Лора Джо Роуленд «Облачный павильон» (Сано Исиро 14) Глава 43

Четыре дня спустя Сано получил шанс встретиться с Янагисавой и Тодой. В те дни прошедший переворот потряс высший эшелон правительства и изменил положение Сано и всех, кто ему близок. И хотя он понёс огромные потери, он и его семья были живы, и он был этому благодарен. 

Теперь он, Маруме и Фукида стояли среди огромной толпы, собравшейся на территории храма Чоджу, чтобы стать свидетелями наказания знаменитого экзорциста. 

Главный чиновник Министерства Храмов объявил: 

– Чоджу признан виновным в ньобоне, – это преступление часто называлось «женским преступлением», и означало блуд и нарушение обета безбрачия. – Он приговорен к ину-бараю. 

– Это суровое наказание, - сказал Маруме, когда присутствующих охватил трепет. 

– Не настолько суровое, как он того заслуживает, - сказал Сано, - но это было лучшее, чего я смог добиться в данных обстоятельствах. 

Чоджу на самом деле никого не похищал и, хотя он изнасиловал монахиню и другую старуху, это не считалось преступлением по закону Токугава. Как он сказал Сано, секс в нелегальном борделе – это мелкое преступление. И на самом деле он не убивал монахиню. Обязанный соблюдать законы режима, Сано передал Чоджу Министерству храмов, которое отвечало за наказание своенравного духовенства. На основании показаний Сано министерство признало священника виновным в двух преступлениях и вынесло самый суровый приговор из возможных. 

Экзорцист вышел из зала, где когда-то проводил ритуалы. Голый, он полз на четвереньках с мёртвой рыбой, зажатой во рту. Два самурая вели Чоджу за верёвку, привязанную к его шее. Они трижды протащили его по территории храма. Задыхаясь от тухлой рыбы, под ухмылками толпы, он прошёл мимо Сано, не заметив его присутствия. У ворот храма самураи подняли Чоджу на ноги; они развязали верёвку. Он выплюнул рыбу и вытер рот рукой. Теперь его глаза нашли Сано. Они были чёрными от горькой злобы. 

Главный чиновник министерства накинул на Чоджу серый халат из конопли и сказал: 

– Настоящим вы исключены из религиозного ордена. Вы также изгнаны из Эдо. 

Чоджу надел скромное одеяние. Опустив голову, хромая, он вышел за ворота под издевательские выкрики толпы, что последовала за ним. Одна женщина задержалась. Это был нищенка по имени Окицу. Она бочком подошла к Сано. 

– Стоило дожить до того, чтобы увидеть это, – довольная ухмылка осветила её грязное лицо. 

– Это было бы невозможно, если бы не ты, - сказал Сано. 

Окицу кивнула, будто поняла. Затем она медленно ушла. 

«Судьба странным образом играет с людьми, - подумал Сано. – но Окицу таки отомстила». 

Рядом с отрядом Сано слонялась группа мужчин-простолюдинов. Четверо говорили о сцене, свидетелями которой они только что стали. Пятый стоял как бы с краю. Ветерок трепал его плетёную шляпу. Когда он поднял руку, чтобы удержать её на голове, Сано увидел большую коричневую веснушку неправильной формы на его запястье. 

– Ну, вот и Тода Иккью тут как тут, - сказал Сано. 

Тода повернулся. 

– Как вы узнали, что это я? 

– Скажем так, я кое-чему научился у своего сына, – Сано улыбнулся, глядя, как Тода задумался над вопросом, какую его особенность Масахиро заметил и сообщил Сано. – Я давно хотел поговорить с вами, но в последнее время вы меня избегали. 

– Я был занят, - сказал Тода. 

Сано знал, что Тода избегал его по уважительной причине. 

– Вы знали, кто они такие. 

– О чём вы говорите? – Тода изобразил искреннее непонимание. 

– Три женщины, которых вы видели, когда они встречались с Янагисавой, - сказал Сано. – Это были госпожа Нобуко, дочь сёгуна Цурухимэ и его бывшая наложница Оден. 

Мягкое выражение лица Тоды не скрывало его шока. – Как вы узнали? 

– Вы сказали, что не знаете, кто они такие. Но вы знали. Вы знаете всех, кто связан с сёгуном. Вы, должно быть, сразу узнали их. Вы солгали. 

