ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
ТЁМНЫЙ ТУННЕЛЬ
Кита, начальник рудника, стоял над Акитадой и внимательно глядел на него. Маленькие яркие глаза переходили от лица к телу, останавливаясь на покалеченном колене, а затем возвращались. Они встретились глазами. Глаза Киты были холодными и похожими на бусинки. «Глаза хищника, - подумал Акитада, - глаза тенгу в святилище Минато».
Акитада подумал, узнаёт ли его Кита. Видимо, нет, потому что начальник хмыкнул и сказал:
– Не на что смотреть, так ведь? Думал, что он будет моложе, в лучшем состоянии.
Было очень неприятно слушать, что о нём говорили, как не более чем о животном, но Акитада оставался неподвижным и ждал ответа охранника.
Охранник сказал:
– Он всё время был внутри. Как собака в конуре. С того дня, как босс его привёз.
Кита поджал губы и принял решение.
– Посади его работать в шахте.
Взгляд Акитады метнулся к входу в шахту, где измученное и задыхающееся существо сбросило свой груз и направилось назад, когда был поднят кнут охранника. Он чувствовал такое сильное отвращение к возвращению во тьму в недрах земли, что думал, что лучше умереть здесь и сейчас, чем вернуться туда.
– Он ещё не может ходить, - с сомнением сказал охранник.
– Тогда заставь его работать там, пока он не сможет, - сказала Кита, указывая на людей, которые измельчали камни возле шлюза.
И туда его затащили. Ему дали небольшой молоток и велели разбивать куски камня, которые кто-то бросил перед ним. Успокоенный тем, что его не послали в рудник, Акитада охотно взялся за эту работу. Он был ещё слаб, но для этого занятия требовалось немного сил, только терпение и бездумное повторение. Когда он заканчивал одну партию, рабочий удалял пыль и гравий и заменял их новыми кусками породы. Он не увидел серебряных прожилок ни в одном из кусков, которые разбил. Время от времени на нём появлялись небольшие желтые пятна, но он был слишком занят своим телом, чтобы сильно этому удивляться.
Ел и спал он там же, где работал. Его ноги были связаны у щиколоток, хотя он не мог ходить. Когда он хотел облегчиться, то полз за кусты, а затем обратно. На следующий день охранник заставил его встать. К удивлению Акитады, он снова смог немного распрямить правую ногу и, когда его болезненно ткнули в поясницу, он сделал пару неуверенных шагов к кустам, не испытывая нестерпимой боли. Всё, что осталось от его травмы, - это неподвижное, слегка опухшее ушибленное колено и боль при каждой попытке согнуть его.
Они позволили ему ещё один день провести на солнечном свете и на свежем воздухе, прежде чем отправить в шахту. Это был неподходящий момент для героизма. Он был окружён зоркими стражниками, по-разному вооруженными кнутами, мечами и луками, и направился к входу в пещеру, где они закинули ему на плечи пустую корзину на верёвке и толкнули вперед. Перед ним и позади него шаркали другие несчастные существа, каждое с корзиной на спине. Отойти в сторону было невозможно.
Тьма с радостью приняла его. Воздушные и людские потоки встречались и тянулись, когда он, почти слепой, шаркал в шеренге из десяти человек, следовавших за держащим фонарь охранником. Они спустились по крутому склону, миновали зияющие боковые проходы, поворачивая туда-сюда, пока он не потерял чувство направления или расстояния. Каменные стены смыкались перед ним, туннели стали такими узкими, что он задевал стены плечами, и такими низкими, что ему пришлось согнуться.
Внутри него, словно живая змея, бурлила паника, раздуваясь и вырываясь из него, пока он не захотел повернуться и с криком отчаяния бежать из этого места, пробиваясь мимо мужчин позади него, перелезая, если нужно, через их тела, расталкивая их, чтобы вернуться на поверхность, потому что любая смерть лучше этой.
