Вернувшись в замок Эдо, Сано, Хирата, Маруме и Фукида отправились в кабинет смотрителей замка. Был поздний вечер; в кабинете присутствовали только несколько человек, они убирали свои бумаги и гасили лампы. Сано спросил:
– Где Кадзикава?
Старый сгорбленный помощник провёл Сано к пустому столу, ограждённому решётчатыми перегородками.
– Странно. Он был здесь мгновение назад.
– Лампа на столе всё ещё горит, - заметил Хирата. – Должно быть, он только что ушёл.
Сано почувствовал, как по спине прошёл холодок, и направился дальше по коридору. Он, Хирата и сыщики посмотрели через открытую дверь во двор. Едва заметные в сумерках, на снегу виднелись следы, оставленные бегущим человеком.
– Он услышал, как я его спрашивал, - заключил Сано. – Он догадался, что мы узнали, что он нанял человека, который напал на магистрата Уэду, и запаниковал.
– Разве ты не можешь его выследить? – спросил Маруме у Хираты вызывающим тоном.
– У него слабая аура, - сказал Хирата. – Её будет сложно обнаружить, но я попробую. – он стремительно направился по следам.
– Организуйте поисковые группы, - сказал Сано сыщикам. – Прочешите замок. Я прикажу капитану стражи закрыть все ворота. Но на всякий случай, если Кадзикава выскользнет, направьте поисковую группу к нему домой, – Сано повернулся к служащему. – Где он живёт?
Помощник сообщил адрес дома в районе возле замка Эдо, где жили потомственные вассалы Токугавы. Когда Сано, Маруме и Фукида поспешили прочь, помощник последовал за ними.
– Неужели Кадзикава нанял кого-то, чтобы убить магистрата?
– Весьма похоже на это, - сказал Сано.
– Не могу поверить, что он сделал такое. Он кажется таким безобидным. Хотя в последнее время он был сам не свой. Но тогда понятно почему.
– Что понятно? – Сано. В котором взыграло любопытство, остановился.
– Он был очень опечален. Его сын покончил жизнь самоубийством три года назад.
Неужели это событие превратило Кадзикаву из хорошего человека в преступника?
– Расскажите, как это случилось, - сказал Сано.
– Сына Кадзикавы звали Цунамори. Ему было двенадцать лет, - сказал помощник. – Он повесился.
Сано был потрясен и опечален тем, что мальчик чуть старше Масахиро покончил с собой. Ему стало известно о повторяющейся схеме событий, последовавших за вендеттой: Сано и Масахиро; Оиси и Чикара; Янагисава и Еритомо; отцы и сыновья. В основе схемы лежали ещё один отец и один сын.
– Почему он это сделал?
– Я не знаю. Кадзикава об этом не говорил. Но однажды ночью, вскоре после того, как это случилось, я застал его плачущим за столом. Он ругался и что-то бормотал. Он меня не заметил, и я подумал, что лучше оставить его в покое. Но я слышал, как он сказал что-то вроде того, что обвинял в смерти своего сына Киру Ёсинака.
Сано почувствовал нарастающее волнение. Даже не зная, как Кира был причастен к самоубийству мальчика, у него был мотив Кадзикавы, желавшего смерти Киры, для начала вендетты. Сорок семь ронинов были орудием Кадзикавы для его собственной мести.
– Я хочу сыграть в го, - объявил сёгун мальчикам, собравшимся в его комнате. Некоторые музицировали на сямисэнах и флейтах или пели, некоторые шутили между собой. Его взгляд остановился на Масахиро, который старался быть ненавязчивым. – Принеси мне мой набор.
Масахиро поднялся на помост, неся лакированный футляр. Когда он проходил мимо Еритомо, сидевшего рядом с сёгуном, Еритомо подставил ногу. Масахиро споткнулся, растянулся, и уронил футляр. Повсюду разлетелись чёрные и белые кружочки. Все рассмеялись. Поднявшись, Масахиро был красным от смущения и кипел гневом.
