Бернард Найт - «Мрачный жнец» Глава 2

ГЛАВА ВТОРАЯ

В которой коронер Джон слушает Евангелие

Через полчаса трое мужчин поднимались на Замковую гору по улице, которая вела от восточного конца главной улицы к Ружмону. Это было местное название замка, построенного Завоевателем из красного камня на самой высокой точке города, в северо-восточном углу старых римских стен.

Коронер и его помощник энергично шагали по короткому разводному мосту через сухой ров, в то время как хромающий писарь плёлся сзади. Достигнув ворот, они свернули налево, к сторожевой башне, где размещалась караулка, а на верху был кабинет коронера. Это было маленькое, неуютное помещение, в которое надо было подниматься по узкой лестнице, но только его де Вулф смог получить от своего шурина – сэра Ричарда де Ревелля, шерифа графства Девон. Было ещё рано, ведь прошло меньше двух часов как рассвело, но, как обычно, Гвин был готов поесть. Хотя Джон и сам никогда не страдал отсутствием аппетита, но его потребности в пище никак не могли сравниться с тем, сколько был готов съесть его здоровенный помощник.

Этим утром по дороге от улицы Южных ворот Гвин, получив у коронера полпенни, купил три пирога с мясом, буханку ячменного хлеба и кусок твёрдого сыра. Теперь он разложил снедь на досках стола коронера, отодвинув несколько пергаментных свитков с протоколами недавних дознаний. Скамья и два стула составляли всю мебель пустой комнаты, с двумя узкими бойницами, открывавшими вид на лежащий внизу город. Дверной проём у лестницы не имел двери и был завешен мешковиной.

К тому времени, когда в комнату вошёл Томас де Пейн, коронер с Гвином усиленно поглощали пироги, запивая их мутным сидром из стоявшего в углу кувшина. Выглядевший печальным писарь отказался от предложенного корнуолльцем пирога и довольствовался кусочком хлеба и половиной глиняной кружки сидра. В то время, как две пары челюстей ритмично чавкали, Томас сидел на стуле, хмуро глядя на шероховатые доски стола, его уста, казалось, вели какой-то беззвучный разговор с самим собой.

Гвин разломил отклоненный писарем пирог пополам и половину отдал хозяину. Через несколько минут последние крошки пирога были съедены и запиты кислым сидром, а затем, после финальной отрыжки, де Вулф вернулся к делу. Он повернул тёмное, недовольное лицо к своему писарю.

– Итак, Томас, объясни мне ещё раз, что ты имели в виду, говоря об этом сообщении – с самого начала.

Очнувшись от задумчивости, бывший священник порылся в коричневой кожаной сумке, в которой держал свои письменные принадлежности, и вынул рваный клочок пергамента. Хотя теперь Джон мог написать собственное имя и прочитать некоторые простые предложения на латыни, но этим и ограничивались его познания, поэтому он ждал объяснений своего секретаря.

– Как я и думал, в записке написана дословная цитата из середины Евангелия от Марка, – тихо сказал Томас.

Де Вулф кивнул, но Гвин был озадачен.

– И что из этого следует – имя убийцы?

Для получения ответа Томас снова порылся в своей сумке и вытащил своё наиболее ценное имущество – рукопись Вульгаты (латинский перевод Священного писания, основанный на трудах Иеронима Стридонского) в кожаном переплёте, подаренный ему отцом, когда он был рукоположен, задолго до его позорного изгнания из церкви. Он с благоговением перелистывал книгу, пока не нашёл нужное место.

– Я оказался прав, память меня не подвела, – воскликнул он с вернувшимся энтузиазмом.

Гвин застонал.

– Ты что собрался нам прочитать чёртову проповедь? – Спросил он.

Де Вулф давно знал об антипатии корнуолльца к церковникам, но даже после двадцати лет близкого знакомства не смог обнаружил причину неприятия Гвином церкви и её обрядов.

Томас проигнорировал замечание и начал читать Евангелие, переводя с латыни.

