«КОСТИ КОРОЛЯ АРТУРА» - АКТ ПЕРВЫЙ - ОКОНЧАНИЕ

 

Гвенллиан провела беспокойную ночь, обдумывая всё, что Коул узнал об убийстве, хотя информации было досадно мало. Дэниел покинул замок примерно в девять часов, и Джон обнаружил его мёртвым сразу после рассвета. Прайори-стрит была главной улицей города, и хотя в тёмное время суток там действовал комендантский час, он соблюдался не слишком строго, и она была уверена, что кто-то видел что-то, что помогло бы раскрыть преступление.

Она решила, что первым делом допросит Джона, чтобы выяснить, чем он занимался, обнаруживая тела в столь неурочный час, а вторым — осмотрит место убийства. Коул утверждал, что преступник не оставил никаких улик, но он, скорее всего, имел в виду брошенное оружие или легко опознаваемые предметы одежды, и ему не пришло бы в голову искать более тонкие улики. А если допрос Джона и осмотр места, где был забит мужчина, не дадут ответов, она опросит жителей Прайори-стрит. Коул сказал, что Болетон, в чью компетенцию входило расследование преступлений, уже сделал это, но легендарная лень Болетона означала, что Гвенллиан не могла быть уверена в том, что он был достаточно усерден, и она чувствовала, что это нужно было сделать снова.

Она проснулась и оделась задолго до рассвета, и они с Коулом наспех позавтракали в холле хлебом, сыром и летними ягодами, стремясь как можно скорее начать поиски ответов.

- Тело Дэниела в монастыре? — спросила она, раздумывая, можно ли что-то узнать, осмотрев его. Она сомневалась, что Коул — или, если уж на то пошло, Болетон — подумал бы проверить его на наличие улик.

- Я привёз его сюда. - Коул помедлил, но затем продолжил: - Миссис Спилмон сказала, что нехорошо навязывать окровавленный труп его братьям, и спросила, можно ли ей… Она придёт позаботиться о нём сегодня утром.

- Миссис Спилмон? — спросила Гвенллиан в недоумении. Жёны богатых купцов обычно не вызывались готовить тела к погребению — этим занимались бедные вдовы, нуждавшиеся в деньгах. - Зачем ей это?

Коул смущённо пожал плечами, словно убеждая её, что он что-то недоговаривает.

- Он был её духовником – возможно, она хотела оказать ему последнюю услугу в ответ. Хочешь его увидеть?

Гвенллиан последовала за ним через двор в часовню – скромное строение с деревянными стенами и соломенной крышей. Дэниел лежал на козлах, и кто-то накрыл его чистым одеялом. Коул снял его, затем перевернул монаха на бок, чтобы она могла видеть его затылок. Рана оказалась не такой страшной, как она ожидала, и, похоже, Дэниелу не повезло – удар пришёлся под странным углом, и он мог бы выжить, если бы удар пришёлся чуть выше или чуть ниже.

- Миссис Спилмон, должно быть, уже позаботилась о нём, – заметила она. - Должно быть, была кровь, но её кто-то смыл. И волосы у него влажные.

- Это я сделал прошлой ночью, – сказал Коул. - Там была кровь, и я не хотел, чтобы она её видела.

Гвенллиан искоса посмотрела на него.

- Она предложила обмыть его, Саймон, так что сомневаюсь, что она брезгует кровью. Но это было сделано любезно, и это, безусловно, помогло мне, потому что я вижу, что рана оставила очень чёткий след. А ты?

Коул склонился над телом, щурясь в неровном свете лампы. Затем он растерянно посмотрел на неё.

- Похоже на крест. Длинная отметина идёт от макушки к шее, а другая, покороче, пересекает её.

- Именно.

Он продолжал неуверенно смотреть на неё.

- Ты хочешь сказать, что преступник — другой монах, и что орудием убийства был крест из монастыря?

Его лицо было бледным, и она поняла, что это не самое лучшее решение – Церковь могущественна и возражает против обвинения одного из её прихожан в тяжких преступлениях светским чиновником.

- Не обязательно, хотя следует помнить об этом. Но кресты – не единственные предметы крестообразной формы. Взгляни, например, на свой меч. Если бы ты ударил кого-нибудь его рукоятью, рана была бы точно такой же формы.

Он взглянул на меч.

- Я не убийца – я был с тобой в постели, когда умер Дэниел.

Она промолчала, но его утверждение было не совсем верным. Она слышала, как Дэниел ушёл, но Коул ещё долго не присоединялся к ней наверху. Она спросила его, где он был, и он пробормотал что-то о налёте на кухню за едой. Он делал это нередко, и она больше об этом не думала.

- Если Дэниела убили мечом, то никто из ваших солдат не виноват, – продолжила она. - Их рукояти слишком толстые, чтобы оставить такую ​​отметину. Другими словами, орудием убийства был бы рыцарский клинок, а не клинок простого воина.

- Значит, Дэниела убили чем-то другим, — твёрдо сказал Коул, — потому что единственные рыцари в Кармартене сейчас — это я и Болетон. Что ещё это могло быть?

Гвенллиан не удивилась, услышав, как он отверг возможность причастности Болетона, учитывая их тесную дружбу. Лично она недолюбливала этого человека и до сих пор не простила ему того, что он, по её мнению, бросил Коула во время набега лорда Риса, не говоря уже о его отвратительной привычке влезать в долги и уговаривать Коула их выплатить. К счастью, недавнее наследство сделало его довольно богатым, поэтому сейчас он сам платил за вино, шлюх и дорогую одежду.

- У некоторых горшков основания в форме креста, — предположила она. — Спилмон показывал мне один только на прошлой неделе, он купил его в Бристоле. Он был очень тяжёлым и вполне мог убить человека.

- Спилмон, – задумчиво пробормотал Коул. Он ничего не добавил, но выражение его лица было обеспокоенным. - Может ли тело рассказать тебе что-нибудь ещё?

Она пожалела, что он помыл его, чувствуя, что все подсказки могли быть утеряны в его тщетной попытке проявить чуткость. Она осмотрела остальную часть Дэниела, заметив, что на его одежде остались два грязных пятна там, где он, должно быть, упал на колени, и пыль на груди и животе – от падения лицом в грязь.

Затем она подняла его кошелёк и высыпала содержимое себе на руку. Как и сказал Коул, в нём было шесть пенни и небольшой пузырёк. И ещё кое-что, зацепившееся за какой-то распущенный шов на дне. Это была косточка пальца – говорившая, что её владелец был огромным.

Гвенллиан закружилась голова, при взгляде на то, что лежало в её руке. Затем она отбросила это, испугавшись. Коул посмотрел на неё с изумлением, но не сразу смог заговорить.

- Помнишь, я рассказывала тебе, как мой брат спрятал кости короля Артура под дубом Мерлина? — спросила она неуверенно. — И как кто-то подслушал и забрал их, прежде чем я успела выполнить его просьбу, и перенести в безопасное место?

Коул поморщился.

— Да, ты задержалась, потому что ухаживала за мной. У тебя было несколько подозреваемых, хотя я сейчас не могу вспомнить всех.

Она начала перечислять их ему.

- Я практически сказала Гилберту Вору, что в дубе спрятано что-то стоящее, а у твоего клерка Джона отвратительная привычка подслушивать. Кстати, ты знал, что он подслушивал вас с Дэниелом две ночи назад? Я видела его в тени, когда пошла на кухню за стаканом воды.

Коул моргнул.

- Зачем ему это? Мы говорили только о лошадях и недавней волне краж, захлестнувшей город.

- Ты спрашивал об этом Гилберта? — сухо спросила Гвенллиан.

- Конечно. Но мы с Болетоном обыскали тайники, которые он обычно использует для хранения краденого, и они пусты. К тому же, Болетон следил за ним, так что на этот раз он не может быть виновником. Лично я подозреваю, что это чужаки — разбойники из леса, которые пробираются в город после наступления темноты.

Они уходили от темы.

- Болетон тоже был в моём списке подозреваемых, — сказала она.

Коул нахмурился.

- Он собирал наших людей, чтобы предотвратить неприятности. Он не забрал твои кости.

Гвенллиан не стала спорить, но у неё были сомнения. Она много размышляла о событиях той роковой ночи и не могла избежать очевидного вывода: Саймона зарезали, чтобы отвлечь внимание и помешать ей забрать сундук Мейрига. Она сделала всё возможное, чтобы заставить его рассказать о том, что он видел, но он сопротивлялся, упрямо утверждая, что было слишком темно, чтобы быть уверенным в чём-либо. Зачем же он молчал, если только не подозревал, что виновник — кто-то ему дорогой — друг, которого он твёрдо решил защитить?

- Спилмон и Кинг владеют домами по обе стороны от дома Мейрига, — продолжила она, благоразумно уводя разговор в сторону от мутных вод. - Само по себе это не повод подозревать их, но после набега они очень быстро окупили свои потери. Может быть, потому, что продали ценные реликвии?

- Вторжение началось с противоположного конца города, с Прайор-стрит, — заметил Коул. - Возможно, это дало им достаточно времени, чтобы закопать свои сокровища – другими словами, они потеряли не так много, как утверждали.

- Возможно, – согласилась Гвенллиан. Она помедлила, но затем продолжила: - Мне не хочется включать в этот список кого-то из семьи, но Хьюэл всегда был для меня загадкой. Он не работает, но никогда не испытывает недостатка в хлебе, и не объясняет, на что он живёт.

- Он изменился после смерти отца.

Это было огромным преуменьшением. Хьюэл никогда не отличался особой дружелюбностью, но после набега стал угрюмым и замкнутым. Вполне возможно, что он задержался с Дэниелом, чтобы подслушать, а затем поспешил напасть на Коула и украсть кости, как только отец умер. Гвенллиан вспомнила его странную настойчивость в приобретении гроба – определённо не приоритет для недавно осиротевших сыновей. И что же он сделал потом? Продал мощи первому же религиозному дому, готовому их купить? Неужели это и держало его при себе, когда он ничего не делал, чтобы заработать честный дневной заработок?

Она отбросила ужасную возможность и повернулась к последнему из своих подозреваемых – тому, который внезапно показался ей больше остальных из-за того, что она только что нашла у него в кошельке.

- Дэниел тоже был где-то поблизости, – тихо сказала она. - Он пришёл помолиться над телом Мейрига.

У Коула отвисла челюсть.

- Ты подозревал Дэниела? Но он же был монахом!

- А монахи не могут воровать? — Гвенллиан указала на место, где упала кость. - Готова поспорить на что угодно, что этот огромный палец принадлежал Артуру — Мейриг говорил, что кости в груди были огромными, а таких огромных реликвий не может быть. Так как же он оказался в кошельке Дэниела?

Коул наклонился, чтобы поднять его. Он был крупным мужчиной, но кость затмевала его руку. Он некоторое время смотрел на неё, и она почти слышала, как скрипят его мозги.

- Ты действительно веришь, что король Артур был таким огромным? — наконец спросил он. - Я слышал десятки баллад об этом человеке, но ни в одной из них не говорится, что он был великаном. Наверняка, если бы он был великаном, хоть одно упоминание привлекло бы к этому внимание?

Это было весомое замечание. Может быть, он прав, и тот факт, что Мейриг сказал, что в его груди находится бегемот, означает, что это не Артур? Гвенллиан попыталась вспомнить, что брат рассказывал ей о находке в аббатстве среди английских болот.

- Когда ногу Артура сравнили с ногой рабочего из Гластонбери, она оказалась почти вдвое длиннее. А череп был настолько большим, что расстояние между глазницами было больше ширины ладони. Это считалось доказательством принадлежности скелета особенному человеку.

- Очень особенному! — язвительно заметил Коул. - Если ты права, то Артур возвышался над своими товарищами-воинами, и это делало его очень уязвимым в бою — любой обычный лучник мог бы его подстрелить. Лично я не верю, что он был чудовищем.

- Это было в древние времена, — осторожно предположила она. - Возможно, тогда все были крупнее.

- В таком случае нельзя использовать их необычный размер, чтобы утверждать, что они принадлежали какому-то особенному человеку, — возразил он с нехарактерной для него безупречной логикой. - Они могли принадлежать кому угодно. Было ли в этой гробнице в Гластонбери что-нибудь, что могло бы помочь в идентификации? Например, меч — возможно, с гравировкой?

- Ну, там были волосы, – вспомнила Гвенллиан. - Мейриг сказал, что они принадлежали королеве Артура. Видимо, часть их рассыпалась в прах, когда их схватили.

Коул поглядел с сомнением.

- Я видел древние волосы во Франции, но они не рассыпались от прикосновения. И это, в любом случае, ничего не доказывает.

Она не стала спрашивать, как он вообще связался со старыми телами – не все его военные истории были особенно утешительными.

- Ну, Мейриг сказал, что кости принадлежат Артуру, и этого мне достаточно, – твёрдо сказала она. Она кивнула на кость в его руке. - Можем ли мы быть уверены, что это человеческая?

