Две колонны войска самураев на лошадях спустились к храму Чомей, из которого исчезла госпожа Нобуко. Сано возглавлял одну колонну, Янагисава – другую. Они и их войска, останавливая и допрашивая людей, обыскивали территорию храма и окружающий район Мукодзима. Прошёл день; наступила ночь. С факелами в руках, самураи рассыпались по спирали вокруг храма. Они ходили по домам, опрашивали жителей, осматривали дома. Только на рассвете Сано и Янагисава вернулись в замок Эдо.
– Где она? – потребовал ответа сёгун, когда они вошли в его комнату. - Вы уже нашли её?
– Прошу прощения, Ваше Превосходительство, но наши поиски оказались безуспешными, - сказал Сано.
Госпожа Нобуко, казалось, исчезла с лица земли.
Сёгун надулся, выбирая себе на завтрак паровые булочки, лапшу с креветками и сладкие пирожные. В животе Сано заурчало. Он не ел с прошлой ночи.
– Тогда ступайте и ищите дальше, - сказал сёгун. – Чтобы вы нашли её до завтрашнего восхода солнца, или вы поплатитесь за это головами.
– Да, Ваше Превосходительство, - сказал Янагисава.
Он выглядел таким же усталым и подавленным, как и Сано. Когда они шли по коридору дворца, Янагисава сказал:
– Если этот случай из той же серии, что и ваши другие, то нам не придётся долго продолжать поиски. Если повезёт, похититель вскоре выбросит госпожу Нобуко где-то возле храма, и мы сможем уложиться в срок.
– Этого недостаточно, и вы это знаете, - сказал Сано, раздражённый от усталости. – Сёгун хочет, чтобы она вернулась в целости и сохранности, а не под действием наркотиков и насилия.
– Для нас это печально, – сказал Янагисава и добавил: - Я не имею отношения к тому, что Еритомо рассказал сёгуну о связи между вашим расследованием и исчезновением госпожа Нобуко. Это снова была его идея. Мне ещё больше жаль, чем в прошлый раз.
– Вы верите ему? – спросил Хирата Сано.
Они, Маруме и Фукида сидели в личных покоях в поместья канцлера, куда Сано зашёл, чтобы перекусить. Хирата слышал о том, что произошло, и с нетерпением ждал новостей.
– И да и нет, - сказал Сано. Рэйко налила ему и сыщикам чай, затем подала рисовую кашу с солёными огурцами и рыбой. Маруме и Фукида, работавшие вместе с Сано всю ночь, принялись за еду. В спешке слишком голодный, чтобы следить за своими манерами, Сано одновременно ел и говорил. – Я думаю, Янагисава сожалеет о том, что сказал Еритомо. В конце концов, это доставило ему неприятности.
– Но? – сказала Рэйко, когда Сано сделал паузу, чтобы сглотнуть.
– Но Янагисава стоит за столькими заговорами против меня, что я не уверен, что на этот раз он невиновен.
– Я тоже, - сказала Рэйко. Она посмотрела через открытую перегородку, отделяющую комнату от соседней, и крикнула: - Масахиро, разве у тебя сейчас не урок? Ступай!
Сано увидел, что в соседней комнате их сын возится со своими игрушечными солдатиками и делает вид, что не слушает их разговоров.
– Да, мама, - сказал Масахиро и послушно ушёл.
– Ты доверяешь Янагисаве в поисках госпожи Нобуко? - спросила Рэйко.
– И да и нет, - сказал Сано. – В его собственных интересах найти её, но я все еще думаю, что он что-то замышляет. Вот почему я должен предпринять другие меры, помимо наших совместных поисков в городе.
– Что за меры? – спросил Хирата.
Сано видел, как сильно Хирата хочет в этом участвовать, но они оба знали, что это невозможно. Рэйко налила Хирате чашку чая – всё, что она могла предложить в виде сочувствия, которое не ущемило бы его гордость.
– Меры против трёх человек, которые думали, что я не могу ничего предпринять против них, - сказал Сано.
Огита жил в скромном районе Курамаэ, недалеко от своей рисовой лавки. Двухэтажные дома были скорее респектабельными, чем элегантными, с однообразной постройкой с коричневыми черепичными крышами, балконами, затененными бамбуковыми ширмами, и обветренными дощатыми заборами. Когда Сано и его свита прибыли в дом Огиты, хозяин и его телохранители-самураи находились перед воротами.
