АКТ ВТОРОЙ
Орды Тартара вторгаются в ворота Александра.
Шесть христианских королевств рушатся в одно мгновение.
Хотя латинские торговцы едят длинными ложками,
Это не защитит их от смерти вызванной демоном.
Беру кумыс из руки татарина и, приподняв кожаный бурдюк, запрокидываю голову. Сырая, молочно-белая жидкость булькает из мешка и попадает мне в горло, как меткая стрела. Я наслаждаюсь кислотой и шипением булькающего на языке кумыса. Пить перебродившее кобылье молоко — то ещё удовольствие, но я к нему привык. Когда вы находитесь в тысячах миль от доброго рейнского и испытываете сильную жажду, вы будете пить любую жидкость. Но если выпить его слишком много, то в конечном итоге вы увидите звёзды. Тем не менее, это лучше, чем ночевать в одном помещении с мертвецом.
Я должен объяснить. Это год Жэнь-Сю, татарский год собаки, и 660 год для мусульман. Для нас с вами это девятый год правления Дожа Венеции Ренье Зенона, второй год правления Папы Урбана IV и тысяча двести шестьдесят второй год года со дня рождения Христа. По крайней мере, я так думаю. Я слишком долго был вдали от цивилизации. И я потерял счёт прошедшим дням, как моряк, потерявшийся в море. Отвар из кобыльего молока не помогал мне держать голову прямо. Всё, что я могу сказать наверняка, - это то, что прошло несколько месяцев с тех пор, как монах Джованни Альберони, такой же венецианец как и я, вытащил меня из сточной канавы в Судаке.
- Никколо Зулиани? Это правда ты? Я тебя с трудом узнаю.
В то время я был так сбит с толку, что не стал больше спорить в смущении от того, что меня нашли в таком состоянии. Объявление монахом моего настоящего имени, которое я избегал называть в течение некоторого времени, так как в Венеции меня разыскивали, было неприятно, но здесь мне ничем не грозило. Альберони назвал меня полным именем Никколо. Мои настоящие друзья используют более короткое Ник, как и моя мать-англичанка, но на данный момент я был согласен снова стать Никколо. Он помог мне подняться на ноги и поддержал моё ослабленное тело.
- Я рад, что нашёл тебя. У меня есть предложение.
Так покрытая галькой водосточная канава в Судаке стала перекрёстком моей жизни. Судак, кстати, находится в Готии - некоторые называют его Крымом - на северном берегу Чёрного моря, недалеко от ледяных крепостей России, которые контролируются Золотой Ордой. Его главная претензия на славу - это точка соприкосновения между нами, латинянами, и таинственными татарами Востока. Именно там добрый монах привёл в порядок моё тело, и зажег моё воображение перспективой разграбления легендарных богатств Татарской Империи. Ну, если честно (черта, которой некоторые говорят, что мне не хватает, хотя они склонны быть предвзятыми, будучи обманутыми мной в той или иной сделке), честно говоря, я был тем, кто хотел заняться грабежом. Альберони хотел проникнуть в далекие глубины Империи, чтобы нести слово Божие язычникам.
Лично я имею куда более скромным планы, чтобы зарабатывать на жизнь. Я жил в Судаке, хотя и довольно бедно, благодаря афере, которую мы, венецианцы, называем «долгой торговлей». Не спрашивайте почему. Уловка состоит в том, чтобы создать компанию под вымышленным именем или прикрытием доверчивого, но уважаемого дурака. Затем, пользуясь репутацией дурака, вы получаете товары в кредит на длительный период, делая небольшие депозиты, чтобы ваши кредиторы были довольны. Затем вы быстро, по дешёвке, распродаёте всё, что храните, и, наконец, исчезаете, чтобы избежать кредиторов. Оставив дурака отвечать перед ними. Всё просто, пока вы держите всё под контролем. Я потерял свою компанию, когда столкнулся с огромным как медведь торговцем пушниной из России и остался ни с чем. Мне следовало придерживаться честной торговли, тем более, что единственный раз, когда я дотянулся до высоких афер, тоже окончился катастрофой. Вы, наверное, помните, что я безуспешно пытался сфальсифицировать выборы Дожа, в итоге получив обвинение в убийстве. Короче говоря, именно поэтому я отсиживался в Судаке, используя фамилию толстого старого Каррара как свою собственную.
