– Произошло, ааа, важное событие, – объявил он.
–Должно быть, действительно важное, раз вы вышли из собственных апартаментов, – пробормотал себе под нос Мацудайра.
Сано знал, что князь Мацудайра ненавидел своё подчинённое сёгуну положение и завидовал своему двоюродному брату, возглавлявшему диктатуру Токугава. Он считал, что это место должно принадлежать ему, по праву его превосходящего интеллекта и силы. При этом он был вынужден демонстрировать безусловное подчинение сёгуну. В эти дни ему едва удалось скрывать своё презрение.
– Что случилось, ваше превосходительство? – вежливо спросил Сано.
– Что понадобилось тащить меня сюда, – пробормотал князь Мацудайра.
– Сегодня утром у холма Инари на холмах была сильная буря, – сказал сёгун. – Она вырвала большое дерево.
– Почему это нас должно озаботить? – перебил господин Мацудайра. – Если в этой истории есть смысл, пора уже дойти до него.
Сёгун с прищуром посмотрел на двоюродного брата. Сано заметил, что сёгун в последнее время казался более нервным, чем обычно, будто чувствовал, что что-то в стране идёт не так. Он не знал, что князь Мацудайра фактически контролировал Японию, что Сано противостоял князю Мацудайре, с которым они были на грани войны. Никто не сообщал ему об этом, а сам он был поразительно не наблюдателен. Кроме того, Сано и князь Мацудайра заключили общенациональный заговор молчания, потому что, если сёгун всё же узнает, то его вмешательство может нарушить неустойчивый баланс сил. Но даже не зная того, что в действительно происходит вокруг, он, должно быть, понял, что его двоюродный брат является источником проблемы.
– Когда дерево упало, корни, ааа, вырвались из-под земли, – медленно продолжал сёгун, намеренно раздражая властителя Мацудайру. – В образовавшейся яме был человеческий скелет. Он был похоронен рядом с деревом, в безымянной могиле, – сёгун резко указал на своих охранников, - и вот он!
Охранники расступились, чтобы показать железный сундук. Сёгун стоял как можно дальше от него, не желая подвергнуться загрязнению смерти. Еритомо держался тихо, стараясь не привлекать внимания. Сано понимал почему. Еритомо был сыном бывшего свергнутого канцлера Янагисавы. Хотя господин Мацудайра изгнал Янагисаву и его семью, Еритомо остался в Эдо, потому что на этом настоял сёгун. Любовь сёгуна защищала Еритомо от князя Мацудайры, который хотел уничтожить всех, кто был связан с его бывшим соперником, но при этом Еритомо старался не рисковать.
Сано и князь Мацудайра в замешательстве смотрели на сундук.
– Почему вас так беспокоит старый скелет, достопочтенный кузен? – господин Мацудайра с усилием заговорил вежливо. – Вероятно, это принадлежит какому-то паломнику, заболевшему и умершему в храме много лет назад.
– Это не так, – торжествующе сказал сёгун. - Я знаю, кто это.
– Как, если могила была без опознавательных знаков?
Сёгун поманил охранника, который вышел вперёд, держа длинный узкий завёрнутый в ткань свёрток. Когда охранник развернул ткань внутри оказались два меча. Покрытые грязью и ржавчиной, они были короче, чем обычное оружие самураев. Сано заметил, что они немного длиннее, чем те, которые он дал Масахиро. Эти мечи принадлежали ребёнку.
– Мечи лежали возле скелета, – сказал сёгун. - Видишь кому они принадлежали?
Сано читал символы, которые блестели золотом среди ржавчины.
– Токугава Тадатоши, – он удивленно повернулся к сёгуну. – Он принадлежал вашему клану.
– Да. Ты знаешь, кем он был? – спросил сёгун с видом ребёнка, играющего в угадайку.
Огромное генеалогическое дерево клана Токугава было очень разветвлённым. Прежде чем Сано смог обдумать это, встрял князь Мацудайра.
