– Ну, ты же не отпустил его, не так ли? – спросила Рэйко, поздно вечером дома, подавая Сано ужин.
– Ну, нет, конечно нет, – Сано начал рассказ о том, что произошло в чайной. Теперь он с жадностью ел сырую скумбрию, выложенную на рисовых шариках, и пельмени с овощами. – Мы с Хиратой закрыли чайную. Потом отвезли владельца в тюрьму Эдо. Позже я выясню, в каких именно преступлениях он виновен, и твой отец сможет привлечь его к суду. Я оставил людей присмотреть за чайным домом «Барабан», на случай, если там появятся Дзиншичи и Гомбей.
– Кто были его клиентами? – нетерпеливо спросила Рэйко.
Прежде чем ответить, Сано заглянул в открытые двери, ведущие в другие комнаты, чтобы удостоверится, что Масахиро не подслушивает. Он решил не допускать, чтобы сын продолжал слушать разговоры о проводимом расследовании. Он увидел Масахиро именно там, где тот был, когда Сано пришёл домой – сидящим в постели в двух комнатах от него, Акико свернулась калачиком рядом с ним. Масахиро читал сестре рассказ. Несмотря на то, что он провёл весь день в помещении, будучи наказанным, он казался достаточно довольным.
– Клиентами являются три человека, у которых будут большие проблемы, если я узнаю, что они имеют отношение к тому, что случилось с моей кузиной, - сказал Сано. – Гомбей и Дзиншичи выполняли грязную работу для некоторых известных людей. Я лично не знаком с ними, но о них слышал. Один из них - рисовый торговец по имени Огита.
– Я тоже слышала о нём, - сказала Рэйко. – Не он ли покупает и продаёт рис с личных земель сёгуна?
– Это он. Он заработал на этом много денег. «Достаточно, чтобы заплатить за похищение женщин и доставку к нему», - подумал Сано. – Второй человек - чиновник, отвечающий за собачьи питомники сёгуна.
Из-за закона, охраняющего собак, создающего неудобства городскому порядку, правительство создало питомники для бездомных собак. Кто-то должен был содержать питомник, и эта обязанность была возложена на Нанбу Босайя. Это был вассал Токугава из старого уважаемого клана. Но хорошие семейные связи не исключали извращенных сексуальных предпочтений или преступлений.
– Кто третий подозреваемый? – спросила Рэйко.
– Священник по имени Чоджу, - сказал Сано.
– Тот, который известен своими ритуалами?
Уникальные, необычные ритуалы Чоджу привлекали внимание публики, которая жаждала новых развлечений.
– Тот самый, - сказал Сано. – Но мы не знаем, несёт ли кто-либо из этих трёх ответственность за нападения.
Он столкнулся с тревожной возможностью, что Дзиншичи и Гомбей похищали женщин для других клиентов, о которых владелец чайной «Барабан» не знал. Он вспомнил, что видел в морге Эдо, и ему в голову пришла ещё одна тревожная возможность.
– Доктор Ито осмотрел тело Тэнгу-ин, - сказал он и рассказал Рэйко о болезни, обнаруженной у монахини.
– О, нет, – охваченная ужасом Рэйко выразила свои опасения Сано: - Означает ли это, что эта болезнь может быть у Чиё и Фумико?
– Будем надеяться, что нет, - сказал Сано. – А пока я намерен завтра узнать правду о наших подозреваемых.
– Я должна предупредить тебя, что Дзирохо не полагается на твоё расследование, - сказала Рэйко и описала сцену в доме майора Кумазавы.
Сано был рад, что его дядя отверг предложение якудза объединить силы, но был недоволен мыслью о том, что Дзирохо одичал в погоне за кровью.
– Это плохие новости, - сказал Сано, - но я не позволю Дзирохо встать у меня на пути.
Хирата бежал по коридорам своего особняка. Его дети бежали за ним, крича и смеясь. Их шаги сотрясали пол. Хирата свернул за угол. Таэко и Тацуо врезались в стены. Мидори крикнула из своей комнаты:
– От всего этого шума у меня заболела голова!
Но её тон был нежным, снисходительным. Хирата знал, что ей нравится, когда он дома возится с детьми. Его не было слишком много времени из их короткой жизни, и ему удалось вернуть их любовь.
Он побежал впереди них и бросился в комнату. Таэко и Тацуо бросились к нему в жаркой и шумной погоне. Хирата выскочил из комнаты и крикнул:
– Бу!
