Crowner's Quest
Глава 7
В которой коронер Джон едет в лес
К вечеру они доставили своего пленника в Ружмон, сдав его на попечение Стиганда, жирного и отталкивающего тюремщика, заведовавшего темницей донжона. Бурно протестующего и обещавшего возмездие свыше, Джайлза Фулфорда затолкали в грязную клетку в подвале здания.
Покрытые плесенью сырые стены подземелья не внушали никакого оптимизма. Рядом располагалась камера пыток, в которой проводились допросы подозреваемых, а также суровые судебные испытания.
Де Вулф не стал объяснять Стиганду причины, почему Фулфорд должен был наслаждаться гостеприимством шерифа, а тюремщик не проявил к этому никакого интереса. Он молча поставил в клетке нового арестанта грязный кувшин воды, половину буханки хлеба и кожаное ведро для естественных нужд. Когда Джайлз стал требовать лекаря для осмотра раны на его руке, Стиганд на него криво посмотрел, пожал плечами и ушёл прочь.
Де Вульф к этому времени узнал, что Ричарда де Ревелля нет в городе, поэтому не смог обсудить с ним арест Фулфорда и побег де Брэйза. Уставший после суматохи проведённого дня, Джон хотел хорошо поесть, выпить немного эля и выспаться. Он вышел из замковой темницы вместе с Гвином, советуя своему старому товарищу сделать то же самое, тем более, что тот получил широкую ссадину и порез на лбу и у него болела голова от полученного удара.
«Где ты будешь спать сегодня вечером?» - Спросил он, так как городские ворота были закрыты и корнуоллец не смог вернуться к себе домой, в Санкт-Сидуэлл.
«Габриэль найдёт мне место в казарме. Я часто там сплю, если не могу добраться до дома, – ответил Гвин. – Я схожу поесть в «Ветку плюща». После сегодняшнего приключения в «Сарацин» меня не тянет»
Де Вулф также имел желание посетить таверну в Пустом переулке, главным образом, чтобы, после размолвки, окончательно наладить отношения с Нестой, но он счёл своим долгом сначала вернуться домой, чтобы узнать о настроениях своей жены. Но его и Гвина задержали, когда они шли к выходу из замка. Их догнал слуга и сказал: «Сэр Джон, комендант просил меня найти вас. У него для вас есть срочное сообщение».
Хотя шериф был представителем короля в графстве, замок был собственностью короны, так как он был построен Завоевателем и его комендант назначался королём. Это имело целью избежать его использования в качестве основы для восстания баронов, которые владели большинством других замков. Де Вулф и его помощник поднялись по ступеням в поисках Ральфа Морина и вошли в главный зал, где, после рабочего дня, люди ели, пили и развлекались.
Увидев их, Морин встал из-за стола и вышел им навстречу. Это был массивный мужчина, ростом почти с Гвина, его крупная голова была покрыта вьющимися седыми волосами. Он имел раздвоенную густую седую бороду, которая придавала ему вид одного из его норманнских предков – викингов. Он был старым другом де Вульфа и разделял неприязнь того к Ричарду де Ревеллю, хотя был вынужден это тщательно скрывать, так как шериф был его непосредственным начальником.
Комендант предложил им сесть с ним и за разговором распить кувшин эля. «Я видел, как вы только что приволокли привязанного к седлу человека, – начал он. – Вы передали его этой грязной старой свинье внизу?»
Де Вулф рассказал историю о дневной засаде в Дансфорде и её связи со смертью каноника де Хане. Морин причмокнул губами: «Де Ревелль будет иметь с этим проблемы. Он довольно близок с некоторыми из друзей этого де Брэйза в графстве».
Коронер пристально посмотрел на него. «Что же такое происходить, чего я не знаю, Ральф?» – Спросил он.
Комендант отказался вдаваться в подробности, говоря, что сам слышал только слухи, и сменил тему, перейдя к новости, которая касалась коронера. «Пока вы сегодня занимались своими делами в деревне, из Тотнеса от Генри де Нонана приехал посланец. Кажется, у нас есть ещё одна смерть непростого человека, вчера там, во время охоты, упал с лошади и умер сэр Уильям Фитцхэмон».
