На следующее утро, когда Хирата ел завтрак, Мидори вошла в комнату, держа за руки детей.
– Доброе утро, достопочтенный муж, – сказала она вежливо, но отстранённо.
Дети с любопытством смотрели на его тарелку с рыбой, покрытую нарезанным корнем женьшеня, для стимуляции умственной и физической энергии, цветками ворса для укрепления крови и ягоды лиции для улучшения зрения. Они были мрачны в присутствии своего странного отца, который ел странную еду, мало говорил и делал загадочные вещи.
– Доброе утро. – Хирата не видел Мидори со вчерашнего дня. Прошлой ночью она не спала в их комнате. С тех пор, как он вернулся домой, они разделяли постель, но и только. Теперь же она положила край даже этому. Расстояние между ними увеличилось и становилось непреодолимым.
– Извините, что прерываю вас, – сказала Мидори.
Ночью что-то в ней изменилось. Она вела себя со сдержанной вежливостью, так, как полагается жене относиться к своему мужу. Это обеспокоило Хирату больше, чем её вспыльчивость. Была ли это новая тактика в их войне? Он изучал Мидори, как противника на поле битвы. Его тренированное восприятие не чувствовало в ней агрессии, никакого трюка, чтобы подтолкнуть его к другому аргументу. Скорее, её эмоциональная энергия внутри неё сократилась, не выделяя ни тепла, ни света для чтения. Озадаченный, он выбрал осторожность как лучший путь.
– Всё в порядке, ты никак не мешаешь, – сказал он. - Заходи. Посиди со мной.
– Я сяду, если вы настаиваете, муж. – Мидори была нехарактерно кроткой, подчиненной. – Но мне надо накормить детей. – Они цеплялись за ее руки, глядя на обоих родителей в страхе перед очередной ссорой.
Хирата испытывал искушение спросить, чем она занимается, но его инстинкты предупредили его. Выявление замешательства перед противником ставит воина в невыгодное положение. Он чувствовал себя раздражённым, потому что он мог победить любого мужчину в бою на мечах, но не собственную жену в своём собственном доме.
– Очень хорошо, – сказал он, придерживаясь её формальной манеры. Если бы это была игра, в неё можно играть вдвоём. – Ты хотела что-то сказать?
– Да, – сказала Мидори. – Детектив Араи ждёт вас в приемной. Я пришла за вами.
Хирата порадовала приступить к работе, которую он мог контролировать. Но сильнее, чем когда-либо в битве, у него сжималось сердце. Он чувствовал, что Мидори может ранить его сильнее, чем любой враг.
– Чего хочет Араи? – спросил Хирата.
– Он нашёл кого-то, кого вы искали. Наставника.
– Одна из моих поисковых групп натолкнулась на наставника несколько часов назад, – говорил Хирата Сано, когда они ехали верхом по бульвару у замка Эдо. Конвой Сано, как всегда настороже, ехал впереди, по бокам и сзади. – Они встретили человека, который сказал, что знает человека по имени Эген, который раньше был монахом.
– Это действительно может быть наставник? – Сано был полон надежды, но всё же не был готов поверить в такую удачу.
– Ему уже за шестьдесят, что соответствует возрасту разыскиваемого, – сказал Хирата. – И он когда-то принадлежал храму Эгена.
– И он прямо здесь, в Эдо. – То, что они нашли наставника после всего лишь одного дня поиска, казалось слишком невероятным, чтобы быть правдой. – Может быть, это нам даст нужные аргументы, чтобы очистить мою мать, пока убийство не раскрыто, – сказал Сано. – Где Эген?
– Живёт в трущобах Кодеммахо.
Это был тот район, через который Сано проезжал по пути в тюрьму Эдо два дня назад. Теперь для этого не нужно было маскироваться. Когда они ехали по главной улице, которая пересекала трущобы, его группа привлекала взгляды жителей. Женщины, таскавшие младенцев за спиной и ведра с водой в руках, останавливались и смотрели. Не часто здесь появлялись самураи - чиновники. Идущие по дороге на работу рабочие кланялись Сано. Дети и нищие следовали за его свитой в надежде на милостыню.