– Здравствуйте, достопочтенный канцлер, - сказал Огита. –Чем я могу быть вам полезен?
Сано виделся с Огитой на аудиенциях с официальными лицами сёгуна, но они никогда не обменивались более чем формальными приветствиями. Сегодня он заметил, что выражение лица Огиты похоже на несколько слоёв одежды. Удовольствие на мясистом лице Огиты прикрывало опасения.
– Я намерен обыскать ваш дом, - сказал Сано. – Отойдите в сторону.
Опасение всплыло на поверхность лица Огиты, как ил в ручье, потревоженный подводными течениями.
– Могу я спросить, почему?
– Я ищу жену сёгуна, - сказал Сано. – Она пропала, как вы, возможно, слышали.
– Я в самом деле слышал, – теперь обида скрывала всё, что ещё мог чувствовать Огита. – Сначала вы думаете, что я похитил и изнасиловал вашу кузину. Теперь вы думаете, что у меня в доме заперта жена сёгуна.
– А это так?
– Я же не сумасшедший, чтобы делать такое.
– Тогда вы не будете возражать, если я сам увижу, - сказал Сано.
Огита стоял на своём.
– При всём уважении, я возражаю. Мне нравится уединение, - черты его лица приобрели нейтральный оттенок, глаза смотрели настороженно, но без эмоций. Сано представил, что это был его облик, который он надевал, когда вёл переговоры о деловых сделках.
– Чем раньше я закончу, тем скорее вы снова сможете уединиться, - сказал Сано.
– Разве ваш главный вассал не передал вам, что я ему сказал, когда он приходил навещать меня? Прежде, чем он убил моего мальчика-слугу?
– Он сказал, что вы пригрозили взыскать долги моих друзей, если я не оставлю вас в покое.
– Я бы не назвал это угрозой, - сказал Огита с фальшивой, доброжелательной улыбкой. Он, как и все, знал, что угроза высокопоставленному чиновнику может означать смерть. – Просто небольшой дружеский совет.
– Вот вам мой небольшой дружеский совет, - сказал Сано. – Если вы затребуете эти долги, я конфискую всё, что у вас есть.
Огита продолжал улыбаться, но его выпуклый двойной подбородок дернулся, когда он сглотнул, и Сано заметил выступившие капли пота на его блестящем лбу. Огита знал, что режим Токугава в прошлом под разными предлогами неоднократно забирал собственность у торговцев.
– Если я выйду из бизнеса, продажа риса будет приостановлена. Моим клиентам, включая клан Токугава, некоторое время будет не хватать денег, пока мои дела не возьмут на себя другие торговцы, – улыбка Огиты стала шире. – Вы хотите, чтобы тысячи вооруженных самураев обвиняли вас? Как насчёт голода в городе? Вы будете изгнаны из правительства.
Сано знал, что купцы приобрели значительную власть благодаря тому, что правящий класс самураев передал в их руки свои финансовые дела. Традиционное самурайское убеждение в том, что деньги – это грязь, давало купцам большое преимущество. Огита был прав: если Сано закроет рисовую торговую компанию, такую же крупную, как у Огиты, экономика пострадает, и Сано заплатит. Но первой заботой Сано было найти жену сёгуна.
– Мои люди и я идём в ваш дом, нравится вам это или нет, - сказал он. – Мы убьём любого, кто попытается нас остановить.
Телохранители Огиты переглянулись, пожали плечами и отошли от ворот. Огита какое-то время тупо улыбался, глядя на них, а затем сказал:
– А как насчёт того, чтобы мы договорились? Я конвертирую ваше рисовое жалование в наличные деньги за половину моей обычной комиссии, а вы оставите меня вне поля зрения.
Эта скидка сделала бы Сано небольшое состояние, но он сказал:
– Отойдите, или я вас арестую.