Понимание блеснуло в глазах Тоды. 

– Это снова был Масахиро. Я полагаю, вы также знаете, что стало с планом Янагисавы женить своего сына на Цурухимэ, гарантировавшим, что Ёритомо станет следующим сёгуном, и обеспечит его собственное будущее? 

– Да. 

– У вашего сына талант к шпионажу, - криво усмехнувшись, сказал Тода. – Если ты отдадите его мне, я сделаю из него лучшего шпиона на свете. 

– Мой сын никогда не будет работать под руководством человека, который обманул его отца, - сказал Сано. 

Тода улыбнулся. 

– Я предупреждал вас, что работаю и на вас, и на Янагисаву. Я стараюсь играть честно. Я рассказал вам о его тайной встрече, но не сказал вам, кто были женщины. Я дал ему понять, что шпионю за ним для вас, но я не сказал ему, что был свидетелем трёх его встреч. 

Три встречи? Сано нахмурился, потому что думал, что их было только двое. Ни Тода, ни Масахиро не упомянули о третьей. Тода снова солгал по упущению. И Масахиро тоже. 

– Так что я поступил с вами так же, как и с Янагисавой, - сказал Тода. – Вы не должны злиться на меня. 

– Вы имеете в виду, что даже если я злюсь, я не могу убить вас, потому что когда-нибудь мне могут понадобиться ваши услуги, - сказал Сано. – Но в следующий раз я буду лучше знать, насколько вам можно доверять. 

Тода пожал плечами, его уверенное превосходство восстановилось: он успешно прошёл ещё одно поле битвы между двумя соперниками. 

– Это политика. 

Он повернулся и пошёл прочь, выглядевший для всех, кроме Сано, как крестьянин. 

– Ну, смотри как пошёл, - сказал Маруме, - но вот идёт ещё один жалкий ублюдок. 

Вид Янагисавы, шагающего к нему, наполнил Сано гневом, от которого его кровь закипала каждый раз, когда он думал о том, что сделал Янагисава. 

– Приветствую, - сказал Янагисава, улыбаясь, как будто ничего не случилось. 

Он полностью избежал ответственности, которую когда-то возложил на него сёгун за исчезновение госпожи Нобуко. Пока Сано пытался спасти её, Еритомо уговорил сёгуна простить Янагисаву и переложить всё наказание на Сано. Сёгун понизил Сано до его прежнего поста главного следователя. Сано вернулся в своё старое поместье, в то время как Янагисава вернул себе территорию, в которой жил до изгнания. Янагисава снова стал единственным заместителем сёгуна, единственным канцлером Японии. Это был сокрушительный удар для Сано, но он знал, что все могло быть и хуже. 

Его союзники убедили сёгуна пощадить Сано, ограничившись понижением его в звании вместо того, чтобы казнить его и всех его родных и вассалов. Они хотели, чтобы был кто-то, ограничивавший власть Янагисава сейчас или в будущем. Им нужен был кто-то, способный на это, и Сано был единственным человеком, у которого был потенциал. 

– Я удивлён возможностью вас видеть, - спокойно сказал Сано. Тода был не единственным, кто его избегал. 

– Я должен был увидеть это зрелище. Чоджу мне никогда не нравился. 

– Я в этом не сомневаюсь, – Сано знал, что Янагисава не любил никого, кто имел сильное влияние на сёгуна. Вот почему он наконец нанёс удар, которого ожидал Сано. 

– Унизить и изгнать Чоджу было рискованным шагом с вашей стороны, поскольку он всё ещё был любимым экзорцистом сёгуна, когда я спрашивал его последний раз, - сказал Янагисава. – Сёгун знает? 

– Ещё нет, - сказал Сано. – В некоторых случаях лучше просить прощения постфактум, чем спрашивать разрешения заранее. 

Поскольку у него уже были проблемы, он решил, что с таким же успехом может предать Чоджу правосудию. Это, плюс тот факт, что Огита, Нанбу и погонщики повозок получили возмездие, было для него чем-то вроде утешительного приза. 

– Я всегда так говорю, – согласился Янагисава и продолжил: - Я слышал о резне на кладбище нищих. Магистратура сообщила, что Нанбу и Огита были убиты бандитами. Но мы оба знаем, что официальные сообщения не всегда верны, не так ли? 

