Задыхаясь и весь в поту, Хирата прибыл во дворец обнаружил снаружи гудящую взволнованную толпу и услышал слова, передаваемые от одного человека к другому:
– Кадзикава держит сёгуна в заложниках!
Хирата протолкнулся сквозь толпу и натолкнулся на кольцо самураев, стоявших в двадцати шагах от дворца. Они расставили руки, чтобы люди не подходили ближе.
– Подвинься! – крикнул Хирата ближайшему охраннику.
Охранник узнал его, но не двинулся с места.
– Приказано никого не подпускать к дворцу. Если кто-то войдёт, то сёгуна могут убить.
– Кто-то выходит! – закричали в толпе.
Дверь дворца открылась. Стражники натянули луки, навели стрелы на вход. На веранду вышел Еритомо. Его лицо побледнело от ужаса. Он поднял руки.
– Не стреляйте! – воскликнул он. – Его превосходительство идёт!
Сёгун вышел за дверь. Толпа ахнула. Его колени подгибались, ноги еле волочились, а глаза закатились. Он вцепился руками в руку, зажатую на груди. Рука принадлежала Кадзикаве, который шёл за ним. Они были похожи на кукловодов и марионеток Бунраку, один из которых приставил меч к горлу своей живой марионетки. Выражение лица толкающего вперёд сёгуна, Кадзикавы было вызывающим. Охранники опустили луки. Хирата не на шутку испугался.
Кадзикава был безумен. Он никак не переживёт этого. И сёгун тоже. А что стало с Сано?
Еритомо спустился по лестнице, подняв руки в мольбе.
– Кадзикава хочет покинуть замок. Вы должны отпустить его, иначе он убьёт Его Превосходительство!
Люди стонали, восклицали и передавали новости другим, стоящим за ними. Охранники лихорадочно совещались между собой, пытаясь понять, что делать. Хирата взял инициативу в свои руки.
С криком: «Расчистите путь!» он пробивался сквозь толпу, толкая людей направо и налево. Солдаты поспешили на помощь. От дворца к воротам образовалась тропа. Войска сдерживали толпу, а Хирата стоял на краю тропы, готовый схватить Кадзикаву, когда он пройдёт. Идя впереди Еритомо, Кадзикава потащил сёгуна вниз по лестнице. Зрителей охватил тревожный ропот. Еритомо отошёл в сторону и отстал от Кадзикавы. Кадзикава потащил сёгуна через пустое пространство вокруг дворца.
Они прошли половину расстояния до ворот, когда из дверей дворца выбежали четыре фигуры.
Первой фигурой был Сано, за ним Масахиро и Рэйко. Последним был Янагисава. Толпа взревела.
– Кадзикава! – Сано сбежал по лестнице.
Кадзикава наполовину обернулся, но продолжил идти.
– Не делай этого. Отпусти Его Превосходительство, – Сано указал на войска и толпу. – Куда бы ты ни направился, это то, что ты встретишь. Тебе не уйти.
Кадзикава, казалось, впервые заметил это столпотворение. Страх расколол оболочку его неповиновения. Он остановился. Рэйко вместе с Масахиро спустилась по лестнице; они остановились внизу, её рука обняла его. Янагисава схватился за перила и тяжело дышал.
Внезапно Хирата почувствовал знакомую ауру. Он посмотрел на расчищенную дорогу. Тахара, Дегучи и Китано стояли в толпе по другую сторону от прохода. Они бесстрастно посмотрели на него. Движение на периферии его зрения повернуло голову Хираты. Он увидел, как Еритомо наклонился, чтобы поднять что-то с земли. Это была ветка. Еритомо поднял её обеими руками, подкрадываясь к Кадзикаве. Выражение его лица колебалось между ужасом и решимостью. Взгляд Хираты остановился на ветке, как у сокола, заметившего в бескрайнем небе воробья. Ветка была чёрной, длинной и толщиной почти с человеческую руку. Она была покрыта льдом. Хирата узнал изгиб на конце, где Еритомо ухватился за него. Над руками Еритомо торчал отломанный сучок.
Это была ветка, которую бросил Тахара.
Ошеломленный Хирата посмотрел на Тахару, Дегучи и Китано. Они пристально наблюдали за Еритомо.
Приветствия завопили, когда толпа заметила, что Еритомо готовится атаковать Кадзикаву. Кадзикава нахмурился, озадаченный и подозрительный. Еритомо был в пределах досягаемости, когда Кадзикава повернулся и повернул сёгуна за собой. Кадзикава увидел, что Еритомо готов обрушить ветку ему на голову. У обоих на лицах отразились удивление и тревога. Кадзикава ударил Еритомо мечом. Это казалось скорее рефлексивным, чем преднамеренным. У Еритомо не было времени уклоняться или нанести ответный удар. Лезвие пронзило его горло с левой стороны.
