Лора Джо Роуленд «Облачный павильон» (Сано Исиро 14) Глава 19

– Я веду этих заключенных на допрос, - сказал Сано стражникам у тюрьмы Эдо. Позади него двое подозреваемых стояли на коленях в своей повозке для волов, их запястья и лодыжки были связаны верёвкой. Их охраняли детективы Маруме и Фукида, а также другие солдаты Сано. Над ним вырисовывались высокие замшелые каменные стены тюрьмы и сторожевые башни. – Впустите нас. 

Охранники повиновались. Сано и его свита столпились во дворе, окружённом бараками. Солдаты привезли повозку с волами и выгрузили пленников. Его группа вошла в темницу, здание, грязные, шершавые оштукатуренные стены которого возвышались над высоким каменным основанием. Это было отражение замка Эдо в тёмном зеркале: одно здание предназначено для защиты высшего общества режима, другое - для защиты низшего. 

В комнатах для допросов, расположенных вдоль сырого коридора, пахнущего канализацией, стояли железные двери с маленькими окнами на уровне глаз. Хирата провёл молодого подозреваемого с отсутствующими зубами в одну комнату. Сано, Маруме и Фукида отвели другого подозреваемого в комнату в противоположном конце коридора. Крики, стоны и плач доносились из комнат между ними. Комната Сано была достаточно большой, чтобы вместить четырех человек и размахивать мечом. Тусклый свет просачивался из зарешеченного окна под потолком. Стены были испещрены трещинами и выбоинами, потускневшими от старых пятен крови. Маруме и Фукида толкнули подозреваемого на солому, покрывавшую пол. Сано, стоя над подозреваемым, почувствовал запах мочи, исходящий от соломы, которая не менялась со времени последнего допроса. 

Крупный мужчина из-под тяжёлого лба угрюмо уставился на стену позади Сано. Его небритое лицо было заляпано грязью от драки с детективами. Его синее кимоно было мокрым от пота. Он не произнес ни слова с тех пор, как был задержан. 

– Как тебя зовут? – спросил Сано. 

Подозреваемый сжал челюсть. Маруме ударил его по бедру и приказал: 

– Говори. 

– Дзиншичи, - сказал подозреваемый. Его низкий голос был хриплым и грубым, как будто он проглотил песок, смешанный со смолой. 

– Что ж, Дзиншичи, - сказал Сано, - ты арестован за похищение моей кузины. 

– Никого не похищал. 

Он говорил убедительно, но Сано ему не поверил. Что-то в этом человеке казалось лживым. 

– Позволь освежить твою память, - сказал Сано. – Моя двоюродная сестра – женщина, которую ты встретил в святилище Авашимы. Она пришла туда со своим новорожденным ребёнком. Ты спрятался в кустах и крикнул ей, что нуждаешься в помощи. Она пришла помочь тебе. Ты забрал её и оставил ребёнка. 

– Это не я, - упрямо ответил Дзиншичи. 

– Ты дал ей зелье, которое усыпило её, – Сано говорил спокойно, но в нём нарастал гнев. - Ты запер её. 

– Не было такого. 

– Потом ты её изнасиловал, - сказал Сано, сдерживая желание наброситься на Дзиншичи за то, что тот причинил боль Чиё, и стереть это упрямое, вызывающее выражение с его лица. 

– Вы не правы, – если Дзиншичи и боялся, то этого не показывал. 

Стоя по обе стороны от него, Маруме и Фукида переглянулись. 

– Ты держал её два дня, - сказал Сано. – Когда ты закончил с ней, то бросил её в переулке, будто она была мешком с мусором. 

Дзиншичи молчал, он Фукида ударил его по голове и он сказал: 

– Это был не я. Я невиновен. 

– Я полагаю, ты скажешь, что Тэнгу-ин ты тоже не похищал, - сказал Сано. 

– Кого? 

– Монахиня. Её похитили у Храма Зи в первый день третьего месяца. Тебя видели у её монастыря накануне. 

