– Раскрывать убийство Тадатоши должно быть проще, когда господин Мацудайра находится под арестом, – сказал Хирата. – Благодарю богов за этот подарок, – сказал Сано, - и за то, что сёгун не знает о моей роли в политической игре, по крайней мере, пока.
Они сидели в его кабинете, где нашли убежище после разгрома во дворце. Хирата налил саке.
– Я предлагаю выпить за господина Мацудайру. С такими друзьями, как князь Арима, ему не нужны враги.
Сано и Хирата выпили.
– Мы могли бы также наслаждаться этим моментом. Это продлится недолго, – сказал Сано, поскольку разоблачение кампании князя Мацудайры по захвату власти вызовет у него новые трудности. – И нам предстоит раскрыть новое преступление.
– Убийство репетитора – это не нужное нам осложнение, – согласился Хирата.
– Но каждый кризис создаёт возможности, – сказал Сано. – Я могу придумать хотя бы одну новую линию расследования.
Они обсудили новые планы. Сано сказал:
– Жена должно быть ждёт новостей. Я лучше пойду и расскажу ей, что случилось. – Но его прервали стоны в коридоре, сопровождаемые тяжёлыми, сотрясающими пол, шагами. Что-то ударилось в стену. Сано и Хирата поспешили к двери. Они увидели, что детективы Маруме и Фукида несут на носилках мать Сано. Она была завёрнута в одеяло, их которого высовывалась только голова.
– Мама! - Сано был рад видеть её дома, но обеспокоился её состоянием. – Что произошло?
– Возле тюрьмы произошёл пожар, – сказал Маруме. – Заключённых выпустили.
По закону полагалось освободить заключённых в случае угрозы пожара, чтобы они могли спастись. Причиной этого редкого случая снисхождения к преступникам стал Великий пожар, во время которого главные ворота района возле Кодеммахо были закрыты, чтобы помешать заключённым сбежать. Все заключенные и многие жители окрестностей – около двадцати тысяч человек – были затоптаны и умерли во время столпотворения у ворот. Теперь же заключенных отпускали, напутствуя строгим приказом вернуться, когда огонь будет потушен. Арестанты обычно так и поступали, за немногими, но яркими исключениями.
– Мама, ты в порядке? – с тревогой спросил Сано.
Её глаза смотрели на него огромными, чёрными зрачками. Казалось, они смотрели сквозь Сано на ужасы, видимые ей одной.
– Огонь идёт, – воскликнула она. – Мы должны перейти через реку, пока не стало слишком поздно.
Она снова переживает Великий пожар, подумал Сано. Когда детективы несли её по коридору, он сопровождал их и спросил:
– Она ранена?
– Нет – сказал Фукида. - Доктор Ито отправил её в замок вместе с людьми, которых вы оставили охранять. Мы увидели их в очереди у входа внутрь и привели сюда.
– Я благодарен, – сказал Сано, – но как вы провели её через часовых?
– Я уговорил их пропустить её, – сказал Маруме.
– Хорошо, – Сано представил, что Маруме, должно быть, заговорил зубы часовым и запугал их.
– Помогло то, что в замке все суетятся, – сказал Фукида, когда они с Маруме маневрировали, поворачивая носилки за угол. – Все бегают как муравьи, на которых наступил великан. В чём дело?
– Сёгун узнал, что князь Мацудайра пытается захватить власть, – сказал Хирата. - Князь Мацудайра находится под домашним арестом.
Детективы поставили носилки в гостевой комнате и недоверчиво уставились на него.
– Ну, я понял, нас тут слишком долго не было, – сказала Фукида Маруме.
– Мы не нашли никаких свидетелей, и мы пропустили всё самое интересное, – посетовал Маруме. – Как это произошло?
– Пошли, я вам всё расскажу, – сказал Хирата и вывел детективов из комнаты, оставив Сано присматривать за матерью.
