Глава 7
Игра на флейте
Утром, на следующий день, в предрассветный час Акитада сидел, сгорбившись, над столом, читая документы из провинциального архива. Время от времени его взгляд падал на листок бумаги с какими-то каракулями и он бормотал себе под нос.
В дверях показался Хамайя: «Вы хотели что-нибудь, Ваше Превосходительство?»
«Нет нет! Просто... Вы не могли бы взглянуть снаружи, нет ли там кого-нибудь из моих лейтенантов».
Хамайя исчез. Акитада вздрогнул, сделал глоток из своей чашки и сосредоточился. Чай был уже холодным, что не удивительно для такого холодного места. Если бы только он мог справиться с проблемой в своём животе, тогда у него было бы больше энергии, идей и решений. Боги знали, как он нуждался в них. Но ни Тора, ни Хитомаро не сочли нужным доложить ему прошлой ночью, как он им наказал. Он ждал в течение нескольких часов. Когда же, наконец, ушёл в спальню, которую делил с женой, она уже крепко спала. Не желая беспокоить её, он провёл ночь в своем кабинете, почти не смыкая глаз, промёрз до костей от ледяных сквозняков, гулявших по комнате.
Затем, уже утром, он нашёл на столе таинственную бумажку с неразборчивой записью. В бумажку были завёрнуты какие-то комки цвета грязи и высушенной травы, напоминающие кроличий навоз.
Открылась дверь, Хамайя объявил: «Лейтенант Тора …»
«Простите, господин», - пробормотал Тора, пробираясь крадучись мимо чиновника и садясь на мат напротив Акитады. Он выглядел нехарактерно мрачным, а голос звучал виновато: «Вы спали, когда я вернулся, поэтому я ждал в конюшне. Я думаю, я задремал. А этот дурак охранник не поднял меня, когда вы проснулись».
Акитада ничего не сказал, но неодобрительно посмотрел на солому, зацепившуюся за волосы и одежду его лейтенанта. Тора поерзал, обнаружил солому, и ещё раз пробормотал извинения, добавив: «Я надеюсь, что лекарство доктора Ойоши помогло, господин». Его глаза остановились на бумаге.
«Доктор Ойоши?» - Тяжелые брови Акитады поднялись. «Эти неразборчивые каракулями о каком-то лекарстве, отправленном мне? - Спросил он с сарказмом. - Из того, что я мог прочитать, я подумал, что кто-то решил написать стихи во славу запоров».
«О!». - Тора покраснел. Он потянулся к записке. «Наверное я перепутал некоторые символы. У меня была ужасная ночь».
Боли в животе не давали Акитаде возможности думать о проблемах Торы. Он щёлкнул пальцами: «Ну, хорошо. Что сказал врач про лекарство?»
«Ой. Можете ли вы себе представить, он сразу узнал меня в тех обносках, в которых я был, и знал всё про ваши проблемы с животом? Он, должно быть, имеет глаза дракона!»
«Лекарство! - Проревел Акитада. - Что мне делать с этими комочками?»
Тора выглядел виноватым: «Вы должны размешать один в горячем вине и принимать три раза в день».
«Хамайя!» Чиновник просунул голову в дверь: «Ваше Превосходительство»?
«Немного горячего вина. Быстро!»
«Ну, как я уже говорил ...» - Тора попытался продолжить свой доклад.
«Подожди!» - сказал Акитада свирепо, и Тора опустился в мрачном молчании.
Когда принесли вино и Акитада принял первую дозу, он вздохнул и более мирно заметил: «Это хорошо, что ты сходил в доктору и взял лекарство. Я сожалею, что набросился на тебя. Что за проблемы у вас были?»
Тора отвёл взгляд: «Э-э ... я не совсем ... то есть, врач узнал меня в Золотой Карпе и спросил о вашем, э-э ... и дал мне пилюли. Я предложил заплатить ему, но он не взял, сказал, что расплатитесь, если они сработают. То есть, он навещал пациента в гостинице. Госпожа Сато хотела избавиться от больного постояльца, но доктор запретил. Она очень разозлилась. Сказала, что больные гости отпугивают гостей, тем более, что у него не было денег. Когда доктор ушёл, я побежал за ним, чтобы заплатить за лекарства бедняги. Вот тогда …»
Акитада поднял руку: «Погоди! Если ты был в Золотом Карпе, можете начать свой доклад с начала. Что ты узнали на рынке?»
