Глава 15
Когда Хирата со своими спутниками подошли к лагерю эдзо, из него слышался гул сердитых голосов. Там нашли варваров, которые спорили с тремя солдатами правителя Мацумаэ. У варваров были луки и колчаны за плечами, они были одеты в изготовленные из гнутого дерева снегоступы, которые кожаными ремнями крепились к ногам. Две их собаки были запряженных в сани. Варвары и солдаты кричали друг на друга на языке эдзо.
«Что они говорят?» - Спросил Хирата.
Крыса с утра выглядел особенно несчастным, он хныкал и кашлял. Его глаза были мутными, а усы покрылись льдом. «Эдзо хотят пойти охотится на оленя. Японцы не разрешают им».
Хирата никогда в жизни не охотился, хотя идея всегда интриговала его. Буддийская религия запрещает убийство животных, а также есть мясо. Сёгун, будучи набожным буддистом, также запрещал убивать животных. Но были и исключения из законов и традиций. Чтобы вылечить ослабленных болезнью или ранами людей, их кормили тушёным мясом и бульонами. В Эдо был процветающий нелегальный рынок, обеспечивающий потребности такого “врачевания”. Здесь, на Эдзо, варвары постоянно охотились, чтобы выжить, что японцы обычно позволяли им, но не сегодня.
«Японцы говорят, что варвары должны остаться в лагере, как приказал правитель Мацумаэ», - сказал Крыса.
Бывший муж любовницы правителя Мацумаэ Урахенка спорил с солдатами, которые не выпускали их из лагеря. Хирата встрял в перепалку. «Да пусть они идут», - сказал он.
Обе стороны посмотрели на него с удивлением. Сопровождающий их солдат Мацумаэ сказал: «Здесь командуете не вы».
«Я расследую убийство, - сказал Хирата, - и у меня есть разрешение правитель Мацумаэ допросить варваров. Я могу поговорить с ними, пока они охотятся».
«Вы хотите пойти на охоту с ними?» - старший самурай и его люди были изумлены. Варвары что-то бормотал между собой, пытаясь выяснить, о чём идёт разговор, за исключением вождя Аветока, который смотрел на Хирату с безошибочным пониманием.
«Да». - Хирата хотел получить возможность поговорить с эдзо без своих соглядатаев, а также приобрести новый опыт.
«Этого мы не можем позволим, - сказал старший. - Если они убегут, нас обвинят в этом».
«Я не позволю им, - сказал Хирата. - Мои люди и я приведём их обратно».
«Это вы так думаете. Вы не знаете этих подлых дьяволов. Как только они попадут в лес, они ускользнут от вас. Вы будете счастливы, если вам удастся найти путь домой, прежде чем замерзнете до смерти».
«Пожалуйста, прислушайтесь к его словам, - сказал Крыса и громко чихнул. - Он прав».
«Тогда поступим так», - сказал Хирата. «Я возьму только этих двух, - он указал на Урахенку и вождя Аветока, - если они обещают хорошо себя вести». Он повернулся к Крысе: «Переведи им, что я сказал».
Крыса повиновался. Два эдзо кивнули. Урахенка настороженно, вождь Аветок – с любопытством.
«Другие останутся здесь. Если их друзья не вернуться, вы сможете наказать их за это, - сказал Хирата солдатам. - Ну, что? Что скажете?»
Когда солдаты переглянулись, хитрые усмешки мелькнули на их лицах. Им понравилась идея преподать своему начальнику из Эдо урок северной жизни. «Ну, если ты так хочешь», - сказал старший, и на языке эдзо передал указание варварам.
Вождь Аветок указал на ноги Хираты, Фукиды и Крысы и что-то коротко произнёс.
«Он говорит, что если мы собираемся охотиться, нам понадобятся снегоступы», - сказал Крыса.
***
«Ну, почтенный канцлер, вроде бы вы тут осмотрели всё, что возможно, и пора закруглять ваше расследование», - сказал Гизаемон.
«Не совсем», - сказал Сано.
