Дзирохо не произнёс слов, которых ждал Нанбу и которые могли спасти Фумико. Рэйко увидела, как выражение его разочарованного лицо через мгновение сменилось убийственной хмурой гримасой. Фумико дёрнулась вперёд. Её внезапное движение вывело Нанбу из равновесия. Она выставила кулак между его широко расставленных ног. В тот же момент Дзирохо поднял руку; он собрался говорить. Нанбу издал ужасающий рёв умирающего животного. Он уронил меч, отпустил Фумико и пошатнулся, после чего упал на колени, схватившись за пах.
– Какой чёрт…? – сказал Дзирохо, его рука всё ещё была поднята, все слова, которые он собирался сказать, были забыты. Все остальные уставились на Фумико.
Она стояла над Нанбу, её лицо отражало мрачный триумф. Она держала нож, который прятала в рукаве. Рэйко с трепетом смотрела на девушку. Её поза напомнила самурая, убившего в бою своего злейшего врага. Возможно, Дзирохо уступил бы Нанбу, но он действовал недостаточно быстро, поэтому Фумико взяла дело в свои руки.
Кровь хлынула из раны, которую она нанесла Нанбу. Он взревел, такой же свирепый и бесчеловечный, как шум лай и вой, издаваемый теперь собаками. Он прижал руки к ране, но кровь заливала их. Когда его люди бросились ему на помощь, он упал и забился в агонии.
Рэйко раньше слишком много раз видела смерть. Она видела это сейчас, в пустоте, которая стёрла ужас и боль на лице Нанбу, в инерции, которая постепенно успокаивала его тело. Его люди тоже это видели. Прежде чем прекратились его последние толчки, из них вырвался крик: – Отомстим за смерть нашего хозяина!
Они бросились на Фумико. На этот раз Дзирохо не колебался. – Спасайте мою дочь! – крикнул он.
Его бандиты кинулись на самураев и собак Нанбу. Фумико видела, как её отец взял дубинку и наносит беспощадные удары по вражеским самураям вокруг нее. Ее глаза наполнились обожанием. Рэйко видела, что осталось только семь или восемь людей Нанбу и только четыре собаки; остальных якудза убили. Кто-то столкнулся с ней. Это был Огита, отчаянно пытавшийся вырваться с кладбища. Он был один; его охранники были убиты. Подойдя к воротам, он столкнулся с могильными столбами.
Перед ним встала Чиё.
– Прочь с дороги! – крикнул он ей.
Она не двигалась, хотя выражение её лица было переполнено ужасом. Рэйко не могла позволить своей подруге встретиться с Огитой один на один. Оставив своих людей защищать Фумико, она побежала к Чиё.
– Кто ты? – спросил Огита.
Чиё, похоже, не заметила Рэйко, стоявшую рядом с ней. Она нахмурилась в ужасе и недоумении, увидев Огиту.
– Разве вы не знаете?
– Если мы встречались раньше, я не помню, мне очень жаль, - нетерпеливо сказал Огита. – Теперь, пожалуйста, посторонитесь.
– Вы похитили меня. Вы… у вас были отношения со мной, пока я была не в себе от зелья, – голос Чиё дрожал. – А ты меня даже не помнишь?
Огита сузил глаза и ещё раз взглянул на Чиё.
– О, да! – по его лицу расплылась похотливая улыбка. – Приятно видеть вас снова. Но я немного тороплюсь, так что, если вы не против ...
– Я возражаю, – Чиё была так бледна, что Рэйко боялась, что она упадёт в обморок, но смело стояла на своем. – Ты не уйдёшь, пока не объяснишь мне, почему ты это сделал.
– Хватит этой чепухи, – Огита поднял руку, возможно, чтобы оттолкнуть Чиё со своего пути, а, возможно, чтобы ударить её.
Чиё выхватила кинжал у Рэйко. Она взмахнула им на Огиту и закричала:
– Не трогай меня!
Рэйко была поражена не меньше, чем Огита. Она никогда не думала, что у Чиё хватит смелости противостоять насильнику, не говоря уже о том, чтобы угрожать ему. Но она происходила из того же клана, что и Сано. Та же самая самурайская кровь текла в её жилах.
Огита, зажатый между нею и всё ешё бушевавшей схваткой, отшатнулся, его взгляд метался между напряжённым белым лицом Чиё и оружием в её руке.