Тора смутился. «Немного. Нашёлся один парень, который, возможно, менял деньги для Такаги или кого-то вроде него, но он не был уверен, что именно в этот день. Двое мужчин запомнили выступление Окано в винном погребке». - Он глубоко вздохнул. – Нет особого смысла проверять этих людей. Я и без того знаю, что они не делали этого».
«Почему ты в этом так уверен?» - Спросил поражённый Акитада.
Тора сглотнул. «Я ... горничная, и я … э-э, вчера вечером. Я думал, что это был хороший способ, чтобы всё разузнать. Боги, я не должен был связываться с ней. Это сделала она, господин! Она убила старика. Бьюсь об заклад, что эта сука регулярно режет мужские глотки. Начните копать под неё на кухне и, бог знает, что вы найдёте. Она заманивает мужиков в постель, а потом ...»
«Тора!»
Тора остановился и посмотрел на него мутным взглядом.
«Она что, призналась в убийстве?»
«Нет, такого она не говорила. Но я знаю. Я сложил одно к одному, как делаете вы, и так всё выходит! - Тора загнул палец и продолжил. - Первое, она ненавидит свою хозяйку, но не потому, что та заставляет её много работать, или мало ей платит. О нет! Она ненавидит её, потому что на ней женился старый Сато, который в ней души не чаял».
«Два, Кийя – так зовут горничную, заботилась о Сато. Ну, вы знаете, что я имею в виду». Тора сердито загнул второй палец.
«Ты уверен?»
«О, да, - с горечью сказал Тора. - Она одна из тех женщин, которым всё мало. Я думаю, что она надеялась, что старый чудак сделает для неё всё».
«Хм. Почему ты так расстроен?»
Тора посмотрел на Акитаду: «Это отвратительно, как-будто я спал с прокаженной».
«Ты думаешь, что она убила своего хозяина? Зачем?»
«Она ненавидела его. Если бы вы слышали её. Она согласилась «заботиться» о нём после женитьбы, потому что жена этим не занималась, но всё равно это была жена, которой он давал деньги, и относился к жене как к какой-то богине. Ну, и в один прекрасный день, в то время как жена гостила у родителей, ей надоело, и она отомстила и забрала его золото. Бьюсь об заклад, Кийя считала, что эти деньги ей положены за оказанные услуги. Она сделала это во второй половине дня, в то время как три постояльца были на рынке. Никто не видел и не слышал старого Сато после полудня. И помните, она использовала собственный кухонный нож. Такаги видел его на кухне утром, а вечером, когда они вернулись с рынка, он ушёл, а она резала редьку небольшим ножом. Итак, вы видите? У неё был мотив и возможность».
Акитада кивнул: «Это очень хорошие моменты».
Несколько успокоившись, Тора заключил: «Есть ещё одно, что подтверждает это. После того, как эти три дурака пошли спать, она выскользнула на кухню и положила окровавленный нож в узел Такаги. Кто ещё мог бы сделать это?»
«Хм. – Акитада задумался, потянул себя за мочку уха и поджав губы. - Мне кажется, ты должен рассказать, что она на самом деле говорила»
«То, что я только что сказал вам. Как она заботилась о нём все эти годы, чего не делала жена, и как жена получала всё, чего хотела, а ей ничего не доставалось».
«Но это вряд ли можно назвать признанием в убийстве, не так ли?»
Тора выглядел смущенным. «Но ... вы должны услышать это сами, господин. Она была полна ненависти. Это должна быть она. - Он вздрогнул. - Я спал с убийцей».
«Ну, пусть это будет уроком для тебя не спать с каждой встречной девушкой. Ты выдвинул интересное обвинение против этой горничной, но на данный момент мы не имеем достаточно доказательств, чтобы арестовать её. Где Хитомаро?»
«Он ещё не пришёл? Это не похоже на Хито. Я пойду искать его».