Огита криво улыбнулся. Когда Сано и его люди прошли через ворота, хозяин последовал за ними со своей охраной. Сано обнаружил, что дом Огиты состоит из четырёх домов, каждый из которых находится на углу квадрата, составляющего целый квартал, построенных вокруг центрального сада и соединенных крытыми коридорами. Когда Сано проходил через них, люди, которых он принял за семью Огиты, и слуги, спешили прочь с его пути. Огита исчез в лабиринте комнат, заполненных дорогими лакированными столами и ширмами, полками с ценными фарфоровыми и нефритовыми вазами и статуэтками, а также шкафами, заполненными шёлковой одеждой, которую купцы не должны были носить.
– Может быть, это то, что Огита не хотел нам показывать, - сказал Фукида. – Он нарушил законы о роскоши.
– Не только законы о роскоши, - сказал Маруме, поднимая мечи, которые он нашёл в сундуке. Военное правительство постановило, что владеть мечами разрешалось только самураям.
– Неважно. Всё, что меня волнует, это жена сёгуна, – Сано повернулся к своим солдатам: - Переверните все это место с ног на голову.
В коридоре Сано встретил Огиту, который сказал:
– Даже если бы я похитил жену сёгуна, вы, конечно, не думаете, что я стал бы держать её здесь.
– Это единственное место, куда никто не заходил взглянуть.
– Смотрите, сколько душе угодно. Вы зря теряете время.
– Мы посмотрим на это. Покажи мне свои личные покои.
Огита провёл Сано в спальню, примыкающую к кабинету и балкону, с которого открывался вид на его склад и реку. Спальня была пустой и строгой по сравнению с остальной частью дома, обставлена несколькими столиками, поставленными по углам, и аккуратно сложенными шёлковыми подушками. Сано посмотрел на встроенные в стену шкафы.
– Там нет места для человека, - сказал Огита. – Я не знаю, что вы ожидаете найти.
Сано тоже. Осмотрев комнату, он увидел часть татами, которая была слегка изогнутой там, где на ночь должна была быть застелена постель. Он присел, приподнял угол циновки и коснулся пола под ним. Одна из досок была короче других и болталась. Сано приподнял её пальцем и обнаружил квадратное пустое отделение длиной примерно с его предплечье. Он взглянул на Огиту.
Огита улыбнулся.
– Я иногда храню там деньги.
Но инстинкт подсказал Сано, что этот тайник использовался для других, секретных вещей, которые Огита, бросившись сюда, только что перепрятал. Сано заметил, что Огита стоит у перегородки, отделявшей спальню от его кабинета. Когда Сано открыл перегородку и вошёл в кабинет, Огита не возражал и не шевелился, но Сано представил, как он несколько минут назад спешил вытащить содержимое из тайника и найти другое место, чтобы спрятать его. Это было ближайшее место и предлагало много возможностей, потому что пространство вокруг стола было заполнено несгораемыми железными шкафами и сундуками.
– Я работаю дома по ночам, - сказал Огита. – Я мало сплю, в этом секрет моего успеха.
Пока он говорил, Сано ходил по кабинету. Он прислушался к напряжению в голосе Огиты и услышал измерение тембра, когда подошёл к одному из шкафов.
– Здесь полно старых записей о продажах, - сказал Огита.
Сано открыл шкаф и увидел ряды бухгалтерских книг. В один ряд был вставлен более тонкий том с полированными обложками из тика, как раз такого размера, что умещался в тайнике. Сано вытащил её, открыл, показал Огите и спросил:
– Что это за картинка?
Альбом представлял собой «весеннюю книгу» – собрание эротического искусства. На первой странице была картинка раздевающейся женщины. Мужчина стоял у её комнаты, глядя через окно на неё, поглаживая свой огромный эрегированный член.
– Ничего особенного, - сказал Огита.
Сано перевернул страницу.
– Если это ничего, почему вы это прячете? – на следующем рисунке мужчина в комнате обнимал и ласкал связанную женщину. Она пыталась освободиться, а мужчина прижимал к ней свой член. Её голова была откинута назад, рот открылся в крике.
– У каждого мужчины в Эдо есть такие картинки, - сказал Огита.
– Каждый мужчина в Эдо не подозревается в трёх и, возможно, четырёх изнасилованиях, - Сано открыл следующий рисунок. Здесь мужчина оседлал женщину. Её ноги были раздвинуты, а он вошёл в неё. Она лежала безвольно, с закрытыми глазами, будто без сознания. – Может быть, вы делаете больше, чем просто смотрите на эти картинки.
