Сано и Хирата стояли над двумя возницами телег, которые лежали в грязном дворе тюрьмы Эдо. Руки Дзиншичи и Гомбея были связаны за спиной, а их лодыжки связаны верёвкой.
Большой, мускулистый Дзиншичи сердито смотрел на сыщиков из-под тяжёлого лба. За то короткое время, что он провёл в бегах, его усы превратились в щетинистую бороду. Шрам на его скуле покраснел от гнева, но он ничего не сказал.
Гомбей, жилистый молодой человек, поёжился, сказав Сано:
– Почему нас снова арестовали? – теперь у него не было трёх зубов. Ещё один он потерял во время драки с Хиратой, так как сопротивлялся аресту. Из его рта сочилась кровь. Его хитрые глаза искрились испугом. – Мы не сделали ничего плохого.
– Тогда почему ты скрылся от людей, которых я послал следить за тобой? – заявил Сано.
– Мы устали от слежки, - угрюмо сказал Дзиншичи.
– Мы не виноваты, что они не смогли угнаться за нами, - сказал Гомбей. Положение, в котором он оказался, не лишило его желания посмеяться.
– Мы невиновны, - сказал Дзиншичи. – Мы уже говорили вам об этом.
– Почему вы скрывались на Исикавадзиме? – спросил Хирата.
Несмотря на некоторые опасения, Сано решил позволить Хирате участвовать в допросе. Хирата поймал возниц; он заслуживал того, чтобы расспросить их. А его таинственный преследователь больше не появлялся.
– Мы не прятались, - искренне сказал Гомбей. – Мы не могли пойти на работу, потому что ваши солдаты нашли бы нас. Нам нужно было зарабатывать деньги.
Сано надоела эта игра в невиновных. Инстинкт и доказательства подсказали ему, что эти люди виновны в похищении, если не в изнасиловании.
– В чём дело, разве ты не достаточно заработал на похищении женщин?
– Мы не трогали этих женщин, - сказал Дзиншичи угрюмо и досадливо. – Они сами вам так сказали.
Гомбей усмехнулся и вытер кровь со своих губ.
– В прошлый раз вам пришлось нас отпустить.
– В этот раз такого не случится. – Хотя Сано был против пыток, на этот раз он должен был нарушить свои собственные правила. Но он практиковал самые мягкие формы пыток, применяемые в основном к женщинам.
Во двор вошли двое тюремщиков. Это были эта, надзиратели, одетые в рваную одежду, испачканную потом, грязью и кровью от предыдущих пыток. Сано сказал:
– Проведите кусугури-дземэ над этими арестованными.
Кусугури-дземэ - так называлась пытка щекоткой. Это считалось безвредным и, возможно, сексуально возбуждающим для мужчин-мучителей, когда они применяли его к женщинам. Эта не выглядели взволнованными перспективой применения его к погонщикам повозок, но Дзиншичи и Гомбей захихикали.
– Ты действительно думаешь, что сможешь заставить нас признаться? – сказал Гомбей.
– Посмотрим, - сказал Сано.
Эта присели рядом с возницами, сняли с них сандалии и принялась щекотать им ноги. Гомбей вздрогнул и хихикнул. Улыбка растянула губы Дзиншичи. Вскоре оба мужчины громко смеялись. Эта мрачно сосредоточенно работали. Лицо Хираты было невыразительным, его эмоции были под контролем. Сано подавил желание рассмеяться. Веселье было заразительным.
– Не позволяй им заставлять тебя что-либо говорить, - приказал Дзиншичи Гомбею, пока они, свернувшись качачиком, хохотали.
– Я буду молчать, - сказал Гомбей, задыхаясь. Его тело непроизвольно дёргалось; пока он с юмором оценивал своё положение.
Но тут эта принялись щекотать мужские подмышки. Гомбей и Дзиншичи вздрогнули, изогнулись и попытались откатиться от своих мучителей. Их смех приобрёл нервный, истерический оттенок.
– Вы похитили мою кузину Чиё? – спросил Сано. Мужчины продолжали смеяться. Сано подсказал: - Это была женщина с младенцем. В святилище Авашима. Вы забрали её, не так ли?
