Бернард Найт - «Смерть Рудокопа» - Глава 8

Bernard Knight
The Tinner's Corpse

ГЛАВА 8

В которой Неста делает заявление

В то время, когда Чагфорд охватила паника в связи с исчезновением одного из самых влиятельных жителей города, королевский коронер выполнял обещание, данное своему секретарю. В бесконечном круге богослужений, которые проходили в соборе, самый спокойный период был во второй половине дня, после завершение вечерней канонической службы, и у служителей было несколько часов, чтобы поесть и поспать перед полуночной службой. Де Вулф выбрал именно это время, когда его друг, Джон де Алансон, скорее всего, будет свободен.

Всего для различных областей епархии было четыре архидиакона, а Джон Алансон отвечал за город Эксетер, как старший помощник епископа Генри Маршалла. Как и большинство из двадцати четырех каноников, он жил на соборной земле и занимал второй дом в Ряду каноников - улице, которая образовала северную границу соборной территории и являлась продолжением переулка Мартина.

Некоторые из его коллег пребендариев жили роскошно, со множеством слуг, имели хорошие конюшни и хорошо обставленные комнаты, но Джон Алансон имел спартанский характер и жил аскетической жизнью. Священники Эксетерского собора не были монахами, как было заведено в некоторых других соборах. Тем не менее, хотя последние годы стандарты поведения несколько смягчились, что позволило многим священникам жить в роскоши, некоторые из каноников, особенно Джон, все еще цеплялись за старые правила святого Хродеганга, строгого кодекса поведения, установленного епископом Эльфриком более ста лет назад.

Когда слуга провёл де Вулфа в жилище архидиакона, он нашёл, что его друг сидит на жестком стуле за пустым дубовым столом и читает книгу в кожаном переплёте перед большим деревянным распятием на стене. Больше в комнате не было никакой мебели, и коронер знал по прошлым визитам, что спал священник на простом соломенном тюфяке на полу в соседней комнате.

- Я не помешаю в ваших богоугодных делах, Джон?

Тонкое лицо с торчащими скулами расплылось в очаровательной улыбке. Витые седые волосы дополняли серо-голубые глаза, которые улыбались вместе с остальной частью лица, и все, кто его видел, были убеждены в том, что он был хорошим человеком во всех смыслах этого слова.

Одет он был в длинную рясу, а ризу и стихарь он оставлял в комнатушке собора, через дорогу. Он заверил своего друга, что тот не прервал религиозное исследование и выглядел при этом слегка виноватым.

- Честно говоря, я читаю светскую книгу, Джон. - Он положил руку на объёмную книгу на столе. - Это История королей Британии Джеффри Монмута. Я все ещё пытаюсь понять, был этот человек гением, шарлатаном - или просто сумасшедшим.

Де Вулф слышал об этой работе - она произвела сенсацию, когда была написана полвека назад - но его неграмотность помешало ему познакомиться с ней. Несколько месяцев он тайно брал уроки чтения и письма и уже мог подписать своё имя и медленно по слогам читать некоторые свитки, которые писал Томас, но в последние недели был слишком занят, чтобы продолжать обучение, и даже стал забывать то, что уже узнал.

Архидиакон кивнул своему слуге, который стоял у двери, чтобы тот принёс вино, на которое его аскетизм не распространялся. Его семья была родом из Алансона в Нормандии, и там пить прекрасное вино было так же естественно, как дышать.

- Ты пришёл по делу, Джон? Или же у тебя есть какие-то новости?

Чтобы изложить проблему Томаса де Пейна, Джону де Вулфу понадобилось осушить два бокала.

- Он становится всё более угрюмым с каждым днём, - пояснил он. - Он был рождён, чтобы стать священником, и говорит, что не может жить за пределами вашего уютного сообщества Бога.

Архидиакон давно привык к немного кощунственным словам своего друга и нежно улыбнулся ему.

