу, в инерции, которая постепенно успокаивала его тело. Его люди тоже это видели. Прежде чем прекратились его последние толчки, из них вырвался крик: – Отомстим за смерть нашего хозяина!

Они бросились на Фумико. На этот раз Дзирохо не колебался. – Спасайте мою дочь! – крикнул он.

Его бандиты кинулись на самураев и собак Нанбу. Фумико видела, как её отец взял дубинку и наносит беспощадные удары по вражеским самураям вокруг нее. Ее глаза наполнились обожанием. Рэйко видела, что осталось только семь или восемь людей Нанбу и только четыре собаки; остальных якудза убили. Кто-то столкнулся с ней. Это был Огита, отчаянно пытавшийся вырваться с кладбища. Он был один; его охранники были убиты. Подойдя к воротам, он столкнулся с могильными столбами.

Перед ним встала Чиё.

– Прочь с дороги! – крикнул он ей.

Она не двигалась, хотя выражение её лица было переполнено ужасом. Рэйко не могла позволить своей подруге встретиться с Огитой один на один. Оставив своих людей защищать Фумико, она побежала к Чиё.

– Кто ты? – спросил Огита.

Чиё, похоже, не заметила Рэйко, стоявшую рядом с ней. Она нахмурилась в ужасе и недоумении, увидев Огиту.

– Разве вы не знаете?

– Если мы встречались раньше, я не помню, мне очень жаль, - нетерпеливо сказал Огита. – Теперь, пожалуйста, посторонитесь.

– Вы похитили меня. Вы… у вас были отношения со мной, пока я была не в себе от зелья, – голос Чиё дрожал. – А ты меня даже не помнишь?

Огита сузил глаза и ещё раз взглянул на Чиё.

– О, да! – по его лицу расплылась похотливая улыбка. – Приятно видеть вас снова. Но я немного тороплюсь, так что, если вы не против ...

– Я возражаю, – Чиё была так бледна, что Рэйко боялась, что она упадёт в обморок, но смело стояла на своем. – Ты не уйдёшь, пока не объяснишь мне, почему ты это сделал.

– Хватит этой чепухи, – Огита поднял руку, возможно, чтобы оттолкнуть Чиё со своего пути, а, возможно, чтобы ударить её.

Чиё выхватила кинжал у Рэйко. Она взмахнула им на Огиту и закричала:

– Не трогай меня!

Лора Джо Роуленд «Облачный павильон» (Сано Исиро 14) Глава 40

На кладбище Нанбу крикнул Дзирохо: – Что это? – его лицо было искажено гневом. Собака на поводке зарычала. – Ты сказал мне прийти сюда и заплатить деньги, а теперь ты стреляешь в меня и убиваешь моих людей. Ты с ума сошёл? 

– Я не сумасшедший, а просто практичный, - сказал Дзирохо. Люди Нанбу направили на него фонари, чтобы лучше видеть его лицо. Он позировал как главный актер на сцене драмы Кабуки. Пламя и тени преувеличивали его хищную улыбку и свирепость в глазах. – Очевидно, что вы пришли сражаться вместо того, чтобы платить. Простите меня, если я изменил шансы в свою пользу. 

Рэйко насчитала всего двадцать человек, всё ещё стоящих на кладбище. Силы Дзирохо превосходили численностью людей Нанбу и Огиты, и якудза окружил своих противников. 

– Я же сказал, что нам не следовало приходить, - с горечью сказал Огита. 

– Ах, Огита-сан. Как приятно тебя видеть, – в голосе Дзирохо звучало мстительное презрение. – Где же экзорцист Чоджу? 

– Откуда мне знать? – ответил вопросом на вопрос Огита. 

– Тогда пока разберёмся с двумя из трёх, – решил Дзирохо. – Да прекратите прятаться за своей охраной. Вы и Нанбу-сан, подойдите ближе. 

Когда ни один из приглашённых не двинулся с места, его банда натянула луки и нацелила стрелы и копья. Огита и Нанбу неохотно двинулись к стене, на которой стоял Дзирохо. Осматривая крематорий, Рэйко и её товарищи хорошо их видели. 

– Хорошо, - сказал Дзирохо, затем обратился к своим людям: - Поднесите фонари к их лицам. 

– Зачем это? – удивился утративший бахвальство Нанбу. Освещённый фонарями, он выказывал столько же беспокойства, сколько и ярости. 

Дзирохо наклонился к ним. Рэйко увидела, как из темноты по ту сторону стены поднялась маленькая рука и схватила его. Девушка в белом кимоно с голубым рисунтом вскарабкалась на стену рядом с Дзирохо. 

Чиё ахнула. 

– Фумико! 