Но он этого не сделал. Через некоторое время он снова услышал стук, а затем туннель открылся в маленькую комнату, где при свете маленьких масляных ламп другие шахтеры молотками и долотами откалывали от стен куски породы. Он стоял и тупо смотрел по сторонам, его тело тряслось, словно в лихорадке. Пустую корзину сняли с его спины, а на её место поставили полную. Её вес толкнул его так резко, что ноги подогнулись, и он тяжело сел. Охранник пробормотал проклятие и ударил его ногой в бок. Кто-то протянул ему руку, и он с трудом поднялся на ноги. Его больное колено снова чуть не подкосилось. Он затаил дыхание от внезапной боли. Один из других заключённых развернул его, и он отправился в обратный путь.
Они выносили отколотые куски руды на поверхность, где другие раздалбливали их, а они шли обратно в недра горы за новой ношей. Кумо, по какой-то причине, оставил его жить, чтобы приговорить его к более позорному и гораздо более медленному концу. Продвигаясь вперёд и назад, он думал, что он, Сугавара Акитада, потомок великого Митидзанэ и имперский чиновник, закончит свою жизнь вьючным животным, бездумно выполняя самый низкий вид труда, опасную и нездоровую работу, от которой пьяница врач пытался избавить его, и теперь он знал, что долго этого не выдержит.
Два факта ослабили его панику. Дым от предыдущего пожара рассеялся, и воздух стал относительно чистым. Шахта также казалась намного круче, чем он помнил по тем неделям, которые он провёл в могиле. Другой факт касался его правой ноги. Он всё ещё хромал и чувствовал боль в колене, особенно когда он ступал на эту ногу, неся свой груз в гору, но опухоль исчезла, и он снова смог почти нормально двигаться. На самом деле активность, казалось, пошла ему на пользу.
Но он всё ещё был очень слаб, и камни в корзине были ужасно тяжёлыми. Обернутая тряпкой верёвка, которая проходила перед его шеей и через плечи, врезалась в его плоть, и ему приходилось идти, наклонившись вперёд, чтобы сбалансировать нагрузку. Это в сочетании с крутым подъёмом до предела напрягало его ослабленные мускулы. Первая ходка была неплохой, потому что он отчаянно пытался вернуться на поверхность, но во второй он упал. К его удивлению, человек перед ним повернулся, чтобы помочь ему подняться, грубо сказав, чтобы он держался за его корзину. Таким образом, другой мужчина наполовину вытащил его до конца пути на дневной свет.
Когда Акитада разгрузился и посмотрел, кто его благодетель, то с удивлением узнал его. Имя этого человека на мгновение ускользнуло от него, но он знал, что это был один из узников частокола в Мано, молчаливый мужчина со шрамом на спине. Их взгляды встретились, и Акитада поблагодарил его. Мужчина покачал головой, предупреждающе взглянув на охранников, и направился обратно в туннель. Акитада последовал за ним.
Он бы не продержался и первого дня, если бы человек со шрамами на спине не поднимал его при каждой ходке на поверхность.
Несмотря на это, после последней ходки Акитада упал на землю. Он был слишком утомлен, чтобы заметить, что солнце село и уже смеркалось. Его спутник поднял его, грубо говоря:
– Давай. Все кончено. Время отдохнуть.
Акитада кивнул и, шатаясь, поднялся на ноги, направляясь к деревьям, где он провёл последние ночи. Но охранник толкнул его и указал хлыстом вслед остальным, которые вернулись в шахту. Так что ему снова пришлось проводить ночи под землей. Акитада чуть не заплакал.
Они собрались в большой пещере при свете единственной дымящейся масляной лампы. Заключённые сидели и лежали везде, где было место. Акитада нашёл место рядом со своим благодетелем. Кто-то раздал еду и воду. Он пил с жадностью, но его желудок взбунтовался от вида и запаха еды.
– Лучше поесть, - сказал мужчина со шрамом на спине.
Акитада покачал головой. Затем он сказал:
– Хасео. Тебя зовут Хасео, так ведь?
Товарищ по несчастью кивнул.
– Мне жаль, что ты оказался здесь.
Хасео опустил миску и посмотрел на него.
– Ты тоже. Я еле узнал тебя.
– Моя собственная вина. Я был неосторожен.
Это было сильное преуменьшение его опрометчивости. По беспечности он совершил множество ошибок, забыл про осторожность, следовал каждой прихоти, вёл себя бездумно в отношении своих обязательств. Его наказание было ужасным, но он сам навлёк его на себя.
Его собеседник громко рассмеялся.
– Полагаю, это верно в отношении всех нас.
Акитада посмотрел на остальных, настолько поглощенных едой, что немногие из них говорили между собой. Все они были здесь, потому что пренебрегли законом, правами своих собратьев и своих близких. Он же не нарушал никаких законов, но и он проиграл. Он подумал о Тамако. Она никогда не узнает, что он её предал с Масако, но он знал это и был за это наказан. Если бы его разум не отвлекался от порученного дела, он бы наверняка не совершил глупых ошибок, которые привели к его разоблачению. Он знал про коварство Гэндзо, но оставил свои драгоценные документы, удостоверяющие личность, и приказы без присмотра часами, нет, днями, всё время поздравляя себя с тем, что так ловко подслушивал заговорщиков.
– Что смешного? – спросил Хасео.
Акитада вздрогнул. Он, должно быть, горько улыбался своей глупости.
– Я думал о своей невнимательности, - сказал он.
Большинство заключённых уже ложились спать, и единственный охранник устраивался, перекрывая туннель, ведущий наружу, на случай, если кто-нибудь попытается сбежать ночью. Затем он задул масляную лампу и погрузил их всех в кромешную тьму.
Акитада напрягся от ужаса. Его пальцы судорожно сомкнулись на острых кусках гравия. Он знал, что в любой момент должен закричать или задохнуться. Затем он почувствовал на своём плече чью-то руку, успокаивающе сжимавшую его.
– Спи, - прошептал Хасео.
Акитада тяжело вздохнул.
– Есть ли шанс выбраться отсюда? – прошептал он в ответ.
Хасео вздохнул.
– Куда?
– Это не имеет значения. Я должен выбраться из этой шахты.
– Они тебя быстро поймают, и тогда тебе будет в десять раз хуже, - прошипел Хасео.
Акитада вспомнил ужасно израненную спину человека.
– Это шанс, которым я должен воспользоваться. Здесь нет ничего, кроме верной смерти.
Хасео долгое время ничего не отвечал. Затем он пробормотал:
– Спи. Завтра тебе понадобятся силы. Я не могу вечно тащить тебя за собой, – он повернулся к Акитаде спиной и лёг.
Акитада вздохнул и закрыл глаза.
Следующее утро началось плохо, потому что тело Акитады, не привыкшее к вчерашней работе, восставало против любых движений. Ему пришлось стиснуть зубы, чтобы встать и выбраться наружу. Он был полон решимости больше не быть обузой для Хасео.
Но каждый шаг уменьшал скованность, и он впервые почувствовал сильнейший голод. Они ели вместе с другими у входа в шахту. Акитада с удовольствием смотрел на голубое небо и кончики деревьев, позолоченные восходящим солнцем, прислушиваясь к птицам и шуму воды, стекающей по шлюзу, и вдыхал чистый резкий запах леса.
Женщина - гоблин принесла ему еду, пристально глядя на него. Он кивнул в знак благодарности и улыбнулся. К его удивлению, её неистовый цвет стал более ярко-красным, и она, хихикая, поспешила прочь. Он был слишком голоден, чтобы удивляться её поведению, особенно когда увидел, что его порция была необычно большой и содержала несколько больших кусков рыбы.
В этот день работа далась не легче, особенно с учетом того, что он старался не обременять Хасео, но ему удалось это пережить, и ночью он решил задать Хасео ещё вопросы.
– Ты давно здесь? – начал он, когда они принялись за ужин.
– Попал сразу после того, как мы встретились.
Акитаду поразило то, что Хасео, хотя и по-прежнему молчаливый, неплохо говорил для обычного преступника.
– Кем ты был до того, как тебя приговорили?
Бородатое лицо внезапно исказилось.
– Амида, как ты можешь спрашивать об этом меня? Как насчёт тебя? Ты оставил голодать жену и детей? Это, - он махнул рукой, обводя себя, заключеёных, сонного охранника и пустые миски с едой, - это ад, но это ничто по сравнению со страхом за тех, кого ты покинул.
Они забрали мою землю и выгнали мою семью на улицу.
– Мне жаль тебя и твоих родных, – Акитада чувствовал себя виноватым. Он сам был чиновником и иногда выносил приговоры, подобные приговору Хасео. Преступление должно было быть очень серьёзным, чтобы оправдать не только ссылку на каторгу, но и конфискацию имущества. Судя по речи этого человека, он не был простолюдином, и конфискация его земли означала, что он принадлежал к дворянству. Надеясь, что не обидит товарища, он осторожно спросил:
– Возможно кто-то мог быть настроен против тебя.
– Иногда жадность одного человека может побудить его забрать собственность другого человека, – Хасео горько рассмеялся. – Если бы я знал то, что знаю сейчас, я бы покинул свою землю со своей семьей, прежде чем до этого дошло.
– Что случилось?
Хасео фыркнул.
– Ты не поверишь. Забудь это.
Акитада настойчиво прошептал:
– Ты не хочешь сбежать?
Хасео посмотрел на него ничего не выражающим взглядом.
Акитада оглядел комнату. На них никто не обращал внимания. Охранник был занят обустройством постели.
Подойдя ближе к Хасео, Акитада прошептал:
– Я знаю, что есть проблемы, но как только мы выйдем из этой шахты, я уверен, что смогу вывести нас с острова. Мне нужно знать, есть ли другой выход из этого места. Ты здесь дольше меня и кажешься умным человеком.
Хасео взглянул на фигуру стражника, который снова улёгся поперёк входа в туннель и собирался задуть лампу.
Акитада поймал задумчивое выражение лица Хасео, прежде чем они погрузились в темноту.
– Может быть, - выдохнул Хасео ему в ухо.
– Как? – прошептал Акитада.
– Старые туннели. Те, в которых перестали работать. В них больше никто не ходит. В одном из них воздух проникает сквозь доски, которыми он закрыт. Свежий воздух!
Акитада заметил, что дым довольно быстро рассеялся из шахты и что потоки прохладного воздуха проходили через туннель днём и ночью, но он не подумал, почему это должно быть так. Теперь он понял, что воздух идёт снаружи и возвращается наружу, а это значит, что в этой шахте есть другие отверстия.
– Конечно! – сказал он и сел, отчего цепи на его лодыжках задрожали.
Охранник у входа в туннель сонно зарычал:
– Тихо, бездельники, а то я вас в ночную смену переведу.
Наступила полная тишина. Даже храпящие затаили дыхание.
В эту ночь и на следующий день не было шанса продолжить разговор, но Акитада внимательно следил за воздушными потоками, пока продвигался взад и вперёд со своей корзиной. Он нашел место, о котором упоминал Хасео, и в следующий раз, когда они миновали заколоченный участок, догнал его и слегка подтолкнул его корзину. Хасео остановился на мгновение, затем, не оглядываясь, кивнул головой.
Заколоченное досками отверстие было немного меньше туннеля, в котором они находились. Придётся ползти, но оно не был таким крошечным, как барсучьи норы, и может расшириться чуть дальше. Доски закрывали ответвление больше для того, чтобы отрезать не работающий участок шахты, но не для того, чтобы предотвратить проникновение.
Остаток дня Акитада посвятил изучению местоположения ответвления, пытаясь представить себе направление заброшенного туннеля относительно утёса и остальной части горы, в которой они работали. Он подумал, что вполне вероятно, что одна из выработок жилы серебряной руды вела из глубины горы обратно на её поверхность. Каждый раз, проходя через заблокированный туннель, он принюхивался и ему казалось, что слышит лёгкий привкус сосен и кедров.
Ночью он с нетерпением ждал, пока охранник уснёт, затем очень тихо прошептал Хасео:
– Ты хочешь попробовать? – ответа не было. Он открыл рот, чтобы повторить вопрос громче, но мозолистая рука прикрыла его губы.
Хасео прошептал:
– Когда? – рука приподнялась, и Акитада выдохнул:
– Завтра вечером?
Раздалось очень тихое фырканье, почти смешок, и:
– Ты дурак!
Акитада не понимал, что это значит. Он провёл большую часть ночи в размышлениях о том, как они могут осуществить эту безумную идею. А она определенно была безумием, потому что никто не знал, действительно ли они найдут выход. Но что им было терять?
И оставаться здесь дольше, пока он медленно восстанавливает свои силы, было ещё более безрассудно, потому что в любой момент мог прийти приказ Кумо убить его.
Он методично обдумывал план побега. Единственный шанс уйти – это ночью. С ними остаётся только один охранник, который, убедившись, что заключённые слишком устали, чтобы что-то предпринимать, засыпал. Конечно, он спал так, что его тело блокировало им единственный выход, будучи уверенным в том, что цепи на их ногах предупредят его о любых неправильных движениях. Охранник был первым препятствием, но не непреодолимым.
Затем Акитада подумал, следует ли им пригласить других заключённых присоединиться к ним. Он неохотно отверг эту мысль, хотя помощь была бы полезна. Заброшенный туннель мог содержать препятствия, а Акитада ещё не был достаточно силен для того, что могло поджидать их внутри. Он подавил дрожь при мысли о том, что может заблудиться и умереть медленной смертью от голода в полной темноте. Большее количество также делало побег более безопасным, потому что охранникам было бы труднее преследовать двадцать человек, чем двоих. Но проблема с остальными заключалась в том, что они бы производили слишком много шума и замедляли бы их. Кроме того, запуганные существа, которых он наблюдал, вполне могли поднять тревогу и увлечь за собой стражу.
Так что лучше всего было бежать вдвоём. Преодолев спящего охранника, они проберутся по главному туннелю к закрытой секции. Здесь им понадобятся несколько инструментов.
К счастью, рабочие оставляли свои молотки и зубила валяться там, где работали. Им также понадобится масляная лампа и немного кремня.
И им понадобится большая удача. Многое зависело от того, куда выходит заколоченный туннель из шахты, желательно, чтобы он не выходил к лагерю охранников. Акитада прошептал кое-что из этого Хасео, который в ответ просто сжал его руку.
На следующее утро было мало шансов общаться с Хасео, кроме как через зрительный контакт. Среди выброшенного мусора были тряпки и остатки протёртой веревки. Акитада бросил многозначительный взгляд на одну такую кучу и наклонился, чтобы дотронуться до своей скованной лодыжки. Потом, мимоходом, зачерпнул горсть рваной ткани и заправил её за рубашку. Он заметил, что Хасео позже сделал то же самое. Они сбрасывали свои находки возле своих спальных мест, где не привлекали внимания, потому что здесь было много всякого мусора. В какой-то момент Хасео тайком сунул долото под их небольшой клад, и прежде, чем свет погас, Акитада отметил место, где было оставлено несколько молотков.
В ту ночь они ели то, что могло стать их последней едой на долгое время, а может, и навсегда. Потом они молча ждали.
Говорить было не о чем, и они не могли себе позволить привлечь внимание охранника. Когда Акитада решил, что храп вокруг них достиг своей обычной полноты и ритма, он начал передавать Хасео тряпки и кусочки верёвки. Они осторожно обернули ткань вокруг своих цепей, чтобы приглушить их.
Когда настал момент, сигнал подал Хасео, и Хасео пошёл первым. Акитада хотел сам добраться до охранника, чтобы заставить того замолчать, потому что боялся, что Хасео просто убьёт человека. Но беспокоиться об этом было поздно.
Слишком многое – их жизни – висело на волоске, а этот стражник был одним из самых жестоких мужчин эзо.
Акитада подкрался к инструментам, нащупал два молотка и второе долото и сунул их за пояс. Затем он пополз обратно к выходу в туннель. К этому времени его сердце билось так сильно, что мешало слуху. Где был Хасео?
В какой-то момент Акитада положил руку на ногу спящего и замер, но человек просто пробормотал и перевернулся. Он всё ещё сидел на корточках, пытаясь вспомнить расположение помещения, когда рука Хасео упала ему на плечо. Он слышал, как тот сдерживая дыхание сказал:
– Следуй за мной, - и взял его за руку.
Беззвучно, они подошли к охраннику, уже потерявшему сознание или мёртвому, и, ощупывая дорогу, перешагнули через его тело.
Позади них было тихо. Затаив дыхание, они быстро и бесшумно, как только могли, пошли по тёмному туннелю. Акитада в любой момент ожидал услышать окрик, но ничего не произошло.
Когда они подошли к заколоченному туннелю, он передал один из молотков Хасео, прошептав: – Что ты сделал с охранником?
Хасео, должно быть, использовал своё долото, потому что взялся отдирать доски.
– А что ты думаешь? – зашипел он, когда что-то скрипнуло и раскололось.
– Осторожно, - прошептал Акитада. – Кто-нибудь может услышать.
Он потянулся к своему долоту и нащупал край верхней доски. Хасео уже ослабил её так, что доску можно было вытащить наружу.
К ней были прибиты другие доски.
– Мы сможем просто сдвинуть её достаточно, чтобы проползти и закрыть за собой? Это даст нам время, когда они начнут поиски.
Вместо ответа Хасео наклонился, чтобы ослабить нижний край, а Акитада потянул. Работать на ощупь было сложно. Акитада забыл принести лампу, и ему всё равно не представилась возможность украсть кремень. При мысли о том, что придётся пробираться в незнакомом туннеле в кромешной темноте, у него на мгновение свело живот. Он напомнил себе, что разжигать свет в любом случае было бы слишком опасно.
В конце концов импровизированный дверной проём открылся достаточно широко, чтобы позволить им проскользнуть внутрь. Они вернули его на место за собой, надеясь, что их долота не оставили заметных шрамов.
Медленно двинувшись вперёд, они нащупывали свой путь, двигаясь вдоль одной из стен, вытянув одну руку вперёд, чтобы не наткнуться на внезапные выступы. Пройдя некоторое расстояние по извилистому туннелю, Хасео остановился.
Акитада услышал стук кремня, и затем стены туннеля вокруг них осветились.
С облегчением вздохнув, Акитада сказал:
– Слава небесам. Как тебе удалось справиться и с лампой, и с кремнем?
Но Хасео уже шёл дальше.
Конечно, это давало некоторое преимущество. Но утром им будет сложнее выбираться. Однако то, что их окружало, не обнадёживало.
Треснувшие деревянные опоры и большие куски упавших сверху камней говорили о том, что этот участок опасно нестабильный, и когда туннель в конце концов расширился и потолок поднялся так, что они могли идти прямо, они обнаружили множество ответвлений туннелей, некоторые из которых они исследовали, но возвращались обратно. Однако воздух оставался свежим и сладким. Говорили они мало, коротко и тихо.
– Слишком много туннелей, - сказал Акитада через некоторое время. – Мы не можем тратить время на все, и как нам узнать, что мы находимся в правильном месте?
– Не знаю. Придётся следить за воздушным потоком.
Некоторые туннели были слишком малы для рассмотрения. С остальными они проверили воздушный поток, но не всегда могли быть уверены, и в конце концов они предпочли остаться в самом большом туннеле.
– Как далеко мы зашли? - спросил Хасео через какое-то время.
Акитада пытался считать шаги, короткие, потому что цепи всё ещё мешали им. Он сказал Хасео, который пробормотал:
– Надо двигаться быстрее. К черту эти цепи, - и сделав такой большой шаг вперёд, что упал лицом вниз. Масляная лампа вылетела из его руки и с легким грохотом разбилась. Их мгновенно окутала тьма. Хасео выругался. Когда Акитада помог ему встать, он сказал:
– Что ж, мы должны будем чувствовать себя слепыми. Но давай снимем эти цепи.
– У нас нет света. Когда мы выберемся, на это будет достаточно времени.
– Но нам нужно выбраться наружу, пока ещё темно, а затем бежать, как демоны. Говорю тебе, это место будет кишить охраной и солдатами, как только рассветёт, – возразил Хасео.
– Что ты сделал с охранником? – снова спросил Акитада.
– Ударил его куском камня.
– Ты убил его?
– Может быть.
Они продолжили движение. Туннель поднимался вверх, делая несколько поворотов, но всё же обещая удачу. В полной темноте это было изнурительное занятие. Они пробирались ощупью, по очереди проверяя землю ногами, и вытягивая руки, нащупывали препятствия. Их неспособность видеть, казалось, усиливала звуки, а маленькие камни, которые они пинали ногами, заставляли их останавливаться, чтобы прислушаться, напоминая о постоянной опасности камнепадов. В темноте возникали яркие образы раздавленных или, что ещё хуже, замурованных заживо. Каждый попал в свой кошмар, и они замолчали.
А потом туннель закончился. Акитада некоторое время шёл впереди, от нетерпения двигаясь быстрее. Внезапно он ударился ногой, споткнулся и упал на груду камней.
– Что с тобой? – спросил Хасео. Он подошёл и нащупал Акитаду.
– Это завал камней, - пробормотал Акитада, с трудом карабкаясь по нему, потому что щебень продолжал двигаться под его ногами, и он продолжал скатываться вниз, вызывая небольшие оползни.
– Отодвинься, – Хасео обогнал его, и ему повезло больше.
– Как думаешь, сколько там ещё? – спросил снизу Акитада. Он отскочил в сторону, когда низкий грохот возвестил о новом обвале. Когда он прекратился, Акитада сказал:
– Будь осторожен, иначе ты обрушишь на нас всю гору.
Хасео не ответил. Акитада услышал, как он скользит вниз.
– Это конец, - беззвучно сказал Хасео, останавливаясь рядом с ним. – Он идёт до потолка. Если этот туннель когда-либо вёл наружу, камнепад завалил его. Может, поэтому они перестали здесь работать.
Акитада сел рядом с ним. Он очень устал.
– Мы должны думать, - сказал он.
Хасео горько рассмеялся.
– Ты дурак. Я сказал тебе об этом вчера вечером. Мы умрём здесь.
– Мы не умрём здесь. И если ты думал, что это глупо, то зачем пошёл?
Хасео не ответил на это. Вместо этого он сказал:
– Ты прав. Давай подумаем.
– Мы могли бы вернуться и попробовать другие туннели. Один или два казались многообещающими.
Но у них не хватило духу на это. Они не были ни в чём уверены. Возможно, прошёл час, пока они отдыхали, дремали, пытались собраться с силами для следующей попытки. Акитада поднялся первым.
– Давай. Времени мало. Мы должны попробовать другой способ.
Хасео с трудом поднялся на ноги.
– Всё в порядке, – он повернулся, чтобы идти назад, но Акитада поймал его за рукав.
– Подожди, - сказал он. – Ты что-нибудь слышишь?
Хасео прислушался.
– Нет. Ничего. Просто воздух.
– Да, воздух. Он всё ещё есть. И он издаёт свист, которого мы раньше не слышали. Как звук, который издает флейта, когда в неё дуют. Знаешь ли ты, что это значит?