- Кто знает? Но позволь заметить насчёт флакона в сумочке Дэниела? Я думал, он наполнен святой водой – он был монахом и обычно держал её под рукой, – но только что вспомнил, что в монастыре для этого используют круглые горшки. У него же овальный.

Гвенллиан была озадачена.

- Что ты имеешь в виду?

- Что если в его бутылке действительно что-то святое, то это не вода, освящённая в монастыре.

Гвенллиан прищурилась.

- Значит, в его кошельке было две реликвии, а не одна? В этом флаконе может быть что-то ещё из ларца Мейрига? Ты это предполагаешь?

- Я ничего не предполагаю; я констатирую факт. Интерпретировать его – тебе.

Когда они вышли из часовни, было ещё темно. Коул потчевал Гвенллиан описаниями ужасающих реликвий, которые видел во время своих многочисленных путешествий, но она не слушала. Её мысли были заняты тем, что они узнали. Неужели Дэниел подслушал Мейрига, а затем заколол Коула, чтобы помешать ей забрать кости? И был ли он настолько бессердечен, чтобы после этого подружиться с Саймоном, проводя часы в его обществе и наслаждаясь его щедрым, открытым гостеприимством?

Она нахмурилась, пытаясь вспомнить, что именно произошло. Тогда она выяснила, что Саймона зарезали вскоре после смерти Мейрига. И кто его нашёл? Дэниел! Монах позвал Иефана, и вместе они отнесли Коула в церковь Святого Петра, где он приказал Спилмону, Кингу и Джону найти её. Она вспомнила, как его ряса была изорвана и окровавлена, и как она гадала, не нарушил ли он своё призвание и не ввязался ли в драку. Но теперь ей пришло в голову, что он, возможно, ударил ножом её мужа. Или она клевещет на него? В конце концов, он помогал раненым в бою, так что пятна были неизбежны.

Она заметила сержанта Иефана во дворе и подозвала его.

- Ты был с Саймоном вскоре после того, как на него напали два года назад. Расскажи, что помнишь?

- Только не это, Гвен! — простонал Коул. - Мне думается, что пора забыть об этом.

- Охотно, – ответил Иефан, игнорируя его и обращаясь к Гвенллиан. Она была не единственной, кого этот инцидент всё ещё терзал, даже если жертва выкинула его из головы. - Это произошло недалеко от замка, и вокруг толпилось множество людей – люди лорда Риса и горожане. Но никто этого не видел – и, поверьте, я потом расспрашивал. Дэниел нашёл сэра Саймона – это он велел нам отвести его в церковь, потому что это было самое безопасное место.

- Вы помните кровь на рясе Дэниела? – спросила она.

Иефан кивнул.

- И это была не его собственная кровь. Но я закрыл на это глаза – если его охватило желание свернуть головы нескольким разбойникам, то я мог только пожелать ему удачи, скажу я вам.

- Он участвовал в драке? – Коул был ошеломлён. - Но он сказал мне, что всё это время провёл на коленях, молясь. Помню, я подумал, что это была пустая трата сильных рук.

- Потом он солгал, — прямо сказал Иефан. - Не то чтобы я обвинял его в чём-то предосудительном, понимаете. Наверное, ему просто было неловко признать, что под его облачением скрывается воин.

- Он не задержался надолго, когда мы прибыли в дом Кинга, — задумчиво пробормотала Гвенллиан. - Он ушёл с почти неприличной поспешностью.

- Помогать умирающим, — сказал Коул. - А не выкапывать кости, пока ты была занят чем-то другим. Он был хорошим человеком, и он был моим другом. Я отказываюсь верить во что-либо плохое о нём.

Гвенллиан склонила голову. Он имел право на своё мнение, как и она на своё. Однако Коул был слишком доверчив, потому что многие видели монаха, бродившего вокруг, когда он утверждал, что был на молитвах. И если Дэниел солгал об этом, то в чём ещё он лгал? И почему?

Пришло время поговорить с Джоном, клерком, обнаружившим тело Дэниела. Коул послал мальчика разбудить его, не желая терять ни минуты, пока шло расследование. Джон пришёл, зевая и протирая глаза. Он выглядел усталым, словно провёл беспокойную ночь, и Гвенллиан недоумевала, почему – его обязанности в замке были не слишком обременительными, так что усталость вряд ли была связана с переутомлением.

- Я закончу опись запасов сегодня, – встревоженно проблеял он, увидев Гвенллиан. Жена констебля напугала его гораздо больше, чем сам констебль. - Я был занят в последнее время.

- Чем? – спокойно спросила Гвенллиан.

Джон растерялся.

- Просматривал старые документы — нет смысла хранить записи о старых сделках, и я уверен, вы согласитесь со мной, сэр.- Он пристально посмотрел на Коула, надеясь заручиться его поддержкой — констебль был хорошо известен своим нетерпимым отношением к документам.

- Правда? — сладко сказала Гвенллиан, прежде чем Коул успел ответить. - Возможно, позже вы покажете мне, что вы сделали, и мы вместе сможем полюбоваться плодами ваших трудов.

Испуг Джона усилился.

- Это нудное дело, миледи, — пробормотал он. - Обычно я бы поручил это кому-нибудь из своих подчинённых, но мне показалось несправедливым возлагать на них такую ​​скучную задачу.

- Понимаю, — сказала Гвенллиан, не зная, как истолковать эту историю. Она решила провести расследование, но не сегодня утром. Убийство Дэниела было гораздо более важным делом. - Но мой муж не вызывал вас сюда, чтобы говорить о вашей работе. У него есть вопросы о том, что произошло вчера.

- Вы имеете в виду, когда я нашёл Дэниела? — Джон с трудом сглотнул. - Но я уже рассказал ему об этом.

- Он хочет, чтобы вы рассказали ему ещё раз. Чтобы прояснить пару несоответствий.

- Несоответствий? — Джон был теперь серьёзно сбит с толку, и Гвенллиан видела, как нахмурился Коул; очевидно, этого не произошло, когда клерка допрашивали накануне.

- Ну и что? — спросила она, когда Джон лишь встревоженно посмотрел на неё.

- Я обнаружил Дэниела незадолго до рассвета, — дрожащим голосом ответил Джон. — Он лежал лицом вниз под дубом Мерлина. Увидев кровь на его голове, я догадался, что его злодейски убили, и побежал в монастырь, чтобы поднять тревогу. Затем появились вы с Болетоном, сэр, и я рассказал вам свою историю.

Гвенллиан обдумала полученную информацию.

- Рана была на затылке Дэниела, и он лежал на животе. Это говорит о том, что он не заметил нападавшего — или же настолько доверял ему, что повернулся к нему спиной. Он споткнулся и умер там, где лежал.

- Да, — кивнул Джон. — Ничто не указывало на то, что он двигался после удара.

Конечно, Гвенллиан уже догадалась, как Дэниел упал, судя по следам на его рясе — двум грязным пятнам на уровне колен, где его сбили с ног, и пыли на груди, где он упал на землю. Затем она нахмурилась. Что-то было не так. Ответ щелкнул у неё в голове: погода. Она отложила его в сторону, чтобы обсудить с Коулом, когда Джона не будет рядом.

- Как вы думаете, что случилось с Дэниелом? — спросила она клерка.

Джон сглотнул.

- Это не мне говорить, миледи. Сэр Саймон указал, что его кошелёк не был украден, так что это не могло быть ограблением. Возможно, на него напал кто-то, кто не любит иностранцев — Дэниел был нормандцем. Или же его приняли за другого.

Гвенллиан подняла брови.

- Ты не думаешь, что его массивная фигура в монашеском одеянии выделяла его?

- Не в темноте, — вспомнил Джон. - А возле дуба Мерлина есть несколько таверн. Возможно, убийца был пьян — его рассудок помутился.

- Почему ты вышел в такой час? — спросила Гвенллиан. - Раз ты пришёл туда раньше всех, значит, ты встал очень рано — гораздо раньше, чем проснулся сегодня. А всем известно, что ты начинаешь работу поздно.

- Да, но я тоже поздно заканчиваю, — возразил Джон, защищаясь. - Я всё ещё занимался, когда все уже ушли домой.

- Тогда ещё больше причин ответить на мой вопрос.

Джон развёл руками.

- Мне не спалось, поэтому я пошёл прогуляться, чтобы проветрить голову. Я этим часто занимаюсь.

Гвенллиан кивнула на письменные принадлежности, которые принёс с собой клерк, не без оснований полагая, что его вызвали из-за необходимости в его канцелярских навыках. Он нес пачку пергамента, чернильницу, несколько перьев и переносной стол.

- Ты ведь носишь это с собой везде, не так ли? — спросила она, взяв у него стол и повернув его в руках. Это был тяжёлый, добротный предмет, рассчитанный на долгую жизнь.

Клерк напрягся, словно его в чём-то обвинили.

- Конечно. Я писец. Я не могу работать без инструментов. Это…

- Зачем ты подслушивал разговор моего мужа с Дэниелом два дня назад? — перебила Гвенллиан, пытаясь сбить его с толку. В этом застенчивом англичанине было что-то, что она всегда находила непривлекательным, и она никогда по-настоящему ему не доверяла.

Джон с ужасом посмотрел на неё.

- Я не…

- Ты подслушивал. Я видела тебя, — резко сказала она. - А теперь ответь на мой вопрос.

Щёки Джона горели.

- Они говорили о лошадях, — пробормотал он. - Я интересуюсь лошадьми и не мог сдержаться.
Гвенллиан задала ещё пару вопросов, но было ясно, что клерку нечего добавить – или он не готов поделиться, что, как она заметила Саймону, когда Джон ушёл, было не совсем одно и то же.
- Ты думаешь, он убил Дэниела? – обеспокоенно спросил Коул. - Ты определённо обращалась с ним как с подозреваемым.
- Только потому, что он вёл себя как подозреваемый. - Гвенллиан задумчиво постучала по подбородку. - И его рассказ об утренних прогулках меня не убедил. Но, несмотря на его нежелание сотрудничать, я всё же выудила из его ответов несколько интересных деталей.

- Ты? Единственное, что я узнал, – это то, что он любит лошадей – что меня удивляет, потому что он никогда раньше ими не интересовался. И ездит верхом с грацией мешка с зерном.
Она искоса посмотрела на него, поражённая тем, что он поверил в эту историю.

- Думаю, ты поймёшь, что это ложь, Саймон – он слушал по какой-то другой причине. Кстати, ты заметил его переносной письменный стол? Его основание образовано двумя деревянными планками, соединёнными посередине.
Коул поднял брови.

- Тяжёлый инструмент с крестом. Думаешь, это орудие убийства?
- Если так, то он его хорошо вычистил, потому что крови не было. И ещё кое-что пришло мне в голову, пока он говорил, хотя это и не указывает на его вину – или, если уж на то пошло, на её отсутствие. Вчера было ясно – дождя не было уже несколько дней.
- Больше недели. Ну и что?
- Следы на уровне колена на рясе Дэниела были грязными. Грязными, Саймон, а не пыльными. Поверхность земли сухая, хотя глубже будет влажной. Пятна на его груди были похожи на пыль, что говорит о том, что он упал лицом вниз на твёрдую землю. А что же случилось с его коленями?
Он непонимающе посмотрел на неё.

- Понятия не имею, о чём ты говоришь.
- Тогда подумай! Он не упал на колени, когда его ударили, как я сначала подумал – он уже стоял на них.
- Молился? – осторожно предположил Коул.
- Копал! - Гвенллиан не понимала, почему он не видит столь очевидного. - Его колени соприкоснулись с землёй из глубины – с землёй – но грудь была лишь пыльной. Более того, он умер у дуба Мерлина. А что было захоронено у дуба Мерлина?
- Кости Артура. Но их там больше нет. Или ты хочешь сказать, что была невнимательна и не нашла эти жалкие кости, а там что-то ещё было? Ты их проглядела?
- Я была внимательна – их точно там не было. Но это было два года назад, а теперь мы обнаруживаем у Дэниела реликвию, которая почти наверняка принадлежала ларцу Артура.- Гвенллиан направилась к воротам. - Поэтому предлагаю первым делом сегодня утром отправиться к месту убийства Дэниела.

Озадаченный и безнадежно неспособный понять, Коул повернулся и последовал за ней.
Допрос клерка в час, когда он обычно спал, не остался незамеченным. В замке было немного народа, и в нём происходило очень мало того, что вскоре становилось бы известно всем, поэтому они не успели добраться до ворот, как их перехватил Ренальд де Болетон. Коул лучезарно приветствовал рыцаря, которого считал братом, хотя приветствие Гвенллиан было несколько сдержаннее.