– Хорошо, если вы хотите знать: я сделал это, потому что хотел. И потому, что мог, – он улыбнулся её шокированному выражению лица. – Ты довольна?
В её обычно кротких глазах вспыхнула такая ярость, что Рэйко почти не узнавала её. Её губы шевелились, но она не могла найти слов, чтобы выразить свою обиду на чёрствость Огиты.
– Нет? – Огита насмешливо засмеялся. – Ну, может быть, одного раза тебе было недостаточно. Может, ты хочешь повторить это снова?
Рэйко возмущенно ахнула. Чиё вздрогнула, как будто Огита ударил её и сказала:
– Из-за того, что ты сделал со мной, я потеряла всё, - кинжал задрожал в её руках. – Моих детей, моего мужа и мою честь, – в её сердитых глазах заблестели слёзы. – А ты думаешь, что это шутка.
– Сейчас ничего изменить нельзя, - снисходительно сказал Огита. – Извините, если вы расстроены, но это пройдёт как вода, что течёт под мостом, так что давайте просто забудем об этом, хорошо? – он протянул ей руку, пошевелил пальцами и сказал: - Дайте мне этот кинжал.
Чиё колебалась. Рэйко увидела, что привычка подчиняться мужчинам ослабляет её желание противостоять Огите. Затем она сделала глубокий, быстрый вдох, как если бы она собралась прыгнуть с нависающей над океаном скалы и ей нужно было наполнить лёгкие, прежде чем нырять в воду. После этого она изо всех сил ударила Огиту. Это движение заставило его отскочить назад, а она закружилась по неуклюжему кругу. Огита усмехнулся наполовину от шока, наполовину от удовольствия.
– Так ты хочешь сыграть грубо? – сказал он. – Обычно мне нравятся женщины, способные противостоять, но сейчас мне нужно идти.
Он повернул вокруг Чиё к воротам. Она споткнулась перед ним, неловко размахивая кинжалом, совершенно неподготовленная к бою. Рэйко с изумлением наблюдала, как решимость Чиё была погашена недостатком опыта. Чиё погналась за Огитой прямо в схватку. Он бежал боком, стараясь не спускать глаз с неё и сражающихся бойцов. Рэйко побежала за ними, выхватив по дороге меч у мёртвого самурая. Как она сожалела, что так много говорила о справедливости! Чиё приняла слова Рэйко близко к сердцу. Она проявила безрассудство воина в самоубийственной миссии. Казалось, она не обращала внимания на мечи и копья, рассекающие воздух вокруг неё. Её желание отомстить Огите могло убить её.
Возможно, она хотела смерти не меньше, чем отомстить.
Если бы Рэйко могла спасти её от самой себя!
Огита споткнулся об окровавленный труп. Это был Нанбу. Огита упал. Он растянулся на животе над Нанбу. Он попытался встать, но кровь была скользкой, и он снова упал.
Чиё двинулась к нему, высоко подняв кинжал. Произошедшая в ней перемена была настолько поразительной, что Рэйко застыла на месте. Её лицо было безмятежным и твердым, как у каменного Будды. Огита посмотрел на неё через плечо, пытаясь подняться. Весь ужас, который он вызвал у неё в павильоне облаков, теперь застыл в его глазах. Он открыл рот, чтобы протестовать или умолять.
Чиё нанесла удар кинжалом. Лезвие глубоко вонзилось Огите в спину. Издав жалобное карканье, он обмяк, умирая, лежа напротив Нанбу, своего подельника в греховных преступлениях.
Неестественная безмятежность покинула Чиё. Её лицо сморщилось; она упала на колени рядом с Огитой и Нанбу; она начала рыдать. Рэйко попыталась утешить её, но подбежала Фумико, остановилась перед Рэйко и обняла Чиё.
– Не плачь, - сказала Фумико. – Они были плохими людьми. Они заслуживали смерти.
Теперь Рэйко увидела, что схватка закончена. Люди и собаки Нанбу лежали безжизненно среди могил. Остались стоять только Дзирохо и около десяти якудза, а также лейтенант Танума и другие охранники Рэйко. Они были растрепаны, в синяках и в крови. В дыму крематориев и упавших фонарей, пламя которых тлело в траве, они выглядели пережившими ужасную катастрофу.
