- Они вряд ли могли отрицать свою причастность, будучи пойманы на раскопках и с этой Чёрной книгой в их распоряжении. Но они утверждают, что проктор случайно упал с лестницы, хотя вы говорите, что его рана была нанесена умышленным ударом. Они также возражают и заявляют, что копать сокровища не является преступлением, и если бы они нашли что-нибудь, то заявили бы об этом шерифу.
- Ловкая отговорка! - проворчал де Вулф. - А как насчёт ограбления Томаса и нападения на судебного пристава Клист-Сент-Мэри?
- Они категорически отрицают, что находились где-то рядом с этой деревней, но я подозреваю, что несколько недель в мрачных камерах, под охраной наших прокторов, вызовут между ними такой разлад, что один из них начнет обвинять других.
- А нападение на бедного Томаса?
Так часто это был «бедный» Томас, потому что несчастный маленький клерк, казалось, вызывал жалость одним своим видом.
- Они говорят, что хотели просто взять книгу на время и что, поскольку это собственность Церкви, они имели полное право её просмотреть. И снова они утверждают, что Томас споткнулся и упал совершенно случайно.
- Слишком много людей становятся жертвами несчастных случаев, когда эти трое рядом! - Цинично проворчал коронер. - Им повезло, что они не спланировали свои несчастные случаи в Тавистоке, потому что там у аббата своя собственная виселица!
К концу недели Томас де Пейн насытился «Чёрной книгой Брана». Хотя она была возвращена в библиотеку, где будет оставаться запертой в одном из обитых железными полосами ящиков до тех пор, пока Джордан ле Брент не сможет организовать её отправку в Лондон, Томас работал с копией. Просмотр текстов, поиск смысла таинственных катренов, занимал всё его свободное время.
Его первоначальный энтузиазм по расшифровке стихов постепенно сменился разочарованием, поскольку, какие бы новые идеи он ни применял, ничего хоть отдалённо понятного не возникло. Не имея представления о временной шкале, в которой простирались пророчества, и не имея ни малейшего представления о том, были ли они последовательными по отношению к прошедшим годам, он не находил ничего конкретного, с чем можно было бы работать.
Его единственный вывод, который был не более чем интуитивным предположением, заключался в том, что катрен, содержащий фразы «три золотых зверя» и «управление волей епископа», несомненно, должны относиться к нынешнему правлению, но, даже если это правда, какой год был задействован?
В раздражении, поскольку гнев не был эмоцией, которая легко давалась клерку с мягкими манерами, он закрыл свой экземпляр книги и стукнул кулаком по обложке.
- Это полная чушь! - пробормотал он про себя. - Я трачу драгоценное время, которое Всевышний дал мне, чтобы восхвалять Его и изучать Его дела, беспокоясь о бреде древнего безумца! Я мог бы сам написать такие стихи, в которых было бы столько же или так мало смысла, как в этих бессмысленных виршах.
Повинуясь порыву, он снова открыл книгу на последней странице, пододвинул чернильницу и взял перо.
Немного подумав, он окунул перо в чернильницу и начал писать своим безупречно правильным почерком.
«Хотя дурные
предзнаменования вселяют страх,
И
здесь заложен великий смысл,
Старайтесь
всегда думать головой,
Ищите ложь,
ибо тогда ваш путь ясен».
Закончив последнюю строчку, он отложил перо и откинулся назад, чувствуя себя немного виноватым, но в то же время обрадованным тем, что нанёс небольшой удар здравого смысла, предупредив всех будущих читателей этой чуши, которая, как предполагалось, предвосхищала предопределение что Бог предназначил для человека.
Три недели спустя, после того как каноник Джордан настоял на отправке его копии вместе с оригиналом в Лондон, Томас пожалел, что так поспешно вмешался в прогнозы почтенного ирландского монаха.
Генри де Фурнеллис дважды в год совершал паломничество в Винчестер, передавая «ферму» графства в казну, налоги, которые его агенты взимали с сопротивляющихся жителей Девоншира. На этот раз, помимо тысяч серебряных пенни в корзинах на спинах вьючных лошадей, он включил два ценных клада, обнаруженных в ходе недавней волны поиска сокровищ в окрестностях Эксетера.
