По дороге в замок Эдо Масахиро ехал на своей лошади с одной стороны паланкина, в котором находились его мать, Чиё и Окару. С другой стороны от паланкина шла служанка Гоза. Наёмные носильщики следовали за конными стражниками, таща сундук Окару. Масахиро глазами выискивал опасности. Он был готов защитить Окару в случае необходимости.
Когда она вышла из гостиницы, толпа бросилась к ней. Она укрыла голову шалью, а Рэйко затащила её в паланкин. Толпа следовала за процессией, собирая людей на всём пути к замку Эдо.
Окару открыла окно, её глаза сияли.
– Я никогда не мечтала, что когда-нибудь увижу замок изнутри. Я так взволнована!
Часовые у ворот приказали ей выйти из паланкина. Один обыскал её сундук в поисках спрятанного оружия, а двое других обыскали её и Гозу. Часовой провёл руками по Окару, глядя на неё, пока он заглядывал ей в рукава и под юбку. Наконец ей разрешили проехать через ворота. Она с нетерпением наблюдала, как носильщики несли её через обнесенные стеной проходы замка. Когда она и другие женщины вышли в поместье Сано, она ахнула.
– Это ваш дом? О, он такой большой!
Чиё тихо вошла в особняк одна. Спешившись, Масахиро увидел, что к нему бежала Таэко, дочь Хираты.
– Масахиро, - позвала она, - ты поможешь мне слепить снеговика?
Он предпочел бы остаться с Окару, но Рэйко сказала ему:
– Мы должны поместить Окару и Гозу в твою комнату. Ты можешь спать в комнате Акико. Пожалуйста, перенеси свои вещи.
Дом был переполнен, потому что после понижения в должности Сано был вынужден покинуть резиденцию канцлера и перевезти свою семью обратно в свой старый дом, где жила семья Хираты. Обычно Масахиро возражал бы против того, чтобы делить комнату со своей сестрой, но он с радостью принёс жертву ради Окару.
– Я не могу играть с тобой сейчас, - сказал он Таэко. – Я занят.
Таэко помогла ему пенести его одежду, постельное белье, игрушки, снаряжение для боевых искусств и школьные принадлежности, в то время как она рассказывала о кошке, которая гналась за мышью по кухне и споткнулась о повара, уронившего банку солёных огурцов. Масахиро почти не слушал. Когда они в последний раз заходили в его комнату, там была Окару. Горничная складывала свежие постельные принадлежности в шкаф.
– Я никогда не спала в такой большой красивой комнате, - сказала Окару. Улыбаясь Таэко, она спросила Масахиро: - Кто твоя маленькая подруга?
– Я – Таэко, – девушка сложила руки за спиной, недоверчиво глядя на Окару.
– Что ж, я рада познакомиться с тобой, – Окару от радости кружилась по комнате. – Я так счастлива быть здесь! Масахиро-сан, ваша мать была так добра ко мне. Она мне так нравится!
Масахиро не мог избавиться от надежды, что он ей тоже немного понравился.
Солнце уже садилось, когда Сано покинул дворец после встречи с судьями. Золотое сияние окаймляло западный горизонт за городом. Снег был бледным, ярко-синим под небом цвета индиго, сверкавшим звездами, луна – блестящей серебряной монеткой, зажатой в ветвях кипарисов. Сано быстро шагал по тропинке, обрамлённой каменными фонарями, проливающими свет пламени на снег. Он вдохнул холодный дымный воздух, очищавший его лёгкие; его отпустило напряжение после тяжелого дня.
Появились двое мужчин, идущих к нему вместе. Их одинаковый рост, стройность и властная осанка сказали Сано, кто они такие. Он с сожалением попрощался с миром и покоем.
– Добрый вечер, Сано-сан,- сказал канцлер Янагисава.
Сано, подавив отвращение и гнев, вежливо поздоровался с Янагисавой и Еритомо.
– Как продвигается ваше расследование? – спросил Янагисава.
– Я не могу жаловаться, - сказал Сано.
– Я не понимаю, почему так, - сказал Еритомо. – Вы ничего не добьетесь с сорока семью ронинами. Я слышал, они заставляют вас бегать по кругу, рассказывая разные истории.