- Я хорошо понимаю тоску этого бедняги. Если бы меня изгнали из церкви, я не думаю, чтобы у меня было желание продолжать жить.

- Он утверждает, что он был невиновен в преступлении, в котором его обвинили, - продолжал де Вулф, - и от этого только хуже. Я склонен верить ему - он слишком набожен, чтобы уметь хорошо врать.

Некоторое время они обсуждали эту проблему, но де Алансон сомневался в какой-либо перспективе успешного восстановления племянника.

- Любое обращение к суду консистории должно быть в Винчестере, где он был изгнан, а не здесь, в Эксетере. Надёжные свидетельства должны быть получены от старших церковных деятелей относительно его поведения со времени, когда его изгнали, и я бы, конечно, обеспечил хорошую характеристику для него. Но есть некоторые политические факторы, которые должны быть приняты во внимание, Джон.

Коронер вопросительно посмотрел на архидиакона над краем своего бокала с вином.

- Политические факторы?

- В нашей общине хорошо известно, - и в городе, и за пределами - что вы и я – добрые друзья и единомышленники, особенно в нашей общепризнанной верности королю. Любой положительный отзыв от меня о вашем секретаре, тем более, что он связан со мной, будет рассматриваться как фаворитизм, особенно теми, кто был против нас - и, по сути, был унижен нами в недавнем прошлом.

Де Вулф хмуро посмотрел на своего друга.

- Вы имеете в виду тех, кто поддерживал принца Джона? - Таких людей, как Томас де Ботерелис. - Он назвал регента, каноника, отвечающего за организацию служб в соборе, который поддерживал неудачное восстание принца несколько месяцев назад.

Священник кивнул.

- И, возможно, что ещё важнее, самого Генри Маршала. Хорошо известно, что епископ также человек принца, он открыто объявил об этом, когда его избрали епископом в прошлом году.

Однако, после более детального обсуждения, де Алансон согласился скрытно переговорить с некоторыми другими канониками, чтобы определить, есть ли реальный шанс направить петицию в Винчестер от имени Томаса, но голос его звучал пессимистично. Де Вулфу пришлось довольствоваться этими словами, понимая, что судьба какого-то неизвестного писаря не вызовет большого интереса у церковного сообщества.

Покинув своего друга, де Вулф медленно пошёл по соборной земле, его ноги сами собой направились по знакомой дороге к гостинице в Пустом переулке. Утренняя буря миновала, но свинцовое небо делало приближающийся сумрак мрачнее, что соответствовало его собственному настроению. Он шёл почти неохотно, хотя знал, что должен идти. Его настолько поразила Неста с новым работником в кухонном сарае, что его настроение менялось от грустной покорности до холодного гнева. В какой-то момент он решил подвести черту под романом с восхитительной валлийкой и позволить ей жить своей жизнью, если это было тем, чего она хотела, но в следующий миг он был готов бежать к «Ветке плюща», выставить Алана на улицу, провести Несту в комнату наверху.

Когда ноги несли его через Саутгейт-стрит, Джон колебался между этими двумя крайностями, но к тому времени, когда он достиг таверны, его намерения остановились на чем-то среднем. Он решил вести себя как обычно, спокойно поговорить с ней и посмотреть, не хочет ли она сделать поворот в их отношениях.

Тем не менее, этот трезвый, разумный план был нарушен, как только он вошёл внутрь задымленного зала таверны. Неста сидела за своим обычным столиком, разделывая на деревянной доске свиную ногу. Зал был забит посетителями, а Алан из Лэйма обходил столики, шутил с клиентами, хлопая их по спине, как будто он был здешним хозяином.

Де Вулф нахмурился, молодой человек беспечно ему помахал, а потом отвернулся к другой группе завсегдатаев. Почти все в гостинице знали о давней связи коронера с Нестой, и некоторые выглядели слегка смущёнными при его появлении, что говорило о том, что они знали о пристрастии хозяйки к своему новому работнику.