- Что сделал бедняга Джон, что ты счёл нужным вытащить его из постели в такой неурочный час? — спросил Болетон. На нём была прекрасная новая туника, которую Гвенллиан раньше не видела. - Бедняга всё ещё трясётся.
- Гвен задала ему несколько вопросов, — ответил Коул, бросив на друга взгляд, который говорил, что этого должно быть достаточно. Принцесса нередко натыкалась на какой-нибудь аспект управления замком, который ей не нравился, и допрашивала кого-нибудь по этому поводу.
- Вопросы о чём? — настаивал Болетон. - То, что он тратит больше времени на личные дела, чем на свои обязанности?
- Ты заметил? Я — нет. - Пожатие плеч Коула говорило о том, что ему тоже всё равно.
Замечала Гвенллиан.

- Какие личные дела? — требовательно спросила она.
- Он говорит о том, чтобы надеть капюшон, — пояснил Болетон. - Но порядочных клерков в наши дни найти трудно, так что мы все должны попытаться отговорить его – ради блага замка.
- Джон – монах? – спросил поражённый Коул. - Кто-то его примет? Он такой тихий мышонок.
Болетон рассмеялся.

- Он хочет в монастырь, а не в армию, брат! Тихих мышей, без сомнения, высоко ценят в аббатствах, особенно тех, кто умеет так красиво писать.
Коул на мгновение задумался над мыслью о том, что кто-то тоскует по монашеской жизни, а затем отмахнулся от неё как от непостижимой.

- Мы спрашивали его о том, как он нашёл тело Дэниела.
Брови Болетона взлетели вверх.

- Расследование преступлений – моя работа. Ты хочешь сказать, что я освобождён от своих обязанностей?
- Просто смерть Дэниела, – ответил Коул. - Гвен разгадает это. Но для тебя это хорошая новость – у тебя будет больше времени разобраться с кражами со взломом, которые так будоражат город.
- Верно, – согласился Болетон. Он нахмурился. - Но ты же не подозреваешь Джона в убийстве Дэниела? Монах был крупным мужчиной, и такой неуклюжий писака, как Джон, никак не смог бы его одолеть.
- Не нужно большой силы, чтобы ударить кого-то сзади. Особенно если он стоит на коленях. - Гвенллиан поморщилась и пожалела, что Коул поделился этой информацией, хотя и не могла сказать почему.
- На коленях? – резко спросил Болетон. - Ты имеешь в виду, что его убили во время молитвы? Но его сразили под деревом на Прайор-стрит. Что ты имеешь в виду? Что он занимался каким-то языческим обрядом, в ходе которого он стоял на коленях под дубом Мерлина в разгар лета?

- Конечно, нет, — ответил Коул, прежде чем Гвенллиан успела его остановить. - Возможно, он что-то раскапывал. На самом деле, мы сейчас посмотрим, что можно будет узнать на месте преступления.
- Интересно, — задумчиво пробормотал Болетон, потирая подбородок. - Можно мне пойти с вами? Мне скучно разбираться в этих скучных кражах, а это звучит как забавное развлечение.
- Вряд ли это развлечение, — укоризненно ответил Коул. - И не забавное. Мой друг мёртв.
Болетон, не раскаиваясь, презрительно фыркнул.

- Человек, который любил тебя за хорошее вино и болтовню о лошадях, братец. Я бы вряд ли назвал его другом.
Гвенллиан знала, что Болетон был возмущен лёгким общением Коула и Дэниела, но слова рыцаря заставили её по-новому задуматься об этом. Достаточно ли он ревнив, чтобы положить этому конец? В ту ночь он ушёл – сказал, что хочет нанять проститутку – и она не слышала его возвращения. Так что у него была такая возможность, а его изящная рукоять почти наверняка будет соответствовать ране Дэниела. Она задавалась вопросом, как допросить его так, чтобы Саймон не понял, что она делает – Коул никогда бы не допустил возможности, что один друг причинит вред другому, и попытался бы остановить её.
- Мне следовало бы пойти с ним домой, – тихо сказал Коул. – Он бы не умер, если бы я выполнил свой долг.
- Я бы не был так уверен, – сказал Болетон. – Вы рассматривали возможность того, что чудом избежали этого? Что вы могли бы получить удар по голове, если бы сопровождали его?
Коул смотрел на него с ужасом. Очевидно, такая возможность ему не приходила в голову.
- Вы хотите сказать, что у Дэниела были враги? – спросила Гвенллиан, не зная, как истолковать это замечание.
- Ну, вряд ли его убил тот, кто желал ему добра, – протянул Болетон, пристально глядя на неё. Выражение его лица она не могла понять.
- Но кто мог причинить ему вред? — спросил Коул. Он был бледным, и Гвенллиан видела, что мысль о наличии у монаха врагов глубоко тревожит его — согласно его кодексу чести, друзья должны были защищать друг друга от врагов.
Болетон медленно покачал головой.

- Не знаю. Никто не забрал у него кошелёк, так что он не стал жертвой ограбления. И не говорите мне, что вора потревожили до того, как он успел завершить своё зловещее дело, потому что тело пролежало под деревом всю ночь. Если бы не подняли тревогу, любой уважающий себя негодяй вернулся бы, чтобы закончить начатое.
Это был верный довод, хотя Гвенллиан отказалась его признавать.

- Тогда каков, по-вашему, был мотив?

Болетон пристально посмотрел на неё.

- Понятия не имею. Но уверен, что если кто-то и сможет это выяснить, так это ты.
Размышляя, почему она почувствовала себя оскорбленной, а не польщённой, Гвенллиан последовала за двумя рыцарями к воротам. Она поймала себя на мысли, что смотрит на рукоять элегантного меча Болетона. Притворялась ли она, что мечтает, или же он лучше подходил для отпечатка на черепе Дэниела, чем более массивный меч Коула? Она подошла ближе, но ниточка ткани намекала на то, что меч недавно чистили. Имело ли это значение? Болетон обычно небрежно относился к уходу за оружием, и Коул постоянно его за это ругал. Она не знала, что и думать, но Болетон твёрдо стоял во главе списка подозреваемых. Чтобы добраться от замка до дуба Мерлина, нужно было направиться к церкви Святого Петра, а затем пройти мимо неё на Прайор-стрит. Дерево стояло в дальнем конце дороги. Добравшись до дерева, Коул и Болетон начали, хотя и не слишком систематически, тыкать палками в высокую траву, а Гвенллиан смотрела на тенистые зелёные кроны.
- Что ты видел? — повернувшись к дубу тихо спросила она. - Кто убил Дэниела? Кто украл кости, которые спрятал Мейриг, и чуть не убил моего мужа в придачу?
Летний ветерок прошёлся по ветвям. Затем упал лист и медленно, по спирали, опустился на землю. Гвенллиан проводила его взглядом, наблюдая, как он опустился на травинку. Она наклонилась, чтобы рассмотреть его. Он был здоровым, блестящим и зелёным, и она удивилась, почему он упал. Она хотела поднять его, но её пальцы сомкнулись на нескольких травинках, а также на стебле, и когда она подняла лист, трава поднялась вместе с ним.

- Саймон! — взволнованно крикнула она. - Подойди и посмотри!
- Сорняки, — протянул Болетон, когда два рыцаря обогнули дерево и увидели жену констебля, размахивающую пучком травы. - Как интересно!
- Дёрн, — отрывисто объяснила Гвенллиан, которой не понравился его тон. - Трава, аккуратно выкопанная, чтобы её можно было заменить, и никто не догадался бы, что тут вырыта яма.

Коул стоял на коленях, подтягивая клочья дерна. Он отбрасывал их в сторону, пока не расчистил аккуратный квадрат длиной примерно с его руку. Земля внизу была влажной и твёрдой, явно утрамбованной. Прежде чем Гвенллиан успела его остановить, Болетон шагнул в яму.
- У землекопа были ноги среднего размера, — авторитетно заявил он. - Меньше моих. Видишь отпечаток, который он оставил?
- Не совсем, — язвительно ответила Гвенллиан. - Ты просто стёр его — вместе с любой зацепкой, которую он мог дать.
Болетон вздохнул.

- Какая глупость с моей стороны! И это было очень ясное впечатление.
Гвенллиан пристально посмотрела на него, но не могла понять, насмехается ли он над ней или искренне раскаивается. Она открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но Коул опередил.
- Неважно, брат. Я видел след до того, как ты на него наступил, и он был ничем не примечателен. Сомневаюсь, что он мог бы нам что-то сказать.
Гвенллиан нахмурилась, глядя на них обоих, и от всей души пожалела, что они не остались в замке. Коула она могла контролировать, но Болетон явно будет доставлять неприятности. Она подавила раздражение и опустилась на колени, надеясь найти какую-нибудь другую зацепку. К сожалению, там не было ничего, кроме недавно выкопанной земли.
Коул одолжил лопату у бакалейщика Спилмона, чей дом находился неподалёку, и начал копать, наслаждаясь возможностью заняться физическими упражнениями, которые обычно не одобрялись королевскими чиновниками. Болетон предложил свою смену, но не слишком убедительно, и был более чем счастлив полежать в тени, пока его друг работает. Он бросил мальчишке пенни, чтобы тот принес ему кувшин эля, и откинулся назад с ленивым вздохом.
Вид констебля с лопатой привлек внимание, и вскоре собралась толпа. Среди них был и Хьюэл, поэтому Гвенллиан пошла поприветствовать племянника, довольная возможностью оставить нормандский французский и поговорить на родном языке. Но Хьюэл не собирался обмениваться любезностями. Он хмуро посмотрел на Коула.
- Что он делает?
- Расследует убийство Дэниела.
- Копает яму? — недоверчиво спросил Хьюэл. - Я знаю, он глуп, но я не думал, что он окончательно потерял рассудок.
Гвенллиан пронзила его взглядом, заставившим его в тревоге отступить.

- Он не глуп.
- Он был глуп два года назад, — пробормотал Хьюэл. Он был, как обычно, пьян и не знал, когда благоразумнее промолчать. - Если бы он выполнил свой долг, мой отец был бы жив.
- Мне надоело это слышать, — сказала Гвенллиан. Хьюэл хотел поднести к губам бурдюк с вином, но она удержала его. - Я тоже скучаю по нему, но тебе пора взять себя в руки. Думаешь, он бы гордился тобой, видя, кем ты стал? Пьяницей, барахтающимся в событиях прошлого?
Хьюэл посмотрел на неё налитыми кровью глазами, затем резко повернулся и протиснулся сквозь толпу. Она закрыла глаза, гнев утих так же быстро, как и вспыхнул. Она не хотела быть жестокой, но устала от его упрёков, и кто-то должен был сказать ему правду о нём самом. Она отвлеклась от мыслей о Хьюэле, когда Коул убрал остатки рыхлой почвы и его лопата принялась вгрызаться в более твердую землю вокруг корней дерева.

- Стой! – закричала она. Ей показалось, или листья над головой затрепетали от волнения? - Яма пуста. Ты доказала, что кто-то пришёл копать, но кто бы это ни был, он ничего не оставил.
Коул оперся на лопату и вытер рукавом пот со лба. Затем он нахмурился, наклонился, чтобы что-то вытащить из травы, и протянул Гвенллиан.
Флакон, – задумчиво пробормотала она. – Овальный – и точно такой же, как тот, что мы нашли в сумочке Дэниела.
- Не такой же – этот пустой, – сказал он. – Что, по-твоему, это значит?
Гвенллиан задумалась.

- Думаю, ты была прав, предположив, что содержимое маленькой бутылочки Дэниела было особенным. Возможно, кто-то считает дерево, под которым лежал Артур, священным и наполняет флаконы дождевой водой, капающей с его листьев.
На лице Коула отразилось сомнение.

- Но почему такая вещь должна быть в кошельке Дэниела? Не могу представить, чтобы он попался на такую ​​ерунду. Он же монах, а не какой-нибудь суеверный деревенщина.
Гвенллиан не знала, что и думать.

- Если ты уверен, что больше ничего не найдешь, нам следует засыпать яму. Не думаю, что дереву понравится, что его корни останутся открытыми.
Закапывание ямы заняло у Коула гораздо меньше времени, чем её выкапывание. Закончив, Гвенллиан вернула дёрн на место и утрамбовала его. Несмотря на их старания, трава всё ещё гордо возвышалась над окружающей растительностью, и это говорило ей о том, что тот, кто выкопал первоначальную яму, приложил немало усилий, чтобы его дело осталось незамеченным. Она задумалась, почему.
Коул вытер руки о рубашку, затем принял глоток из кувшина Болетона.

- Не уверен, что это стоило усилий. Мы до сих пор не знаем, как эта яма связана с Дэниелом.
- Никакой связи, — презрительно сказал Болетон. - Очевидно. Не он выкопал её – разве что кто-то подождал, пока он вернёт всё на законное место, прежде чем убить его, что кажется маловероятным. Возможно, ему просто не повезло увидеть копателя за работой, и его убили за молчание.
Гвенллиан оттащила Коула от него.

- Эта яма вырыта с городской стороны дерева, – прошептала она, – но Мейриг похоронил Артура с другой стороны. Две разные ямы, в двух разных местах.
Он неуверенно посмотрел на неё.

- Что ты хочешь сказать? Что тот, кто пытался украсть кости два года назад, копал не там? Что Артур всё это время был здесь?
- Нет, по яме Мейрига я поняла, что там был сундук – дерево обвило его корнями, словно колыбель. Понятия не имею, зачем кому-то сейчас копать с другой стороны. Возможно, это не имеет никакого отношения к Артуру, хотя…

- Хотя это и странное совпадение. Бедный Дэниел. Интересно, на что он наткнулся.
Гвенллиан нахмурилась.

- Не могу поверить, что преступник не издал ни звука. Значит, пора спросить жителей Прайор-стрит, что они слышали или видели.
Гвенллиан не хотела, чтобы Коул или Болетон были рядом, когда она говорила с потенциальными свидетелями, потому что никто не станет откровенничать, когда за ней маячат два нормандских рыцаря. К сожалению, она не смогла придумать, как от них избавиться, и когда она предложила им разойтись, чтобы задать вопросы, Болетон небрежно заметил об официальном расследовании, что повергнет убийцу в панику. Это было сделано очень умно, потому что, как только семя было посеяно в сознании Коула, он ни за что не позволит жене вести расследование самостоятельно. А куда Коул, туда и Болетон. Пытаясь найти в этом что-то хорошее, убеждая себя, что люди будут менее склонны лгать, когда за спиной у неё два воина с острыми мечами, она постучала в дверь первого дома.
Дом принадлежал сапожнику, который был явно встревожен визитом констебля и его приспешника и, несомненно, был бы полезен, если бы у него была информация. К сожалению, у него ничего не было, кроме того, что Дэниел умер накануне праздника Святого Петра. Это был важный праздник – престольный – и в церкви Святого Петра проходило бдение. Сапожник провёл всю ночь, благоговейно преклонив колени, как и многие другие жители Прайор-стрит.
- Но не Кинг и Спильмоны, – задумчиво пробормотала Гвенллиан, уходя. - С ними мы поговорим потом.
- Хьюэла тоже не было, – с вызовом заметил Болетон. - Или мы упускаем из виду родственников?
- Мы не упускаем, – холодно ответила Гвенллиан. - Мы поговорим со всеми, кто был дома в ночь преступления.
- Тогда давайте начнём с Хьюэла, — предложил Болетон. - У него военное прошлое, и он был практически не в себе после смерти отца. Меня не удивит, если он убил монаха.
- Он прав, Гвен, — тихо сказал Коул, когда Болетон остановился, чтобы обменяться приветствиями с одной из городских проституток — самой дорогой, заметила Гвенллиан; его недавнее наследство позволяло ему наслаждаться всевозможными дорогими угощениями. - Хьюэл — негодяй.
- Хорошо, — согласилась Гвенллиан со вздохом. - Но мне лучше поговорить с ним наедине. Вряд ли он будет очень общительным, если вы будете там — вы же знаете, он вас недолюбливает. Так что оставайтесь здесь и…
- Нет, — тут же ответил Коул.
Гвенллиан коснулась его руки.

- Он член семьи, Саймон. Он никогда бы не причинил мне вреда.
Гвенллиан редко проигрывала мужу в битве воли, но недоверие Коула к Хьюэлу было глубоким, поэтому в дверь к её племяннику постучали трое. Гвенллиан заметила, что дом, как и его обитатель, обветшал после смерти Мейрига.

- Чего тебе надо? — спросил Хьюэл. Он казался менее пьяным, чем незадолго до этого, словно резкие слова тёти отрезвили его. Однако они ничуть не улучшили его настроения. - Если ты копала эту яму ради эля, можешь катиться к чёрту. Нормандские псы не заслуживают моей мочи.
Он говорил по-валлийски так быстро, что Коул не мог его понять, хотя по его полному ненависти выражению лица было очевидно, что он не сказал ничего вежливого. Болетон осмотрел свои ногти, изображая скуку, хотя взгляд его был настороже, а правая рука лежала на рукояти меча.
- Мы просто хотим поговорить, — тихо ответила Гвенллиан по-нормандски. - Мне нужно знать, слышал ли ты или видел что-нибудь, что могло бы помочь нам поймать убийцу Дэниела.
Хьюэл продолжал хмуриться.

- Я был в таверне той ночью. - Он говорил по-нормандски так, словно делал это неохотно. - Я вернулся домой, когда было темно, и ничего не видел и не слышал.
- Но Дэниел покинул замок после наступления темноты, — с надеждой проговорил Коул. - Ты уверен, что…
- Да, уверен, — прорычал Хьюэл. - Конечно, Дэниел не умер бы, если бы ты проводил его домой. Ты же знаешь, в городе были проблемы с ворами, и тебе не следовало позволять ему бродить одному. Его смерть — твоя вина, как и многие другие с ворами.
Коул вздрогнул, и Гвенллиан не понравилась вспышка злобного торжества в глазах племянника, когда он увидел, что колкость достигла цели. Она протянула руку, сдерживая Болетона, когда тот сердито шагнул вперёд.
- Какие проблемы с ворами? — спросила она.
- Вспышка мелких краж, — пояснил Болетон. Его голос был напряжённым, что говорило о том, что он едва справился с собой. - Коул считает, что за этим стоят лесные разбойники.
- Это не мелкие кражи, — возразил Коул. — Спилмон потерял ларец с монетами, а монастырь лишился ценных алтарных украшений. Преступники точно знали, где охотиться и когда. Это жутко.
Гвенллиан переводила взгляд с одного на другого.

- Тогда на Дэниела, конечно же, напали эти негодяи? Возможно, он увидел, как они прячут свои нечестно нажитые сокровища под деревом, и убили его, чтобы он никогда не смог их опознать.
- Сомневаюсь, — сказал Болетон. - Лично я считаю, что преступник — местный житель. Уверен, ты ошибаешься, насчёт краж, которые совершили чужаки, брат. Мы с тобой потратили несколько дней, прочесывая лес, но не нашли никаких следов лагеря разбойников.
Коул нахмурился.

- Но я говарил со свидетелями, которые видели незнакомцев…
- Пьяницами и нищими, которые скажут что угодно за грош, — перебил Болетон. -У нас нет заслуживающих доверия свидетелей, и вы напрасно потеряете время, если будете верить их показаниям. Но мы и так теряем время — мы хотим знать, что случилось с Дэниелом, и этот разговор может подождать.

Коул повернулся к Хьюэлу.

- Пожалуйста, подумайте хорошенько. Ты уверен, что ничего не видел…
- Если бы я и видел, я бы вам не сказал, — с насмешкой сказал Хьюэл. - Дэниел всё равно получил по заслугам.
- Хьюэл! — воскликнула потрясённая Гвенллиан. - Какие ужасные вещи ты говоришь! Дэниел был мягким человеком, серьёзно относившимся к своим обетам.
- Только к тем, которые ему подходили, — сказал Хьюэл, сочась злобой. - Просто спросите своего мужа.
И с этими словами он развернулся и зашагал обратно в дом, с грохотом захлопнув за собой дверь. Звук прозвучал, как удар грома, и эхом разнёсся по мирной улице. Гвенллиан посмотрела на Коула и подняла брови, давая понять, что требуется объяснение.
- Я не хотел тебе говорить, — смущённо сказал он.
- Что мне говорить? — настаивала Гвенллиан, уперев руки в бока. Она заметила, что Болетон выглядел таким же озадаченным – Саймон ему тоже не доверился.
- У Дэниела была женщина, – неловко пробормотал Коул. - Я узнал об этом в ту ночь, когда мы поженились, но это был их секрет, а не мой.

Последние слова он произнес, словно опасаясь, что жена может относиться к нему хуже за то, что он молчал так много лет.
Гвенллиан раздражённо посмотрела на него.

- Но личность этой любовницы может иметь отношение к его смерти. Тебе следовало рассказать мне о ней прошлой ночью.
- Так и надо, – согласился Болетон. - Так что лучше расскажи нам сейчас. Не смотри на меня расстроенным, брат! Хьюэл знает о ней, так что тайна Дэниела скоро раскроется.
- Мейриг знал, – уклонился от ответа Коул. - Он был наблюдательным человеком и замечал, кто приходит и уходит. Мы как-то обсудили это, а потом решили забыть. Это не наше дело.
- Кто она, Саймон? — спросила Гвенллиан, хотя факты уже складывались в единое целое, и она думала, что знает ответ. - Миссис Спилмон?
Коул уставился на неё.

- Откуда ты знаешь?
- Потому что она предложила позаботиться о теле Дэниела, а ты был так внимателен, что обмыл его, чтобы избавить её от вида его крови.
- Ну что ж, — сказал Болетон, глядя в сторону дома бакалейщика. - Возможно, вот кто твой виновник убийства Дэниела. Ни одному мужчине не нравятся быть рогоносцем.

Гвенллиан не нужно было стучать в дверь Спилмона, потому что бакалейщик уже спешил к ним, а Кинг следовал за ним по пятам. Коул заметил хмурый взгляд Гвенллиан, брошенный на сыровара, и злобное выражение, которое она получила в ответ, и непонимающе покачал головой.
- Лорд Рис напал на Кармартен больше двух лет назад, — прошептал он ей. - Не пора ли забыть о случившемся?
Гвенллиан подняла брови.

- Не думаю, особенно сегодня. Мой брат поведал мне свою тайну в ту роковую ночь, и кто-то заколол тебя, чтобы украсть сундук Артура у дуба Мерлина. А теперь Дэниел лежит под тем же деревом с большой костью в кошельке. Сейчас время вспомнить, а не забывать.
- Нет, если Болетон прав, и Спилмон только что узнал, что у его жены последние десять лет был любовник. Тогда кости Артура не имеют значения, а вот реликвии в кошельке Дэниела могут быть совпадением.
- Конечно, могут, — бесстрастно ответила Гвенллиан, недоумевая, как он вообще мог такое предположить. - Но Болетон может ошибаться, а Спилмон всё ещё пребывает в блаженном неведении. В таком случае, полагаю, неосторожными словами ничего не добьёшься. Лучше предоставьте это мне.
- Хорошо, — сказал Коул, не скрывая облегчения. Он не очень хорошо умел тонко выспрашивать, чтобы получить ответы, не выдавая того, что знал. - Я просто послушаю.
- Надеюсь, вы не собираетесь рубить дуб Мерлина, — сказал Спилмон, подойдя достаточно близко, чтобы говорить. - Вы же знаете легенду о том, что город падет, если его разрушить?
- Два года назад срубили ветку, и посмотрите, что случилось потом, — добавил Кинг. - Лорд Рис ворвался и чуть не убил нас всех. Нам повезло, что мы выжили – не благодаря кому-то.
- Сыродел думает обвинить нас, – сказал Болетон Коулу, угрожающе положив руку на рукоять меча. - Но набег совершили его соотечественники, а не наши.
- На самом деле ветка отвалилась во время набега, – сказал Коул Кингу, хотя Гвенллиан была уверена, что тот это знает – он просто исказил факты, чтобы сделать обвинительные замечания. - Она не упала заранее, чтобы предупредить о надвигающейся катастрофе. Это был несчастный случай.
- Дерево не допускает, чтобы с ним случались несчастные случаи, – сказал Спилмон. В его голосе слышалось негодование. - Всё, что происходит вокруг, происходит не просто так. Взять, к примеру, Дэниела. Его смерть не была случайным актом насилия, но будет иметь более глубокий смысл.
- Правда? – спросила Гвенллиан, натянув на себя самую обаятельную улыбку. - Какой смысл?
Спилмон заговорщицки наклонился к ней.

- Я слышал странные звуки в ночь его смерти, и я уверен, что он рылся у корней. Дуб Мерлина не терпит вмешательства.

Гвенллиан взглянула на Болетона. По тому, что говорил Коул у неё создалось впечатление, что рыцарь уже опросил жителей Прайор-стрит о смерти Дэниела, так почему же Болетон не упомянул показания Спилмона? В конце концов, это была важная улика.
- Мне не удалось вчера поговорить со Спилмоном, — сказал Болетон, заметив её взгляд и поняв, что он означает. Его не смутило её мгновенное раздражение. - Его не было, когда я обходил, и я забыл вернуться позже.
Гвенллиан не знала, верить ли ему. Она повернулась к бакалейщику.

- Вы видели Дэниела с лопатой?
- Нет, но он прошёл мимо моего дома незадолго до того, как начались эти странные звуки, так что это, должно быть, был он. Этот человек был глупцом, бродящим по городу, где жестокие грабители себя чувствуют вольготно.
- Жестокие грабители? — переспросил Болетон, презрительно глядя на него. - Вы имеете в виду мелкие кражи, случившиеся в последнее время? В самом деле, приятель! Вы преувеличиваете!
- А вы преуменьшаете! — возразил Кинг, воинственно выступая вперёд. - Но я знаю, почему вы так легкомысленно относитесь к этому вопросу — потому что вам не удалось поймать виновных.
- Эти негодяи украли у меня целое состояние, — добавил Спилмон, прежде чем Болетон успел ответить на обвинение. - И они становятся всё более наглыми. Вы слышали, что у них хватило наглости напасть на монастырь и унести его лучший крест — большой, тяжёлый золотой?
- Крест? — резко спросил Коул. - Я думал, они украли алтарные украшения.
Кинг презрительно усмехнулся.

