УТРАЧЕННЫЕ ПРОРОЧЕСТВА АКТ ВТОРОЙ (окончание акта)

 АКТР ВТОРОЙ (окончание)

И без того красноватое лицо Таулубега темнеет ещё сильнее, и на нём снова отражается гнев. Он не позволит себя так высмеивать. И уж тем более какому-то Тетуаку.

- Да. Они бегают, прыгая на одной ноге. А когда им это надоест, они начинают по кругу, цепляясь руками и ногами. Их называют циклопедами.

При этом уточнении истории Таулубега веселье Тетуака сменяется беспомощным хохотом. Его заглушает лишь Сартах, толкающий его в бок, чтобы напомнить о необходимости быть уважительным к старшим. Смех обрывается, но дело сделано. Таулубег продолжает сверлить насмешника взглядом с чистой ненавистью. Намёк ясен: мальчишка позже заплатит за свои насмешки. И я вдруг вспоминаю инцидент между Таулубегом и Эльдегаем из-за тошнотворного рагу. Неужели Таулубег затаил обиду и воспользоваться случаем отомстить в тот самый момент, когда вокруг нашей хижины бушует буря? Мне захотелось посмотреть ему прямо в глаза.

Стены вокруг скрипят и стонут, и я поднимаюсь, словно разминая затекшие ноги. Несколько пар глаз подозрительно бегают, следуя за мной, пока я обхожу мерцающий огонь. Таулубег заметно отстраняется от меня, когда я наклоняюсь за бурдюком кумыса, стоящим сбоку от него. Он фактически избегает моего пристального взгляда, и я снова задумываюсь, не убийца ли он. Уперев руку в поясницу и нагнувшись, чтобы хоть как-то её почувствовать, я опускаюсь ближе к Сартаху. Я бормочу ему что-то по-английски.

Произношение у татарина отвратительное, но использование английского даёт нам возможность тайно общаться. Ведь никто не понимает, что я говорю. И я особенно не хочу, чтобы Таулубег подслушал. Тем не менее, я старательно избегаю называть его по имени.

- Сартах, друг мой, помнишь, как ты раньше встал между покойником и нашим вспыльчивым другом?

Старый татарин прищурился и пристально посмотрел на меня. На мгновение мне показалось, что он не понял моих слов. Или о ком я говорю. Затем он заговорил.

- Ты думаешь, что… тот, о ком ты говоришь… возможно, убит в отместку за такое оскорбление?

Я пожал плечами, желая услышать его мнение. Я ценил мнение этого человека. Таулубег, о котором мы говорим, сидит, сгорбившись, опустив голову, игнорируя бессвязную болтовню других. Буря продолжает бушевать у избы, сжимая нас всех в своих тисках. Сартах понял мой намёк.

- Возможно, ты и прав. Но… он… скорее всего, сразу бы дал выход своему гневу. А не потом, когда остыл.

Я вздыхаю и понимаю, что он знает, насколько горяч и отходчив Таулубег. Он быстро реагирует, когда его провоцируют, но также быстро остывает. Сартах берёт у меня из рук кумыс и подносит его к губам.

- И всё же… кто знает, что творится в него в голове?

Он оставляет эту сдержанность повисшей в воздухе и, сверкая глазами, жадно пьёт пьянящий напиток. Тогда я не буду полностью вычеркивать Таулубега из своего списка. Взглянув на дверь, за которой лежит свёрток с телом Эльдегая, я задаюсь вопросом: у кого ещё из татар были причины убить его? Тетуак был унижен Эльдегаем, который показал тщетность его хвастовства мастерством владения луком. Теперь я думаю об Улане, у которого, безусловно, была такая возможность, ведь именно он первым обнаружил меня стоящим над телом. Неужели он уже проснулся, ожидал возможности свалить вину за свои поступки на кого-то другого? Я смотрю туда, где он сейчас увлечённо беседует с непоседливым Тетуаком. Затихшая снаружи буря, похоже, оживила молодого татарина. Вынужденная близость побудила его к более активному общению, чем я видел раньше. Возможно, чувство заточения с мёртвым – и его убийцей – тревожит. Или, может быть, дело в кумысе, который мы все выпили. В любом случае, Улан отчего-то краснеет и тычет пальцем в Тетуака. Тот в ответ энергично качает головой.

