Рэйко была удивлена, увидев, что её свекровь чудесным образом выздоровела.
Эцуко чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы сегодня утром встать с постели, умыться, одеться и позавтракать. Теперь она гуляла с Рэйко и Акико по саду. Воздух был прохладным и влажным. Облака спустились с холмов, угрожая дождём. Акико шла рядом с Эцуко и цеплялась за её руку. Рэйко же шла по другую сторону Эцуко. Ей было больно, потому что Акико отказалась держать её за руку и хотела, чтобы между ними была бабушка. Это не улучшило чувства Рэйко к свекрови, вставшей между ней и дочкой, а также подозреваемой в убийстве, что угрожало всей их семье.
Акико остановилась, чтобы рассмотреть камешек. Эцуко улыбнулась, разговаривая с маленькой девочкой. Рэйко могла угадать причину её восстановления здоровья.
– Полагаю, Сано рассказал вам, что он узнал вчера? – спросила Рэйко.
– Да. – Лицо Эцуко расслабилось в его обычном безмятежном состоянии. – Он сказал, что леди Атеки и Ойгими хорошо обо мне говорили. Всё не так плохо, как раньше.
– Но не так хорошо, как хотелось бы. – Рэйко почувствовала язвительность в своём собственном голосе. Она знала, что её ревность иррациональна и неприлична, но у неё была веская причина быть недовольной своей свекровью. Проблема не разрешилась, Эцуко никак этому не способствовала, потому Рэйко тяжело давалась обходительность в отношении к Эцуко, как того хотел Сано. – Мой муж также сказал вам, что Хана предоставила вам алиби?
– Кажется, он упоминал что-то об этом.
Это был пример официальной речи, которая иногда проскальзывала в разговоре с Эцуко, что, по мнению Рэйко, не соответствовало её скромному прошлому.
– Но, когда я говорила с вами вчера, вы сказали, что никто не может поручиться, что вы не были в это время у храма, у которого убили Тадатоши. Почему же вы не вспомнили, что Хана была с вами?
Акико побежала к цветнику и наклонилась, чтобы понюхать цветы. Тень тревоги затуманила выражение лица Эцуко.
– Вчера я плохо соображала. Я была обескуражена. Если Хана говорит, что мы были вместе, значить так оно и было.
Как легко она объяснила расхождения между их историями, подумала Рэйко; и как проницательно из них Эцуко выбрала ту, которая лучше ей подходит. Сано, вероятно, извинит свою мать и поверит в это алиби. За её простым, скромным обликом он не замечает её интеллект.
– Очень хорошо, – сказала Рэйко, - но с этим алиби, даже, если оно так и было, имеется проблема.
– Ой?
– Преданные слуги часто лгут в угоду своим хозяевам, – сказала Рэйко. - Князь Мацудайра знает это, и он обязательно напомнит об этом сёгуну.
– Значить нам нужно молиться, чтобы сёгун поверил Хане – сказала Эцуко, явно менее уверенная, чем прежде.
– Нам нужно больше, чем молиться, – сказала Рэйко. - Что действительно поможет, так это кто-то другой, кто поручится за ваше местонахождение во время убийства. Вы можете вспомнить кого-нибудь?
– Нет, никого не помню. Я говорила тебе вчера. – резко сказала Эцуко.
– А как же ваши родственники? - сказала Рэйко, переходя к теме, которую Эцуко, казалось, не желала обсуждать.
Эцуко сгорбила плечи и глубоко вздохнула. Она посмотрела через пахнущий цветами сад на Акико, будто ей хотелось убежать от Рэйко и присоединиться к ребёнку.
– Их не было со мной во время Великого пожара.
– Может быть, они всё же могут помочь, – сказала Рэйко. – Кумазава – высокопоставленные вассалы Токугава. Они должны иметь некоторое влияние на сёгуна. – Эцуко и Сано нужны были все могущественные союзники, которых они могли получить. – Должна ли я просить моего мужа связаться с ними?
Рэйко жадно интересовалась кланом Кумазава, ведь это родня её мужа и новая кровная их детей. Она хотела встретиться с ними. Но Эцуко в панике закричала:
– Нет! Пожалуйста!
– Почему нет?
– … Я не хочу их видеть. И они ... они не хотят иметь ничего общего со мной.
– Когда вы в последний раз видели своих родственников? – спросила Рэйко.
Эцуко покачала головой. Она отошла от Рэйко, которая последовала за ней.
– Через несколько месяцев после Великого огня.
Тадатоши умер во время или вскоре после пожара; примерно в то же самое время Эцуко порвала со своей семьёй. Имело ли отношение отчуждение к убийству? Рэйко начала в это верить. Тогда случилось что-то плохое, и это был не только Великий пожар.
– А почему вы потеряли связь со своей семьей?