Коронер снова уставился на него. «Чёрт побери, Ральф, что происходит? Только три дня назад меня вызывал Фитцхэмон, который жаловался на захват своей земли Генри де ла Помероем - и теперь он мёртв!»
Комендант пожал своими широкими плечами. «Охота - опасное развлечение, Джон. Мужчины часто падают с лошадей и ломают себе либо ноги, либо шею».
Коронер нахмурился в недоумении. «Матерь Божья, этих совпадений становятся больше, чем я хочу принять! – Он осушил кружку и встал. – Я полагаю, что утром мне надо туда выехать, чтобы разобраться с этой новой смертью – мой зад уже посинел от седла со всеми этими трупами в Девоне».
Морин также поднялся. «Ну, по крайней мере, нет причин считать, что эти ваши Фулфорд и де Брэйз как-то связаны с этим».
«Не будьте в этом слишком уверены, Ральф. Я слышал - и вы только что намекнули на это - что Джоселин де Брэйз связан с некоторыми из этих баронов с юга Девон. Но я всё равно отношусь к этому вопросу непредвзято».
«Ну, не знаю, как к этому отнесётся Ричард де Ревелль», – пробормотал комендант, провожая де Вульфа до двери.
Думая над этим загадочным комментарием, коронер пошел к себе в переулок Мартина.
Рано утром, в сером свете нового года, выезжая из Западных ворот, де Вулф думал о предстоящей поездке, как о рутине, с которой была связана его деятельность на посту коронера. На этот раз он ехал вдвоём с Гвином, так как посланец Генри Нонана решил вернуться в Тотнес, сразу, как только передал сообщение коменданту Ружмона. Вероятно, он намеревался переночевать в одной из деревень по дороге.
Когда они трусцой ехали на запад, Джон задумался о различиях между женщинами. Прошлым вечером Матильда демонстрировала свою феноменальную угрюмость, глядя на него исподлобья всякий раз, когда он пытался завязать разговор, чтобы как-то наладить отношения между ними. Даже её привычный интерес к рассказам об уездной аристократии, который, как правило, тешил её самолюбие, казалось, испарился: его сообщение о смерти Уильяма Фитцхэмона и о поведении Джоселина де Брэйза, который днём пытался убить её мужа, не смогли как-то повлиять на неё. В отличие от неё, когда он отказался от усилий по нормализации отношений с женой и пошёл в «Ветку плюща», его ласково встретила Неста, которая совершенно отошла от недавнего приступа ревности. Она даже дразнила его за измены, подшучивая над его сексуальной выносливостью, и выражала надежду, у него останется достаточно сил для неё.
Он печально улыбался про себя, пока ноги Брана преодолевали милю за милей по дороге в Тотнес. Зайдя в отношениях с Матильдой в тупик, он считал, что будет полным идиотом, если собирается до конца жизни беспокоиться об этом и десятилетиями терпеть пытку жизни с угрюмой и вечно недовольной Матильдой, когда существуют такие женщины, как Неста и Хильда.
Рядом с ним молча ехал Гвин, знавший де Вулфа двадцать лет и понимавший, что лучше его оставить в покое, когда он хотел что-то обдумать. Он не знал, о чём думает хозяин, но всегда был готов делать то, о чём его попросит Вулф, даже броситься вслед за ним в пасть ада. Семейная жизнь Гвина был проста: он имел приятную жену, которая любила его, кормила его, родила ему двоих крикливых детей, и никогда не противилась, куда он не уезжал: в Дартмур или в Дамаск.
На этот раз, однако, его путь пролегал в замок Тотнес, что в двадцати милях от Эксетера, на дорогу к которому у них ушло три часа езды. Во дворе замка их встретил управляющий Генри де Нонана, который передал Гвина на попечение своего дворецкого и привел де Вульфа в зал большого деревянного здания у подножия высокой насыпи. Лорд Тотнеса повёл его к камину, где предложил отогреться с дороги.