На лице Огиты упрямство скрывало страх.
– Так что бы я ни делал, – он махнул рукой на книгу, – это не доказывает, что я похитил жену сёгуна.
Маруме и Фукида стояли в дверном проеме, вытянув шеи, чтобы взглянуть на рисунки.
– Мы закончили поиски, - сказал Фукида. – её здесь нет.
– Видите? Я же сказал вам, - торжествующе сказал Огита.
Сано был разочарован, но не был готов считать Огиту оправданным.
– Какая у вас есть ещё недвижимость?
– У меня есть вилла через реку в Хондзё и летний домик на холмах за городом, - сказал Огита. – Но и там вы не найдёте жены сёгуна.
– Простите меня, госпожа Рэйко, это сообщение пришло только для вас, - сказал лейтенант Танума.
Рэйко сидела на веранде, расставляя цветы в вазах и беспокоясь о Сано.
– Это от моего мужа? – надеясь, что в сообщении сказано, что он нашёл госпожу Нобуко, она приняла бамбуковый футляр для свитков от своего телохранителя. Когда она развернула свиток, она увидела красную подпись под чёрными иероглифами.
– Это от Чиё, - читая сообщение, она удивленно приподняла брови. – Чиё пишет, что Фумико покинула поместье Кумазавы. Пришёл её отец и забрал её. Я не могу в это поверить! Он был так непреклонен в том, что не хочет её возвращения.
Рэйко продолжила читать, и её удивление сменилось беспокойством.
– Чиё пишет, что есть проблемы. Она умоляет меня прийти немедленно. Она объяснит, когда я приеду, – встревоженная Рэйко сказала: - Что же там случилось? Что мне делать?
– Ваш муж не хочет, чтобы вы возвращались в дом Кумазавы, - сказал Танума.
Рэйко знала, как Сано будет недоволен, если она уйдёт.
– Но я нужна Чиё. Я не могу отказать в помощи.
– Майор Кумазава, вероятно, не пустит вас в дверь, даже если бы Чиё пригласила вас, - сказал Танума.
– Я рискну, – решила Рэйко и встала. – Ты идешь?
– Если вы так говорите, – Танума работал на неё достаточно долго и понимал, что, если она приняла решение, то спросить с ней бесполезно.
Когда они поспешили прочь, Рэйко надеялась, что не опоздает, чтобы помочь Чиё.
Сано и его люди собрались на улице возле дома Огиты. Он приказал нескольким самураям проследить за Огитой на случай, если торговец рисом сможет привести их к жене сёгуна. Фукида предложил:
– Может, нам пойти обыскать другие владения Огиты?
– Нет, - сказал Сано. – Если бы там была жена сёгуна, он бы не рассказал нам о них. Я подозреваю, что у него есть ещё недвижимость.
– Мне поискать, что ещё у него есть? – спросил Фукида.
Сано представил себе долгий и утомительный поиск в горах записей собственности Эдо.
– Нет, у нас нет на это времени.
У них были ещё два подозреваемых, которых следовало проверить.
Когда они ехали по улице, Маруме сказал:
– Я слышал, что Огита сказал о весенних книгах. Он прав – такие имеются у многих мужчин. Вы можете увидеть такие альбомы в солдатских бараках дома.
В Эдо было слишком много мужчин без женщин. Это были одинокие самураи, которые жили одни или те, что должны были оставить своих жен в провинциях своих даймё, а также торговцы, ремесленники и рабочие, которые приехали в город искать счастья и не могли позволить себе жениться. В этих условиях процветали проституция и эротическое искусство. И даже богатые мужчины, которые могли иметь всех женщин, которых они хотели, наслаждались весенними книгами. Но, по мнению Сано, это не обеляло Огиту.
– Я пролистал оставшуюся часть книги Огиты, - сказал Сано. - На всех остальных рисунках мужчины насилуют женщин. Даже если Огита не похитил жену сёгуна, я думаю, что он несёт ответственность за одно или несколько других преступлений.
Но так же могли быть виновны и другие подозреваемые.
– Куда мы поедем сейчас? - спросил Фукида.
– Мы возвращаемся к экзорцисту, - сказал Сано.
Комментариев нет:
Отправить комментарий