И.Дж. Паркер - «Остров изгнанников» («Акитада Суговара-4») Глава 10

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ПРОФЕССОР

На следующий день оказалось, что Осава простудился. Акитада узнал об этом, когда их хозяйка, на удивление розовая и красивая, в ярком хлопковом халате и с аккуратно уложенными волосами, разбудила его, потому что ей пришлось разжечь огонь и отнести горячую кашу и вино в комнату Осавы.

Она казалась озабоченной, и он быстро встал, надел свой сухой синий халат, снял постельное бельё и разжёг для неё огонь.

Затем он вышел на улицу за водой из колодца. Небо прояснилось за ночь, и свежий ветерок дул с океана, напоминая ему о расстоянии, во многих смыслах, между ним и его семьей. Но он отбросил тревожные мысли; дело было в убийстве Второго принца.

Набрав воду и отнеся ведро на кухню, он размышлял над бредом пьяного профессора, но ничего не мог понять.

Закончив работу по дому, Акитада умылся и завязал пучок волос. Его борода чесалась, и он хотел побриться, но волосы на лице были его лучшей маскировкой на тот маловероятный случай, если кто-то из здешних знал его по столице или Этиго. Ему пришло в голову проверить свою сумку на кухне. Его собственная одежда всё ещё была внутри, туго сложенная, как он её оставлял. Он скользнул пальцем за воротник и почувствовал жесткость документов. Довольный, он сунул флейту в мантию и закрыл седельную сумку. Затем он подкрепился рисовыми клецками, предложенными хозяйкой, которая собирала поднос для Осавы, и пошёл посмотреть на Минато при дневном свете.

Этим утром Минато сверкал свежестью после дождя и в конце концов казался обычным, приятным местечком. Акитада не видел признаков своей тени прошлой ночью и задавался вопросом, не заставила ли его вообразить преследование усталость и жуткий туманный вечер. Открывались магазины, люди спешили к их дверям или шли на работу. Двери храма были широко распахнуты, и молодой монах ставил подносы с благовониями для первых прихожан. Только храм стоял так же тихо, как прошлой ночью, за рощей из деревьев и густого бамбука. Акитада свернул на улицу в сторону «Бамбуковой рощи». Перед ним раскинулось озеро, как блестящее серебро. Вдали курсировали рыбацкие лодки, а ближе некоторые рыболовы тащили свои снасти на берег. И повсюду летали чайки, сверкающие белые вспышки на фоне лазурного неба, их пронзительные крики были частью свежести утра.

На северо-западе возвышалась гора Кимпоку, её вершина ярко освещалась солнцем. Это напомнило ему о высоком и эффектном Кумо, верховном страже Садошимы и которого Мутобе подозревал в предательстве.

Статус Кумо и его влияние на местных жителей сделали его очевидным лидером, а его богатство могло финансировать военную кампанию. И, пожалуй, самое главное, его семья считала себя обиженной.

Но Кумо, которого он встретил, хоть и был весьмао загадочным, но не соответствовал образу безжалостного мстителя за честь семьи или человека, движимого жаждой власти. По словам его людей, Кумо был скромным и добрым. Человек, который облегчил страдания тех, кто был приговорён к работе в шахтах, определённо не мог приказать убить маленького Джисея.

В ресторане Хару по-прежнему было темно и тихо после поздней ночи накануне, но в соседнем сарае мужчина вытирал большой стол. Вокруг него стояли пустые бочки и корзины, и в воздухе витал резкий запах рыбы. Акитада крикнул:

– Доброе утро.

Мужчина поднял глаза. Неизвестного возраста, у него было сильно загорелое, жилистое телосложение рыбака. Увидев простую синюю мантию Акитады и его аккуратно завязанные волосы, он поклонился.

– Доброе утро тебе. Чем я могу помочь тебе? – Вы хозяин «Бамбуковой рощи?»

– Там распоряжается моя жена Хару.

– Тогда вы, должно быть, тот человек, уловы которого здесь знамениты.

Муж Хару усмехнулся.

– Может быть, но, если ты пришёл за рыбой, тебе ещё рано. Первый улов будет позже. Что бы тебе хотелось? Угрей, черепаху, осьминога, креветок, морских ушек, моллюсков, лещей, форель, скумбрию, ангела, летучую рыбу или иглобрюха? Акитада улыбнулся.