Я снова прокручиваю в голове последствия спора, вспыхнувшего между Таулубегом и Эльдегаем. Тот случай, когда Таулубег обвинил покойного в излишней заносчивости. Улан тоже был там и разгневался на слова Эльдегая о том, что он посланник Иль-Хана. Я тоже слышал эти слова и теперь нуждаюсь в подтверждении их важности. Я откидываюсь назад, опираясь на локоть, на грубые шкуры, утепляющие пол в избе. Сартах сидит, прислонившись спиной к тюкам, сваленным у стены. Глаза его закрыты, но я уверен, что проницательный старик, как обычно, бдителен. Я снова говорю с ним по-английски.

- С чего бы это Улан рассердиться, узнав, что Эльдегай – посланник, отправляющийся к правителю в Сарай?

Лицо Сартаха ничего не выдает, но я вижу, как его плечи напряглись от важности моего вопроса. Он медленно приподнимает веко и смотрит в мою сторону. Он говорит, едва шевеля губами.

- Так ты знаешь, что он был не просто путешественником? Как умно с твоей стороны. Полагаю, ты заметил пайзу.

Сквозь полуприкрытые глаза он наблюдает за моим озадаченным взглядом.

- Пайзу?

- Золотая табличка, которую ты жаждал получить, когда обманывал Эльдегая и лишал его имущества.

- Обманывал…?

УТРАЧЕННЫЕ ПРОРОЧЕСТВА АКТ ВТОРОЙ

 АКТР ВТОРОЙ (продолжение 2)

Оказывается, он научился этому от англичанина-отступника - некоторые говорят, тамплиера - который бежал с армией Чингисхана, когда она вторглась в Венгрию. Я слышал о нём, потому что англичанин позже был схвачен своими соотечественниками и казнён за предательство. Сартах не просто слышал о нём - он действительно встречался с ним. Мне пришло в голову, что, как и с мамой, у меня есть секретный язык, которым я могу поделиться со старым татарином, когда я пытаюсь доказать свою невиновность. И доказать чужую вину. Потому что теперь Сартах предлагает мне выяснить, кто убил Эльдегая.

- В конце концов, доказательство чужой вины - лучший способ доказать свою невиновность. И история Чжун Куя вполне уместна.

Я киваю.

- Тогда расскажи мне об этом Чжун Куе.

Тихо, осторожно, не желая волновать своих товарищей старый татарин рассказал старую китайскую легенду.

У императора сначала пропала нефритовая флейта, затем исчезла вышитая сумка для духов его наложницы. Это были проделки маленького демона, которого никто не мог поймать. Пока более крупный демон не поймал его в ловушку, вырвал ему глаза и съел. Император расспросил большого демона и узнал, что когда-то тот был человеком по имени Чжун Куй и покончил с собой, ударившись головой о ступеньки дворца, узнав, что провалил вступительные экзамены во дворец. В благодарность за услуги демона император воздал посмертные почести Чжун Кую, который продолжает служить ему, избавляя мир от озорных демонов.

Похоже, что мне предназначена роль большого демона, а убийца Эльдегая - как моя маленькая жертва. В других обстоятельствах эта история показалась бы мне забавной. Я имею в виду, почему Чжун Куй, будучи ещё живым, просто не купил свою должность, как делают все уважающие себя бюрократы? Тогда у него не было бы причин ломать себе голову. Тем не менее, я подумал, что применение этого эпитета ко мне почти лестно. Но по лицу Сартаха видно, что это не комплимент. Демон по-прежнему демон, и я всё ещё подозреваемый номер один в убийстве. Он наклонился вперёд, его глаза холодны и бесстрастны.

- Сделай всё возможное, чтобы в ближайшее время найти убийцу, или я сам буду вынужден убить тебя. Мои люди не ждут от меня меньшего.

