Трубачи троекратно протрубили сигнал к атаке. Зазвучали боевые барабаны. На противоположных берегах небольшого озера стояли два полководца в кожаных доспехах и металлических шлемах. Они махали вымпелами своим войскам и прокричали команду:
– В атаку!
Две армии конных самураев бросили в озеро и атаковали. Канцлер Сано Исиро ехал впереди своих кричащих товарищей. Вода заливала его доспехи, когда лошадь несла его навстречу к наступающему противнику. Он и его армия обнажили мечи, пока лошади переплывали озеро. Неприятель встретил их, размахивая мечами и нацеливая копья. На берегу генералы рявкали приказы держать строй, но в озере царил полный хаос.
Самураи отчаянно рубили друг друга мечами и копьями. Шум деревянного оружия, бьющего по броне и металлу, оглушил Сано. Во время боя он сидел в седле по пояс в грязной от ила и навоза воде. Его соратники хлестали его коня, пинали его ноги. Сано благодарил богов за железные щитки на голенях. Он ударил своего противника, сбив человека с коня. Всадник, вооруженный копьем, атаковал Сано. Сано ударил мечом по копью. Неуравновешенный всадник упал в озеро. Раздались приветствия и аплодисменты.
Зрители, заполнившие трибуны у искусственного озера и выглядывающие с галерей окружавших полигон для занятий болевыми искусствами замка Эдо стен, неистово вопили. Наслаждаясь зрелищем, они смеялись, когда кто-то из участников падал в воду, подбадривали своих друзей, и подначивали неудачников.
Но Сано и все, кто в них участвовал, знали, что эти турниры почти так же опасны, как и настоящие сражения. Всегда кому-то было больно. Иногда участники погибали. Это зрителям нравилось больше всего. Это была самая захватывающая часть зрелища.
Озеро наполнилось упавшими с лошадей самураями. Они плыли к берегу, стараясь не быть раздавленными лошадьми. Воины выли от неподдельной боли от ударов тупого, но тяжелого деревянного оружия. Сано получил удар по плечу и знал, что завтра у него будет большой синяк. Отражая удары соперника, он думал, что, возможно, в свои сорок три года он слишком стар для подобных турниров. Но его долгом было участвовать как можно дольше.
– Стоп! – раздался громкий пронзительный голос.
Битва внезапно остановилась. Мужчины остановили своих лошадей и застыли, словно окаменевшие. Сано сел, скрестив меч на ноге противника. В озере люди ходили по воде. Клинки зависли во время удара.
 |
| Сёгун Токугава Цунаёси |
– Так держать! – крикнул сёгун из павильона, стоявшего на возвышении с одного конца озера.
Загрохотал гром, и с туманного серого летнего неба начал падать моросящий дождь, но никто не осмелился пошевелиться.
Токугава Цунаёси, верховный диктатор Японии, преклонил колени перед столом с разостланной бумагой, чернильными камнями и кувшинами с кистями и водой. Поверх шёлковой мантии он был одет в халат и положенную ему по чину цилиндрическую чёрную шапку. Он посмотрел на сцену битвы, затем быстро заработал кистью. Поклонник всех форм искусства, он занимался живописью, и особенно любил изображать конные сцены. Сано видел его работы и подумал, что они определенно были лучше, чем то, как он правил Японией.
– Достаточно, - крикнул сёгун. - Продолжайте!
Битва возобновилась с повышенным азартом. Солдаты качались, клинки рубили, ещё больше всадников падало. Сано боролся с меньшим вниманием к технике боевых искусств, чем к решимости избежать нелепой смерти в результате несчастного случая. Он должен был признать, что турниры были довольно забавными, помимо того, что служили целям, даже более важным, чем развлечение господина.
Эдо – столица режима Токугава, был городом, населенным более чем миллионом человек, из которых около сотни тысяч были самураями. Слишком много представителей военного сословия не имели чем заняться в мирное время, которое длилось с небольшими перерывами почти сто лет. С тех пор, как властитель Мацудайра победил своего соперника, Янагисаву Ёсиясу, семь лет назад, сражений не было. Затем между правителем Мацудайрой и Сано вспыхнул конфликт, который закончился ритуальным самоубийством правителя Мацудайры прошлой весной. Теперь в войсках было неспокойно.
