На следующее утро Сано и Хирата отправились в лес, где были обнаружены останки Токугавы Тадатоши. Они стояли, глядя вниз, осматривали место, на котором сорок три года назад было совершено убийство.
Могила была засыпана. Всё, что увидел Сано, это голая грязь с белыми кристаллами соли, посыпанными сверху, чтобы очистить её. Поваленное ветром дерево уже убрали. Лес был мирным, в нём оживлённо пели птицы. Лёгкий ветерок раскачивал ветви со свежей листвой. Пятна солнечного света и тени образовывали движущийся гобелен на покрытой листвой земле. На этом холме далеко за городом с его пожарами Сано дышал свежим и чистым воздухом.
– Здесь нет ничего, связанного с Тадатоши, его смертью или тем, кто его убил, – сказал Хирата.
Сано знал, что Хирата обладает способностью воспринимать энергию, которую испускает каждое живое существо, и любое беспокойство в мире природы. Хирата использовал этот уникальный талант, чтобы помочь раскрыть дело об убийстве, которое они расследовали на Эдзо, и, если он говорил, что здесь нет никаких доказательств, Сано верил ему. Но Сано не был обескуражен.
– К счастью, есть и другие доказательства, помимо физических улик, – Сано повернулся к ожидающему на пути человеку, который привёл Сано и Хирату на могилу. Это был священник, который обнаружил могилу Тадатоши. – Вы были здесь во время Великого пожара?
– Нет, - сказал священник. Он носил тёмно-синее кимоно поверх серых брюк вместо парадного белого халата и чёрной шапки. Его спокойное лицо, овальной формы и рябое от старости, напомнило Сано перепелиное яйцо. – Я пришёл сюда через три года.
– Есть ли сейчас здесь кто-нибудь из тех, кто был тогда? – спросил Сано.
– Думаю, таких хватает по всему Эдо, - сказал священник. – Эти холмы были убежищем для людей, спасающихся от огня. Храм дал убежище сотням.
– Слишком много свидетелей лучше, чем слишком мало, - заметил Хирата.
– Но поиск всего города займёт у них больше времени, чем у меня осталось, чтобы раскрыть убийство, - сказал Сано.
– Возможно, я смогу избавить вас от неприятностей, - сказал священник. – Не могли бы вы пойти со мной?
Он повёл Сано и Хирату из леса к храму, который в простейшей форме воплощал синтоистскую религиозную архитектуру. Они прошли через красные ворота - тории в небольшое, простое деревянное здание. Снаружи стоял гонг для вызова духов и таз с водой, чтобы посетители могли мыть руки. Храм был в стороне от основных маршрутов, посещаемых в основном летом людьми, которые стекались на виллы на склонах холмов, чтобы избежать городской жары. Сегодня святыня была заброшена, за исключением старика, который сидел на каменной скамье, его руки лежали на трости, глаза закрыты, лицо поднято к солнцу.
Мужчина повернулся к Сано и его спутникам. Священник сказал:
– Это Ринтай. Он был священником здесь до меня. Теперь он паломник, который путешествует от святыни к святыне. Он возвращается сюда каждый год. Он только что прибыл вчера.
Ринтай кивнул и улыбнулся. Ему было за восемьдесят, его лицо было загорелым и морщинистым, рот беззубым, руки скрючены. Выражение его лица было мягким и солнечным. Священник представил ему Сано и Хирату, и Ринтай поклонился. Он сказал дрожащим, но ясным голосом:
– Для меня большая честь встретиться с вами.
– Им нужна ваша помощь, - сказал ему священник.
– Я сделаю всё, что могу, просто спроси, - сказал Ринтай, не открывая глаз.
– Он слепой, - объяснил священник.
Сано посмотрел на старика с беспокойством.
– Как долго вы ничего не видите?
– С тех пор, как мне исполнилось пять лет, - сказал Ринтай.
– Удивительно, насколько хорошо он обходится без зрения, - сказал священник. – Он может делать почти всё, что и здоровый человек.
– Но ты не сможешь мне помочь, - разочарованно сказал Сано.
– Мы ищем свидетеля того, что произошло здесь, когда вы были священником, - сказал Хирата. – Вы не могли видеть это.
– Прошу прощения, но человек может видеть без зрения, - мягко возразил Ринтай. - Когда человек слеп, другие чувства работают лучше.
Он сосредоточил своё внимание на Сано.