Я пытаюсь успокоить нервы и вернуться к здравому смыслу. Помимо поиска мотива, я должен оценить, у кого из татар была лучшая возможность убить Эльдегая. Я пытаюсь вспомнить, где все сидели, когда подходил к концу бурдюк с кумысом. Но вскоре понимаю, что эта задача почти безнадежна. И бессмысленна. Когда все остальные впали в пьяный ступор, убийца мог наступать на лежащие тела и никого не бы это не встревожило. Я ломал голову, вспоминая, передавал ли кто-нибудь мешок с кумысом немного чаще, чем было разумно. Я немедленно отсеиваю Кирилла. Он был пьян, как свинья, у корыта для пойла с пивом, заливая кумыс себе в глотку и проливая излишки на свою жирную бороду. Позже его зловещий храп предшествовал моему собственному погружению в благословенное пропитанное алкоголем забвение. Кроме того, он не знал никого из татар до нашего принудительного заточения и не сделал ничего, чтобы вызвать какое-либо недовольство. Я вычеркиваю его из своего списка. Я остаюсь с первоначальной группой татар. Двое пожилых мужчин, Сартах и Каракучук, безусловно, были сдержаны в пьянстве. Но более старые и мудрые головы часто хотят сохранять ясность ума, когда другие поддаются искушению. Может быть, однажды я смогу сказать то же самое о себе. Таулубег, самый низкий и коренастый из группы, что-то говорил о татарской орде, пил со свирепостью, соизмеримой с его вспыльчивым нравом. Может, ему удавалось пить спиртное лучше других - кто знает? Два самых молодых человека, Тетуак и Улан, похоже, выпили свою долю - Тетуак, потому что его хвастливому характеру соответствовало то, что его видели несущим выпивку. Однако я помню, как по крайней мере однажды видел, как Улан поднёс бурдюк к губам, но пить не стал. Будто он не хотел показаться слабым, но и не хотел пить слишком много. Было ли это преднамеренное действие, чтобы не опьянеть до запланированного злодеяния? Мой разум гудел от последствий выпивки, и я не мог сосредоточиться на этом.

УТРАЧЕННЫЕ ПРОРОЧЕСТВА АКТ ВТОРОЙ (продолжение)

 АКТ ВТОРОЙ (продолжение)

Кто-то достал простой деревянный стаканчик для питья, и мы начали. Для начала я позволял неизменным кубикам падать так, как получится. И, конечно, одни ставки я выиграл, а другие проиграл. Я видел торжество в глазах Каракучука. Но что ещё важнее, я увидел, как загорелись глаза нашего нового спутника - Эльдегай был очень азартным и очень жадным. Затем я из злого умысла устроил так, чтобы он несколько раз выигрывал у Каракучука, который был не очень доволен. Но это доставило мне особое удовольствие.

Вскоре, однако, со скошенными игральными костями я начал выигрывал у новичка. Я выиграл довольно симпатичный кинжал с драгоценным камнем, встроенным в рукоять, прекрасную меховую шапку, которая была на нём по прибытии, и некоторые другие безделушки, которые он вытащил из-под пальто, когда проходил через свою полосу неудач. Полагаю, мне следовало остановиться, но я увлекся его отчаянным желанием потерять всё, что у него было. Наконец я заметил маленькую золотую табличку, спрятанную в складках его пальто. Я хотел получить её, но, похоже, он не зашёл настолько далеко, чтобы поставить её на кон. Однако он потерял запасную пару ботинок. Но затем внезапно он поднялся с пола, где сидел маленький кружок игроков, и сердито зашагал в тёмный угол комнаты. Сартах медленно покачал головой.

- Враг. Ты нажил себе врага.

Я пожал плечами. Скоро мы расстанемся и я больше никогда не увижу этого человека. Эльдегай просто показал себя человеком чопорным, вспыльчивым, не умеющим проигрывать. И, как я вскоре понял, обидчивым.

Всё это произошло чуть позже, когда Каракучук начал рыться в одной из больших седельных сумок, которые татары принесли с собой в избу. Запах гнилости уже подсказал мне, что в сумке мясо, которое плохо переносит тепло комнаты. Теперь, похоже, старый татарин предлагал приготовить часть вонючего содержимого своей сумки на всех. Я подумал, смогу ли я переварить его еду.

Кирилл заметил мой ужас при виде сероватого куска, который извлёк Каракучук, и расхохотался. Он указал на таинственный котелок, который ранее поставил на печь. Тот, в котором, как мне показалось, было что-то живое. - - Возможно, ты предпочтешь съесть моих пиявок, хотя я бы предпочел, чтобы ты этого не делал, поскольку они превосходно подходят для пускания крови больным.

Он поставил банку на печь, чтобы содержимое не замерзло до смерти. Пиявки. Я содрогнулся от самой мысли даже прикоснуться к скользким тварям, которые прятались внутри. Я ненавидел их и предпочел бы умереть от избытка плохой крови, чем приблизить к себе одну. Кирилл ухмыльнулся и указал на разрезанный кусок мяса.

- Вероятно, это старая лошадь, которая уже не могла ехать достаточно быстро, как того требовали дьяволы. Я видел, как такие татары, как этот самый Каракучук, вскрыли грудь ещё живой кобылы, разделали её тушу, чтобы затем превратить в хорошую тушёную похлебку. Имей в виду, она выглядит серой и неаппетитной даже после приготовления. Но я обнаружил, что хороший глоток кумыса помогает мне справиться с этим.

