Начальник полиции Ямага и досины окружили гостей в гостинице и начали задавать им вопросы. Сано сказал Хирате:
– Пошли.
Когда он, Хирата и его люди вышли из ворот на улицу и сели на лошадей, он добавил:
– Я сомневаюсь, что убийца среди гостей. Вероятно, он давно ушёл, а люди, которые пили всю ночь, не являются хорошими свидетелями. Мы оставим их Ямаге и поищем лучших в другом месте.
Вдоль улицы из других гостиниц выходили путешественники в сопровождении носильщиков с багажом. По обе стороны улица перекрывалась воротами. Выбрав наугад, Сано повёл свое окружение справа от себя.
– Вы были на дежурстве прошлой ночью? – спросил Сано сторожа.
– Нет, господин, моя смена только началась.
– Где я могу найти человека, который дежурил?
Вскоре был доставлен ночной сторож – подросток из крестьян. Сано спросил его:
– Кто-нибудь проходил здесь прошлой ночью?
– Да, господин.
Когда Сано спросил, кто именно, сторож переспросил:
– Вы имеете в виду до или после закрытия?»
Уличные ворота в Эдо закрывались за два часа до полуночи, это было раньше, чем закончилась вечеринка в гостинице и Эген умер. С закрытием на улицах вводился комендантский час, который сдерживал нарушителей спокойствия и подавлял преступность. Закон Токугава запрещал кому-либо нарушать комендантский час и проходить через ворота – за некоторыми исключениями.
– После», сказал Сано.
– Два самурая на лошадях, – сказал сторож. Досины, военные и правительственные чиновники были уполномочены обходить ворота после закрытия. – Я пропустил их, и через некоторое время выпустил.
Сано пересмотрел сложившуюся у него в голове картину преступления, включив в неё двух мужчин, один из которых стоял на коленях у Эгена на груди и удерживал его, а другой прижимал к лицу подушку.
– Как они выглядели? – спросил Сано.
– Я не мог хорошо разглядеть их, – сторож посмотрел на маленький фонарь, свисающий с крыши ворот. – Было темно.
– Они носили какие-нибудь гербы?
Сторож кивнул и указал на золотые гребни летящего журавля на рукавах Сано.
– Такие, как у вас.
Сано был смущён, пока не понял, что произошло.
– Они выдавали себя за моих людей, – сказал он Хирате.
– Без сомнения, следуя указаниям князя Мацудайры, – сказал Хирата.
– Куда они направились? – спросил Сано.
Сторож указал налево от перекрёстка. Сано, его солдаты и Хирата ехали по тропе подозреваемых от ворот к воротам, останавливаясь и допрашивая сторожей. Некоторые сообщили другие детали, кроме гербов.
– Они были взволнованы, – сказал человек, который охранял улицу магазинов, что вела к мосту Нихонбаши. – Они смеялись, били друг друга кулаками и говорили: «Нам это сошло с рук!»
– Они сознательно привлекли к себе внимание, – заметил Сано Хирате, когда они ехали к следующим воротам. – Они убедились, что никто не гнался за ними.
– Князь Мацудайра получил от наставника двойную пользу, – сказал Хирата. – Первый раз обвинил вашу мать в убийстве, второй раз – вас. Толково задумано.
У границы между торговым районом и официальным кварталом сторож сказал:
– У одного из самураев были такие зубы, - он выдвинул вперёд свою челюсть, чтобы показать прикус. – А другой ходил так, – он опустил плечи и присел.
Сано почувствовал приступ беспокойства. Он нахмурился, потому что описания подозреваемых вызвали отклик в его памяти.
– Что такое? – Хирата заметил беспокойство хозяина.
– Я видел этих солдат раньше, - сказал Сано, - но я не могу их припомнить.
– Но очевидно, куда они направлялись, – сказал Хирата.
Неловкость Сано только усилилась, когда он и Хирата поехали к замку и достигли толпы людей, ожидающих входа в главные ворота. Они спешились, и Сано сказал охранникам:
– Покажите мне отчёт о том, кто проходил тут прошлой ночью.