Сано было тяжело переносить его злость. Сано видел, как ненависть разъедает Еритомо внутри, разрушая в нём всё хорошее. Сано понимал, что одной из причин этого стал жестокий розыгрыш, на который он был вынужден пойти, чтобы разоблачить козни отца Еритомо.
– В конце концов я раскрою правду, - сказал Сано. – Я всегда так делаю.
– Правда иногда может повредить, - сказал Янагисава. – Но мне не нужно вас об этом предупреждать, – он остановился на мгновение. – Сегодня днём я немного поговорил с Огами Каору.
Огами был единственным союзником Сано в совете старейшин. Опасение напрягло Сано нервы.
Янагисава засмеялся, его дыхание превратилось в зловонный белый пар в холодной ночи.
– К нам присоединились некоторые из ваших друзей. Разве вы не хотите знать, о чем мы говорили?
– Я уверен, что вы скажете мне, нравится мне это или нет, - сказал Сано.
– Ваши друзья чувствуют угрозу со стороны дела с сорока семью ронинами . Они предпочли бы дистанцироваться от этого.
– И от вас тоже, раз уж вы угодили в это, - сказал Еритомо, пронзительно, радостно и злобно.
Сано предвидел возможность этого, но всё же был шокирован, узнав, что его союзники, которые поддерживали его в течение двух тревожных лет, так внезапно откажутся от своей поддержки.
– Вы быстро воспользовались ситуацией.
Лунный свет освещал бледное красивое лицо Янагисавы; его глаза искрились весельем.
– Никто никогда не называл меня медлительным. Кстати, ваши друзья говорят, что они не будут счастливы, если Верховный суд осудит сорок семь ронинов.
Сано было неприятно осознавать, что суд склонился в этом направлении. Янагисава тоже знал?
– Вы потеряете своих союзников, - насмехался Еритомо. – Вы останетесь в одиночестве. Мы вас раздавим.
– Вам придётся беспокоиться не только о нас, если сорок семь ронинов предадут смерти, - сказал Янагисава. – Город сплачивается вокруг них, – он усмехнулся. – Простолюдины любят проигравших, которые бросают вызов власть имущим. Представьте, сколько плохих чувств они будут испытывать к судьям и к вам, следователю, который погубил их героев.
– Вы можете стать целью восстания, - сказал Еритомо.
– Вам бы это понравилось, не так ли? - сказал Сано, сожалея об их потерянной дружбе.
– Как бы мне это ни нравилось, когда сёгун разозлится на вас и отправит на Кюсю, - сказал Еритомо. – Когда вас не будет, ваша семья всё равно будет здесь нести на себе тяжесть его гнева.
– И мы не будем жаловаться, - издевался Янагисава. – Теперь, если вы не возражаете, мы продолжим путь, – он многозначительно посмотрел на Сано, преграждающего путь.
Сано немного подождал, прежде чем отступить в сторону. Он смотрел, как две высокие стройные фигуры уходят в ночь, соприкасаясь плечами и склонив головы друг к другу. Сано услышал их голоса и решил, что они придумывают новые схемы против него. Кривая улыбка растянула его губы. Дело сорока семи ронинов походило на приливную волну, которая накапливала энергию, которая захлестнет всех, кто пытается оседлать её. Если Янагисава и Еритомо хотели его падения, возможно, им осталось только подождать.
* * *
Когда Рэйко показывала Окару и Гозе особняк, к ней подошёл слуга и сказал:
– Извините, но госпожа Вакаса здесь.
Рэйко велела слуге отвести Окару и Гозу в свою гостиную и предложить им чай. Затем она поспешила в приёмную. За столом сидела старая сваха. На столе были разбросаны крошки от печенья, стояла пустая чашка, табачная коробка и металлическая корзина с горячими углями. Госпожа Вакаса затягивалась трубкой и выглядела недовольной.
– Я жду уже два часа, - сказала она. – Где вы пропадаете?
– Тысяча извинений, - сказала Рэйко, кланяясь и садясь напротив госпожи Вакасы. – Мне нужно было позаботиться о некоторых делах. Я не знала, что вы придёте.
– Я только что услышала, что ваш муж арестовал этих ронинов, - сказала госпожа Вакаса, - поэтому я поспешила узнать, есть ли какие-нибудь новости.