– Забудь это! Мы не можем лететь по воздуху. Посмотри, к чему это нас привело.
– Но звук исходит из груды камней. Где-то наверху есть узкое отверстие, в которое попадает воздух, поэтому он свистит.
Хасео задумался.
– Неужели ты собрался передвинуть всю эту груду камней? – наконец сказал он.
– Мы раньше носили камни. Почему не сейчас, когда это может означать нашу свободу?
– Всё это может сорваться и раздавить нас.
– Да. Но, возможно, и нет.
Хасео хмыкнул и снова взобрался наверх, Акитада последовал за ним. Он слышал, как сдвигает большой камень, который затем соскользнул в его сторону. Он поймал его, едва не сломав при этом пальцы, и спихнул его дальше.
Таким образом они трудились, казалось, часами, пот и каменная пыль покрыли их кожу. Хасео хмыкал, ругался и бормотал себе под нос: «Пустая трата времени» и «Глупо», но продолжал на ощупь рыхлить камни и передавать их вниз. Акитада был изнурён. Его волнение зашло так далеко, но теперь его ослабленное тело восстало. После каждого камня, который он откатывал вниз, подниматься обратно туда, где трудился Хасео, было немного сложнее. Он работал намного быстрее, чем Акитада мог переносить камни.
В конце концов Хасео оказался окружён каменной стеной и остановился.
– Это бесполезно, - сказал он. – Их слишком много, чтобы мы могли все перетаскать. Давай вернёмся, пока мы тут не замуровались.
Акитада прислушался.
– Свист прекратился, - сказал он.
Хасео тоже прислушался и снова начал работать.
– Был бы у нас свет! Я чувствую воздух в волосах. Подожди минуту.
Послышался грохот, затем камни под ними, казалось, ожили и сдвинулись.
– Берегись, - крикнул Акитада, упав на спину, и его понесло вниз. Хасео начал ругаться среди грохота падающих камней. Когда шум прекратился, Акитада закричал:
– Хасео? Ты в порядке?
– Да. Я думаю так, – голос Хасео доносился откуда-то из-за груды камней.
– Где ты?
– Ты был прав. Здесь продолжается туннель. Давай сюда, но следи за своими ногами. У меня ужасный порез на лодыжке.
– Отойди на случай, если камни снова посыпятся, – Акитада осторожно пробрался к вершине кучи, обнаружил, что может пролезть под потолком туннеля, затем сел и медленно соскользнул на другую сторону.
Их успех дал им новую надежду, и они снова двинулись вперёд. Но вскоре туннель резко сузился, и потолок опустился, и им снова пришлось ползти. Похоже, они подходили к концу залежи. Хасео был впереди, и когда Акитада опустился на четвереньки, он почувствовал на земле что-то влажное. Он поднес руку к носу и принюхался. Кровь.
– Подожди, у тебя кровотечение, - крикнул он.
Хасео фыркнул:
– Я знаю, – и пополз дальше.
– Это плохо. Мы должны остановиться и перевязать рану, - сказал Акитада.
– Недостаточно места, - проворчал Хасео. Затем он остановился и сказал: - Амида. Я не верю в это.
– Что?
– Я вижу звёзды. Либо так, либо я умираю.
Поскольку тело Хасео почти полностью блокировало пространство для передвижения, Акитада не мог видеть, но его сердце радостно застучало.
– Ты можешь выйти?
Приглушенное «Да, о, да» было похоже на звук, похожий на рыдание. Затем Хасео ускользнул от него, и там, чуть светлее туннеля, показался клочок ночного неба.
Акитада словно во сне пополз вперёд. Его руки коснулись влажной прохлады травы, и он почувствовал, как его плечи протиснулись сквозь вход в туннель, когда он проскользнул через него, затем скатился по крутому склону и остановился в зарослях папоротника, вдыхая запах сосны и клевера и глядя на звёздное небо.
Комментариев нет:
Отправить комментарий