Дверь между гостевой и соседней комнатами открылась. Сано увидел стоявшую с другой стороны Рэйко. Позади неё сидели дети с лейтенантом Асукаем и их старой сиделкой. Все с удивлением увидели Сано и его мать.
– Бабушка вернулась, – сказал Масахиро, поднимаясь из-за стола, за которым играл в шахматы с лейтенантом Асукаем.
Он подбежал к ней, а Акико последовала за ним, оставив своих кукол сиделке. Когда мать Сано стала что-то лихорадочно бормотать и вскрикивать, озадаченные дети отступили.
Рэйко с облегчением увидела, что свекровь вышла из тюрьмы, но состояние старухи и выражение лица Сано делали очевидным, что всё обстоит не совсем хорошо.
– Что произошло?
Сано рассказал о пожаре, а затем рассказал ей, как и почему был арестован князь Мацудайра.
– Я знаю о господине Мацудайре, – сказала Рэйко. – Лейтенант Асукай услышал и передал мне.
С тех пор Рэйко не выпускала детей из виду. Она взяла с собой лейтенанта Асукая и сиделку для дополнительной защиты. Они были единственными людьми в доме, которым она могла полностью доверять. Пока ничего не произошло, но, конечно, прошло недостаточно времени, чтобы план господина Мацудайры был приведен в действие.
– Как ты думаешь, господин Мацудайра падёт? - спросила она, надеясь, что это произойдёт раньше, чем нанесут удар его убийцы.
– Я не собираюсь на это рассчитывать, - сказал Сано, – ведь я еще не сошёл с ума, – он рассказал Рэйко о том, как он и Хирата нашли мёртвого наставника. – Теперь у меня есть не только два убийства, в которых под подозрением я и моя мать, хотя князь Арима был замешан в этом. Но пока это всего лишь его слово против моего и признаний двух мёртвых предателей, моё имя не очистится.
После слов Сано, страх, который преследовал Рэйко с тех пор, как она услышала о плане князя Мацудайры, вспыхнул вновь.
–Тем временем, нам надо устроить маму, – сказал Сано.
– Я приведу горничную, чтобы постелила ей постель, – вызвался Масахиро.
– Нет! – запретила Рэйко. – Оставайся здесь!
От её резкого тона у Сано и Масахиро удивленно поднялись брови.
– Я сама заправлю кровать. Масахиро, ты можешь помочь.
– Хорошо, – сказал Масахиро.
Пока же Акико вернулась к своей сиделке и своим куклам, он и Рэйко вытащили футон из шкафа и сложили одеяла. Сано развернул одеяло вокруг своей матери, поднял её с носилок и усадил в кровать. Рэйко накинула на неё одеяло, заметив, что за последние дни она значительно похудела.
– Я могу идти? – спросил Масахиро. – Мои друзья из папиной армии собираются пожелать мне спокойной ночи, и я хочу поговорить с ними, прежде чем лечь спать.
Он подружился с младшими солдатами Сано, чью компанию он предпочитал мальчикам своего возраста. Рэйко никогда не возражала; она и Сано думали, что они являются для него хорошим примером. Теперь же она боялась, что среди них могут быть убийцы князя Мацудайры.
– Нет, – сказала она.
– Почему нет? – Масахиро был разочарован.
– Да, – сказал Сано.
Его слово отменило слова Рэйко. Когда Масахиро убежал, Рэйко сказала лейтенанту Асукаю:
– Иди с ним. Не упускай его из виду.
Когда они остались наедине с Эцуко, Сано спросил:
– Почему ты жёстко сдерживаешь Масахиро?
Настало время Рэйко рассказывать Сано то, что она услышала.
– Он в опасности.
– В этом нет ничего нового. Я прекрасно помню день, когда князь Мацудайра похитил его.
– Но князь Мацудайра не просто хочет похитить Масахиро, – сказала Рэйко. – Он хочет убить всех нас: его, тебя, меня и Акико.