– И вошёл Иисус в храм и начал выгонять продающих и покупающих, и опрокинул столы менял. – Он закрыл книгу и посмотрел на де Вулфа. – Текст весьма соответствует обстоятельствам, коронер.

– Еврей был ростовщиком, а не менялой. И как это поможет нам поймать убийцу? – Фыркнул Гвин.

Джон был более признателен сообразительности своего секретаря.

– Ростовщик и меняла – это достаточно близкие занятия - и стол был опрокинут. Ты – молодец, Томас.

Депрессия маленького человека немного отступила: ему редко доводилось слышать похвалы из уст своего хозяина, которому всё больше нравилась идея Томаса.

– Что же касается храма, то дом действительно принадлежит к соборным постройкам, – сказал он. – Задней частью он заходит на соборную территорию, поэтому действительно выглядит так, что торговец и ростовщик ведут свои дела в церковном помещении.

Гвин сделал большой глоток и тыльной стороной ладони вытер с усов остатки сидра.

– Это ничего не говорит нам о том, кто это сделал, – возразил он. Де Вульф покачал головой.

– Ты не прав. Это говорит нам о том, что убийца умеет читать и писать, и что он знает Библию. Что наводит на мысль о священнике.

Томас кивнул в знак согласия.

– И, вполне возможно, это старший священнослужитель, ведь некоторые невежественные приходские священники не могут связать двух слов, и знают так же много о Святом писании, как вот этот волосатый монстр. – Он увернулся от тряпки, брошенной в него корнуолльцем.

Де Вулф задумчиво уставился в окно ближайшей бойницы.

– Но зачем он захотел оставить такой знак? И почему ему понадобилось убить старика? И, конечно, это не было ограблением.

– Возможно, он одолжил у еврея много денег, и решил, таким образом, погасить долг, – предложил Томас, – и проценты по кредиту, которые, судя по счётной книге, за год больше пятой части одолженной суммы.

Гвин присвистнул.

– В таком случае ростовщичества, у меня бы тоже возникло желание убить еврея.

Писарь фыркнул.

– Некоторые кредиторы взимают гораздо больше этого, – заметил Томас. – Я слышал о целых шестидесяти пенсов с фунта – и не все ростовщики - евреи.

– Я думал, что только евреи могут быть ростовщиками, – проворчал корнуоллец. – Это всё, чем они могут заниматься, ведь им запрещено заниматься другим ремеслом? И разве церковь не запрещает христианам быть ростовщиками?

Коронер покачал головой.

– Вероятно, самыми крупными ростовщиками в христианском мире являются тамплиеры – правда, в основном, они имеют дело с королями и князьями. Имеются среди них и англичане. В старые времена короля Генри был Уильям Кейд, а сейчас у нас есть Гервас из Саутгемптона.

Томас бормотал что-то себе под нос, и Гвин схватил сзади его за воротник, отрывая от стула.

– Что ты бубнишь, карлик?

Вывернувшись, писарь с негодованием ответил:

– Я снова цитировал Библию – на этот раз Второзаконие.

– И как это поможет нам раскрыть убийство? – Потешался корнуоллец.

– Это показывает, что он не был убит родственником или даже другим евреем – «Только незнакомцу ты отдавай в рост, а брату своему ты не станешь» – так говорит «Ветхий Завет».

– Ну, никто и не предполагает, что его убил родственник, дурак! – Засмеялся Гвин.

Де Вулф нетерпеливо прервал грызню между своими помощниками.

– Ну-ка, вы оба, успокойтесь! Еврея убили ночью, когда городские ворота закрыты, значить тот, кто это сделал, должен быть в городе. И Томас прав. Вполне вероятно, что это дело рук какого-то священника, о чём говорит записка, свидетельствующая о знании им Писания и умении писать.

В качестве вспомогательного средства активизации работы мысли Гвин потянул за кончики свои свисающие усы.

– Поэтому нам нужен писарь, который может оказаться либо просто психом, либо сильно затаил злобу на евреев, либо просто не захотел отдавать одолженные деньги.