– Я не помню… это было так давно… все мои близкие уже мертвы… это не имеет значения… – Отговорки Эцуко прерывались вздохами.
Рэйко почувствовала, что у неё заканчивается терпение.
– Я думаю, что это имеет значение, – сказала она, так как ей пришла в голову новая идея. – Я думаю, что они знают о вас то, что вы желаете скрыть. Я права?
– Нет. При всем уважении, достопочтенная невестка, вы говорите глупости. – Страх, который светился в её глазах, противоречил словам Эцуко.
– Это что-то об убийстве? – упорствовала Рэйко.
Эцуко отвернулась от Рэйко.
– Я не намерена это терпеть! – резко сказала она.
– Вам придётся мириться с гораздо худшим, если моему мужу не удастся очистить ваше имя. – Рэйко говорила тихо, чтобы её не услышала Акико, но её характер вскипел. – Вас казнят. Или, может быть, вам все равно. Но как насчёт вашего сына? А как же ваши внуки?
Она сердито указала на Акико, которая сорвала цветок, не обращая внимания на старших. Рэйко поняла, что это была её первая ссора с Эцуко, и что Сано этого не одобрит, но напряжение между нею и свекровью положили конец десяти годам мирных отношений.
– Вы хотите, чтобы они умерли? Разве вы не обязаны им честно всё рассказать и помочь выбраться из этой ситуации?
Эцуко обернулась. Она повернулась к Рэйко, ногти на её руках вонзились в ладони, её обычно мягкое лицо наполнилось яростью.
– Конечно, я забочусь! Я защищала своего сына ещё до твоего рождения. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить его и его детей сейчас. И я сотрудничаю как могу. Что ещё ты от меня хочешь? Признаться в убийстве?
Она разразилась резким, печальным смехом.
– Я признаюсь, если это спасёт их. Но это только осудит их умереть вместе со мной. Если вы верите в обратное, значит, вы не так умны, как вы думаете, достопочтенная невестка!
В шоке от услышанного Рэйко открыла рот и смотрела на свою свекровь. На её глазах будто домашняя кошка внезапно превратилась в льва, взревела и напала. Рэйко увидела в Эцуко другую, более сильную, безжалостную женщину; женщину, которую, как она знала, Сано никогда не видел.
Она увидела женщину, способную на убийство.
Все её инстинкты подсказывали ей, что её свекровь виновна.
Вокруг них дул сильный ветер. Капли дождя оросили сад. Над ними чёрные облака покрывали голубое небо. Затем Рэйко издалека услышала голос Сано:
– Мама! Рэйко-сан! У меня хорошие новости!
Сано спешил через сад к матери, жене и дочке. Он ехал впереди к замку Эдо с Маруме, Фукидой и некоторыми из своих войск, в то время как Хирата и другие последовали за наставником. Он договорился об аудиенции у сёгуна, а затем зашёл домой. Теперь он был рад видеть, что его мать поправляется и ожидал, что то, что он скажет, значительно улучшит её самочувствие.
Она стояла спиной к нему, поэтому он не мог сразу увидеть её лицо. Он видел Рэйко. Выражение её лица сказало ему, что его жена и мать поссорились. Потом его мать повернулась, Акико подбежала к нему и отвлекла его.
– Что случилось? – спросила его мать, надеясь на благоприятный исход, но не смея в него верить.
– Я нашёл наставника Эгена, – сказал Сано.
– Как чудесно! – воскликнула Рэйко. Гнев на её лице сменился улыбкой восхищения и любопытством.
Глаза его матери расширились настолько, что Сано увидел жёлтые белки, окружавшие коричневые зрачки. Зрачки расширились; кровь отхлынула от её лица. Она покачнулась.
– Мама! – Сано подхватил её прежде, чем она упала. – В чём дело?
Она ахнула.
– Ничего. У меня просто закружилось в голове.
Акико испугано закричала.
– Всё в порядке, Акико. У бабушки просто заложило уши. Иди и поиграй сейчас. – сказал Сано.
Маленькая девочка убежала нервно оглядываясь назад. Сано увидел, как щёки матери вновь обрели цвет. Она отстранилась от него, сложила дрожащие руки, а её глаза сияли пылом, которого он никогда не видел в ней раньше.
– Где Эген? – воскликнула она.
Её реакция была чрезвычайной, учитывая тот факт, что она утверждала, что едва помнила наставника. Сано увидел, что Рэйко с недоумением смотрит на неё. Он сказал:
– Мы нашли его в Кодеммахо. Он на пути в замок.
– Я хочу увидеть его!
– Почему ты так хочешь возобновить знакомство с мужчиной через сорок три года?
– Мне просто любопытно, – она отвела взгляд.
Этот ответ не удовлетворил Сано, но у него не было времени на вопросы. Рэйко тоже не стала спрашивать.