Но теперь это всё в прошлом. Сегодня вечером я должен приступить к спасению собственной шеи от петли в связи с другим убийством. Хотя шея и петля - не совсем точные ссылки. Если меня признают виновным в убийстве, татары, компанию которых я вынужден терпеть в этой заварухе, либо привяжут меня к двум лошадям и будут бить их, пока они не полетят в противоположных направлениях, забирая с собой части меня, либо, если они сочтут что я достаточно благородный, завернут меня в ковёр и просто затопчат до смерти. Обработка ковра предназначена для того, чтобы моя благородная кровь не пролилась на землю.
Внезапно у меня закружилась голова, и я снова глотаю кумыс из кожаного мешка, чтобы выбросить мрачные мысли из головы. Я думаю о теле, лежащем на улице в сугробе. Когда метель утихнет, оно будет предано земле, и все следы его существования под небом будут стёрты с лица его татарского бога Тенгри. Но прежде чем это произойдёт, варварские ублюдки, которые называют себя его товарищами, покончат со мной. Что, если задуматься, довольно несправедливо, поскольку, должно быть, это один из них убил его. Итак, дело в том, что я был бы не против столкнуться со смертью, но я не убивал этого человека. Я даже не имел ни малейшего представления, кто это сделал. Тем не менее, я должен сам выяснить, или пострадать от последствий того, что меня назвали убийцей.
Я нехотя откладываю бурдюк кумыса и забиваюсь в тёплые козьи шкуры у горящей печки. Я смотрю на пламя, оно потрескивает и хлопает, и сожалею о причинах, которые привели меня к этому положению, которое нельзя назвать прекрасным и успешным.
Вернувшись в Судак, добрый монах Альберони открыл мне тайну.
- У меня есть книга пророчеств, написанная много лет назад кельтским священником. И если я правильно интерпретирую, в ней есть пара стихов о татарах, которой я руководствуюсь.
Он порылся в узлах, наполовину заполнявших пол в его жилище с видом на гавань. Похоже, у него были всевозможные безделушки для торговли с татарами - в основном бусы и меха. Как будто они были первобытными людьми, которых можно было купить за несколько безделушек. Я знал лучше. Если рассказы, которые я слышал, были правдой, вполне вероятно, у них самих больше сокровищ, чем мы можем представить. Предметы большой ценности, такие как жемчуг и драгоценные камни, ткань из золота и шёлка, а также странные предметы, такие как чёрные камни, которые можно было зажигать, чтобы они горели в течение нескольких дней. Зачем им бусы и безделушки? Но рассказывали истории о том, что их интересовало всё, что мог предложить Запад, и они были готовы покупать всё, что не могли завоевать.
Я смотрел на Геланское море, волны которого трепал холодный ветер в гавани. Я с любовью представил, как мой взгляд простирается сквозь проливы на западной оконечности моря, в древние земли греков, на Адриатическое море и Венецию. Где меня ждала прекрасная Катерина Долфин. Или нет, если верить моим самым глубоким, мрачным настроениям. Зачем ей ждать меня, ведь я беден, как рыбак в лагуне, и к тому же меня разыскивают за убийство?
- Вот!
Я вздохнул и поднял голову. Альберони махал мне фолиантом в тёмном переплёте.
- Это Чёрная книга Брана - пророчества, которым несколько сотен лет. Но она говорит с нами правду о том, что происходит сегодня. Слушайте.
Он начал читать один из написанных на латыни катренов. Возможно, вы удивитесь, узнав, что я сам знаю церковный язык. Вас может ещё больше шокировать то, что я знаю его, потому что одно время я учился на священника. Это было до того, как звон монет отвлёк меня на более прибыльный путь и разбил сердце моей матери. Она была настроена на то, чтобы я стал священником. Во всяком случае, стихотворение, если я помню, было примерно таким:
Он принял это за оправдание своего священного посольства к языческим татарам, даже когда я указал, что они ехали под знаменем из девяти хвостов яков, а не под черепом.
