Бернард Найт - Смерть рудокопа, глава 12

ГЛАВА 12

В которой коронер Джон наблюдает за чеканкой

Завернувшись в плащ и завалившись на набитый соломой тюфяк, де Вулф отлично выспался у очага в зале Хью Уиббери. Он проснулся, когда услышал, что слуга принёс дрова, чтобы оживить тлевший всю ночь торф.

Приподнявшись, он увидел, что вокруг находящегося в центре зала очага расположились люди, лежавшие, как спицы колеса. Многие из них потягивались и постепенно все поднимались на ноги и выходили по утренней нужде, после чего занимали места за установленным у стены столом, на который подали хлеб, овсяную кашу, холодное мясо, отварную солёную рыбу и эль. В усадьбе не было часовни, и Джон не заметил никаких признаков утреннего богослужениями, один только Томас в углу бормотал молитвы и крестился. Когда он закончил, то с несчастным видом подошёл к столу, чтобы взять краюху хлеба и сыр.

Слегка помятый после ночи, проведённой на полу, Гвин был в своём обычном добродушном настроении; кожаная куртка и суконные бриджи на нём выглядели более растрёпанными, а длинные рыжие волосы - запутанными.

- Сразу после дознания мы отправляемся прямо домой, коронер? - Спросил он, зачерпывая костяной ложкой кашу из деревянной миски.

- Я хочу остаться поприсутствовать на чеканке, узнать, как она организована, а также понаблюдать за некоторыми из рудокопов, - ответил де Вулф. Он не стал объяснять, что хочет увидеть, как шериф справится с толпой настроенных против него рудокопов. По отношению к своему шурину Джон испытывал острую неприязнь и очень надеялся на то, что шериф, попадёт в опалу.

Однако Гвин и без лишних слов знал настрой своего хозяина и потому спросил, почему де Ревелль не ночует у Хью Уиббери.

- Это место для него не достаточно комфортно, - ответил де Вулф с сарказмом. - Я слышал, что он собирается ночевать у де Проуца в замке Гидлайг. Он богаче, чем наш хозяин, и его жилище более соответствует взыскательному вкусу Ричарда, чем этот славный дом.

- К тому же, в замке для него будет безопаснее, если рудокопы вздумают бунтовать против него, - резонно заметил добавил корнуоллец.

- Ну, сегодня в Чагфорде ему точно придётся им бросить вызов. Уверен, что для своей защиты он приведёт с собой многочисленный отряд солдат.

Так оно и оказалось, когда несколько позже они спускались к городу, то выстроенные квадратом войска напомнили бывшему крестоносцу равнину у Акры. Мало того, что шериф взял с собой войска с сержантом, но, как заметил Гвин, рядом с ним также был комендант Ружмона, статный Ральф Морин, который был ответственным за весь гарнизон королевского замка в Эксетере.

Небольшая площадь была заполнена людьми, солдат же разместили группами с небольшими интервалами по всему периметру, рядом с прилавками, владельцы которых надеялись заработать на оживлённой торговле в течение дня. Тележки и навьюченные лошади пробирались сквозь плотную толпу, и, хотя с рассвета прошло не более часа, на площади шла оживлённая торговля. Де Вулф и его оруженосец оставили своих лошадей с угрюмым Томасом на боковой улочке. Когда они вышли на площадь, коронер заметил, что, в отличие от обычного рыночного дня в провинциальном городе, сегодня повсюду лежало сырое олово, каждая груда которого тщательно охранялась несколькими людьми. Некоторые слитки были сложены в телеги или в корзины на вьючных лошадях, но большая часть независимых рудокопов доставили свой товар в ручных тачках. Ещё больше руды в форме серых комочков плохо выплавленного металла, напоминавших деформированные кирпичики, было уже разгружено по краям квадратного павильона, сооруженного специально для лондонской комиссии.

Джон остановился у одной маленькой кучи, за которой присматривал старик грубой наружности, сидевший прямо на земле рядом со своими брусками и жевавший отломанную от буханки краюху хлеба. Под внимательным взглядом старого рудокопа Де Вулф взял один из комочков и с любопытством осмотрел его.

- Именно из-за этой штуки возникают все эти неприятности? Как по мне, эта штука выглядит довольно уныло. Тёмно-серый и грязный. - Джон слегка подкинул слиток и словил его рукой. - Но очень тяжёлый для своего размера.