– Какой неуклюжий тупица этот Масахиро, - сказал Еритомо сёгуну. - Может, мы отошлём его, пока он не причинил вреда кому-нибудь, кроме себя, ваше превосходительство?
Масахиро знал, что ему следовало больше следить за Еритомо, но он был слишком занят мыслями о Гозе, окровавленной одежде и татуировках. Он почувствовал укол страха. Неужели Еритомо наконец-то удастся лишить его благосклонности сёгуна? Что скажут его родители?
– Нет, это была всего лишь безобидная оплошность, – сёгун ласково улыбнулся Масахиро и похлопал по полу с другой стороны. – Подойди ко мне.
Масахиро сел, почти так же встревоженный, как и обрадованный тем, что сёгун не разгневался. Сёгун повернулся к Еритомо:
– Собери эти камни. Установи доску. Мы с Масахиро сыграем.
Еритомо повиновался, выглядел он при этом настолько разъярённым, что Масахиро представил, как дым выходит из его ушей. Сёгун нежно улыбнулся Масахиро, когда они по очереди раскладывали круглые камни на решётчатой доске. Масахиро поёжился. Он слышал шёпот других мальчиков. Вероятно, они делали ставки на то, станет ли он следующим фаворитом сёгуна. Но даже эта угроза не могла отвлечь Масахиро от его нынешней дилеммы.
Ему придётся рассказать родителям о Гозе. В его голове не было вопросов. Верность им была выше всего. Но ему не нравилось то, что он может доставить неприятности Окару, тем более что он не мог даже представить, что она виновна, несмотря на улики против её служанки. Он был так занят, что чуть не забыл проиграть игру.
– Я выиграл! – воскликнул сёгун. Все хлопали. – Теперь пришло время для массажа.
Он ушёл с Еритомо, который бросил на Масахиро зловещий взгляд. Масахиро пошёл домой, опасаясь того, что ему придётся делать. У ворот он спросил часового:
– Родители дома?
– Нет, молодой хозяин.
Но Масахиро не мог откладывать это навсегда. Если Окару и Гоза были ответственны за нападение на его деда и убийство двух телохранителей, то они должны быть наказаны.
– Что-нибудь случилось, пока меня не было?
– Хирата-сан поймал человека, который напал на твоего деда, – часовой рассказал Масахиро о наёмном убийце.
Это была не Гоза! Масахиро почувствовал огромное облегчение. Ему не надо ничего рассказывать родителям. Ему не придётся видеть их разочарование из-за того, что он скрывал от них этот секрет. Но его облегчение быстро исчезло, когда подозрение снова поднялось. – Кто его нанял?
– Твои родители пытаются это выяснить.
«Это могла быть Гоза», - с горечью подумал Масахиро.
– Где Окару?
– Всё ещё под домашним арестом.
Это означало, что его мать по-прежнему ей не доверяла. Масахиро решил поговорить с Окару. Может, он сможет помочь ей доказать, что она невиновна. Он бежал так быстро, что у него перехватило дыхание, когда он вошел в её комнату. Снаружи у стены сидел лейтенант Танума. Он увидел Масахиро, вскочил и сказал:
– Молодой господин, можешь ли ты заменить меня на мгновение? Мне надо сходить по нужде, – он бросился прочь, не дожидаясь ответа.
Масахиро вошёл в комнату. В нём нарастало волнение; его сердце колотилось. Окару сидела, подогнув колени, на футоне, заплетая волосы в тонкие косички, а затем расчесывала их пальцами. Она повернулась к нему. Её красивое лицо было грустным, очищенным от макияжа и опухшим вокруг глаз. Она выглядела так, будто не ждала ничего хорошего.
– Я зашёл спросить, тебе что-нибудь нужно? – сказал Масахиро.
Окару выдавила улыбку. Её губы выглядели мягкими, в синяках.
– Нет, но спасибо за заботу, – и добавила: - Мне очень жаль, что я вчера обидела тебя.
– Всё в порядке, – Масахиро был смущён и недоволен, увидев её такой грустной. – Они поймали человека, который напал на моего деда, - выпалил он.