Однако вернувшийся шериф привёз с собой сенсационные вести, которые дошли до Винчестера из столицы королевства - Лондона. В день своего возвращения Генри созвал своих друзей и официальных лиц в зале графства крепости Ружмон. Де Вулф был там со своим офицером и секретарём, вместе с констеблем Ральфом, несколькими архидьяконами, капелланом Руфусом, двумя мерами, возглавлявшими городской совет, несколькими наиболее известными горожанами и торговцами и несколькими старшими секретарями шерифа.
Несмотря на усталость от путешествий после нескольких дней в дороге, старый шериф всё же смог дать им драматический отчёт о том, что происходило в Лондоне. Такие новости распространялись по стране только из уст в уста, хотя иногда их передавали официальные вестники, посылаемые правящей Курией для информирования окружных шерифов о важных событиях.
Когда аудитория расселась на скамейках стоящих на помосте вокруг стола, у которого скрестив руки стоял де Фурнеллис , или прислонилась к стенам, шериф начал свою речь. Его лицо ищейки было более оживлённым, чем обычно.
- Англия - или, по крайней мере, Лондон и прилегающие округа - едва избежали массового восстания простых людей против власти. Похоже, что только настойчивые и решительные действия юстициария Хьюберта Уолтера предотвратили кровавую баню! Однако не все довольны его действиями, особенно среди церковного сообщества, потому что воспоминания о старом короле Генрихе и Бекете всё ещё живы.
Шериф остановился, чтобы отхлебнуть из стоящей перед ним пивной кружки, а его слушатели застыли в ожидании.
- Короче говоря, купцы и простые люди Лондона и близлежащих городов всё больше и больше недовольные ростом налогов, взимаемых с них королем и его советом, стали еще более враждебными, когда был введен новый налог - задний подъезд, потому что сумма, которую должен был заплатить каждый гражданин, определялась присяжными. Но похоже, что это жюри состояло только из более богатых людей, которые сговорились фактически освободить себя и переложить большую часть бремени на более простых граждан!
В зале послышался возмущённый ропот, хотя некоторые заметили, что оба мера держали рты закрытыми. Генрих де Фурнеллис полностью завладел вниманием аудитории, которой явно понравились его слова. Де Вулф не был уверен кому шериф, будучи представителем короля в графстве, больше симпатизировал: угнетенным лондонцам, или его сюзерену королю Ричарду.
- Ну, пару месяцев назад у лондонцев появился вождь, странный парень, известный как Уильям Длиннобородый, хотя его настоящее имя было Уильям Фитц-Осберт. Он был законником, но последовал за королем в Святую Землю в качестве солдата. Как бы то ни было, этот человек с чёрной до пояса бородой, как какой-то пророк последних дней, начал будить чернь в Лондоне, проводить собрания на улицах и осуждать власти, которые обложили население своими несправедливыми налогами.
Некоторые из присутствующих в холле, особенно клерки и слуги, зароптали.
- Может, нам нужен вождь с длинной бородой в Эксетере! - раздался незнакомый голос со спины. Не испугавшись, шериф продолжил свой пересказ новостей из большого города.
- Похоже, что Уильям начал организовывать широкомасштабное сопротивление, формировать группы повстанцев и тайно переправлять в город большое количество оружия. Предполагалось, что в его подпольной армии было пятьдесят тысяч человек, с руководителями районов и секретными кодовыми словами. Длиннобородый даже отправился в Руан, чтобы изложить свои претензии королю, но, похоже, Ричард не обратил внимания на его мольбы.
- Чем занимался юстициарий всё это время?»- спросил стойкий роялист Ральф Морин.
- Он прекрасно знал, что происходит, потому что у Хьюбера повсюду шпионы. Он начал тайно набирать большое количество войск из-за пределов Лондона и разрабатывать планы борьбы с возможным восстанием. Он позволил Фитц-Осберту зайти так далеко, а затем решил, что тот становится реальной опасностью для закона и порядка. Незадолго до того, как восстание должно было вспыхнуть, он послал группу людей, чтобы арестовать его, и в драке на улице Фитц-Осберт смертельно зарезал командира стражников. Затем они побежали в поисках убежища в церковь Святой Марии ле Боу. Главный юстициарий послал большие силы, чтобы схватить его, но они забаррикадировались в церкви.
Присутствующие в холле возбудились от сказанного Генри; В Девоне подобных событий не случалось.
- Только не говорите, что они разрушили святилище, как в случае с Томасом Бекетом! - вскричал брат Руфус, ошеломленный мыслью, что может повториться великий скандал предыдущего царствования. Но шериф серьёзно кивнул, продолжая.