Когда они с сыщиком Марумэ пошли с места убийства в замок, начал падать снег, и крутящиеся белые хлопья закрыли небо. Они едва различали собственные следы, которые почти замело. Сано едва смог разглядеть замок, его стены и башни растворились в белой пелене. Дойдя до него, они обнаружили закрытые ворота, а постовые отсутствовали. Гизаемон неодобрительно пробормотал:
«Они должны будут назвать весомую причину, заставившую их покинуть свой пост. Как только я найду кого-нибудь, кто впустит нас, я отведу вас к правителю Мацумаэ. Ему будет приятно и интересно услышать то, что вы узнали, хотя ничего нового вы не узнали». Он подошёл к основанию одной из башен, что стояли по обе стороны ворот: «Эй! Кто-нибудь!»
Сано тихим голосом разговаривал с Марумэ: «Пришло время для разговора с правителем Мацумаэ. Он будет следующим шагом в нашем расследовании».
Марумэ с удивлением посмотрел на Сано: «Вы не можете подозревать в убийстве его».
«Часто убийцей оказывается человек, который был ближе всего к жертве. - Сано исходил из собственного многолетнего опыта. - В данном случае, это он».
«Но он был влюблен в эту женщину», - возразил Марумэ.
«Любовь может быть более сильным мотивом, чем ненависть. В частности, когда поведение любимого человека заставляет ревновать».
«Но он позволяет вам расследовать убийство. Стал бы он это делать, если бы был виноват сам?»
«Может быть, кто знает, что происходит в голове сумасшедшего, одержимого злым духом жертвы?»
Солдат высунул голову из окна башни. Гизаемон сказал ему, чтобы он открыл ворота. Вскоре Сано, Марумэ и Гизаемон были внутри замка. Снег окутал двор, а воздух здесь, казалось, был холоднее, чем снаружи. Пока они шли через проходы, замок казался пустынным призраком деревни. Дворец имел вид логова спящего зверя.
«Я бы предпочел встретиться с правителем Мацумаэ наедине», - сказал Сано.
Гизаемон выглядел утомленным от споров: «Прекрасно. Ваш человек и я будем ждать неподалеку».
Правитель Мацумаэ сидел в своем кабинете, углубившись в бухгалтерские книги, при свете свисающего с потолка фонаря. Тепло поступало через решетку в полу, от расположенной там жаровни, в которой горел древесный уголь. Когда он увидел Сано на пороге, он сказал громким шёпотом: «Входите, пожалуйста, садитесь. Я тут просматриваю бухгалтерские книги. В них такой беспорядок».
Удивленный, что застал его за спокойным и продуктивным занятием, Сано вошёл, опустился на колени и взглянул в книги. Даже глядя на них вверх ногами, он мог видеть, что записи в течение последних нескольких месяцев были отрывочны, написание почти неразборчиво. Правитель Мацумаэ, должно быть, был слишком занят, чтобы регулярно вести книги.
«Мне очень жаль признаться, что я пренебрегал возложенными на меня делами, - печально произнёс господин Мацумаэ. - Я могу только надеяться, что сёгун простит меня».
Раскаяние казалось подлинным, а его душевное состояние нормальным. Но Сано обнаружил что-то в воздухе вокруг него, как-будто запах больного человека, который лишь временно оправился от болезни.
«Но моя работа может подождать, - сказал правитель Мацумаэ, сложив руки на горке книг. - Удалось ли вам выяснить что-нибудь новое?»
«Пока нет», - начал Сано.
«Тссс! - Приложив палец к губам, прошептал Мацумаэ, - тише. Текарэ спит. Не разбудите её».
Сано съёжился при мысли, что её дух свернулся внутри правителя Мацумаэ как спящая змея. Он тихо сказал: «Я должен попросить вашей помощи в моём расследовании».
«Конечно, я помогу» - легко согласился Мацумаэ. Теперь Сано заметил, как странно он дышал. Он прохрипел мягко, нежно: «Что я могу сделать?»
Сано предпочёл действовать осторожно, ведь правитель Мацумаэ и Текарэ были не единственными, кто был склонен к насилию. Сано был в ярости, что правитель Мацумаэ держал Масахиро в башне и отказывался в этом признаться. Спрятав свою ярость, Сано заставил себя сосредоточиться на расследовании.