- Не придирайся, Никколо. Они оставили достаточно черепов, чтобы это было правдой. А в остальном подходит - буря языческих орд пронеслась по миру. И если Запад возьмётся за руки - мы сможем принести им праведность.
Я презрительно фыркнул.
- Под такую расплывчатую болтовню можно подогнать любые события. Сбылись ли на самом деле какие-либо из этих пророчеств?
Глаза Альберони загорелись.
- Да, да. Говорят, она точно предсказала восстание в Англии в конце прошлого века. Если писец книги жил в Ирландии в седьмом веке, откуда он мог знать о таком событии?
Маленькая мышка сомнения начала метаться в моем мозгу. Мне нужно было убедить себя, что книга пророчеств, написанная в далёкой стране сотни лет назад, была чепухой.
- Дайте-ка подумать.
Я взял из его рук тонкую, но на удивление тяжёлую книгу и небрежно пролистал страницы. Быстро просматривая стихи и выбрал один наугад и ткнул пальцем в катрен.
- Возьмем, к примеру, этот:
Я собирался высмеять пророчества, но внезапно этот катрен задел за живое, как будто мой выбор не был случайным, а направлен скрытой рукой. «Тартар» - это татар? И имели ли в виду меня «латинские торговцы»? Что-то заставило меня вздрогнуть, когда я прочитал и последнюю строчку. Это говорило о предвкушении моей гибели. Снаружи в оконный проём дул пронизывающий ветер, и я притворился, что вся моя дрожь связана с резким похолоданием. Затем я стал более внимательно изучать книгу. Я быстро сообразил, что ей не несколько сотен лет. Страницы были относительно чёткими, а подсветка яркой и четкой. Я хмыкнул:
- Книга вовсе не древняя. Неудивительно, что «пророк» вставил стих о событии шестидесяти с лишним лет назад. Это было уже в его прошлом. Это похоже на письмо, в котором некоторые утверждают, что видели, как Пресвитер Иоанн написал в Византию. Это написано не больше ста пятидесяти лет назад.
Лицо Альберони покраснело. Хотя в то время я этого не понимал, у него были все основания верить в хорошо известный миф о пресвитере Иоанне. Он был основан на письме, которое якобы пришло с Дальнего Востока, где христианский правитель ждал своего призыва прийти и спасти Запад в час наибольшей нужды. Для меня это была изящная подделка эксперта, который зарабатывал деньги, продавая надежду напуганным. Моя мать рассказывала мне сказки о подобном короле, который прятался под землёй в Англии. Я тоже не поверил. Но многие люди легковерны, когда дело касается безнадёжных надежд. А хороший аферист может заработать много денег, потакая им. Эта Чёрная книга выглядела похожей на жульничество.
Альберони выхватил её из моих недоверчивых рук.
- Это копия книги пророчеств. Я ведь не говорил, что она оригинальная? Нет. Это копия, сделанная на западе Англии писцом с хорошей рукой, которую затем отвезли в Рим, чтобы добавить славы библиотеке Ватикана. Вот где я ... нашел её. Томилась в пыльном углу. Среди непрочитанных…
- И они просто позволили тебе её взять?
У меня возникло подозрение, что Альберони получил книгу незаконно. Он нахмурился.
- Она им была не нужна, потому что считалось, что автор одержим злом.
Это всё, что он мог сказать, и я понял, что он украл книгу из-под носа библиотекаря Ватикана. Его нерешительность по поводу недавнего раскрытия истории книги - когда он понял, что зашёл слишком далеко — сказала мне о многом. И тогда я, в свою очередь, решил украсть у него эту Чёрную Книгу Брана. Его предложение о долгом и трудном путешествии на край света, даже с возможностью прибыльной торговли в конце, не сулило мне быстрого обогащения. Я всё ещё не вышел из запоя после провала длинной сделки. В то время мне больше нравилась идея быстрой, но грязной сделки. Я понял, что могу продать книгу, чтобы заработать немного денег, и потом снова начать торговать. Я имею в виду, если эта книга одурачила брата Альберони, то она одурачит и другого жреца, жаждущего постичь её содержимое. И при этом сам монах не мог особо протестовать, так как сам украл её. Так что, надеюсь, вы теперь начинаете понимать, как я застрял в русской избе с пьяным православным священником и мёртвым татарином.