– Я знаю, - сказала Окару. – Я слышала, как один из охранников сказал лейтенанту Тануме, – вздохнув, она накрутила волосы вокруг руки. – Мне так плохо, что твоя мать думает, будто я имела какое-то отношение к нападению. Она думает, что я собака, кусающая руку, которая меня кормит. Но я могу понять, почему она это делает. Девочки вроде меня ... ну, мы известны тем, что доставляем неприятности и используем людей. Но твоя мать так хорошо ко мне относилась, – её глаза на мгновение загорелись любовью к Рэйко, затем наполнились тоской. – Я бы никогда не сделал ничего, чтобы навредить её семье. Никогда!
Масахиро заметил, что она не злится. Он пришел бы в ярость от несправедливого обвинения. Но Окару извинилась перед его матерью и винила себя.
– Я тебе верю, - сказал он, увлечённый убеждённостью в её голосе и восхищением ею.
– В самом деле? – лицо Окару расцвело от восторга. - О, спасибо! – она вскочила и обняла Масахиро.
Масахиро был так потрясён, что у него вылезли глаза, и он чуть не задохнулся. Он потерял равновесие и упал на постель, увлекая за собой Окару. Возбуждение и восторг наполнили его, когда она обняла его и прижалась щекой к его лицу. Он чувствовал мягкость её кожи, тепло её тела и её грудь, касающуюся его груди. Он хотел удержать Окару. Он напрягся, потому что боялся, что, если она узнает, что он чувствует, то будет расстроена.
Теперь её лицо было мокрым от слёз. Масахиро неловко погладил её по волосам, пытаясь утешить её, пока она плакала. Еёо шёлковистые пряди запутались в его пальцах. Он не мог получить от неё удовольствие, которого она не предлагала, но его желание и возбуждение подскочили даже выше, чем, когда он наблюдал за ней в ванной.
Её руки ослабили объятия; она отстранилась.
– Ты напоминаешь мне моего умершего младшего брата. – она погладила его по щеке своей мягкой рукой и рассеянно улыбнулась.
Желание исчезло. «Её младший брат!» Так Окару думала о нём. Не как о мужчине, который ей понравился, или даже не как о друге, а как о ребёнке.
У Масахиро не было времени испытать самое ужасное чувство унижения, потому что он услышал, как голос матери резко сказал:
– Масахиро! Окару!
* * *
Встревоженная Рэйко уставилась на сына и Окару, лежащих на футоне. Девушка обняла Масахиро и держала его за щеку. Рука Масахиро была в волосах Окару. Они повернулись на звук её голоса.
– Чем вы тут занимаетесь? – резко спросила Рэйко.
Они встали. Рэйко заметила, как покраснело лицо Масахиро и страх в глазах Окару. Вдруг она вспомнила свой разговор с Чиё. Теперь она поняла: Чиё пыталась предупредить её о том, что могло случиться, когда мальчик на грани зрелости и красивая молодая девушка живут под одной крышей. Чиё, должно быть, заметила притяжение между Масахиро и Окару. Рэйко с опозданием поняла, что произошло. У Окару разбито сердце и она нуждается в утешении; а Масахиро испытывает свойственные мальчикам плотские желания. Было естественно, что их тянуло друг к другу.
Рэйко повернулась к Окару.
– Ты соблазняла моего сына?
– Нет, - сказала Окару тихим, разочарованным тоном. – Это не то, что вы думаете.
Рэйко была шокирована, хотя знала, что мальчики в самурайских семьях начинали заниматься сексом в раннем возрасте, и это считалось приемлемым до тех пор, пока они ограничивались женщинами из низших классов и не портили девочек из хороших семей, предназначенных для брака. Рэйко замечала, как молодые слуги Сано общаются с горничными, и вежливо смотрела в другую сторону. Но Масахиро не был достаточно взрослым для секса!
– Мама, - сказал Масахиро. Слово было наполовину протестом, наполовину мольбой. Он выглядел несчастным.