Охранники принесли журнал учёта. Сано просмотрел список имён и остановился на двух. Он почувствовал стук в груди, как будто его ударили кулаком.
– «Исикава» и «Эдзима», – прочёл Хирата через плечо. – В чём дело?
В голове Сано эти имена соединились с описанием.
Теперь он мог представить их, охранников в ночную смену в его комплексе. Они патрулировали вместе. У него было так много слуг, что он не знал всех их имён и, если они не носили его герб, то не мог их признать в качестве своих, но отличительная внешность этих людей зафиксировалась в его памяти.
– Они действительно мои.
Гуляния в театральном районе Гиндза были в полном разгаре. Любители игр игнорировали опасность пожара и толпились в зданиях с фасадами, украшенными разноцветными плакатами, рекламирующими театральные постановки и актёров. В зданиях раздавались пение, крики, смех и аплодисменты. Барабанная дробь и музыка доносилась до окраины района, куда по тихой улочке скакал Еритомо. Он был в плаще с капюшоном, скрывающим лицо. Остановив коня возле чайной со свисающими с карнизов красными фонарями, Еритомо спешился и поспешил внутрь.
Несколько клиентов играли в карты и пили вино. Их руки, ноги и шею покрывали синие татуировки, словно вторая кожа, что являлось необходимым атрибутом якудза. Горничная, заметив Еритомо, указала ему на дверь сзади.
В комнате позади чайной нервно ходил туда-сюда Янагисава и курил трубку. Он узнал шаги сына, идущего по коридору, и пробормотал: «Наконец-то!» Он распахнул дверь и втянул Еритомо в комнату: Что ты так долго?
– Извините, что заставил вас ждать, отец, - смущённо сказал Еритомо.
– В чём дело – у тебя было что-то более важное, чем ответить на мой сигнал бедствия?
– Мне с трудом удалось покинуть сёгуна. В последнее время он нервничает, из-за всех этих проблем. Он цепляется за меня, как пиявка, – Еритомо опустил голову. – Мне жаль, простите меня, отец.
Янагисава пожалел, что вышел из себя.
– Нет, это я должен извиниться, – его сын был единственным человеком, который мог заставить его пожалеть о своей грубости. – Прости меня. После того, что я пережил сегодня, я немного на грани. Это не твоя вина.
– Что произошло? – с тревогой спросил Еритомо.
Янагисава рассказал о том, что произошло в храме.
– После того как капитан Нагасака и его солдаты ушли, священники вытащили меня из колодца и пронесли меня в Эдо в сундуке. Они подкупили охранников контрольно-пропускного пункта, чтобы те не обыскивали его, – Янагисава напряг мышцы, застывшие от неудобной езды. – Здесь я притворился попрошайкой и пришёл сюда.
– Я рад, что всё обошлось и вы в безопасности, – с облегчением сказал Еритомо.
– Мои удобства далеки от того, что я имел в гостевом домике в храме, – Янагисава презрительно обвёл глазами тесную комнату с голыми стенами и изношенным соломенным матрасом на грязном полу.
– Может, тебе стоит воспользоваться одним из других укрытий?
Янагисава имел их по всему городу в особняках, виллах на склонах холмов и поместьях даймё, принадлежавших его союзникам. – Я не мог добраться до них. Князь Мацудайра удвоил свои усилия по захвату повстанцев. Город кишит войсками, они останавливают и опрашивают всех встречных. Я не мог рисковать столкнуться с кем-то ещё, кто может меня узнать. Я должен был укрыться как можно быстрее.
– Здесь о вас хорошо заботятся? – спросил Еритомо.
– Достаточно хорошо, - хозяева принесли Янагисаве еду, напитки, новую одежду и оружие. – Я должен сказать одну вещь о якудза: они могут дать тебе всё, что нужно, если у тебя есть деньги, чтобы заплатить, – что и сделал Янагисава, потому что сбежал из храма с помощью своего запаса золота. – Но я застрял в этой яме.
– Мне жаль. Чем я могу вам помочь?
– Расскажи мне новости, – сказал Янагисава.