Джон быстро прошёл через зал к столу возле очага и встал, глядя на красивую женщину. Как правило, её богатые огненно-рыжие волосы были уложены под льняным платком, но сегодня они каскадом опускались на плечи, как у молодой девушки. Он невольно задавался вопросом, говорит ли это в пользу нового работника.

Почувствовав его присутствие, она медленно подняла голову, кусок свинины застыл в её руке, и обратилась к нему на валлийском языке, на котором они обычно общались.

- О, это ты – это уже второе посещение за пару дней. Должно быть, тебя притягивает мой хороший эль.

Не ожидавший от неё подобного сарказма, коронер не нашёл ничего лучше, как ответить тем же.

- Видно, он стал лучше из-за вновь нанятого пивовара? Возможно, время, что вы проводите в варочном сарае, делает его ещё лучше.

Она покраснела от гнева и бросила мясо на поднос.

- Это моё дело, что мне делать в моем собственном кабаке.

Даже в своем гневе он не стал ей напоминать, что без одолженных им денег она лишилась бы своей таверны. Вместо этого он без приглашения сел на скамью рядом с ней, стараясь не замечать, как она демонстративно отодвинулась от него на дюйм или два. Несколько посетителей повернули головы в их сторону, и он не сомневался, что ближайшие клиенты навострили уши. Он решил, что лучше всего в такой ситуации сохранять спокойствие и извиниться, чтобы как-то погасить охватившую её воинственность, но не успел открыть рот, как она опередила его.

- Неужели она настолько утомила тебя сегодня, что тебе понадобилось прийти сюда, чтобы восстановиться?

От удивления он закрыл рот и уставился на неё.

- Что ты имеешь в виду? Она либо в своей проклятой церкви, либо храпит в спальне.

- Я говорю не о Матильде. Я сегодня утром видела Хильду из Долиша на Северной улице – правда, на расстоянии, потому как не имела ни малейшего желания говорить с ней.

Де Вулф уставились на неё.

- Хильда? В Эксетере?

Хозяйка бросил на него презрительный взгляд.

- Не разыгрывай со мной невиновного, Джон. Если ты хочешь спать со своей красивой блондинкой, это твоя забота. По крайней мере, это объясняет, почему вы были слишком заняты, что не навещали меня в последнее время.

Он возразил, что не имел ни малейшего представления о том, что Хильда была в городе, и в горячности, он положил руку ей на плечо. Она нетерпеливо пожала плечами.

- Это не мое дело, так же, как мои дела никак не касаются тебя. Но не надо меня дурить, Джон.

Опять же он попытался убедить её, что последнее время не видел Хильду, и что только работа не давала ему посещать «Ветку плюща» последние недели, но Неста оказалась невосприимчивой к его словам, сказанным тихо, чтобы никто не мог подслушать.

- Может, нам стоит пойти наверх, где мы можем, по крайней мере, поговорить наедине? - Предложил он, глядя на ухмыляющегося мужчину на соседней скамейке.

- У меня тут таверна, мне тут суетиться надо, - едко сказала она. – Ты не единственный  занятой человек в этом городе.

Решение де Вулфа быть спокойным и рассудительным начало испаряться, но он взял себя в руки и предпринял последнюю попытку.

- Неста, ради бога, за последний год между нами было слишком много хорошего, чтобы так себя вести. Что с тобой, что сделал с тобой этот молокосос?

Она бросила кость на стол и резко повернулась к нему, её губы сжались в тонкую линию.

- Послушайте, сэр коронер, какое будущее у меня с вами? Ты женат, хотя и не уживаетесь со своей женой. Ты занимаешь большой королевский пост в нашем округе и рыцарь, на вас работают вилланы, в то время как я просто вдова торговца элем, не на много лучше, чем вилланы в твоих имениях. Сколько я должна держать сердце и кровать, зарезервированной для такого человека, как вы, без малейшей перспективы на будущее? Не лучше ли для меня найти своё будущее в другом месте, пока я ещё достаточно молода?

