Сано ехал по городу в окружении своей свиты, по дороге у него было ощущение, что путешествует в прошлое. Он собирался встретиться с людьми, которых его мать знала до его рождения, которые знали о ней то, чего он не знал. У него было неприятное ощущение, что, расследуя преступление, он копает свою собственную историю. Он был уже не тем человеком, каким был вчера, когда мог не обращать внимание на проблемы со спящим под землёй скелетом Тадатоши. И город вокруг него не был таким же, как до Великого пожара.
Серая и коричневая керамическая плитка покрывала крыши зданий в торговом районе Нихонбаши. После пожара в городе запретили покрывать крыши соломой и дранкой. Сано прошёл в ворота и через площадь вокруг них – открытое пространство, созданное для того, чтобы люди не попали в ловушку, избегая огня. Но эти изменения были поверхностными по сравнению с масштабной, глубокой трансформацией города.
После Великого пожара армия землемеров, инженеров и строителей заполонили руины. Они воскресили новое, улучшенное Эдо. Перестановка ослабила перенаселенность и предотвратила распространение пожаров. Семьи клана Токугава перенесли свои владения за пределы замка Эдо; кланы даймё переехали дальше от него. Самураи низших рангов переехали в западные и южные пригороды. Крестьяне ушли дальше на запад и обосновали новые деревни; торговцы и ремесленники были рассеяны по районам Шиба и Асакуса. Мегаполис вырос более чем в два раза по сравнению с предыдущим размером. Многие из новых кварталов расположились на заболоченных участках, далеко от центра города и потому не всем нравилось туда переселяться, но никто не мог возразить требованию бакуфу.
Сано и его люди проехали по мосту Рёгоку, построенному для развития поселения на восточном берегу реки Сумида. Мать и сестра Тадатоши жили в Фукагаве, в одной из многочисленных вилл, построенных после Великого пожара. У благородных семей теперь было три разных места жительства: «Верхний дом» возле замка Эдо, для князя, его семьи и его слуг; «Средний дом», находящийся подальше от замка, для наследника или отставного князя; и «Нижняя палата», вилла в пригороде, для эвакуации во время чрезвычайных ситуаций или для членов клана, не нуждающихся в городе. Вилла, перед которой остановился Сано и его люди, находилась в тихом анклаве самурайских домов среди домов и рынков горожан. Охранники приветствовали Сано и его людей и взяли у них лошадей. Пройдя внутрь, Сано оказался в приёмной, причудливо украшенной росписью стрекоз и лягушек в пруду с лилиями. Слуги поспешили за женщинами.
Они вернулись, неся госпожу Атеки, маленькую женщину старше восьмидесяти лет, кости которой были такими же хрупкими, как у птиц, расписанных на её сером кимоно. Её нос был похож на клюв, а редкие седые волосы торчали, как перья. Слуги мягко уложили её на подушки, на которых она выглядела, как голубь в гнезде. Её дочь села рядом с ней. На Ойгими было тёмно-коричневое кимоно, а её голову покрывал чёрный шарф. Она держала своё лицо повернутым налево, к своей матери, подальше от Сано.
Гостю был предложен чай, от которого он вежливо отказывался, но, после повторного предложения, - согласился и его подали.
– Вас послал Его Превосходительство сёгун Токугава Иецуна? – обратилась госпожа Атеки к Сано. Её тихий голос звучал, как сминаемая бумага. Морщины на её лице опустились вниз, придавая ей постоянно скорбное выражение.
– Нет, – сказал Сано. – К сожалению, уже двадцать лет, как он умер. Теперь у нас сёгун – Токугава Цунаёси.
– Как проходит время, – вздохнула госпожа Атеки. – Кто вы такой, молодой человек? Канцлер Янагисава?
– Нет, мама, – раздражённо сказала Ойгими. Ей было за пятьдесят. Толстый белый слой рисового порошка покрывал измождённые, простые черты её лица, которые мог видеть Сано. – Его зовут Сано. Ты думаешь о его предшественнике.
Сано подумал, что, по крайней мере, Янагисава вступил в должность гораздо позже, чем умер прошлый сёгун. Но если госпожа Атеки так всё путает, шансов чего-то добиться от неё немного.