– Я рад сообщить, что, возможно, вам не придётся долго прятаться, – Еритомо рассказал, как наставник обвинил мать Сано, сёгун отправил её в тюрьму Эдо, и у Сано оставалось всего два дня, чтобы оправдать её, прежде чем её и его предадут смерти. Со смесью триумфа и сожаления он сказал: – Канцлер Сано спускается.
– Этого недостаточно. Даже если Сано потерпит неудачу, я не смогу долго скрываться.
Цокот лошадиных копыт, стучащих по улице снаружи, заставил Янагисаву и Еритомо застыть. В страхе они ждали появления солдат, прибывших для проведения досмотра. Шум прошёл и затих. Они выдохнули.
– Сано не самая большая моя проблема, – сказал Янагисава.
– Князь Мацудайра получил союзников за счет Сано, – согласился Еритомо.
– Уничтожить Сано необходимо, но это не изменит моего положения – сказал Янагисава. – Теперь настала очередь князя Мацудайры.
– Этих солдат, должно быть, завербовали для работы на князя Мацудайру, – сказал Сано, когда они с Хиратой ехали по проходам внутри замка Эдо. – Полагаю, мне не следует удивляться. Если мои союзники дезертируют, почему не мои солдаты?
Тем не менее, он был шокирован и опечален. Господин Мацудайра завоевал позиции даже в его личной армии, в его доме. Сколько ещё людей было подчинено его сопернику?
– Они должны совершить сэппуку, – сказал Хирата. Это было обычное наказание для самурая, который предал своего хозяина.
Сано кивнул.
– Сначала я хочу услышать, чем Исикава и Эдзима объясняют свои действия.
Когда он прибыл в свой комплекс, то смутился, увидев около тридцати солдат Токугавы.
– В чем дело? – спросил он.
Его злобное недоумение они встретили пристальным взглядом: их начальник покинул отряд и им больше не нужно отвечать Сано. Ворота открылись и вышел генерал Исогай.
– Приветствую вас, достопочтенный канцлер, – сказал он с дерзкой любезностью.
– Что это значить? - спрыгнув с коня спросил Сано: – Почему ты вторгся в мою собственность?
– Не вторгался, – улыбка генерала Исогая напомнила Сано, что он, как верховный командующий армией Токугавы, имел свободный доступ в любую точку Японии, а его верность Сано закончилась. – Но так как вы спрашиваете, я пришёл, чтобы произвести арест.
За ним появились новые солдаты, ведущие Исикаву и Эдзиму. Двое самураев выглядели испуганными, но дерзкими. Выступающие нижние зубы Исикавы грызли его верхнюю губу. Эдзима держал свои сутулые плечи как можно выше. Когда они увидели Сано, то отвели глаза. Сано и Хирата посмотрели друг на друга в испуганном замешательстве.
– Почему вы арестовываете моих людей? – спросил Сано.
– За убийство наставника Эгена, – сказал генерал Исогай.
Сано почувствовал, что формируется катастрофическая картина, но её детали были такими же фрагментарными и неясными, как отражение в воде при сильном ветре.
– Как вы узнали об убийстве? Откуда ты знаешь, имели ли они какое-либо отношение к этому или нет?
– Нам донесли.
– Только не говори мне, – сказал Хирата, - что донос был анонимным.
Генерал Исогай пожал плечами.
– В последнее время анонимные доносы распространяются, как чума, – сказал Сано, картина в голове которого стала проясняться. Кто-то подставил его за убийство Эгена, затем отправил полицию на место происшествия и указал генералу Исогаю на людей, которые предположительно действовали от его имени. Сано сомневался, что это были Исикава и Эдзима, двое юношей, недостаточно умных, чтобы придумать такую схему. – Вы не можете арестовать моих людей на основании слухов.
– Я могу арестовать любого, кого захочу, – сказал генерал Исогай, поддерживающий властью сёгуна. – Кроме того, ваши люди признали, что убили Эгена по вашему приказу. Нам даже не пришлось пытать их для признания.