– Ну, я не удивлён, – сказал Сано. – Что касается его, то мы поступаем честно, но после того, что случилось с ним сегодня, он должен действительно хотеть нашей крови, - Сано пристально посмотрел на неё, и Рэйко поняла, что думает о других проблемах, которые ему нужно решить. – Но разве ты не думаешь, что наши дети настолько безопасны, насколько это возможно? Зачем начинать проявлять повышенную бдительность?
– Потому что господин Мацудайра имеет девять наемных убийц, среди твоих людей. Им приказано убить нас всех!
Сано резко перевел взгляд на неё.
– Откуда это тебе известно?
– У лейтенанта Асукая есть друг среди телохранителей господина Мацудайры, который слышал, как князь рассказывал о своих планах.
От шока Сано открыл рот. Затем он выдохнул.
– Спасибо богам за друзей в нужных местах. И спасибо лейтенанту Асукаю за эту ценную информацию, – затем он покачал головой, и Рэйко увидела боль в его глазах. – Таким образом, враг проник дальше в нашу среду. Ещё девять моих людей – предатели и убийцы.
Рэйко не нравилась роль быть посланницей таких печальных новостей, но, по крайней мере, она предупредила Сано об угрозе.
– Теперь ты понимаешь, почему Масахиро и Акико находятся в опасности дома. Что мы будем делать?
– Я выясню, кто эти девять предателей, – сказал Сано, сурово и решительно. – Тем временем, я поручу охрану детей детективам Маруме и Фукиде.
– Откуда ты знаешь, что можешь им доверять?
– А откуда ты знаешь, что можешь доверять лейтенанту Асукаю? – ответил Сано.
– Он был моим телохранителем в течение многих лет, – сказала Рэйко. – Я не сомневаюсь в его преданности.
– Маруме и Фукида служат мне много лет, – сказал Сано. – Я никогда не сомневался в их преданности.
Он и Рэйко с тревогой смотрели друг на друга, получалось так, что они не осмеливались доверять никому в своём доме. Огромная армия Сано не обеспечивала безопасности; в ней, как змеи в лесу, затаились девять убийц. Стены, которые отражали атаки извне, не могли защитить Сано и его семью от предательства внутри. Пока предателей не поймали, никто из них не был в безопасности.
– Я не могу сидеть дома и присматривать за детьми. Мне всё ещё нужно очистить имя моей матери, не говоря уже о моём собственном, – Сано разрывался между своими заботами. – Иначе мы умрём, даже если убийцы князя Мацудайры нас не достанут, - он поднялся. – Тебе придётся охранять Масахиро и Акико.
– Собственной жизнью, – поклялась Рэйко. – Куда ты собираешься?
– Надо позаботиться об одном деле. С тобой всё будет в порядке?
Несмотря на то, что Рэйко кивнула, в страхе за своих детей она неодобрительно смотрела, как Сано уходит. По крайней мере, их общая беда объединила их.
Рэйко посмотрела на свою свекровь, которая лежала, свернувшись калачиком в постели, всхлипывая в беспокойном сне. Несмотря на то, что Рэйко получила новую возможность раскрыть правду Эцуко, она сопротивлялась искушению попробовать. Однажды она совершила эту ошибку, и что бы не скрывала Эцуко, это была задача Сано, а не её.
Часовые, охранявшие порталы имений в районе даймё, смотрели вверх и вниз по широким пустым улицам. Вечернее небо пылало дымкой оранжевого тумана от горящих в городе пожаров. Высоко над крышами в пожарных вышках наблюдатели стояли настороже. Они внезапно направили свои зоркие глаза вниз, на группу скачущих верховых самураев.
Сано и его солдаты сидели на лошадях у поместья князя Аримы. Двое из солдат, которых он назначил наблюдать за Аримой, вышли из тени между фонарями у ворот. Один из них сказал:
– Он не выходил с тех пор, как покинул дворец.