– Не могло такого быть, - сказал Дзиншичи. – Меня там не было. 

– Тогда где ты был? – потребовал ответа Сано. 

Дзиншичи недоверчиво посмотрел на Сано. 

– Это было давно. Проклятье, я не могу вспомнить. Наверное, работал. 

– Где работал? 

– Где-то в городе. С чего бы мне это помнить! – Дзиншичи в нетерпении повысил голос. – Я не сделал ничего плохого. Могу я уйти? 

– Если ты в самом деле этого хочешь, - сказал Сано. – ты можешь пойти прямо в суд и быть осужденными за два похищения и два нападения. 

На лице Дзиншичи впервые появился страх. То, что почти каждое судебное разбирательство заканчивается обвинительным приговором, было известно всем. 

– А ещё лучше, - сказал Сано, - мы просто пропустим суд и доставим тебя прямо на место казни. 

– Но я не похищал тех женщин, – Дзиншичи натянул связывающие его верёвки. – Клянусь! 

Сано был в ярости от отрицания этого человека. Но хотя Сано был уверен, что Дзиншичи лжёт, он не мог подкрепить свою уверенность доказательствами. 

Недалеко по коридору у них был второй подозреваемый. 

В другой комнате для допросов Хирата изучал заключенного, который стоял на коленях на соломе у его ног. 

– Назови своё имя, - приказал он. 

– Гомбей, достопочтенный господин, – мужчина поклонился и усмехнулся. 

Он был стройным и жилистым типом, намного сильнее, чем выглядел. Он, вероятно, мог поднимать тяжёлый вес, равный собственному. Даже со связанными запястьями и лодыжками он излучал сильную энергию. Хирата слышал его учащённое сердцебиение, стремительно разгоняющее кровь под кожей. Несмотря на отсутствие зубов, лицо его нельзя было назвать некрасивым. Длинные волнистые волосы, ниспадавшие с его головы, касались его плеч и обрамляли лукавые черты лица. Его глаза сверкали живостью и хитростью. 

Обострённое восприятие и инстинкт самурая подсказывали Хирате, что Гомбею есть что скрывать. 

Но даже когда Хирата готовился раскрыть то, что скрывает Гомбей, только половина его внимания была сосредоточена на работе. Он не мог перестать думать о присутствии, которое он вчера ощутил на пруду Синобадзу. Кто это был? Каковы были намерения этого человека? 

Теперь половина разума Хираты была настроена на мир за пределами его поля зрения, ожидая возвращения таинственного присутствия. Он считал, что, хотя не знает, кто это, но знает, кем он был. Он обнаружил, что постоянно оглядывается через плечо, чувствуя, что за ним наблюдают. Он чувствовал себя трусом, а не лучшим бойцом Эдо. Присутствие посеяло в нём семя страха. Хирата почувствовал, как семя растёт, питаясь его замешательством против его воли. 

Что произойдёт в следующий раз, когда он столкнется с присутствием неизвестного обладателя этого силового поля? Он знал, что ему предстоит его встретить, но когда? 

Голос Гомбея вернул Хирату в тюрьму Эдо и к следствию. 

– Уважаемый господин, пожалуйста, поверьте мне, я говорю, что я порядочный, честный человек, никогда не нарушавший закон, – у него были искренние и располагающие манеры, которым Хирата автоматически не доверял. – Спросите любого, кто меня знает. Моя семья, мои друзья, мои соседи, мой хозяин, они скажут вам, что я…

– Довольно болтать, - прервал его Хирата. – Что ж, давай поговорим о маленькой девочке, которую ты похитил. 

Глаза Гомбея расширились от удивления. Его полные губы беззвучно повторяли слово «похитил». 

– Что за маленькая девочка? 

– Та, что у пруда Синобадзу. 

– При всем уважении, я этого не делал, – Гомбей источал серьезность. – Я бы никогда не причинил вреда ребёнку. На самом деле, я бы никогда даже муху не обидел. Если только она не кусается. 