Он увидел слёзы в её глазах, которые она сердито смахнула рукавом, перед тем демонстративно отвернувшись от него, и снова приступила к готовке блюда.

Де Вулф обнаружил, что ему нечего сказать в ответ на этот крик её сердца. Он встал и неуверенно положил руку ей на плечо.

- Было бы лучше, если бы я пошёл в «Сарацин», у них другие порядки. Но я надеюсь, что мы ещё вернёмся к этому разговору, Неста. Я вернусь, когда мы оба сможем рассуждать более разумно.

Тяжело ступая, он не оглядываясь прошёл к двери, нырнул под перекладину и вышел в ветреный вечер.

Пару часов спустя Гвин нашёл своего хозяина, после неудачной попытки разыскать его на его обычном пристанище в Пустом переулке. В поисках коронера корнуоллец обошёл нескольких разных таверн, прежде чем зашёл в «Сарацин» на Степкот Хилл.

- Интересно, что вы оказались здесь, коронер. Вы же всегда говорили, что это один из самых поганых кабаков в Эксетере.

«Сарацин» имел плохую репутацию, как логово карманников, шлюх и другого отребья. Хозяином его был Виллем Флеминг, тучный здоровяк, который поддерживал относительный порядок силой своих могучих кулаков. Одна из девок, совмещавшая должности блудницы и буфетчицы, поставила перед ними две глиняные кружки кислого эля, и Гвин, пристально глядя на де Вулфа, тут же профильтровал половину своей кварты сквозь огромные усы.

Как и большинство жителей города, он знал о возникшей размолвке его хозяина с хозяйкой «Ветки плюща» и догадывался о её причине. Его это беспокоило и волновало, потому что ему нравилась Неста, и он переживал за коронера. Но хотя он был постоянным спутником де Вулфа в течение почти двадцати лет, отношения между ними всё равно носили характер «хозяин и слуга», и он не решался сам поднимать эту тему.

Казалось, что де Вулф не хотел говорить на эту тему, его первые слова были о планах на завтра.

- Есть ли у нас что-нибудь, где я должен присутствовать в ближайшие два дня? - Спросил он. За последние два часа он уже выпил больше половины галлона эля, но это никак не могло повлиять на него и его усилия притупить своё беспокойство по поводу размолвки с любовницей.

Его помощник покачал рыжей головой из стороны в сторону.

- Вторник день казней, но завтра на эшафот вести некого. И другой вопрос, который я слышал, это пока не работа коронера.

Де Вулф оторвал голову от своей кружки эля.

- Что за дело, где?

- Я слышал пересуды в «Якоре» - трактире вниз возле причальной стороны – прежде, чем нашел здесь вас. Это вас заинтересует, я уверен.

Де Вулф давно знал привычку Гвина растягивать новости, но это до сих пор приводило его в бешенство.

- Да скажи, наконец, что случилось, ради Сатаны!

- Там были люди со склада Мэтью Кнапмана, который находится неподалеку. Кажется, слуга хозяина только приехал из Чагфорда, с приказом собрать полдюжины мужчин на рассвете, чтобы те поехали обратно с ним. - Гвин сделал паузу для драматического эффекта, но непреклонный взгляд в глаза де Вулфа заставил его поспешить с продолжением. - Брат Мэтью - Уолтер, тот, которого мы видели в Чагфорде и на Крокен Торе, пропал без вести. Его лошадь нашли сегодня без седока, его люди организовали поиск, но не нашли ни малейшего признака хозяина.

Новость вывела де Вулфа из состояния задумчивости, исчезновение торговца оловом и недавнее ужасное убийство одного из его мастеров казались большим, чем простым совпадением. Однако, как сказал Гвин, исчезновениями людей коронер не занимается. Он может объявиться после падения с лошади - а, возможно, он подвергся нападению со стороны преступников или даже соперничающих рудокопов.

- Где он исчез? Это случилось на высоком торфянике? – Спросил он.

- Нет, совсем не там – это, кажется, где-то на полпути обратно в Эксетер. Кнапман владеет мельницей на Тене, где-то в Дансфорде.

Де Вулф кивнул. В Дансфорде несколько месяцев назад они обнаружили саксонский клад.

- Может быть, шериф решил его убрать, чтобы Кнапман не мог лишить его должности лорда-смотрителя за рудниками! – Пошутил Гвин.

- Н-да, странные дела творятся, - проворчал де Вулф. - Но нет никаких причин нам вмешиваться в это дело.

Он протянул свои длинные руки и ноги.

- Если завтра нам тут нечего делать, то я поеду навестить родных. Я не видел их, с тех пор как в прошлом месяце оставил там того тамплиера.

Тревожный звонок прозвенел в голове Гвина. Бывало, де Вулф месяцами не посещал своих брата, сестру и овдовевшую мать в их родовом имении в Стокайнтенхеде, но дорога туда из Эксетера пролегала через Долиш.

На рассвете, как только открылись городские ворота, Один и большая коричневая кобыла Гвина, грохоча копытами по мощённой дороге у южных ворот, понесли своих седоков на Холлоуэй в сторону Топшэма, небольшого порта, у устья реки Экс, где она впадает в открытое море.

Навстречу им шёл поток людей, везущих продукцию в город, телеги, гружённые капустой и корнеплодами, мулы и ослы, нагруженные плетёными корзинами, наполненными маслом, сырами и яйцами, поток крестьян, некоторые из которых толкали перед собой тележки, нагруженные оставшейся после зимы снедью. Другие вели свиней, овец и несколько весенних ягнят, предназначенных для палачей бойни сбоку от улицы Южных Ворот. Несколько немолодых женщин даже несли в руках живых кур, надеясь заработать свои пенни.

Дорожка спускалась в маленькую речную долину прямо за Соутекнхэй, куда стекали все городские нечистоты, за что она получила название Вонючий ручей, а затем вверх по дороге, что шла вдоль берега Экса, мимо монастыря святого Джеймса.

Бодрым темпом две большие лошади быстро проехали три мили до Топшэма, где на пароме - большой лодке с плоским дном, -  их переправили на другую сторону реки. Вскоре они рысью поскакали в сторону низких холмов, которые спускались к морю в Долише. Через час, когда они приблизились к деревне, Гвин про себя задался вопросом, какие планы у его хозяина. Когда они перешли через небольшой ручей, у берегов которого швартовались лодки, то пошли шагом, а Гвин выиграл пари с самим собой. Де Вулф принялся осматривать вытащенные на берег у ручья морские суда.

- Что-то здесь маловато суден сегодня, коронер, - заметил Гвин, сохраняя невозмутимое выражение лица. Ему прекрасно было известно, что де Вулф высматривал судно, принадлежащее Торгилшу - лодочнику, мужу прекрасной Хильды.

Коронер, по своему обыкновению издал непонятный горловой звук и осадил лошадь. Гвин уже знал, что последует за этим: он несколько раз был зрителем на этом спектакле. .

- Мы сделаем небольшой перерыв в нашем путешествии, Гвин, - пробормотал Джон. – Я должен выполнить одно поручение, а ты пока можешь сходить в пивную и освежиться. Когда я закончу, то найду тебя там.

Гвин прекрасно понимал ситуацию, но предпочитал держать язык за зубами. Но он был крайне удивлен, когда менее чем через четверть часа, сидя в кабаке с подносом с закуской и кружкой эля, увидел вошедшего де Вулфа, который зашёл в зал и потребовал кварту эля, ломоть хлеба и сыр. Рыжий гигант промолчал, но ждал каких-то объяснений со стороны своего хозяина.

- Мы сейчас же направимся в Стокайнтенхэд, Гвин. Пробудем там до вечера. – Он что-то взвешивал, произведя горлом свой обыкновенный неразборчивый рокочущий звук. – Возможно, на обратном пути нам придётся где-то остановиться на ночь.

Гвин опустил лицо в кружку эля, чтобы скрыть усмешку. Он уверенно мог держать пари, что ночевать на обратном пути им придётся в Долише. Красивая блондинка Хильда была дочерью главного управляющего в Холкомбе, вниз по побережью. Когда де Вулф был гораздо моложе, он имел продолжительный любовный роман с ней, но так как она была саксонкой и дочерью слуги поместья, то не могло быть и речи о постоянных отношений между ними, не говоря уже про брак. После ухода де Вулфа на войну Хильда вышла замуж за пожилого человека, но уголёк любви юности тлел в её сердце постоянно, и коронер его регулярно раздувал, когда Торгилш находился в открытом море.

Двое всадников продолжили путь по прибрежной дороге, поддерживая хороший темп. Погода им благоприятствовала, постоянно дул лёгкий холодный ветерок, но было сухо. Деревья и кустарники уже распустили листья. Пятна кустарников и леса чередовались с хуторами земледельцев у отвоёванных у леса полей.

Де Вулф ехал, погруженный в свои собственные проблемы, а Гвин имел возможность противопоставить эту приятную прибрежную полосу мрачной суровости Дартмура, который они посетили несколько дней назад. Одним из таких процветающих мест был Холкомб – родная деревня Хильды, принадлежащая семье де Вулфа.

Джон отклонился немного от главного пути, чтобы посетить ферму, на случай, если его брат окажется там, но приказчик сказал ему, что Уильям накануне вечером вернулся в Стокайнтенхэд. Старший брат был таким же высоким и тёмный, как Джон, но по характеру в корне от него отличался. Он всю жизнь занимался управлением двумя поместьями и улучшением сельского хозяйства. Это устраивало де Вулфа, так как, по воле его покойного отца Симона, ему причиталась доля прибыли от ферм. Он был доволен, что этой землёй распоряжается Уильям, который обеспечивал семейное благосостояние. Меньшая доля дохода была завещана их сестре Эвелин, старой деве, и их матери Энид, которая также занималась хозяйством.

- Вся семья будет на месте, Гвин. Я буду рад повидать их – и, без сомнения, служанки с радостью встретят тебя и хорошо покормят на кухне, сделав очередную попытку проверить вместимость твоего живота.

Когда они сошли с дорожки на Тинмут, где они могли пересечь реку, коронер чувствовал себя счастливым при мысли о предстоящем приятном застолье и заигрывании с Хильдой ночью на обратном пути, после постигшего ранее разочарования. Убедившись, что лодки Торгилша нет в Долише, он постучал в небольшой каменный дом в центре деревни. На его стук выбежала хихикающая служанка и сообщила, что хозяйка последние два дня была в Эксетере, где собиралась купить новое платье и плащ, чтобы присутствовать на свадьбе своей младшей сестры на следующей неделе. Её ждали обратно в этот же день, и де Вулф оставил осторожное сообщение, что постучит к ней вечером.

Но как, без сомнения, сказала бы ему набожная Матильда, «человек предполагает, а Бог располагает», предвосхищение де Вулфа о встрече с семьёй и последующем любовном свидании было разбито через несколько минут, как только они оставили Холкомб. Они заметили двух всадников, которые рысью направлялись в их сторону. Гвин инстинктивно потянулся за рукояткой своей булавы, которая свисала с его седла.

- Осторожно, коронер, эти ребята едут слишком быстро для обычной утренней прогулки.

Его осторожность оказались излишней, ибо де Вулф вскоре узнал одного из всадников, когда они подошли ближе.