«Нет. - Акитада раздражённо откинул документы в сторону. - Мы не имеем времени. В то время пока ты и Хитомаро отсутствовали, я проверял записи. У нас есть ещё большая проблема, чем это убийство. Три поколения Уэсуги правили этой провинцией в качестве личного домена. В течение этого времени они сопротивлялись всем усилиям со стороны правительства по приведению законодательства провинции Эчиго в соответствие с кодексами годов Тайхо и Ёро. Неудивительно, что судья Хитоматсу так старается ублажить владетелей Такаты. Неудивительно, что троих хотят сделать козлами отпущения. Я думаю, что ошибка правосудия будет повесткой дня. И не удивительно, все они желают избавиться от меня».
«Пусть только попробуют!» - Воинственно воскликнул Тора.
Акитада внимательно на него посмотрел. «Подумай, Тора. У нас нет реальной власти. Мы даже не имеем военной охраны и здесь нет полиции. Пять раз императорское правительство направляло сюда обученных полицейских из столицы с инструкциями по созданию регионального подразделения. Уэсуги каждый раз отсылали их обратно, утверждая, что верховный правитель и судья – это всё, что нужно. В результате, местные жители подчиняются приказам Такаты и игнорируют нас».
«Почему не возражали другие губернаторы?»
«Очевидно, они были подкуплены или, опасаясь за свою жизнь, молча соглашались с существующим положением».
Тора задумался о другом. Он нахмурился: «С Хитомаро должно быть что-то случилось».
«Хитомаро может справиться сам. - Акитада потянулся за скрученным в рулон документом и позвал – Хамайя!».
Когда чиновник вошёл, Акитада вручил ему документы: «Вот, взгляните на них. Они были подделаны. Имена стёрты и целый раздел исчез. Дело касается старшего брата покойного лорда. Я хочу знать, что произошло».
Клерк получил рулон, тщательно изучил соответствующие разделы, и кивнул: «Да, Ваше Превосходительство правы. Это, конечно, было до того, как я стал тут работать, но я думаю, что был семейный скандал. Изменение документов вполне законно. Отец обладает правом отца убрать из официальных семейный записей имя отвергнутого сына из-за серьёзных преступлений против семьи».
Акитада рассердился: «Но не в документах в моей администрации. Что случилось?»
«Я знаю очень мало, господин. Это семейная трагедия. Очень жестокая. Я считаю, что было двойное убийство. Одна из наложниц и её ребенок были убиты. Я не знаю, что потом произошло с сыном».
«Хм. Посмотрите, что вы можете узнать ".
Чиновник поклонился и вышел.
Акитада снова начал теребить мочку уха: «Если они скрыли преступления, то мы сможем получить определённые полномочия. Думаю, мне следует назначить другого начальника полиции в столице, чтобы к весне следующего года она начала работать».
«Это здорово поможет, - хмыкнул Тора. - Эти ленивые, невежественные надзиратели с этим ублюдком Чобеем ни на что не способны».
«Про Чобея уже можете не беспокоиться, - раздался голос из дверного проёма. – Я нашёл ему замену». С распухшим, в синяках лицом с улыбкой в кабинет вошёл Хитомаро.
«Боги! Что с тобой случилось?» - Выдохнул Тора.
Хитомаро осторожно разместился на полу: «Бандиты Сунады расставили на меня ловушку. Я только вернулся. И я не смог встретиться ночью с Генбой».
Акитада сел: «Сунады? Купца? Я встречался с ним в Такате».
Хитомаро рассказал ему о том, что произошло.
Акитада слушал хмуро. «Ужасная новость, - прокомментировал он. - Я надеялся использовать его, чтобы заручиться поддержкой местных купцов, но ситуация, что ты описал, не располагает к этому. Я не стану мириться с бандитами».
«Мы втроём легко можем решить эту проблему и дадим торговцу хороший урок», - сказал Тора.
«Нет. Открытая конфронтация подтолкнём Сунаду в лагерь Уэсуги, а до сих пор, если я не ошибаюсь, Уэсуги неохотно имел с ним дело. Ты достаточно оправился, чтобы работать, Хитомаро?»
«Всё в порядке, господин. Синяки скоро сойдут. А как вы?»