Мысль о нём с Окару вызвала у Рэйко отвращение, хотя она и гордилась тем, что игнорировала сословные различия. Она привела девушку к себе дом и беспечно позволила ей общаться с сыном! Несмотря на то, что Окару была непричастна к нападению на судью Уэда, она была опасна. Неопытные мальчики, такие как Масахиро, часто влюблялись в таких девочек, как Окару. Эти романы порождали ревность, ссоры, поединки между мужчинами, соперничающими за одну девушку, а часто и детей. Обычай запрещал таким парам жениться, и слишком часто они совершали синдзю – двойное любовное самоубийство. Рэйко увидела новый, опасный мир, открывающийся для Масахиро. Она так старалась защитить его от политических врагов его отца, но не думала защищать его сердце.
– Иди к себе, - сказала ему Рэйко, злясь на собственное упущение, желая отделить Масахиро от Окару и закрыть дверь в его новый мир, хотя было уже слишком поздно.
Он начал протестовать, чтобы защитить Окару. Лейтенант Танума вошёл в комнату.
– Где ты был? – спросила Рэйко Тануму. – Разве я не сказала тебе смотреть за Окару? – прежде чем он успел ответить, она сказала: - Отведи Масахиро в его комнату.
Танума и Масахиро выскользнули, как побитые щенки. Рэйко повернулась к Окару. Девушка встала на колени на постели, сцепив руки за спиной, как ребёнок, пойманный на краже конфет.
– Сейчас, - сказала Рэйко настолько ровным тоном, насколько ей это удалось, - объясни, что ты делала с моим сыном.
– Ничего, - сказал Окару, - я обняла его, потому что он был добр ко мне. Вот и всё.
Но Рэйко видела выражение лица Масахиро, когда он и Окару касались друг друга. Объятие легко могло привести к другим вещам – возможно, тем, которые уже произошли, когда её не было рядом. Впервые она испытала ревность матери, которая поняла, что когда-нибудь она больше не будет женщиной, которую её сын любит больше всего.
– С этого момента ты будешь держаться подальше от Масахиро, - сказала Рэйко. -Поняла?
Окару кивнула, её лицо посерело, губы были сжаты, как будто она боялась, что, если она заговорит, ей станет плохо. Её глаза были огромными и серьёзными.
– Хорошо, – Рэйко стало очень стыдно за то, что она так жестоко обошлась с девушкой. Она вспомнила, зачем пришла к Окару. – У меня есть новости. Мы с мужем выяснили, кто виноват в нападении на моего отца. Ты тут ни при чём.
Слёзы облегчения потекли из глаз Окару. Она пробормотала:
– Слава богам. Я молилась, чтобы они помогли доказать мою невиновность. – она посмотрела на Рэйко с внезапной тревогой. – Означает ли это, что вы меня отпускаете?
Рэйко знала, что думает о холодной ночи и о том, что девушке негде остановиться.
– Тебе не нужно уходить сейчас, – Рэйко не хватило бессердечия, чтобы выгнать девушку. – Завтра я попрошу солдат моего мужа сопроводить тебя и Гозу домой в Мияко.
– Огромное спасибо. Вы такая добрая, хоть и плохо обо мне думаете. Мне жаль, что я вам не угодила, – Окару нервно улыбнулась. – Но… я бы хотел остаться в Эдо и посмотреть, что случится с Оиси. Я не могу не надеяться ...
– Что он будет помилован и заберёт тебя обратно? Боюсь, у меня есть ещё новости, - сказала Рэйко, не в силах сдержать легкую злость. – Оиси воссоединился со своей женой. Если он останется жить, то пойдет к ней, а не к тебе.
Улыбка исчезла с побелевшего лица Окару. Её глаза закатились, и она упала в обморок на футон.
Рэйко послала за врачом, чтобы тот позаботился о Окару, а затем пошла к Масахиро. Он был в своей комнате, стоя на коленях перед столом, на котором в боевом порядке выстроились игрушечные солдатики. Его руки ерзали на коленях. У него было выражение лица, которого она никогда раньше не видела - смесь гнева, гордости и стыда. Когда Рэйко села рядом с ним, он взглянул на неё, затем снова на солдатиков. Она чувствовала себя неловко и застенчиво, как будто он был чужим, а не её маленьким мальчиком.