Как только в тот день в Судаке Альберони повернулся спиной, я схватил книгу и исчез. Я знаю, вы скажете, что такой ловкач, как я, должен был спланировать это более умно и дождаться лучшей возможности. Но не забывайте, что я какое-то время не слышал звон монет, и мне хотелось пить. У меня не было времени, чтобы спланировать это более тщательно. Однако у меня была хорошая идея, кому я продам это маленькое сокровище, так что кража не была полной глупостью. Я впервые услышал об этом безумном священнике, жившем на берегу Днепра, от артели русских торговцев мехом, один из которых позже пригрозил оторвать мне голову, если я не верну выданные мне меха на условиях продажи или возврата. Он узнал о моей длительной торговой афере и это привело к краху всей сделки. Но до этого я был его собутыльником. Его и кучки волосатых гигантов. Я провёл с ними пьяную ночь в Судаке, планируя, как мне найти возможность торговать с татарами.
Все остальные к западу от Судака думали, что татары - гончие из ада. Но здесь, на дикой границе - там, где Запад встречается с Востоком и где всё выставлено на продажу, - эти ужасные демоны, державшие иго рабства Руси, были всего лишь ещё одним возможным деловым партнером. А венецианец никогда не упускает шанса на сделку. Русские торговцы, все такие же волосатые, как меха, которыми они торгуют, и такие же вонючие, клялись, что некий отец Кирилл хорошо знаком с местным татарским лордом. Он имел репутацию не только мудрого пророка, но и целителя. По этим причинам его приветствовали при дворе местного хана. Похоже, татары любили пьянящую смесь религии, магии и пророчеств, и отец Кирилл услужливо её им предоставил. Таким образом, у него был ключ к прибыльной торговле с правителем, обосновавшимся в Сарае на Волге. Когда его не было в Сарае, священник жил в пещере на берегу Днепра недалеко от Херсона. И положительно пускал слюни на всё, что связано с предзнаменованиями и пророчествами, приходившими к нему. Он мог использовать их, чтобы произвести впечатление на своих татарских повелителей. Поэтому я рассчитывал убить двух зайцев одним выстрелом. Я использовал бы Чёрную книгу Брана, чтобы купить отца Кирилла, который затем приведёт меня к главному лагерю татар и хану Золотой Орды. Тогда я ещё не знал, что встречусь с татарами раньше, чем ожидал.
Вой ветра за пределами хижины шевелит тяжёлую ткань, покрывающую дверь, и в помещение проходит холодный воздух. Это заставляет вспыхнуть пламя огня и возвращает меня в настоящее. Маленькая группа татар теперь сидит с каменными лицами напротив меня. Татары - это порода лунного облика в лучшие времена, с редкой опушкой на подбородках. Их прищуренные глаза создают впечатление, что они всегда с подозрением смотрят на всё, что видят. И в этот самый момент они подозрительно смотрят на меня. Я незнакомец и поэтому нахожусь в первых рядах подозреваемых в убийстве. Мне нужно что-то сказать, чтобы снять напряжение, но я не знаю что. Выпивка прошла, и я вспоминаю ту роковую ночь перед тем, как произошло убийство.
Мне просто повезло, что погода изменилась к худшему вскоре после того, как я отправился в прибрежную пещеру отца Кирилла. К тому времени, как я добрался до Днепра, бушевала метель и река замерзла. Позже я узнал, что даже Геланское море замерзло на три лиги от его береговой линии. Отцу Кириллу повезло, что непогода не застала его в пещере. Если бы он был там, то там он быстро превратился бы в кусок замороженного мяса. Это случилось бы и со мной, если бы я не нашел приюта. Русская зима настолько холодна, что даже в мехах, оставаясь на открытом воздухе, я мог бы умереть за считанные минуты. Вот почему богатые магнаты построили избы вдоль главных магистралей, чтобы служить убежищем для них и других путешественников. Эти квадратные дома были построены из больших деревянных брёвен, которые так плотно прилегали друг к другу, что туда не могли проникнуть ни ветер, ни холод. Единственными отверстиями были небольшая дверь, через которую можно было войти, и вентиляционное отверстие для дыма от печи. Пробираясь сквозь пронизывающий ветер, который гнал снег мне в лицо, я смог заметить один таких домов, когда я уже замерзал. Он выделялся тёмным пятном на бесконечной белой поверхности. И кое-кто другой уже был там. Тонкий клубок дыма выходил из вентиляционного отверстия. Я сильно толкнул дверь и очутился в тепле. Огонь был единственным источником тепла в мрачной комнате.