– Ты был в том районе, - сказал Хирата. – Свидетель видел тебя. 

– Я работал там. Многие люди, должно быть, видели меня. Если можно так выразиться, это не значит, что я кого-то похитил. 

– А я считаю, что да. Ты похитили эту девушку, посадил её в телегу и изнасиловал. 

– Я этого не делал! – возмутился Гомбей. 

Хирата заметил, что под его обаянием скрывается враждебность. Он не был таким безобидным, каким старался казаться. Но Хирата ничего не мог разобрать в этом человеке. Озабоченность ослабила его умственную энергию. 

– Если я хочу хорошо провести время, мне не нужно никого похищать и принуждать, к тому же мне не интересны дети. Мне нравятся женщины, – улыбка Гомбея стала развратной. – И я им нравлюсь. У меня жена, любовница и дамы по всему городу. 

– Даже такой крупный дамский угодник, как ты, не может иметь того, кого хочет, - сказал Хирата, он не мог воспользоваться своей силой, чтобы увидеть ложь или заставить Гомбея признаться. Он должен полагаться на словесную тактику. – Что, если ты хочешь кого-то, кого не можешь получить? 

– Простите, но я не могу представить, кто это может быть. 

– Как насчёт кузины канцлера? Она высокопоставленная женщина из клана самураев с новорожденным ребенком. Её тоже похитили, – сказал Хирата и спросил: - Тебе нравится пить материнское молоко? 

– Какое? – Неверие и возмущение повысили тон голоса Гомбея. - Нет, конечно. 

– А как насчёт шестидесятилетней монахини? Тебе нравится насиловать святых женщин? 

– При всем уважении, только человек с больной головой способен на такое, – пробормотал Гомбей. 

– Вроде твоего приятеля? 

– Ты мог бы избавить себя от множества проблем, если бы просто признался, - сказал Фукида Дзиншичи. 

– И будешь нас принуждать к пыткам, - сказал Маруме. 

Они оба знали, что Сано не одобряет пыток, потому что они часто приводили к ложным признаниям. 

– Давай, - сказал Дзиншичи, его глаза заблестели от бравады. – Скажу вам прямо сейчас, что скажу то, что вы хотите услышать, но это неправда. 

Сегодня Сано был бы рад сделать исключение для Дзиншичи, но ему нужно было попробовать как минимум еще одну уловку. 

– Может быть, ты прав, - сказал он так быстро, что Маруме и Фукида удивлённо посмотрели на него. – Может быть, ты не виноват. 

– Я всё время говорил это вам, - сказал Дзиншичи, наполовину облегченно, наполовину опасаясь уловки. 

– Может, это твой друг, - сказал Сано. – Как его зовут? 

– Гомбей, – мужчина усмехнулся. – Он тоже ничего подобного не делал. 

– Кто-то сделал, - сказал Сано. – Кто-то будет наказан. Прямо сейчас мой выбор – он или ты. Так что ответишь? 

– Не он. Не я, - настаивал Дзиншичи. – Как я уже сказал, вы нас с кем-то путаете. 

– Пока мы тут говорим, твоего приятеля допрашивают, - сказал Сано. – Мой главный вассал задаёт ему те же вопросы, что и я тебе. Как ты думаешь, что он говорит? 

Дзиншичи пожал плечами. 

– Что мы оба невиновны. 

– Не будь в этом слишком уверен, - сказал Сано. – Он возложит вину на тебя и выйдет на свободу. 

– Он этого не сделает, - твёрдо сказал Дзиншичи. 

– Конечно, скажет, если будет означать, что он останется жить, а ты умрёшь. 

– Вы пытаетесь натравить нас друг на друга, - сказал Дзиншичи. – Не сработает. 

– Я пытаюсь помочь тебе увидеть причину, - сказал Сано, – того, что в любой момент сюда войдет мой главный слуга и скажет, что твой друг обвинил тебя и заключил сделку. 