«Думаю, что намного лучше. Это лекарство, вроде бы, работает. Хорошая вещь. Завтра я должен присутствовать на похоронах старого лорда. И, так как город будет полон людей, я планирую заслушать дело об убийстве хозяина гостиницы на следующий день после этого».
Хитомаро сказал: «Нам надо немедленно приступить к заменам. Тора может заняться стражниками и надзирателями, проверить, как они выполняют свои обязанности. Я полагаю, мы должны будет какое-то время использовать Чобея, господин?»
«Да, боюсь, что так. А кто, по твоему, может его заменить?»
«Один из изгоев, господин. Его зовут Каору. Он работал лесником или дровосеком, но он спас мне жизнь, когда головорезы Сунады напали на меня. Их было двенадцать, из них …».
«Двенадцать против одного безоружного человека? - Воскликнул Тора. - Грязные трусы!»
«Да. Они были вооружены дубинками и меня довольно быстро вывели из строя. Я сомневаюсь, что я был бы сейчас здесь, если бы не вмешался Каору, первоклассно стреляющий из лука, и его собака».
«Я с нетерпением жду встречи с ним», - сказал Акитада, подавляя некоторые сомнения.
«Но сначала давайте послушаем, что ты узнал. Что можешь сказать о трёх задержанных?»
«Я нашёл несколько свидетелей, которые клянутся, что Умэхара и Окано делали именно то, что они и говорили, но никто, кроме одного недоумка, не помнит Такаги».
«Это достаточно хорошо. Надо упорядочить, что они свидетельствуют. Что смог узнать Генба?»
«Местные жители не доверяют Уэсуги, но они волнуются за то, какие условия будут для их торговли и хозяйства. Сильно беспокоятся по поводу того, что Уэсуги рекрутировал молодёжь служить на границе, и некоторые думают, что за то, чтобы отпустить их сыновей, вымогают деньги. Это, кажется, всё».
«Это может быть полезно. Я спрошу Хамайю об этом. Узнал ли ты что-нибудь об изгоях?»
Хитомаро улыбнулся: «Да, господин. После разговора с Генбой мне удалось посетить поселение изгоев. Они привели ямабуси, он обработал мои раны и царапины. Я провел там ночь».
Акитада хлопнул в ладоши: «Отлично сработано! Мне говорили, что они, как правило, никого не подпускают к себе».
«Их женщины известны своей красотой и мастерством в постели, поэтому, в первую очередь, я пошёл в весёлый квартал. – Хитомаро покраснел. - Официантка в винном погребке оказалась хинин и пригласила меня домой на обед».
Тора рассмеялся: «Надо же! Хито только зашёл в квартал развлечений и тут же получил приглашение на бесплатный обед».
Хитомаро нахмурился. «Это был самый простой способ, чтобы узнать этих людей, - защищаясь, сказал он. - И я, в первую очередь, направился в дом свиданий. Там обслуживали частных клиентов».
«Пожалуйста, без этих подробностей! -у Акитады не было желания углубляться в эту тему. - Что ты узнал про изгоев? Кому они подчиняются?»
Хитомаро вздохнул с облегчением. «Никому. Они очень бедны, господин. Они выращивают овощи на своих участках и обычно выполняют самую грязную работу в городе. Но некоторые из женщин продают свое тело и приносят хорошие прибыли домой своим семьям. Мне показалось, что у них сплоченная община. Единственно, кого они слушаются - это ямабуси. Я это понял, когда меня лечил мастер ямабуси».
Акитада сел: «В самом деле? Мастер? Старик с очень длинной белой бородой и длинными волосами?»
«Вы встречались с ним, господин? Очень впечатляюще. Удивительно, откуда среди этих горцев взялись образованные священники. Он, а также все, кого я там встретил, говорили очень грамотно, господин. И Каору тоже».
Акитада поднял брови: «Лесоруб правильно говорил? Ты удивил меня. И ямабуси говорил, не так ли? Что он конкретно сказал?».
«Он думал, что я из беглецов, которые ищут убежища. Кажется, он помогает всем изгнанникам, которые не в ладах с законом. Это может объяснить ненависть Уэсуги к ним. У них там скрывался какой-то дезертир, он напал на их женщину, ему выбили зубы и сломали руку. Они не хотели его, но ямабуси защищает его».