«У нас, в опочивальне рядом, лежит тело несчастного господина, – сказал он. – Его сын здесь ждёт, когда его можно будет отвезти в Дартингтон для захоронения, но я слышал про новые правила относительно таких случаев, по которым коронер должен выполнить какие-то формальности, прежде чем это может быть сделано».
Его тон напомнил де Вульфу о пренебрежительном отношении Ричарда де Ревелля к деятельности коронеров. «Что же с ним случилось?» – Односложно спросил он.
«Он не вернулся с остальными с охоты, поэтому его человек начал искать его и нашёл его мёртвым на земле в лесу. Его лошадь и собаки бродили поблизости».
«Какие у него травмы?»
«У него заметная рана на голове, и, кажется, сломана шея. Сами знаете, земля сейчас на морозе твёрдая, как кремень».
«Что-нибудь ещё?»
«Когда туда направились охотники, чтобы забрать тело, кто-то заметил кровь на ветке, что нависала над землёй, в нескольких метрах от места, где лежал сэр Уильям. Возможно, он не рассчитал высоту и ударился головой о сук. К сожалению, на нём был не шлем для охоты, в только шапка».
Де Вулф крякнул, такую форму ответа он позаимствовал у Гвина. Опытные всадники шестым чувством избегали столкновений с нависающими деревьями, и такой старый охотник, как Фитцхэмон вряд ли бы мог быть столь беспечен - но коронер вынужден был признать, что такая версия вполне правдоподобна.
После этого де Вульф послал за Гвином и Нонан отвёл их в небольшую комнату возле прихожей. На соломенном тюфяке, покрытое льняной простынёй, лежало тело. Рядом стоял юноша, задумчиво опустив голову. «Это Роберт, единственный сын Фитцхэмон, – объяснил де Нонан. – Мы все сочувствуем его потере».
Де Вулф что-то пробормотал о том, что уже встречал молодого человека, и выразил тому соболезнования. Наследник Фитцхэмона мрачно кивнул коронеру, но ничего не сказал.
Джон подошел к кровати, и Гвин отодвинул покрывало до уровня груди. Покойник выглядел так же, каким был при жизни, кроме его глаз, которые были закрыты, будто он спал. Белая ткань покрывала его голову, и когда де Вульф убрал её, они увидели засохшую в седых волосах на макушке кровь. Коронер и его помощник присели с обеих сторон кровати и де Вулф пальцами раздвинул волосы. «На голове глубокая рана с синяками по краям», - заметил он вслух, указывая Гвину, чтобы тот приподнял труп.
Роберт Фитцхэмон отвернулся к узкому окну, так как его отец в положении сидя выглядел как живой. Но, когда де Вольф убрал руки с головы трупа, она повалилась в сторону под нереальным для живого человека углом. Гвин издал один из своих непонятных звуков, а коронер поднял голову и попробовал покачивать её на шее.
«Сломана, как вы предположили», – сказал он, глядя на де Нонана. На лице барона появилось выражение знатока, удовлетворённого признанием его правоты. «При хорошей скорости при столкновении с деревом такое возможно».
Де Вулф убрал покрывало и осмотрел остальные части тела, рук, ног и туловища, подняв вверх нижнюю тунику, чтобы увидеть грудь и живот. «Никаких других травм на нём нет» – пробормотал он. Когда он делал осмотр, Гвин одной рукой держал труп, а другой придерживал голову. «Опусти его вниз. Мы можем накрыть его и оставить в покое», – скомандовал коронер, вставая. Он повернулся к мальчику. «Я полагаю, вы хотите забрать его домой для похорон. Я должен буду провести короткое дознание, как требует закон, на это уйдёт около часа. – Он повернулся к де Нонану. – Здесь ли первый увидевший? Мы должны опросить его и всех, кто может что-то знать по этому делу».
Де Нонан выглядел неуверенно. «Его человек, что сопровождал его на охоту, всё ещё здесь, как и один из двух мужчин, которые ходили с ним искать Фитцхэмона. Другой же вернулся в свою деревню со своим хозяином, я не могу вспомнить, кто это». Были ещё охотники, которые ходили забирать тело, но они ничего нового не знают об этом происшествии. Из них, кроме меня, сейчас в замке находится только Бернар Чивер».
Де Вулф вздохнул, думая, что судьи короля, составлявшие правила проведения дознаний, имели слабое представление о трудностях, которые могут возникнуть при выполнении их инструкций. В деревне, которую не покидает ни один из жителей, легко собрать всех, кто мог знать о смерти, но когда дело касалось скорых на подъём баронов и рыцарей, со всеми их спутниками и слугами, придерживаться буквы закона становилось невозможно.
«Ну, тогда соберите всех, кто может иметь даже самые отдаленные знания об этой смерти, вместе во дворе замка, как только вы сможете. Нам придётся вынести труп туда. После вы, Роберт, сможете забрать тело домой».
Младший Фитцхэмон встрепенулся. «Нужно ли выставлять напоказ тело моего отца во дворе, коронер? Почему бы его не оставить в покое здесь, пока я подготовлюсь к его перевозке?»
Де Вулф покачал головой, но говорил мягко. «Мне очень жаль, но присяжные должны иметь возможность осмотреть тело и увидеть раны, прежде чем мы сможем вынести вердикт. Это не займёт много времени. – Он снова повернулся к де Нонану. – Мне нужно увидеть место, где это произошло. Кто может отвести нас к нему?»
Для этого лучше всего подходил пристав покойного, Ансгот, и, через несколько минут, он, в очередной раз, ехал по трагически знакомому по маршруту. Сейчас с ним ехали де Вулф, Роберт Фитцхэмон и Гвин. Они пересекли реку и подъехали к месту, где было найдено тело. Там он указал на место позади сухих папоротников, где блеклая трава была затоптана множеством ног. «Он лежал вот тут, коронер, лицом вниз, подбородок упирался в грудь».
Де Вулф осмотрел место, но заметил ничего существенного.
«А где то дерево?» – Спросил он.
Ансгот отошёл на несколько шагов назад и указал на старый дуб, голые ветви которого торчали в разные стороны. «Вот он. Здесь кровь, где содран кусок коры».
Гвин подъехал на своей кобыле к дереву и, будучи самый высокий из присутствующих, примерил положение своей головы с высотой ветки. «Действительно, она упирается мне в лицо. Фитцхэмон был ниже меня, так что он вполне мог бы удариться своей макушкой».
Несчастный Роберт, который любил и уважал своего отца, хотя тот был суровым и сдержанным родителем, отвёл взгляд. И вот он был на месте, где его отец встретил свою смерть.
Де Вулф подъехал к Гвину и посмотрел на повреждённую ветку. «Да, тут кровь на ней - и осколок коры отсутствует в этом месте», – признал он.
Гвин молчал, и де Вульф пристально посмотрел на него. Даже несмотря на то, что корнуоллец не сказал ни слова, после многих лет знакомства коронер чувствовал, что тот с чем-то не согласен. «Ну, в чём проблема?» – Спросил он.
Гвин поднял густые брови и многозначительно посмотрел в сторону Роберта. «Я хочу снова посмотреть на тело, – пробормотал он сквозь свои усы. – Посмотрите, как эта ветка растёт – вдоль дорожки, а не поперёк её».
Де Вулф понял намёк и они поехали обратно в замок, за ними следовал молчаливый мальчик.
Во дворе замка, на двух взятых из зала скамейках, лежал труп Фитцхэмона, по-прежнему, покрытый белой тканью. На дознание собралось десять человек, молодой Фитцхэмон, де Нонан, Бернар Чивер и Ансгот вышли вперёд. Перед тем, как они начали, Гвин подвёл коронера к телу. Они подняли покрывало и несколько мгновений шептались между собой. Те, кто стоял вблизи, увидели, как Гвин снова положил пальцы на рану и показал де Вулфу какой-то крошечный объект. Они также упорно поворачивали в разные стороны голову, проверяя место перелома шейных позвонков. Потом Гвин отошёл, призвал к тишине и объявил о начале дознания королевского коронера, который приступил к разбирательству.
«Все присутствующие здесь знали покойного сэра Уильяма Фитцхэмона, но закон требует, чтобы это было подтверждено его сыном и наследником. Роберт Фитцхэмон, это тело вашего отца?»
Роберт подтвердил низким голосом, и де Вульф продолжал: «Точно так нам не требуется искать подтверждения английской национальности покойного, так как всем известно, норманнское происхождение Фитцхэмона».
В этот момент Генри де Нонан с нетерпением прервал коронера: «Есть ли необходимость в этом фарсе, коронер? Мы все знаем, что предъявление должно было препятствовать убийствам наших предков вероломными туземцами. Этот закон, безусловно, устарел, и он никак не может иметь отношение к несчастному случаю на охоте».
Де Вулф посмотрел на него, уголки его рта опустились в его скорбном лице. «Ваши знания истории внушают уважение, но положение относительно убийств до сих остаётся в силе. А у меня имеются веские основания полагать, что это именно то, что случилось с Уильямом Фитцхэмоном».
***
Он попытался объяснить это Ричарду де Ревеллю в тот же вечер, но с небольшим успехом, так как нет ни одного человека, более глухого, чем те, кто не желает слушать. «Это было убийство, тщательно подготовленное, чтобы оно выглядело как несчастный случай».
Шериф засмеялся, откинувшись на спинку стула за засыпанным документами столом. «Джон, ты во всём видишь обман и заговор! Я до сих пор не уверен, была ли смерть того каноника чем-то иным, а не самоубийством, несмотря на твои уверения. Теперь ты приходишь с этим причудливым рассказом об убийстве, когда явно видно, что мужик просто упал с лошади!»
В попытке обуздать свой нрав, коронер несколько раз прошёл по комнате в крепости Ружмон. «Ты может, просто не слышишь? Во-первых, кто-то сознательно порезал ножом лошадь сопровождавшего покойного пристава, поэтому Фитцхэмон остался на охоте один. Затем он был найден мёртвым, с раной головы и сломанной шеей».
«Чего ты ждёшь от человека, который едет головой в дерево и падает на замёрзшую землю?» - Отрезал де Ревелль.
«Великий Бог! Я уже сказал тебе, что он не ударялся об это дерево. Рана на голове показывает, что он не мог так ударится об эту ветку».
Де Ревелль благодушно игнорировал выводы коронера, но Джон продолжал: «Кроме того, это был дуб, а в ране на голове Фитцхэмона мой помощник нашёл кусочек коры бука. Могла ли на дубе вырасти кора бука?»
Шериф снова пренебрежительно отмахнулся. «Тривиальный вопрос. Кто когда-нибудь считал доказательством кусочек дерева? Там была кровь на дереве, или не было?»
«Без сомнения была, но от того, кто обмакнул палец в кровь Фитцхэмона и намазал её в месте, где он содрал кусочек коры – коры дуба!»
«Фантазия, Джон, фантазия! Я думаю, что ошибся, рекомендовав тебя на должность коронера, у тебя слишком яркое воображение для трезвых юридических целей».
Де Вулф рассердился более, чем когда-либо. «Рекомендовал меня? Я получил эту должность от главного юстициария - и с согласия короля Ричарда! Я не нуждался в твоей помощи, шериф. Нужно ли тебе напоминать, что по определенным причинам ты был отстранён от должности на многие месяцы? Ты ведь до сих пор ещё на испытательном сроке».
Де Ревелль покраснел от гнева и вскочил на ноги. «Ты не можешь говорить с шерифом таким образом, черт тебя побери! Ты вмешиваешься в вещи, которые находятся за пределами твоего понимания. Фитцхэмон умер от несчастного случая на охоте, понимаешь? И на этом успокойтся».