Он протянул бурдюк с кумысом и я напился — глотнул несколько раз, - пока старик тушил жирные куски в воде над огнём. Так что я был готов, хоть и немного навеселе, когда мне нехотя предложили варёную кашу. Она даже начала выглядеть аппетитно для моего рычащего нутра. Но была вовсе не так привлекательна для более привередливого Эльдегая, который, как я теперь мог сказать, считал себя более утончённым, чем другие. Он не был тем грубым провинциалом, которым я его сначала представил. И бедным путешественником, за которого он себя выдавал. Он нервно отказался прикоснуться к тушёному мясу и встал от печи, чтобы отвернуться от еды. Я заметил, что его высокомерное отношение разозлило одного из татар. Это был невысокий коренастый татарин, имя которого я тоже узнал, играя в кости. Его звали Таулубег. И когда Эльдегай отвернулся от еды, его лицо покраснело. Он поднялся из своего угла, подошёл на согнутых ногах к Эльдегаю и выплюнул ему в лицо какой-то татарский комментарий. Значение слов было очевидно для меня даже без полного понимания языка.

Что-то вроде:

- Слишком хорошо воспитан, чтобы есть из одного котла с остальными?

Ответ Эльдегая был ясен также из того, как он надменно отвечал своему более низкому собеседнику.

- Ну, вообще-то, да. Это не то, к чему я привык. Кроме того, я не могу позволить себе отравиться. У меня есть важные дела. Такие, о которых ты не можешь и мечтать.

Он повернулся спиной к Таулубегу, как будто тот человек был ниже его внимания. Если бы татарский вожак, Сартах, не вмешался в этот момент и не оттолкнул Таулубега, дела могли бы ухудшиться. Улан, возможно, предчувствуя, что Эльдегай наконец-то выдаст что-то от своей истинной демонической натуры, подошёл поближе к хорошо одетому татарину. Так что только он и я слышали, что тогда пробормотал Эльдегай.

- Посланник Иль-Хана в Сарае не пачкает руки таким кормом, - сказал Эльдегай себе под нос.

Лицо Улана побледнело, и он попятился от человека, которого считал замаскированным демоном. И то, что он сказал, казалось, подтверждало мнение Улана о нём. Я держался подальше, не задумавшись о том, что так расстроило Улана. Но я заметил, что этот человек выполнял какое-то важное задание. Посланник в Сарай, а? Я мог бы использовать это, но пока я буду держать это в секрете. Я не хотел давать Эльдегаю повод не любить меня ещё больше. Я полагал, что его раздражение по поводу того, что его обыграли в Сик Бо, скоро улетучится. И он хотел бы вернуть то, что он потерял. Поэтому я не удивился, когда через некоторое время он подошел ко мне, пока я лежал, облизывая губы после жирного пиршества. Некоторое время он ничего не говорил, затем обратился ко мне несколькими словами по-турецки. Он догадывался, что я, как торговец с Запада, мог бы лучше знать этот язык, чем татарский. Вероятно, он встречал и других торговцев и нашел этот общий язык полезным. Но это был еще один общий язык - прибыль, - которым я хотел поделиться с ним. Пока я ничего не сказал. Хороший игрок знает, когда нужно замолчать и позволить противнику проявить инициативу. Так что я заставил его ждать, пока он не перешёл к делу.

- Ты дашь мне ещё один шанс победить в кости.

Его тон был безапелляционным, но я знал, что скоро он станет наглым. Я ответил жёстко.

- Нет. Я устал от игр и доволен своим выигрышем.

- Но это честно!

Я пожал плечами и лёг, закрыв глаза, как будто задремал. Но, конечно, мой мозг работал на полной скорости, глядя на далекий горизонт и на Сарай. Кто сказал, что игрок должен играть честно? Этого правила не было в лексиконе венецианца. Честная игра для проигравших. И генуэзцев - что равносильно тому же. Хотя я отвлекся. Эльдегай был озадачен моим отказом играть, но вскоре я услышал звук его шагов, когда он присел рядом. Мы возобновили нашу безмолвную беседу, и Эльдегай, без сомнения, ломал голову над тем, как заманить меня в другую игру. Я почти слышал, как его напыщенный мозг безуспешно работает. Я наконец понял, что мне придется вести его за нос или ждать всю ночь. Я открыл глаза и покосился на него.