По одну сторону от центрального очага кучкой сидела группа суровых и косоглазых мужчин, которые, как я сразу понял, были татарами. А на противоположной стороне костра, совершенно один, сидел на корточках волосатый русский, меховая шапка которого сливалась воедино с длинными, чёрными, жирными прядями его волос и бородой. Когда он понял, что новичок был представителем его собственной породы, сквозь лес волос появилась ухмылка, обнажив пожелтевшие сломанные зубы. Он сказал несколько слов по-русски, который я немного понимал с тех пор, как общался с его соотечественниками в Судаке. Я ответил тем же.
- Как дьела, старый дурак?
Я мог видеть, что он был святым человеком по его чёрному одеянию, поэтому спросить, как поживает старый дурак, было своего рода комплиментом. Им нравилось, что их считали простаками для Бога. Он показал грязный кулак.
- Могло быть и хуже, молодой человек. Я уже мог быть замороженным мясом. Так что делиться теплом с этими адскими гончими, - он указал пальцем на молчаливых и подозрительных татар, - по крайней мере предпочтительнее, чем замёрзнуть в моей пещере. Меня зовут Кирилл.
Я давно перестал восхищаться странными совпадениями в моей жизни. Я предпочитаю называть это удачей. Товар, которого в моей жизни не хватало долгое время. Поэтому я просто воспринял присутствие в этом святилище того самого человека, которого искал, как знак того, что ко мне вернулась удача. Я сильно сжал его руку и сразу пожалел об этом. Его кулак был таким же грязным и жирным, как и его волосы. После рукопожатия я украдкой вытер руку о мех. Я заметил, что он вытер свою длинную седую и жирную бороду. Я назвал ему свое имя и ткнул пальцем в сторону наших вынужденных товарищей.
- Я Ник Зулиани. Торговец. Кто они?
- Отродье дьявола, - проворчал он.
Когда он приподнялся, из зловонных складок его одежды выскользнула глиняная банка. Он схватил её, прежде чем она ударилась о пол, и, потрогав верхнею полку печи, осторожно поставил на неё сосуд. Мне показалось, что в банке что-то таится, потому что она слегка покачивалась даже после того, как он поставил её. Но, возможно, это было просто моё богатое воображение. Кирилл вытер бороду и продолжил свой рассказ.
- Хотя старик не так уж и плох. Его зовут Сартах, и он говорит, что они сопровождали князя Александра обратно в Киев. Они возвращаются в Сарай и в дороге их застала метель. Это всё, что я узнал от них на данный момент.
Я слышал об этом русском князе Александре Невском. Он единственный в России вёл дела с татарскими владыками, вместо того, чтобы пытаться бороться с ними. И поэтому он много лет спасал свои земли от разорения, когда другие князья и их подданные сражались и терпели поражение. Его прагматизм сделал бы его хорошим торговцем. Значит, эти татары были из Сарая и обеспечивали благополучное возвращение князя в бедный старый Киев. Старый город, разрушенный во время татарского нашествия много лет назад, сейчас немного был восстановлен. Удача определённо повернулась ко мне. Теперь они могут стать моим пропуском в самое сердце Сарая к Берке-хану, вождю Золотой Орды. Я сунул руку в мех и погладил гладкий кожаный переплёт Чёрной книги Брана. Может, мне всё-таки не придется подкупать ею Кирилла. Я решил налаживать с ними отношения и повернулся к татарам. Моя улыбка была встречена с холодным подозрением, а моя протянутая рука проигнорировала. Я понял, что мне придется хорошо постараться.