Сано промолчал. Он никогда не раскроет, что там произошло на самом деле. Так же, как и Чиё, Фумико, Дзирохо и его банда, или Рэйко и её телохранители. А все остальные свидетели были мертвы. 

– Неважно, - продолжил Янагисава. – Ваше расследование прошло успешно. Все, кто виновен в похищении и изнасиловании вашей кузины и других женщин, понесли наказание. 

– Не все, – Сано пристально посмотрел на Янагисаву. 

Янагисава приподнял брови. 

– Вы обвиняли меня во многих вещах в прошлом, но сейчас; вы не можете думать, что я в чём-то виноват на этот раз. 

– Я не просто думаю. Я знаю, – Сано попытался сдержать гнев. Его понижение давало Янагисаве гораздо больше преимуществ, чем когда-либо у него раньше. – Погонщики телег не похищали жену сёгуна. Нанбу, Чоджу и Огита не насиловали её. То, что случилось с ней, былоделом ваших рук. 

– Моим? – Янагисава засмеялся, указывая на свою грудь. – Я никогда не касался госпожи Нобуко. 

– Не лично. У вас есть люди, которые делают грязную работу за вас. 

Янагисава посмотрел на Сано с досадой, осторожностью и жалостью – как смотрят на сумасшедшего. 

– Зачем мне такое делать? 

– Потому что это был идеальный способ отстранить меня. Вы инсценировали похищение госпожи Нобуко, чтобы выглядело так, как если бы это было преступление из той серии, которую я расследовал. Вы надеялись, что сёгун обвинит меня. Что он и сделал. Это лишило меня его благосклонности, – негодование Сано усиливалось при воспоминании о последствиях схемы Янагисавы. – Это именно то, чего вы добивались. 

– Как вы можете так думать? Может быть, в прошлом я бы так и поступил, но с тех пор, как вернулся, я ничего не делал, кроме как сотрудничать с вами. Всё, что с вами случилось, было вашей неудачей, – покачав головой, Янагисава сказал: - Я готов оставить прошлое в прошлом. 

– Для вас нет прошлого, которое можно было бы забыть, - возразил Сано. – Вот ещё одна причина, по которой вы похитили и изнасиловали госпожу Нобуко: когда вы попытались женить своего сына на дочери сёгуна, госпожа Нобуко воспротивилась этому. 

Он наблюдал, как шок стёр снисходительность с лица Янагисавы. Сано почувствовал побуждение Янагисавы спросить, откуда Сано узнал о схеме брака и кто помешал этому. За мгновение до того, как Янагисава вернулся к своему обычному сардоническому выражению лица, Сано понял, что Янагисава точно виновен. 

– Вы похитили и изнасиловали невинную женщину, потому что она пошла против вас! – сказал Сано, выпуская гнев. На этот раз Янагисава превзошел самого себя в проявлении смелости, эгоистичного пренебрежения к человеческой жизни и жестокости. – А она жена вашего господина! 

Янагисава улыбнулся, его лицо вновь выражало наглую уверенность. 

– Давайте предположим – просто предположим – что я действительно похитил и изнасиловал госпожу Нобуко. У вас же нет доказательств. 

– Я заново расследую это дело. Что-то, в конце концов, выяснится, - сказал Сано, хотя за четыре дня прочесал город и никаких улик или свидетелей не обнаружил. Янагисава приложил все усилия, чтобы замести следы. 

– Не рассчитывайте на помощь госпожи Нобуко, – взгляд Янагисавы говорил, что он знал, что Сано просил о встрече с ней, но она отказалась. Даже если бы госпожа Нобуко могла узнать мужчин, которые похитили и изнасиловали её – а она, вероятно, не могла, потому что они, вероятно, дали ей то же самое зелье, которое использовали возницы воловьих телег, - она никогда не станет обвинять Янагисаву. Если же это будет её слово против слова Янагисавы, кому из них поверит сёгун? Наверное, Янагисаве. 

Более того, госпожа Нобуко прекрасно знает, что, как бы хорошо она ни охраняется, Янагисава может снова добраться до неё. 

– Тебе это не сойдет с рук, - настаивал Сано. 

– Кто меня остановит? Вы? – в голосе Янагисавы появилось презрение. – Помните, у вас меньше полномочий, чем раньше. Я знаю, что Его Превосходительство отказывается говорить с вами. Тем временем мои союзники говорят ему, что вы являетесь обузой для режима Токугавы. Всё идйт к тому, что вы уйдете, я останусь. 