– Нет, - выпалил Гомбей между смехом.
Дзиншичи покачал головой, тяжело дышал и зарычал.
– Как вам угодно, - сказал Хирата.
Эта сунули пальцы между рёбрами Дзиншичи и Гомбея, и добрались до их талии. Вскоре покрытые грязью мужчины смеялись, всхлипывая. Внезапно Сано это перестало казаться смешным. Граница между весельем и страданием была пересечена. Кусугури-дземэ не причиняла непоправимого ущерба, но причиняла столько же страданий, сколько и боль. Это была действительно жестокая пытка. Сано стоически заставил себя смотреть. Он сказал себе, что эти люди были преступниками, которые заслуживают страданий, пока не заговорят.
– Я больше не могу этого выносить, - всхлипнул Гомбей, смеясь и задыхаясь. – Останови их, и я скажу тебе всё, что ты хочешь знать!
Эта посмотрели на Сано, который кивнул. Они перестали щекотать, встали и отошли от пленников. Гомбей стонал и плакал от благодарности. Дзиншичи сказал своему партнеру:
– Ты глупый трус.
Он задыхался так сильно, как будто пробежал через весь город. Лица обоих мужчин были залиты грязью и слезами. Сано почувствовал такое же облегчение, как и они.
– Ты похитил мою кузину? – повторил Сано.
– Да, - слабо ответил Гомбей. – Мы дали ей зелье, которое покупаем у аптекаря в Канде. От него люди засыпают, и они не могут двигаться.
Дзиншичи пробормотал с отвращением, но кивнул.
– Кто нанял тебя, чтобы похитить её? - спросил Сано.
– Я не знаю его имени, - сказал Гомбей.
– Он лжёт, - сказал Сано Хирата.
– Огита, Нанбу или Чоджу, - сказал Сано. – Кто из них?
Пораженный, Гомбей сказал:
– Как…?
– Как я узнал, кто ваши клиенты? – Сано объяснил: - Я проверил ваше прошлое с тех пор, как мы в последний раз встречались. Владелец «Барабана» рассказал мне о ваших побочных делах. Он был счастлив назвать имена.
– Я убью эту крысу, - буркнул Дзиншичи.
– Если только вы проживёте достаточно долго, - сказала Маруме. – Скажи канцлеру Сано, кто изнасиловал его кузину.
– Это был Огита, - сказал Дзиншичи, не желая признаваться, но желая избежать ещё большего раздражения.
Наконец Сано узнал правду. Наконец-то у него появилась цель для гнева, который он испытывал от имени Чиё и его новообретённого клана. Он подумал об Огите, лгущем ему в лицо, и сильная ненависть наполнила его, как яд, наполняющий его вены, как горячий дым, удушающий его лёгкие. Он хотел наброситься на торговца и свалить его. Но Огиты здесь не было, и сейчас не время для Сано выходить из себя.
– Огита хотел женщину, у которой только что родился ребёнок, - сказал Гомбей. – Он хотел пить молоко из её груди, пока занимался с ней сексом. В Ёсиваре такого не найти. Поэтому мы пошли в храм Авашима. Там всегда много молодых мам. Всё, что нам нужно было сделать, это выбрать ту, которая выглядела подходяще. Я притворился, что мне плохо и позвал на помощь, и она пришла прямо ко мне.
Как он мог так небрежно говорить о своём преступлении! Сано почувствовал, как его ненависть растёт и охватывает погонщиков телег за их роль в изнасиловании Чиё.
– Я не знал, что она ваша кузина, - сказал Гомбей. - Если бы знал, то похитил бы кого-нибудь другого.
Сано хотел схватить мужчину за волосы, уткнуть лицом в грязь, стереть его застенчивое выражение, а затем отрезать ему голову. Но он не закончил с Дзиншичи.
– Вы ведь похищали и других, не так ли? Девушку Фумико.
– Нет, - сказал Гомбей. – Мы никогда …
– Она была для Нанбу или Чоджу? – спросил Сано.
Дзиншичи сказал:
– Молчи! Он убьёт нас!