- Это староста магистрата из Тинмута. Я знаю его с тех пор, как мы были детьми - мы вместе ловили рыбу на реке, - дом в Стокайнтенхэде, в котором родился и вырос коронер, находился в нескольких шагах от главного магистрата деревни.

Признание было взаимным, и мгновение спустя староста деревни Тинмут осадил коня рядом с ними и, с удивлением на широком лице, обратился к де Вулфу.

- Вы упали с неба, сэр Джон? Мы как раз направляемся в Эксетер, чтобы найти вас или людей шерифа.

Причину, по которой они хотели видеть коронера, он объяснил, когда подъехал вооружённый спутник старосты - одинокий всадник был лёгкой мишенью для разбойников.

- Рано утром в устье реки нашли тело, хотя оно, вероятно, приплыло по реке ночью. Наш управляющий сказал, что о странных трупах нужно немедленно сообщать шерифу или коронеру.

- Или же на деревню будет наложен большой штраф, - добавил его спутник с раздражением.

- Вы что-нибудь знаете о том, кто бы это мог быть? - Спросил де Вулф.

Главный магистрат покачал головой.

- Это точно, что он не местный. И по одежде он не похож на крестьянина.

Услышав эти слова, коронер начал выказывать признаки беспокойства.

- Лучше вам поскорее проводить нас к этому загадочному телу, - проворчал он. – Оно всё ещё на месте, где было найдено?

- Он там, коронер. Управляющий недавно сказал, чтобы мы ни в коем случае не перетаскивали трупы.

До места было меньше двух миль, и четверо всадников, задав шпоры лошадям, довольно быстро преодолели это расстояние. Когда они спускались вниз по склону к устью Тена, Джон посмотрел вперёд, чтобы оценить состояние моря. Был отлив, вода приближалась в своей низкой точке. Река имела широкую дельту, около двух миль в длину, но у полосы песка при отливе было мелко и здесь её можно было перейти вброд.

Когда они перешли на другую сторону, то увидели дюжину или больше людей, некоторых с вьючными лошадьми, что собрались на берегу, глядя на песчаную отмель, на которой во время отлива собирается весь мусор, что несла река: кучи сломанных веток, камыш и даже длинный плетень ограждения валялись вдоль береговой полосы.

- Вьючные лошади уже прибыли, по распоряжению управляющего, - сказал магистрат. Соскользнув с лошади, он направился к людям, стоявшим на берегу, де Вулф и двое других последовали за ним. Тут собрались местные лодочники, носильщики, один моряк в суконных бриджах и короткой тунике, а также пару вилланов с мотыгами.

Возле взрослых крутилась стая мальчишек. Гвин поручил одному из них держать лошадей, после чего заорал на зевак, чтобы освободили место для коронера короля.

Люди отошли в сторону и позволили Джону посмотреть вниз на лежащее под кучей веток перепачканное тело.

- Это всё из-за сильного дождя, - сказал один из зевак. – Вчера воды в реке было гораздо больше, чем сейчас.

Труп лежал лицом вниз на мокром песке, его тунику вывернуло на голову, обнажая короткие штаны и один ботинок, другая нога была голой. Мокрая одежда была грязной и сильно потрёпанной о различные препятствия в реке.

- Подтяните его сюда и переверните, - приказал де Вулф, в сознании которого уже сформировалась мрачная догадка.

Несколько мужчин откинули от трупа колючие ветки, что цеплялись за тунику. Гвин и магистрат взялись за вытянутые руки и потянули тело по мокрому песку вверх на траву, а затем перевернули его на спину.

Опухшее и грязное, с царапинами на щеках и лбу, квадратное лицо смотрело невидящим взглядом вверх на серые облака. Мокрые волосы прилипли к коже головы, но были вполне узнаваемы. Это был Уолтер Кнапман, владелец множества участков по добыче олова в районе Чагфорда.