Маска, которую Янагисава носил больше года, упала. Наконец на его лице отразилась ненависть к Сано и его стремление править Японией. Его тёмные маслянистые глаза блестели, как будто отражая стальные клинки. 

– Ваш план женить Еритомо на дочери сёгуна не сработает, - сказал Сано. – Попробуйте еще раз, и вы столкнетесь с большим сопротивлением. 

Сано рассказал мужу Цурухимэ и его союзникам о замысле Янагисавы. Они согласились заблокировать развод и повторный брак, если потребуется, с применением военной силы. 

Янагисава усмехнулся. 

– Это был не единственный вариант. Даже если бы я хотел женить Еритомо на дочери сёгуна - чего я не говорю, - сейчас это не входит в мои планы. Я изучаю другие варианты. 

Он указал на группу самураев, которые, очевидно, ждали его. Сано узнал среди них несколько видных представителей клана Токугава. Янагисава не терял времени зря на поиски новых партий, политически выгодных для своего сына. 

Его сын, который был его полноправным партнером во всем, что он делал, Еритомо выступал против Сано перед сёгуном с попустительства и благословения Янагисавы, признавал ли Янагисава когда-либо это или нет. 

– Я не останусь без благосклонности сёгуна навсегда, - сказал Сано, - и вы не всегда будете пользоваться ею. Как с вами уже было в прошлом. 

Янагисава посмотрел на Сано. 

– Вот несколько дружеских советов, – он говорил так, словно был так уверен, что победит Сано, и потому мог позволить себе быть великодушным. – Игра изменилась. Теперь дело не только в сёгуне. Это касается будущего, после того, как он уйдёт. Нет смысла ссориться друг с другом, выслуживаясь перед ним, – тон Янагисавы выразил презрение к подобной тактике прошлого. – Победителем будет тот, кто проникнет в клан Токугава и обеспечит себе место в следующем режиме. И, хотя я однажды потерпел неудачу, теперь у меня есть преимущество перед вами. 

На лице Янагисавы блеснула озорная улыбка. 

– У меня четверо сыновей и дочь на выданье. Жалко, что ваши дети такие маленькие, – уходя к своим союзникам, он сказал через плечо: - Что бы вы ни думали, я выиграл этот раунд. 

Четыре дня Хирата ездил по городу, пытаясь заманить к себе врага. Четыре дня ему не везло. Теперь, когда на Эдо опустились сумерки, он оказался на рыбном рынке у моста Нихонбаси. 

Прилавки были пусты. Оранжевые лучи заходящего солнца отбрасывали длинные чёрные тени на пустые проходы. Крысы и бродячие собаки рылись в кучах объедков. Хирата слез с лошади и остановился в центре рынка. Он направил свои чувства наружу, выискивая врага. 

И снова ему не удалось обнаружить его присутствие. 

Хирата вдохнул собственное отчаяние, пахнущее гнилью, как рыбный рынок. Он был слаб, болен от усталости, порожденной бессонными ночами и постоянным беспокойством, и не мог сосредоточится. Болела старая рана на ноге. Он чувствовал себя так, словно враг, используя его собственное тело и разум как оружие против него, победил его без боя. 

Это была стратегия лучших мастеров боевых искусств в истории. Возможно, это все время был его враг. 

Другие неприятности способствовали плачевному психологическому и физическому состоянию Хираты. Перед смертью Огита пожаловался сёгуну, что Хирата убил его слугу. Сёгун, уже расстроенный тем, что Хирата убил слишком много людей на поединках, решил, что Хирата слишком опасен, чтобы подпускать его к себе. Даже если бы Хирате не пришлось отдавать свое поместье Сано, ему пришлось бы уехать из замка Эдо. Теперь он и его семья жили в небольшом имении за рекой, изгнанные и опозоренные. 

Но Хирата был полон решимости исправить ситуацию и вернуть себе хорошую репутацию. Он хотел сразиться с врагом лицом к лицу. Если он проиграет, он, по крайней мере, увидит своего победителя и узнает его имя перед смертью. 

– Вот он я! – позвал он. – Приди и забери меня. Или ты боишься? 