Рэйко решила не говорить госпоже Вакасе, что она только что привела любовницу лидера ронинов в свой дом. Госпожа Вакаса слыла большой сплетницей. Рэйко знала, что факт присутствия Окару в её доме в конечном итоге станет достоянием общественности, но она хотела отложить это до тех пор, пока не расскажет Сано.
– Пока ничего нового, - сказала Рэйко, хотя и рисковала рассердить сваху, оставив её в неведении.
– Ой, – разачаровано воскликнула госпожа Вакаса и сказала: - Что ж, у меня для вас новости. Клан Чуго отозвал своё предложение руки и сердца.
Рэйко была рада, что отпала необходимость женить Масахиро на девушке, которая ей не нравилась, но всё равно обиделась. – Почему?
– Они с подозрением относятся к бизнесу с сорока семью ронинами, – госпожа Вакаса скривилась, показывая почерневшие зубы. – Они думают, что это приведёт вашего мужа к опале.
Рэйко была сбита с толку, хотя знала, что это дело может поставить под угрозу будущее её семьи. До этого момента она не осознавала, что, если случится худшее и Сано будет выслан, Масахиро и Акико будут нуждаться в брачных соглашениях больше, чем когда-либо. Теперь единственная перспектива этой безопасности была потеряна.
– Но не мой муж решит их судьбу; это верховный суд, - сказала она.
Госпожа Вакаса махнула рукой, рассеивая дым из трубки.
– Без разницы. Он будет окрашен в чёрный цвет той же тушью, – казалось, ей нравится сообщать плохие новости. – Кроме того, есть ещё одна причина, по которой Чуго не стремятся установить связь с вашим кланом. Глава клана симпатизирует сорока семи ронинам. Он думает, что они герои, – она фыркнула, – и думает, что верховный суд приговорит их к смерти, и он в ярости на судей и вашего мужа.
Раздосадованная, Рэйко сказала:
– Я полагаю, что даже если бы я всё ещё хотела, чтобы мой сын женился на девушке из этого клана – а я этого не хочу, - нет смысла говорить ему, что никто не знает, что на самом деле произойдет с сорока семью ронинами.
– Совершенно бесполезно.
– Есть ли новые перспективы?
– Я бью палкой по кустам. Посмотрим, какие птицы вылетят. Боже мой, уже поздно; Я, пожалуй, пойду.
Рэйко проводила госпожу Вакасу до двери. Когда старуха уезжала в своем паланкине, Сано как раз подходил к дому. Рэйко встретила его на веранде. Он спросил:
– Это была сваха? – когда Рэйко кивнула, он внимательно посмотрел на неё и сказал: - Судя по твоему лицу, хороших новостей нет.
– С твоим лицом тоже всё ясно, - сказала Рэйко. – Пойдём внутрь и поговорим.
* * *
Они сидели за косацу, грели руки горячими чашами с чаем и ели ужин из гречневой лапши с ароматным супом из раков и сырого морского леща, нарезанного ломтиками и поданного с соевым соусом, маринованным имбирем и рисом, приправленным сахаром и уксусом. Через решетчато-бумажные перегородки доносились звук их дочери Акико, возившейся в коридорах с горничными. После того, как Рэйко рассказала Сано об отозванном предложении руки и сердца, он сказал:
– Значит, это снова происходит. Крысы покидают корабль, который, как они думают, вот-вот затонет.
Он привык к этому. Друзья и союзники массово покинули его во время прошлых расследований. Но всё равно было больно. Хотя угроза разлуки с семьёй была намного хуже.
– Они вернутся, – голос Рэйко звучал так, будто она пытается убедить саму себя.
Обычно дезертиры возвращались после того, как Сано преодолел трудности и одолел своих врагов – но не в последний раз, когда дело о похищении пошло не так.
– Два человека усердно работают над тем, чтобы этого не произошло, - сказал Сано, а затем рассказал Рэйко о своей встрече с Янагисавой и Еритомо.
На лице Рэйко смешались гнев, горечь и улыбка.
– Клянусь, я когда-нибудь позабочусь о том, чтобы эти двое получили по заслугам.
Решимость в её голосе позабавила Сано, но всё же от такой перспективы он похолодел. Он знал, на что способна его жена, и Янагисаве и Еритомо лучше молиться, чтобы они никогда не попадали под её руку.