– Вам около сорока лет, и вы только что приехали из города – ваша одежда пахнет дымом. Вы выше своего слуги, который на десять лет моложе, - Ринтай повернулся к Хирате. – Вы хромаете на левую ногу и утром во время трапезы ели стебли цветов.
Сано и Хирата обменялись взглядами. Священник улыбнулся их удивлению.
– Он всё замечает…
Ринтай наклонил голову, прислушался и сказал:
– В дереве примерно в двадцати шагах от вас белка.
Сано повернулся, поднял голову и увидел, как на ветке дёрнулся густой хвост. Хирата сказал:
– Давайте попробуем проверить. – Он потянулся к своему мечу.
Ринтай выкинул трость, ударил Хирату по руке и хихикнул, а Хирата и Сано онемели от удивления.
– Я удивил многих разбойников, которые посчитали слепого лёгкой добычей.
– Отлично. Ты меня убедил, - сказал Сано. - А как твоя память?
– Не спрашивайте меня, что я делал вчера, но я помню всё, что произошло тридцать или сорок лет назад. Это благословение или проклятие старости, в зависимости от того, как вы на это смотрите.
– В этом случае это может быть благословением, – сказал Сано. – Я расследую убийство, которое произошло в этих лесах во время Великого пожара. Мне нужен свидетель, а ты моя последняя надежда.
– Убийца? – Ринтай, видимо, не слышал об обнаружении скелета. Его лицо внезапно изменилось, будто облако закрыло его от солнечного света. - Кто был убит?
– Троюродный брат сёгуна, - сказал Сано. - Его звали Токугава Тадатоши. Ему было четырнадцать лет.
– Так вот кем был мальчик, - голос Ринтайя был приглушен воспоминанием. - Я много о нём думал. Я долго задавался вопросом.
Сано не мог поверить в такую удачу. Это казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой.
– Вы имеете в виду, что знаете что-то о его смерти?
– Я был там, – кивнул Ринтай.
Сано поймал взгляд Хираты, и они разделили восторг, от того, что их поиск увенчался успехом. Сано сказал:
– Расскажи мне, что случилось.
– Это было через две ночи после того, как закончился пожар, - сказал Ринтай. - Запах дыма исчез, и звуки тревоги перестали звенеть. Холмы были полны людей, которые убежали из города. Собаки тоже, их было очень много. Весь день я слышал движение по лесу. Ночью я слышал, как воют собаки и плачут люди.
Сано вообразил последствия пожара глазами слепого. Должно быть, он казался чёрным миром и многочисленными звуками страданий.
– Они пришли в храм за помощью, - продолжил Ринтай. – Я дал им еду, которую хранил на зиму. Я приютил столько, сколько поместилось в доме. Когда закончилась еда, когда мне нечего было предложить, кроме молитв, они отчаялись. Некоторые пытались проникнуть в храм, чтобы найти тёплое место для сна. Я должен был охранять это. Той ночью я стоял возле храма, когда кто-то бежал мимо меня в лес. Он тяжело дышал и плакал. Это был мальчик, - Ринтай поднял голову, как будто при внезапном беспокойстве, как он, должно быть, сделал той ночью. Его уши задрожали, как у животного; ноздри его раздулись. – За ним следовали тяжёлые шаги, бегущих за ним людей. Это были двое молодых мужчин. Один из них крикнул: «Не потеряй его!» Другой крикнул: «Куда он пошёл?»
Двое молодых людей. Сано почувствовал некоторое облегчение. Кем бы они ни были, это не имело значения. Важно то, что они, а не его мать, очевидно, преследовали Тадатоши с намерением причинить вред в лесу, где была найдена его могила.
– Я знал, что он в опасности, - сказал Ринтай, - и я хотел помочь, поэтому я последовал за мужчинами. Было темно, поэтому они меня не видели. Я слышал, как они падали в лесу, спотыкались, падали и кричали. Но звуки эхом отражались от деревьев, и я не мог сказать, где они были. Затем я услышал стук. Мальчик закричал. Один из мужчин крикнул: «Мы достали его!»
Сано вообразил, как фигура, выскочившая из тёмного леса, хватает Тадатоши и сбивает его с ног. Ринтай сказал:
– Раздались ещё крики, звуки борьбы и ударов. Мужчина сказал: «Лежи и не дёргайся». Другой сказал: «Что мы будем делать?», первый сказал: «Мы должны убить его. Какой у нас выбор?», мальчик плакал. Раздались ещё шум схватки. Потом я услышал стук, и первый мужчина выругался. По звуку и его голосу я могу сказать, что мальчик ударил его между ног. Он крикнул: «Вернись!»