– Иглобрюха?

– Да. Фугу. Это отличный деликатес. Но дорого, – его глаза снова скользнули по Акитаде, оценивая его платежеспособность.

– Это для моего хозяина, который гостит в Минато, - объяснил Акитада.

Лицо мужчины прояснилось.

– Ах! Конечно. Многие здешние господа любят фугу. Я могу приготовить тебе к вечеру. Как много? Ты же хочешь, чтобы их приготовили, не так ли? Моя жена – эксперт по удалению яда. Тебе следует доверить ей это сделать. В противном случае ... что ж, твой хозяин не проживёт достаточно долго, чтобы поблагодарить тебя за службу, – он сделал паузу. – А его семья может обвинить тебя в убийстве.

– Надеюсь, что такого не будет. Разве подобное здесь уже случалось? – сказал Акитада.

– Только не с рыбой, которую мы готовили, - сказал мужчина почти воинственно.

Акитада сказал ему, что посоветуется со своим хозяином. Вернувшись в гостиницу, он подумал, не подвергалось ли в последнее время сомнению мастерство рыбака и его жены в умении готовить.

Осава уж встал и успел побриться, но жаловался, что ему слишком плохо, чтобы выйти из гостиницы. Он вручил Акитаде письмо губернатора и слабым голосом сказал ему доставить его с извинениями Сакамото.

– Не то чтобы я был каким-то посыльным, - фыркнул он. – Или будто у меня есть необходимость что-то обсудить с Сакамото.

Просто передай письмо слуге и жди ответа. Сакамото, конечно, может броситься прямо сюда, чтобы извиниться за этого негодяя слугу, который так грубо отказал нам прошлой ночью, но я не собираюсь переезжать в его дом. Мне здесь достаточно комфортно. И так он остался сидеть, укутанный одеялами рядом с жаровней, фляжкой вина и остатками утренней трапезы на подносе. Акитада с поклоном взял письмо и довольный удалился.

С утра в доме Сакамото все суетились. Ворота были широко распахнуты, открывая заросший сорняками двор и полуразваленные конюшни. Конюх вёл по двору красивую лошадь. Очевидно, прибыл ещё один гость. Выходит, профессор с облегчением узнает, что инспектор Осава предпочитает гостиницу его усадьбе. Акитада увидел, что лошади – очень красивому пятнистому жеребцу, пришлось нелегко. Затем ему показалось в нём что-то знакомое. Да, он был почти уверен, что это одна из лошадей из конюшни Кумо. Сам Кумо последовал за ними в Минато? Но конюх Кумо сказал бригадиру рудника, что Кумо захочет осмотреть пожар.

– Эй, ты! – один из слуг, толстый юноша, который, казалось, что-то ел, махнул ему рукой из дома.

– Чего тебе надо? – потребовал он ответа, когда Акитада подошёл к нему.

Акитада показал письмо и объяснил.

Толстый юноша отправил себе в рот ещё парочку рисовых клецок, пожевал и задумался.

– Подожди здесь, - наконец сказал он и ушёл в дом. Акитада вошёл в вымощенный камнем вход.

Потёртые деревянные ступени вели в длинный коридор. Где-то скрипнула и захлопнулась дверь. Он услышал звуки разговора, а затем дверь снова скрипнула. Вновь появился толстый юноша, а за ним – длиннолицый слуга средних лет, который был накануне вечером. Он по-прежнему выглядел раздражённым. Протянув руку, он властным тоном сказал:

– Ты можешь дать это мне. Я главный. Я посмотрю и передам хозяину.

Акитада покачал головой.

– Сожалею. Я передам письмо лично профессору Сакамото. Скажи ему, что это от губернатора, – вытянутое лицо ещё больше удлинилось.

– У профессора гости. Тебе нужно будет вернуться позже.

Акитада был заинтригован встречей, которая была настолько важной, что от неё Сакамото не мог оторвать посланец губернатора. Выпрямившись, он строго сказал:

– Вы хотите сказать мне, что не сообщили своему хозяину о визите инспектора Осавы вчера? – узнавание пришло с опозданием, и мужчина покраснел.