Подозрение опустило тяжелую бровь Дзиншичи. 

– Что за сделку? 

– Сделай это первым. Если твой приятель похитил и изнасиловал этих женщин, расскажи мне всё, что знаешь об этом, и я тебя отпущу. 

Сано надеялся, что это предложение побудит Дзиншичи рассказать подробности о преступлениях, которые помогут ему выяснить, кто их совершил. Но Дзиншичи расправил мускулистые плечи и сжал челюсти. 

– Забудьте об этом, - сказал он. – Гомбей этого не делал, и я тоже. Это правда, что бы вы с нами ни делали. 

– А что насчёт моего друга? – спросил Гомбей Хирату. 

– Может быть, ему нравятся маленькие девочки, кормящие матери и старые монахини, - предположил Хирата. 

– Ой, это же смешно, – фыркнул Гомбей, – извините, что я так говорю. 

– Почему ты так уверен? 

– Я знаю Дзиншичи всю жизнь. Мы из одного района. Он не больной и не сумасшедший. 

– Люди хранят секреты даже от самых близких друзей, - сказал Хирата. – Откуда ты знаешь, что происходит в уме Дзиншичи – или что он делает наедине? 

– Я знаю, что он не мог похитить девушку или монахиню. Потому что он был со мной в те дни, когда их забрали, – ухмылка Гомбейя стала шире. Промежутки в местах отсутствующих зубов зияли чёрными дырами. 

Хирата ожидал, что Гомбей продемонстрирует двойное алиби. 

– Какие это были дни? – он сам не говорил, в какие дни похищали женщин и, если бы Гомбей их назвал, то это уличило бы его как виновника. 

– Каждый день, - сказал Гомбей. – Мы работаем вместе. 

– Должно быть, были времена, когда вы были вне поля зрения друг друга. Я могу спросить твоего начальника, отправлял ли он вас когда-нибудь на другую работу. 

– Спрашивайте его, если хотите, - сказал Гомбей с наглой небрежностью. 

– С другой стороны, - сказал Хирата, - почему я должен беспокоиться? Я могу просто спросить Дзиншичи. Он прямо в коридоре. 

– Давайте. Он скажет вам то же самое: мы были вместе. 

Хирата заметил новый поворот в этом деле. 

– Может быть, вы вместе участвовали в похищении. Так было бы легче схватить женщин и погрузить их в телегу, – но кузина Сано Чиё, похоже, думала, что её изнасиловал один мужчина. – Вы по очереди? Он изнасиловал маленькую девочку, ты изнасиловал монахиню? 

Гнев стёр с лица Гомбея радостное настроение. 

– Мы этого не делали. Я ручаюсь за него. Он ручается за меня. 

– Ты довольно предан Дзиншичи, - заметил Хирата. 

– Да, действительно, - сказал Гомбей. – Потому что я обязан ему жизнью. Мы были в горах, таскали дрова, и моя тележка съехала с дороги. Я висел, держась одной рукой за скалу. Дзиншичи вытащил меня. Он спас меня. 

– Это объясняет, почему ты хочешь защитить его. Почему он должен заботиться о вашей защите? – сказал Хирата и добавил: - Он может сказать, что ты похищал и насиловал тех женщин, и выйти отсюда свободным человеком, а ты пойдёшь на казнь. 

– Он такого не скажет. Потому что он тоже должен мне. Некоторое время назад мы ходили купаться в реке. Его унесло течением. Я спас его, – Так-то вот, говорило выражение лица Гомбея. 

– Старые обязательства можно легко отложить в сторону при возникновении новых обстоятельств, - сказал Хирата. - У тебя и у Дзиншичи есть шанс рассказать о своём приятеле и спасти свою жизнь. Кто окажется умнее? 

Гомбей покачал головой. 

– Мы с Дзиншичи всегда держимся вместе. Мы всегда будем вместе. 