- Хуже того, он приказал сложить груды соломы вокруг церкви и поджечь! Повстанцы отступили в башню, но в конце концов дым и пламя вытеснили их и тогда на них напали. Длиннобородый получил удар мечом в живот. Затем Хьюберт Уолтер, который поселился в Тауэре, приказал немедленно судить главарей и приговорил их к казни на следующий же день.
Шериф сделал ещё один глоток эля, а слушатели в мёртвой тишине ждали конца его рассказа. Раненого Уильяма Фитц-Осберта раздели догола и привязали к конскому хвосту, а затем потащили из Тауэра по булижникам улиц к Тайберну, новому месту казни к западу от города, где его искалеченное и умирающее тело было сковано цепями и повешено на ветвях большого вяза вместе со всеми его сообщниками в неудавшемся восстании.
Томас де Пейн, затаив дыхание выслушавший рассказ шерифа, внезапно оживился
Вот и исполнился тот катрен! Именно слова «распускающийся вяз» вызвали его признание, потому что был апрель, когда на деревьях должны были появиться новые побеги. Теперь слова «бородатый воин сражался с царством угнетения» имели полный смысл, как и весь остальной стих.
Он неоднократно перекрестился, горько сожалея, что добавил свою глупую приписку к копии Чёрной книги Брана, поспешно предупредив других читателей не верить всему, что они читают. Если предупреждение столетней давности о действиях Фитц-Осберта и дальнейшем осквернении святилища - самим архиепископом Кентерберийским - было правдой, какие ещё ужасные предзнаменования предсказывались и в конечном итоге сбудутся?
Дрожа от сожаления, он заставил себя выслушать конец рассказа Генри де Фурнеллиса.
- Хотя юстициарий эффективно подавил восстание, в Лондоне его ругают как простые люди, так и церковники за его властные действия, и ходят слухи, что королю будет подано прошение об отстранении его от должности.
Он в отчаянии покачал седой головой.
- Это было плохое время для Англии. Ненависть населения к суровой власти и безжалостность королевского правителя ослабили узы преданности королю, которого, похоже, не волнует то, что происходит по эту сторону Ла-Манша. Чувства жителей Лондона проявились в том, как они действовали на месте казни, в этом месте Тайберн, которое использовалось вместо Смитфилда в качестве традиционного места для высылки предателей.
- Что вы имеете в виду, шериф, какие действия населения? - спросил де Вулф.
- Ночью тела Длиннобородого и его людей были сняты опечаленными гражданами, а сами цепи, в которых они были повешены, были разорваны и переданы сочувствующим как талисманы. Более того, сотни простых людей пришли вытащить пригоршни земли из-под вяза, под тем местом, где висели люди. На следующий день там образовалась огромная яма, так что Хьюберту Уолтеру пришлось разместить войска, чтобы не подпускать больше людей.
Когда рассказ был завершён и шериф попросил следить за аналогичными признаками беспорядков в Эксетере, троица коронера вернулась в свои покои в сторожке и мрачно обсудила новости шерифа.
Томас решил сохранить свои откровения о пророчестве в Чёрной книге Брана при себе, в основном из-за сожаления о том, что он опрометчиво добавил такой пренебрежительный стих. Поскольку и оригинал, и копия были отправлены в Лондон - и, кто знает, возможно, в Рим, - он счёл за лучшее промолчать о своём глупом и незрелом поступке.
- Пусть другие люди сами разбираются, - пробормотал он себе под нос. - Да свершится воля Бога в Его время. Нам незачем пытаться предугадывать то, что Всевышний приготовил для нас!
Он вернулся к сортировке архивов строгим, но более мудрым человеком.
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Неудачное восстание, организованное Уильямом Фитц-Осбертом, было первым из ряда восстаний в Англии, поднявших простых людей против репрессий - позже появились Джон Болл, Уот Тайлер и другие. Серьёзное недовольство архиепископом Хьюбертом Уолтером вызвано не столько его безжалостным подавлением восстания, сколько тем, что он разрушил святилище в церкви Святой Марии-ле-Боу, что слишком напомнило травмирующую ссору между Генрихом II и Томасом Бекетом в 1170 году.
Некоторые источники утверждают, что Фитц-Осберт был повешен на вязах Смитфилд, но именно на вязах Тайберна он скончался, вероятно, первым из тысяч, кто умер там почти за шестьсот лет до 1783 года.
Комментариев нет:
Отправить комментарий