– Относительно последних двух типов – мало кто у нас любит евреев-ростовщиков, мало кто с радостью возвращает деньги, – заметил Томас, – Но зачем таким людям оставлять записку?

Коронер пронзительно посмотрел на него.

– Ты знаешь всех священников в Эксетере – среди них есть безумцы, хоть один?

Томас поднял сгорбленное плечо выше, чем обычно.

– Среди них есть несколько странных, но мне трудно предположить, чтобы кто-то из них был убийцей.

Де Вулф поднялся на ноги и оперся кулаками о стол, нависнув над ним, как большой черный орел.

– Сидя здесь, мы точно ничего не сможем обнаружить. Я пойду, расскажу, что случилось этому проклятому шерифу, не то он этого не сможет пережить. Гвин, я хочу, чтобы ты расспросил людей, идущих на мессу. – Он накинул плащ на плечи, с озабоченным видом вышел из комнаты и спустился вниз. Пройдя по внутреннему двору замка, коронер направился к донжону, который располагался напротив дальней наружной стены. Земля высохла после долгой, влажной зимы и, когда он шёл, его ноги поднимали красную пыль, смешанную с навозом.

Двор замка представлял нечто среднее между военным лагерем, скотным двором и деревней, с хижинами, конюшнями с телегами и односкатными сараями, примыкавшими к внутренней стороне стен, в которых жили семьи гарнизона, оружейников. Так как уже полвека, со времён гражданской войны короля Стефана и императрицы Матильды, замок не подвергался осаде, в нём можно было заметить все приметы мирного времени. Сейчас замок являлся главным административным центром управления графства Девон, под началом шерифа, сэра Ричарда де Ревелля, который всячески отравлял жизнь Джона.

В прошлом году была возможность обвинить де Ревелля в предательстве за поддержку мятежного дела принца Джона, младшего брата короля Ричарда Львиное Сердце. Де Вулф, будучи страстным приверженцем короля, должен был сообщить про участие своего шурина в заговоре, что привело бы к отставке шерифа, а, возможно, и казни, но заступничество за брата Матильды спасло его. Тем не менее, де Ревелль оказался в определённой зависимости от де Вулфа и должен был демонстрировать свою лояльность по отношению к монарху. Однако вместо благодарности за спасение своей шеи от петли, шерифа возмущала власть, которую обрёл над ним Джон.

Но сколько коронер не презирал шерифа, тот оставался представителем короля в графстве Девон, ответственным за порядок и соблюдение закона, а также сбор налогов. Будучи коронером графства, де Вулф был вынужден держать шерифа в курсе серьезных преступлений, подпадающих под их юрисдикцию.

Сгорбленная фигура решительно шагала по двору замка, сметая со своего пути кудахтающих кур, гусей, собак и мальчишек из гарнизонных семей, а также обходя телеги, что тащились с сеном для лошадей гарнизона или камнями для ремонта высоких стен.

Джон с грохотом поднялся по деревянным ступенькам к входу первого этажа донжона и вошёл в главный зал – большое помещение с закопчёнными стенами, свет в которое попадал через высокие и узкие окна. Наряду с приёмом пищи, в этом зале проводилась большая часть административной деятельности округа. Здесь постоянно суетились писари, адвокаты, сборщики налогов, торговцы, солдаты и просители.

Небольшая боковая дверь, которую охранял скучающий постовой, вела в апартаменты шерифа. Коронер небрежно кивнул стражнику и прошёл мимо в зал, служивший рабочим кабинетом де Ревелля, откуда ещё одна дверь вела в его столовую и спальню.

Шериф сидел за дощатым столом, покрытым свитками пергамента. Ричард был щеголеватый мужчина, с волнистыми каштановыми волосами и аккуратной бородкой. На нём была зелёная туника со сложным узором, вышитым вокруг шеи золотой нитью, что соответствовало норманнской моде. Длинная мантия, из тёмно-зеленой шерсти, отороченная мехом куницы, была накинута на спинку стула.

