Рэйко сидела в комнате напротив зала для гостей. Она дождалась, когда Хана вышла из комнаты и ушла по коридору, оставив мать Сано одну. Увидев это, Рэйко взяла поднос с блюдом розовых пирожных, наполненных сладкой каштановой пастой, своим любимым лакомством, пересекла зал, тихо открыла дверь в комнату и вошла.
Её свекровь лежала в постели, но когда она заметила Рэйко, поднялась и села. Она неловко разгладила свои помятые седые волосы и хлопчатобумажную рубаху. На лице у неё была написана тревога.
– Извините, что беспокою вас, достопочтенная свекровь. – Рэйко опустилась на колени и поклонилась. – Я хотела убедиться, что с вами всё в порядке.
– Гораздо лучше, спасибо, – пробормотала старуха, опустив глаза, избегая взгляда Рэйко.
– Я рада слышать это.
Рэйко тайком всматривалась в свою свекровь. В свете того, что Сано сказал ей, она ожидала, что Эцуко будет выглядеть по-другому, соответственно её самурайскому статусу. Но Эцуко выглядела так же обыкновенно, как и всегда, хотя далеко не хорошо. Единственным изменением было отношение Эцуко к Рэйко. Обычно робкая старушка теперь была перепугана.
Задумавшись, чем это вызвано, Рэйко хотела успокоить Эцуко.
– Я принесла вам пирожные, – сказала Рэйко и поставила поднос рядом с кроватью.
– Спасибо. Вы очень любезны. Извините, что навязалась вам, как снег на голову. – Эцуко, кроткая и сокрушённая, не притронулась к еде. Казалось, он ждала, что Рэйко уйдёт, но та осталась на месте. – Вам не нужно беспокоиться обо мне. Я уверена, что у вас есть более важные дела ...?
Рэйко понимала, что свекровь хочет избавиться от неё, но сделала вид, что не поняла намёка.
– Это меня вовсе не затрудняет. Я рада, что вы с нами.
– Я прошу прощения за то, что доставила вам такие неприятности, достопочтенная невестка, – смиренно сказала Эцуко. – Прошу прощения.
– Не нужно извиняться, тут нечего прощать, – всё же Рэйко почувствовала определённую обиду. Эцуко, хотя и случайно, была источником серьезной угрозы для всей их семьи. Рэйко вспомнила о других знакомых женщинах, чьи свекрови ненавидели и оскорбляли их, избивали и бросали в них вещи. Эти проблемы казались тривиальными по сравнению с Рэйко, свекровь которой обвинялась в убийстве члена клана Токугава, за что могли казнить всех её родственников.
Потом Рэйко стало стыдно за обиду на Эцуко. Женщина всегда относилась к Рэйко если не с любовью, то с уважением. К тому же, насколько было известно Рэйко, она никогда не делала ничего плохого. Кроме того, она не специально подвергла опасности семью Рэйко. Князь Мацудайра использовал Эцуко против Сано. Если бы не она, он нашёл бы другое оружие. Рэйко пожалела Эцуко, и решила, что должна оказать Эцуко всю необходимую помощь. Это была её обязанность невестки и это было в её собственных интересах.
Она была просто обязана верить в непричастность Эцуко к убийству.
– Поскольку вы здесь, я рада возможности общаться с вами, – сказала Рэйко, – даже несмотря на то, что это случилось в трудных обстоятельствах.
– … Да.
Это одно слово передало, насколько Эцуко была неудобна компания Рэйко и что она приняла тот факт, что гостья должна считаться с желаниями хозяйки.
– Муж рассказал мне, что случилось, – осторожно начала Рэйко. Она заметила, как Эцуко сразу сложила руки и сжалась в кровати. – Я понимаю, почему вы не хотите говорить об этом, но, возможно, я смогу помочь.
Эцуко ничего не сказала, а лишь ёрзала под покрывалом. Рэйко задумалась, знала ли её свекровь, что она помогала Сано в его расследованиях, но решила об этом не спрашивать. Рэйко также подумала, что Эцуко знает о её подозрениях, потому что почувствовала, что эта женщина умнее, чем она считала раньше.
