Свет круглого белого фонаря освещал комнату, в которой Янагисава и его сын Еритомо лежали бок о бок, лицом вниз, на низких деревянных столиках. Их длинные обнаженные тела были одинаково сложены, тело Янагисавы было почти таким же стройным, сильным и красивым, как у двадцатитрёхлетнего Еритомо. Их тёмные лица, обращенные друг к другу, были одинаковы красивы. Их кожа блестела от масла, а два массажиста массировали их спины, избавляя от болей после утреннего турнира. Из медной горелки поднимался ароматический дым, сладкий и острый, маскируя запахи сырости и разложения. Снаружи, где лил дождь, раздавались раскаты грома.
– Отец, могу я задать вам вопрос? – сказал Еритомо, как всегда уважительно и почтительно.
– Конечно, - сказал Янагисава.
Он не раздумывая говорил перед массажистами. У других, согласно древней традиции, были слепые массажисты, у Янагисавы же они были глухими и немыми. Они не услышат разговоры и не станут распространять сплетни. И хотя обычно он терпеть не мог, когда его о чём-то спрашивают, для Еритомо он делал исключение. Он не доверял и не любил большинство людей по уважительной причине; его столько раз предавали, что было чудом, что он до сих пор жив. Но его сын был его любовью, единственным человеком, с которым он чувствовал кровную связь. У него было ещё четверо детей, но Еритомо был единственным, кто имел для него значение. Он с радостью делился с Еритомо всеми своими секретами. Или почти всеми.
– Действительно ли между вами и Сано всё улажено? – спросил Еритомо.
– На данный момент, - сказал Янагисава.
Но некоторые счёты никогда не сводились.
– Я не понимаю, как можно с ним дружить, - сказал Еритомо. Янагисава знал, что когда-то сын с Сано были близкими друзьями. В течение трёх лет, что Янагисава был в изгнании, Сано воспользовался возможностью, чтобы взрастить Еритомо, который был любимым любовником и компаньоном сёгуна. Еритомо привязался к Сано и храбро защищал его от врагов. Но не более того. – Не после того, что он сделал с нами!
Еритомо заговорил с негодованием и преданной любовью. В прошлом году Сано обвинил Еритомо в измене и устроил над ним судебный процесс и инсценировал казнь, чтобы вынудить Янагисаву выйти из подполья. – Я никогда в жизни не был так напуган!
То же самое произошло и с Янагисавой, когда он услышал, что его сына должны казнить.
– Даже то, что Сано извинился, я никогда ему не прощу, - сказал Еритомо резким голосом. - Как вы можете?
Янагисава не мог. Всякий раз, когда он думал об этом дне, его трясло от ярости. Но он контролировал свои эмоции, чтобы они не подтолкнули его к необдуманным действиям. И ему пришлось убедить Еритомо последовать его примеру.
– Можно делать всё, что нужно. Не зацикливайся на том, что Сано сделал с тобой.
Еритомо смотрел в изумлении.
– Может ты честно скажешь, что не ненавидишь Сано так сильно, как я? В конце концов, Сано унижал не только меня, - Еритомо был так расстроен, что забыл о своих вежливых манерах. – Посмотри на себя, отец! Когда-то ты был единственным канцлером, единственным заместителем сёгуна. Теперь ты должен делить почести с Сано. И он не только украл половину твоего положения - у него твой дом!
Сёгун передал резиденцию канцлера Сано, когда Янагисава был изгнан. Сама идея о Сано в его доме ужасно раздражала Янагисаву, который теперь жил здесь, в небольшом поместье в официальном квартале замка, среди своих подчиненных. Его новый особняк находился слишком близко к улице; он мог слышать снаружи голоса и топот копыт. Он чувствовал себя переполненным слугами и войсками. Как ему не хватало места и уединения, которыми он когда-то наслаждался! Жаль, что ловушки, которые он установил в своем старом доме, не убили Сано.
– Почему бы тебе не наказать его? – сказал Еритомо, жаждущий мести. – Почему мы должны вести себя так, как будто всё в порядке? Почему мы не можем бороться?
– Потому что мы проиграем, - прямо сказал Янагисава.
– Нет, мы не проиграем, – запротестовал Еритомо. – У вас много союзников, много войск.
– У Сано тоже.
– Ваша позиция сильнее, чем его.
– Это то, о что я думал, когда выступил против правителя Мацудайры. Я был неправ. Его войска разбили мои на поле боя, – мысли Янагисавы омрачились воспоминаниями. – Мои союзники перешли на его сторону, как крысы, спасающиеся от тонущего корабля. Нет, - заявил он. – Я не стану рисковать новой войной.
– Но…
– Но ничего, - сказал Янагисава, твёрдо решивший убедить сына. – В прошлый раз мы легко отделались. Тебе разрешили остаться в Эдо, – сёгун настоял на том, чтобы Еритомо остался с ним, хотя властитель Мацудаира хотел изгнать всю семью Янагисавы. – Меня изгнали, а не убили. В следующий раз нам так не повезёт.
Еритомо смотрел на Янагисаву со смесью смирения и разочарования.
– Вы говорите, что сдались. Потому что боитесь проиграть, боитесь смерти.
Массажист глубоко вдавил пальцы в плечевые суставы Янагисавы, касаясь чувствительных мест. Янагисава поморщился. Его сын всегда боготворил его, но теперь Еритомо обвинил его в трусости. Обвинение было несправедливым.
– Иногда лучше руководствоваться страхом, чем храбростью, - сказал он. – Мужество привело многих людей к неправильным поступкам и к катастрофическим результатам. Я усвоил этот урок, когда вступил в бой с правителем Мацудайрой: мы не можем захватить власть силой. Тебе тоже следовало усвоить это. Но ты молод, – он заметил, как покраснел Еритомо, пристыженный намёком на его глупость. - Ты не понимаешь, что, когда стратегия терпит неудачу, не следует спешить и делать то же самое снова. Если ты хочешь других результатов, ты должны попробовать новую стратегию.
Надежда осветила взгляд Еритомо.
– Вы имеете в виду, что у вас есть новый план победы над Сано и установления нами власти над режимом?
– О, да, – Янагисава с удовольствием улыбнулся, пока массажист снимал напряжение с его мышц спины.
– Но, как можно победить, не вступая в войну?
– Время войны закончилось более века назад, когда клан Токугава и его союзники разбили своих соперников и объединили Японию, - сказал Янагисава. – Я вижу, что эту диктатуру нельзя победить с помощью военных манёвров. Сегодняшний политический климат требует более тонкой тактики.
– Но как же? Что вы собираетесь делать? – опасение омрачило красивое лицо Еритомо. – Есть ли в вашем плане роль для меня?
Янагисава был тронут желанием сына участвовать во всём, что бы он ни делал, независимо от опасностей. Еритомо был таким хорошим, таким преданным.
– Не бойся, - сказал Янагисава. – Ты ключ ко всей моей схеме, - Еритомо был Янагисава, – лучшая надежда когда-нибудь править Японией. У Янагисавы были большие планы на него. – А теперь послушай.
Комментариев нет:
Отправить комментарий