Позже тем же утром Томас вернулся в комнату библиотеки над Домом Капитула и взял из пресса свой недавно переплетённый экземпляр книги. Он был доволен результатом: кожа прочно приклеилась к доскам без пузырей, обложки легко открывались, а страницы были аккуратно вшиты. Он отнёс его к своему столу и снова начал изучать стихи, но вскоре его встревожили несколько других клерков, которые украдкой подошли и начали расспрашивать о его самочувствии после «ужасного происшествия» прошлой ночи. Неизбежно разошлись слухи о нападении на него и краже книги, поскольку несколько молодых священнослужителей также жили в доме на Пристон-стрит.
Хотя их заявления о беспокойстве были в основном искренними, Томас чувствовал, что они также хотели узнать хоть что-нибудь о его соображениях относительно Чёрной книги, поскольку все прекрасно знали, что он сделал копию. Осознавая тот факт, что любой из них мог умышленно или непреднамеренно передать новость об оригинале тому, кто на него напал, Томас сыграл роль, которую ему предложил коронер.
- Признаюсь, я добился некоторого прогресса, - сказал он довольно застенчиво. - Но я, конечно, не могу разглашать, что именно. Это предназначено только для ушей коронера и шерифа.
Не обращая внимания на их уговоры хотя бы намекнуть на то, что он, возможно, нашёл в отношении спрятанного сокровища, он вернулся к изучению своей новой копии, скрывая страницы от их алчных глаз, согнувшись над ними. Затем, под взглядами глаз коллег, он начал что-то писать на листе пергамента, лежащем рядом с книгой - хотя никто не мог видеть, что он не окунул перо достаточно глубоко в чернильницу, поскольку документ уже был написан ранее, ещё в сторожке Ружмона.
Спустя почти час, в течение которого он с пользой использовал своё время, в очередной раз ломая голову над странными мрачными катренами, Томас поднялся со стула и, демонстративно засунув копию книги Брана под мышку, двинулся к ступеням.
- Мне надо в уборную, - пробормотал он сидевшему поблизости молодому второму служке, после чего покинул скрипторий и спустился вниз. Проходя он ловко выпустил кусок пергамента из книжного переплёта.
Когда через несколько минут он вернулся, ученик-священник протянул ему упавший листок, пробормотав объяснение, что он уронил его на выходе. По выражению его лица Томас понял, что служка прочитал его и, вероятно, уже поделился содержанием с другими клерками. Скрыв улыбку писец коронера вернулся на своё место и на этот раз возобновил серьёзное изучению стихов, поскольку к настоящему времени они стали для него вызовом, которому он не мог сопротивляться.
***
- Вы действительно думаете, что это сработает, коронер?
Голос Гвина звучал сварливо, хотя он и был преданным подчинённым, но сейчас он скорее предпочел бы сидеть у огня в «Ветке плюща», с бараньей отбивной и квартой лучшего эля Несты, чем прятаться на кладбище Святого Варфоломея на пронизывающем морозе. Рядом с ним с подветренной стороны маленькой деревянной церкви находились Джон де Вулф и сержант Габриэль, которые спрятали четырёх своих солдат в стратегических точках по краю ограды.
- Мы можем только попробовать, так как я не могу придумать другого способа поймать этих ублюдков с поличным, - тихо ответил Джон.
Это было примерно в середине вечера, и луна судорожно выглядывала между массами облаков, которые нагнал по небу восточный ветер.
Погост был в основном покрыт грубой травой и несколькими деревьями, так как здесь давно никого не хоронили, ведь собор давно присвоил себе все прибыльные похороны. В центре стоял старый постамент, на котором были остатки саксонского креста, который Джон использовал в качестве наживки, считая, что подобный постамент в Альфингтоне теперь хорошо известен как тайник сокровищ.
- Но почему сегодня вечером, сэр? - спросил Габриэль голосом, скрипучим словно ржавым напильником точил тупой топор. - Они могут прийти сюда и через неделю.
- Нет при нынешнем настрое людей, - уверенно сказал де Вулф. - Сейчас сплетники из Дома Капитула разнесли эту новость среди своих друзей-священников. Если кто-то из охотников за сокровищами в Эксетере услышит об этом, он будет здесь прежде чем любая другая вороватая свинья сможет его опередить - а это значит, что сегодня вечером!
Они снова устроились ждать, дрожа под плащами и куртками. Гвин носил полосатую шерстяную шапку на непослушных рыжих волосах и мешок, обернутый вокруг плеч, в то время как коронер носил старый гамбезон под плащом из волчьей шкуры. Гамбезон был наследием его боевых дней, стеганое пальто из мягкой шерсти, которое носили под кольчугой, чтобы смягчать удары копья или меча.