– Вспомнили ли вы что-нибудь ещё с тех пор, как поговорили с моим мужем? – спросила Рэйко. Сано не рассказал ей о том, что узнал от своей матери, но она узнает об этом позже, и она не должна тратить время на то, чтобы перекапывать уже вспаханную землю.
– Нет, – пробормотала Эцуко.
– Некоторые вещи гораздо легче обсудить между женщинами и между нами с вами, чем матерью и сыном, – продолжила Рэйко.
Она надеялась, что Эцуко расскажет о своем семейном происхождении, но Эцуко промолчала. Рэйко не хотела давить на свекровь, чтобы не усугубить их отношения и решила поменять тактику.
– Моему мужу пожет помочь очистить ваше имя, если доказать, что вас не было в храме в то время, когда умер Тадатоши. Может вы помните кого-нибудь, кто может засвидетельствовать, что вы были где-то другом месте?
– Там никого не было, – едва слышным голосом сказала Эцуко. Означало ли это, что она была где-то одна, без свидетелей, или что она действительно была в храме? Рэйко не могла не задаваться этим вопросом. Но отсутствие алиби не обязательно означало, что Эцуко был виновна.
– Вы можете вспомнить что-нибудь, что могло бы помочь моему мужу доказать вашу невиновность?
– Нет – прошептала Эцуко.
– Я вижу, – Рэйко разочаровано сглотнула. Судьба её детей зависела от свекрови; Эцуко вовсе не собиралась помогать. – Есть ли что-нибудь, что может создать вам больше проблем, если об этом станет известно, нужно ли моему мужу что-то предпринимать в этом плане?
– … Нет.
Речь Эцуко часто колебалась, но на этот раз Рэйко заметила, что она на мгновение дольше обычного раздумывала над ответом. Это могло означать, что Эцуко задумалась, вспоминая забытый факт, но это также могло означать, что она очень хорошо знала о некоторых изобличающих доказательствах, которые могли бы всплыть на поверхность. Но какой бы ни была правда, Рэйко поняла, что её свекровь была более крепким орешком, чем другие подозреваемые, с которыми она имела дело. В Эцуко говорила её кровь самураев, твёрдое ядро решимости, обёрнутое в скромный облик.
И всё же Рэйко всё ещё жалела Эцуко и продолжала надеяться на её оправдание. Это было не обычное расследование. Если она разоблачит свекровь в преступлении, это не принесёт ей удовлетворения.
Эцуко выглядела уставшей и ослабевшей. Рэйко поняла, что больше ничего она сейчас не узнает.
– Ну, тогда вам лучше отдохнуть. Мы можем поговорить ещё немного позже, – сказала Рэйко и решила отложить своё мнение об Эцуко, по крайней мере, до тех пор, пока не появятся новые факты.
Сано, Маруме и Фукида нырнули под голубую занавеску, которая висела у входа в грязную общественную баню. Они заплатили дежурному монеты, взяли полотенца и мешки с рисовыми отрубями и вошли в комнату, обнесенную заплесневелыми стенами, где обнаженные люди обтирались мочалками и лили себе на голову воду из вёдер или расслаблялись, лёжа в большой ванне среди облаков пара. В Эдо бани были разных типов. Некоторые были для семей, у которых не было места для ванн дома. В других незаконные проститутки любого пола обслуживали своих клиентов. Сано знал, что здесь именно такая баня.
.
Когда он и его товарищи зашли в общий зал, Сано увидел ронина с чёрной щетиной на лице и выбритым теменем, который прошёл мимо покрытых татуировками бандитов. Сано старался не смотреть на кого-либо слишком внимательно, пока искал человека, из-за которого пришёл сюда. Такая баня была как бы нейтральной территорией, в которой властители, по молчаливому согласию, не причиняли друг другу вреда, хотя и это не всегда соблюдалось. Мрачные взгляды скользнули по Сано. Он услышал, как тихо произнесли его имя, и увидел Тоду Иккью, главного шпиона мецукэ – разведывательной службы Токугава, сидящего в ванне. По крайней мере, Сано подумал, что это Тода; у шпиона было такое невзрачное лицо, идеально подходящее для его работы. Хотя они знали друг друга более десяти лет, Сано никогда не узнавал Тоду с первого взгляда.