«Он был поражен ударом по голове буковой дубиной, шурин. Как ты объяснишь это?»
«У него также была сломана шея. Как ты объяснишь это?»
Де Вулф облокотился на стол и посмотрел в лицо своего шурина. «Убийца схватил его голову, когда он был без сознания от удара, и вывернул его шею, пока не поломал позвонки!»
«Тьфу! Какие-то ещё фантазии?» – Завопил де Ревелль.
«Нет, об этом говорят следы на его голове! Когда мы вернулись из леса, прошло достаточно времени, чтобы проявились кровоподтёки, на шее, за ушами и на висках, где сильные пальцы впились в кожу. Ты можешь получить отпечатки пальцев, одинаковые с каждой стороны, от удара в дерево, а?»
Не имея никакого рационального объяснения, де Ревелль повторил свою тираду относительно здравомыслия коронера, которая нисколько не убедила де Вульф. «Так что же ты собираешься делать с этим убийством?» - Спросил он.
«Делать? Я не стану ничего делать. Там не было никакого убийства, ты просто большой дурак».
Видя, что от шерифа ничего не добьёшься, де Вульф довольствовался тем, что слегка пригрозил. «Ну, его сын Роберт Фитцхэмон теперь знает, что его отец был убит - и, хотя он ещё ребенок, у него есть чёткое представление о том, почему это произошло. Когда он обнаружит вероятного подозреваемого, то потребует правосудия и тогда тебе придётся что-то делать. Если ты этого не сделашь, я пойду с молодым Фитцхэмоном к судьям короля и Хьюберту Уолтеру. В случае необходимости, мы последуем во Францию и обратимся с прошением к королю. Тогда он захочет разобраться, почему его шериф не выполняет свою работу».
Шериф посмотрел на де Вулфа, в его глазах мелькнула тень беспокойства, почти страха. «Ты вмешиваешься в вещи, которые находятся за пределами твоей компетенции, – прошипел он дрожащим от гнева голосом. - Осторожнее, Джон».
«Это ты должен следить, где стоят твои ноги, Ричард – и чьи интересы для тебя важны», – ответил де Вулф, вслепую пуская стрелу в клубок интриг, о котором он мог только догадываться. Для дальнейшего разговора с шерифом он вдруг сменил тему. «Теперь перейдём от одной насильственной смерти к другой. Что ты собираешься делать по вчерашнему эпизоду? К сожалению, главный подозреваемый сбежал, но одного злодея я доставил тебе. Он сидит в подвале замка».
Гневное выражение лица де Ревелля сменилось довольной ухмылкой: «Боюсь, что он этого не делает, Джон».
Коронер настороженно посмотрел на него: «Что ты имеешь в виду? Я вчера передал Фулфорда в руки Стиганда».
«А я сегодня его выпустил - сам! Ты не имел никакого права его задерживать и арестовывать. Вы напали на него без предупреждения, убили их слугу и обратили в бегство его хозяина, который не был вооружен».
На этот раз настала очередь коронера взорваться. «Безоружный! Только потому, что я наступил на его окровавленный меч! Кто тебя надоумил освободить Фулфорда? Кто-то из них двоих убил каноника: либо он, либо де Брэйз – а скорее всего они это сделали вдвоём».
С этого момента, какой-либо вразумительного разговора между коронером и шерифом уже не могло быть. Они стояли друг против друга, почти нос к носу, и через стол выкрикивали взаимные обвинения. Постовой, охранявший комнату шерифа, просунул голову в дверь, испугавшись, что дело может дойти до убийства, но, увидел развёрнутую живую картину спора, поспешно вернулся на свой пост, решив не влезать в споры начальства.
После несколько минут бесполезного крика де Вулф решил, что просто тратит своё время и, не говоря ни слова, вышел из комнаты де Ревелля, который всё ещё кричал оскорбления ему в спину.
Комментариев нет:
Отправить комментарий