Турниры не только занимали класс самураев, но и давали им возможность улучшить навыки боевых искусств, которые заметно снизились. Они сжигали энергию, которая в противном случае использовалась бы для драк, бунтов и восстаний, что сулило большие проблемы.
Зазвонил колокол, сигнализируя об окончании битвы, что вызвало облегчение порядком уставшего Сано. Он и его армия ехали, плыли и плелись к одной стороне озера, в то время как вражеские силы отступали на другую. Судья подсчитал людей, которые не упали в воду, затем объявил:
– Победила команда номер один!
Люди со стороны Сано аплодировали, как и публика. Противники были явно недовольны. Сано погнал лошадь на берег и соскочил с седла. Он поскользнулся в грязи и мог упасть, но сильная рука подхватила его за руку. Он повернулся, чтобы посмотреть, кто ему помог. Это был высокий самурай в чёрном доспехе с красной шнуровкой. Самурай снял шлем. Сано увидел красивое лицо Янагисавы, своего бывшего врага.
– Большое спасибо, - сказал Сано.
– Мне было приятно.
У него и Сано была долгая горькая история. Янагисава был канцлером, когда Сано поступил на службу к сёгуну двенадцать лет назад. Янагисава когда-то рассматривал Сано как соперника, задумал его уничтожить. Расследование убийства, в котором они были вынуждены сотрудничать, привело к перемирию, а позже конфликт с правителем Мацудайрой отвлёк внимание Янагисавы от Сано. Правитель Мацудайра завершил свою победу изгнанием Янагисавы на остров Хатидзё. Но Янагисава сбежал и тайком вернулся в Эдо, где действовал за кулисами, переманивая союзников у Сано и правителя Мацудайры, настраивая их друг против друга и способствуя падению правителя Мацудайры. Минувшей весной Сано заставил Янагисаву покинуть укрытие. Янагисава триумфально вернулся, что совпало с самоубийством правителя Мацудайры.
После смерти правителя Мацудайры Сано и Янагисава вновь должны были разыгрывать между собой партию за руководство Японией. Так как в их прошлом было достаточно непростительных обид, Сано ожидал, что Янагисава возобновит свои атаки с удвоенной силой. Сано приготовился к борьбе за своё положение и свою жизнь.
Но этого не было.
Теперь Янагисава улыбался так же дружелюбно, как он относился к Сано через несколько дней после своего появления на политической сцене. Он пригладил волосы, которые отросли с тех пор, как он побрил голову, когда, скрываясь, замаскироваться под священника. Они ещё были слишком короткими, чтобы можно было завязать обычный самурайский пучок, но крепкие, блестящие и чёрные. У Сано же волосы уже начали седеть, хотя они были одного возраста.
– Вы провели хороший бой, - сказал Янагисава.
Сано прислушивался к оттенкам враждебности в тоне Янагисавы, но ничего не слышал.
– Вы тоже.
Янагисава засмеялся.
– Мы порубили этих бедных ублюдков.
Он ни разу не поднял руку, чтобы навредить Сано. Больше года они с Сано сосуществовали в мире, который Сано считал невозможным. Не то чтобы Сано жаждал вражды и покушений на убийство, но их приятное товарищество казалось неправильным, как солнце, сияющее в полночь.
Он и Янагисава заняли свои места во главе своей шумной, радостной армии. Судья сказал им:
– Ваша армия выигрывает главный приз за конный бой на воде – бочонок лучшего саке для каждого человека. Я высоко ценю вашу прекрасную тренировку.
– Разве не хорошо, что мы сейчас на одной стороне?
– В самом деле, - с притворным энтузиазмом сказал Сано.
Янагисава что-то задумал, Сано это знал.
Все остальные тоже. Сано слышал, как их коллеги в правительстве размышляли о том, что Янагисава припас для него, и делали ставки относительно того, когда Янагисава сделает свой первый ход.
К ним поспешил сёгун. Он был худым, хилым и выглядел на десять лет старше своих пятидесяти пяти лет. Слуга держал над его головой зонтик, защищая его от моросящего дождя.