Его насмешка эхом разнеслась по безлюдному рынку. Хирата прислушался, затем замер, насторожившись звуком шагов. Они приближались со всех сторон, как толпа, сходившаяся к Хирате, но у всех была та же незаметная, размеренная походка; они принадлежали одному единственному человеку. Вместе с ними доносился безошибочный пульс вражеской ауры. 

Несмотря на то, что знакомая паника охватила Хирату, он не стал кружиться в тщетной попытке найти этого человека; он сопротивлялся желанию нанести удар вслепую; он не терял силы. Он остановился, смотрел прямо перед собой на проход с киосками и просто ждал. 

В конце прохода в сотне шагов от Хираты показался мужчина. С помощью какой-то уловки света или ловкости разума он казался ближе, его размеры значительно увеличились. Из-за оранжевого сияния солнца за спиной Хирата не мог разглядеть черты его лица. Это был высокий черный силуэт, его пучок волос выступал над бритым теменем, а два меча торчали за поясом. 

Хирата почувствовал, как его сердце бешено колотится, и желание бежать или броситься в погоню толкало его наконец-то сразиться со своим врагом. Он позвал: 

– Кто ты? 

Враг отвернулся, и уходящее солнце ненадолго осветило правую сторону его лица. Хирата заметил его высокую скулу и сильный подбородок, а также кривую улыбку, которая была безмятежной и пугающей. Затем мужчина зашагал за киоск и исчез. 

Хирата отпустил его. Он знал, что они встретятся снова, точно так же, как знал, что не ему решать, когда и где. Время и место, оружие и обстоятельства – это решение врага. И тогда они будут драться насмерть. 

Такова была их судьба. 

– Янагисава прав в одном, - сказал Сано Рэйко, когда они ночью сидели в своей комнате. – В этот раз он победил. 

– Он сделал по подлому грязно, – Рэйко резко и сердито расчёсывала волосы. – Он всегда так делает. 

Сано рассказал ей всё, и она была в ярости на Янагисаву. Ради Сано она попыталась улыбнуться и посмотреть на светлую сторону ситуации. 

– Всё не так уж и плохо. Тебе всегда нравилось расследовать преступления больше, чем руководить правительством. И мы вернулись к тому месту, откуда начали, в то место, где жили, когда только поженились. 

Сано кивнул. Но они оба знали, что все было не так, как раньше. Он потерял лицо и его самурайской чести нанесена смертельная рана. 

– В конце концов, ты победишь, - заверила Рэйко Сано. 

– Я ценю твою веру в меня, - насмешливо сказал Сано. – И я еще не закончил. 

Рэйко знала, что ему нужно снова подняться по лестнице режима. От этого зависела не только его честь; многие рассчитывали, что он спасёт Японию от Янагисавы. 

– Но Янагисава прав и в другом, - сказал Сано. 

– В чём? – Рэйко не желала слышать, что Янагисава имеет ещё какое-то одно преимущество перед её мужем. 

– Мы не просто соперники за власть здесь и сейчас, но и в будущем. И, возможно, нам не удастся свести счёт, – Сано представил, как Акико играет в соседней комнате со своими куклами. – Может быть, это дело наших детей. 

Рэйко была встревожена мыслью, что дети унаследуют войну между отцами. 

– Как нам защитить их? Особенно после того, как мы уйдём? – это время может наступить раньше, чем они думают, если Сано не вернёт расположение сёгуна. Даже если сёгун стар и не здоров, он всё ещё имел власть над жизнью и смертью над своих подданных. 

– Ещё не пора ли нам подумать о браках Акико и Масахиро. 

Хотя Рэйко знала, что Сано прав, но всё равно сказала: 

– Но они всё ещё младенцы! 

– Никаких свадеб не будет, пока они не станут взрослыми. Но мы могли бы обручить их с членами могущественных кланов. Это делается постоянно. Это не только создаст для меня больше союзов, но и обеспечит будущее Масахиро и Акико. 

Рэйко вздохнула; она хотела, чтобы её дети женились по любви, а не по политическим соображениям. Но они с Сано нашли свою любовь в браке по расчёту. Может, детям тоже повезёт. 

– Партия Масахиро должна быть первой, потому что он старший. 

– Кстати о Масахиро, - сказал Сано. Он приложил палец к губам, когда их сын вошёл в комнату. Они поздоровались с Масахиро, и Сано спросил: - Что ты делал сегодня? 