Брови Акитада сдвинулись к переносице. «В этом богом забытом крае дело зашло слишком далеко. Я должен не только обеспечить соблюдение закона, но и раскрыть заговор преступников, действующих прямо под нашим носом». – Произнёс он упавшим голосом.
«Всё хуже и хуже! - Пробормотал он. - Уэсуги управляет, торговцев обдирают бандиты, а изгои скрывают всех остальных преступников. Где же мы оказались ?»
«За бортом», - язвительно заметил Тора, открывая окно и вглядываясь в небо. В комнату ворвался морозный воздух.
«Закрой окно, - резко сказал Акитада, - и подумай!»
«Реальность не бывает такой безнадёжной, как кажется, господин, - сказал Хитомаро. - Я думаю, что изгои борются с Уэсуги по-своему. И я увидел в них очень достойных людей. Они не только позаботились обо мне, но они также ухаживали за сумасшедшей. Жуткое существо. Это бабушка Каору и предсказательница. Она смотрела на меня и болтала о крови и убийстве».
Акитада неохотно сказал: «Ну, в любом случае, мы в долгу перед ними за помощь тебе»
«И ни один из мелких торговцев не хочет иметь ничего общего с Сунадой».
Акитада вздохнул: «Да, это тоже хорошо. Я должен быть терпеливым».
«Так что с Каору, господин?» - Спросил Хитомаро.
«Когда он придёт, приведи его ко мне. По крайней мере, он, вероятно, не будет работать на Уэсуги. Если он умный и не станет помогать нашим заключенным бежать, ты сможешь научить ему и назначить на место негодяя Чобея. Теперь вам обоим лучше заняться подготовкой к нашему первому судебному заседанию».
«Господин? - Хитомаро избегал смотреть в глаза Акитаде. - Могу ли я сегодня отлучиться на несколько часов? Это, э-э, касается изгоев».
Акитада открыл рот, чтобы спросить детали, но, подумав, просто кивнул. Его лейтенанты вышли.
Как только они ушли, появился Семей. Он тревожно посмотрел на Акитаду и спросил: «Как насчёт того, чтобы выпить чашечку травяного чая, господин? Я знаю, вам не нравится вкус, но я добавил немного мёда».
«Нет необходимости, Семей. Я чувствую себя гораздо лучше, но если вы свободны, то у меня для вас есть работа».
В течение следующего часа они подготовили объявления, чтобы вывесить их по городу, и поручили клеркам переписать их в нужном количестве. Акитада также подготовил список свидетелей и написал протокол слушания. Когда всё было сделано, Семей занялся организационными вопросами.
В полдень один из младших клерков принес Акитаде миску риса и немного маринованных овощей. Он с аппетитом поел и с вином принял ещё одну дозу лекарства Ойоши. Впервые за эти дни его желудок испытал чувство приятной полноты, и вообще в его тело проникло ощущение благополучия.
Поев, он просто сидел тихо, наслаждаясь тем, что живот его больше не беспокоит. Он обнаружил, что с нетерпением ждёт обострения ситуации. Теперь, когда он начал принимать меры, к нему вернулась уверенность, что ему удастся установить контроль над провинцией. Слушание по делу об убийстве Сато станет первым шагом. Он покажет местным жителям, как должно осуществляться правосудие. А власть Уэсуги была немногим больше, чем глупым позерством хозяина пограничья. Только расстояние от столицы и продажность последних губернаторов удерживали его у власти. Но сейчас его хорошие времена закончились.
В этом состоянии воодушевления его застал судья Хитоматсу, о прибытии которого доложил Хамайя. Судья вошёл, сухо поклонился и занял предложенное Акитадой место.
«Рад вашему визиту, - сказал Акитада с улыбкой. – Давно хотел встретиться с вами официально, Хитоматсу. Как вы, возможно, слышали, я сам занимался юридической практикой. Могу ли я спросить, когда вы учились в университете?»
Хитоматсу, у которого был сердитый вид, сглотнул. «Ах, Ваше Превосходительство, с тех пор прошло уже много лет. Не думаю, чтобы мы там встречались» - сдержанно сказал он.
