– Нет! – взвизгнул сёгун.
– Стой! - Янагисава бросился к палачу.
Палач увернулся. Войска Янагисавы бросились к яме, раскидывая помощников. Сано, детективы и их люди бросились на Янагисаву с обнаженными мечами. Схватка закружилась вокруг головы Еритомо, словно шторм, перед его глазами. Сано и его люди отогнали Янагисаву от Еритомо. Янагисава с возмущенным криком поехал на горожан. Он спрыгнул с лошади и поймал маленькую девочку. Он вытащил свой меч, прижал его к её горлу и закричал:
– Отпусти Еритомо, или она умрёт!
Сано уставился в ужасе. Девочке было, наверное, шесть лет, с круглыми щеками, волосы, завязанные в два хвостика, в пышном синем кимоно. Беспомощная в руках Янагисавы, она закричала:
– Мама, мама!
Её родители умоляли Янагисаву отпустить её. Толпа вокруг них взволновалась, потому что драма внезапно стала слишком реальной. Сано не мог принести в жертву невинного ребенка, и Янагисава знал это, точно так же, как Сано знал, что Янагисава придёт спасать своего сына. Они знали о слабостях друг друга по прошествии многих лет как иногда соперники, иногда союзники.
Янагисава обнажил зубы в жестокой улыбке.
– Её жизнь в обмен на Еритомо.
– Отлично. – Сано спешился возле головы Еритомо, поманил Янагисаву и сказал: - Оставь её, и я отменю казнь.
Вместе со своей испуганной маленькой заложницей, Янагисава пошёл к Сано. Их войска и зрители отступили в широком круге вокруг них.
– Это не всё, чего я хочу, - сказал Янагисава. – Я хочу безопасного выхода отсюда для Еритомо и меня. Я хочу, чтобы вы пообещали, что вы не будете прикасаться к нам.
– Обещаю, - сказал Сано.
Ворчание присутствующих самураев говорило, что они не одобряют уступку Сано, но он кивнул помощникам палача. Они взяли в руки лопаты.
Губа Янагисавы изогнулась от презрения.
– Если бы на твоём месте был кто-то другой, я бы не стал верить твоему обещанию, Сано-сан. Но твоя честь всегда была твоей слабостью и моим благословением.
Он отшвырнул девочку от себя. Когда её родители бросились и унесли её в безопасное место, он поспешил к Еритомо.
– Не в этот раз, - сказал Сано.
Он схватил меч обеими руками, взмахнул и опустил его чуть ниже мешка на голове Еритомо. Лезвие ударило по шее, пробив плоть и кость, голова Еритомо упала на землю с глухим стуком в криках удивления, которые поднялись из толпы.
– Нет! – закричал Янагисава.
Его лицо было так искажено яростью и горем, что он едва выглядел человеком. Он упал на колени рядом с головой Еритомо. Сано видел, что все, включая его собственные войска, кроме его детективов, смотрели на него в шоке: они не думали, что он способен на то, что он сделал. Мстительное удовлетворение наполнило Сано. Пусть Янагисава понесёт самую страшную муку, какую мог пережить отец, любивший своего сына. Пусть он заплатит свою цену за все неприятности, которые он когда-либо причинял Сано, политическую борьбу, которую он разжигал, насилие, спровоцированное его действиями.
Когда Янагисава сжал голову на коленях, рыдал и стягивал капюшон, выражение лица зрителей менялось от шока до недоумения.
– Там нет крови, - сказал кто-то.
Кровь не хлынула из шеи Еритомо, как следовало бы; ничто не испачкало землю. Меч Сано был чист, за исключением темного пятна на лезвии. Ещё один крик прозвучал у Янагисавы, когда он увидел голову, которую открыл.
– Это не мой сын!
Голова принадлежала человеку с подстриженными, густыми волосами и отсутствующими зубами. Его глазные яблоки были пурпурными и сдутыми, как гнилые ягоды, кишащие личинками. Погребенная в земле шея тела напоминала кусок старого мяса, сморщенный и без жира. Ветер разнёс сильный запах разложившейся плоти. Сёгун отвернулся, согнулся пополам и вырвал.
Маруме и Фукида улыбнулись Сано. Они одни среди присутствующих знали весь план Сано. Он решил не приводить Еритомо на место казни. Он хотел держать Еритомо в резерве на случай, если ему понадобятся дополнительные рычаги против Янагисавы. Он и его детективы получили тело в морге Эдо, одели его в одежду Еритомо и закрыли лицо капюшоном. Сано обезглавил труп.
Собрание ахнуло, пробормотало и воскликнуло как толпа, испуганная волшебником. Янагисава швырнул голову в Сано и вскочил на ноги, его горе превратилось в ярость.
– Проклятие на тебя за твой проклятый обман!
Он бросился на Сано, обнажая меч. Люди Сано въехали в круг, чтобы остановить его, но Янагисава отбил их. Сано поднял клинок и отразил удар Янагисавы. В поле началась схватка. Простолюдины разбежались, когда войска Янагисавы напали на Сано. Сёгун заволновался:
– Помогите! Кто-нибудь, вытащите меня отсюда!
Когда Сано и Янагисава обрушились друг на друга, Сано почувствовал, что жажда крови горячее, чем всё, что было в предыдущих битвах. Это было следствием их бурного совместного прошлого. Он чувствовал такую же жажду, то же убийственное желание, исходящее от Янагисавы.
– Где мой сын? – спрашивал Янагисава, уклоняясь от ударов Сано. Он повернулся, затем ударил и снова ударил, оттеснив Сано назад к стычке, которая бушевала между их людьми. - Что ты с ним сделал?