– Я играл в детектива, - сказал Масахиро. 

Сано и Рэйко переглянулись. После того, как он доказал ценность своих талантов, они не могли запретить ему играть в его любимую игру. Сано сказал: 

– Мне нужно задать тебе вопрос. Откуда ты узнал, что жена сёгуна отказалась от предложения Янагисавы? Я думал, ты сказал, что не слышал, что говорили Янагисава и дамы. 

– Я был слишком далеко, когда они впервые встретились, - сказал Масахиро. – Во второй раз это были только Янагисава и жена сёгуна, и я всё слышал, потому что… – он зажал рот рукой. 

– Второй раз! - потрясенная, Рэйко сказала: - Ты хочешь сказать, что снова шпионил за Янагисавой? – ответом послужило застенчивое молчание Масахиро. Она повернулась к Сано. – Откуда ты знаешь? 

– Это было то, что Тода Иккью упустил, - сказал Сано. – Он тоже не был полностью честен со мной. 

– Мы запретили тебе шпионить за Янагисавой, - напомнила Рэйко Масахиро. - Ты ослушался нас! 

Масахиро поморщился. 

– Я буду наказан? 

Рэйко беспомощно развела руками и посмотрела на Сано. 

– Сама его накажи. У меня нет настроения, - сказал Сано. 

У Рэйко тоже не было желания наказывать ребёнка, после того как он помог им разобраться в заговоре Янагисавы. Она сурово посмотрела на Масахиро. 

– На этот раз тебе повезло, но больше никогда не делай этого. 

– Не буду, - мрачно сказал Масахиро. – Обещаю. 

Рэйко слышала эхо своего собственных голоса, обещавшего Сано в прошлые разы, что она не будет делать то или иное, при этом зная, что она это сделает. Она почувствовала, как Сано смотрит на неё, очевидно, вспомнив, что она говорила, что больше не пойдёт в дом Кумазавы. Но действия Масахиро заставили её с большим оптимизмом смотреть в его будущее. Он унаследовал отцовскую смекалку и имел собственный талант как выходить из неприятностей, так и попадать в них. 

– Пора спать, - сказала Рэйко Масахиро. 

– Да, мама. Спокойной ночи, отец, – Масахиро ушёл, прежде чем его родители смогли передумать и наказать его, купив их расположение на будущее. 

– Если он захочет помочь с другими расследованиями, то как мы можем сказать «нет»?» - с сожалением сказала Рэйко. 

Сано усмехнулся, но выражение его лица стало серьёзным. 

– О чем ты думаешь? – спросила Рэйко. 

– Я вспоминаю день, когда майор Кумазава пришёл ко мне за помощью. Я думал, что всё, что мне нужно сделать, это найти Чиё. Это казалось самым лёгким и наименее опасным делом, которое у меня когда-либо было. – ирония вызвала у Сано кривую улыбку. – Всё оказалось не так, как я ожидал. 

– Но ты всё же нашёл Чиё. Ты также нашёл преступников, которые похитили и насиловали её, Фумико и монахиню, – Рэйко испытывала яростное восхищение Сано. – Если бы не ты, эти негодяи продолжали бы причинять боль другим женщинам, и Чиё и Фумико не отомстили бы. То, что случилось с тобой, нечестно. 

– Жизнь несправедлива, - философски сказал Сано. – До сих пор мне везло. Полагаю, настала моя очередь для небольшого несчастья. Но я справлюсь, – и с сожалением добавил: - Я просто хотел бы спасти госпожу Нобуко и старуху на лодке. 

– Старуха в безопасности дома со своей семьёй. Она должна тебя за это поблагодарить, – Рэйко любила Сано за его уверенность, его решимость не жаловаться и его склонность думать о других людях, даже когда сам был в беде. Она тоже считала, что они переживут этот кризис, как и другие. 

– Я также хотел бы исправить разрыв между моей семьёй и кланом Кумазава, - сказал Сано. 

Рэйко знала, что, хотя майор Кумазава так плохо с ним обращался, Сано хотел воссоединить клан ради своей матери, если не ради себя. 

– Может быть, ты всё ещё можешь. 

– Это исправит всё, что произошло, - сказал Сано. – У меня есть идея, которую я хотел бы попробовать.