– Я отведу Эгена к сёгуну, – сказал Сано. – Он согласился засвидетельствовать, что ни ты, ни он не похищали и не убивали Тадатоши. Он собирается оправдать тебя.
– Он пришёл, чтобы спасти меня, – пробормотала его мать и прижала руки к сердцу. Она прямо вся засветилась. Годы, казалось, слетели с неё, словно накидка.
Сано смутился, увидев в ней красивую страстную молодую женщину, которой она когда-то была, но которой он никогда не знал.
– После того, как Эген закончит давать показания, я приведу его сюда.
– Нет! Я не могу ждать. Возьми меня с собой во дворец!
– Это не очень хорошая идея, – сказал Сано, – князь Мацудайра и полковник Дои непременно придут, чтобы услышать его свидетельство. Тебе придётся встретиться с ними снова.
– Мне все равно! – она схватила Сано за рукав. – Мне надо идти. Пожалуйста!
Сано никогда не видел мать настолько взволнованной, и ему не хотелось отказывать ей в том, чего она так сильно хотела. С таким же успехом она могла бы услышать его рассказ о свидетельстве Эгена, а также о том, что сёгун объявил её невиновной.
– Хорошо, – сказал Сано. – Пошли.
Когда они вместе спешили по саду, она поправила одежду и волосы. Сано почувствовал укол нового подозрения, в котором он не мог или, возможно, не хотел разобраться.
Он оглянулся через плечо и увидел, что Рэйко наблюдает за его матерью. Лицо его жены являлось точным отражением его опасений.
Во дворце Сано и его мать встали на колени на нижнем уровне пола перед помостом, детективы Маруме и Фукида позади него. Сёгун занял помост, Еритомо - слева, князь Мацудайра - справа. Полковник Дои встал на колени на верхнем уровне, возле князя Мацудайры. Вдоль стен солдаты князя Мацудайры, Сано и сёгуна стояли в напряженной близости.
– Ну, ах, канцлер Сано, кто этот свидетель, которого мы все должны услышать? – спросил сёгун.
– Это Эген, – сказал Сано, - бывший наставник вашего кузена Тадатоши.
Еритомо не выглядел счастливым. Князь Мацудайра и полковник Дои тоже.
– Значит, вы его нашли, – спокойно сказал князь Мацудайра.
– Я полагаю, вы не думали, что мне это удастся, – Сано повернулся к полковнику Дои. – Вы, должно быть, рассчитывали на то, что Эген никогда не появится и не возразит вашей лжи.
Сёгун нахмурился, заметив и пытаясь понять враждебность между тремя мужчинами.
– Не надо больше держать нас в напряжении, канцлер Сано. Где свидетель?
Дверь в задней части комнаты открылась. Вошёл Хирата, сопровождающий Эгена. Мужчина закрыл кимоно, завязал пояс на талии и надел штаны; но одежда была изношена и запятнана, его вьющиеся седые волосы были беспорядочными. Вид его рябого лица всколыхнул собрание.
– Оспа! – испугался сёгун, закрыв рукавом нос и рот, чтобы не допустить проникновения злого духа болезни. – Он заразен?
– Не думаю, Ваше Превосходительство. – Сано посмотрел на свою мать.
Её пылкая улыбка растаяла от увиденного. Эген оглядел комнату, замечательно беспечный перед лицом отвращения, которое он вызывал. Он улыбнулся, опустился на колени и поклонился всем.
– Эген? – обратилась она.
Старик посмотрел в её сторону, затем сказал Сано:
– Это ваша мать?
– Да, – подтвердил Сано.
Она и Эген смотрели друг на друга. На лице матери было написано разочарование.
– Ты так изменился, – прошептала она.
– Сорок три года делают такое с мужчиной, – на его лице отражалось лишь умеренное любопытство. – Знал ли я вас достаточно хорошо, когда мы жили в доме Тадатоши?
Сано видел горе и неверие в глазах своей матери. Она сказала:
– Разве ты не помнишь?
Сано удивлялся, почему она так расстроилась, но время для вопросов было не подходящее.
Эген отвернулся от неё лицом к полковнику Дои, который тоже смотрел на него.
– Это вы, Дои-сан? Вы, конечно, хорошо сохранились.
– Давайте прекратим болтовню и приступим к делу, – прервал князь Мацудайра.
Сёгун колебался, будто искал предлог, чтобы возразить своему двоюродному брату; однако ничего не придумав, он кивнул. Еритомо выглядел взволнованным. Сано сказал:
– Эген, скажи им, что полковник Дои солгал о тебе и моей матери.
Эген сидел прямо, не обращая внимания на обращённые на него взоры влиятельных персон. Он вздохнул и с сказал глубоким, резонирующим голосом:
– Он не лгал. Не во всём.
Комментариев нет:
Отправить комментарий