– Меня ищете? – спросил Тода.
Усталый голос и выражение лица были знакомы. Сано подсел к нему.
– Ваши люди сказали мне, что я могу найти вас здесь. Я не думаю, что вы пришли для удовольствия?
Тода мягко улыбнулся.
– Профессиональное удовольствие, можно сказать. Спасибо, что не ворвались со всем окружением. Это помешало бы моей операции.
Сано и его люди пришли в одежде без гербов, а свиту оставили на улице.
– Кого ждёте? – спросил Сано Тоду, а Маруме и Фукида взялись тайком наблюдать за другими купальщиками.
– Повстанцев, как обычно, – ответил Тода. – В частности, из банды, которая в прошлом месяце напала на отряд войск князя Мацудайры на тракте.
Властитель Мацудайра использовал мецукэ, чтобы расправляться со своими врагами. Сано тоже. Мецукэ играла за обе стороны своего соперничества, обеспечивая своё выживание, независимо от того, кто в конечном итоге победит. Тода пережил много политических бурь, и Сано поспорил бы, что он останется невредимым, когда утихнет и эта, последняя.
– Мы знаем, кто они, – сказал Тода, - и нам подсказали, что им нравится встречаться здесь. Мы ждём их, чтобы задержать.
– Мы? – Удивился Сано.
– Здесь со мной мои люди. Не беспокойтесь, вы не заметите их. И наши цели тоже, – сказал Тода, после чего поинтересовался. – Вам то что надо?
– Информация.
Сано не стеснялся искать её у этого шпиона, который помогал удерживать его врага у власти. И Сано, и властитель Мацудайра доверяли Тоде, потому что он не поддерживал ни того, ни другого. Тода делал всё возможное для них обоих и для своего же блага.
– О полковнике Дои? – спросил Тода.
– Откуда вы знаете?
– Если бы я был на вашем месте, я бы тоже интересовался Дои. Он тот, кто подверг тебя и твою мать опасности. Убери его – и проблема решена.
– Так что вы можете сказать мне? – сказал Сано.
– Дои Наокацу, член младшего потомственного вассального клана Токугава. Его отец был бухгалтером Токугава Наганори, отца Тадатоши. Молодой Дои с самого начала был на голову выше своих сверстников, которых превосходил в боевых искусствах и сообразительности. Он был назначен главным телохранителем Тадатоши в возрасте пятнадцати лет, когда обычные самураи являются всего лишь пехотинцами задних рядов. После Великого пожара, когда отец Тадатоши умер, а Тадатоши предположительно тоже, большинство их слуг стали ронинами.
Они бы числились среди полчищ других новых самураев без хозяина. Огонь разрушил жилые дома военного класса внутри ворот Токивабаси и Кадзибаши. Многие вассалы Токугавы, у которых были свои слуги, умерли или потеряли всё, оставив слуг без крова и в нищите.
– Все эти новые ронины создавали проблемы, – напомнил Сано. – Они объединились в банды, которые мародерствовали в соседних областях. Грабили магазины, склады и занимали заброшенные домах.
Многие другие выжившие сделали то же самое. Огонь практически уничтожил всё продовольствие Эдо и его жилища, что вызвало массовый голод. Тысячи людей, которые не были убиты огнём, умерли от голода.
– Дои выбрал правильную сторону в непростой ситуации, – сказал Тода. – Он добровольно предложил свои услуги армии сёгуна, которая изо всех сил старалась навести порядок. Он возглавлял бригаду, которая доставляла людям продовольствие. Он переправлял через реку кипы риса, готовил рагу своими руками и отбивался от банд, пытавшихся украсть еду. Он стал своего рода героем.
Пожар породил многих героев, которые встали на путь помощи своим собратьям. Это была яркая сторона катастрофы. Но хотя Сано мог восхищаться Дои, он задавался вопросом, мотивировались ли усилия этого человека чем-то помимо доблести, и видел в этой истории пробел.