– Хорошо. Пора мне с ним поговорить. Сано обратился к часовым:
– Я хочу увидеть вашего хозяина. Приведите его.
Человек, которого они вызвали, не был князем Аримой. Это был самурай лет сорока, лицо которого, казалось, было приплюснуто, а лоб и подбородок сходились на его носу.
– Я – Инаба Наомори, главный управляющий господина Аримы, – сказал он. – С сожалением сообщаю вам, что моего хозяина здесь нет, его сжатый рот расширился в самодовольной улыбке, когда он увидел выражение смятения между Сано и его людьми. – Он ушёл из дома несколько часов назад.
– Он не мог, – запротестовал солдат Сано. – Мы бы увидели.
– Вы можете обыскать дом, – сказал Инаба, – но вы не найдете его, достопочтенный канцлер.
Крыса выскользнула из ловушки. Либо люди князя Аримы тайно вывезли его, либо у имения были секретные выходы, подземные туннели.
– Куда он направился? – сердито спросил Сано.
– Извините, но я не знаю, – сказала Инаба. - И никто здесь не знает. Он не сказал нам куда направляется.
– Я верю, – сказал Сано. Князь Арима явно не хотел, чтобы его выследили и привлекли к ответственности за приказ убить свидетеля по делу об убийстве или за предательство князя Мацудайры. Но Сано чувствовал запах того, что Инаба что-то скрывает.
– Какие бы дела у вас ни были с моим хозяином, вам придется вести их со мной, – напыщенно сказал Инаба. – Я остался за главного.
– Я рад это слышать, – сказал Сано. – Теперь у тебя есть шанс постоять за господина Ариму. Сожалею, что не встретил его, но ты вполне его заменишь. Ты пойдёшь со мной.
Он махнул своим людям. Они соскочили с лошадей и схватили Инабу, который возмутился:
– Эй! Вы не имеете права так поступать!
– Просто следуй за мной, – сказал Сано.
Когда они двинулись по улице, Инаба закричал:
– Помогите! - но другие солдаты Сано направили мечи на часовых, которые предпочли не вмешиваться, вместо того чтобы рисковать собственной жизнью.
– Я не заслуживаю такого рода неприятностей, – возмутился Инаба. – Я не сделал ничего плохого!
Сано рассмеялся сардоническим смехом.
– С каких это пор это стало иметь значение в этом мире?
Перед тем, как Хирата отправился заниматься своими вопросами, он остановился дома, чтобы уточнить у своих людей ход выполнения работы по приказу сёгуна. Шум и смех привлёк его в детскую комнату. Из дверного проёма он увидел Таэко и Тацуо, шумящих на кровати, которые колошматили друг друга подушками. Мидори добродушно ругала их. Хирато неприятно ощутил пустоту у себя в животе. Он чувствовал себя голодным человеком, наблюдающим за пирушкой, на которую его не пригласили.
Взгляд Мидори встретился с ним и стал мрачным. Дети увидели Хирату, перестали играть и замолчали. Мидори сложила руки и ждала, пока Хирата скажет, что он хочет, или уйдет. Теперь Хирате стало стыдно за своё желание стать частью его семьи, и он злился на Мидори за то, что она исключила его. Он отказался от своего плана, выжидать время и ждать, когда она захочет сблизиться с ним.
– Я хочу поговорить с тобой, – сказал он.
– Очень хорошо, – смиренно сказала она и последовала за ним по коридору в их комнату.
– Как ты думаешь, что ты делаешь? – спросил Хирата.
Мидори не дрогнула от воинственности в его голосе.
– Ничего, муж.
– Ты относишься ко мне так холодно, будто вообще не знаешь меня. И твоё отношение отражается на детях. Ты обратила их против меня. Ты всё ещё пытаешься наказать меня за то, что я тебя покинул? – с гневом в голосе произнёс он
– Это не так.