В одном угла сидел лысый писец и яростно записывал, что ему диктовал шериф. За небольшим складным столиком рядом с одним из двух узких оконных проемов другой писарь проверял длинные списки счетов.

Де Ревелль нетерпеливо посмотрел на посетителя.

– Это ты, Джон, – проворчал он тоном, подчёркивающим, что не рад приходу родственника. – На следующей неделе прибудут судьи, и я должен подготовить для них все эти документы. Я надеюсь, что ты не собираешься отвлекать меня.

Не обращая внимания на хамство, де Вулф со зловещим скрипом присел на угол стола.

–Ты не единственный, кто должен представить отчёты королевским судьям, Ричард. Ты же должен помнить, что меня назначили именно для представления им дел.

– Какой вздор! – Пробормотал шериф. – Мы вполне справлялись со всеми делами без всяких коронеров.

Де Вулф вздохнул, но затевать спор о полномочиях не стал. Прошлой осенью Хьюберт Уолтер, архиепископ Кентерберийский и главный министр короля Ричарда, назначил в каждом округе надёжных рыцарей коронерами, среди прочего и для того, чтобы держать под контролем шерифов, которые прославились умением набивать собственные кошельки за счет королевского казначейства. Не являлся исключением и Ричард де Ревелль, который был мастером обмана и растрат, что сильно возмущало имевшего орлиный глаз Джона.

– Мы уже давно жаловались на задержку прибытия в Девон выездной сессии, Ричард. Поэтому мы не можем жаловаться теперь, когда она должна прибыть.

Шериф неохотно кивнул.

– По крайней мере, мы сможем очистить тюрьму – повесим несколько преступников, а кого-то выпустим. – Он нетерпеливо перебирал пергаменты. – Ты пришёл, чтобы просто поговорить о выездной сессии?

Де Вулф провёл руками по своим длинным волосам.

– Я пришёл, чтобы сказать тебе, что ночью в городе совершено странное убийство – убили еврейского ростовщика Аарона.

Шериф своим видом постарался показать, что это его нисколько не интересует.

– Никогда о таком не слышал, – сказал он. - Почему считаешь, что мне надо это знать?

– Потому что я думаю, что его убил священник. И смерть была на соборной территории.

Ричард де Ревелль нахмурился и раздражённо побарабанил пальцами по столу.

– Тогда, конечно, с этим будет разбираться епископ или его каноники, – нетерпеливо решил он.

Де Вулф вздохнул и покачал головой.

– Тебе отлично известно, что Генри Маршал в случае убийства или насилия, передал нам свои полномочия, – сказал он, не повышая голоса. После Джон рассказал о записке с библейским текстом, подчеркнув тот факт, что виновный не только умеет писать, но и знает священное писание.

Его шурин нахмурился и демонстративно взялся пергаментный свиток.

– Тогда тебе надо искать безумного священника, Джон, – бесцеремонно сказал он. – Ещё не начали поиски?

– Какой смысл? Тело нашли утром уже холодным почти как камень, так что случилось это ночью.

– Епископ имеет прокторов для патрулирования соборной земли, а помощники мэра имеют на улицах стражников. Чего ты ждёшь от меня? Я думаю, что ты и твои люди должны решать эти вопросы, – умыл руки де Ревелль.

Коронер снова вздохнул и встал, чтобы уйти. Он видел, что его шурин не имеет ни малейшего интереса к этому делу, хотя именно шериф, в конечном счёте, несёт ответственность за состояние правопорядка в округе. Прежде, чем направиться к двери, Джон сделал последнюю попытку.

– Это не обычное убийство, Ричард. Конечно же, в это убийство вовлечён священник, и я нутром чувствую, что мы слышим о нём не в последний раз.

Де Ревелль посмотрел на него снизу вверх, его холодные глаза выражали неприязнь.

– Джон, если тебе надо найти безумного священника, то тебе не надо смотреть дальше собственного писаря. Я слышал, что как-то он уже пытался убить себя, сейчас, возможно, он решил заняться другими.

Де Вулф зарычал и, выходя, захлопнул за собой дверь.