– Он был вашим троюродным братом, ваше превосходительство.
– Правильно, – сказал сёгун, хлопая в ладоши.
Князь Мацудайра одарил Сано улыбкой, говорящей, что он получил очко в их борьбе за благосклонность сёгуна. Самый влиятельный человек, лишившийся этой благосклонности, мог быть изгнан из бакуфу, отправлен в ссылку или казнен. Власть сёгуна была абсолютной.
–Тадатоши исчез, когда ему было четырнадцать лет, – вспоминал Мацудайра. - В год Мейреки, в восемнадцатый день первого месяца.
– В тот день, когда начался великий пожар огненного кимоно с длинными рукавами, – сказал Сано.
– Благородный канцлер хорошо знает даты.
Эту позорную дату, которой уже исполнилось сорок три года знали все. Никто не мог забыть тот пожар, ставший самым худшим бедствием Японии.
Огненное кимоно с длинными рукавами получило своё название от своего происхождения. Девушка по имени Кику влюбилась в юношу-подростка и пошила себе кимоно с длинными рукавами, которое походило на одежду мальчика. Кику внезапно умерла, и это кимоно покрывало гроб на её похоронах. После этого кимоно было передано другой девушке по имени Хана. Хана умерла год спустя, и кимоно также накрывало её гроб. Та же участь постигла ещё одну девушку, Тацу. Семьи девушек решили, что кимоно приносит несчастье, и потому его нужно кремировать на церемонии в храме Хонмё. Когда священник зажёг кимоно, оно так ярко вспыхнуло, что огонь зажёг храм. После огонь распространился по всему городу. В итоге около двух третей города сгорело дотла.
– Я помню тот Великий пожар, – печально сказал сёгун. – Это было ужасно, ужасно. Мне было одиннадцать лет. Моя семья нашла убежище в западной части замка и наблюдала, как остальная часть его сгорает. Я был очень напуган.
Сано родился через два года после Великого пожара. Его знания об этом были ограничены тем, что он читал в отчетах и слышал от других людей, хотя не от своих родителей. Они не любили говорить о тех временах.
– Считалось, что Тадатоши погиб в огне, – вспомнил господин Мацудайра.
– Как и более ста тысяч человек, – заметил Сано. Количество жертв превысило десять процентов населения Эдо.
– Мне всегда было интересно, куда он тогда исчез, – сказал сёгун. –Теперь мы знаем. Но почему он, в конце концов, был похоронен у храма?
– Это всё попахивает нечестной игрой, – Сано представил безымянную могилу ребёнка в отдалённом месте.
– В самом деле? – глаза сёгуна расширились, а рот раскрылся от страха. – Я не думал об этом.
– Ну, где уж тебе подумать, – пробормотал про себя князь Мацудайра.
Сёгун посмотрел на князя Мацудайру и нахмурился.
– Но, я хотел бы точно знать, что случилось с Тадатоши. Канцлер Сано, я приказываю вам это выяснить.
Сано предчувствовал это желание с того самого момента, когда узнал о личности скелета. Теперь же он испытывал два противоречивые чувства. Одним из них было стремление разгадать новую тайну, шанс найти истину. Детективная работа была его призванием, и он любил свою старую работу в качестве сёсакана-сама сёгуна – самого почётного исследователя событий, ситуаций и людей. Его дух жаждал избавится от бремени руководства правительством, погрязшим в политических интригах. Но другим чувством Сано был неприкрытый ужас.
У него не было времени для расследования. Ему надо бороться за выживание; ему надо было предотвратить гражданскую войну. Поиск правды о давней смерти был бы самоубийством.
И господин Мацудайра знал это. Он выглядел так, будто только что получил чудесный подарок. Его измученное лицо исказила уродливая улыбка.
– Прекрасная идея, достопочтенный кузен. Мы можем рассчитывать на канцлера Сано, чтобы получить факты.