– У вас есть какая-нибудь информация о том, что Дои делал во время пожара? – спросил Сано. – Или о его отношениях с Тадатоши?
– Нет! – Тода смотрел на дверь, через которую приходили и уходили люди.
– Во время пожара и довольно долгое время мецукэ не работал как обычно. Не было и остальной части правительства. Был полный хаос. И до пожара мы не удосужились поинтересоваться Дои.
– Он был практически никем, – заметил Сано.
Тода кивнул.
– Но после пожара его достижения привлекли внимание отца князя Мацудайры, который принял его. Дои взяли начальником охраны в провинциальное поместье Мацудайра. До того, как ему исполнилось тридцать лет, он уже был управляющим имением. Позже он вернулся в Эдо и присоединился к внутреннему кругу командования нынешнего властителя Мацудайры.
– Он женился? – спросил Сано, думая о разрыве отношений матери с Дои.
– Да. Его жена – двоюродная сестра князя Мацудайры.
Это была намного более выгодная партия, чем мать Сано. Её связь с князем Мацудайрой помогла Дои в его амбициях. Похоже, Дой разорвал помолвку, потому что хотел более социально выгодного брака.
– Дети? – спросил Сано.
– Два сына и дочь. Сыновья – оба высокопоставленные офицеры в армии князя Мацудайры. Дочь вышла замуж за богатого и влиятельного даймё клана Ниу. У Дои двенадцать внуков, все настроены на великие дела.
Дои не мог пожаловаться на то, как сложилась его жизнь. Теория Сано, что Дои обвинил его мать из-за обиды на разврыв помолвки, не выдерживала критики.
– Последний триумф Дои был в войне против бывшего канцлера Янагисавы, – сказал Тода. – Его полк больше всего уничтожил вражеских войск в армии Мацудайры.
Его карьера казалась одной из самых похвальных, о которых Сано когда-либо слышал, его репутация безупречна.
– У Дои никогда не было проблем?
– Насколько нам известно – нет. Он не играет, не ходит по шлюхам и не пьяница. Мы никогда не слышали о его злоупотреблениях. – Тода печально улыбнулся, удивленный разочарованием Сано. – Мне жаль. Кажется, я вернул вас туда, откуда вы начали.
– Остаётся только одна видимая причина обвинения Дои – верность князю Мацудайре. Ну, а я не собираюсь на этом останавливаться, – сказал Сано. – Я собираюсь провести свою собственную проверку Дои.
Мецукэ не могла знать всего и Тода признал, что Великий пожар временно дезорганизовал их. Их упущение дало людям возможность поступать так, как им нравится, незаметно. Сано хотел пролить свет на этот тёмный хаос, в котором Тадатоши встретил свою смерть. Сано был уверен, что найдёт там причастного к убийству Дои.
– Удачи, – сказал Тода.
Внезапно он напрягся. Сано заметил четверых мужчин, которые только что вошли в дверь. Это были ронины, их лица и одежда говорили о их непростой судьбе. Тода приложил пальцы к губам и свистнул. Громкий пронзительный шум вибрировал в воздухе, отражаясь от стен. Ронины замерли. Девять купальщиков выскочили из ванны. В суматохе моющихся обнаженных тел они напали на ронинов, которые даже не успели вытащить свои мечи. Сано, его товарищи и другие купальщики с удивлением наблюдали за тем, как мелькают кулаки, ноги и падают тела. В одно мгновение четыре мятежника были захвачены.
– Хорошая работа, – сказал Сано.
Тода улыбнулся, наблюдая, как его коллеги выводят повстанцев за дверь.
– Могу ещё чем-нибудь вам помочь?
– Вы получали какие-нибудь новости о Янагисаве? – Сано озвучил внезапно возникшую идею.
– По сообщениям официальных лиц, он всё ещё прозябает на острове Хатидзё, – в непрозрачных глазах Тоды вспыхнул интерес. – Почему вы спрашиваете?
Сано почувствовал, что его подозрения угасли. Если бы была какая-то причина для них, Тода должен был бы знать.
– Просто любопытно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий