Глава 6.
Остаток дня они провели без дела в гостевом доме замка, чтобы не замёрзнуть пришлось укрываться одеялами или ходить по этажам. Они ещё раз поели, когда им принесли еду и по очереди выкупались в ванне, в которую слуги вёдрами заливали горячую воду. Ночь же была такой длинной и холодной, какой Сано не мог припомнить.
Гостевой домик, построенный в японском архитектурном стиле , не мог сравниться с хижинами эдзо в плане защиты от холода. Сквозняки продували его насквозь. Угольные жаровни не давали достаточного тепла. Прижавшись к Рейко под одеялами, Сано не мог спать, хотя она уснула, а его люди храпели в другой комнате. Ещё ему не хватало суеты замка Эдо: шума военных патрулей, посторонней музыки, звона храмовых гонгов. Здесь же он слышал только вой волков в лесу. Уснуть он смог лишь перед самым рассветом.
Некоторое время спустя он вскочил, почувствовав присутствие незнакомца. Поднявшись, он уставился на фигуру, которая стояла в дверях.
«Почтенный канцлер. - Голос был мужской, твёрдый. - Правитель Мацумаэ хочет тебя видеть».
Сано надеялся, что это означает хорошие новости. «Сейчас, я только оденусь».
Он сказал Хирате идти с ним, а другим мужчинам - остаться с Рейко, которая ещё спала. Когда он и Хирата вышли из здания, от яркого света и сильного мороза у них заслезились глаза. Их встретил мужчина, который сказал: «Я Мацумаэ Гизаемон. Дядя правителя Мацумаэ».
Ему было около шестидесяти лет, а по виду он представлял собою нечто среднее между японцем и эдзо. Он был одет в шубу из оленьих шкур, рукавицы на меху и сапоги из рыбьей кожи. Его лицо было таким же обветренным и морщинистым, как у варваров, с густыми бровями, из-под них светились прищуренные глаза, как будто он всю жизнь смотрел на солнце на снегу. Но на его голове была выбрита макушка, а его седые волосы собраны в пучок, как полагалось самураям. За пояс у него были заткнуты два самурайских меча.
Сано представил Хирату. Когда они шли по крытым коридорам дворца, трое стражников следовали в шаге позади них. Гизаемон сказал: «К сожалению, меня здесь не было и я не встретился с вами вчера». У него была быстрая, проворная походка гораздо более молодого человека. «Я был в командировке по заданию правителя Мацумаэ».
«Что вы делаете для него?» - спросил Сано.
«Помогаю ему управлять доменом. Я его главным помощник». - Гизаемон сунул руку в шубу, достал жвачку, сунул в рот и стал энергично жевать. Сано почувствовал сладкий, пряный запах сассафрасовой коры. «Я осматривал торговые посты. Контролировал японских купцов. Эдзо - тоже».
«Вы должны знать правителя Мацумаэ достаточно хорошо», - сказал Сано.
«Я знаю его с рождения. Его отец был моим старшим братом. Я занимался его образованием. Практически я его вырастил. Он мне как родной сын». – В голосе Гизаемона слышалась привязанность и забота. Он был явно обеспокоен нынешним состоянием правителя Мацумаэ.
«Что с ним случилось? – спросил Сано. - Конечно, кроме того, что смерть любовницы расстроила его?»
«Нет, - согласился Гизаемон. – Им овладел её дух».
«Это серьезно?»
«Да, я серьёзно. - Гизаемон сухо рассмеялся. - Очевидно, что вы думаете, одержимость духом всего лишь миф. Ну, может, в Эдо это и так. Но не здесь. Я видел, как духи вселяются в тела людей, заставляют их говорить на чужих языках и прыгать со скал». Видя скептический взгляд Сано, он сказал: «Вы мне не верите? Просто подождите, пока пробудите на Эдзо некоторое время».
«Правитель Мацумаэ рассказать вам о нашей встрече?» - спросил Сано.
«Нет, не он, другие рассказали, – голос Гизаемона звучал сердито, – как чёртовы гости прибыли сюда и поубивали наших людей».
"Извините меня, но правитель Мацумаэ тоже вёл себя не совсем безупречно, - сказал Сано равномерно. - Знаете ли вы, что он сделал?»
«Вот мы и пришли», - сказал Гизаемон, не став обсуждать действия своего племянника.
«Принял ли князь Мацумаэ решение о моём предложении?»
«Это вы должны спросить у него самого». - Гизаемон выплюнул свою жвачку в снег внизу коридора, а затем открыл дверь дворца.