– Ой. Очень хорошо, – сказала госпожа Атеки. – Что привело вас сюда, канцлер Сано?
Теперь Сано столкнулся с более сложной задачей, чем справиться с туманной памятью старухи. Он должен был сообщить скорбные новости.
– Речь идёт о вашем сыне Тадатоши.
Вздрогнув и дрожа, она наклонилась к Сано, держа одну руку за сердце, а другую – вытянула к нему.
– Его нашли?
Она явно никогда не теряла надежду, что Тадатоши жив. Сано не хотелось разочаровывать ее. Он посмотрел на её дочь, чтобы увидеть, как она отреагировала на упоминание о Тадатоши.
Ойгими слегка повернулась в его сторону. Левая сторона её лица была искажена швами и шрамами, просвечивающимися из-под её косметики. Её губы образовали половину гримасы. Её левый глаз был мёртвым серым шаром. Сано понял, что видит перед собой живую жертву Великого пожара.
Испуг проявился на неповрежденной правой стороне её лица. Был ли это ответ на новость о её брате или это произошло потому, что она заметила инстинктивное отвращение Сано к виду её искалеченного лица, Сано не мог определить. Она быстро отвернулась, прикрыв лицо шарфом.
– Мне тяжело говорить, но были найдены останки Тадатоши, – сказал Сано. – Он умер вскоре после того, как исчез.
– Ой! – господа Атеки была разочарована. – Конечно, глупо было верить, что Тадатоши ещё мог быть живым. Полагаю, я всё время знала, что он мёртв.
– Конечно, он мёртв, мама, – голос Ойгими звучал излишне резко. – Если бы он не был мёртв, он бы вернулся сейчас.
– Да, ты права, – сказала госпожа Атеки, и Сано не пропустил холодность её тона. Ойгими может быть её верным защитником, но в их отношениях не было мира и гармонии. Она повернулась к Сано. – Как нашли Тадатоши?
Сано рассказал о шторме возле храма, упавшем дереве, открывшейся могиле.
– Как, чёрт возьми, он туда попал? – спросила она, сбитая с толку.
– Очевидно, не сам себя закопал, – сказала Ойгими. – Канцлер Сано пытается сказать, что Тадатоши был убит.
– Его убили? – госпожа Атеки уставилась на Сано. Она охватила лицо руками. Её пальцы скользили по щекам, опуская их вниз. – Но кто убил моего сына?
– Я надеялся, что вы мне скажете. Я расследую его убийство от имени сёгуна.
– Простите мое предположение, но я бы подумала, что у сёгуна имеются более важные дела, чем беспокоиться о Тадатоши. – Ей, несмотря на её уродство, была присуща обычная откровенность пожилых женщин. – Что бы с ним ни случилось, это случилось давно. – Она подозрительно посмотрела на Сано. – Могу ли я спросить вас, лично вам это зачем?
Сано чувствовал, что обязан этим женщинам сказать честно.
– Да. Мою мать обвинили в похищении и убийстве Тадатоши.
Госпожа Атеки выглядела слишком ошеломленной, чтобы говорить. Ойгими озадаченно посмотрел на Сано.
– Кто твоя мать?
– Её зовут Эцуко, – сказал Сано. – Она была фрейлиной вашей матери. Вы её помните?
На лице госпожа Атеки появилось понимание.
– Ой! Эта симпатичная молодая девушка, – она улыбнулась. – Я её очень любила.
– Ты сын Эцуко? – удивленно спросила Ойгими.
– Мне всегда было интересно, что случилось с Эцуко, – сказала госпожа Атеки. – Она покинула нас очень внезапно.
Сано увидел шанс заполнить некоторые пробелы в истории своей матери.
– Когда она ушла?
– Это было вскоре после Великого пожара, – сказала госпожа Атеки.
– В чём была причина? – спросил Сано.
Госпожа Атеки прищурилась, пытаясь сфокусироваться на прошлом.
– Всё, что я помню, это то, что она ушла домой, чтобы жить со своими родителями.
– Родителей матери – своих бабушку и дедушку – Сано никогда не видел. Она сказала ему, что они погибли на пожаре.