– Дальше снова они бежали и боролись. И еще удары, а мальчик закричал громче и заплакал. Они убивали его, - лицо Ринтайя выражало память о испытанном им ужасе. - Я поспешил на шум, - паломник изобразил пантомимой, как он бежал, нащупывая тростью себе дорогу. – Но мальчик перестал кричать. Я опоздал.
Сано почувствовал, как его сердце билось так быстро и сильно, будто он сам был на месте происшествия. Восторг охватил его.
– Эти двое убили Тадатоши. Там никого не было, - у Сано наконец появился свидетель, который доказывал, что его мать невиновна.
– Но были, - сказал Ринтай. – Девушка. Разве я не сказал? – Он выглядел застенчивым. – Думаю, я забыл упомянуть её. Она кричала и бегала с мужчинами. Она кричала, когда они избивали мальчика. После этого она начала плакать, и мужчины сказали: «Не расстраивайся. Всё окончено. Мы сделали то, что должны были. Всё в порядке, Эцуко.
Когда Сано вернулся домой, он проигнорировал чиновников в прихожей и клерков, которые осаждали его срочными сообщениями. Его секретарь побежал рядом с ним, говоря:
– Достопочтенный канцлер, сёгун хочет вас видеть!
– Это очень плохо, - Сано продолжал идти. Ему было всё равно, если он обидит сёгуна; ему было все равно, что это сейчас он мог больше всего рассчитывать на добрую волю своего повелителя.
– Но он послал четырёх посыльных с тех пор, как вы ушли, - возразил секретарь. – Он ждал вас весь день. Вы должны немедленно пойти к нему.
– Пусть он подождет, - у Сано было более важное дело, чем угощение сёгуна. Он должен был поговорить со своей матерью.
Когда он ворвался в коридор в личные покои, он вновь пережил момент, когда услышал, как Ринтай рассказал, что его мать присутствовала во время убийства.
– Этого не может быть, – сказал он в смятении ужаса и изумления. – Ты уверен насчет её имени?
– Так же, как и в своё собственное, - ответил Ринтай.
– Кто эти были эти люди?
– Я не знаю. Девушка услышала, как я иду, и они все убежали.
Вера Сано в невиновность его матери умерла вместе с его надеждой доказать это. История Ринтайя была доказательством, которое он боялся обнаружить, расследуя убийство Тадатоши. Разбитый, он слушал, как Хирата продолжал допрашивать их свидетеля.
– Что случилось потом? – спросил Хирата.
– Я искал мальчика, - сказал Ринтай. – Я надеялся, что смогу спасти его. Но когда я нашёл его, он был мёртв. По всему телу была кровь, где его били и резали.
– А ты ничего не делал? – в голосе Хираты прозвучало порицание.
– Я сделал, - настаивал старик. – Я не мог оставить бедного мальчика под открытым небом, где его загрызут собаки, они бы съели его в кратчайшие сроки. Я взял лопату, вырыл яму под дубом и похоронил его тело.
Сано был ошеломлен, узнав, что не убийцы положили Тадатоши в могилу. Он был похоронен невинным свидетелем, который не видел или не имел оснований опасаться, что его можно узнать по надписи на его мечах.
– Нет, я имею в виду, ты не сообщил об убийстве? - сказал Хирата.
– Не сразу. Некому было сообщать об убийстве. Досины, которые не погибли в огне, были заняты на поддержании порядка в городе. Позже, когда всё успокоилось, я рассказал им, что случилось. Но они не были заинтересованы. Так много людей погибло; кого заботила жизнь одного мальчика? Они полагали, что он был убит в драке за еду. Это часто случалось в те дни.
Досины не знали, что он был членом клана Токугава, иначе они бы расследовали его убийство, подумал Сано. Но его мать знала Тадатоши. Она очень хорошо знала, кем он был. И она знала, что участвовала в его убийстве всё время, когда говорила Сано, что она невиновна.
Теперь ярость ускорила шаг Сано по коридору. Он вспомнил, что Хирата, возвращаясь в замок, сказал:
– Не следует слишком торопиться, чтобы верить Ринтайю. Он совершенно незнакомец. Что его слово перед словом твоей матери?
