УТРАЧЕННЫЕ ПРОРОЧЕСТВА: АКТ ЧЕТВЁРТЫЙ

 

АКТ ЧЕТВЁРТЫЙ

Когда древние враги будут пылать и сражаться,
И осквернят поля свои жалкие падальщики,
Молот Непокорных явит свою мощь,
Сияющее солнце, золотая голова.
И тогда, когда кровь войны обагрит торговые камни,
Убийство осквернит самое священное место скалы.
И пока королевский дом оплакивает свои раздробленные кости,
Осветит святой лик предателя.
Когда едва ли пройдёт десятилетие со времён чумного бедствия,
гораздо худшее, чем северные войны, опустошило дотла,
Тогда короли и рок столкнутся и проведут чистку,
И раздор вновь посетит колледжи.

I

Кембридж, ноябрь 1350 г.

Это была подходящая ночь для преступника – сырая, туманная и тёмная. Преступник стоял в тени, отбрасываемой колледжем Питерхаус, и выжидал своего часа. Единственным источником света была лампа, висевшая над воротами, – бледный, болезненный свет, не слишком рассеивавший тьму. Он мрачно улыбнулся. Возможно, Бог послал туман ему на помощь. Эта мысль была не такой уж безумной: так называемая Чёрная книга Брана, с её сверхъестественно точными пророчествами, считалась Церковью опасной, и Бог вполне мог решить, что не одобряет то, что её нынешний владелец – Уильям де Дрейтон – намеревается с ней сделать.

И Он был прав, беспокоясь. Дрейтон был отвратительным существом, утверждавшим, что спас книгу от пожара в Хемел-Хемпстеде. Преступник подозревал, что Дрейтон сам устроил пожар, безжалостно позаботившись о том, чтобы никто не выжил и не мог его обвинить. Конечно же, во всём виноват был приор Роберт. Глупый и доверчивый глава монастыря Хемел-Хемпстед однажды ночью безрассудно посвятил Дрейтона, который по случайности застрял там на несколько дней из-за того, что его лошадь захромала, в свои тайны, поведав гостю о странной и чудесной книге, доверенной ему и хранящейся в особом каменном ящике. Преступник поморщился. Должно быть, приор Роберт был пьян, потому что он точно не стал бы рассказывать такому, как Дрейтон, столь тщательно охраняемую тайну. Возможно, чума, свирепствовавшая по стране, когда монастырь сгорел, помутила рассудок приора Роберта.

Выхватив книгу из дымящихся руин, Дрейтон исчез, скитаясь из одного поселения в другое, спасаясь от отвратительной болезни, которая уносила жизни каждого второго-третьего жителя. Прошло почти два года, прежде чем он счёл возможным выйти и продать пророчества Брана тому, кто больше заплатит. Первоначально он намеревался продать книгу в Лондоне, но затем решил вместо этого отправиться в Кембриджский университет, мотивируя это тем, что ученые любили книги и были более склонны платить за них более высокую цену, чем лондонские книготорговцы.

Преступник снова поморщился, вспомнив, какой интерес Дрейтону удалось вызвать – «Чёрная книга Брана» хранилась в тайне сотни лет, но Дрейтон выставлял её напоказ, словно это был учебник для студентов. По меньшей мере дюжина учёных жаждала её купить и тут же начала торговаться – разные колледжи всегда испытывали друг к другу определённую неприязнь, и никто не хотел, чтобы конкурирующий фонд одержал верх. Теперь их осталось всего двое: Бардольф из Королевского Зала предложил пятнадцать марок, но Уиттлси из Питерхауса умудрился наскрести семнадцать. У преступника таких денег не было, но он хотел книгу – вернее, её хотел его хозяин, и никто не хотел его разочаровывать. Поэтому он решил, что у него нет иного выбора, кроме как отобрать её силой. Он не получал удовольствия от того, что ему придётся убить Дрейтона, чтобы заполучить её; это была просто необходимая часть плана.

Преступник на мгновение задумался о своём хозяине. Он был ещё молод, но уже проявил характер и решимость, которые однажды сделают его великим, – и хладнокровную безжалостность, которая позволит ему преуспеть во всём, на что он надеется. Преступник никогда прежде не отнимал жизни, но когда его хозяин приказал ему это сделать, он не посмел возражать: очевидно, его хозяин хотел заполучить книгу любой ценой, и поскольку Дрейтон вряд ли отдал бы её, не потребовав взамен щедрой суммы, Дрейтону предстояло умереть.