Они отпрянули и закричали. Теперь он гнался за ними. Все они вывалились за дверь и спустились по ступенькам в тёмный сад.
– Попробуй найти нас, папа! – позвала Таэко.
Она и её младший брат убежали, чтобы спрятаться. Хирата двинулся за ними. Мокрая трава пропитала его носки. Сверкали светлячки. В их слабом, мимолетном свете Хирата заметил Таэко за каменным фонарем и Тацуо, выглядывающего из-за сосны. Он сделал вид, что не видит детей, но они закричали, когда он подошёл к ним, и убежали. Они так громко шелестели по траве, что Хирате не понадобились силы мистических боевых искусств, чтобы услышать, куда они идут.
Мидори появилась на веранде и крикнула:
– Довольно. Заходите внутрь. Пора детям лечь спать.
Таэко и Тацуо испустили горестные крики и умоляли её позволить им поиграть еще немного.
Тут из тьмы в Хирату проник импульс энергии. У него перехватило дыхание. Его плоть задрожала, когда он обнаружил то же присутствие, с которым столкнулся у пруда Синобадзу. Это было внутри замка Эдо, где-то поблизости.
Хирата замер, прислушиваясь изо всех сил. Мирная ночь вибрировала завываниями и криками, недоступными для обычного слуха. Он переводил взгляд из стороны в сторону, пытаясь увидеть невидимую угрозу. Его зрачки расширились. Его видение расширилось. Весь интерьер замка Эдо, его здания, улицы и переходы, по периферии его зрения формировали образ, похожий на искаженную карту, состоящую из отголосков и воспоминаний. Он не мог обнаружить присутствие, но чувствовал опасность.
– Таэко! Тацуо! Идите в дом! – скомандовал он.
Он бросился к своим детям, схватил Таэко одной рукой и Тацуо другой. Напуганные его тревогой и его грубым обращением, они заплакали.
– В чём дело? – сказала Мидори. – Что ты делаешь?
Хирата прыгнул на веранду и швырнул плачущих, кричащих детей в дверь и повернулся к Мидори:
– Ты тоже!
– Ты сошел с ума? – возмутилась она. – Что с тобой?
– Кто-то хочет на меня напасть, – Хирата стоял между нею и угрозой, широко раскинув руки, чтобы защитить её. Он смотрел в ночь, его сердце колотилось.
– Кто-то всегда пытается тебя достать, - сказала Мидори. – В этом проблема быть мужчиной, которого все хотят победить. Зачем расстраивать детей?
– Он здесь, - сказал Хирата.
– Где? Я никого не вижу.
Хирата тоже никого не видел, но энергия по-прежнему пульсировала со зловещей силой.
– Просто сделай, как я тебе сказал: иди в дом!
Будучи преисполнен решимости защитить свою семью, он проклинал себя за то, что оставил свои мечи в доме и не было времени их забрать, он начал спускаться по ступеням, его тело было единственным оружием.
Мидори последовала за ним.
– Почему ты напуган? – спросила она. За то время, пока он находился вдали от дома, она выработала в себе сильную волю и часто игнорировала его приказы. Более того, она не была полностью уверена, что её муж жил в измерениях, которые она не могла видеть. - Ты можешь победить кого угодно. Кроме того, это поместье полно стражи. Никто не может проникнуть, чтобы причинить нам вред.
Хирата по спирали мчался по саду. Он чувствовал себя кошкой, преследующей невидимую верёвку, а невидимая рука, будучи вне досягаемости, дергала её из стороны в сторону. Импульс каждый раз шёл с другой стороны. Когда он вышел из сада и устремился по проходу между зданиями в своем имении, Мидори отстала. Он слабо слышал, как она зовёт его вернуться и успокоиться. Он прорвался через ворота, которые вели на улицу за пределы поместья.
– Где ты? – крикнул он. – Покажись!
Единственным ответом ему были собачий лай и далёкая перекличка патрулирующих солдат. Улица, граничащая со стенами других поместий, была пуста, безмятежна под лунными облаками. Но Хирата не чувствовал покоя.
Его враг имел доступ к замку Эдо. Каменные стены и армия Токугавы не остановили его. Он мог подойти достаточно близко, чтобы атаковать Хирату, когда захотел.
Комментариев нет:
Отправить комментарий