– Ах, Сано-сан, Янагисава-сан! – воскликнул он. Его вялое аристократическое лицо оживилось от восторга. – Поздравляю с вашей, ах, победой!
Сано и Янагисава поклонились и скромно отказались от заслуг. Янагисава не пытался присвоить себе честь или выставить Сано в плохом свете, как он делал это раньше. Сано не доверял этому радикальному изменению поведения.
– Из вас получилась такая хорошая команда, - сказал сёгун. – Думаю, я, эээ, принял правильное решение, когда назначил вас обоих своими канцлерами.
Они разделили пост канцлера и заместителя сёгуна. Эта честь, которая первоначально принадлежала исключительно Янагисаве, перешла к Сано, когда Янагисава был изгнан. Когда же Янагисава вернулся, он желал вернуть себе пост, но Сано был готов сражаться, чтобы удержать его. Но сёгун, всегда ненавидящий излишнее противостояние в своём окружении, поступил по своему.
Два человека, чей антагонизм может нанести серьёзный ущерб правительству и разделить Японию, теперь должны были работать вместе.
Некоторые говорили, что это было самое глупое решение, которое когда-либо принимал этот диктатор, не блиставший мудростью. Никто не думал, что партнерство Сано и Янагисавы продлится больше дня.
Сано ожидал, что Янагисава будет противостоять всему, что он делает, подрывать его репутацию перед сёгуном, пытаться настроить против него всех могущественных людей внутри и вне режима и изгнать его из поместья. Но Янагисава полностью и, судя по всему, охотно сотрудничал с Сано. Вместе они управляли огромной сложной машиной бакуфу – военного правительства Японии – с плавной и поразительной эффективностью.
Янагисава поднял бровь, глядя на Сано.
– Представьте себе всё хорошее, чего мы могли бы достичь много лет назад, если бы работали вместе.
«Вместо того, чтобы ты пытался убить меня, а я отражал твои удары», - подумал Сано, но вслух сказал:
– Две головы лучше, чем одна.
– Да, да, - радостно согласился сёгун.
Поскольку он ненавидел и боялся конфликтов, он был рад видеть, что два его дорогих друга так хорошо ладят. Он не знал, что они когда-то были врагами и соперничали за контроль над его режимом, что было равносильно измене. Он поразительно не обращал внимания на то, что происходило вокруг него, и Сано и Янагисава не хотели нарушать этот заговор молчания, чтобы сёгун оставался в неведении.
Часто Сано подозревал, что сёгун прекрасно знает правду, но признание этого потребовало бы от него действий, на которые у него не хватало духу.
– Что ж, веселье окончено, - сказал Янагисава. – Мы должны заняться делом, достопочтенный канцлер Сано.
– Да, достопочтенный канцлер Янагисава, - сказал Сано.
Хотя в словах его бывшего врага не было и следов угрозы, Сано искал в них скрытый смысл. Он знал, что игра между ним и Янагисавой всё ещё продолжается, и он находился в очень невыгодном положении.
Шпионам Сано не удалось найти ни единого ключа к разгадке заговоров Янагисавы. Судя по всему, Янагисава решил, что лучше объединить усилия с Сано, чем снова покушаться на его шею и рисковать своей. Янагисава, как сообщается, сказал своим союзникам из числа высших должностных лиц и феодалов-даймё, которые управляли провинциями Японии, что он больше не заинтересован в борьбе с Сано. И он не пытался привлечь на свою сторону союзников Сано.
Янагисава изменил правила игры, но Сано не знал, в чём они заключались. Он чувствовал себя слепым самураем, идущим в бой. Он мог только ждать, представляя из себя мишень.
Зрители разошлись, армии рассредоточились. Заляпанные в болоте самураи ушли пить, праздновать, сетовать на неудачу или мыться. Конюхи взяли на себя заботу о лошадях. Сёгун забрался в свой паланкин, и носильщики понесли его во дворец. Янагисава посмотрел мимо Сано и сказал:
– Думаю, здесь есть кое-кто, кому нужно ваше внимание.
Сано повернулся. В тридцати шагах от него он увидел пожилого самурая, который в одиночестве ожидал у трибун и наблюдал за ним. Узнавание потрясло Сано. В его сердце закралось холодное чувство страха.
Комментариев нет:
Отправить комментарий