Чиё плакала, словно избавляя свою душу от всех эмоций. Рэйко почувствовала, как слёзы облегчения жгли ей глаза. Дзирохо покинул свою банду, медленно подошёл к Фумико и положил руку ей на волосы. Он тяжело сглотнул и моргнул
– Не плачь, - сказала Фумико и сама начала рыдать. - Всё хорошо.
– Что слышишь? – Чоджу нахмурился, нетерпеливо и угрожающе, прижав клинок к горлу старухи.
– В этой комнате с нами кто-то есть, - сказал Сано.
– Есть только ты, я и она, и ты скоро уйдешь, - парировал Чоджу.
Сано оглядел каюту, поднял руку и пощупал воздух.
– Это кто-то из духовного мира.
Презрение скривило рот священника.
– Даже не пытайся это выдумывать со мной. Я эксперт во всех трюках. Ты же просто любитель.
– У всех нас есть сила общаться с духовным миром, – Сано процитировал слова, которые Чоджу сказал ему во время их первой встречи.
– Но лишь некоторые из нас знают, как это сделать. Вы забыли остальное из того, что я сказал.
– Кажется, я стал одним из немногих, - сказал Сано, - и мне не нужна музыка или фейерверк, чтобы слышать духа. Она говорит, что хочет поговорить с тобой.
– Не выдумывай, – Чоджу крепко прижал нож к синей вене на шее женщины. – Убирайся.
– Я узнаю имя, - сказал Сано. – Похоже, что… – он замолчал, напрягая мускулы лица, пытаясь сконцентрироваться. – Окицу.
– Я не знаю никого с таким именем, – но Чоджу выглядел таким же потрясённым, как и ростовщик, которого он обманул. Он явно вспомнил Окицу, нищую женщину, которую Сано встретил у храма.
– Когда-то она была одержима злыми духами, которые сказали ей, что люди собираются её схватить, - сказал Сано. - Её родители привели её к вам. Вы провели над ней экзорцизм.
– Откуда … ?
– Откуда я узнал? Она мне только что сказала. – Сано склонил голову, делая вид, что слушает. – Она говорит, что вы её изнасиловали, и она забеременела.
Чоджу увидел Сано в ужасающем изумлении паломника, слушающего, как статуя Будды в лесном храме раскрывает преступные секреты, которые, как он думал, никто не знает.
Сано сделал ставку на то, что Чоджу не удосужился выяснить, что случилось с Окицу после расставания.
– Она умерла при родах.
– Нет, - прошептал Чоджу. Очевидно, он не знал, что Окицу всё ещё жива и просит милостыню возле его храма.
Сано вспомнил кое-что ещё, сказанное Чоджу: «Люди хотят верить в то, что я делаю». Он понял, что сам Чоджу верил, и он был так же уязвим для манипуляций со стороны ложных медиумов и духов, как и его собственные клиенты.
– Что она хочет? – неохотно спросил Чоджу, не в силах сдержаться. Знание Сано о его прошлом убедило его в существовании духа.
– У Окицу есть другой дух, - сказал Сано. – Она хочет, чтобы ты с ним познакомился.
– Кто …?
– Это её сын, – Сано замолчал. – Твой сын.
– У меня никогда не было сына, – слова Чоджу были не столько отрицанием, сколько призывом к Сано заверить его в своей правоте.
– Теперь ты знаешь лучше, - сказал Сано. – У него нет имени, потому что он умер, когда Окицу родила его. Она говорит, что скиталась между миром живых и миром мёртвых, неся его на руках. Она хочет показать ребёнка его отцу. А вот и он.
Сано указал на пустоту возле кровати. Поражённый взгляд Чоджу переместился на указанное место. Сано подул на ткань, свисавшую с потолка над этим местом. Ткань задрожала. Пламя в фонаре дрогнуло. Чоджу ахнул. Сано сам почти видел видение, которое видел священник - призрачная женщина с младенцем. Волосы встали дыбом на шее Сано. Сила внушения была действительно мощной.
– Я не хочу его, - слабо сказал Чоджу призраку. – Оставь меня в покое.
– Она злится на тебя за то, что ты сделал, - сказал Сано. – Ты заставил её и ребёнка страдать и умереть. Из-за тебя они никак не могут обрести покой. И теперь, когда она нашла тебя, она хочет отомстить.
Чоджу вздрогнул, отпрянув от призрачных матери и ребёнка.
– Пожалуйста. Уходи, - прошептал он.