- Рудокопы называют этот металл сырым слитком чёрного олова, ибо в нём полно примесей. Его выплавляют в примитивных плавильнях, что ставят возле разработок, где породу перемешивают с древесным углём. Часть угля и шлака остаются в каждом слитке. Поэтому он выглядит таким засаленным. - Объянил Гвин, как сын работника оловянных рудников.

Когда они отошли, де Вулф задал ему ещё один вопрос.

- Я ожидал, что слитки будут аккуратными и одинаковыми, а не как эти грубые комочки.

- Это из-за примитивных форм, в которые их отливают. В отливках образуются полости и разные заусенцы. которые отбивают долотом. Это исправит повторная перевплавка.

Потеряв интерес к тонкостям производства олова, де Вулф прошёл к временному строению в центре площади. По крам уже были сложены груды олова, но в центре оставалось свободным огороженное верёвками место. Два солдата шерифа следили за барьером, чтобы пресекать попытки рудокопов пробраться внутрь.

Когда они подошли к натянутой между столбами верёвке, их заметил сержант сержант Габриэль, который в приветствии поднял руку.

- Бог видит, коронер, это место является смесью майской ярмарки и битвы Арсуфе! - сержант тоже участвовал в крестовом походе, и потому между тремя мужчинами существовала прочная связь взаимного уважения. Де Вулф наградил взволнованного солдата одной из своих редких улыбок.

- В чем проблема, сержант?

- Торговцы и разносчики рвутся продавать свои товары. Вы - прошу прощения, сэр, - хотите провести дознание. Половина рудокопов хотят поскорее проклеймить свои бруски, а другая половина хочет напасть на шерифа.

Гвин в шутку так толкнул своего приятеля в плечо, что тот зашатался.

- В таком случае, парень, ты должен быть счастлив! Особенно с последней частью.

Габриэль, преданный сторонник короля, как де Вулф, презирал Ричарда де Ревелла за поддержку принца Джона, но, в силу субординации, был вынужден хорошо скрывать свои чувства.

- Тогда мы должны быстро провести дознание, - сказал коронер.

Габриэль кивнул и пошёл отбирать мужчин для жюри .

- Вы сказали, что бессмысленно вызывать кого-либо из-за пределов Чагфорда, поэтому все эти местные жители и несколько рудокопов среди них вполне подходят для жюри.

Гвин пошел к старшему из присяжных объяснять, что и как они должны делать, когда Джон увидел, что выстроившиеся клином солдаты расталкивают толпу в верхней части площади, чтобы освободить дорогу для двух всадников. Это были Ричард де Ревелль и его комендант, Ральф Морин, который спешился рядом с ним, после чего их скакунов увели солдаты. Появление шерифа заметили многие рудокопы, и обычный рыночный гвалт наполнился злобным и откровенным свистом.

- Добрый день, шурин, - поприветствовал коронер своего родича. - Я смотрю, ты не надел кольчугу ... Будем надеяться, что это не было ошибкой!

Шериф сердито посмотрел на него и с опаской оглядел толпу. Многие смотрели на него агрессивно, а некотрые даже угрожали кулаками, перед тем, как скрыться позади своих собратьев.

- Проклятый сброд! - Пробормотал де Ревелль себе под нос. - Я надеюсь, ты не надолго задержишь начало чеканки, с этим своим дознанием.

- Вот, труп уже несут, - сообщил Габриэль, а его люди снова были вынуждены прокладывать путь сквозь толпу, на этот раз для вышедшей из церкви процессии. Четверо бригадиров Кнапмана несли носилки из темного дуба, напоминающие короткую широкую лестницу. Как правило, они висели в задней части церкви, чтобы напоминать людям о смерти, но сегодня на них несли закутанное в саван тело Уолтера. Позади шли вдова Джоан, её мать и брат, Пол Смитсон, Мэтью Кнапман и Питер Джордан, а затем Гарольд и большинство других слуг Кнапмана.

В павильоне для чеканки носилки установили на козлах, и отобранное жюри подошло к ним, перешагнув через окружающие верёвки. Томас де Пейн, который передал лошадей одному из людей Габриэля, пришёл со своими письменными принадлежностями и разложил чернильницу с перьями и пергаменты на пустой бочке. Толпа стала сжиматься вокруг временной постройки, некоторые были опечалены, многие - сердиты и ещё больше было безразличных любопытных. Гвин выкрикнул свои обычные слова о начале дознания и представил королевского коронера.