– Мне было грустно, но я должна была её отпустить, – сказала госпожа Атеки. – Мой муж умер, его имущество сгорело. Меня приняли некоторые родственники. Мы жили в их летней вилле на холмах, там было очень много людей. Эцуко не нашлось бы места.
– Я никогда не знала, почему она ушла, – сказала Ойгими, – но в то время у меня были другие поводы для беспокойства.
Сано истолковал горечь в её голосе так, что она страдала от ожогов, которые, должно быть, причиняли ужасную боль.
Сано решил уточнить ещё один момент.
– Вы ещё когда-нибудь слышали об Эцуко? – спросил он госпожу Атеки.
– Нет, я не помню.
– Она как будто сквозь землю провалилась, – сказала Ойгими.
Было ли это совпадением, что она исчезла из их жизни вскоре после Тадатоши? Беспокойство пронзило Сано. Как его мать провела месяцы после того, как она оставила их и до того, как вышла замуж за его отца? Он задавался вопросом, скажет ли она ему, если он спросит.
– У вас было подозрение, что она причастна к исчезновению Тадатоши?
– Вовсе нет, – голос Ойгими звучал как-то недоверчиво. – Я думала, что он погиб на пожаре.
– Дорогой, конечно, я не думала такого, – сказала госпожа Атеки. – Эцуко была хорошей девочкой. Она не могла никого обидеть.
– Я согласна, – Ойгими задумалась, а затем спросила: – Могу я спросить, кто обвинил Эцуко?
– Это был Дои Наокацу, – сказал Сано.
– Это, безусловно, день всплывших из прошлого имён, – сказала госпожа Атеки. – Я помню Дои. Он был телохранителем моего сына.
– Он также был женихом Эцуко, – сказал Ойгими. – Я всегда удивлялась, почему они так и не поженились.
– Но вы хоть представляете, почему он её обвинил? – не обращая внимания на её намёк на информацию, которой у него не было, спросил Сано.
– Ни малейшего понятия.
– Я помню, как расстроился Дои после исчезновения Тадатоши, – сказала госпожа Атеки. – Он упал на колени и извинился передо мной за то, что не смог его найти. Он плакал и просил у меня прощения. Он был готов совершить сеппуку.
Жаль, что он этого не сделал, подумал Сано. Ритуальное самоубийство Дои спасло бы многих от неприятностей.
– Но я была уверена, что Тадатоши жив, – сказала госпожа Атеки. – Я сказала Дои, что он должен быть готов служить ему, когда сын вернётся.
Сано задавался вопросом, означает ли поведение Дои, что он чувствовал себя виноватым из-за того, что не справился со своими обязанностями.
– Как вы думаете, Дои мог убить Тадатоши?
– О, нет! – воскликнула госпожа Атеки. – Он был предан моему сыну.
– Мысль о том, что он мог похитить моего брата, смешна, – сказала Ойгими. – Но идея относительно Эцуко такая же, и не только потому, что она была слишком хороша. Тадатоши не был ребёнком, которого можно было легко похитить и убить. Он был достаточно силен, чтобы дать бой. Как Дои говорит, каким образом Эцуко удалось его похитить?
– Он говорит, что ей помогли, – сказал Сано, – наставник Тадатоши.
Женщины сидели неподвижно, ошеломлённые ещё одной всплывшей новостью поверх остальных.
– Полагаю, у Тадатоши был наставник. Кто это был? – наконец сказала госпожа Атеки.
– Тот монах, – нетерпеливо сказала Ойгими. – Его звали Эген.
– О-да! Сейчас я вспомнила.
– Я его совсем не знала, но, должно быть, он был порядочным человеком, иначе мой отец не взял бы его на работу, – сказала Ойгими Сано. – Вы спрашивали его, сделал ли он это?
– Пока нет, – сказал Сано. – Я ищу его. Вы знаете, где он?
Госпожа Атеки покачала головой.
– Мы не видели его все эти годы. Он ушёл после пожара, – сказала Ойгими.
Возможно, не только потому, что потерял ученика, подумал Сано. Возможно, Эген был замешан в похищении. Сано надеялся, что Хирата продвинется в его поиске. На данный момент Сано нужны подозреваемые под рукой.
– Вы знаете кого-нибудь, кто хотел бы смерти Тадатоши?