Его рука, сжимавшая нож, дрожала. Он, казалось, забыл, что там была старуха, но один удар ножа мог убить её. Сано почувствовал растущее давление, чтобы быстро взять под контроль Чоджу.
– Окицу говорит, что она налагает на тебя проклятие, - сказал Сано. – Беда будут преследовать тебя всюду, куда бы ты ни пошёл. Сёгун восстанет против тебя. Ты потеряешь свой храм, свои деньги и свою репутацию. Ты будешь изгоем, будешь попрошайничать на улицах. Ты получишь все болезни, известные человечеству. Все станут сторониться тебя. Ты будешь ужасно страдать.
Чоджу посмотрел на Сано так, словно Сано был ответственен за совершенные им грехи, за все беды, которые он навлёк на себя.
– Заставь её остановиться! Заставь их уйти!
– Я не могу, - сказал Сано. – Я не экзорцист. Всё, что я могу сделать, это действовать как посредник между тобой и Окицу.
– Что же мне делать? – Чоджу охватила паника.
Сано обратился к вызванному им привидению.
– Как Чоджу может исправить то, что он сделал? Что он должен сделать, чтобы ты сняла проклятие и перешла в мир духов?
Он сделал вид, что слушает. Он заставил себя подождать и позволить напряжению накапливаться, в то время как Чоджу наблюдал за ним с беспомощной верой тонущего человека, цепляющегося за руку спасателя. Наконец Сано сказал:
– Окицу говорит, что ты должен исповедоваться в своих грехах.
– Хорошо! – воскликнул Чоджу. – Я воспользовался ею. Она от меня забеременела. Я виноват, что они умерли!
– Она говорит, что этого недостаточно. Ты должен исповедоваться во всех своих грехах, – Сано спросил: - Ты изнасиловал монахиню?
Чоджу заколебался, ясно осознавая, что Сано привёл его на землю, на которой он должен был вырыть себе могилу. Но его страх перед будущим, которое нарисовал Сано, преодолел осторожность. Со стоном он надавил на лопату.
– Да.
В конце концов Сано получил признание вины, которого он хотел, но не мог останавливаться на достигнутом.
– Окицу всё ещё недовольна. Она говорит, что, если ты причинишь боль этой старушке, она никогда не простит тебя. Когда ты умрёшь, она потребует твою душу. Ты, Окицу и твой ребенок вместе будете блуждать по преисподней целую вечность.
Священник пристально посмотрел на старуху. Она спала, не обращая внимания на происходящую драму. В его глазах боролось его желание спасения и его знание, что, если он откажется от своего заложника, то будет обречен.
Сано указал на угол мягкого пола.
– Окицу хочет, чтобы ты бросил туда нож. Она говорит, вставай и отойди от этой женщины, или проклятие начнётся сейчас.
Обеспокоенное лицо Чоджу не изменилось, но Сано почувствовал, как в нём вспыхнул опасный импульс. Сано пригнулся в тот же миг, когда священник метнул нож прямо ему в сердце. Нож с глухим стуком ударился о стену; обивка впитала лезвие. Чоджу издал рёв отчаянной безрассудной ярости. Он бросился на Сано. Сано отступил, схватил Чоджу за руку, скрутил её за собой и повалил на пол.
Желание сопротивляться покинуло Чоджу. Прижатый коленом Сано к полу, он плакал и бормотала:
– Намо Амида Буцу! Намо Амида Буцу! Я верю в Будду неизмеримого света, – это была молитва, которую, как монахиня сказала Рэйко, он заставил читать, когда насиловал её в этом павильоне облаков.
Дверь распахнулась. Под звуки бьющих по воде вёсел в комнату зашли Хирата и детектив Маруме.
– Владелец лодки и его охрана мертвы, - сказал Хирата. – Команда сдалась, они возвращают лодку к пристани. Фукида следит за ними… – его голос затих. Он и Маруме уставились на Сано, держащего Чоджу, на обнаженную женщину без сознания на кровати, на мягкие стены.
– Значит, это место преступления, - сказал Маруме, мокрый после купания в реке. – Похоже, у вас всё под контролем. Все хорошо, что хорошо кончается.
– Не совсем, - сказал Сано. В полной мере его успехи и неудачи вызывали у него удовлетворение и отчаяние. – Я в отчаянии от того, что сейчас скажу вам: но жена сёгуна всё ещё не найдена.
Комментариев нет:
Отправить комментарий