Шериф и Ральф Морин стояли в стороне, когда де Вулф выполнял свою рутинную работу, подобную той, что была проделана над обезглавленным телом Генри Таннафорда. Он обошёлся без выяснения личности убитого и снова, хотя английская национальность не была доказана, не стал накладывать штраф за убийство нормана. На этот раз присяжным пришлось изучить не столь кровавые смертельные раны, как раньше, они должны были только подойти к носилкам и осмотреть рану головы и спины, Гвин повернул тело на бок, показывая двойной продолговатый синяк, который теперь стал ещё более заметным, чем сразу после смерти, хотя и несколько размыт в местах, где застоявшаяся кровь образовала трупные пятна. Джоан и Люси, стоявшие у одного конца носилок, были избавлены от этого зрелища.

Так как обсуждать больше было нечего, через десять минут де Вулф, стоя перед остывшим телом, высказал присяжным свою точку зрения.

- Цель этого дознания - определить, кем был умерший, и где, когда и каким образом он умер. Мэтью Кнапман опознал умершего как своего брата Уолтера, вдову покойного мы решили избавить от этой тягостной необходимости, так как все мы знаем, что это Уолтер Кнапман, мастер по добыче олова этого города. Где он встретил свою смерть, неизвестно, но из-за того. что его лошадь обнаружили возле Стэпфордской мельницы, это должно было случиться где-то рядом. Тем не менее, я думаю, что нельзя наказывать штрафом ближайшую деревню, Дансфорд. Также не целесообразно привлекать Тинмут, где мой помощник, Гвин из Полруана, обнаружил тело, в моём присутствии.

Коронер сделал паузу, чтобы строго посмотреть на присяжных.

- С причиной смерти всё ясно, это тяжёлая рана на голове, которую вы все видели, либо он умер прямо из-за неё, либо от неё он потерял сознание и его бросили в реку, где он утонул. В любом случае, это привело к его смерти. Вы можете спросить, было ли это в результате несчастного случая, а именно падения с лошади на каменистую землю?

Де Вульф снова посмотрел вокруг на окружавшее его жюри, по своей привычке, предоставляя им возможность возразить ему.

- Тот, кто так считает, не сможет объяснить, почему он оказался в реке, а не на земле. Вероятность упасть с лошади прямо в глубокую воду и при этом удариться головой очень мала. - Он снова нахмурившись посмотрел на присяжных. - Такая вероятность вовсе исчезает, так как вы видите синяк на его спине, который указывает, что он, несомненно, был сброшен с лошади с посторонней помощью.

Распахнув свой плащ из волчьих шкур и скрестив руки, он прошёл вдоль линии выстроившихся присяжных заседателей, его большой нос словно клюв навис над ними, а чёрные волосы развевались над его воротником на холодном ветру.

- Мы не знаем, что послужило орудием убийства. У нас нет ни верёвки, ни ножа, ни топора. Поэтому я не могу объявить деоданд (по английским законам имущество, явившееся причиной смерти, которое подлежало конфискации в пользу короля). Но очевидно, что это было убийство. Теперь, на основе известных фактов, вы должны вынести свой вердикт для королевских судей - именно поэтому нахожусь здесь я - представитель интересов короны. Если нам удастся обнаружить виновника этого злодеяния, он предстанет перед королевскими судьями, которые соответствующим образом рассмотрят это дело.

Сказав это, де Вулф покосился на шерифа, который хмуро стоял сзади. Между ними постоянно возникал спор относительно юрисдикции по делам о тяжких преступлениях, и коронер не упускал случая напомнить ему о том, кого он представляет в графстве.

Понукаемые Гвином члены жюри присяжных в течение одной-двух минут оживлённо советовались между собой, после чего назначенный Гвином же старший вышел вперёд.

- Мы согласны с тем, что он был убит, коронер, - сказал он.

Де Вулф кивнул - никакого другого ответа он бы не принял.

- Итак, мой вердикт - что Уолтер Кнапман убит незаконно и против мира короля неизвестными лицами, на одиннадцатый день апреля в шестой год царствования нашего Владыки короля Ричарда.

