– За нами никто не едет? – спросил Янагисава.
– Нет, хозяин, - сказал один из двух его телохранителей.
Они ехали по залитой дождем набережной в районе Хатчобори. Их плетёные шляпы закрывали лица, а соломенные накидки скрывали гербы на их одежде. Янагисава украдкой взглянул через плечо на пришвартованное к причалу судно. Он не заметил никого, кроме грузчиков, переносящих товары с барж в склады. Но сегодня обстоятельства требовали особой осторожности.
Другой охранник сказал:
– Кажется, ваши меры предосторожности сработали.
Покинув замок Эдо, Янагисава и его стража отправились на паланкине в поместье союзного даймё. Там они одолжили лошадей, надели дождевики и выехали через задние ворота. Они наверняка ушли от любого хвоста, что мог следовать за ними из замка. Теперь они свернули на улицу, где магазины, рестораны и чайные занимали узкие витрины. Улица была пустынна, за исключением самурая - одного из солдат Янагисавы - который стоял у чайного домика, украшенного гигантской раковиной, висевшей над входом.
Группа Янагисавы спешилась. Самурай открыл дверь. Янагисава и его телохранители вошли внутрь, где ещё двое его солдат ждали в комнате с татами и низким столиком для напитков. Кроме них тут никого не было.
– Они ещё здесь? – спросил Янагисава, снимая мокрую шляпу и плащ.
Солдаты указали на дверной проём, закрытый синей занавеской. Подойдя к нему, Янагисава почувствовал, как его пульс учащается. Он приступил к осуществлению плана, который изложил своему сыну вчера вечером. Его успех зависел от людей, с которыми он собирался встретиться.
Отодвинув занавеску, он вошёл в другую комнату. На полу татами на коленях стоили две старушки. Обоим было за шестьдесят, они были одеты в роскошные шёлковые мантии с узором приглушенных цветов, которые мерцали в сером свете из зарешеченного окна. Их лица были накрашены белой рисовой пудрой и красными румянами, волосы зачесаны вверх и закреплены лаковыми гребнями. Они обе выглядели неуместно в этом скромном, крайне неподходящем окружении.
Одна из женщин смело заговорила первой.
– Вы заставили нас ждать больше часа, – её речь была чёткой, точной, аристократичной. У неё была худощавая фигура, на которой богатая одежда висела, как ткань на палках. Лицо у неё было узким, с изящной костной структурой, но правая сторона была искажена, мышцы сгруппированы вместе, глаз полузакрыт, как будто от боли.
– Было лучше, чтобы мы не прибыли в одно время и нас не видели вместе, - объяснил Янагисава.
– Тем не менее, вы слишком долго добирались сюда, достопочтенный…
Янагисава поднял руку.
– Мы не будем использовать наши настоящие титулы или имена, - сказал он, становясь на колени напротив женщин. – Вы можете называть меня «Огата». Я буду называть вас «госпожа Сэцу».
– Не вижу необходимости в такой театральности, – она презрительно окинула взглядом убогую комнату, окно, из которого открывался вид на пустой переулок в районе, в котором не мог появиться никто из их знакомых.
– Как вам хорошо известно, повсюду шпионы, - сказал Янагисава.
«Госпожа Сэцу» кивнула, признавая эту точку зрения. Из её правого глаза непроизвольно текли слёзы.
– А, а что насчёт меня? – заговорила другая, более старшая женщина. У неё был детский голос и рыхлое лицо, которое напомнило Янагисаве рисовый пирог, посыпанный сахарной пудрой. – Как меня назовут? – она хихикнула. – Мне всегда нравилось имя «Чочо».
«Бабочка, - подумал Янагисава. – Как неуместно для такой старой толстой женщины».
– Вы будете «госпожа Чочо», - сказал он в своей самой галантной, подкупающей манере. - Это самый подходящий вариант. Вы такая же красивая и изящная, как и ваша тёзка.