Преступник почесал подбородок в темноте. Возможно, смерть Дрейтона предсказана в книге – его хозяин сказал ему, что в ней содержатся удивительные предсказания самых разных событий. И именно поэтому он так стремился заполучить её, конечно же, – чтобы узнать, возвещал ли древний пророк его собственную судьбу, и как использовать эти стихи, чтобы присвоить себе больше власти и богатства. Вдали ночной сторож объявил час, и грабитель поежился, надеясь, что Дрейтон не отступит от договорённостей, достигнутых днём. Подкрасться к Дрейтону незамеченным было непросто, и ему по чистой случайности удалось подслушать, как Уиттлси соглашается отдать свои семнадцать марок в полночь. Конечно, Уиттлси должен был заподозрить, что Дрейтон настаивает на торговле в то время, когда честные люди спят, но стипендиат Питерхауса был так полон решимости заполучить книгу, что, похоже, его это не волновало. Преступник точно знал, что Уиттлси не рассказал коллегам о своих намерениях – возможно, он намеревался сбежать с ней и сколотить состояние. Книга имела свойство пробуждать в людях худшее.

Преступник задумался, что скажет Бардольф из Королевского зала на следующее утро, узнав, что книгу продали, пока он спал. Он позволил себе вторую невесёлую улыбку. Но этого не случится, потому что Дрейтон будет мёртв, а Чёрная Книга Брана исчезнет. К рассвету она будет в нескольких милях отсюда, на пути к своему хозяину.

Как раз когда преступник начал думать, что Дрейтон, должно быть, передумал продавать её Уиттлсаю, тот появился. Он был пьян и неуверенно стоял на ногах, несомненно, празднуя семнадцать марок, которые, как он думал, вот-вот приобретёт. Бесшумно преступник вышел из своего укрытия и направился к нему. У Дрейтона через плечо висела сумка; даже в тусклом свете висящей над воротами лампы преступник различал очертания книги. Прежде чем Дрейтон понял, что происходит, преступник подкрался к нему сзади и вонзил кинжал ему в спину. Другой рукой он закрыл рот жертвы, чтобы та не закричала. Держать умирающего человека было не очень приятно, но это продлилось недолго. Преступник опустил тело и схватил сумку.

Книга была внутри, завёрнутая в промасленный пергамент, который защищал её от сырости. Он ловко развернул обертку, желая увидеть то, что привело его на столь тёмный путь. То, что он обнаружил, повергло его в ужас.

Дрейтон принёс на встречу «О сновидениях» Аристотеля. Книга была того же размера, что и «Чёрная книга Брана», и имела такую же грубую деревянную обложку, но на этом сходство заканчивалось. В ярости и отчаянии грабитель швырнул том в дверь Питерхауса. Что сделал Дрейтон с настоящим текстом? Преступник точно знал, что его нет в его квартире на Главной улице, потому что тщательно её обыскал. У Дрейтона не было друзей в городе, поэтому он не мог оставить книгу кому-то третьему. Продал ли он её в Королевском зале за пятнадцать марок и планировал обмануть Уиттлси и получить ещё и семнадцать от Питерхауса? Грабитель тихо выругался в темноте: единственный человек, который мог бы ответить на его вопросы, был мёртв. Исчезнет ли Чёрная Книга Брана снова, прежде чем кто-то другой «обнаружит» её и попытается использовать в своих целях?

II

Кембридж, июль 1357 г.

Мэтью Бартоломью, магистр медицины колледжа Майклхаус и официальный патологоанатом университета, едва отразил удар, который должен был лишить его головы. Он пошатнулся, пытаясь поднять меч для следующего выпада. Лицо его противника было полно боевой ярости, и Бартоломью понимал, что не сможет отразить ещё много свирепых ударов – он был врачом, а не воином, и хотя за годы он приобрёл некоторый навык владения оружием, он не мог сравниться с опытным профессионалом.

Вокруг него раздавались звуки драки: лязг оружия, боевые кличи, звон колоколов, треск огня. Это была не первая драка, бушевавшая в маленьком городке на краю Фена, но, безусловно, одна из самых серьёзных. Он слышал стоны умирающих, а песчаная земля Рыночной площади была запятнана тёмной кровью.

- Молись, — прорычал Хьюго Бардольф, готовясь к решающей атаке. - Я покажу тебе, что случается с теми, кто присягнул на верность Питерхаусу.

- Я не присягал на верность Питерхаусу, — возразил Бартоломью, ныряя за телегу с луком. Хьюго отшвырнул её, словно она была не прочнее соломы.

- Лжец! Магистр твоего колледжа сегодня произнёс речь, поклявшись сражаться против Королевского Зала.

- Он не мог этого сделать, — возразил Бартоломью, зная, что бесполезно пытаться урезонить Хью, когда тот так разгневан, но всё равно настаивая. - Он ушёл.

Хью проигнорировал его, сосредоточившись на том, чтобы отбиваться серией решительных ударов. Руки Бартоломью горели от усилий защищаться, но затем Хью провёл изящный манёвр, и меч вылетел из рук противника. Безоружный и измученный, Бартоломью приготовился к смертельному удару, но, подняв голову, чтобы взглянуть Хьюго в глаза, увидел, как ярость человека сменилась шоком. Гуго упал на колени, а затем рухнул лицом вниз.

- Господи! — пробормотал Джон де Сент-Филибер, сжимая дрожащими руками окровавленный кинжал. - Брат Майкл говорил мне, что ты можешь постоять за себя в стычке, но я подумал, Хьюго собирается тебя убить.