«Да, пожалуй, не встречались. Вы ещё помните имена профессоров права, которые вас учили?»
Хитоматсу безнадёжно махнул рукой: «Имена. Какие имена? Но я никогда не забуду их учения. Их мудрость со мной осталась на всю жизнь».
«Ах, не сомневаюсь, что вы учились у профессора Огаты».
Хитоматсу колебался лишь мгновение, а потом сказал: «Конечно. Замечательный правовед!».
Убедившись, что Хитоматсу не посещал императорский университет, в который никогда не преподавал никто по имени Огата, Акитада расслабился: «Эта провинция кажется отсталой во многих отношениях. Нет сомнения, что здесь творятся многие беззакония, и вы очень заняты».
Хитоматсу слегка усмехнулся: «О да. Я очень занят. Я отрабатываю своё жалование по несколько раз».
Акитада кивнул и задумался: «Я боялся этого. Но, с другой стороны, в некоторых случаях я могу вам помочь».
Слишком поздно Хитоматсу увидел ловушку: «О, я вполне справляюсь со своими обязанностями, Ваше Превосходительство. Как раз этот вопрос я хотел обсудить».
Акитада изобразил изумление: «Простите меня. Я понял вашу цель. Я думал, что это всего лишь визит вежливости».
«Да, да. Это и хорошо, что он привлёк моё внимание, как раз сегодня, так как Ваше Превосходительство поинтересовался одним незначительным случаем в судебной практике», - сказал покрасневший Хиоматсу.
«Не представляю, что вы имеете в виду».
«А убийство местного хозяина гостиницы?»
Акитада усмехнулся: «Я вижу, вы шутите. Незначительный случай! Очень забавно. Ну, на самом деле, я интересовался. Сложный случай. Мне нравится разбираться в сложных случаях»
«Прошу прощения, Ваше Превосходительство, но вас должно быть дезинформировали. В этом деле всё очень просто и ясно. Виновные в тюрьме. Они признались. Всё, что осталось для меня – это вынести приговор».- Бушевал Хитоматсу.
«Ах, Хитоматсу, я думаю, что, возможно, вы поспешили с выводами по этому делу. Хорошо, что я проверил. Понимаете. в начале своего пребывания здесь я не могу допустить нарушений в системе правосудия. Как это будет выглядеть? Народ должен быть уверен, что его права защищает закон и доверять своему новому губернатору».
Хитоматсу заметно рассердился: «Судебная ошибка? Я не вижу, как вы могли установить это. Признания, Ваше Превосходительство! Мы получили признания. Действительно, я не понимаю, к чему вся эта суета. Будет гораздо лучше, если вы просто дадите закону идти своим курсом».
«Лучше для кого, Хитоматсу?»
«По-моему, для всех. Справедливость должна восторжествовать. Пострадавший требует. Вдова требует. Народ этой провинции требуют справедливости».
«А что обвиняемые? Вы арестовали трёх человек. С ними поступили справедливо? Нет, нет, Хитоматсу. В этом случае из-за нарушения процесса. Только двое задержанных признались и то, после самых жестоких побоев. Я видел, что с ними сделали. Думаю, вы знакомы с правилами, которые касаются пыток заключенных?»
Хитоматсу выразил удивление: «Если превысили свои полномочия, я, конечно, их накажу».
Он помолчал: «Но это не имеет никакого значения, обвиняемые повторят свои признания при мне. Совершенно очевидно».
«Возможно, Окано и Умэхара признаются. Они робкие, как мыши. Но Такаги не признался и не признается. Таким образом, вы не можете выносить приговор. К тому же надо проверить их показания».
«Проверить что? - Вскрикнул Хитоматсу. - Они признались. У них нашли золото и нож. И Такаги признается. Вы же не ждёте, чтобы каждый преступник так сразу признался?»
«Закон гласит, что вы должны иметь признания, чтобы объявить подозреваемых виновными».
«Поверьте мне, Такаги признается».
«Да, я полагаю, вы найдёте способ. Но это ваш путь, но не мой. И я буду расследовать это дело сам», - сухо сказал Акитада.