Сегодня Сано видел в какой нищете и грязи живут тут люди. Здесь всё напоминало Великий пожар. Дым от многих жаровен и очагов был настолько плотным, что атмосфера была серой даже в ясное солнечное утро. Ветер гнал дым вокруг ветхих домов, расположенных слишком близко друг к другу. Пожар, который начнётся в одном, прежде, чем его смогут потушить, сожжёт много других. Колодцев здесь мало, воды не хватает. Узкие улицы будут препятствовать бегству жителей. При любом стихийном бедствии бедные всегда страдали сильнее всех.
– В соответствии с указаниями человека, заплатившего за информацию, именно здесь живёт Эген, – сказал Хирата, ведя их по аллее, достаточно широкой для того, чтобы группа проехала по двое. Выстиранная одежда, развешанная на растянутых тут бельевых верёвках, затрудняла обзор. Вонь от людей, собравшихся вместе в этих антисанитарных условиях, была нестерпимой. Хирата остановил свою лошадь у ворот из грязных досок. – Вот!
Сано, Хирата, Маруме и Фукида спешились. Хирата толкнул ворота. Оставив солдат в переулке, Сано и детективы последовали за Хиратой по грязному проходу между пустыми стенами домов без окон, мимо засыпанных мусором ящиков. Они вошли во двор, окруженный зданиями. Двери нижних этажей открывались прямо во двор. Балконы служили входом в жилища на втором этаже. Сано слышал, как где-то рядом ругаются соседи и кричат дети, но во дворе никого не было, кроме двух небритых, угрюмых мужчин.
Один сидел обнажённый на корточках на земле и поливал себя водой, моясь под открытым небом. При этом он тихонько переговаривался с другим мужчиной, который сидел рядом на корточках в небольшом сарае с открытой дверью. Они оба посмотрели на прибытие Сано, но ни один из них не поднялся.
– Мы ищем Эгена, – сказал Хирата. - Где он?
Мужчины указали на дверь на первом этаже. Хирата подошёл к ней и постучал.
– Кто там ещё? – изнутри послышался грубый мужской голос.
– Следователь сёгуна, – сказал Хирата. - Открывай!
Внутри послышалось шарканье и дверь приоткрылась. В узкую щель на них смотрел водянистый, покрасневший глаз.
– Чего вам надо?
– Ты Эген? – Спросил Сано.
– Да. А кто ты?
Сано представился и сказал: – Я хочу поговорить с тобой.
– О чём?
– Впусти нас, и я всё скажу, – сказал Сано.
Эген раздраженно вздохнул, открыл дверь и отступил назад. Войдя в комнату со своей группой, Сано нашёл приземистого старика с вьющимися седыми волосами. Его короткое коричневое кимоно было распахнуто и не прикрывало дряблый торс, голые ноги и набедренную повязку. Он зевнул, очевидно, только что проснулся. Его комната была маленькой тусклой пещерой, заполненной кучами непонятных предметов. В ней стоял запах алкоголя и немытого тела.
– Уф! – сказал Маруме и распахнул окно. Свежий воздух вылился в комнату. В дневном свет они смогли полностью рассмотреть Эгена. Его лицо и всё тело были покрыты потрескавшейся неровной кожей.
– Ух-ты! – сказал Фукида.
– Что случилось? – спросил Эген, не отрываясь от возмущенных взглядов, которые Сано и другие мужчины не могли оторвать от него. - Вы никогда не видели кого-нибудь, кто переболел оспой?
– Прости нас, – вежливо сказал Сано.
– Не надо, – сказал Эген. – Просто скажите, что вам надо.
– Мне нужно задать тебе несколько вопросов.
– Что за вопросы?
– Ты раньше был монахом в храме Байрин? – спросил Сано.
– Да, – сердито ответил Эген. – Кто сказал тебе?
– Не бери в голову, – сказал Хирата. – Просто отвечай на вопросы.