Сано был шокирован: они совершили самое серьёзное нарушение кодекса чести, какое мог сделать самурай, и сдались без боя. Он оттолкнул войска, окружавшие Исикаву и Эдзиму, и сердито посмотрел на них.
– Вы знаете, я никогда не приказывал вам убивать кого-либо. Почему вы сказал, что я это сделал? Как вы могли предать меня? – сказал он, больше с обидой, чем со злостью.
То ли от испуга, то ли от стыда самураи смотрели в землю, не решаясь ответить.
При звуке быстрых ударов копытами в коридоре все повернулись и увидели, что подъезжают господин Мацудайра и его окружение. Судя по виду князь Мацудайра был в предвкушении.
– Я получил ваше сообщение, – сказал он генералу Исогаю. – Почему ты вызвал меня? – он увидел Сано и, поняв, что с тем случилось что-то плохое, улыбнулся. – Что у нас здесь?
– Это результат твоей работы, – ответил Сано. – Зачем притворяться, что ты ещё не знаешь?
– Учитель, который давал показания против матери канцлера Сано, был убит, – сказал генерал Исогай. – Люди канцлера Сано сделали это для него. Я арестовал их, – он указал на Исикаву и Эдзиму. – Они признались.
Князь Мацудайра злобно усмехнулся и сказал Сано:
– Это всё равно, что закрыть дверь конюшни после того, как лошадь убежала. Зачем убивать свидетеля, когда он уже рассказал свою историю?
– Наказать его, – предложил генерал Исогай.
Среди окружения Мацудайры был князь Арима, он наблюдая за драмой с удовольствием, которое сияло сквозь масло в его коже. Он сказал:
– Это понятно, но вы только усугубили ситуацию, канцлер Сано.
– Сёгуну не понравится, что ты убил человека, который рассказал правду об убийстве его троюродного брата, – сказал князь Мацудайра.
– Это твоя работа, а не моя, – сказал Сано, пытаясь сдерживать свою ярость.
– Вы заплатили репетитору, – сказал Хирата. – Перед смертью он устроил последнюю вечеринку на ваши деньги.
– Вы подкупили моих людей и приказали им убить его, – сказал Сано.
Князь Мацудайра и князь Арима смотрели на Сано с любопытством и презрением. Господин Арима сказал:
– Кажется, вы даже верите тому, что говорите. Вы лучший актёр, чем я думал.
«Или это, или вас ввели в заблуждение. Я бы не стал тратить своё время на кражу мусора в вашей армии, – презрение господина Мацудайры включало Исикаву и Эдзиму, а также Сано. – Я не несу ответственности за убийц или их действия.
– Я собираюсь доказать, что вы стоите за всем этим, – заявил Сано.
– У вас не будет такого шанса, – сказал князь Мацудайра. – Мы сейчас представим этих людей сёгуну, чтобы они повторили признание для него. Это будет ваш конец.
События развивались слишком быстро, и Сано не мог придумать ничего, кроме как предотвратить то, что казалось неизбежным. Когда войска генерала Исогая начали отводить двух мужчин, Сано преградил им путь. Его солдаты и Хирата заняли позиции вокруг него.
– Вы никуда их не поведёте, – сказал Сано Исогаю. – Они мои слуги. Я разберусь с ними так, как посчитаю нужным.
– Если вы хотите сопротивляться, во что бы то ни стало, – улыбка князя Мацудайры напомнила Сано, что обнажение меча в замке Эдо является нарушением закона, за который полагается смерть от сэппуку. Войска армии и окружения Мацудайра надвинулись на Сано и его людей. У Сано было два варианта: он мог играть на руку князю Мацудайре и умереть или жить, чтобы иметь возможность сразиться в другой день.
Сано и его люди неохотно отошли в сторону. Князь Мацудайра выглядел довольным, потому что он выиграл раунд, но разочарован, потому что Сано не дал ему повода убить его на месте.
Генерал Исогай подал сигнал своим войскам, которые повели Исикаву и Эдзиму к дворцу.
– Приходите, если хотите, достопочтенный канцлер. Или вы слишком боитесь признать правду и принять последствия?
Комментариев нет:
Отправить комментарий