- Крест — это алтарное украшение, констебль. В последнее слово он умудрился вложить изрядную долю презрения, и с тем же успехом мог бы сказать «дурак».
Но Коул смотрел на Болетона.

- Вы посетили монастырь и записали их жалобу. Почему вы не сказали мне, что украли такую ​​ценную вещь?
Болетон пожал плечами.

- Потому что modus operandi отличался от других краж: она произошла в переполненном монастыре, и преступник украл только один предмет. Не было смысла беспокоить вас этим, не тогда, когда вы так заняты в замке. И я вполне способен расследовать это дело сам.
Коул кивнул, принимая объяснение, хотя Гвенллиан нахмурилась. Почему Болетон использовал термин «алтарные украшения» для описания украденного имущества, когда достаточно было бы «креста»? И действительно ли он намеревался избавить занятого человека от беспокойства? Но были более важные вопросы для размышлений, чем странное поведение Болетона.
- Где вы были в ночь смерти Дэниела? — спросила она у Кинга. - Нам известно, что вы со Спилмоном были заметны своим отсутствием на бдении в церкви Святого Петра.

- У нас были другие дела, — спокойно ответил Кинг, хотя вспышка тревоги в глазах Спилмона не ускользнула от внимания Гвенллиан. - Мы со Спилмоном провели всю ночь в его доме, просматривая бухгалтерские книги. Мы можем поручиться друг за друга, но больше никто не сможет подтвердить нашу историю.
- А как же твоя жена? — спросила Гвенллиан бакалейщика. - Её не было с тобой?
- Она была на бдении, — ответил Спилмон.
Но сапожник сказал им, что её там не было, и у него не было причин лгать. Гвенллиан могла лишь предположить, что госпожа Спилмон воспользовалась возможностью провести время с Дэниелом. Но как же тогда Дэниел погиб? Наверняка, если бы она видела нападавшего, она бы рассказала? Или ей надоел её любовник-монах, и убийство казалось хорошим способом положить конец этой ситуации?

- Нет, — ответил Коул, когда Гвенллиан оттащила его в сторону и предположила, что виновата госпожа Спилмон. - Она была в отчаянии, когда я рассказал ей о случившемся. И я не вижу, чтобы она предлагала обмыть его тело, будь она убийцей. Она бы предпочла держаться подальше.
Он был прав, и Гвенллиан начинала чувствовать разочарование. Слишком много вопросов и слишком мало надёжных ответов. Она коротко кивнула на прощание торговцам и заметила их облегчение. Это вызвало у неё подозрения, но она не хотела поднимать вопрос о неверности госпожи Спилмон без веской причины — не для того, чтобы пощадить чувства бакалейщика, а ради застенчивой, бесцветной женщины, которая была его женой.
Гвенллиан случайно оглянулась на двух торговцев, когда была уже на полпути по улице, и увидела, как они отскочили друг от друга. Спилмон выглядел явно скрытным, но Кинг осмелился помахать рукой. Она не была уверена, что это значит, но в их странном поведении было что-то такое, что заронило в глубине её сознания проблеск разгадки.
Её мысли прервало внезапное появление Гилберта-вора, который тут же спрятал за спину завёрнутый в ткань свёрток. Коул устало посмотрел на него.
- Что ты украл? - Он протянул руку. - Ну же. Отдай мне.
- Нашёл, — защищаясь, сказал Гилберт.
- Оставь его в покое, — нетерпеливо сказал Болетон. - Ниже твоего достоинства иметь дело с такими существами, и он не стоит твоего времени. Оставь его, а я разберусь с ним завтра.
- Хорошая идея, — сказал Гилберт, начиная отстраняться. - Спасибо, сэр. Приходите в любое время. Я буду ждать вас. Мы, может быть, даже выпьем вместе по кружке эля.
- Не испытывай судьбу, — прорычал Болетон, хотя Гвенллиан видела, что его забавляет наглость мужчины.

Но Коул не нашел ситуацию забавной. Он резко дернулся, быстрее, чем ожидал вор, и схватил его за шиворот. Гилберт испуганно взвизгнул и попытался удержать свою добычу вне досягаемости констебля, но тщетно. Коул выхватил её, сунул Гилберта в объятия Болетона и начал стаскивать с него повязки. Тут Болетон внезапно взвизгнул, заламывая руку, и Гилберт метнулся прочь, исчезнув в ближайшем переулке. Коул тут же бросился за ним, но Болетон дернул его назад с такой силой, что тот пошатнулся.
- Помни о своём достоинстве, — прошипел он. - Рыцари твоего ранга не гоняются за преступниками, как простые пехотинцы, и мы знаем, где этот человек живёт. Я навещу его позже и приглашу провести несколько дней в темнице. Его всё равно заставят сидеть под замком – хотя бы за то, что он меня укусил.
Но лицо Коула побелело от гнева. Он наклонился и поднял оброненный им свёрток.

- На этот раз всё было иначе, – рявкнул он. - Смотрите, что он украл!
Он откинул остатки мешковины, обнаружив тяжёлый, украшенный драгоценными камнями крест.
- Мы потратили день зря, – мрачно сказал Коул, сидя с Гвенллиан в их спальне тем вечером. Дневной свет угасал, озарив маленькую комнату оранжевым сиянием. Она напрягала глаза, шила, а он точил меч. - Мы ничего полезного не узнали, и Дэниел сойдет в могилу неотомщённым.
- Чепуха! – воскликнула она, удивлённая его собственной мыслью. - Мы обнаружили множество интересных фактов. Например, я сузила список подозреваемых до шести человек – у каждого из которых были и возможность, и причина желать смерти Дэниела.
- Шестерых? – с сомнением спросил он. – Ты имеешь в виду лесных разбойников? Свидетели говорят, что они приходят, чтобы провернуть своё дельце стаей.
- Не их – по крайней мере, в этом Болетон прав. Я задала несколько вопросов в замке сегодня вечером и узнала, что их заметили как минимум дважды – они не собирались сражаться, а убегали со всех ног. Они не убийцы.
- Тогда кто эти шестеро? Один, должно быть, Спилмон. Его мотив – он узнал о романе Дэниела с женой, а ты сказала, что у него есть горшок с крестообразным основанием. Другой, вероятно, Кинг – сегодня у него на поясе висел тяжёлый кинжал, который вполне мог соответствовать ране на голове Дэниела.
Она улыбнулась.

- Ты очень наблюдателен – я этого не замечала. И у Кинга, как и у Спилмона, нет надлежащего алиби на случай смерти Дэниела. Конечно, возникает вопрос о мотивах Кинга. — Она задумчиво постучала по подбородку. — Возможно, он сделал это, чтобы отомстить за уязвлённую гордость Спилмона. Или, может быть, его возмущало то, что Дэниел был твоим другом — ты же знаешь, как он тебя ненавидит.

- Возможно. - голос Коул звучал неуверенно, но Гвенллиан не стала бы сомневаться в едком сыроваре.
- Мой третий подозреваемый — Гилберт, по понятным причинам, — продолжила она. - Он закоренелый вор, и Дэниел вполне мог поймать его на краже. И у него был этот крест из монастыря. Кстати, они были рады получить его обратно?
- Очень… они сказали, что это самая ценная вещь, которой они владеют. Но мне бы хотелось, чтобы Болетон крепче держал Гилберта, потому что этот негодяй исчез. Я знаю, что он не будет долго скрываться — он никогда не скрывается, — но я хочу поговорить с ним сейчас, а не через несколько дней.
- Мой четвертый подозреваемый — Джон, — продолжила Гвенллиан. - У его письменного стола дно в форме креста, и он был скрытным, когда говорил с нами ранее. Он подслушал вас с Дэниелом в ночь убийства, и его рассказ об интересе к лошадям меня не убеждает. Он подслушивал о какой-то другой причине.
- А как же Хьюэл? Он в этом списке?
Гвенллиан недовольно кивнула.

- Да, хотя мне и грустно это говорить. Он угрюм, озлоблен и непредсказуем, и у него меч с крестообразной рукоятью. Мой последний подозреваемый — Болетон.
На лице Коула промелькнуло страдальческое выражение.

- Нет. Я не буду…
- Сегодня он проявил странное желание идти по нашим следам, и его меч больше подходит для орудия убийства, чем любой другой из виденных нами предметов. Более того, он ревновал к вашей дружбе с Дэниелом — ему нравится считать себя незаменимым доверенным лицом констебля.
- Нет, — сердито повторил Коул. - Ты ошибаешься. Болетон – не хладнокровный убийца.
Зная, что спорить с ним бессмысленно, она оставила эту тему.

- Эти люди – те самые, которых я подозреваю в краже костей Артура, – сказала она, пытаясь смягчить его раздражение, заинтересовав его чем-то другим. Это сработало, как она и предполагала.
- Правда? – спросил он озадаченно. – Как, ради всего святого, ты пришла к такому выводу?
- По причинам, которые мы уже обсуждали. Кинг и Спилмон подозрительно быстро возместили свои потери после набега моего отца – возможно, они продали реликвии. Тем временем у Хьюэла есть доступ к деньгам, которые позволяют ему пить весь день и не шевелить пальцем.
- И ты, по сути, сказала Гилберту, что под деревом лежит что-то ценное, – задумчиво пробормотал Коул. – А Джон любит подслушивать чужие разговоры. Ты тогда сказала, что все пятеро были поблизости, когда Мейриг рассказал тебе о костях.

Она кивнула.

- Любой из них мог его подслушать. Как и Дэниел. «И Болетон тоже», – подумала она, хотя упоминать об этом казалось неуместным.
Коул зевнул.

- Ну, я ничего не понимаю, и день выдался долгим. Возможно, ответы появятся завтра.
Тревогу подняли глубокой ночью. Иефан ворвался в спальню и объявил, что на Прайор-стрит что-то происходит. Мгновенно проснувшись, как настоящий воин, Коул натянул тунику и чулки, пристегнул меч к поясу и выбежал из комнаты через несколько мгновений.
Поскольку это была Прайор-стрит, Гвенллиан подумала, что это может быть связано с убийством Дэниела, накинула плащ поверх ночной рубашки и последовала за ним вниз по лестнице.
- Нет, – сказал он, видя, что она собирается его сопровождать. - Воров заметили крадущимися, так что это наш шанс поймать их с поличным. На этот раз ты не можешь пойти со мной.
- Тогда будь осторожен.
Но Коул не слышал, потому что уже был на полпути через двор, мчась наперегонки с группой мужчин, которые выходили под руководством Иефана. Все они были вооружены до зубов, с мрачными лицами и полными решимости. Она подождала, пока они не скрылись из виду, затем последовала за ними, пронзив стражника у ворот, пытавшегося её остановить, одним из своих королевских взглядов.

Она держалась в тени, хотя солдаты ни разу не оглянулись. Они двигались быстро, и ей пришлось бежать, чтобы не отставать. В городе было тихо, если не считать их тихих шагов. Они прошли мимо тёмной громады церкви Святого Петра с просторным церковным двором и поросшим травой холмом и замедлили шаг, достигнув городского конца Прайор-стрит. Коул тихо отдал несколько приказов, и солдаты разделились на две группы: одну он повёл в ближайший переулок, а другая осталась с Иефаном. Гвенллиан быстро поняла его план – рядом с домом Кинга, посреди улицы, скапливались крадущиеся тени, и Коул решил захватить их словно клещами. Быстрый подсчёт показал, что воров было, вероятно, около дюжины, все в плащах и капюшонах, чтобы их не опознали. У Коула и Иефана же было восемь солдат, по четыре в каждой небольшой группе.
В блаженном неведении о захлопывающейся ловушке, грабители приблизились к дому Кинга. Гвенллиан была озадачена. С прочной дверью, обитой железом, и крепкими ставнями, это был, безусловно, самый надёжный дом в городе, хотя она знала, что он доверху набит сокровищами – она вспомнила, что видела их, когда заняла его после набега лорда Риса.

Преступники, казалось, смотрели на большое окно на верхнем этаже, но оно было далеко от земли и до него можно было добраться только по самой длинной лестнице. Она гадала, что они собираются делать.
Затем один из негодяев, ростом выше остальных, подозвал к себе своих дружков и что-то пробормотал. Когда он закончил, горстка присела прямо под окном. Как только они заняли свои места, другие двинулись вперёд и начали взбираться на них. Завороженная Гвенллиан наблюдала, как начинает формироваться человеческая пирамида. Несмотря на маскировку, Гвенллиан знала, что это Гилберт Вор, которому помогли подняться наверх, потому что она узнала его долговязое телосложение. Он с непревзойденной легкостью открыл щеколду и исчез в доме.
Спустя несколько мгновений появился свёрток, за которым тут же последовал другой. С молчаливой деловитостью их передали главарю, который ловко упаковал их в мешки. Затем последовали новые предметы, и Гвенллиан была поражена мастерством и скоростью операции. Вскоре несколько сумок были заполнены. Затем раздался тихий свист, и Гилберт начал выбираться.
С душераздирающим криком Иефан прыгнул в атаку, рванувшись вперёд с занесённым кинжалом. Пирамида тут же рассыпалась, оставив Гилберта висеть на подоконнике на кончиках пальцев. Он начал кричать, но его сообщники были больше заинтересованы в собственном бегстве, чем в его спасении. Все как один, они отвернулись от Иефана и побежали к дубу Мерлина. Но там они оказались лицом к лицу с Коулом и его людьми, которые выстроились через улицу с оружием наготове. Некоторые пытались увернуться, но большинство, казалось, признали безнадёжность ситуации и не оказали сопротивления, когда их окружили.
Но их лидер сражался как тигр. В отличие от своих сообщников, он взял с собой меч и яростно рубанул солдат, пытавшихся преградить ему путь. Обескураженные яростью атаки, они отступили. Коул прыгнул к нему, и они обменялись серией жестоких ударов, от которых оба пошатнулись. Иефан поспешил на помощь, но не рассчитал время, и Коулу пришлось неловко увернуться, чтобы не ударить его. Главарь банды воспользовался тем, что констебль на мгновение потерял равновесие, и скрылся в ближайшем переулке.
Коул бросился за ним. Видя, как их главарь пытается вырваться на свободу, несколько грабителей последовали его примеру, и Иефану пришлось нелегко, сдерживая их. Тем временем внезапный грохот разбудил жителей Прайор-стрит. Под ставнями засветились огни, двери распахнулись, и люди пришли посмотреть, что происходит. Их любопытство переросло в возмущение, когда стало известно, что здесь находятся воры, похищавшие имущество у порядочных людей, и тогда Иефану пришлось стать не только конвоиром воров, но и защитником.
Гвенллиан смотрела на переулок, её сердце колотилось, когда она молила Саймона вернуться невредимым. Вскоре он вернулся, с пустыми руками и в ярости. Он прорычал Иефану, что его добыча неожиданно отступила и напала на него из засады. Ему удалось отразить смертельный удар, но он отбросил его на землю, дав преступнику жизненно важные мгновения, чтобы скрыться в ночи.

- Эти мерзавцы говорят, что не знают его имени, — сказал Иефан, кивнув в сторону подавленных пленников. - Они утверждают, что он просто появляется в лесу и ведёт их к домам, которые хочет ограбить. Вполне правдоподобная история!
Коул не ответил. Он направился к дому Кинга, распахнул дверь и вошёл внутрь, появившись через мгновение у окна, из которого всё ещё свисал Гилберт. Гвенллиан покинула своё укрытие и двинулась на помощь — по скованной походке Коула она поняла, что он задел свою старую ножевую рану и не сможет задержать Гилберта одной рукой.
- Ваш глава, — сказал Коул, не пытаясь наклониться к вору. - Кто он такой?
- Нет, я никогда его не предам, — воскликнул Гилберт. В его голосе слышался ужас. - Его тайна в безопасности у меня.
- Правда? — спросил Коул. В его голосе звучал странный тембр, которого Гвенллиан никогда раньше не слышала. Она застыла, неуверенная и обеспокоенная.
- Пожалуйста! — простонал Гилберт. - У меня онемели пальцы — я могу упасть в любой момент!
- Тогда лучше дай мне повод помочь тебе, — холодно сказал Коул.
Он наклонился вперёд, когда Гилберт что-то прошептал. Какое-то время он не шевелился, но затем высунулся из окна и, схватив Гилберта за запястье, потянул его вверх, пока вор не смог устроиться поудобнее на подоконнике. Одной рукой он не мог справиться с большим, но Гилберту этого хватило, чтобы ахнуть от благодарности.
Гвенллиан вздохнула с облегчением, опасаясь, что Саймон действительно позволит мужчине упасть за отказ сотрудничать, но уверенная, что позже это будет мучить его совесть.
Она не знала, что произошло дальше. Внезапно Коул громко крикнул имя Джона, и она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть клерка, крадущегося по противоположной стороне дороги. Он был в плаще с капюшоном, как и грабители. Крик Коула остановил его на месте, но затем он бросился бежать, направляясь к переулкам, ведущим к реке. Затем раздался крик и стук, и когда Гвенллиан резко обернулась, чтобы снова взглянуть на окно Кинга, то увидела Гилберта, лежащего под ним. Через мгновение Коул выскочил из двери и бросился вслед за своим клерком.
У Джона было преимущество перед констеблем, но Коул оказался быстрее и ловчее и легко догнал его. В слабом свете фонаря из одного из домов Гвенллиан увидела блеск стали – это был кинжал. Не задумываясь о последствиях, она бросилась к ним. К тому времени, как она пришла, Джон лежал на земле, а Саймон стоял над ним. Из-под клерка растекалось красное пятно, и он задыхался. Он увидел Гвенллиан и пробормотал всего одну фразу, прежде чем обмяк.
- Берегись того, кого любишь.

- Чёрт! — сердито пробормотал Коул. - Он покончил с собой, чтобы не предстать перед судом. Но что ты здесь делаешь, Гвен? Я же говорил тебе оставаться в замке.
Гвенллиан оцепенело смотрела на него.

- Предстать перед судом? Ты хочешь сказать, он был одним из воров?
Коул указал на одежду клерка.

- Видимо, да. Иначе зачем бы он побежал по моему зову?
- Что случилось с Гилбертом? Он тоже покончил с собой, чтобы не предстать перед судом?
Коул резко обернулся, глядя на неподвижную фигуру под окном.

- Он упал? Я думал, что затащил его достаточно далеко внутрь, чтобы спасти. Наверное, у него руки слишком устали, чтобы держаться. Какая досада! Теперь нет свидетелей, которые могли бы опознать главаря.
- Не других грабителей? — спросила Гвенллиан. Но тут она вспомнила слова Иефана. - Он замаскировался – они бы его не узнали, даже если бы он предстал перед ними.
- Понятно, – сказала Гвенллиан, чувствуя, как холодная рука страха сжимает её сердце. Двое единственных свидетелей навсегда замолчали, а Коул был рядом с обоими, когда они умерли. А Джон предупреждал её остерегаться того, кого она любила. Что происходит?
Когда Гвенллиан ничего не сказала, Коул взял её за руку и потянул к дому Кинга. Она попыталась вырваться, но он был слишком силён. Однако он остановился и повернулся к ней.
- Если ты наблюдала, – нетерпеливо сказал он, – то знаешь, что Кинг – единственный житель Прайор-стрит, кто не выходит и не требует объяснений. Что-то не так, и нам нужно расследовать. Раз уж ты здесь, можешь пойти со мной.
Гвенллиан заметила, что дом сыровара был единственным, где не горели фонари, и хотя по лестнице в верхние покои можно было подняться при свете снаружи, в гостиной царила кромешная тьма. Коул повозился с трутом и зажёг лампу. Она осветила картину, которую никто из них не мог предвидеть.
На полу лежал Хьюэл, серолицый и неподвижный. С криком ужаса Гвенллиан бросилась к нему. Возле его руки стояла чаша, и, подняв её, она увидела на дне пенистый осадок. Яд.
- Кинг предложил мне вина, — произнёс Хьюэл тихим, напряжённым голосом. - И я, как дурак, согласился.
- Почему бы тебе не согласиться? — недоумённо спросил Коул. - Пить с соседями — это…
- Не с соседями, которым ты причинил зло, — тихо перебила Гвенллиан. Она опустилась на колени рядом с племянником и положила его голову себе на колени. По его бледности и затруднённому дыханию она поняла, что он умирает, и была благодарна сыроделу за то, что он использовал вещество, которое, похоже, не причиняло его жертве боли.

- Я узнала о госпоже Спилмон и Дэниеле только вчера, — тихо продолжила она, — но Мейриг знал, и ты тоже. Деньги ты зарабатываешь, но не работой. Теперь очевидно, что ты зарабатываешь их шантажом — ты вымогала деньги у Спилмона. И у Кинга тоже.
- Кинг? — переспросил Коул, безнадежно растерянный. - При чем тут Кинг?
Гвенллиан вспомнила странное поведение двух мужчин, когда они отпрянули друг от друга, когда она повернулась к ним. Тогда она поняла, что их реакция была показательной, и была права.
- Женщина не может столько лет обманывать мужа, — начала она. — По крайней мере, в благополучном браке. Но Кинг и Спилмон всегда вместе, и, вероятно, поэтому жена Спилмона обратилась за помощью к другому человеку. Они уважаемые торговцы, и, без сомнения, они щедро платят за то, чтобы их отношения оставались в тайне.
Хьюэл склонил голову, но раскаяния не было видно.

- Их грязная тайна давала мне выпивку и еду больше двух лет. Но потом я решил покинуть Кармартен и нуждался в более существенной сумме. Мне следовало догадаться, когда они согласились и налили вина, чтобы скрепить нашу сделку…
Гвенллиан была полна печали из-за того, кем стал Хьюэл.

- Твой отец не научил тебя извлекать выгоду из уязвимости других. Ты осквернил его драгоценную память.
Хьюэл отвел взгляд.

- Зачем мне его память? Он меня не любил. Он должен был сказать мне, где спрятал кости, но вместо этого выбрал тебя – свою любимицу.
Гвенллиан откинула волосы со лба.

- На самом деле, кажется, он тебе рассказал. Думаю, он знал, что это ты подслушиваешь за дверью, когда выдал мне свой секрет.
- Подслушивающим был Хьюэл? – спросил пораженный Коул. - Он украл кости?
- Я их не крал, — слабо возразил Хьюэл. - Я…
Коул проигнорировал его и обратился к Гвенллиан.

- Как ты догадалась, что это он?
- Потому что он только что признался, что знает, что Мейриг рассказал мне о костях — ты единственный человек, которому я когда-либо рассказывала об этом, а это значит, что Хьюэл, должно быть, подслушивал. Другого способа узнать он не мог.
- Я подслушивал за дверью, — признался Хьюэл. - Но как мой отец узнал?
- После того, как я обнаружила пропажу костей, я пошла к месту его смерти и легла там. С того места, где он лежал, он мог увидеть твою обувь.
- И он узнал мою, — выдохнул Хьюэл. - В конце концов, он мне доверился.
- Мне следовало догадаться об этом много лет назад, — продолжила Гвенллиан. - Потому что теперь очевидно, что кости были у того, кто заботится о них. Их не продали ради быстрой наживы, а просто спрятали – в безопасности. Мои другие подозреваемые не были бы столь сдержаны.

- Где они, Хьюэл? — спросил Коул, резко добавив: - Ты умираешь, так что лучше расскажи кому-нибудь, иначе они будут потеряны навсегда.
- Я доверюсь Гвенллиан, — тихо сказал Хьюэл. - Но не тебе.
Коул пожал плечами.

- Как хочешь. Я лучше найду Кинга и Спилмона — они совершили здесь убийство и должны ответить за своё преступление.
Когда шаги Коула затихли, Хьюэл бросил на Гвенллиан страдальческий взгляд.

- Я был так зол и взбешен. Знай я об этом… Всё могло бы быть иначе!
- Возможно, ты бы и моего мужа не заколол. Нет, не отрицай — я знаю, что на него напали, чтобы отвлечь меня, пока извлекали кости. Ты притворился, что ищешь гроб, но вместо этого охотился за Саймоном – и чуть не убил его!
- Он начал поворачиваться, когда я подошёл к нему сзади, и паника заставила меня ударить сильнее, чем я намеревался. Я собирался позвать тебя, но пришёл Дэниел и взял инициативу на себя. Поэтому я пошёл выкапывать сундук.
- Что ты с ним сделал?
- Закопал его в монастыре. Но вся эта история терзала мою совесть, и однажды ночью, терзаемый чувством вины, я пошёл к своему духовнику.
- Дэниелу, – сказала Гвенллиан, наконец начиная понимать.
- Он был нехорошим человеком, хотя и хорошо скрывал свою тёмную натуру. Он хотел, чтобы я сказал ему, где я спрятал кости, а когда я отказался, он начал следить за мной.
- Я знаю, он лгал, – тихо сказала Гвенллиан. - Он сказал, что ухаживал за ранеными в ночь налёта, но никто не видел, чтобы он молился. И он сбежал из комнаты больного Саймона с неподобающей поспешностью. Подозреваю, он тратил время на воровство – для монаха у него были роскошные вкусы.
- Ты права, – кашлянул Хьюэл, задыхаясь. – Твой глупый муж считал его другом, но Дэниела интересовала только изысканная еда и вино, доступные в замке. И он воровал, будучи капелланом. Джон подозревал и просматривал старые записи, чтобы узнать, как это делается.
- Поэтому он подслушивал Саймона и Дэниела? – спросила Гвенллиан, больше злясь на себя, чем на Хьюэла. – Но Джон и сам был вором, да ещё и в сговоре с лесными преступниками. Зачем ему так стараться поймать такого же преступника?