Хирата видел, что у них были такие же прочные узы преданности, как между самураем и его господином. Какая угроза может изменить историю Гомбея? 

– Тогда я сдаюсь. Я позволю Дзирохо решать, кто из вас виноват, или вы оба. 

Настороженное выражение лица Гомбэя показало, что он знал кумитё якудза. 

– При чём тут Дзирохо? 

– Маленькая девочка, которую похитили, - его дочь. 

– Хорошо, я понял, - удивился Гомбей. – Всякий, кто прикоснётся к чему-либо, что ему принадлежит, - дурак. 

– В самом деле. Он хочет отомстить, - сказал Хирата. – Может быть, я передам тебя и твоего друга Дзирохо. Он выбьет из тебя правду. Тогда он убьет вас обоих, независимо от того, кто из вас на самом деле изнасиловал его дочь, а кто из вас был сообщником. 

Глаза Гомбея заблестели от страха перед тем, что сделает бандит, жаждущий крови. Но он пожал плечами, усмехнулся и сказал: 

– Как хочешь. Мы все когда-нибудь должны умереть. 

Сано, Маруме и Фукида встретили Хирату за пределами темницы. Тюремщики сопровождали новых заключенных в здание и вывозили заключенных в суд или на место казни. 

– Чего ты добился от своего подозреваемого? – спросил Сано Хирату. 

– Гомбей утверждает, что он невиновен, - ответил Хирата. – Он также говорит, что он и Дзиншичи - алиби друг друга. 

– Дай угадаю, - сказал Сано. – Он отказался обвинить своего друга. 

– Вы правы. 

– Мой подозреваемый - тоже. – сказал раздражённый и разочарованный Сано. 

– Эти люди выглядят как обычные работяги, но они крепче других, - прокомментировал Маруме. 

Фукида спросил Хирату: 

– Что думаешь, твой виновен? 

– Да, - сказал Хирата, хотя казался неуверенным. 

– То же самое и я, - сказал Сано. – Но нет никаких доказательств. Всё, что у нас есть, - это один свидетель, который видел Дзиншичи, прячущегося возле монастыря, и тот, который видел Гомбея на пруду Синобадзу. 

– И никто не видел их на месте похищений в то время, когда они произошли, - напомнил всем Хирата. 

– Или поблизости, когда сбрасывали жертв, – Сано возлагал большие надежды на раскрытие дела сегодня, но теперь расследование застопорилось. – И не похоже, что они собираются в чём-то признаться. 

– Если нужны признания, просто скажите слово, - сказал Хирата. 

Сано вспомнил, что Хирата умел причинять боль, которую не мог вытерпеть ни один человек. Но Сано сказал: 

– Нет. Я всё ещё против пыток. Я знаю, что эти люди виновны, но я не буду действовать в соответствии со своим или твоим мнением без подтверждающих доказательств. 

. Это было частью его кодекса чести, который, казалось, было особенно трудно соблюдать сегодня, когда он хотел кого-то наказать за то, что случилось с Чиё и другими женщинами. 

Хирата кивнул. Он разделял принципы Сано, хотя и не до такой степени. 

– Кроме того, - сказал Сано, - есть шанс, что мы ошибаемся насчёт этих людей, даже если мы так не думаем. Если это так, то смерть Гомбэя и Дзиншичи за преступления, которые они не совершали, освободит того от наказания. 

– Тогда мы найдём доказательства, – похоже, Хирата был так же полон решимости раскрыть дело, как и Сано. – Может, мне вернуться к пруду Синобадзу и поискать других свидетелей? 

Фукида сказал: 

– Мы с Маруме-сан могли бы обнюхать район Храма Зи. 

Сано предположил, что он сам может вернуться в Асакусу, но должен быть какой-то другой способ добиться более быстрого результата. Ему в голову пришёл план, который он никогда раньше не использовал. 

– Ещё нет, - сказал Сано. – У меня есть другой план.