Правитель Мацумаэ принял их в своем личном кабинете. Здесь всё было обставлено так же как в официальном зале: встроенные шкафы, лакированная мебель, только без декора, кроме местных ковриков на стенах. Развалившись на куче помятых одеял, указывающих на бессонную ночь, он выглядел как человек, страдающий от злокачественной болезни. Его щёки покрылись пятнами, как от лихорадки.
«Приветствую, почтенный канцлер. - Он поднял миску травяного чая и поднёс ко рту, когда он пил, его руки дрожали. - Я подумал о том, что вы сказали вчера. И я решил принять ваше предложение».
«Хорошо, - сказал Сано, почувствовав облегчение. - Мои люди и я начнём расследование убийства сразу же». И поищем Масахиро.
«Не так быстро!»
Голос, который исходил от правителя Мацумаэ, был более высоким, чем его собственный. Сано почувствовал, как волосы на его голове поднимаются и начинают дрожать. Он был изумлён, когда увидел лицо старого правителя Мацумаэ. Оно, казалось, становилось моложе, и приобрело женские черты.
«Вы не можете просто идти, куда хотите. - Голос имел странный акцент, с перегибами, что Сано услышал на языке эдзо. Почему мы должны доверять вам? Откуда мы знаем, что вы можете выяснить, кто убил меня?»
Потрясенные Сано и Хирата посмотрели на Гизаемона.
Я же тебе говорил – сказал с улыбкой суровый Гизаемон.
«Лучше ответь на вопрос».
Сано сказал: «Я был когда-то сыщиком сёгуна. - Он был так очарован незнакомкой, смотревшей на него сквозь правителя Мацумаэ, что он не знал, что говорит. - Его Превосходительство доверял мне расследовать самые сложные убийства». Присутствие духа заразило атмосферу. Животный страх прокрался к нему. «Он был доволен моей работой».
Лицо правителя Мацумаэ вернулась к своему привычному виду, он заговорил своим собственным голосом: «Вы должны сказать мне всё, что вы собираетесь делать и заранее получить моё разрешение. Вы и ваши люди никуда не пойдёте без сопровождения моих людей».
«Эти условия не были частью сделки», - сказал Сано, такие условия его не устраивали не только потому, что теперь у него два надсмотрщика, один из которых был плодом воображения или реальным призраком. Ограничения не давали ему достаточно свободы, чтобы искать его сына, а также препятствовали его усилиям по поиску убийцы.
«Либо да, либо нет!» - сказал правитель Мацумаэ. Два лихорадочных огня горели в каждом из его глаз, от двух душ.
«Ладно, хорошо», - сказал Сано, признавая поражение.
Умиротворённый, князь Мацумаэ сказал: «Итак, каков ваш первый шаг?»
«Первым делом я, как правило, осматривал тело убитого», - сказал Сано. Но так много времени прошло, труп должен был разложиться, его, скорее всего, кремировали и похоронили. «Так как это невозможно, может быть, вы могли бы просто сказать мне, что случилось».
«Это возможно. – Сказал правитель Мацумаэ и обратился к своему дяде. – Отведите их, чтобы они осмотрели Текарэ».
Как Гизаемон жестом указал Сано и Хирате на двери, в его глазах сверкнула язвительная насмешка над их удивлением: «Сюда».
***
Проснувшись одна своей комнате, Рейко вылезла из кровати. Было так холодно, что при дыхании изо рта шёл пар. Она как можно быстрее помылась, оделась и уложила свою причёску, после чего съела принесённый слугой завтрак. После подняла оконные жалюзи, отодвинула бумажную панель и выглянула наружу.
Солдаты Мацумаэ слонялись по веранде. Она отчаянно собиралась искать Масахиро, но что если она попытается и они остановят её? Сано и Хирату сопровождали другие солдаты, которые не собирались позволить им плутать. Была ли она тоже арестовала? В Эдо правила были ясны. Здесь же она чувствовала, что попала в сплошной беззаконный, бессмысленный кошмар.
Раздался стук в дверь.
«Входите», - отозвалась Рейко.
Это была горничная из комнаты госпожи Мацумаэ. Она несла связку из кожи и мехов. «Простите меня, уважаемая госпожа, - сказала она, кланяясь, - но я подумала, что это вам должно пригодиться». Её речь была максимально вежливой. Стоя на коленях, она положила меховое пальто оленьей шкуры с капюшоном, сапоги из рыбьей кожи и кожаные рукавицы перед Рейко.
«Спасибо», - сказала Рейко, благодарная горничной за заботу. Она оделась в одежду. Она была пошита примерно как та, что носила горничная и не очень хорошо пахла, но она была гораздо теплее, чем одежда, привезённая Рейко из Эдо.