Крики толпы перешли в стоны. Шок изменил восприятие Хираты. Время, казалось, замедлилось, как будто космические силы остановили свой полет.
Выражение лица Сано наполнилось ужасом. Его губы приоткрылись. Он произносил слова, похожие на звуки военной трубы, но неразборчиво.
Порез на горле Еритомо представлял собой тонкую красную линию, которая расширялась, как река в сезон дождей. Хлынула кровь и залила его одежду. Его глаза и рот широко открылись. Боль исказила его черты. Он отпустил ветку. Она полетела вниз по воздуху, словно перышко, в то время как его руки упали по бокам, а ноги подкосились. Его взгляд покрылся тусклым блеском. Он рухнул на землю. Ветка приземлилась, дважды подпрыгнув, прежде чем остановилась.
Рэйко прижала руку ко рту. Рядом с ней, держа кинжал, разинув рот стоял Масахиро. Губы Кадзикавы изогнулись, изобразив улыбку, затем опущенную гримасу, улыбку, затем гримасу, детское веселье, а затем ужас. Его рука на сёгуне ослабла. Сёгун рухнул, как бамбуковые шторы.
Громкий рев, словно раненый зверь, заглушил возгласы толпы. Янагисава, пошатываясь, спустился по ступенькам и упал рядом со своим сыном. Он затащил Еритомо себе на колени. Он кричал в безжизненное лицо Еритомо.
Хирата был ошеломлён последствиями тривиального действия, когда-то случайно выбраной и случайно брошенной ветки. Толпа закружилась вокруг него, сотрясая его, сжимая в волне массового шока. Он повернулся к тайному обществу.
Тахара улыбнулся, как бы говоря: «Что я тебе говорил!»
– Еритомо! – кричал Янагисава, обнимая сына. – Еритомо!
Страх был холодной железной клеткой, сокрушающей его ребра, его сердце. Больше никто не говорил. В толпе воцарилась тишина. Единственным звуком была капающая вода. Лёд на деревьях и крышах дворцов начал таять.
Янагисава похлопал Еритомо по побледневшим щекам. Ужас вызвал у него тошноту. Он прижался к шее Еритомо в тщетной попытке остановить кровотечение.
– Поговори со мной!
Еритомо не говорил и не двигался. Янагисава не видел ничего, кроме отражения собственного испуганного лица в тусклых глазах сына. Еритомо был мёртв.
– Нет! – вскричал Янагисава.
Неверие и отрицание мгновенно прошли.
Всякий смысл, надежда и счастье в его жизни исчезли.
Горе обрушилось на Янагисаву, как буря, взорвавшаяся из глубин его духа. Прошлые заботы внезапно показались банальными. Его не волновало, что он потерял своё преимущество над врагами, своего потенциального наследника режима Токугавы, свой шанс править Японией. Всё, что он хотел, - это вернуть своего сына, своего прекрасного, любимого Еритомо. Но вся его сила, все его хитрые интриги не могли воскрешать мёртвых. Янагисава запрокинул голову и завыл.
Сквозь бурю его горя кричало примитивное желание мести, чтобы винить кого-то, кроме себя самого.
Сано, открыв рот от шока, уставился на Янагисаву и Еритомо.
Он никак не ожидал, что Еритомо попытается незаметно напасть на Кадзикаву. Он думал, что Еритомо слишком робок. Чтобы молодой человек набрался храбрости! Это было так безрассудно! Жалость и сожаление мучили Сано. Он задавался вопросом, что он мог бы сделать иначе, и проклинал себя за то, что позволил этому случиться.
Всё зло в Еритомо было похоронено, как и всё хорошее.
Еритомо и Янагисава создали картину столь же острую, сколь и ужасную. Кровь Еритомо окрасила лёд вокруг них в ярко-красный, странно красивый цвет. Горе превратило Янагисаву из безжалостного политика в трагическую фигуру – отца, оплакивающего своего умершего сына. Стыдясь видеть обнажённые эмоции врага, Сано обратил внимание на Кадзикаву.
Кадзикава опустил окровавленный меч. Он выглядел так, будто не мог поверить в то, что сделал. Похоже, он не заметил, что отпустил сёгуна, лежавшего у его ног. Сам Сано, Рэйко и Масахиро были слишком ошеломлены, чтобы двинуться с места.
Сёгун пополз от Кадзикавы к толпе. Теперь Кадзикава понял, что его заложник сбегает.
– Вернись сюда! – крикнул он.
Гоняясь за сёгуном, он наклонился и схватил сёгуна за край мантии. Сёгун напрягся, как собака на поводке. Шёлковая ткань выскользнула из руки Кадзикавы. Сёгун отчаянно рванулся. Сано бросился ему на помощь. Кадзикава рубанул сёгуна своим мечом. Из толпы раздались крики. Кадзикава потерял равновесие, поскользнулся на тающем льду и промахнулся.