– Потому что у него нет причин лгать, - ответил Сано, - а у неё – есть.
К тому же, он всё время был уверен, что она скрывала факты.
Рэйко была права насчет вины его матери.
Он зашёл, задыхаясь и тяжело дыша, в гостевую комнату. Его мать стояла на коленях у туалетного столика, профилем к нему. На ней было шёлковое кимоно с узором из лаванды и лесной зелени, которое Рэйко, должно быть, одолжила ей. Она расчёсывала волосы. Приглушенные, но насыщенные цвета кимоно и её длинные распущенные волосы придали ей видимость юности, и Сано представил, какой прекрасной она была в юности, когда убила мальчика. Бушевавшая в нём ярость вспыхнула ещё сильнее.
Она повернулась к нему и снова превратилась в старуху, которой была. Её морщинистое лицо засветилось нежной любовью, как и всегда, когда она видела Сано. Затем она заметила его выражение.
– Что ещё? – спросила она, её улыбка исчезла.
– Скажи мне, что случилось с Тадатоши. На этот раз я хочу правду, - сказал Сано.
– Я уже всё тебе рассказала. Хватит преследовать меня!
Её отповедь на мгновение заставила Сано замолчать. Он вспомнил то время, когда его мать была главной, это было так давно, что он почти забыл. Придя в себя, он сказал:
– Ты сказала мне, что ты и учитель Эген были любовниками, что вы вдвоём шпионили за Тадатоши после того, как вы поймали его на поджоге. Но ты не сказала мне всё.
В тревоге она широко раскрыла глаза и рот.
– Когда я тебе это сказала?
– Когда ты была в тюрьме, - сказал Сано. - доктор Ито дал тебе зелье, которое ослабило твой язык.
– О, нет, - её лицо покрылось уродливым румянцем и она закрыла его руками. - Я хотела, чтобы ты никогда не узнал обо мне и Эгене. Мне так стыдно!
– Что еще ты не хотела, чтобы я знал? – Сано взял её за запястья и убрал руки с её лица. – Что ты сделала с Тадатоши?
Её взгляд был печален, но раздражён.
– Я не…
– Нет смысла отрицать это, - Сано держал её за запястья, а она напряглась, чтобы вырваться. – Я ходил в храм сегодня. Я встретил человека, который был там священником во времена Великого пожара. Он подслушал убийство Тадатоши. Ты была там с двумя мужчинами. Он слышал, как они произносят твоё имя.
Она напряглась, её лицо превратилось в театральную маску. Сано услышал, как она глубоко вздохнула. Затем у неё перехватило дыхание, и она обмякла в его объятиях.
– Я помню, что слышала кого-то в лесу той ночью, - прошептала она.
– С таким же успехом ты можешь рассказать мне, что случилось, - сказал Сано, отпуская руки. - Судя по тому, что сказал свидетель, звучит так, будто ты и эти люди убили Тадатоши. Я хочу услышать твою версию истории.
Несмотря на свой гнев на неё, несмотря на доказательства против неё, в том числе кровь, которую Хана видела на её одежде, Сано всё ещё надеялся, что его мать невиновна, что свидетель не правильно понял, то что слышал. Несмотря на его стремление быть объективным, часть его считала, что она не способна на убийство.
– Я не могу тебе этого сказать, - её голос дрогнул.
– Ты должна, - сказал Сано, - чтобы я мог помочь тебе, - Не смотря на всю злость из-за её обмана, он не мог не хотеть избавить её от страшной участи. – Я должен знать правду и минимизировать ущерб, прежде чем кто-либо ещё узнает, что ты была в храме, когда умер Тадатоши.
Он сомневался, что сможет сохранить это в тайне, хотя старый паломник и нынешний священник поклялись ему молчать. Но люди разговаривают, такова была человеческая натура, а враги Сано умели выкапывать самую скрытую информацию.
– Ты рассказала мне большую часть истории. А теперь расскажи мне остальное, - сказал Сано.
Внутренняя борьба охватила его мать; её привычка слушаться соперничала с решимостью хранить всё в секрете. Она прикусила губы, чтобы не дать им заговорить; она сидела неподвижно, склонив голову и глядя внутрь, как будто слушая спор в своей голове. Затем она испустила грустный, побеждённый вздох.
– Хорошо, – сказала она. Но не сердись, если тебе не понравится то, что ты услышишь.
Комментариев нет:
Отправить комментарий