Когда присяжные отошли, а тело понесли назад в церковь, на площади в атмосфере внезапно возникло чувство разочарования. Собравшаяся вокруг павильона толпа, которая помалкивала во время дознания, повздыхав и выразив мнения о бесперспективности поиска убийцы, вновь вернулась к своему обычному состоянию, оскорбления и насмешки над шерифом затихли, в основном из-за ряда ратников, расставленных на площади сержантом Габриэль, которые грозились наказать смутьянов.

Когда место в павильоне освободилось, к Джону подошёл Ричард де Ревелль.

- Что-то немногого ты добился своим дознанием, - усмехнулся он. - Я до сих пор не понимаю, зачем главный юстициарий удосужился возродить эту устаревшую должность.

- Нам не удалось получить большего, потому что у нас было мало данных о личности преступника. Это ваша задача, как хранителя мира короля, Ричард, искать обидчиков в графстве Девон. Вы обнаружите убийц старого Генри и Уолтера Кнапмана, а я прослежу, чтобы доказательства их вины были полностью записаны для рассмотрения королевских судей.

Они так часто спорили на этой почве, что де Вулф нисколько не волновался относительно мнения шерифа о своей работе. Чтобы раздразнить своего деверя на этот раз, шериф попробовал другой аргумент.

- Я уверен, что ты будешь рад услышать, что Теобальд Фитц-Иво безупречто делает работу в своей новой должности коронера. Мне докладывали о нём весьма положительно. Он присутствовал на дознании в Барнстапле и рассматривал увечье в Лидфорде, и его судебный пристав представил вполне удовлетворительные отчёты.

Де Вулф крякнул, не желая признавать, что толстяк Фитк-Иво способен на что-то путное.

- Он что провёл хоть одно сложное дознании? Неужели он получил признание в святом убежище или что-то в таком роде?

Де Ревелль на выпад коронера снисходительно улыбнулся.

- Дай человеку время, Джон. Ты слишком критически к нему относишься, и ты должен быть более чем счастлив, что он снял с тебя часть груза. Матильда уж точно будет довольна, - ты будешь иметь возможность почаще оставаться у своего камина и составлять ей кампанию за едой, - добавил он, усмехаясь: он слишком хорошо знал истинные отношения между своей сестрой и её мужем.

Опять же, де Вулф не среагировал на подначивание де Ревелла.

- Я оставлю тебя здесь играть роль лорда Хранителя рудников, Ричард, - ответил он спокойно. - Мне нужно сейчас пойти в церковь, чтобы присутствовать на похоронах Уолтера Кнапмана. Никто не знает, что может случиться во время церемонии, возможно, всплывёт какая-нибудь подсказка, ведь одному из нас надо попытаться найти его убийцу.

Коронер с Гвином и Томасом, оставив лошадей человеку Гэбриэла, пошли к входу церкви Святого Михаила, которая была заполнена скорбящими, пришедшими проводить в последний путь известного жителея города. Тело лежало в гробу у подножия ступеней алтаря, Пол Смитсон наблюдал за подготовкой к заупокойной мессе.

Когда приходский священник обратился к собравшимся и стал что-то быстро тараторить на латыни, де Вулфа услышал схожие слова за своей спиной. Он повернулся и увидел Томаса, который со слезами на глазах повторял слово в слово всё, что говорил священник. Коронер вновь удивился тому воздействию. которое церковная служба оказывала на маленького писаря и снова обеспокоился за психическое состояние своего человека. Он только надеялся, что Джон де Алансон сможет что-то сделать для облегчения страданий униженного Томаса.

Когда началась служба, Гвин задёргался и вскоре улизнул - де Вулф, подозревал, что в пивную «Корона», что располагалась через дорогу. В конце концов, когда месса была закончена, собравшиеся гурьбой проследовали за гробом к недавно вырытой могиле, где, с должной торжественностью, главный руждокоп Чагфорда нашёл своё последнее пристанище.

Джоан была в чёрном платье и плаще, которые резко контрастировали с белоснежными платком и апостольником, покрывавшими её голову и лицо. Она тихо плакала, превосходно исполняя свою роль скорбящей вдовы, хотя по количеству слёз не могла сравниться сТомасом. Де Вульф заметил, что Стивен Экленд отсутствовал, либо специально, либо потому, что считал присутствие на чеканке более необходимым, чем здесь.