Сёгун сиял от этого одобрения двоюродного брата, которого он побаивался. Сано мог представить, что пока он будет занят расследованием, князь Мацудайра будет целенаправленно наносить удары по нему и его союзникам. Лица его людей отражали его смятение. Хирата вышел вперёд.
– Ваше Превосходительство, расследование смерти Тадатоши входит в сферу моих обязанностей. – Он продвинулся до должности сёсакан-сама, когда Сано стал канцлером. – Я буду рад справиться с этим для вас.
– Ааа? – сёгун покосился на Хирату, вспоминая, кто он такой. - Хирата-сан?
Сано должен был признать, что Хирата изменился с тех пор, как сёгун впервые встретил его. Последние годы он отсутствовал, изучая мистические боевые искусства. Строгая практика стряхнула с него лишнюю плоть и сделала его мальчишеское, невинное лицо серьёзным и мудрым. После ранения, полученного при исполнении служебных обязанностей, он превратился в великолепного бойца. Но его репутация в бакуфу пострадала.
– Я почти забыл тебя, – сказал сёгун. – Тебя, ааа, почти никогда не было рядом, – его голос приобрел раздражительный тон. – Ты можешь помогать канцлеру Сано расследовать это дело. Слишком рискованно полностью доверить его кому-то, кто мог бы, ах, – он хлопнул руками, как птица крыльями, – уйти и снова исчезнуть.
Смерть родственника Токугавы была слишком важна, даже после того, как прошло сорок три года, чтобы Сано мог проигнорировать расследование, хотя время было самое неподходящее.
– Для меня большая честь служить Вашему превосходительству, – сказал Сано.
Он почувствовал волнение, которое когда-то испытывал в начале каждого нового расследования, и ощущение времени, когда одиннадцать лет назад он начал первое расследование. Он вспомнил человека, которым он тогда был – скромный ронин, репетитор и учитель боевых искусств, неохотно ставший рядовым ёрики. Тот человек ни за что не поверил бы, что когда-нибудь станет вторым человеком в команде сёгуна, что когда-то будет сражаться за контроль над режимом Токугава. Тот первый случай стал перекрестком для Сано. У него была догадка, что этот случай окажется столь же решающим, кульминацией его деятельности.
– Я хочу получать отчёты о проделанной работе каждый день, – сказал сёгун. – Каким будет твой, ааа, первый шаг?
– Я выясню причину смерти Тадатоши, – сказал Сано.
– Как ты предлагаешь это делать, когда от него остался только скелет? – Князь Мацудайра с радостью представлял сложности в расследовании Сано.
– Я опрошу всех, кто мог его видеть. Следование по его следам может привести меня к ответу. – Сано собирался это делать, но больше рассчитывал на другой способ, о котором он не мог упомянуть.
– А если не найдёшь таких людей? – спросил Мацудайра.
Игнорируя его, Сано обратился к сёгуну.
– Что вы собираетесь делать со скелетом?
Сёгун прикусил губу.
– Я не могу держать это здесь. – он посмотрел на сундук, словно боясь, что он осквернит весь замок.
– Я предлагаю отнести его в мавзолей вашей семьи в храме Каннеи. – сказал Хирата.
–Ах, какая хорошая идея, – с облегчением сказал сёгун.
– Я всё организую, – сказал Хирата.
Сано знал, что Хирата возьмёт скелет и на длинном пути к мавзолею сделает остановку в нужном месте.
– Если вы извините меня, Ваше Превосходительство, я немедленно начну свои допросы. – Чем раньше начать, тем скорее всё закончится. Если только за это время весь его мир не развалится.
Когда он и его люди ушли, он поймал взгляд Еритомо. Еритомо одарил Сано странным выражением сочувствия, смешанным с извинениями.
–Удачи, достопочтенный канцлер, – князь Мацурайра напутствовал Сано, едва сдерживая радость в голосе.
Комментариев нет:
Отправить комментарий