– Ой. Нет ещё. Не было времени. Профессор вернулся довольно поздно. – «И был не состоянии выслушивать новости», - подумал Акитада. – А сегодня утром к нам прибыл неожиданный гость. Если вы расскажете своему хозяину, я уверен, он поймёт. Может, профессор зайдет к нему позже? – это совсем не подходило Акитаде. Он сказал: – Не будь дураком, парень. Инспектор Осава всё ещё злится из-за того, что вчера ему отказали. Он попросил меня передать это личное послание губернатора, потому что сам заболел, и в этом он полностью винит то, что ты отказал ему в жилье. Сообщение достаточно важное и срочное. Если ты заставишь меня вернуться к нему с очередным отказом, он вернётся к Мано и сообщит о пренебрежении. У твоего хозяина будут проблемы.

Это потрясло угрюмого слугу. Он взглянул на толстого юношу, который стоял, прислонившись к стене, ковыряя в носу, велел Акитаде подождать и исчез. Акитада проигнорировал неповоротливого хама и сел, чтобы снять обувь. Затем он вошёл в дом.

Коридор вёл в комнату с видом на озеро. Она оказалась пустой. Раздвижные двери на веранду и в сад за ней были сдвинуты назад, открывая прекрасный вид на мерцающую воду на фоне горы Кимпоку. Сад спускался к берегу, заканчиваясь павильоном, который, казалось, выступал над водой – павильоном, где умер Второй принц.

Двое мужчин стояли у балюстрады и смотрели на плавающен в озере лодки. Один был определенно достаточно высоким, чтобы быть Кумо. К ним присоединился третий. Видно, слуга докладывал невысокому седому мужчине о визите к профессору обидчивого инспектора. Профессор что-то сказал своему высокому гостю и поспешил со слугой к дому.

Акитада надеялся, что Кумо, если это действительно был Кумо внизу в павильоне, будет держаться подальше от дома, пока он будет передавать профессору послание губернатора. Глаза профессора были слегка налиты кровью, на его правом виске был синяк, а на одной скуле была глубокая ссадина, напоминающая о вчерашней попойке и падении в канаву. Но сегодня утром его борода и волосы были аккуратно причёсаны, и на нём был чистый шёлковый халат, несколько потрепанный, но вполне презентабельный. Он сердито посмотрел на Акитаду.

– Что всё это значит? – спросил он, коротко кивнув на поклон Акитады. – Слуга сказал мне, что у тебя есть письмо от губернатора? Ты можешь побыстрее? Здесь верховный страж.

Раздражительный тон, вероятно, был вызван похмельем. Акитада снова поклонился.

– Я служу у господина Осавы, инспектора губернатора. Господин Осава хотел лично передать письмо Его Превосходительства в ваши руки. К сожалению, вчера мы обнаружили, что вас не было дома, а сегодня господин Осава слишком болен, чтобы прийти сам. Чтобы не вызывать дополнительную задержку, он попросил меня доставить его, – после чего он передал губернаторское послание.

Речь Акитады заставила Сакамото прищурить глаза и пристальнее взглянуть на него. Затем он развернул письмо и взглянул на него.

– Какая досада! – проворчал он. – Мне абсолютно нечего добавить по делу. Ну, пойдёмте, пока я на это отвечу. Он написал, чтобы я ответил, – они пошли в комнату с видом на озеро, очевидно, кабинет Сакамото, уютную, хотя и скромно обставленную, с изношенными циновками, старыми книжными шкафами и большим письменным столом с письменными принадлежностями и стопкой бумаги. Две ширмы защищали от сквозняков, а большая бронзовая жаровня – от холода зимы.

Сегодня в ней не было необходимости. Снаружи ярко светило солнце, и не было ни малейшего намёка на ветер. Пока Сакамото перечитывал письмо, Акитада смотрел на павильон. Кумо по-прежнему опирался на балюстраду, глядя на озеро. Акитаду поразило, что павильон идеально подходит для заговора о государственной измене. Он был окружён открытой землей или водой, что обеспечивало абсолютную конфиденциальность любому разговору в павильоне. Несомненно, именно поэтому Кумо и Сакамото сейчас там разговаривали. Акитаде хотелось подслушать их разговор.

Сакамото хмыкнул, и Акитада оторвал взгляд от павильона. Профессор нахмурился, почти сердито посмотрел на него.

– Кто ты такой? – спросил он. – Мы раньше встречались? Во время предыдущих визитов Осава никогда не брал с собой секретаря, – помимо воинственного тона, вопросы, вероятно, были вызваны визитом Кумо, который проявил подозрительный интерес к тому факту, что они направлялись в Минато. Но Акитаде нужно было отвечать, и он решил, что лучше придерживаться оригинальной истории. Что бы ни подозревал Кумо, у него не могло быть доказательств того, что Акитада не был тем, за кого себя выдавал, или что поездка Осавы каким-то образом была связана с тем, что все так хотели скрыть.

– Меня зовут Ёсимине Такэцуна, - начал он терпеливо, что соответствовало его нынешнему статусу. – Я осуждённый. Его превосходительство, губернатор, из-за нехватки рабочих рук в провинциальных архивах, услышал, что я хорошо владею кистью, и назначил меня клерком. Губернатор сказал мне помочь господину Осаве, потому что он не мог отпустить инспектора более чем на несколько дней. Я сомневаюсь, что мы встречались раньше. Мы прибыли в Минато только вчера вечером, – Сакамото всё ещё хмурился, и Акитада подумал, узнал ли он его голос. – За что тебя осудили? – спросил профессор.

Акитада немного подстраховался.

– Это определенно несущественно для моего поручения, поскольку и губернатор, и господин Осава доверяли мне. Однако мне не стыдно за то, что я сделал. Я убил человека, который мешал мне. Этот человек был слугой князя Миёси.

– Миёси? – брови Сакамото приподнялись. На его лице появилось несколько выражений: удивление, любопытство и, возможно, облегчение. – Что ты имеешь в виду, он встал у тебя на пути?

Акитада посмотрел мимо него.

– Моей целью был князь Миёси. Я считаю его предателем.

Сакамото воскликнул:

- И я тоже, хотя, возможно, нам лучше не говорить об этом. Я прошу прощения. Вам мои соболезнования. У таких людей, как Миёси, здесь мало друзей, – он сузил глаза. – Но кажется довольно странным, что Мутобе доверяет тебе в данных обстоятельствах.

Акитада засмеялся.

– Я сомневаюсь, что он знает. Я приехал недавно, и в Мано остро ощущается нехватка клерков.

– Ах, – Сакамото кивнул. – Так должно быть, и я надеюсь, что у тебя отличное образование. Такие люди очень нужны в Садошиме, – он взглянул на озеро. Раздражение вернулось на его лицо. Он поднял письмо губернатора. – Ты знаешь, что тут?

– Нет, но ...

– Что?

– Я слышал, что сын губернатора арестован за убийство Второго принца. Скоро его будут судить. Поскольку преступление произошло в вашем доме, возможно, губернатор запрашивает информацию, которая могла бы помочь его сыну оправдаться.

Сакамото поморщился.

– Ты догадлив, но это напрасно. Он прекрасно знает, что я ничего не могу сказать, кроме того, что он уже знает. К сожалению, мне надо ответить и ответить письменно. Ты пришёл с этим в неудобное время. Сейчас заехал верховный страж, и я ожидаю других гостей. Не мог бы ты вернуться за ответом завтра?

Акитада сразу же и чрезмерно заинтересовался другими гостями и решил насколько это возможно продлить своё пребывание в доме, чтобы увидеть, кто ещё приедет. Тот факт, что ему не подобало настаивать на немедленном ответе или слишком легко уступить, натолкнул его на мысль. С сожалением и сочувствием тоном он сказал:

– Мне очень жаль, что я доставил вам это неудобство, господин, но у меня нет полномочий принимать такое решение, – он сделал паузу, чтобы поморщиться. – Проблема усугубляется тем фактом, что инспектор Осава всё ещё очень недоволен тем, что прошлой ночью его отвернули от вашей двери.

Сакамото выглядел раздосадованным.

– Да, да. Я слышал. Это очень прискорбно. Передайте ему, что слуга, о котором идёт речь, был строго наказан. Конечно, принесу свои извинения лично. Только не сегодня.

– Могу я вам кое-что предложить, господин? Может быть, я смогу составить ответ за вас? Всё, что мне нужно, это несколько подробностей; тогда вы сможете присматривать за своими гостями, пока я буду писать это письмо.

Сакамото уставился на него.

– В самом деле? Ты бы мог? – сказал он и его лицо прояснилось. – Да. Очень учтиво с твоей стороны. Я расскажу тебе, что писать. Почему бы тебе не выпить чашку вина, пока я объясняю кое-что гостю? Затем мы обсудим письмо, и ты сможешь его написать, пока я займусь делами. Согласен?

Это было именно то, чего хотел Акитада. Если повезет, его продержат в доме Сакамото достаточно долго, чтобы он мог увидеть, как прибывают другие гости, и при этом попытается выяснить, что профессор знает об убийстве.

После ухода Сакамото длиннолицый слуга принёс фляжку с вином и чашку на подносе. Обиженное выражение его лица говорило о том, что он не привык прислуживать чужим слугам. Акитада приветствовал его с улыбкой.

– Мне жаль, что у тебя такие проблемы в напряженный день. Поверь, это была не моя идея. Я так понимаю, вы тут ждёте гостей?

Слуга поставил вино.

– Пусть это тебя не беспокоит, - сказал он, нахмурившись.

– Хозяйство вашего хозяина в надёжных руках. Пожалуйста, налейте себе чашку. Я не очень хочу пить.

Угрюмый слуга колебался, разрываясь между искушением и необходимостью выказать своё негодование. Победило вино. Он налил и осушил чашку, облизывая губы. Акитада кивнул с ободряющей улыбкой.

– Спасибо, - пробормотал слуга. – Мне это было нужно. Это была долгая ночь и беспокойный день. Похоже, сегодня мне тоже не придётся спать.

– Это ужасно, – Акитада сочувственно покачал головой. – Мне знакомо это чувство. Инспектор простудился, иначе мы ехали бы в седле в следующее место проверки, где он всю ночь заставит кроптеть над документами, пока сам спит. На следующий день мы начнём всё сначала. Выпей ещё чашку. Люди всё ещё ходят по делу об убийстве, а?

Слуга немного оттаял и налил себе ещё.

– Да. Ты не можешь себе представить, какие проблемы это вызвало. Сначала губернатор и страж, теперь все друзья принца, и мне нужно готовить комнаты и готовить еду. Они ожидают только лучшего, а профессор ненавидит тратить деньги. Он нанимает только нас троих. Юки заботится о конюшне. Остаёмся Тацуо и я. И ты видел Тацуо. Он всё время ест и ищет, где бы пристроить свою огромную тушу. Подача еды и напитков в павильоне у озера – большая неприятность. Мы должны бегать между озером и домом большую часть дня и ночи.

Акитада проследил за его взглядом через открытые двери в павильон и на блестящее озеро за ним, где Сакамото снова разговаривал со своим гостем.

– Ведь там это всё и случилось, так ведь? – спросил он. - Ты был там?

– Нет. Мы только прислуживали. Они разговаривают только, когда нас нет. А потом трогать тело не давали. Они положили его на подстилку и накрыли, прежде чем позвали Юки и Тацуо отнести его к дому доктора. Думаю, наши руки были недостаточно хороши, чтобы дотронуться до него, а нашим глазам нельзя было видеть его мёртвое лицо.

Акитада покачал головой.

– А потом вам пришлось заняться уборкой. Я слышал, собака съела блюдо с ядом?

Слуга вздохнул.

– Моя собака. Бедный Куро. Я действительно любил его. Мы всегда позволяем ему есть остатки. Грязный мерзавец-убийца!

Внизу сада двое мужчин направились к дому.

– Ой, - пробормотал слуга. – Они возвращаются. Я должен бежать. Спасибо за вино.

На мгновение Акитада тоже захотелось скрыться. Одно дело - иметь дело с Сакамото, но Кумо выглядел подозрительно. Хорошо, ему просто нужно было продолжать блефовать.

Когда двое мужчин вошли с веранды, Акитада поднялся и низко поклонился.

– Итак, мы встречаемся снова, - протянул Кумо, его глаза изучающе скользили по Акитаде, как будто он хотел запомнить его внешний вид. Сегодня он был одет в охотничью мантию из зелёной парчи с белыми шёлковыми штанами - наряд, подходящий для верховой езды, выглядел красиво на его высокой, широкоплечей фигуре. Он улыбнулся, но глаза его оставались серьёзными.

Акитада улыбнулся в ответ.

– Я не ожидал снова встретиться с вами так скоро, господин. Мы оставили вас только вчера.

Улыбка Кумо исчезла.

– Вчера ты был простым писцом. Сегодня, насколько я понимаю, ты утверждаешь, что являешься эмиссаром губернатора, уполномоченного собирать новые улики, которые могли бы оправдать его сына, обивняемого в убийстве Второго принца? Ты ловкий парень, Такэцуна.

От такой резкости Акитада на мгновение потерял дар речи.

– Я ... Извините? – пробормотал он. – Инспектор Осава доверил мне письмо, потому что слишком болен, чтобы доставить его сам. Я больше ни на что не претендовал.

Снова эта мимолетная насмешливая улыбка, и Акитада боролся с тревожным чувством, что этот человек, возможно, видит его насквозь.

– Итак, ты любезно предложил свои таланты, чтобы помочь профессору составить ответ, - сказал Кумо. – Я должен сказать, что мне очень жаль, что я не нашёл времени поговорить с тобой у меня дома. Твоё дело интересно. Как именно ты связался с князем Миёси?

Они всё ещё стояли. Сакамото заёрзал, явно чувствуя себя неловко из-за тона допроса. Акитада сдержал нервозность и рассказал историю, придуманную во время его назначения, надеясь, что господа из канцелярии императора не допустили никаких вопиющих ошибок, поскольку он ни на минуту не сомневался, что верховный страж в курсе проиходящей борьбы фракций в столице.

Если Кумо и выявил ошибку, то никак не показал этого. Когда Акитада закончил, он несколько мгновений задумчиво смотрел на него, а затем сказал:

– Я полностью поддерживаю любого человека, который противостоит князю Миёси в этом споре. Но мне лучше оставить вас вдвоём заниматься своими делами.

Акитада, более чем когда-либо озадаченный Кумо, поклонился и пробормотал свою благодарность.

– Что ж, - сказал Сакамото, когда они остались одни, - нам лучше начать. Пожалуйста сядь. Здесь, за мой стол. И пользуйся моими кистями. О чём мне писать?

Акитада взял кисть и просмотрел его.

– Губернатор спрашивает, помните ли вы какие-нибудь странные моменты до или после трагического события. Возможно, мы можем начать с этого.

– Напиши ему «нет».

– Вы хотите, чтобы я написал, что в дни, предшествовавшие визиту принца, не произошло ничего необычного?

Сакамото нахмурился.

– Ничего особенного. Он отправил письмо с просьбой, чтобы еда была не слишком острой. У него был нежный желудок, но я уже знал это. Должен сказать, я был удивлён, что он съел тушёное мясо, которое принёс молодой Мутобе. Я мог сказать, что оно было очень прянным. Поэтому я не волновалась, когда он пожаловался на боль в животе. Конечно, теперь мы знаем, что это был яд, – Сакамото покачал головой. – Принц всегда был слишком доверчив, когда дело касалось молодых людей, которые захватывали его воображение.

Это замечание поразило Акитаду. Но он решил, что профессор просто снова выплеснул своё дурное настроение.

– А после смерти принца? Тогда было что-нибудь необычное?

Сакамото фыркнул.

– Не говори глупости, молодой человек. Тогда всё было необычно. Мы видели, как умирает принц, Тайра, Шунсей и я. Это было ужасно. Я совершенно обезумел. Мы были около дома, когда услышали его крик и обернулись, чтобы увидеть, как Тошито душит его. По крайней мере, так это выглядело. Мы бросились назад, но князь уже скончался. Тайра напал на Тошито, назвав его убийцей. Тошито утверждал, что помогал принцу дышать, но я думаю, что он не доверял яду и заботился о том, чтобы принц умер, – Сакамото вздрогнул. – Это было ужасное преступление против сына богов. Так или иначе, мы вызвали носилки и повезли Его Высочество к Накатоми. Он живет неподалеку и является лекарем князя. Он посмотрел на тело, а затем на мертвую собаку, которая облизала миску, и сказал, что принц был отравлен. Тайра арестовал юного Тошито и предъявил ему обвинение в убийстве.

– Должно быть, было очень обидно, что это случилось в вашем доме после одного из ваших обедов. Без сомнения, вы были рады, что собака вылизала миску.

– Что ты имеешь в виду?

Акитада встретил хмурый взгляд Сакамото мягким выражением лица.

– Вообще ничего, господин. Поскольку источник яда был быстро обнаружен, местные власти не могли заподозрить ваш кухонный персонал. Или задавать вопросы о поданных вами блюдах. Например, было что-нибудь с грибами? Или, может быть, местный деликатес, иглобрюх?

– Не было рыбы-иглобрюха. Я не могу позволить себе такую экстравагентность. И все блюда были совершенно полезными. Мы все ели их, кроме тушёного мяса Мутобе.

Что ж, теория иглобрюха не проходит, решил Акитада и спросил:

– Кто делал вскрытие?

– Накатоми. Не было времени ждать позорного коронера Мутобе. Летом тело быстро разлагается. А Накатоми, на мой взгляд, очень способный человек. Он сам написал отчёт и вручил его губернатору.

– А потом?

– Мы провели прекрасные буддийские похороны. Никаких расходов не пожалели. Погребальный костёр принца был высотой в двадцать футов. Акитада записал.

– Другая информация, которую запрашивает губернатор, касается тех, кто присутствовал на ужине. Это будут Тайра Такамото и молодой монах по имени Шунсей? Есть ли хоть малейшая вероятность, что кто-то из них или оба приложили к этому руку?

– Конечно, нет. Князь Тайра – человек высочайшей образованности и абсолютной преданности принцу. Он уже старик, старше меня. Когда его назначили наставником наследного принца Окисады, он был самым блестящим человеком в столице. Он любит принца, и смерть принца опустошила его. Фактически, он отошёл от всех дел этого мира до сегодняшнего дня.

Так что Тайра сегодня будет здесь, подумал Актитада.

– А Шунсей? Как он связан с принцем?

Сакамото нахмурился.

– Шунсей – монах из монастыря Кокубунджи недалеко от Тсукахары. Принц любил религиозные обряды. Впечатлённый преданностью этого молодого человека, он взял его под свое крыло, – он закусил губу. – Возможно, он нуждался в духовном стимулировании и был вдохновлён пылом Шунсея.

Очевидно, Шунсея терпели только потому, что Окисада настоял на его присутствии. На самом деле слова Сакамото подразумевали, что Окисада предпочитал мужчин или мальчиков женщинам. В столице ходили сплетни, и, возможно, это как-то связано с заменой Окисады на посту наследного принца. Более того, такие отношения могли иметь большое значение для смерти принца. Акитада спросил:

– Вы были удивлены этой привязанностью?

Сакамото встретился с ним взглядом, почувствовал себя неловко и поёрзал на подушке.

– Нет, не удивлён, правда. Стоит ли писать всё это губернатору? Шунсей был с нами, когда умер принц, и никто из нас не сидел достаточно близко, чтобы положить что-нибудь в его еду. Это все хорошо известные доказательства.

– Спасибо. Последний вопрос касается друзей, женщин или деловых партнёров, всех, кто мог иметь мотив убить принца.

Сакамото терял терпение. Он раздражённо сказал:

– Мы говорили обо всём этом с этим лейтенантом Вадой. Как ты понимаешь, принц Окисада общался с очень немногими людьми, в основном с теми из нас, кто присутствовал на ужине, и с семьей Кумо. Кумо здесь не было, и, кроме того, у него не было мотива. В жизни Окисады не было женщин. А торговля его не интересовала. Он жил на то, что выплачивал ему суд. А теперь ты действительно должен меня извинить, – он встал. – Я вернусь через некоторое время и подпишу письмо, – кивнув, он вышел из комнаты.

Акитада начал тереть чернила, взвешивая в уме сказанное Сакамото. Если в заговоре был замешан профессор, то сейчас он очень правильно себя вёл. Но прошлой ночью он был пьян и бешено болтал. Такой человек был рискованным доверенным лицом. Возможно, он действительно ничего не знал. Похоже, у него была хорошая репутация. Даже Мутобе не высказал в его адрес ничего отрицательного. Если принц был убит кем-то, кроме сына Мутобе, это оставляло в качестве вероятных подозреваемых только молодого монаха и Тайру. И, конечно, убийство могло не иметь отношения к политическим вопросам. На самом деле убийца этим ничего не добился.