– Хватить! – сказал Сано, когда солдаты поспешили ему на помощь. – Брось меч!
– Держись подальше! Оставь меня в покое! – Кадзикава ударил Сано мечом.
Сано увернулся. Он потянулся за мечом, но его рука сомкнулась в пустом воздухе. Он и Кадзикава обернулись вокруг сёгуна, который закричал, когда Кадзикава ударил Сано. Сано пригнулся и сделал ложный удар. Он попытался увести Кадзикаву от сёгуна, но войска окружили их. Когда Сано схватил Кадзикаву за запястье, сёгун схватил Сано за штаны. Сано споткнулся и упал.
Кадзикава взвизгнул и отчаянно рубанул Сано. Его клинок просвистел рядом с сёгуном. Сано перекатился, избегая ударов, и попытался защитить сёгуна от них своим собственным телом. Некоторые из солдат атаковали Кадзикаву, а другие схватили сёгуна. Кадзикава развернулся и ударил их. Поднявшись на ноги, Сано увидел, как Янагисава поднял голову. Янагисава посмотрел на своего мёртвого сына, а потом на Сано. Его глаза наполнились слезами. Гнев и ненависть в них были настолько сильны, что Сано почувствовал себя так, словно его обожгло пламя. Янагисава опустил тело Еритомо на землю и поднялся. Он подбежал к одному из солдат, сдерживавших толпу. Он выкрикнул команду. Солдат отдал свой меч Янагисаве.
Солдаты набросились с мечами на Кадзикаву. Он парировал, по чистой случайности уклоняясь от ран, и наступал на сёгуна. Сано собирался присоединиться к битве, когда услышал крик Рэйко:
– Берегись!
Сано увидел, как Янагисава бросился к нему, выкрикивая слова, искаженные рыданиями. Лицо Янагисавы искривилось от ярости. Обеими руками он сжимал одолженный меч над головой. Сано предстояло столкновение с Янагисавой, к которому он готовился четырнадцать лет, и он был безоружен.
Когда Сано огляделся в поисках оружия, которое мог бы использовать, Янагисава промчался мимо него с криком:
– Мой сын мёртв. Я убью твоего! – он побежал на Масахиро.
Сквозь ужас Сано увидел тревогу на лицах своей жены и сына. Промелькнул момент, в течение которого положение сорока семи ронинов стал для Сано очень личным. Долг требовал, чтобы он пошёл к сёгуну, чтобы защитить своего хозяина. Отцовство требовало от него защитить сына. Мог ли он выбрать человека, который имел для него наибольшее значение, а не князя, которому он был обязан своей высочайшей преданностью?
Сано осознал свою дилемму, но у него не было времени думать, что делать. Хирата вырвался из толпы, бросился к Кадзикаве и взревел. Мистическая сила исходила от него, как ореол мерцающего тепла. Кадзикава увидел его, застыл, затем попятился от сёгуна. Сёгун подполз к солдатам и бросился им в объятия.
Момент прошёл. Сёгун был в безопасности. Сано бросился спасать сына.
Выругавшись, Янагисава ударил Масахиро. Масахиро парировал его кинжалом, но, хотя он был хорошим бойцом для своего возраста, он не мог сравниться с безумным и жестоким взрослым. Сила ударов Янагисавы отбросила его назад. Его короткий клинок поставил его в ещё более невыгодное положение.
Рэйко вскрикнула и бросилась между Масахиро и Янагисавой. Ее не заботила собственная безопасность. Всё, что имело значение, - это её сын. Масахиро оттолкнул её, чтобы защитить. Рэйко упала. Её левый локоть так сильно ударился о лёд, что боль пронзила её шею и череп. Её взор содрогнулся.
Янагисава нанёс удар, от которого кинжал Масахиро полетел в воздух, а мальчин упал на землю. Его зубы были стиснуты, губы растянуты в нечестивой усмешке. Он был залит кровью Еритомо. Масахиро перекатывался из стороны в сторону, когда Янагисава неоднократно бил его.
– Останови его! – Рэйко позвала Сано.
Сано бежал изо всех сил. Он напал на Янагисаву сзади. Он схватил запястье руки Янагисавы, держащей меч, в то время как левую руку Янагисавы он согнул назад. Янагисава выругался, сопротивляясь. Сано вывернул запястье. Янагисава вскрикнул от боли, но держал оружие. Сано сражался, чтобы подчинить Янагисаву. Кадзикава отбился от солдат. Другие самураи сдерживали хаотично поднявшуюся толпу.
Рэйко поспешила к Масахиро.
– Ты в порядке?
Масахиро уже был на ногах.
– Да, мама. Как ты?