Бартоломью выхватил меч, понимая, что опасность ещё не миновала. У Хьюго были братья в Королевском зале, и лишь вопрос времени, когда кто-нибудь из них поспешит отомстить за павшего брата. Он оттолкнул Джона; младший проктор был ещё менее опытным воином, чем он сам, и мстительный Бардольф в мгновение ока изрубит его на куски.

Но никто не пришёл, и, бросив быстрый взгляд по сторонам, Бартоломью понял, что насилие заканчивается так же внезапно, как и началось. Колокола замолчали, лязг стали затих, и призывы к оружию сменились стонами раненых. Наконец, жители Рыночной площади сочли возможным открыть двери; они осторожно вышли, отпуская пренебрежительные замечания о ненасытной склонности университета к дракам. Месяц назад монахи перегрызлись из-за какого-то указа Папы; теперь очередь дошла до Королевского зала и Питерхауса. Два колледжа внезапно восстали друг против друга после многих лет мирного сосуществования, хотя до сих пор вражда ограничивалась колкостями на Главной улице.

Джон всё ещё смотрел на тело Хьюго. Младший проктор был красивым мужчиной, обручённым со старшей дочерью графа Саффолка и, таким образом, обречённым на жизнь, полную власти и влияния. Пока граф не назначил дату свадьбы, Джон изучал юриспруденцию в Кембридже. Опасаясь, что академическая жизнь не подготовит его к суровой политике баронского двора, он вызвался стать младшим проктором университета, что означало, что он был одним из тех, кто отвечал за поддержание закона и порядка среди студентов. Он усердно занимался и тем, и другим, хотя ни миротворчество, ни наука не давались ему легко.

- Я ударил его в спину, — с тоской сказал он. - Мне следовало сказать ему, чтобы он сначала встретился со мной.

- Тогда он бы убил тебя, — практично заметил Бартоломью, зная, что Хьюго без колебаний подставит свой огромный палаш под тонкий кинжал Джона.

- Что скажет Джоана, когда услышит об этом? — Голос Джона был полон мучительного раскаяния. - Она не захочет выходить замуж за бесчестного человека.

Бартоломью считал Джоану наименьшей из проблем Джона.

- Не рассказывай никому о том, что ты сделал, — посоветовал он. - У Хью есть братья, и ты ведь не хочешь, чтобы они тебе мстили за него.

Джон был в ужасе; мужество, которое он собрал, чтобы спасти врача, улетучивалось теперь, когда опасность миновала.

- Я не подумал об этом. Господи! Что я натворил?

- Прекрати это нытьё, — коротко ответил Бартоломью. - Хьюго был опытным воином, и он не имел права ссориться с ребятами Питерхауса. Я сам видел, как он убил троих, и если бы ты его не остановил, их было бы больше. Ты поступил правильно. Только ни с кем это не обсуждай.

- Ты поэтому с ним дрался? — спросил Джон. - Ты видел, как он прорезал кровавую брешь среди несчастных студентов, и хотел его остановить?

- Они были безоружны, — коротко ответил Бартоломью. Быть свидетелем такой жестокой бойни было мучительно, и он знал, что это будет преследовать его ещё долго. - Я должен был что-то сделать.

- Тебе тоже следовало быть безоружным, — сказал Джон, глядя на клинок, который всё ещё держал врач. - И Хьюго тоже должен был. Оружие запрещено учёным.

Бартоломью кивнул на труп студента из Королевского зала: слепая кровожадность Хьюго побудила его убить парня как из своих, так и из «врагов».

- Я одолжил его. Знаете, как началась драка? Насколько я понимаю, это произошло из-за того, что мой колледж объявил о союзе с Питерхаусом – по крайней мере, так утверждает Хьюго. Однако наш Магистр в отъезде, так что, возможно, кто-то из других членов…

- Я слышал такой слух, – сказал Джон, кивая. – Однако я подозреваю, что произошедшее сегодня не имеет никакого отношения к тому, что могли сказать или не сказать ваши коллеги. Это должно было произойти – это было предсказано в Чёрной Книге Брана.

Бартоломью в замешательстве посмотрел на него.

- В чём?

Джон искоса посмотрел на него, словно удивлённый тем, что ему придётся объяснять.

- Это текст, из-за которого все ссорятся. Вы наверняка слышали об этом?

Врач не слыхал о книге, из-за которой шла ссора, но не был склонен задавать вопросы о ней, когда раненые нуждались в его внимании. Он отбросил все мысли, кроме медицины, и занялся жутким делом: зашивал раны, вправлял кости и накладывал припарки на синяки. Большинство врачей отказывались выполнять столь низменные поручения, но единственный хирург Кембриджа был отвратительной личностью с печально известным низким процентом успеха, и Бартоломью не хотел доверять ему чьё-либо благополучие.

Работая, он заметил, что зачинщики вражды отказались покинуть поле боя. Они препирались друг с другом, и их голоса становились всё более язвительными. Джон пытался отправить их домой, но они не желали его слушать, а старший проктор, брат Майкл, гонялся за некоторыми из самых задиристых студентов Питерхауса, надеясь удержать их от новой драки.