Тайра, человек, наиболее близкий к жертве, был для Акитады полной загадкой. К настоящему времени ему должно быть почти семьдесят, и когда-то судьба была к нему благосклонна. Он имел репутацию при дворе превосходного дипломата. Тайра был в расцвете сил, когда его назначили наставником наследного принца, что стало определённым сигналом к быстрому продвижении в правительственной иерархии. Затем Окисаду сменил его сводный брат, положив конец не только будущему принца, но и карьере Тайры. К всеобщему удивлению, Тайра последовал за Окисадой в изгнание, хотя он никогда не был явно причастен к опрометчивым действиям принца против своего брата. О такой преданности ходили легенды. Убил бы Тайра принца, которому так преданно служил?

Акитада надеялся, что Тайра скоро появится, но в доме царила тишина, и он приложил кисть к бумаге, чтобы написать ответ Сакамото Мутобе.

Дойдя до участия в ужине Шунсея, он остановился. Сексуальные отношения между мужчинами не были редкостью ни при дворе, ни в монастырях, но, как стойкий последователь Конфуция, Акитада был твёрдо убеждён в том, что семья и обязанность мужчины продолжать его линию, и поэтому он не одобрял этого так же, как и Сакамото. Однако такой роман мало чем отличался от отношений между мужчиной и женщиной. Он также включал в себя похоть, страсть, собственничество и ревность – все мотивы для убийства. Он с нетерпением ждал встречи с этим Шунсеем.

Снова вошёл длиннолицый слуга.

– Хозяин спрашивает, закончил ли ты. Он очень торопится.

Акитада выглянул в сад. Конюх с метлой и граблями бежал по дорожке к павильону.

– Только что закончил, - сказал он, кладя кисть и вставая. Он указал на сад. – После того, что случилось, не боится ли ваш хозяин снова развлекать своих учёных друзей в павильоне?

– Ну, ты такое подумаешь, - сказал слуга. – Это определённо вызывает у меня озноб. Не дай бог опять что-то случится.

– Обстановка прекрасна. Полагаю, этот вид вдохновляет поэзию. Слуга скривился.

– Я не разбираюсь в поэзии. Они всегда много говорят и заставляют нас бегать, но нам нельзя оставаться и слушать. Но я сомневаюсь, что это стихи, потому что в большинстве случаев они скорее спорят. Особенно князь Тайра. У него ужасный характер. Я скажу профессору, что ты закончил.

Акитада вышел на веранду. Уборка дорожек и павильона была завершена и толстый слуга, пошатываясь, шёл по дорожке со стопкой подушек в руках. Четыре. Кумо, Тайра, Сакамото и ещё один. Шунсей? Как и рассерженный слуга, Акитада сомневался, что это будет общественное мероприятие, и хотел узнать, что там будут обсуждать.

Интересно, что для сервировки стола и смены блюд слуг подзывали. Это означало, что обсуждались конфиденциальные вопросы. Невозможно было незаметно подойти к павильону. Или такое возможно?

Акитада задумался, сможет ли он приблизиться туда, чтобы поближе рассмотреть, не вызывая чрезмерных подозрений, когда вбежал Сакамото.

– Закончил? – спросил он. – Хорошо.

Он подбежал к столу, схватил письмо, просмотрел его, кивнул и подписал. Поставив свою личную печать рядом с подписью, он сказал:

– Мои комплименты. Отличная рука и приемлемый стиль, – с письмом в руке он сказал Акитаде: - Я бы хотел больше времени поговорить с тобой. Такой человек, как ты, мог бы быть очень полезным. Я поговорю о тебе сегодня вечером с верховным стражем.

Акитада поклонился.

– Спасибо, господин, но верховный страж знает о моих способностях.

– Как хочешь, – Сакамото передал письмо. – Что ж, тогда удачи вам и передай мои извинения инспектору. Скажи ему, что я попрошу доктора Накатоми взглянуть на него, если завтра он всё ещё будет болен.

Возвращаясь в гостиницу, Акитада рассматривал Накатоми как четвёртого гостя. Накатоми был не только личным врачом Окисады, но именно он определил, что принц был отравлен тушёным мясом, принесённым молодым Мутобе. Кумо, Тайра и Накатоми. Было крайне важно выяснить, что эти трое мужчин хотели сказать друг другу, и Акитада подумал, что знает способ добраться до павильона незамеченным.