«Я не думаю, что она чем-то вам поможет, - сказала горничная. - После того, что произошло вчера».
“Она” - могла быть только госпожа Мацумаэ. Рейко изучала горничную, которая подняла брови и предварительной улыбкой выказала желание посплетничать. «Можешь ли ты остаться на время?»
«Да, – произнесла горничная хриплым от восторга голосом. - Огромное спасибо».
«Как тебя зовут?» - спросила Рейко.
«Сирень».
Её глаза напомнили Рейко как яркие, быстрые бабочки ищут сладкие цветы. Сирень стояла бочком к туалетному столику и любовалась серебряной расчёской Рейко, зеркалом в лакированной раме и коробкой с макияжем. Трепет раздвинул её чувственные, поджатые губы.
«В Эдо имеется много магазинов, где люди могут купить такие хорошие вещи, как эти?»
«Да, - сказал Рейко. - Разве ты никогда не была там?»
«Нет, я родилась здесь, на Эдзо и я никогда не покидала его. Моя семья является слугами клана Мацумаэ. Но я хотела бы попасть в Эдо». – Страстным голосом сказала Сирень. - Больше всего на свете».
Она подошла к шкафу, в котором слуги сложили некоторую одежду Рэйко, что удалось спасти с корабля. «Могу ли я посмотреть?» - Спросила она смело.
Рейко кивнула, они как бы заключили негласное соглашение, которое давало разрешение девушке осмотреться. Сирень открыла шкаф и подняла шёлковое кимоно, украшенное узором синего и серебристого цвета.
«Восхитительно красиво!» - Воскликнула она, приложив его к себе. Потом она вздохнула: «Даже если бы у меня была такая одежда, как эта, здесь нет никакой возможности её носить. И нет никого, кто захотел бы меня увидеть. Как я хочу жить в большом городе».
Тут наступило время для Рейко уточнить свою часть соглашения: «Может быть, вы можете ответить на некоторые вопросы для меня».
«Я сделаю всё возможное». – Сирень, встряхнув последний раз, убрал кимоно в шкаф и опустилась на колени перед Рейко.
Это было довольно бестактно, что не могло понравиться Рейко, но Рейко не имела возможности выбирать собеседника: «Во-первых, кто эти женщины-эдзо?»
«Они наложницы».
Рейко была поражена, потому что варварки казались такими странными, что она не могла представить себе сексуальные отношения между ними и японским самураем. «Правителя Мацумаэ?»
«Нет, они принадлежат его слугам».
Это объясняет, почему женщины были в замке, хотя эдзо здесь не должны находиться. «Почему тогда госпожа Мацумаэ так злится на них?»
«Она ненавидит их. Я расскажу вам, почему».
Сирень посмотрела на открытую дверь. Через зал, другие горничные убирали комнаты мужчин. Они хихикали с Марумэ, Фукидой, и Крысой, которые заигрывали с ними. Сирень поманила Рейко приблизиться и прошептала: «Она и её фрейлины видят, как наложниц-эдзо используют, как животных. Они завидуют, потому что мужчины хотят их. Они наказывают их, когда те получают шанс».
Так как они не могут наказать мужчин, они изливают свою злость на наложниц, Рейко поняла. И наложницы не могли сопротивляться, потому что за это будут наказаны не только они сами, но и их родные. Рейко стало жалко эдзо.
«Но госпожа Мацумаэ начала относиться к ним ещё хуже, когда её дочь умерла».
Рейко начала что-то понимать: «Когда это было?»
«В прошлую весну».
«Сколько лет было дочери?»
«Восемь лет».
Такого же возраста, как Масахиро. «Имеет она и её фрейлины других детей?»
«Нет, - ответила Сирень и добавила – правитель Мацумаэ назначил двоюродного брата своим наследником. Госпожа Мацумаэ слишком стара, чтобы заводить других детей».
Наконец-то Рейко поняла, почему госпожа Мацумаэ отреагировал так бурно, когда она спросила, имеются ли у неё дети, словно если бы она знала, что её ребёнок умер. Рейко нечаянно затронула незаживающую рану. Теперь ей стало жалко госпожу Мацумаэ, она пожалела о своих собственных словах и том, что она спровоцировала жестокость госпожи Мацумаэ по отношению к беспомощным наложницам-эдзо. Она хотела спросить, как дочь госпожи Мацумаэ умерла, но решила не заводить разговоров о смерти ребенка, когда её собственный сын пропал без вести. И у неё были более насущные проблемы.