- Это они начали это, – заявлял учёный Питерхауса по имени Уиттлси. Он был толстым священником, любившим хвастаться тем, что он племянник архиепископа Кентерберийского. - Мы пришли купить хлеба, а они начали нас травить.

- Они, – подтверждал его коллега, ещё один упитанный священник, заявлявший о своём родстве с архиепископом. Нейтон спрятался за телегой в тот момент, когда в ход пошли кулаки, и отпил глоток из бурдюка с вином, который всегда был у него под рукой, чтобы успокоить нервы. - Потом Хьюго без всякой причины выхватил меч и начал рубить людей.

- Он выхватил его, потому что кто-то из Питерхауса назвал его мерзавцем, – пояснил университетский педель Марч, один из тех, кого наняли прокторы для поддержания порядка. У него было розовое лицо, маленькие глазки и вздёрнутый нос – черты, от которых разило свиньёй. Хотя у него было больше мозгов, чем у среднестатистического педеля, он был мстительным и мелочным, и среди студентов бытовало общее мнение, хотя и без доказательств, что у него было криминальное прошлое.

- Что ж, Хьюго — мерзавец, — сказал Нейтон, делая ещё один глоток вина. - У клана Бардольф один отец, но у всех разные матери. И мы упомянули о его незаконнорожденности только потому, что он нас оскорбил.

- Он назвал их ворами, — подсказал Марч.

Бартоломью резко поднял взгляд; конфликт, вероятно, разгорится снова, если прислужник продолжит повторять колкости, с которых он и начался.

Уильям Бардольф, единственный представитель племени Бардольф, не являвшийся незаконнорожденным, лениво пожал плечами. Он был заместителем смотрителя Королевского зала, крупным черноволосым мужчиной с бородой.

- Это не оскорбление, это правда. Вы не скрываете, что хотите украсть нашу законную собственность.

- Чёрная книга Брана не ваша! — крикнул Уиттлси. - Она моя. Я заплатил за неё семь лет назад, и она тут же пропала. Вы — воры.

Выражение лица Уильяма потемнело.

- Мы ничего не крали. Книга попала к нам по воле Божьей. К тому же, вы за неё не заплатили — Дрейтона убили прежде, чем вы успели ему что-либо дать.

Нейтон нахмурился.

- И кто в этом виноват? Королевский зал! Вы убили Дрейтона и украли текст. Теперь утверждаете, что он достался вам чудесным образом. Что ж, ваша история нелепа!

- Не такая нелепая, как ваша, — огрызнулся Уильям. - Уиттлси семь лет назад действовал за вашей спиной, пытаясь купить книгу для себя. А теперь вы притворяетесь, что вы все заодно? Это просто смешно!

- Кто вам рассказал, что я сделал семь лет назад? — спросил Уиттлси, явно скривившись.

Марч начал беззаботно насвистывать, глядя куда угодно, только не на мужчин из Питерхауса. К счастью для него, студенты больше интересовались друг другом, чем сплетнями педелей.

Один из братьев Уильяма, вылитый он сам, только вдвое крупнее, вышел вперёд.

- Питерхаус убил Дрейтона, а не мы, — прорычал Роджер Бардольф. - Уиттлси не хотел расставаться с деньгами, а убийство гарантировало ему сохранение серебра и книги.

- Тогда почему же она сейчас не у меня? — спросил Уиттлси, презрительно глядя на него. - Если я заполучил её злодейскими путями семь лет назад, то как она оказалась в Королевском зале?

- Божественное вмешательство, — ответил Уильям, увидев нерешительность Роджера. - Бог забрал её из рук воров и отдал тем, кто будет относиться к ней с уважением.

- Мне всё равно, кто что украл, — тихо сказал Джон, чтобы успокоить всех. - Просто идите домой. Брат Майкл выслушает ваши жалобы, как только позаботится о погибших. Он…

- Не было бы ни одного погибшего, если бы не эти… эти дьявольские отродья! — в ярости крикнул Уиттлси. - Но чего можно ожидать от людей, чьи матери — французские ведьмы?

Роджер угрожающе шагнул вперёд, но брат остановил его предостерегающим взглядом. Роджер сжал кулаки, явно жаждая пустить их в ход, а Уиттлси поспешно спрятался за коллег.

- Прокторы оштрафуют любого, кто осмелится пустить в ход кулаки, — сказал Марч, тем не менее, сияя от радости, предвкушая новую волну насилия.

Бартоломью быстро встал, остро понимая, что угрозы скорее усугубят ситуацию, чем облегчат её. Он жестом велел Джону отослать педеля, пока его замечания не усугубили ситуацию, но младший проктор этого не замечал.

- Ты говоришь, не зная фактов, Уиттлси, — сказал Уильям. Голос его был мягким, но в нём слышалась угроза. - Наша бабушка – французская ведьма, но наши матери – дочери баронов.