Собор Святого Варфоломея находился в беднейшем районе города, в северо-западном углу под названием Бретань, названном в честь выживших британцев, которые века назад были загнаны в район трущоб вторгшимися саксами. Погост был единственным открытым пространством в лабиринте грязных улочек и переулков, вдоль которых стояли убогие хижины и лачуги, кишащие крысами, свиньями и козами. На самом деле это было, очевидно, наименее вероятное место в Эксетере, где богатый сакс стал бы спрятать своё сокровище от следующей волны захватчиков, но де Вулф чувствовал, что соблазн золота и серебра перевесит эту логическую оценку.
Прошёл час, и, когда конечности сжались и замерзли, Джон начал сомневаться, не были ли его рассуждения слишком оптимистичными. Гвин дул на пальцы, чтобы снова почувствовать их, а зубы сержанта громко стучали.
Коронер начал подумывать о провале их попытки поймать искателей сокровищ, когда услышал скрип старых ворот, которые вели на кладбище с переулка. Призвав Гвина и Габриэля молчать, он уставился в темноту под дубом, закрывающим ворота, ожидая, пока кто-нибудь выйдет на тропинку, куда падал лунный свет.
Подобно движущимся теням, на свет скользнули три чёрные фигуры, одна из которых была ростом с Томаса, а другие высокие, хотя и меньше Джона и Гвина. Крошечная полоска желтого света показала, что у меньшего рожковый фонарь, плохо подогнанная дверца которого не могла скрыть проблески. Множество менее жестоких людей, чем троица старых солдат, могли бы сбежать при виде этих безмолвных чёрных фигур, плывущих через заброшенное кладбище.
Де Вулф сдерживал своих товарищей и надеялся, что затаившиеся солдаты подчинятся приказам своего сержанта не двигаться, пока им не прикажут. Три призрачных фигуры бесшумно двинулись к центру заросшего участка, где основание сломанного креста было наполовину скрыто сорняками.
Внезапно дверца фонаря открылась и тусклый луч света упал на старые камни. Раздался тихий скребущий звук, это лопаты соскребали траву и мох вокруг креста. Это был сигнал к действию, де Вулф хлопнул Габриэля по плечу и они вскочили.
- Вперёд, солдаты! Берите этих парней! - прорычал сержант.
Когда они подбежали к центру кладбища, из кустов выскочили еще четыре фигуры и набросились на поражённых копателей. Те попытались броситься к воротам, но были встречены крепкими мускулами и повалены на землю под резкие ругательства. Гвин схватил и поднял фонарь, а солдаты прижимали грабителей к земле.
- Кто, чёрт возьми, эти негодяи? - взревел он, сильно ударив по рёбрам того, кто яростно извивался.
Коронер парил над ними, как какой-то чёрный ястреб, а Габриэль стягивал с их лиц капюшоны. Джон не узнал никого из них, но заметил, что, судя по лицам и одежде, они не выглядели обычными грабителями.
- Этого я этого знаю, сержант!» - удивлённо воскликнул один из солдат. - Он священник из церкви Святого Лаврентия.
Джон почувствовал прилив удовлетворения, что его теория о вороватом священнике подтвердилась. Если солдат был прав, это был настоятель церкви Святого Лаврентия в восточной части Главной улицы.
В этот момент человек, о котором пошла речь, не мог подтвердить или опровергнуть свою личность, поскольку Гвин сильно прижимал его к земле, поставив ему на шею большую ногу. Когда его отпустили, он начал задыхаться и булькать, затем разразился серией зловещих ругательств и угроз, неподходящих церковному человеку, пока коронер не зарычал на него.
- Как тебя зовут, негодяй?
- Я Ранульф де Фужер, рукоположенный священник этой епархии, чёрт вас побери! - завопил мужчина. - Сейчас же отпустите меня и моих кузенов, или епископ узнает об этом!
Гвин захохотал.
- Он услышит об этом прямо сейчас! Возможно, он тоже будет присутствовать на твоей казни.
Де Вулфа больше интересовало то, что сказал Ранульф.
- Твои кузены, а? Они оба тоже священники?
Двое других всё ещё дёргались в тисках солдат, и Джон увидел в тусклом свете, что у одного была выбрита тонзура. Оба были крупными мужчинами и обладали одинаково большим словарным запасом нецензурной лексики.
По знаку де Вулфа Габриэль и Гвин подняли викария Святого Лаврентия на ноги, но крепко держали его за руки, пока он бормотал ответ на вопрос Джона.