- Джон был злодеем поневоле – он воровал, потому что его к этому принуждали. Но ему не нравилась мысль о том, что Дэниел обманывает замок.
- Почему Джон не рассказал нам, чем он занимается? Мы могли бы помочь.
- Тебе? Не будь дурой! Он тебя боялся, а Коул был другом Дэниела. Вы были последними людьми на Земле, которым он бы доверился. Дэниела он, вероятно, тоже боялся. Кстати, именно Дэниел украл тот большой золотой крест из его монастыря.
Гвенллиан уставилась на него.

- Откуда ты знаешь?
- Потому что часовня на ночь заперта наглухо, как тюрьма – ни один обычный вор не смог бы туда попасть. Вор должен был быть монахом. К тому же, я видел его рядом с его телом. - Голос Хьюэла слабел.
Гвенллиан нахмурилась.

- Но ты же говорил мне раньше, что не видел ничего подозрительного той ночью.
Хьюэл отвернулся.

- Я солгал – я не хотел помогать Коулу. Крест просто лежал там, поэтому я взял его, а Гилберт предложил продать его за меня.
Он быстро угасал, но Гвенллиан всё ещё нуждалась в ответах. Она заговорила быстрее.

- Я нашла кость в кошельке Дэниела. Это была кость Артура? Дэниел нашёл, где вы его похоронили?
Хьюэл выдавил из себя бледную улыбку.

- Я дал ему кость животного – сказал, что это палец Артура, в надежде, что он оставит меня в покое. Он обмочил её в воде, которую разлил по бутылкам и продал как реликвии. Но мне осталось недолго, так что лучше скажу, где я спрятал сундук.
- Ты мне сказал – на территории монастыря.
- Я боялся Дэниела, поэтому перенёс его. Я собирался завтра отвезти его в аббатство Дор – их могильщик сочувствует валлийским интересам, а где лучше спрятать кости Артура, как не прямо под носом у норманнов? Но сначала я пришёл сюда, чтобы получить свои кровавые деньги от Кинга и Спилмона.
Затем он прошептал свою тайну, почти как его отец два года назад. Вскоре после этого он начал ускользать. Перед самой смертью он открыл глаза.
- Ты спрашивал Коула о его местонахождении в ночь убийства Дэниела?
- Что ты имеешь в виду? — спросила она, с тревогой вспомнив, что Коул не сразу пришёл спать после ухода Дэниела — он сказал, что рыскал по кухням в поисках еды.
Но Хьюэл был мёртв.
Гвенллиан плакала, когда её племянник ушёл, хотя мало слёз было пролито по нему. Ночь раскрыла столько тёмных тайн, что она пожалела, что не послушала Коула и не осталась в замке. Она вскочила на ноги, услышав снаружи шаги, и сердце её заколотилось в груди. Неужели это Саймон пришёл спросить, где находятся останки Артура? Кинг и Спилмон, чтобы проверить, мертва ли их жертва? Но это был Болетон.

- Мужа здесь нет, – начала она. - Он…
Но Болетон приложил палец к губам, и она увидела, что его лицо бледно и покрыто потом.

- Не выдавай меня, – прошептал он. - Пожалуйста! Он охотится за мной.
Она смотрела на него в замешательстве.

- Кто?
- Коул. Он обвинил меня в том, что я главарь лесных воров.
Гвенллиан почувствовала, как у неё отвисла челюсть.

- Зачем ему это делать?
- Потому что настоящий главарь – он. Но он знает, что игра окончена, и намерен уйти от правосудия, обвинив меня вместо себя. А я-то думал, мы друзья!
Мысли Гвенллиан закружились в голове.

- Но он…
- Только подумай об этом, – отчаянно настаивал Болетон. - Кто, будучи констеблем, имеет все возможности ловить преступников и заключать с ними сделки – они грабят дома в Кармартене, а он смотрит в сторону ради доли прибыли? Кто ещё мог заставить податливых местных жителей, таких как Джон и Гилберт, присоединиться к его гнусной игре – решать, какие дома грабить и когда? Но их арестовали, поэтому он заметает следы, говоря, что я организовал всё это.
- Но Джон и Гилберт мертвы. Один от ножевого ранения, другой – от падения. И Иефан сказал, что лесные жители не знают имени человека, который их завербовал. Саймону не нужно…
- Мертвы? – переспросил Болетон. Его лицо посерело. - Коул был рядом, когда они нашли свой конец?
- Да. - Она не смогла сдержать дрожь в голосе.
- Значит, он устранил единственных свидетелей моей невиновности, – выдохнул Болетон.

- Не понимаю, — сказала она, отступая. Она начинала бояться.
- Ты же наверняка уже догадалась? Почему, по-твоему, я не поделился с ним подробностями своего расследования? Почему, по-твоему, я пытался держать его подальше от Гилберта — важного свидетеля? Почему, по-твоему, Джон был так напуган, когда его вызвали вчера на рассвете? И почему, по-твоему, я настоял на том, чтобы пойти с вами, пока ты задавала вопросы об убийстве Дэниела?
Гвенллиан почувствовала тошноту.

- Ты хочешь сказать, что Саймон убил Дэниела монастырским крестом?
Болетон кивнул.

- Он опасный человек, и его нужно остановить. Поможешь? Он лучше меня владеет мечом, и я не смогу справиться с ним в одиночку. Ты должна отвлечь его, пока я…
Он замолчал, услышав топот шагов. Он выхватил меч и шагнул за дверь как раз в тот момент, когда в комнату ворвался Коул, задыхаясь и задыхаясь.

- Мы поймали их! Они были на корабле, готовые отплыть в Ирландию. Они признались во всём – в том, что были любовниками, а Хьюэл их шантажировал. В том, как они отравили его, и как они обсуждали, как избавиться от тела, когда прибыли мои солдаты – они не поняли, что шум был вызван чужим преступлением, поэтому попытались сбежать. Сомневаюсь, что их повесят, ведь они могут воспользоваться…
- Саймон! Берегись! – закричала Гвенллиан.
Только инстинктивное приседание Коула спасло его голову. Клинок Болетона врезался в стол, который разлетелся на куски. Меч Коула оказался в его руке ещё до того, как он восстановил равновесие, готовый к бою.
- Зачем ты его предупредила? – воскликнул Болетон, вырывая оружие из обломков дерева. - Ты что, не слышал ни слова из моей речи?
- Не он не гений преступного мира, – крикнула Гвенллиан, заливаясь слезами. — А ты.
На мгновение никто не двинулся с места. Затем Болетон отступил от Коула, обороняясь, держа меч.
— Вы совершаете ужасную ошибку, миледи. — Он был бледен, и его голос дрожал. — Он только что убил двух человек, которые могут подтвердить его личность — вы сами мне это сказали.
— Гилберт не умер, — сказал Коул, в замешательстве переводя взгляд с одного на другого. — Он потерял рассудок. Возможно, мне следовало вытащить его дальше через окно, но я увидел Джона…
— И ты зарезал его, — закончил Болетон. Он обратился к Гвенллиан. — Помоги мне положить конец этому злодеянию…
— Джон зарезал себя, — сказал Коул, и на его лице застыло недоумение. — Его оружие всё ещё торчит у него в животе, если кто захочет взглянуть. Но мой кинжал здесь, рядом со мной.
— Госпожа, пожалуйста, — взмолился Болетон. – Мои доводы начинали тебя убеждать…

– На самом деле, я подталкивала тебя к разговору, чтобы дать Саймону время спасти меня, – холодно сказала Гвенллиан. – Он не главарь этих воров, и тебе никогда не убедить меня в обратном. Так что убери свой меч, и давай покончим с этой ерундой, пока кто-нибудь не пострадал. – Коул потрясённо посмотрел на друга.

– Ты сказал ей, что я совершил эти кражи?

– Да, сказал, – сказала Гвенллиан, подходя к нему. – Но есть много причин, почему это не может быть правдой.

– Тогда назови их, – бросил Болетон, сжимая меч обеими руками.
Она могла бы сказать, что Саймон не обладает умом для таких хитрых уловок, но она отказалась порочить его перед его вероломным другом. Вместо этого она начала излагать свои выводы.

- Во-первых, ты обвиняешь его в том, что он вступил в союз с преступниками, но то же самое относится и к тебе – в большей степени, потому что ты рыцарь, отвечающий за раскрытие преступлений, и часто сталкиваешься со злодеями. Во-вторых, он едва может убедить Джона поднять перо, не говоря уже о том, чтобы вступить в преступное братство. В-третьих, ты вчера следовал за нами по пятам не для того, чтобы помешать ему уничтожить улики, а чтобы защитить себя. В-четвёртых, посмотри на свою новую нарядную одежду. Я не верю твоей истории о недавнем наследстве.
- Это показалось мне странным, брат, – тихо сказал Коул. - Мы дружим уже много лет, и ты никогда раньше не упоминал об этой вдовствующей тёте.
- А ещё есть твои отношения с Гилбертом, – продолжила Гвенллиан. - Ты вчера помешал Саймону арестовать его и был с ним во время набега лорда Риса – как и Дэниел, ты воровал в то время, когда вину за это могли свалить на захватчиков. Гилберт сказал, что у него были дела той ночью, и он выглядел испуганным – ты использовал его, чтобы воспользоваться хаосом.
- Ты делаешь нелепые выводы, – сердито крикнул Болетон. – Это не…
- Потом, когда воровство стало слишком опасным, ты сбежал в лес, – перебила его Гвенллиан. – Ты выдумал дикую историю о том, как в одиночку отбивался от лесных грабителей, чему я не поверила. Но мне следовало бы поверить, потому что это было правдой – и позже ты решил использовать своих новых знакомых с пользой.
- Это полная чушь, – горячо возразил Болетон. – Я не…
- Гилберт предал тебя перед тем, как упал, – продолжал Гвенллиан. – Я видела страдание на лице Саймона, когда ему шёпотом назвали имя вождя, хотя я также могла сказать, что он уже догадался – это было подтверждением его опасений. Тем временем Гилберт неправильно понял причину своего вопроса – он подумал, что его проверяют, чтобы проверить, донесёт ли он на ближайшего друга констебля.
Коул с досадой посмотрел на него.

- Я уже догадался, братец. Видишь ли, ты вернулся, чтобы устроить мне засаду, когда я гнался за тобой к реке, и я узнал этот манёвр – мы много раз вместе применяли его во Франции.
- А потом был бедняга Джон, – продолжила Гвенллиан. – Ты завербовал его в свою гнусную заговорщическую компанию, зная, что у него не хватит силы духа, чтобы сопротивляться. Неужели он действительно был так полезен?
- Он собирался разоблачить Дэниела как злодея, – повернулся Болетон к Коулу. – Твой так называемый друг, который воровал из замка. Ещё несколько дней с отчётами, и у Джона были бы все необходимые улики.
- Ты всегда завидовал отношениям Дэниела с Саймоном, – с отвращением сказала Гвенллиан. – Ты, должно быть, обрадовался, узнав, что он нечестен. Неудивительно, что ты не хотел, чтобы Джон принял сан – кто ещё стал бы копаться в старых записях ради тебя? Но ты довёл его до самоубийства.
Болетон был возмущен.

- Когда он умер, рядом с ним был не я. А Коул.

- Последние слова Джона предназначались тебе, – сказала Гвенллиан, обращаясь к мужу. - Берегись того, кого любишь. Я думала, он обращается ко мне, но он предупреждал тебя о Болетоне.
Коул печально посмотрел на рыцаря.

- Хотел бы я знать, что привело тебя к этому.
Болетон открыл рот, чтобы снова заявить о своей невиновности, но тут же закрыл его. Он угрюмо посмотрел на Коула.