– Это напоминает мне клятву, когда сорок семь ронинов собрались отомстить Кире.
– Ты говорил с ними? – любопытство подняло настроение Рэйко. - Что они сказали?
Сано рассказал противоречивые истории, которые он слышал от Оиси, Чикары и их товарищей.
– Я сказал Еритомо, что открою правду, но сейчас я в открытом море.
– Ты сообщил об этом в Верховный суд? Что думают судьи?
– Я доложил. Но их разбирательства конфиденциальны, поэтому я не могу сказать тебе, в какую сторону они склоняются.
Рэйко посмотрела на его лицо.
– Могу предположить. Дела Оиси идут не очень хорошо.
– Я не могу это ни отрицать, ни подтверждать. Но должен признать, что я лично склоняюсь в его пользу.
– Даже если ты знаешь, что он тебе лжёт? – озадаченно спросила Рэйко.
Сано кивнул. Он описал свои впечатления от Оиси, а затем сказал:
– Он, возможно, является лучшим примером самурая, с которым я когда-либо сталкивался.
Рэйко нахмурилась.
– Ты всегда предостерегал меня от пристрастия к людям, которые являются объектами наших расследований. Теперь ты теряешь объективность.
– Я знаю, знаю, – Сано был раздражен, потому что женщины всегда запоминали слова мужчины и потом использовали их против них же, а также потому, что Рэйко была права. – Но я не могу отделаться от надежды, что появятся какие-то доказательства, которые оправдают Оиси и его друзей.
– Я тоже не могу, - призналась Рэйко.
По крайней мере, он и его жена сходятся во мнениях по этому делу, с благодарностью подумал Сано. Случаи, когда они не соглашались, были тяжёлым периодом в их браке. Но выражение на её лице вызвало у него приступ дурного предчувствия.
– Что ещё? – спросил он.
– Я кое-что слышала об Оиси сегодня, - неохотно заговорила Рэйко. – От Укихаши, его жены. Она узнала, что любовница мужа находится в городе. Она появилась в гостинице, чтобы взглянуть на Окару. Боюсь, тебе не понравится её версия событий, – Рэйко рассказала историю о невзгодах, которые пережила семья Оиси. Она описала злость Оиси по отношению к Кире, человеку, которого он считал ответственным. – Укихаши считает, что вендетта была личной.
– Ты права, - сказал Сано. – Мне это не нравится, – её показания приравнивали сорок семь ронинов к обыкновенному преступнику, который набросился на кого-то, кто обидел его. Это добавило смысла к мысли, что они нарушили закон и заслуживают наказания. – Как ты думаешь, Укихаши сказала правду?
– Она казалась честной, - сказала Рэйко, - но мы слышали столько противоречивых историй, что я не знаю, верить ей или нет. Ты расскажешь её историю в Верховном суде?
– Мне придётся. А пока, возможно, я смогу откопать некоторые факты.
– Где ты начнёшь копать?
– Там, где началось это дело. С нападения князя Асано на Киру.
– Разве это не расследовалось в то время?
– Не мной, – Сано почувствовал, что кто-то наблюдает за ним. Он поднял голову и увидел молодую симпатичную женщину, стоящую в дверном проёме.
– Привет! – сказал он. – Кто ты?
Она застенчиво и нервно улыбнулась и быстро поклонилась.
– Пожалуйста, извините, я не хотела перебивать. Меня зовут Окару.
В замешательстве Сано вопросительно посмотрел на Рэйко.
У неё было виноватое выражение лица.
– Окару-сан, это мой муж.
Любовница ронина упала на колени и коснулась лбом пола.
– Для меня большая честь познакомиться с вами.
– Ей пришлось покинуть гостиницу, где она остановилась, – Рэйко описала ситуацию в гостинице. – Я пригласила её недолго побыть с нами. Надеюсь, ты не против.
Сано пожалел, что Рэйко сначала не спросила его. Размещение под собственной крышей свидетеля по делу, которое он расследует, могло создать серьёзные проблемы. Они уже шли по этой дороге раньше. Но Рэйко одарила его самым доверчивым и призывающим взглядом, и он не мог отказать ей, даже если бы был достаточно жесток, чтобы изгнать Окару в холодную тёмную ночь.
Это всё равно что бросить котенка умирать.