- И мы предпочтём быть бастардами, чем родственниками архиепископа, – добавил Роджер, сморщив нос в преувеличенном отвращении.

- Я тоже не в восторге от архиепископов, – непринуждённо сказал Марч. - Они неизменно коварны. Ну, иначе и быть не может, если они собираются достичь высокого положения в Церкви. Это всем известно.

- Неудивительно, что клан Бардольф ворует книги, – сказал Нейтон Уиттлси так громко, что его услышала половина Кембриджа. - Их французская кровь не позволяет им ничего с собой поделать. Они все злодеи.

- В прошлом году вы взяли академический отпуск, – сказал Уильям, злорадно улыбаясь двум священникам. - Напомните мне, куда вы ездили.

- Они поехали во Францию, — любезно пояснил Марч. - Чтобы увидеть Папу в Авиньоне, и вернулись, рассказывая всем, как там было прекрасно и как очаровательны были люди. Конечно, мы находимся в состоянии войны с французами, поэтому такие чувства вряд ли можно назвать патриотическими...

- Прекратите! — крикнул Джон, изо всех сил стараясь говорить решительно. - Все немедленно разойдутся по домам, или я…

- Наш брат Хьюго мёртв, — грозно прорычал Роджер. - Я никуда не уйду, пока его убийство не будет отомщено.

- Оно отомщено, — сказал Джон. Он сглотнул и метнул взгляд на Бартоломью. Тот был неуклюжим уклонистом и чувствовал вину за содеянное, какими бы оправданными они ни были. - Хьюго мёртв, но и пятеро петерхаусцев тоже.

- Но, в отличие от них, Хьюго заслуживал смерти, — злобно сказал Уиттлси. - Он был мерзостью со своим слишком быстрым готовым мечом, и без него мир стал только лучше.

- Я оторву вам головы, — крикнул Роджер, стряхивая предостерегающие руки братьев и направляясь к петерхаусским священникам. - А потом я сыграю с ними в футбол.

- Для футбола достаточно одной головы, — сказал Марч, наслаждаясь происходящим. - Больше — будет только путаница.

- Хватит, — огрызнулся Бартоломью, вмешавшись, увидев, как кинжал Роджера выскакивает из ножен. Джон, очевидно, был не в силах предотвратить новую драку, а лекарь не хотел зашивать новые раны. Он встал между двумя фракциями. - Забирайте своих раненых друзей и отправляйтесь домой, пока ещё кто-нибудь не умер.

На мгновение ему показалось, что они тоже проигнорируют его, но клирики Питерхауса были встревожены появлением кинжала Роджера. Уиттлси махнул непристойным жестом в сторону своих врагов — вульгарный жест, который Бартоломью никогда раньше не видел у священника, — и удалился, увлекая за собой Нейтона. Через мгновение, задержавшись ровно настолько, чтобы создать впечатление, будто они расходятся по собственной воле, клан Бардольфов неторопливо двинулся в противоположном направлении.

- Спасибо, — с облегчением сказал Джон. - Я думал, они снова подерутся, и Бардольфы перебьют священников. Раньше дрались студенты Питерхауса — Уиттлси и Нейтон не стали рисковать собственной шкурой.

- Но они их подстрекали, — сказал Марч. - Не нравятся мне эти трусливые клирики.

- Вам следует ограничить его кабинетными обязанностями, — посоветовал Бартоломью, глядя, как Марч гордо удаляется к своим собратьям-педелям. - Он слишком ядовит, чтобы его выпускать.

Бартоломью вернулся к раненым, но их было много, и к тому времени, как он закончил, уже был полдень. Он возвращался домой, испытывая отвращение ко всему происходящему, когда встретил Марча. Педель сообщил ему, что тела доставлены в церковь Святой Троицы, и, как эксперт по трупам, Бартоломью должен осмотреть их и официально назвать причину смерти. Прокторы не хотели, чтобы тела служили поводом для дальнейшего кровопролития, и чем быстрее они окажутся в земле, тем лучше. Бартоломью не хотел видеть новые жертвы насилия, и поспешил исполнять свой долг.

Брат Майкл ждал его. Майкл был не только старшим проктором, но и монахом-бенедиктинцем, преподававшим богословие в Майклхаусе. Он также был ближайшим другом врача. Его лицо было мрачным, и было ясно, что он одновременно обеспокоен и разгневан бедами, постигшими его город. Педель Марч указал туда, где лежали тела, его свиное лицо светилось омерзительной злобой. - Вам нужна помощь? Я превосходно опознаю убийц по ранам.

- Нет, спасибо, — ответил Бартоломью, подозревая, что Марч намеревался свести счёты, назвав виновными тех, кто ему не нравился. - Джон подойдёт через минуту. Он мне поможет.

- Как хотите, — недовольно ответил Марч. - Тогда я просто постою здесь и посмотрю.

- Он не нарушитель порядка, — коротко бросил Майкл. - А у вас есть своя работа.