Лицо Хитоматсу стало фиолетовым: «Как? Вы не можете этого делать. Такого никогда не было. Это ... это не законно ».
«Боюсь, Хитоматсу, что я знаю о законах больше, чем вы. В будущем можете ограничить себя рассмотрением действительно мелких дел, а стенограммы всех ваших заключений представляйте мне перед судом».
Хитоматсу вскочил: «Это оскорбительно. Я подчиняюсь верховному правителю».
Акитада посмотрел на него и печально покачал головой. «Верховный правитель умер, или вы об этом не слышали? И у меня нет намерения ходатайствовать о назначении другого, пока я не буду уверен, что эта провинция лояльна к его императорскому величеству. Так что, боюсь, вам придётся иметь дело со мной».
Хитоматсу, казалось, сейчас задохнётся, он глубоко вздохнул, поклонился и ушёл.
Акитада улыбнулся и встал. Он потянулся и подошел к небольшому резному сундучку. Порывшись в нём, он вытащил свёрнутый конус парчи, записную книжку и положил их на стол. Сняв шёлковый шнур, которым была завязана парча, он любовно взял простую бамбуковую флейту и повертел её в руке. Он не играл с тех пор, как выехал из столицы. Почему-то ни жену, ни кого-либо ещё в его доме флейта не интересовала. Жалко.
После встречи с Хитоматсу он почувствовал себя действительно необычно хорошо. Люди быстро понимают своё место, когда сталкиваются с твёрдой властью. Теперешние неприятности скоро уйдут в прошлое.
Он поднёс флейту к губам и слегка подул.
Ах! Какой полный звук! Его сердце радостно забилось. Он открыл записную книжку и просмотрел страницу. Возможно, он начнется с перехода «цикад в сосновых деревьях».
Когда он был на полпути первой части, дверь распахнулась, в неё ворвался Хамайя, за плечами которого были два его помощника, озиравшихся широко раскрытыми глазами. Акитада опустил флейту. Выражение их лиц сменилось от шока до смущения.
«Да?»
Хамайя повернулся к двум клеркам и жестом отослал их. «Простите за вторжение, господин, но звук был настолько неожиданным, что мы думали, ... мы боялись ... пожалуйста, простите, что помешали», обратился он с поклоном к Акитаде.
«Я только играл на флейте, - объяснил Акитада, подняв её. - Песня называется «цикады под соснами». Если вы внимательно вслушаетесь, то отличите звук цикад от крика». Он поднял флейту и произвел серию пронзительных звуков
«На самом деле, господин, - пробормотал Хамайя, - это что-то вроде звука, который, как ... Я должен вернуться к работе». Поклонившись ещё раз, он отступил и тихо закрыл дверь.
Акитада посмотрел ему вслед. Любопытный. Такое впечатление, что они тут раньше никогда не слышали музыку на флейте. Он покачал головой. Какая же тут глухая провинция! Ну, ничего, они скоро научатся ценить его. Он вернулся к своим упражнениям.
В личных покоях Тамако пила чай с Семеем. Он сообщил, что её муж, кажется, выздоровел, потому что она беспокоилась, почему он не пришёл в постель ночью. Теперь они услышали звук флейты и посмотрели друг на друга. Тамако улыбнулась.
«О, я так рада, что ему лучше. Это от того лекарства, что вы дали ему?»
Семей нахмурился: «Нет! Он не принял ни одной из моих настоек. Он может быть очень упрямым. Глупости даже Будда не может противостоять».
Во дворе Тора и Хитомаро на дорожке от казарм стражников остановились и посмотрели друг на друга.
«Он начал снова, - с ужасом сказал Тора. - Это дьявольский инструмент. Люди скажут, что он сумасшедший. Как будто у нас не было достаточно неприятностей. Я бы хотел, чтобы он оставил проклятую вещь в столице».
Хитомаро, который был в необычайно хорошем настроении, засмеялся: «Не жалуйся, брат. Это означает, что он чувствует себя лучше». Он посмотрел на солнце.
«Я должен идти, но я вернусь к вечернему рису».