Я подумал, что единственный способ сломать лёд их отчуждения - это вовлечь в простую азартную игру. Все солдаты любят играть, кто этого не знает? Может, я даже проживу достаточно долго, чтобы потратить свой выигрыш. Я медленно полез в свои меха, чтобы они не подумали, что я достаю нож, и вытащил пару игральных костей. Я встряхнул их манящей погремушкой и обратился к татарам по-турецки.
Потом словно пустынный демон появился Эльдегай. Мы всё ещё играли в кости. Старший татарин, сморщенный старик, которого Кирилл назвал Сартахом, внезапно насторожился.
- Тихо.
Наша игра резко остановилась. Я изобразил вопрос одному из татар, который объяснил. Теперь я быстро изучаю языки, но сначала мне показалось, что я неправильно понял то, что он сказал. Но он повторил это для меня медленнее.
- Сартах родился в далёкой стране, где женщины имеют человеческий облик, а мужчины - собачий. Он может раньше всех слышать малейший звук.
Его товарищи захихикали, но объект их юмора остановил их, резко подняв руку. Он крякнул гортанным языком.
- Кто-то подходит.
Его товарищи напряглись, потянувшись за своими мечами. Я рыгнул и глупо ухмыльнулся старику. Безобидный дурак живёт дольше, чем любопытный вмешивающийся, а я не знал, что происходит. Однако довольно скоро мы все услышали звук лошади, на которой тяжело ехали, хотя копыта были приглушены снегом.
- Звук приближается к нашему лагерю - испуганно пробормотал самый младший из татар, по имени Улан. Моё понимание того, что они сказали, теперь было замедленным, и я сел рядом с отцом Кириллом, который переводил разговор для меня.
- Улан сказал, что это демон.
Сартах поднялся и встал у двери избы, приоткрыв её, чтобы свет костра ненадолго пролился в темноту. Это могло привести к потере тепла, но, таким образом, кто бы это ни был, он будет знать, что мы знаем о нём, и он будет знать о нас. Таким образом, ни одна из сторон не встретит неожиданной реакции и не будет сюрприза, который может привести к фатальному недоразумению. Стук копыт прекратился, и видно он, кто бы это ни был, взял свою лошадь под узцы. Затем во внешнем круге света появилась неясная фигура. Улан зашипел и подошел к задней части хижины. Фигура заговорила.
- Я - Эльдегай, путешественник.
- Путешествуешь ночью? - спросил Улан.
- Я увидел следы ваших лошадей на снегу и решил догнать вас, а не разбивать лагерь в одиночку. В любом случае, здесь слишком холодно, чтобы разбивать лагерь.
- Ты шёл по нашим следам во время снегопада? - Не считай меня дураком, демон, - пробормотал молодой татарин.
Незнакомец озадаченно посмотрел на него, но не спросил, что имел в виду юноша. С этого момента Улан продолжал пристально следить за ним, очевидно не зная, был ли незнакомец человеком или зверем. Сартах вышел из тупика.
- Быстро. Заходи, а то мы все замёрзнем.
Новоприбывший шагнул в избу и, естественно, двинулся налево. Позже я узнал, что у тарар так заходят посетители-мужчины в татарском шатре, правая сторона отведена женщинам. Я вспомнил, что отец Кирилл был на полу справа от входа. Это могло объяснить какое-то пренебрежение, с которым к нему относились сейчас татары. Они считали его не лучше женщины. Наш гость, принадлежащий к их породе, знал, как себя вести.
Сартах отошёл в дальний конец комнаты, как если бы изба была его домом, а он - хозяином. Он предложил новоприбывшего подойти к огню. Закутанная фигура присела на корточки, расстегивая для удобства верхнюю шубу. В свете пламени я мог теперь рассмотреть его черты. Он выглядел очень обыкновенно для демона. Снял с головы тяжёлую шапку, открыв голову, выбритую традиционным татарским способом с длинными косами по бокам. У него было лицо мужчины средних лет, округлое и красное, будто он бежал. Но следы морщин спускавшиеся из уголков его глаз, придавая его лицу суровое выражение. Его рот представлял собой тонкую щель, покрытую изогнутыми усами. Рот открылся, и он снова произнёс своё имя.
- Эльдегай. Бедный путешественник.
Комментариев нет:
Отправить комментарий