– Еритомо жив, - сказал Сано, парируя его удары, угрожая своим клинком и заставив Янагисаву отступить через площадку для казни. Он спрятал молодого человека на своём складе риса. – Сдавайтесь, и я позволю вам увидеть его.
Но Сано надеялся, что Янагисава не сдастся. Он хотел драться до конца, хотя собирался взять Янагисаву живым. Его самурайская кровь заставляла его побеждать и убивать.
Янагисава смеялся с горьким презрением.
– Ни за что! Не после того, как ты показал мне, чего стоят твои обещания.
Пока они сражались, Сано испытал странное ощущение, что граница между ним и Янагисавой исчезла. Он знал каждое движение, которое собирался совершить Янагисава. Он инстинктивно парировал, он легко избегал ударов. Это было то, что мастера боевых искусств называли «единство с противником», концепция, согласно которой самурай и его противник являются партнерами по битве. Сано всегда скептически относился к этому, задаваясь вопросом, как можно быть партнером с кем-то, кто пытается тебя убить? Но теперь Сано и Янагисава слились в одно целое. Их история слилась с мистической энергией битвы.
Он был своим врагом; его враг был им.
Хотя их союз улучшил его оборону, он также нарушил его наступление. Янагисава избегал каждого удара Сано. Сано знал, что он превосходный боец, но он не мог нанести ни одного удара. Они затаили дыхание от нападения друг на друга и пропали без вести. Сано краем глаза увидел, что многие из даймё, чиновников и их людей присоединились к битве. Большинство сражались с войсками Янагисавы, а другие сражались с Сано. Янагисава имел много союзников. Посчитав, кто кого поддержал, Сано узнал бы весь расклад политических сил в бакуфу, но он был слишком увлечен схваткой с Янагисавой.
Они кружили вокруг столбов с отрубленными головами, их клинки свистели вокруг столбов. Они оба тяжело дышали и вспотели. Если один или другой не выиграют в ближайшее время, они оба умрут от истощения. Все быстрее и быстрее Сано владел своим мечом. Быстрее и быстрее парировал Янагисава. Их клинки со свистом разрезали воздух между ними. Рычащее лицо Янагисавы превратилось в зеркало собственного лица Сано. Сано почувствовал, как их удары утомили его кости. Его запястья, локти и плечи болели от скручивания и сгибания. Он чувствовал то же болезненное эхо от суставов Янагисавы. Его чувство себя как отдельного человека размылось.
Сано собрал свою угасающую энергию, и вложил все силы в следующий удару. Он почувствовал спазм напряжённых сухожилий в руке Янагисавы, почувствовал свою собственную боль, и услышал болезненный вскрик, прозвучавший из обоих ртов. Янагисава выронил свой меч, который, крутясь в воздухе, отлетел в сторону. Нога Сано вступила на мокрую грязь и поскользнулась. Прежде чем он смог восстановить равновесие, Янагисава бросился на Сано и они упали.
Когда они рухнули на землю, Янагисава приземлился на Сано и схватился за его меч. Он принялся разжимать пальцы Сано, которые держали рукоять. Пока Сано сражался с Янагисавой за контроль над оружием, они перекатились через зловонную грязь, которую истоптали лошади сражающихся вокруг всадников. Их лица были так близко, что Сано мог видеть своё отражение в глазных яблоках Янагисавы. Они задыхались друг от друга. Сдавленный тесными объятиями с Янагисавой, Сано почувствовал, как напряглись их мышцы, сердце билось яростным ритмом, повышая температуру крови до точки кипения.
Больше не имело значения, кто кого убьёт. Сано отказался от мысли, что он должен победить, потому что он был хорошим, а Янагисава - злым.
Это были два воплощения одного и того же существа.
Тем не менее, Сано и Янагисава боролись, и боролись изо всех сил. Лишенные индивидуальности, сведенные к основному принципу боя, они должны убивать или быть убитыми.
Над шумом раздался пронзительный крик:
– Я приказываю всем вам прекратить сражаться!
Сано едва узнал голос сёгуна. Он бросился на Янагисаву, который корчился и дёргаясь под его весом. Небольшая часть сознания Сано заметила, что сёгун стоял на паланкине, размахивая руками и крича:
– Я не люблю драки. Остановись немедленно!
По всему полю бойцы отступили. Слово сёгуна было законом. Только Сано и Янагисава проигнорировали его команду. Между ними был меч, их руки сжались вокруг рукояти под подбородками, лезвие – всё, что разделяло их лица. Сано направлял клинок в сторону Янагисавы, который толкал его в него. В напряжении стиснули зубы, и кряхтели. Они оба знали, что близится чей-то конец.
Самураи толпились вокруг них. Сано схватили и сняли с Янагисавы. Меч вырвался из рук Янагисавы и остался в руках Сано. Их мистический союз лопнул, как натянутая верёвка. Детективы Маруме и Фукида вырвали меч у Сано. Другие мужчины сдерживали Янагисаву, который пытался атаковать Сано. Они, задыхаясь, смотрели друг на друга сквозь пот, стекающий им в глаза, но тут в пространство между ними вклинился сёгун. Положив одну руку на тяжелую грудь Янагисавы, а другую - на Сано, он сказал:
– Какой бы ни была ваша ссора, вы можете решить её позже.
Он радостно засмеялся, объявив толпе:
– Мой любимый Еритомо-сан жив. Канцлер Сано невиновен, а мой дорогой старый друг Янагисава-сан дома! Давайте все вернёмся в замок и будем праздновать!
Комментариев нет:
Отправить комментарий