– Я не знала, что тебе нравится Окару, - отважилась она.
Масахиро нахмурился. Между ними появилась почти видимая преграда. Хотя у него никогда не было от неё секретов, теперь он их знал. Рэйко была удивлена, насколько это было больно.
– Понятно, что она тебе понравилась, - сказала Рэйко. – Мальчики действительно интересуются девочками. И Окару очень хорошенькая.
Масахиро взял игрушечного солдатика и внимательно посмотрел на него.
– Я должна поговорить с тобой о некоторых вещах, - сказала Рэйко. – Когда мальчик и девочка… сближаются… ну, у девочки может быть ребёнок.
Лицо Масахиро покраснело так же, как и лицо Рэйко. Она никогда не говорила с ним о половых отношениях. Она думала, что отец сделает это позже, но сейчас поняла, это нельзя откладывать. Что Масахиро уже знал? Он видел, как спариваются животные и рождаются детёныши, но Рэйко не была уверена, что он знал, что тот же процесс происходит с людьми.
– Когда рождается ребенок, а мальчик и девочка не женаты, могут быть проблемы. Особенно, если они принадлежат к разным сословиям, а это значит, что они не могут пожениться. Семья девушки, вероятно, от неё откажется. Ей придется самой воспитывать ребёнка.
Мужчины обычно не несли ответственности за своих внебрачных детей, и их репутация не страдала, но Рэйко не хотела, чтобы Масахиро случайно стал отцом детей, как это делали другие молодые самураи. Если бы он это сделал, ей бы пришлось переживать из-за испорченных женщин и брошенных детей, даже если другие дамы из её класса делали вид, что не замечают ситуации.
– Так что лучше не… ну… - Рэйко не могла сказать Масахиро не сближаться с женщинами, пока он не женился. Это противоречило обычаю; мужчины вели себя как им заблагорассудится. - Ты не должен быть со слишком большим количеством девушек или делать это слишком часто.
Масахиро осторожно поставил игрушечного солдатика на стол. Румянец полз по его шее. Рэйко в очередной раз пожалела, что привела Окару в их дом.
– Я должна тебе ещё кое-что сказать, - сказала Рэйко. – Иногда девочка использует мальчика. Она может притвориться, что он ей нравится, и делать с ним что-то, чтобы он дарил ей деньги или подарки, – Рэйко слышала, что именно так проститутки привлекают посетителей. – Но на самом деле он её не заботит; она просто использует его. Ты должен быть осторожен, потому что наша семья богата, и девушка может подумать, что она может…
– Хватит! Не беспокойся! – Масахиро повернулся к Рэйко, его глаза горели раздражением.
– Масахиро! – она была шокирована, потому что он никогда не говорил с ней так грубо.
– Это было не так! – крикнул он.
– Тогда что?
Он протянул руку, смахнул игрушечных солдатиков со стола и вскочил на ноги.
– Я не хочу об этом говорить. Оставь меня в покое! – сказал он и выбежал из комнаты.
Сбитая с толку Рэйко ещё мгновение сидела. Затем, услышав мужские голоса, она глубоко вздохнула, встала и пошла в коридор встречать Сано.
– Я только что встретил посыльного из дома твоего отца, - сказал Сано. – Он сказал, что твой отец все ещё без сознания; в его состоянии нет никаких изменений.
Страх Рэйко за отца усилился.
– Что, если он так и не поправится?
– Не волнуйся. Он выздоровеет, – ответил Сано после чего спросил: - С детьми всё в порядке?
– Боюсь, Масахиро недоволен мною, – сказала Рэйко и объяснила ситуацию.
Сано печально улыбнулся.
– Полагаю, мы должны были быть готовы к подобным вещам. Может мне с ним поговорить?
– Дадим ему немного времени, чтобы он успокоился, - сказала Рэйко. – Ты арестовал Кадзикаву?
– Ещё нет, – Сано объяснил, что смотритель замка сбежал. – Его разыскивают поисковые группы. Он далеко не уйдёт.
Комментариев нет:
Отправить комментарий