Госпожа Чочо улыбнулась, явно обрадованная его лестью. Янагисава улыбнулся. Он уже приобрёл союзника. Но её спутница нахмурилась.
– Было довольно неудобно ехать так далеко в такую плохую погоду, - сказала госпожа Сэцу, - тем более что у меня, как вы хорошо знаете, плохое здоровье.
Янагисава знал, что она страдает от ужасных головных болей, вызывающих судороги на лице.
– Да, я знаю, и прошу прощения за то, что привёл вас сюда, - сокрушенно сказал он.
Госпожа Чочо принесёт плоды, которые станут ключом к его плану, осуществление которого и было целью этой встречи. Но госпожа Сэцу тоже имела право голоса в этом вопросе.
– Я не возражала против поездки, - сказала госпожа Чочо, глядя на Янагисаву с восхищением, которое он часто возбуждал как у женщин, так и у мужчин.
Госпожа Сэцу бросила на неё взгляд. Госпожа Чочо вздрогнула и склонила голову. Янагисава знал от своих информаторов, что госпожа Сэцу имела большое влияние на свою подругу.
– Почему вы выбрали такую убогую помойку? – госпожа Сэцу провела рукой по рукавам, словно боялась блох.
– Потому что это место не имеет к нам никакого отношения, и мы никогда больше не будем им пользоваться, - сказал Янагисава. – Это моё любимое условие для проведения тайных встреч.
– Очень хорошо. Полагаю, у вас есть веская причина для того, чтобы собрать нас? – голос госпожи Сэцу намекнул, что будет лучше, если причина серьёзная. Несмотря на то, что он был заместителем сёгуна, её возраст, происхождение и раздражительность, вызванная её болью, делали её дерзкой.
– Да, - сказал Янагисава. – У меня есть предложение.
Подозрение сузило её здоровый глаз.
– Что за предложение?
– Сотрудничества, которое будет полезно нам всем.
Госпожа Сэцу позволила себе тонкую злобную улыбку, которая появилась только на той стороне её лица, которая не была искажена головной болью.
– Чего такого вы можете предложить, что побудило бы нас сотрудничать с вами?
Она произнесла последнее слово, будто считала его воплощением демона, что она, вероятно, и делала. Янагисава не возражал. Он предпочитал, чтобы его боялись и оскорбляли, чем им пренебрегали.
– Я могу предложить вам шанс добиться того, чего вы хотите больше всего на свете, - сказал он.
Госпожа Чочо потянула госпожу Сэцу за рукав.
– О чём он говорит?
– Тихо, - приказала госпожа Сэцу. Янагисаве она сказала: - Почему вы считаете, что мы чего-то хотим? Мы ведь довольно неплохо устроены.
– Это может измениться, - Янагисава сделал паузу, чтобы дать ей возможность переварить зловещий смысл его слов. – Здоровье сёгуна вызывает опасения.
Госпожа Сэцу подозрительно посмотрела на него.
– Его Превосходительство был достаточно здоров, чтобы присутствовать на турнире по боевым искусствам вчера.
«Она хорошо осведомлена», - заметил Янагисава. – Буквально в прошлом месяце он был ужасно болен. Вы должны знать, что с каждым годом он становится слабее.
– Ну да. Но он часто воображает себя больным, хотя на самом деле это не так.
– Тем не менее, возраст берёт своё. Рано или поздно он умрёт.
Госпожа Сэцу поспешила сказать:
– Он уже целую вечность грозится умереть, – как и надеялся Янагисава, перспектива кончины сёгуна глубоко обеспокоила её. – Тем не менее он всё ещё жив.
– Никто не живёт вечно, - отметил Янагисава. – А когда он действительно умрёт, режим перейдёт из рук в руки. Новому диктатору будет мало дела до людей, близких к прошлому сёгуну, - добавил он на случай, если она пропустила его намёк.
Страх промелькнул на её лице. Янагисава знал, что теперь она в его руках.
– Таких людей, как вы, - возразила она.