– Сорок три года назад ты работал наставником Токугава Тадатоши? – спросил Сано.
– Да. Это было в другой жизни. – Эген вспомнил свои манеры и сказал: – Могу я предложить вам чай?
Он указал на угол, служивший кухней. Вокруг керамического очага стояли несколько покрытых накипью кастрюль, сковородок и мисок.
– Нет, спасибо, – сказал Сано.
Фукида посмотрел на кучи разного барахла, сложенные в комнате. Здесь была старая одежда и обувь, сломанная мебель, надбитая посуда и статуэтки, рваные бумажные фонари и другие предметы.
– Зачем тебе это всё?
– Я это собираю, – сказал Эген, - чтобы продавать. Я - разносчик.
Маруме подобрала маленькую фигурку Будды без головы. Эген выхватил её и воскликнул:
– Эээ, это ценный товар. Вы не возражаете?
– Ты прошёл долгий путь от наставника в доме вассала Токугавы до разносчика мусора, – сказал Сано. – Что произошло?
– Мне не повезло. Это всё, что вы хотели знать?
– Не совсем. – Сано не мог не понравиться Эген, который, казалось, принимал свою нелёгкую долю без жалоб и был достаточно смел, чтобы противостоять власти. Несмотря на уродство человека, в нём было что-то внушающее уважение. – Тадатоши пропал во время Великого пожара. Ты помнишь его?
Эген кивнул.
– О да. Меня отправили искать ребёнка. Все в доме искали его, – Почесывая грудь, он снова зевнул. – Мне надо выпить. – он взял грязную банку с саке и помахал ею. – Присоединитесь ко мне?
Сано и его люди вежливо отказались. Эген выпил прямо из банки, закашлялся и облизнул губы, затем сказал:
– Пока я искал Тадатоши, я чуть не погиб на пожаре, также, как и он.
– Так он и не сгорел, – сказал Сано.
– Как? Он же, должно быть, умер на пожаре, потому что он так и не вернулся.
– Тадатоши был убит вскоре после пожара. Его тело обнаружилось два дня назад, – Сано рассказал о могиле без опознавательных знаков возле храма.
– Ну, я бы никогда такого не подумал, – Эген покачал головой. – Что с ним случилось? Кто это сделал?
– Вот это я и пытаюсь выяснить, - сказал Сано.
– Простите, но зачем? Ведь это было очень давно.
– Мою мать обвинили в преступлении.
– Ой? – Удивился Эген и спросил: – А кто твоя мать?
– Её зовут Эцуко, из клана Кумазава, – сказал Сано. Всё ещё было странно осознавать, что этот клан является частью его собственного генеалогического дерева, и он по рождению был вассалом Токугавы, а не просто тем, кто заработал своё место службой режиму. – Она была фрейлиной матери Тадатоши. Ты её помнишь?
– Эцуко, Эцуко… – подумал наставник. – О да. Хорошенькая девочка, – он выпил ещё вина. - Она убила Тадатоши?
– Нет, – сказал Сано. – Но надо доказать, что она невиновна.
– Ну, удачи, – сказал Эген, – но какое это имеет отношение ко мне?
– Моя мама не единственная, кого обвиняют в его смерти, – сказал Сано. Тебя тоже.
– Меня? – ошеломлённый Эген указал на собственную грудь. Он поставил кувшин с вином на грязный стол. – Я никого не убивал. Кто сказал, что я такое сделал?
– Мужчина, который тогда был телохранителем Тадатоши. Его зовут Дои.
– Дои ... – по изуродованному лицу Эгена было видно, что он вспоминает. – Так что он всё ещё жив. Что он сейчас делает?
– Он полковник в армии князя Мацудайры, – сказал Сано.
– Так так, - было очевидно, что Эген знал, кем был властитель Мацудайра. – Но я не удивлён. Дои подавал большие надежды. Так что теперь он напал на тебя через твою мать. – Он также знал о конфликте между Сано и князем Мацудайрой и подозревал, что это стоит за обвинением Дои. – Что, по словам Дои, я сделал?