Мать повернулась к дочери. Сано увидел удивление в обоих их профилях.
– Может быть это он? – Спросила госпожа Атеки.
– Конечно. Мы должны были заподозрить его много лет назад, – ответила Ойгими.
– Кто он? – спросил Сано.
– Токугава Нобунага, – объяснила госпожа Атеки. – Он был братом моего мужа.
– Почему он мог убить Тадатоши? – спросил Сано.
– Он хотел, чтобы его сын стал сёгуном, – сказала Ойгими. – Тадатоши опережал его сына по линии преемственности. С уходом Тадатоши его сын поднялся выше.
Политические амбиции приводили ко многим убийствам, но Сано сомневался, что в данном случае такое возможно.
– Тадатоши был далеко внизу среди всех претендентов. Избавление от него не сдвинуло бы его двоюродного брата в число реальных претендентов.
– Мой муж и его брат были соперниками с детства, – сказала госпожа Атеки. – Его брат был очень завистлив. Он не мог видеть моего мужа впереди хоть в чём-то.
– И мы все однажды видели, как он чуть не убил Тадатоши, – сказала Ойгими.
– Когда это было? – спросил заинтригованный Сано.
– Тадатоши, должно быть, было около двенадцати лет, – сказала госпожа Атеки. – Это случилось во время стрельбы из лука. Мой деверь выпустил стрелу, она попала в стену прямо рядом с Тадатоши. И стоял он вовсе не рядом с мишенями.
– Мой дядя сказал, что это произошло случайно, – презрительно сказала Ойгими.
– После этого мой муж держал нашего сына подальше от своего брата, – сказала госпожа Атеки, – но он не мог всё время наблюдать за Тадатоши.
Особенно, когда Тадатоши уходил, подумал Сано. Возможно, в день его смерти ему не повезло встретиться со своим завистливым дядей.
– А где был ваш деверь, когда Тадатоши исчез?
– Я не знаю, – сказала госпожа Атеки. - Полагаю, я была слишком расстроена, чтобы интересоваться им. Мой муж и многие другие люди погибли в огне. Мой сын пропал, и мне пришлось заботиться о дочери.
– Позже я слышала, как дядя говорил о том, что он делал во время пожара, – сказала Ойгими. – Он и его слуги накрывали крышу их дома мокрыми одеялами, чтобы защитить его от огня. Но он всё равно сгорел. Им едва удалось добраться до холмов, пока огонь не перекрыл дороги.
Он мог столкнуться с Тадатоши возле храма и увидеть возможность, посланную небесами, подумал Сано.
– А где он теперь?
– Он умер больше, чем десять лет назад, – сказала Ойгими.
– А его сын?
– Он умер в прошлом году.
– Можете ли вы вспомнить кого-то ещё, кто мог убить Тадатоши? – спросил Сано.
Никто из женщин не высказал никаких предположений. Сано поблагодарил их за сотрудничество и встал.
– Большое спасибо, что рассказали мне о моём сыне, достопочтимый канцлер. По крайней мере, я могу перестать задаваться вопросом, что с ним случилось. Надеюсь, вы найдете его убийцу.
– Я сделаю всё возможное, – пообещал Сано.
Он присоединился к Маруме, Фукиде и другим людям его окружения.
– Что-то хорошее? – спросил Маруме, когда они сели на лошадей и уехали. Сано рассказал, что женщины сказали ему.
– Два свидетеля хорошо отзываются о моей матери и появился новый подозреваемый. Неплохо для одной беседы.
– Было бы лучше, если бы дядя Тадатоши был ещё жив, – сказал Фукида, – но его смерть не спускает его с крючка.
– У нас не может быть всего, – сказал Сано. Его настроение улучшилось; впервые с момента ареста его матери всё стало лучше. – А мой любимый подозреваемый все ещё жив.
– Не должны ли мы нанести визит полковнику Дои? - спросил Фукида.
– В этом нет особого смысла, – сказал Сано. – Что он может сказать, кроме как отрицать свою вину и клеветать на мою мать? У меня есть лучший источник информации о нем. И у меня только что появился план, которому я хочу следовать дома.
Комментариев нет:
Отправить комментарий