В этот момент подошёл Джон с пергаментом и ручкой, готовый связать имя каждой жертвы с официальной причиной смерти. Марч ссутулился, но было видно, что он возмущён тем, что его исключили из процесса, и продолжал стоять . Бартоломью начал осмотр. Было семь тел, включая тело Хьюго. Все были молоды, и Бартоломью было нелегко опуститься на колени рядом с ними и осмотреть их раны. Джон был странно молчалив, и когда Бартоломью поднял взгляд, чтобы убедиться, что тот слушает, то увидел, что щеки младшего проктора мокры от слёз.

- Это так бессмысленно! — выпалил он, когда Бартоломью вопросительно поднял брови. - Я знаю, что кровопролитие было предсказано в Чёрной книге Брана, но я этого не ожидал…

- Знаю, — добродушно ответил Бартоломью. Он понятия не имел, о чём говорит Джон, но понимал его огорчение. - Выйди на улицу, подыши свежим воздухом. Я и сам закончу.

Джону не нужно было повторять. Он побежал со всех ног, крикнув Майклу, что организует педелей для следующего патруля. Марч проводил его взглядом с насмешливой ухмылкой, но выражение исчезло, когда Майкл сердито посмотрел на него. Педель пробормотал что-то о том, что собирается присоединиться к своим коллегам, и скрылся.

- Если бы у меня не было так мало людей, я бы уволил Марча, — сказал монах, подходя и вставая рядом с Бартоломью. - Но мне сейчас нужны все люди, которых я могу заполучить, – по крайней мере, пока Королевский зал и Питерхаус не одумаются. Что вы можете рассказать мне об этих глупых молодых людях?

- Я видел, как Хью убил троих, включая парня из своего собственного колледжа, – указал на них Бартоломью. - А у остальных есть следы от меча, которые дают мне основания подозревать, что они тоже были его жертвами.

Майкл злобно посмотрел на него.

- Я видел, как ты схватил клинок и бросил ему вызов. О чём ты думал? Я был уверен, что он собирается тебя убить – и кто тогда стал бы осматривать трупы вместо тебя? Слава богу, Джон смог прийти тебе на помощь. Ты слышал, как всё началось? Слух о том, что Майклхаус планирует встать на сторону Питерхауса и выступить против Королевского Зала. Это, конечно же, неправда.

- Ты думаешь, эта сплетня была намеренной попыткой вызвать беспорядки?

Майкл потёр глаза.

- Хотел бы я знать. Я пришёл, как только услышал, что две фракции выкрикивают обвинения друг на друга, но Хьюго напал на Питерхауса прежде, чем я смог его остановить.

- Хьюго начал эту драку?

Майкл кивнул.

- Хотя я видел, как кто-то стоял рядом с ним и что-то шептал ему на ухо. Подозреваю, кто-то из его клана решил поссориться и использовал его как повод для этого.

Хью был известен своим вспыльчивым характером.

- Ты видел, кто это был? Он несёт некоторую ответственность за произошедшее – за смерть Хьюго, как и за смерть остальных.

- Лил дождь, и на нём был капюшон, который удобно скрывал лицо. Однако я его найду. Никто не имеет права нарушать спокойствие в моём городе и не уклонится от правосудия.

- В словесной перепалке, последовавшей за беспорядками, когда ты преследовал тех парней из Питерхауса, зачинщики обвинили друг друга в краже какой-то книги – Чёрной книги Брана. Что это за книга?

Майкл уставился на него.

- Ты шутишь? Вопрос о том, кому принадлежит эта вещь, был притчей во языцех последние две недели. Ты наверняка слышал об этом? Это и есть суть спора Питерхауса и Королевского зала.

- Я был занят. Нужно было организовать студенческие диспуты, и я осматривал пациентов.

- Где ты всё это делал? На Луне? - Майкл отмахнулся от возражений врача и начал объяснять. - Говорят, Чёрной книге Брана восемьсот лет, и её написал монах, который то ли сошёл с ума, то ли исчез – пояснительные записки, видимо, трудно расшифровать. Она содержит стихи, предсказывающие будущее.

Бартоломью почувствовал отвращение.

- Никто в здравом уме не поверит в такую чушь.

- В этом-то и проблема: учёные из Королевского зала и Питерхауса совершенно неразумны. Они убеждены, что эта книга – мощный инструмент для предсказания будущих бедствий, и каждая группа утверждает, что является её законным владельцем.

- Каких будущих бедствий?

- Ну, в стихе, который заставляет всех кричать о сверхъестественной точности книги, упоминается о раздорах, обрушившихся на колледжи. Конечно, во всей этой истории витает дух ужасной неизбежности – эта беда была предсказана, значит, кто-то позаботился о том, чтобы она у нас была.

- Какой колледж имеет больше прав на текст?

Майкл нахмурился и медленно покачал головой.

- Ни один, насколько я могу судить. Он попал сюда семь лет назад, его принёс некий мерзкий тип по имени Уильям де Дрейтон, который сказал, что спас его из горящего монастыря. Сомневаюсь, что он достал его честным путём, и было подозрение, что он сам устроил пожар. Несмотря на это, два колледжа выразили заинтересованность в покупке книги: Питерхаус и Королевский зал.