«Для того, чтобы раскрыть это преступление, мне нужно понять Текарэ. Я хотел бы получить немного справочной информации на ней. Не могли бы вы поделиться вашими впечатлениями от нее?»
Горе и ностальгия осветили облик правителя Мацумаэ: «Текарэ была как изумительный южный цветок, который расцвёл на диком крайнем севере. Яркий, красивый, свежий. Нетронутый недостатками общества, которые загрязнили японских женщин. По-настоящему нежный, невинный дух. Она была единственной даже среди женщин эдзо. Другие стремятся взять всё, что только могут от японских мужчин. Они всегда хотят еду, одежду, драгоценности, золото в обмен на свои услуги. Но не Текарэ. Она никогда не просила меня ни о чём. Когда я дарил ей подарки, я фактически должен был заставлять её принимать их. Она всегда говорила, что всё, что она хотела, был только я сам. Всё, что она делала, делалось только из желания сделать менять счастливым».
Правитель Мацумаэ наклонился вперёд, его глаза были влажными от слёз и благодарности. «Можете себе представить, как это было замечательно, иметь женщину, которая любила меня самого не из-за моего положения или за то, что я мог дать ей? Знать, что она любит меня так же, как я любил её?»
Сано представил, что Текарэ использовала те же самые приёмы, что и самые популярные куртизанки квартала Есивару в Эдо. Они делали вид, что влюбились в своих клиентов. Они отказывались от подарков, что заставляло многих мужчин дарить им ещё более дорогие подарки. Они были непревзойденными актрисами. Так могла бы поступать и Текарэ, отказываясь от подарков правителя Мацумаэ, она могла получать подарки от торговца золотом и других любовников.
«Я понимаю, она была особенной для вас», - тактично сказал Сано.
Он также понимал, что у него теперь четыре очень разных портрета жертвы убийства. Шаманка, авантюристка, использующая мужчин, невинный дух и мстительный призрак, какой была настоящая Текарэ? Правитель Мацумаэ, казалось, верит в собственную версию её. Любовь может ослеплять. Может ли в таком случае правитель Мацумаэ попасть в список подозреваемых?.
«Были ли у кого-нибудь какие-то ссоры с Текарэ?» спросил Сано.
«Во всяком случае, я о таком не знаю, - сказал правитель Мацумаэ. - Со мной у неё не было никаких недоразумений. Мы обо всём договорились».
Во время своей работы сыщиком Сано научился определять наступление момент, когда никто не мог расколоть свидетеля или подозреваемого, не прибегая к провокациям, угрозам или физической силе. Он понял, что сейчас достиг этой точки в общении с правителем Мацумаэ. Возможности надавить сильне у него не было, так как это было чревато осложнением отношений с человеком, в зависимости от которого находился он сам и близкие ему люди.
«Это всё, что я хотел спросить у вас сейчас, - сказал Сано. - Спасибо за то, что уделили мне время ».
Гизаемон и сыщик Марумэ появились в дверях: они прислушивались к разговору и поняли, что он закончился.
«Если нужно ещё что-нибудь, просто дайте мне знать», - сказал правитель Мацумаэ.
«Есть одно желание, - сказал Сано. – Я хотел бы осмотреть замок». Кроме желания найти улики и свидетелей, он хотел проверить, находится ли его сын в башне, как женщина-эдзо сказала Рейко, а Сано отчаянно пытался в это верить.
«Зачем?» - Гизаемон быстро бросил вызов Сано.
«Я думаю, так всегда делается - сказал правитель Мацумаэ. - Всё в порядке. Нам нечего скрывать». В его взгляде возникла чужая тень: «Но вы должны ограничиться осмотром дворца. Мой дядя будет сопровождать вас».
Когда Сано выходил, он услышал, как правитель Мацумаэ прошептал: «Не волнуйся, моя возлюбленная, я не раскрыл ему никаких наших секретов».
Теперь Сано точно знал, что правителю Мацумаэ действительно есть что скрывать. И он был уверен, что это включало Масахиро, заключенного в башню, а также информацию об убийстве.
Комментариев нет:
Отправить комментарий