- Разве не очевидно? Я во всех отношениях больше подхожу для высокой должности, чем ты – я лучший администратор, я бесконечно умнее и амбициозен. Мне следовало бы стать констеблем, но король дал эту должность тебе только потому, что ты хорошо владеешь мечом.
- Тебе не обязательно было идти со мной, – рассудительно сказал Коул. - Ты мог бы…
- Я думал, что смогу довольствоваться праздной жизнью здесь, – сказал Болетон. - Но я ошибался. Мне скучно, и чем больше я об этом думаю, тем очевиднее, что король совершил ошибку. Ты безмозглый дурак, который позволяет своей жене принимать все решения.
- Саймон, нет! — воскликнула Гвенллиан, когда Коул крепче сжал оружие и шагнул вперёд. Его не волновало оскорбление, нанесенное ему самому, но никто не оскорблял его жену. - Не убивай его в гневе. Разоружи его. Пусть закон будет ему судьёй.
На мгновение ей показалось, что он откажется, и хотя из них двоих он владел мечом лучше, старая рана явно болела в ту ночь. Он мог проиграть.
- Гвен права, — наконец сказал Коул. — Нам не следует сражаться друг с другом. Сдавайся!
Болетон тоже помедлил, но затем выполнил приказ, бросив меч и кинжал на пол. Коул вложил свой клинок в ножны и жестом показал, что Болетон должен выйти из дома первым. Это было слишком просто, и все чувства Гвенллиан кричали, что в воздухе витает предательство. Предательство не заставило себя ждать.
Внезапно взревев, Болетон резко развернулся, яростно ударив ножом, спрятанным в рукаве. Коул успел увернуться, но манёвр лишил его равновесия и упал. Лицо Болетона превратилось в бесстрастную маску, когда он ринулся на убийство.
Но он не учёл Гвенллиан. Она метнулась к столу, схватила горшок и обрушила его на голову Болетона. Тот упал на колени. Коул быстро воспользовался этим, и к тому времени, как Болетон пришёл в себя, у его горла уже был нож. Коул молча смотрел на друга, затем отступил назад и кивнул в сторону открытой двери.
- Иди, брат, — тихо сказал он. - Скачи к побережью, садись на корабль и не возвращайся.
- Нет! — воскликнула Гвенллиан. - Он…
- Ненавижу этот дом, — перебил Коул, печально оглядываясь. - Я чуть не погиб здесь после того, как Хьюэл ударил меня ножом, а теперь мой самый близкий друг пытается довершить дело. От него исходит злая аура.
Гвенллиан пристально посмотрела на него.

- Как давно ты знаешь, что на тебя напал Хьюэл?
- Я всегда знал… я видел его. Но мне показалось невежливым сказать тебе об этом, когда ты только что потеряла брата.
- Дорогой Саймон… - Гвенллиан почувствовала, как слёзы обжигают глаза. - Ты молчал, чтобы защитить меня?
Коул содрогнулся, снова оглядывая гостиную Кинга.

- В этом доме было достаточно смертей и обмана, и я не хочу ещё. - Он указал на дверь, но не взглянул на Болетона. - Уходи и не возвращайся.
Не сказав ни слова, Болетон растворился в ночи.

III

В последующие недели Гвенллиан испытывала глубокую тревогу, уверенная, что Болетон вот-вот явится, чтобы отомстить своему бывшему другу. Но тут кузен принёс ей новости. Он говорил быстро по-валлийски, слишком быстро для скудного понимания Коула.
- Хитрый рыцарь пытался заставить выживших лесных жителей напасть на город, чтобы отвлечь внимание, пока он убьёт твоего мужа, но они отвернулись от него. Сказать тебе, где они закопали его тело?
Гвенллиан взглянула на Саймона.

- Нет. Думаю, лучше пусть верит, что он сбежал. Мой муж уже достаточно натерпелся предательства, и ему не нужно больше слышать об этом.
Коул поставил стражу у места, где Хьюэл спрятал кости Артура, пока Гвенллиан расспрашивала об аббатстве Дор. В течение месяца начали просачиваться слухи, что валлийский могильщик действительно заслуживает доверия, поэтому она решила последовать плану племянника и отвезти их туда. Нормандское аббатство в Херефордшире не было бы её первым выбором для укрытия, но из-за враждующих сыновей лорда Риса южный Уэльс в настоящее время был нестабильным и неопределённым местом. Артуру, безусловно, пора было переехать – и заручиться помощью людей, назначенных Мейригом Хранителями.
Как только она приняла решение, они с Коулом отправились к дубу Мерлина. Стоял прекрасный осенний вечер, в воздухе витал аромат урожая, а солнце заливало землю тёплым золотистым светом.
- Хьюэл поступил умно, вернув кости в первоначальное убежище Мейрига – колыбель корней – после того, как Дэниел начал подозревать, что они находятся в монастыре, – заметил Коул. - Но почему с другой стороны дерева была яма – та, у которой Дэниел стоял на коленях, когда его убили?
- Это была ложная яма. Хьюэл выкопал её, потому что боялся, что Дэниел догадается, куда он их перенёс. И он был прав, проявляя осторожность, ведь Дэниел рылся в ней, когда умирал – грязь на его коленях свидетельствовала об этом.
- Мейриг не должен был раскрывать тебе свой секрет, зная, что Хьюэл подслушивает, – с негодованием сказал Коул. - Ему следовало быть умнее. Странно.

- Что ты имеешь в виду?
- Дейва – брата Хьюэла – застрелили грабители по дороге из Гластонбери. Или так всем рассказывал Мэйриг. Но я видела тело Дейва, и его убила не стрела. Его закололи.
У Гвенллиан голова закружилась.

- Закололи?
Коул кивнул.

- Я понял, что Хьюэл виновен, по какому-то неосторожному замечанию. Но Мейриг сказал, что ты расстроишься, если я арестую одного племянника за убийство другого. Это был хитрый ход — он точно знал, как остановить меня.

Гвенллиан уставилась на него.

- Ты знал эту ужасную тайну, но не подумал поделиться ею со мной?
- Мейриг просил меня не говорить. Это было грязное дело – Хьюэл убил Дейва, потому что Дейв был любимцем Мейрига. Мейриг был глубоко пристыжен. Он не хотел, чтобы ты или кто-либо другой узнали об этом.
Гвенллиан медленно покачала головой. Она задавалась вопросом, почему Хьюэл заколол Коула, чтобы помешать ей забрать кости – почему бы не напасть на неё, которая была меньше ростом и представляла меньшую угрозу? Теперь ответ был очевиден – он хотел отомстить человеку, который знал его тёмную тайну. Это объясняло, почему он потратил последние силы, пытаясь обвинить Саймона в убийстве.
- Но Мейриг не должен был рассказывать тебе о костях, зная, что Хьюэл подслушивает, – говорил Коул. - Это могло подвергнуть тебя страшной опасности.
- О, Саймон! – раздраженно воскликнула Гвенллиан. - Если бы я всё это знала, я бы догадалась, что случилось с костями, много лет назад! Неужели ты действительно считаешь, что я заслуживаю такой заботы?
Коул тщательно обдумал вопрос, затем кивнул, улыбаясь.

- Я бы сделал всё, чтобы защитить тебя. И Мейриг чувствовал то же самое.
На это замечание нечего было ответить, и некоторое время они шли молча. Гвенллиан поймала себя на мысли о людях, которых тронули события того лета. Никто не скучал по пьяной горечи Хьюэла или по язвительному языку Болетона, но замковые писцы горевали по Джону, а городские купцы были огорчены изгнанием Кинга и Спилмона из королевства.
Тем временем Гилберт оправился от падения и, в обмен на свободу, рассказал Коулу, где Болетон хранит деньги, нажитые его преступлениями. Всё было возвращено благодарным владельцам.
И люди оплакивали Дэниела как хорошего человека. Гвенллиан завершила дело Джона и была потрясена степенью нечестности Дэниела. Но Коул, неизменно преданный даже друзьям, которые этого не заслуживали, убедил её, что разоблачение пристрастия монаха к деньгам замка ничего не даст. Так что репутация Дэниела как доброго, щедрого и честного человека осталась незапятнанной.
- Мы искали во всём этом одного злодея, но оказалось, что их было много, — с сожалением сказала она. - Дэниел обокрал нас и свой монастырь, Хьюэл был шантажистом, Кинг и Спилмон замышляли убийство, Джон и Гилберт объединились с преступниками, а Болетон…
- Болетон был худшим из всех, — безапелляционно закончил Коул. - Ты была права насчёт него с самого начала. Мне следовало прислушиваться к тебе внимательнее.

- Если бы ты меньше меня слушал, он, возможно, не ополчился бы против тебя – его раздражало именно то, что я помогаю тебе с работой.
- Но тогда мои люди взбунтовались бы, – сказал он с печальной ухмылкой. - Они знают, кто обеспечивает им регулярную зарплату, достойное питание и чистую постель. Нет, Гвен. Послушать тебя – очень хорошая идея.
Когда они подошли к дубу Мерлина, Коул отстегнул меч и кинжал, положив их на широкую, похожую на полку, ветку, чтобы они не мешали. Затем он коснулся лопатой земли и начал копать. Земля легко поддалась, словно дерево знало, что пришло время отдать своё сокровище.
- Мы так и не узнали, кто убил Дэниела, – сказала Гвенллиан, устраиваясь поудобнее, чтобы наблюдать за ним. Листья шелестели на ветру, создавая на траве внизу пестрые узоры из солнца и тени. Затем порыв ветра усилился, и Коул вскрикнул. Ветка качнулась, и кинжал упал и ударил его в плечо.
- Хорошо, что упал не меч, — проворчал он, потирая его. - А то тебе, возможно, пришлось самой заканчивать.
- Дэниел! — воскликнула Гвенллиан, когда всё стало ясно. - Он украл монастырский крест, и Хьюэл нашёл его рядом с телом. Теперь я понимаю! Никто его не убивал — это был несчастный случай!
Она поспешила на другую сторону дерева и увидела похожую ветку, похожую на полку, над ямой-приманкой Хьюэла, хотя она была гораздо выше. Коул взобрался наверх и увидел царапины на коре, где что-то лежало.
- Должно быть, он оставил здесь своё украденное имущество, — сказал он, — пока копал кости…
Чтобы кто-нибудь не прошёл мимо и не застукал его с ним…
- Но он упал на него, когда он приглаживал остатки дерна обратно на место. Это был тяжёлый предмет, и ты говорила мне, что он попал в уязвимое место на его черепе. Коул внезапно вздрогнул и понизил голос. - Но это был не несчастный случай, Гвен – дерево убило его.
- Возможно, – сказала Гвенллиан, обходя могучий ствол к их норе. Она уже видела верхушку простого тёмного деревянного сундука, в котором хранились кости, и скоро они его вытащат. - Но я не думаю, что он причинит нам вред – на этот раз он готов отпустить Артура.
- Надеюсь, ты права, – сказал Коул, с тревогой поглядывая на ветви наверху. - Чем скорее он окажется в Херефордшире, тем лучше. Надеюсь, там он будет в безопасности.
- Будет, – тихо сказала Гвенллиан, вспомнив могильщика в аббатстве Дор и группу молчаливых, трезвых мужчин, которые всё ещё ждали в лесу – Стражи были готовы исполнить свой долг. Одним из них был средний сын Мейрига, юный Мейриг, который всегда был её любимым племянником. Отныне кости Артура будут находиться под охраной как самих себя, так и их потомков.
Она положила руку на живот, улыбаясь, чувствуя, как внутри неё зарождается жизнь. И, конечно же, своих сыновей. Уже десять лет как она уже почти потеряла надежду иметь ребёнка, но внезапно забеременела. Она не могла не задаться вопросом, кому она обязана этим чудом – Артуру или, может быть, Мерлину, который хотел, чтобы её наследники охраняли самое драгоценное сокровище Уэльса. Она знала, что внутри неё растёт сын, и знала также, как его назовут – Мейриг, в честь храброго и благородного человека, направившего кости Артура на путь к их законной судьбе.

Историческая справка

В 1196 году нормандский Кармартен подвергся нападению Риса, принца Дехейбарта, который разграбил город и сжёг замок. В то время констеблем был Саймон Коул. Лорд Рис умер в следующем году, и его сыновья обратились друг против друга, дав шерифу Херефорда (Вильяму де Бриузу) достаточно времени, чтобы восстановить крепость в камне. Считается, что у Риса было по меньшей мере восемнадцать детей, хотя их происхождение трудно отследить из-за его склонности давать им одинаковые имена (у него было по меньшей мере три Маредда и две Гвенллианы). По обычаю того времени, его дочери были выданы замуж за влиятельных политических союзников.
Запись в Картулярии церкви Святого Иоанна в Кармартене, датированная 1194–1198 годами, упоминает о дарственной грамоте, согласно которой де Бриуз передал церковь Эбернанта монастырю Кармартена. Эбернант принадлежал лорду Рису, и дар был компенсацией монастырю за его нападение. Свидетелями по иску являлись Ренальд де Болетон, рыцарь, Джон, клерк, Гилберт, Роберт Спилмон, Вильям Кинг и капеллан Дэниел Адам. Кинг-стрит и Спилмон-стрит сохранились в городе до сих пор.
В Кармартене было знаменитое дерево, называемое дубом Мерлина, но, вероятно, оно было посажено в XVII веке, возможно, в ознаменование Реставрации. Однако местная легенда гласит, что его посадил сам Мерлин, который, как говорят, родился в городе. Последние остатки дуба были убраны с конца Прайор-стрит в 1978 году.

«КОСТИ КОРОЛЯ АРТУРА» - АКТ ВТОРОЙ