Эта история отозвалась в памяти Бартоломью.

- Я помню Дрейтона. Его закололи вскоре после чумы. Мы расследовали дело, но так и не нашли убийцу.

Майкл кивнул.

- Тогда нам не сказали, но сейчас, похоже, всем известно, что он, вероятно, умер из-за того, что кому-то нужна была книга, которую он носил в сумке.

Это не соответствовало воспоминаниям Бартоломью.

- Это была одна из книг Аристотеля, хотя я не могу вспомнить, какая именно. Мы гадали, какой убийца мог оставить такой ценный фолиант, и это привело нас к выводу, что преступник, вероятно, не был учёным.

Выражение лица Майкла было мрачным.

- Ну, теперь мне сказали, что в сумке Дрейтона должна была быть Чёрная книга Брана. Он привёз её в Питерхаус, где Уиттлси был готов купить её за семнадцать марок. Уиттлси напрасно ждал доставки в ту ночь – или так он говорит.

Бартоломью нахмурился.

- Но у меня сложилось впечатление, после ссоры на Рыночной площади, что книга находится в Королевском зале. Означает ли это, что Дрейтона убил кто-то из Королевского зала?

- Питерхаус, конечно, так считает. Но в Королевской зале утверждают, что продажа так и не состоялась – Дрейтон умер до того, как Питерхаус смог за неё заплатить.

- Так где же она была все эти семь лет?

- Это и я хотел бы знать, но, похоже, никто не может мне объяснить. Согласно Королевскому залу, она просто появилась в их часовне однажды утром. Я не из тех, кто верит в подобные фантастические истории, но никто не предложил более правдоподобного объяснения.

- Почему никто не упомянул об этом, когда Дрейтон умер? – спросил Бартоломью с лёгким раздражением. - Мы могли бы найти его убийцу, если бы знали, что он торговал мошенническим товаром. Мы потратили несколько дней, пытаясь раскрыть мотив его убийства, но в конце концов были вынуждены признать поражение.

Майкл кивнул, затем недовольно вздохнул.

- Я не хочу нового кровопролития. Пойдёшь со мной в Королевский зал и Питерхаус, чтобы задать вопросы об этой проклятой книге? Если мы сможем раскрыть убийство Дрейтона и узнать, где этот фолиант пролежал последние семь лет, то, возможно, эти два колледжа прекратят препираться друг с другом.

Улицы были необычно пустынны, когда Бартоломью и Майкл пошли к Королевскому залу. Горожане и учёные были встревожены напряжённой атмосферой, царившей здесь, а слухи о последней кровавой драке заставили здравомыслящих людей поостеречься и оставаться дома. Церкви были заперты, ставни магалзинов закрыты, а колледжи и общежития выставили дополнительную охрану у своих дверей. Парочка не успела далеко уйти, как услышала звуки жестокой драки. Звуки доносились со стороны кладбища Святого Михаила, и резкий вопль боли побудил их пойти и разобраться, в чём дело. Когда они прибыли, младший проктор лежал на земле, держась за живот. Он указал дрожащим пальцем, когда подошли Бартоломью и Майкл.

- Он побежал туда, — отчаянно прохрипел он, пытаясь встать на ноги. - Быстрее!

- Кто? — спросил Майкл, бросаясь ему на помощь.

- Тот, кто напал на меня, — крикнул Джон, взволнованный тем, как долго они не могли понять.

- Идите за ним, пока он не сбежал. У него кинжал, так что будьте осторожны.

Зная, что он успеет быстрее, чем толстый монах, Бартоломью оставил Майкла ухаживать за хриплым помощником и побежал в направлении, указанном Джоном. Тропинка вилась сквозь подлесок, служившая коротким путём между Главной улицей и районом запутанных переулков, известным как «Жидовство». Но к тому времени, как Бартоломью появился в «Жидовстве», там уже ничего не было видно, а нападавший на Джона давно скрылся. Он вернулся и обнаружил младшего проктора, сидящего на надгробии, держась за живот, а Майкл стоял рядом с ним.

- Вы его не поймали, — обвиняюще сказал смотрящий презрительно младший проктор.

- Прошу прощения, — сказал Бартоломью, ошеломлённый раздражением в голосе Джона. - Что случилось?

Майкл тоже был в ярости.

- Кто-то пытался убить моего заместителя. И, судя по описанию Джона, это был тот же человек в капюшоне, который усугубил ситуацию ранее.

- Он бросил в меня нож, но промахнулся — скорее по милости Божьей, чем благодаря моему мастерству, — продолжил Джон. - Поэтому он вместо этого ударил меня кулаком. Он собирался ударить меня этим камнем по голове, когда вы подошли.

Он указал на камень, который нанёс бы серьёзные повреждения, если бы его ударили о человеческий череп.