– То, что ты и моя мать сговорились похитить Тадатоши для выкупа, после чего что-то пошло не так, и вы убили его.
– Это какой-то конский навоз, – усмехнулся Эген.
– Теперь ты можешь возразить Дои, – сказал Сано. – Когда ты в последний раз видел Тадатоши?
– Утром в день начала Великого пожара. В доме. После завтрака. Я проводил с ним урок истории, – быстро сказал Эген.
– Это же было целую жизнь назад, и ты помнишь такие мелкие детали? – вмешался Хирата.
– Из-за пожара, – сказал Эген. – Когда происходит такое большое событие, вы, как правило, запоминаете вещи, которые иначе забыли бы.
– Хорошо, – сказал Сано, согласный с аргументами Эгена, который выглядел уверенным в себе. – Что ты сделал после того, как встречался с Тадатоши?
– Помогал сберечь дом от пожара. Много чего сделал – всё равно дом сгорел. Потом я пошел искать Тадатоши. Через девять дней после того, как пожар прекратился, я встретился с тем, что осталось от дома, и узнал, что он всё ещё не появился.
– Ты случайно не встречал его?
– Нет. Я уже говорил. После того урока не видел.
– Есть ли кто-нибудь вокруг, кто мог бы подтвердить то, что вы сказали, что сделали во время пожара? – спросил Сано.
– Слуги и самураи, что я работал в доме. После этого, когда нас всех отправили искать его, меня разлучили с остальными. Так что нет, наверное, нет. – Лицо Эгена стало настороженным. – Эй, что ты пытаешься сделать? Спасти свою мать, возложив убийство на меня?
– Нет, – поспешил заверить Сано. – Мне просто нужен свидетель, чтобы доказать, что полковник Дои солгал.
Эген ухмыльнулся.
– Одного вы уже нашли. Я не похищал Тадатоши и не убивал его, а мы с твоей матерью вообще не собирались ничего делать.
– Хорошо. – Обрадовавшись, что расследование приближается к удовлетворительному концу, Сано сказал: – Мне нужно, чтобы ты рассказал об этом князю Мацудайре и сёгуну.
– Давай, идём, – сказал Хирата.
– Властителю Мацудайре и сёгуну? – Эген поднял руки и затряс ими. – Эй, подожди, нет. Я не могу этого сделать.
– Почему нет? – в нетерпении сказал Сано.
– Я не хочу оказаться между двух огней. – Испуг затуманил лицо Эгена и он отступил от Сано.
– И те будешь.
– Уверен, что князю Мацудайре не понравится то, что я говорю.
– Если ты дашь показания, я тебя защищу, – сказал Сано.
– Ха! Как же!
– Мне связать его, – Фукида обратился к Сано.
– Ещё нет. – Если бы это было необходимым, Сано не отказался бы, но Эген станет более надёжным свидетелем, если добровольно даст показания. Сано попытался урезонить его. – У тебя будут проблемы, если ты не станешь давать показания.
– Ой? - сказал Эген с подозрением. - Как это?
– Полковник Дои обвинил тебя так же, как и мою мать, – сказал Сано. – Если сёгун решит, что она виновна в похищении и убийстве кузена, он не остановится, чтобы наказать её. Следующим будешь ты.
– Ты будешь казнён, – сказал Фукида.
– И твою уродливую башку выставят на посту у моста Нихонбаши, – сказал Маруме.
Эген пошатнулся от страха.
– Что же мне делать? – умоляюще он обратился к Сано.
– Если хочешь остаться в живых, давай показания, – сказал Сано, – твой рассказ и слова моей мамы опровергнут обвинение полковника Дои. Вас будет двое против одного.
– Я не знаю, – остановился Эген.
– Это твой лучший шанс, – сказал Сано.
Эген долго думал, и Фукида с Маруме были готовы схватить его. Затем, с вынужденным вздохом, он сказал: – Ну, хорошо.
Комментариев нет:
Отправить комментарий