«Я бы хотела найти моего сына, - сказала она. - Можешь ли ты мне помочь?»
Сирень отступила от Рейко. Её стремление угодить превратилось в беспокойство.
«Ты знаешь что-то о нём, не так ли?» - видя, что Сирень старается не встречаться с ней взглядом, Рейко взмолилась: «Скажи мне!»
«Я думаю, что я видела его», - неохотно сказала Сирень.
Оглушённая надеждой, Рейко спросила: «Когда это было? Где?»
«Около месяца назад. Здесь в замке. Маленький мальчик, с тремя солдатами. Я никогда не видела их раньше».
Это должен был быть Масахиро в сопровождении людей правителя Мацудайры, подумала Рейко. Колебание в голосе Сирени давало понять, что она не хотела рассказать эту историю, потому что концовка Рейко не понравится, но, Рэйко должна была узнать правду. «Что случилось?» - Спросила она.
Сирень вздохнула: «Солдаты правителя Мацумаэ привели их внутрь дворца, в княжеские покои».
Значить правитель Мацумаэ лгал, говоря Сано, что он ничего не знал о Масахиро, когда утверждал, что мальчик не прибыл в Фукуяму.
«Я не знаю, что там случилось, но ...»
«Давай», настаивала Рейко, хотя её заполнил страх.
«Через некоторое время, солдаты вывели прибывших мужчин. Их связали верёвками и заткнули рты. Солдаты вывели их во двор, заставили их встать на колени. А потом … - Сирень сглотнула. - Им отрезали головы».
Рейко почувствовала, как страшная темнота вытесняет весь свет в мире. Тут не было никаких оснований предполагать, что правитель Мацумаэ пощадил её сына после убийства его сопровождения. «А как насчет мальчика?» - Она заставила себя произнести эти слова, несмотря на отсутствие воздуха в лёгких.
«Я не знаю, - сказала Сирень. - Его не было с солдатами».
Хрупкое, едва ощутимое облегчение просочилось в Рейко. Если Масахиро не был убит во время казни, которую видела Сирень, может быть, он ещё был жив. «Что с ним случилось?» - Рейко заставила себя спросить.
«Я не знаю. Он никогда не выходил из дворца, по крайней мере, я не видела этого».
Он мог быть убитым внутри правителей Мацумаэ, который был достаточно безумен, чтобы убить сына канцлера. Голос собственного здравого смысла дразнил Рейко. Правитель Мацумаэ лгал потому, что не хотел, чтобы Сано узнал, что он убил Масахиро. Он был достаточно здравомыслящим, чтобы бояться наказания. Но дух Рейко отказывался в это поверить.
«Вы видели его снова?» - потребовала Рейко.
Сирень отпрянула, испугавшись интенсивного взгляда Рейко: «Нет».
«Мог ли он все ещё быть в замке?» - Рейко сидела очень тихо, её уши усиленно прислушивались, глаза широко раскрыты, рот открыт, она всеми силами пыталась обнаружить местонахождение её сына.
«Он мог бы», - сказала Сирень, но это прозвучало, как будто она хотела угодить Рейко, чем то, что она на самом деле думает.
Одна из других горничных заглянула в дверь: «Сирень! Госпожа Мацумаэ зовёт тебя».
«Я должна идти», - сказала Сирень, вставая.
Рейко схватил её за руку и прошептала: «Ты можете узнать, здесь ли мой сын? Сможешь ли ты поискать его для меня? Пожалуйста!»
Лукавое удовлетворение блеснуло в сочувствующих глазах Сирени: «Я постараюсь».
Когда она ушла, Рейко поняла, что она поставила себя в зависимость от Сирени, от её чувства долга. Рейко не верила тем, кто хочет воспользоваться горем матери похищенного ребёнка, но она была готова иметь дело со всеми богами зла, лишь бы найти Масахиро. По крайней мере, теперь у неё было больше надежды, чем раньше, теперь можно ждать чего-то ещё, кроме новостей от Сано. Но ожидание стало переносить ещё труднее. С каждым проходящим мгновением терпение Рейко истощалось.
Другие горничные пришли убрать в её комнате. Закончив, они застегнули меховые пальто, накрыли головы капюшонами и вышли на холод. Вдохновение осенило Рейко, когда она посмотрела на свою одежду, ту, что дала ей Сирень. Она быстро пошла за ними. Охранники восприняли их как должное, не обратив на них особого внимания. Горничные шли вместе, и, казалось, не замечали Рейко. Она опустила голову, и охранники у дверей не удосужились второй раз посмотреть на неё, когда она прошла мимо их за дверь.
Комментариев нет:
Отправить комментарий