Хирата не поверил ей, хотя по ней было видно, что она не лжёт. Её чувства по поводу его отказа от неё и детей изменились так, что он не мог в этом разобраться. Все силы мистических единоборств были так бесполезны в общении с женой!
– Ну, если у тебя есть другие претензии ко мне, просто выскажи их, – приказал он. – Не играй в эти игры! Встань и дерись!
Раздражение дёрнуло рот Мидори.
– Я не какой-то вражеский воин. Я твоя жена.
– Тогда веди себя так! – в отчаянии воскликнул Хирата. - Я говорил, что сожалею, что так получилось. Теперь, когда я дома, разве мы не можем вернуться к тому, чтобы жить как раньше?
– Может быть, ты можешь. Но я не могу, - грустно, но спокойно сказала Мидори. - Я не могу забыть, что тебя не было столько лет».
Эти годы были одними из самых сложных и успешных в жизни Хираты. Но он внезапно понял, как эти годы должны были отразиться на Мидори – вечное ожидание, одиночество и гадание, вернётся ли он когда-нибудь. Он почувствовал себя более виноватым, чем когда-либо, но всё равно считал, что она должна была понимать его.
– У меня не было выбора, кроме как идти, – сказал он. – Это была моя судьба.
– Я понимаю, – сказала Мидори, без гнева, который она выражала, когда он ранее говорил об этом. – Я также понимаю, что, если твоя судьба позовёт тебя уйти снова, ты это сделаешь. Ты должен делать то, что должен. И я должна делать то, что должна.
Впервые после возвращения с острова Эдзо он по настоящему посмотрел на Мидори. Он был шокирован тем, насколько она постарела с тех пор, как он ушёл. После их разлуки она выглядела гораздо старше её двадцати четырёх лет. Она уже не была невинной девочкой, на которой он женился по любви, несмотря на возражения их семей. Это была женщина, которую он не знал.
– Если ты хочешь, чтобы я была твоей женой, я буду, – сказала Мидори. – Что бы ты ни попросил меня сделать, я буду подчиняться. Я буду жить с тобой, разделю твою постель, сделаю так, чтобы наши дети были с тобой добрыми, и, если ты захочешь, рожу ещё. Я буду говорить или не говорить по твоей команде. Но не более того.
Жизнь, которую она предложила, соответствовала жизни большинства других женатых пар, но не была тем, чего Хирата когда-либо хотел. С тревогой глядя на неё, он не мог придумать, что сказать, кроме:
– Ты пытаешься наказать меня. Ты всё ещё злишься.
Мидори покачала головой; выражение её лица было мрачным, смиренным.
– Я похоронил свой гнев. Это те условия, на которых я могу продолжать наш брак, – она говорила с нехарактерной формальностью. – При таких условиях мне будет все равно, когда ты уедешь в следующий раз.
Хирата потерял дар речи и ужаснулся.
До этого момента он никогда не сожалел о том, что предпочёл изучение боевых искусств, а не Мидори. Их ссоры настолько разозлили его, что он думал, что она заслуживает того, чтобы её бросили в любое время, когда он снова захотел бы уйти. Теперь он понял, что её поведение не было актом, не было уловкой, чтобы наказать его или заставить его доказать свою любовь к ней. Вместе со своим гневом она похоронила свою любовь к нему. И Хирата потерял не только свою жену, но и всю свою семью. Они были его по закону, чтобы командовать, как он хотел; но он не мог поменять их отношение.
– Теперь, извини меня, муж, – сказала Мидори, - я должна уложить детей спать.
Она прошла мимо Хираты и вышла из комнаты. Хирата стоял один, более беспомощный, чем когда-либо в своей жизни. Он никогда не сталкивался с проблемой, с которой он не мог бы столкнуться лицом к лицу с физической силой и умственной ловкостью, как и положено самураю. Но эта было другой. Сможет ли он её решить?
Комментариев нет:
Отправить комментарий