- Они, безусловно, принадлежат к низшим чинам Святой Церкви и, как и я, претендуют на благо духовенства! Мы требуем немедленного освобождения; у вас нет над нами юрисдикции.
Ранульф был узколицым парнем, полным хвастовства и самодовольства.
- Мы здесь находимся на освященной земле, в церковной собственности. Вы вторгаетесь!
Теперь настала очередь коронера смеяться.
- Чёртов дурак! Просто прими, что тебя поймали! Мы с радостью передадим вас епископу. На территории собора всё ещё достаточно прокторов, чтобы держать вас взаперти, особенно когда вы убили одного из них!
При этом один из кузенов взвыл.
- Это был не я, это был Саймон… хотя, по его словам, проктор упал с лестницы.
- Другой задержанный снова дёрнулся, на этот раз пытаясь добраться до своего родственника.
- Заткнись, лживый ублюдок! Меня там даже не было. Это тебя Ранульф послал обыскивать книги!
Между тремя злодеями вспыхнул целый шквал взаимных обвинений и оскорблений, пока солдаты не связали их наручниками и не заставили замолкнуть. Замёрзшему до костей Де Вулфу надоело слушать ссорившихся священнослужителей и он приказал Габриэлю доставить задержанных в Ружмон и поместил их в камеры.
- Ночь в этой адской дыре под замком охладит их пыл! - прорычал он. - Затем утром шериф может вести переговоры с епископом или архидьяконом о том, что с ними делать. Они не обрадуются кучке клерикалов-ренегатов, убивших одного из их прокторов!
***
На следующий день после обеда Джон зашёл к своему другу Джону де Алансону, чтобы узнать, что решили епископальные власти. Как он и ожидал, Церковь сомкнула ряды и не позволила светским властям разбираться с обвинениями в убийстве и двух нападениях, а также в краже Чёрной книги и незаконных раскопках кургана в Клист-Сент-Мэри.
За чашкой вина в доме архидьякона жилистый священнослужитель рассказал коронеру о сегодняшней встрече епископа Генри Маршала с шерифом, на которой он присутствовал.
- К счастью, его светлость присутствовал сегодня в Эксетере, большую часть времени он уезжает, занимаясь своими различными политическими интересами, - сказал де Алансон с оттенком сарказма.
Было хорошо известно, что епископ был одним из сторонников принца Джона в его длительной кампании по свержению своего брата Ричарда с престола. Генрих Маршал опасно приблизился к обвинению в государственной измене из-за неудавшегося восстания принца, когда Львиное Сердце было заключён в германской тюрьме.
Однако сегодняшняя проблема не была запятнана политикой, и епископ, не колеблясь, потребовал от шерифа передать ему трёх клерикальных преступников для судебного разбирательства на консисторном суде вместо обычного механизма уголовного права.
- Так что их точно не повесят, - сказал де Алансон. - Но у нас, несомненно, им тоже не поздоровится, ведь убитый был один из наших постриженных слуг - и, конечно же, они также напали на священника, вашего секретаря Томаса. Кажется, моего бедного племянника постоянно преследуют какие-то проблемы!
- Он проводит большую часть своего времени, пытаясь разобраться в этой проклятой книге, которая отчасти лежит в основе этой проблемы, - заметил де Вулф. - Кстати, что с ней случилось?
- Книгу нашли в доме Ранульфа во время обыска сегодня утром, - ответил архидьякон. - Это доказывает, что это они ограбили бедного Томаса. Книга вернулась в архив, Джордан ле Брент, который, кажется, напуган ею, запер её от всех.
- Интересно, что с ней будет?
- Каноник Джордан намерен как можно скорее отправить её в Вестминстер. Похоже, епископ решил, что Хьюберт Уолтер должен увидеть её первым, поскольку он проводит там больше времени, управляя страной, чем занимаясь Божьми делами в Кентербери.
В голосе де Алансона снова прозвучала саркастическая нотка.
Де Вулф выпил еще немного превосходного вина архидьякона, прежде чем задуматься об арестованных им людях.
- Представляется странным, что рукоположенный священник и двое из более низких священников начали кампанию насилия и грабежа, - заметил он.
- Как сказано в послании Павла Тимофею, «любовь к деньгам - корень всех зол», - грустно ответил архидьякон. - Наше призвание не отличается от любого другого ремесла или профессии, Джон. У нас есть все типы мужчин, некоторые - святые, другие - вовлечены в эту роль, потому что они были сиротами и попали на попечение Церкви в младенчестве, а не были призваны Богом.
- Они признали свою вину? - спросил следователь.
Де Алансон пожал плечами.
Комментариев нет:
Отправить комментарий