Рука Рэйко болела, как будто что-то сломалось, но ей пришлось помочь Сано. Он боролся с Янагисавой, который дергался, корчился и пытался пнуть Сано по ногам.
– Я в порядке, – Рэйко увидела свой кинжал, тот самый, который Янагисава выбил из руки Масахиро, лежащий возле дворца. Она бросилась к нему, схватила и направила Янагисаве в грудь. – Брось меч, или я тебя ударю!
Янагисава замер, его глаза расширились. Его живот сжался, когда острие кинжала коснулось его. Его пальцы разжались. Меч с грохотом упал на землю.
Рэйко очарованно уставилась на него. Это было для неё первое личное знакомство с Янагисавой. Хотя она знала его по всему, что рассказывал о нём Сано, они никогда не встречались и не обменялись ни словом. Она была шокирована, потому что он был просто мужчиной. Он вздохнул. Его глаза были красными от слёз. Кожа на его лице была покрыта пятнами и морщинами. Она чувствовала запах его пота. Этот демон, злейший враг её мужа, который годами угрожал её семье и только что пытался убить её сына, был таким же смертным, как и она сама.
– Я собираюсь убить тебя, - сказала она голосом, настолько резким от ярости, что с трудом узнала в нём свой собственный. – Я заставлю тебя заплатить за всё, что ты нам сделал.
Лицо Сано позади Янагисавы было испугано.
– Не надо, - сказал он. – Ты его обезоружила. Достаточно.
– Нет, это не так! – каждый мускул Рэйко напрягся, готовый вонзить кинжал в цель.
– Убей его! – Масахиро от волнения подпрыгнул.
Янагисава странно удовлетворённо улыбнулся.
– Давайте, госпожа Рэйко. У вас больше никогда не будет такого шанса.
– Не слушай его, - умолял Сано.
– Он представляет для нас опасность, пока жив, - сказала Рэйко, сбитая с толку, потому что Сано хотел помешать ей сделать то, что необходимо. – Я должна избавиться от него раз и навсегда.
– Умница, госпожа Рэйко, – Янагисава тяжело дышал, его улыбка застыла. – У вашего мужа не хватает смелости. У вас она есть.
– Он хочет, чтобы ты это сделала, - предупредил Сано. – Потому что в наказание ты будешь казнена. Я тоже. Масахиро тоже.
– Правильно, госпожа Рэйко, - сказал Янагисава, смех которого заглушал ужас.
– Тебе не придётся увидеть, как нас наказывают, – Рэйко пришла в ярость от его насмешек. – Ты умрёшь.
Свежие слёзы текли по лицу Янагисавы. Его улыбка была наполнена болью.
– Мне всё равно. Теперь, когда Еритомо мёртв, ничего не имеет значения. Я с радостью умру, чтобы мы могли быть вместе.
Играл ли он на её сочувствии, пытаясь заставить её пощадить его жизнь? Или он действительно хотел, чтобы она избавила его от страданий? Несмотря на всё, Рэйко жалела Янагисаву. Он потерял ребёнка. Его горе было искренним. Это превратило его из злодея в человека, заслуживающего сострадания. Рэйко заколебалась.
Глаза Янагисавы умоляли её. Шум из толпы стал громче. Орда войск встретила Кадзикаву. Сёгун, в безопасности со своей охраной, указал на Кадзикаву и выкрикивал приказы. Кадзикава заплакал, когда понял, что ему не на что торговаться для побега. Когда войска атаковали его, он повернулся и побежал во дворец, к Рэйко.
К ней приближался человек, ответственный за нападение на её отца.
С усилием, сломившим весь её дух, Рэйко оторвалась от Янагисавы. Она стояла перед лестницей, ведущей к двери. Она наблюдала, как Кадзикава бежит к ней, запыхавшись, его тяжёлая голова покачивается, ноги качаются, рукава хлопают, его глаза полны паники. Он выглядел крупнее, когда она увидела, как он держит сёгуна в заложниках в комнате, полной людей, связанных на полу. Теперь, когда он отчаянно бежал от преследователей, Рэйко отметила его малость, незначительность. Он был всего лишь жалким трусом!
Приблизившись к Рэйко, он замахал на неё мечом.
– Прочь с дороги!
Но малость не отменяла совершенного им преступления. То, что его зло бледнеет по сравнению со злом Янагисавы, не оправдывало Кадзикаву. Рэйко почувствовала, как в её пылающей крови поднимаются века самурайского наследия.
Кадзикава почти сравнялся с ней. Бегущие за ним солдаты отстали. Рёв толпы стих. В мире были только она и Кадзикава. Ей не нужно было думать, прежде чем действовать. К этому моменту её подготовила целая жизнь тренировок в боевых искусствах. Инстинкт взял верх над её телом.
Рэйко подняла кинжал.
Комментариев нет:
Отправить комментарий