Собаки начали лаять на девушку. Казалось, она никого не замечала, кроме Дзирохо. Она смотрела на него снизу вверх, и её глаза были полны обожания. 

Дзирохо вырвал свою руку из её руки. Он кивнул подбородком в сторону Нанбу и Огиты и сказал: 

– Кто из них? 

Фумико неохотно перевела взгляд с отца на двух мужчин. Её лоб нахмурился. Огита с отвращением сказал: 

– Я так и думал: она не знает. Вот почему Дзирохо шантажировал нас обоих, и, похоже, священника тоже. Нанбу-сан, я пытался сказать вам, что это была уловка. Но ты же не стал слушать. А теперь посмотри, в какой заднице мы оказались! 

– Молчи! – сказал Нанбу. 

– Откройте свои мантии и снимите набедренные повязки, – Дзирохо был явно полон решимости повторить обследование, проведённое в тюрьме Эдо, с лучшими результатами. Нанбу и Огита в ужасе посмотрели друг на друга. – Сделайте это, или мои люди вам помогут. 

Нанбу выругался, когда они с Огитой раздевались. Сброшены набедренные повязки, они распахнули мантии, обнажая гениталии. Рэйко увидела огромную темную родинку на члене Нанбу. 

Лора Джо Роуленд «Огненное кимоно» (Сано Исиро 14) Глава 34

Празднование длилось пять дней. 

Весна вступала в свои права. Весенние дожди погасили пожары, которые мучили Эдо, и очистили воздух от дыма. По всему городу вспыхивали ослепительным розовым цветением вишнёвые деревья. 

Внутри замка сёгун и его гости беспрерывно пировали. Их развлекали музыканты, танцовщицы, акробаты, жонглеры и волшебники. Театральные труппы исполняли спектакли. Пирушка проходила в саду, где фонари свисали с цветущих вишнёвых деревьев. Мужчины тут же могли поспать несколько часов, но никто не смел надолго отлучаться. Сёгун был в своём лучшем наряде, он сам вёл пение, чтение стихов и конкурсы с выпивкой, рядом с ним неотлучно был Еритомо. 

Ему было всё равно, что предатель князь Мацудайра умер. 

После битвы на месте казни Сано взял своих детективов и отряд солдат, после чего наведался к князю Мацудайре. Сано намеревался заставить своего врага убрать убийц из своего дома. Позже он намеривался убедить сёгуна казнить господина Мацудайру. Он был уверен, что Янагисава поможет ему в этом, хотя они снова были злобными врагами. Но когда Сано прибыл в поместье князя Мацудайры, то обнаружил, что это уже не актуально. 

Ворота имения стояли открытыми, внутрь заходили войска Мацудайры со всего замка. Спрыгнув с лошади, Сано спросил часовых: 

– Что здесь происходит? 

– Наш хозяин совершил сэппуку, - сказал один из мужчин. Слёзы текли по его лицу. 

Сано был смущён, но не сильно удивился. 

– Почему? 

– Его дух был сломлен арестом. Он видел себя идущим вниз. И когда он узнал, что Янагисава вернулся, это оказалось для него слишком тяжёлым ударом. Часовой смотрел на Сано с печальной обидой. – Он мог победить вас или Янагисаву по отдельности, но не вас обоих сразу. Он решил покончить с жизнью, а не терпеть позор поражения. 

Сано считал, что часовой говорит правду. Эта история, должно быть, уже распространялась по замку, и войска Мацудайры спешили к дому, чтобы отдать дань уважения своему мёртвому хозяину. Но Сано не мог поверить, что после всех этих лет эскалации борьбы его враг внезапно исчез. 

– Идём, - сказал он своим людям. - Я должен увидеть это сам. 

Они в спешке направились в поместье, в апартаменты князя Мацудайры. Сано и детективы Маруме и Фукида протолкнулись сквозь толпу солдат, блокирующих дверь. За пределами здания и в зале солдаты разговаривали между собой, выражая свою боль и испытанный шок. В личной комнате князя Мацудайры было жутко тихо. Сано и детективы протиснулись сквозь толпу главных слуг Мацудайры, которые стояли в кругу вокруг места смерти. 

Господин Мацудайра лежал на боку, поджав ноги. Его белая шёлковая одежда была распахнута, показывая зигзагообразную косую черту, которой он разрезал себе живот. Короткий меч всё ещё торчал из раны, из которой текла малиновая кровь на его кожу, халат и татами. Его руки все ещё держали оружие. Его глаза были открыты, но жизнь уже ушла из них. Сано увидел на лице князя Мацудайры выражение смирения и мира. 

– Вот же подлец! - сказал с отвращением Маруме. - Он сделал это сам, прежде чем мы смогли.