Сано указал на эта. Они двинулись к заключённым. Гомбей поспешно сказал:
– Нет! Пожалуйста! Хорошо! Она была для Нанбу. Он случайно увидел её, когда со своими людьми ловил собак в храме Уэно. Он хотел её, но узнал, что она была дочерью якудза Дзирохо, и побоялся забрать её сам. Поэтому он нанял нас.
Трусость Нанбу вызвала у Сано такое же отвращение, как и то, что он получил удовольствие от беспомощной молодой девушки.
– Он тоже нанял тебя, чтобы похитить монахиню?
– Нет. Это был Чоджу. Ему нравятся старушки высокого класса.
Это священник заразил монахиню генитальной болезнью. Он был ответственен за её самоубийство и, следовательно, косвенно виновен в убийстве. Сано подумал о сходстве между монахиней и женой сёгуна. Он увидел свет сквозь тёмный клубок этого расследования.
– Он во всем признался, - сказал Дзиншичи, горько взглянув на своего партнёра. – Просто убей нас сейчас.
– Не совсем во всём, - сказал Сано. – Есть ещё одна жертва, помимо трёх, о которых мы говорили. Монахиня была не единственной женщиной, которую вы похитили для Чоджу, не так ли?
На мужчин нахлынула осторожность. Казалось, они сжались под её тяжестью. Они избегали смотреть друг на друга, а также на Сано и его людей. Гомбей сказал:
– Их было только трое.
– Четыре, - сказал Сано.
– Ты что, не умеешь считать? – Хирата подшутил над возницами.
– Может быть, у них короткая память, и они забыли о жене сёгуна, - сказал Сано.
– Кого? – Дзиншичи и Гомбэй воскликнули в унисон; они смотрели с недоверием, явно искренним шоком.
– Вчера пропала жена сёгуна, - сказал Сано. – Я думаю, что её похитили, – Он указал на двух мужчин. - Никто иной, как вы.
Теперь они смотрели друг на друга с ужасом. Дзиншичи выпалил:
– Ты не сказал мне, что она жена сёгуна.
– Я не знал! - Гомбей всхлипывал, слишком расстроенный, чтобы отрицать обвинение или держать язык за зубами. – Я думал, что она просто какая-то старушка, – он повернулся к Сано. – Клянусь!
– Теперь у тебя ещё большие проблемы, - сказал Хирата. - Сёгун за это отрубит тебе голову.
– Не сейчас. – Сано обратился к пленным: - Расскажите, что случилось.
– Нам нужны были деньги, - сказал Гомбей. – Позавчера мы пошли навестить Чоджу. Он сказал, что, если мы привезём ему ещё одну старуху, он заплатит нам достаточно денег, чтобы мы уехали из города. Поэтому мы пошли и нашли её. Он застонал.
– Из всех женщин в Эдо это должна была быть жена сёгуна. Какая неудачная удача!
– Ваши шансы скоро улучшатся, - сказал Сано. – Ответь еще на несколько вопросов, и, может быть, я оставлю тебя в живых. Вот первый: ты взял жену сёгуна на ту же лодку, что и других женщин?
– Он знает о лодке, - печально сказал Дзиншичи. – Он знает всё.
– Насколько я понимаю, это означает «да», - сказал Сано. – Вот второй вопрос: где лодка?
Дзиншичи начал говорить, но Гомбей помешал ему, закричав:
– Заткнись! – глаза Гомбея сияли отчаянной хитростью. – Даже если мы скажем вам, где находится лодка, без нас вы не сможете её найти. Для вас она будет выглядеть так же, как тысяча других лодок. Как насчёт того, чтобы мы отвезли вас туда?
Он ухмыльнулся. Сано знал, что Гомбей тянет время, надеясь, что по пути к лодке они с Дзиншичи найдут способ спастись. Но у Сано не было времени спорить или вести переговоры; без мужчин в качестве проводников он может не добраться до госпожи Нобуко раньше установленного сёгуном срока.
– Хорошо, - сказал Сано, - но предупреждаю: никаких уловок.
Комментариев нет:
Отправить комментарий