Тора посмотрел, как он шагнул за ворота. Что-то было с Хито. Он никогда не видел Хитомаро таким взволнованным. И так озабоченным своей внешностью. Можно было бы поклясться, что он познакомился с девушкой.
Некоторое время спустя, когда Акитада снова завернул флейту и вернулся к своей бумажной работе, его поразил громкий звук колокола перед воротами резиденции. Так должны звонить люди, которые намеревались подать против кого-то жалобу или сообщить о преступлении. Наконец-то! В ожидании он отложил все дела.
Хамайя представил трёх человек. «Господин Осима и его жена, господин, и их дочь, госпожа Сато, - объявил он и, посмотрев на недовольное лицо молодой женщины, добавил: - Госпожа Сато, вдова убитого хозяина гостиницы».
Пожилая пара в аккуратных платьях из хлопка опустилась на колени на коврике и склонила головы. Молодая женщина подняла вуаль, затем последовала их примеру, Только более медленно и грациозно. Акитада старался не смотреть, она была очень красива и носила шёлк, что не подходило вдове простого владельца гостиницы. Но главной его реакцией было разочарование. Нет, это был не новый случай. Тем не менее, по крайней мере, эти люди признавали его власть.
«Вы можете сидеть, - сказал он им, - и сообщить мне о вашем деле».
Родители устроились на коленях и прочистили свои глотки. Они бросили изучающие взгляды на официальном парчовый халат Акитады, на элегантный, покрытый лаком, набор для письма и документы, сложенные на столе, на лежащие на полу толстые, отделанные шёлком, коврики - собственность Акитады, которые уложили по настоянию его жены.
«Не бойтесь, - вежливо сказал Акитада. - "Я рад, что вы пришли и сделаю всё возможное, чтобы помочь вам».
Старик пробормотал: «Это наша дочь, Ваша честь. Она говорит, что смерть её мужа должна быть отомщена, потому что её беспокоит его дух».
Удивленный Акитада спросил: «Призрак убитого является к ней?»
«Призрак моего мужа живёт в нашем дворе, - сказала вдова на удивление твёрдым голосом. - Он везде, во всех тёмных углах. Я живу в страхе, что один из гостей увидит его. А ночью он парит надо мной, когда я лежу на своём мате. Иногда я слышу его капающую кровь. Я не спала с тех пор, как он умер». Она прикрыла рукавом глаза.
«Но, конечно, вы должны вызвать священника».
«Конечно, я уже сделала это. Это ничего не дало».
Акитада нахмурился: «Я не вижу, чем я могу быть полезным».
Подбородок вдовы дёрнулся, а её глаза вспыхнули: «Где я могу найти справедливость, если не в законе? Разве суд не то место, где наши обиды должны быть удовлетворены? Призрак ходить только тогда, когда убийство остаётся безнаказанным».
Акитада подумал, что в её манерах не хватает уважения и смирения, но он только заметил: «Я вас уверяю, госпожа, я лично рассмотрю ваш случай. Послезавтра я председательствую на открытом слушание этого дела. Вас должны были уведомить в ближайшее время».
Её лицо побелело «Слушание? - Воскликнула она. - Что хорошего в нём? Преступники признались и должны быть осуждены».
Старушка испуганно заплакала. Она стремглав приблизилась к столу Акитады и низко поклонилась. «Пожалуйста, простите плохие манеры моей дочери, - пробормотала она. - Это из-за её горя и беспокойства. Мы гуляли по городу и увидели объявления. Мы хотели всего лишь спросить о них, поэтому мы пришли, Ваша светлость».
Акитада открыл рот, но госпожа Сато опередила его. «Нет! - Воскликнула она. - У меня нет больше терпения. Я уже хочу справедливости. А так как я не получаю её, я подаю жалобу».
Акитада закрыл рот. Он посмотрел в глаза вдовы. Она не изменит своего мнения, он читал вызов в ёе лице, которое сказал ему - говорить с ней бесполезно. Он понял, что это было начало хорошо спланированной кампании. «Очень хорошо, - сказал он холодно. – Вы имеете право делать так. Жалобу примет мой клерк. Но вы все трое, так или иначе, обязаны присутствовать на слушании».
Комментариев нет:
Отправить комментарий