– Верно, - сказал Янагисава. – Я хотел бы знать, что, когда диктатура перейдёт из рук в руки, я буду в безопасности. Не так ли?
Госпожа Сэцу неохотно сказала:
– Я понимаю вашу точку зрения.
– Я не знаю, - сказала госпожа Чочо, обиженная на то, что они исключили её из обсуждения.
Янагисава повернулся к ней со своей очаровательной улыбкой.
– Я считаю, что у нас так много общего, что нам суждено стать хорошими друзьями.
– О, я бы хотела этого, - госпожа Чочо усмехнулась.
Госпожа Сэцу терпеливо взглянула на свою спутницу, а затем сказала Янагисаве:
– Что вы предлагаете?
Он постарался не показать радость от того, что так далеко зашёл с ней. Он должен проявлять осторожность.
– Первым шагом будет свадьба.
– Обожаю свадьбы! – госпожа Чочо восторженно захлопала в ладоши. – Кто женится?
На лице госпожи Сэцу появилось понимание.
– У меня перехватывает дыхание от вашей циничности.
– У меня тоже, - сказала госпожа Чочо, хихикая.
– Так вам не нравится мой план? – Янагисава готовился спорить, уговаривать и в конце концов убедить.
– Я этого не сказала, – в манерах госпожи Сэцу выражалось неохотное восхищение его изобретательностью. - Но вы понимаете, что этому существуют серьёзные препятствия.
– Не такие, которые не смогу обойти.
Её накрашенные брови удивленно приподнялись; она покачала головой.
– Я всегда знала, что ты безжалостен и расчётлив, но до этого момента я не понимала, насколько.
– Ну, что же вы думаете? – сказал Янагисава. – Мы будем партнерами?
– Я говорю «да», - сказала госпожа Чочо, готовая присоединиться к нему в любом его предложении, понимает она его или нет.
Но госпожа Сэцу сказала:
– Я не хочу принимать важное решение в такой спешке. Есть другие люди, чьё будущее находится под угрозой.
– Конечно, - сказал Янагисава. – Я не имел в виду, что интересы других сторон не будут приняты во внимание. Простите меня, если я произвёл на вас такое впечатление. Я собирался предложить, чтобы все участники встретились и получили возможность одобрить план.
На мгновение госпожа Сэцу посмотрела на него с тихим возмущением, что он оставил всякое чувство приличия и попросил её быть его сообщницей. Но они оба знали, как сильно она боялась будущего, неизвестности. Лучше заключить союз со знакомым демоном, чем полагаться на прихоти незнакомцев.
– Я сделаю следующий шаг, но это всё, на я сейчас согласна, - сказала она.
– Достаточно хорошо, - сказал Янагисава. – Мы выпьем?
– О да, - сказала госпожа Чочо.
Янагисава поставил на стол чашки и налив в них саке из графина. Госпожа Сэцу незаметно вынула из рукава пузырёк и добавила в саке опиумное зелье. Янагисава сказал:
– За объединение наших сил в ближайшем будущем.
– Я не могу дождаться, - сказала госпожа Чочо.
– Мы ещё посмотрим, - сказала госпожа Сэцу.
Они выпили и раскланялись. Первыми из чайной вышли женщины. Затем ушли Янагисава и его люди. Когда они под дождём ехали домой, он поздравил себя с почти выполненной миссией.
В переулке возле чайного домика, под окном комнаты, где Янагисава встречался с двумя женщинами, зашевелилась куча мусора. Сломанные доски сдвинулись; старое ведро с тухлыми рыбными внутренностями выкатилось, когда из него вышел человек, одетый в лохмотья нищего. Тода Иккью встал и поиграл сжатыми мышцами. Он подслушал всё, о чём говорили Янагисава и женщины. Бумажная панель, закрывавшая окно, закрывала вид, но не звук. Теперь у Тоды были интересные новости, которые он мог сообщить канцлеру Сано – или нет.
Комментариев нет:
Отправить комментарий