- Зачем кому-то причинять тебе вред? — спросил Бартоломью. Джон был всего лишь младшим проктором, а реальная власть принадлежала Майклу.

- Потому что он мой заместитель, конечно же, — резко ответил Майкл. — Преступник знает, что я рассчитываю на него, чтобы подавить эти назревающие беспорядки. Это посягательство на мир, на сам авторитет университета.

Бартоломью трезво посмотрел на него.

- Тогда тебе следует быть осторожнее, чтобы с тобой не случилось то же самое. Бунт обязательно случится, если старший проктор не придёт и не остановит его.

Они проводили Джона в кабинет проктора, чтобы он отдышался, пока ему не станет лучше, а затем продолжили путь в Королевский зал. Колледж был основан на королевские деньги и был крупнейшим и самым влиятельным учебным заведением Кембриджа. В нём обучалось более сотни студентов, а его здания были одними из лучших в городе. Самым величественным зданием была сторожка, предназначенная для защиты от вражеского вторжения. Бартоломью оглядел её толстые зубчатые стены и удачно расположенные бойницы и подумал, что неудивительно, что учёные из Королевского зала не боятся настраивать Питерхауса против себя.

- Мне нравится ректор Поуис, — сказал он, пока они ждали ответа на стук. - И я удивлён, что он позволил втянуть свой колледж в войну.

- Поуис уехал. Королевский зал никогда бы не оказался в такой ситуации, будь он дома — или если бы нынешним заместителем ректората был кто-то другой, а не Уильям Бардольф. Кстати, он не видел, как вы сражаетесь с Хьюго, и, хотя большинство здравомыслящих людей приветствовали бы вашу храбрость, я бы не советовал вам об этом упоминать.

Бартоломью искоса посмотрел на него.

- Вы считаете меня сумасшедшим, чтобы я захотел об этом рассказывать?

Майкл усмехнулся.

- Я, очевидно, слишком много времени провожу с Джоном, который был готов бежать сюда и исповедоваться. Кажется, пендель Марч нас подслушал, и молю Бога, чтобы он не стал сплетничать.

Дверь открылась прежде, чем они успели обсудить это дальше, и Майкл потребовал аудиенции у заместителя начальника колледжа. Пока привратник ходил проверить, принимает ли Уильям посетителей, Бартоломью размышлял о том, что ему известно о семье Бардольф.

Его главой был лорд Томас, барон, храбро сражавшийся во французских войнах, чья длинная череда любовниц обеспечила ему столь же длинную череду незаконнорожденных детей. Он признал их всех и сделал всё возможное, чтобы направить их на путь процветания. Некоторых он записал в Королевский зал, надеясь, что они обретут необходимые связи для блестящей карьеры при дворе. К сожалению, он склонен был производить на свет грубиянов, предпочитавших войну политике. Уильям Бардольф, его единственный законный сын, был исключением и был умнее остальных, хотя это не означало, что он не любил подраться.

Когда привратник проводил их в анфиладу комнат в сторожке, Бартоломью увидел, что Уильям живёт на широкую ногу. Пол был покрыт толстыми шерстяными коврами, а мебель была высочайшего качества. Уильям был не один. Четверо его родственников, включая Роджера, сидели на скамьях, все смуглые мужчины с густыми бородами. Они также были до зубов вооружены, несмотря на то, что университетские правила запрещали ношение оружия. Казалось, никого не смущало, что старший проктор имел право оштрафовать их за такое нарушение.

- Брат, — протянул Уильям с ленивой улыбкой. — Что я могу для тебя сделать?

- Ты можешь позаботиться о том, чтобы сегодняшняя драка не повторилась, — холодно ответил Майкл. — Это было предосудительно. Семь человек погибли, в том числе двое из Королевского зала.

- И пятеро из Питерхаус, — пробормотал один из братьев. — Это честный обмен.

- Они начали это, — горячо заявил Роджер. — Они сказали, что Майклхаус встал на их сторону — теперь мы знаем, что это ложное утверждение — и злорадствовали. Хьюго был прав, наказав их за дерзость своим клинком.

Выражение лица Уильяма было непроницаемым.

- Кто-то, однако, подтолкнул Хьюго к этому — шепнул ему на ухо, что убийство мальчиков из Питерхауса будет Божьим промыслом. Возможно, этот человек должен нести часть вины за то, что сделал Хьюго.

Майкл посмотрел на него, приподняв брови.

- Судя по этому заявлению, я заключаю, что вы стремитесь дистанцироваться от действий Хьюго?

Уильям пожал плечами, предупреждающим взглядом заглушая возмущённое бормотание Роджера. - - - Я не хочу, чтобы говорили, будто Королевский зал полон негодяев. Но ты же знаешь, что я прав насчёт шепчущего, потому что сам его видел. Я видел, как ты за ним наблюдаешь.

- Да, но он скрывал лицо под капюшоном. Кто это был?

УТРАЧЕННЫЕ ПРОРОЧЕСТВА: АКТ ЧЕТВЁРТЫЙ ПРОДОЛЖЕНИЕ