– Конечно, я не против, – Сано кивнул. – Заходите, присоединяйтесь к нам.
– Ой! Спасибо! – Окару на коленях подкралась к Сано и Рэйко.
Присмотревшись к ней, Сано удивился. Она была даже моложе, чем он первоначально думал. Он ожидал увидеть кого-нибудь посильнее и наглее. Окару казалась неподходящей парой для Оиси, крутого ронина. С другой стороны, Сано мог представить, как она влюбляется в мужчину, достаточно взрослого, чтобы быть её отцом, а Оиси наслаждается её чарами. Она также казалась достаточно наивной, чтобы дать обмануть себя поступком, который совершил Оиси, чтобы убедить мир, что он стал никудышным бездельником.
Если это действительно было так задумано.
Сано пожалел Окару, которая невольно оказалась вовлеченной в жестокие и скандальные события. Он понял желание Рэйко защитить её; он сам чувствовал то же самое.
– Вам что-нибудь нужно? – спросил он Окару.
– О, ваша благородная жена уже так много дала мне, - сказала Окару, задыхаясь от благодарности. – Вкусная еда, новая одежда, красивая комната для сна… – она наморщила лоб от задумчивости. - Но я бы хотела увидеть Оиси. Я так сильно скучаю по нему.
– Могу я отвезти её к нему? – спросила Рэйко.
Сано подумал, что это не повредит и, возможно, и поможет его расследованию.
– Это можно устроить.
– О, спасибо! – воскликнула Окару.
– Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня, когда будешь там, - сказал Сано.
– Я сделаю для вас всё, что угодно, - серьёзно сказала Окару.
– Спросите Оиси, что он имел в виду, когда сказал, что вендетта - это не то, чем кажется, - сказал Сано.
Может быть, ей удастся заставить его сказать правду, которую Сано не смог из него вытянуть.
Янагисава внезапно проснулся посреди ночи. Его крепкий сон прервал шум, который издавали половицы в коридоре на «соловьином полу», предназначеном, чтобы сигнализировать хозяину, когда по нему кто-то идёт. Он вскочил с кровати, посмотрел в тускло освещенный коридор и увидел Еритомо, крадущегося на цыпочках, словно вор.
– Что ты делаешь дома? – спросил Янагисава. – Я думал, ты с сёгуном.
Еритомо обернулся. Его лицо было бледным. Его голова поникла.
– Сёгун не хотел меня. Он отправил меня домой, – в его чертах переливались вина, стыд и страх. – Он проводит ночь с одним из своих мальчиков.
Янагисава был встревожен, хотя сёгун регулярно спал со своими другими наложниками.
– В последнее время это происходит всё чаще?
Еритомо посмотрел в пол и кивнул.
Янагисава выдохнул. Он знал, что наступит день, когда Еритомо станет слишком старым для сексуальных вкусов сёгуна. Это случилось с Янагисавой, когда он был примерно того же возраста, что и Еритомо сейчас. Он надеялся, что этого не случится с его сыном, пока он не укрепит свой контроль над режимом.
– Почему ты мне не сказал? – спросил Янагисава.
– Я боялся, что ты рассердишься, - тихо сказал Еритомо. – Я сожалею.
– Всё хорошо. Это не твоя вина. – Янагисаве было грустно из-за того, что Еритомо в одиночку перенёс бремя его страха, но при этом почувствовал облегчение, потому что Еритомо не пришлось бы долго удовлетворять желания сёгуна. Затем он подумал о своей карте и именах, которые ему придется вычеркнуть из списка союзников, когда станет известно, что он вот-вот потеряет главный источник своего влияния на сёгуна и своего сына – шанс стать наследником режима…
Еритомо перевёл взгляд на Янагисаву. Его глаза отражали испуг, который испытывал Янагисава.
– Что мы будем делать?
Янагисава начал ходить по коридору. Он подумал вслух:
– Я должен сделать так, чтобы Сано не подобрал союзников, которых я теряю.
– Как?
Сначала Янагисаве нужно выяснить, куда движется дело с сорока семью ронинами и может ли он рассчитывать на то, что это приведёт к падению Сано. Но он не хотел признавать, что его планы настолько расплывчаты, и беспокоить Еритомо.
– Тебе лучше этого не знать.
Комментариев нет:
Отправить комментарий