У ворот погоста элегантная вдова учтиво пригласила де Вульфа в дом помянуть покойного, но он отказался, сославшись на то, что должен вернуться на площадь, чтобы поговорить с шерифом, хотя на самом деле хотел увидеть, как проходит чеканка.

- А после мне надо возвращаться в Эксетер. Бог знает, какие проблемы могли накопиться там в моё отсутсвие.

Услышав слова Джона, Мэтью спросил, не мог бы он с Питером Джорданом поехать обратно в город за компанию с коронером, так как сам побаивался ехать мимо Дансфорда, где напали на Уолтера. Мэтью считал, что на того напали разбойники или изгои, но не рудокопы. Де Вулф с готовностью согласился, подумав, что за несколько часов дороги сможет узнать что-то полезное >

Пообещав вернуться за ними через пару часов, он направился с Томасом обратно на площадь, где грубый, наспех сколоченный павильон стал центром ещё большей активности, чем во время дознания. Гвин после выпитой в таверне кварты эля был уже был там, и с его помощью они быстро проложили себе путь центру и, перешагнув через веревку, зашли под навес, чтобы наблюдать за происходящим.

Ричард де Ревелль сидел рядом с Ральфом Морином, сбоку стоял Габриэль, а позади них стояли два охранника. Рудокопы вели себя спокойно, усмехались, так как проходящее действо чеканки, как рудокопы называли процедуру нанесения на металл королевского клейма, означало перспективу получения денег за несколько недель или месяцев напряженной работы на болотах.

Очередь работяг вела к сооружению, каждый стоял или сидел на корточках рядом со своей грудой брусков из серого металла, который они доставляли через площадь корзинами или тачками. Когда лондонские чиновники заканчивали с один рудокопом, он освобождал место, которое тут же занимал следующий со своей грудой слитков. Больше половины общего объема металла поступила с разработок, принадлежащих Кнапману или Экленду, но для всех процедура была одинаковой: чиновники дотошно проверяли качество металла в каждой груде.

Гвин, который был знаком с этой процедурой в Корнуолле, объяснил, что происходит.

- Это пробирный мастер, которые отвечает за всю процедуру, - произнёс он, мотнув головой в сторону седобородого мужчины, одетого в коричневую тунику с серыми закатанными рукавами. На голове у него была плотно облегающая чёрная шапочка, завязанная лентами под подбородком, а на шее висела цепь чистого олова с большим медальоном, обозначающим его официальный статус. - Остальные: писарь, который несёт ответственность за регистрацию, приёмщик и весовщик, с их помощниками. Все они должны подсчитывать и записывать вес каждого бруска против имени владельцев и отмечать качество металла.

Де Вулф заметил, что весовщик, коренастый мужчина в длинном кожаном фартуке, возился с большой стальной конструкцией, подвешенной к одной из потолочных балок. Это были весы, с одним коротким плечом, к которому была подвешена чаша для металла, и длинным плечом, в которому крепилась чаша меньшего размера и которая могла скользить взад-вперёд по плечу.

- Его главной заботой является, чтобы определение отношения веса металла к весу королевского бруска, - объяснил Гвин. - Его доставили сюда в запечатанной коробке, вместе весами, которые были проверены на монетном дворе в Винчестере.

Команда чиновников работала быстро и споро, что объяснялось многолетней практикой. Джон наблюдал, как распорядитель подошёл к новому заявителю, который назвал своё имя писарю для записи в реестре. Приёмщик, ещё один седой чиновник в кожаном фартуке, взял бруски и быстро, с помощью молотка и набора штампов, выбил на них инициалы рудокопа. Затем он быстро передал слитки весовщику, который взвесил их и сообщил результат писарю для записи на пергаменте. Брусок быстро оказался в руках пробирного мастера, который сидел на маленьком табурете перед большой дубовой колодой, что выступала в качестве наковальни. С помощью молотка и небольшого зубила он ловко сбил небольшой уголок бруска, обнажив под ним блестящее серое олово. Сразу же, он сменил долото на плашки, которыми выбил на бруске два знака - льва, как знак короля, и набор непонятных де Вулфу точек.

- Что делает этот мужик? - Джон повернулся к Гвину.

- Это знак качества, коронер, он определяет чистоту металла, а она определяет цену, которую можно получить от торговцев, таких как Мэтью Кнапман.

- Как он это определяет? - Удивился де Вулф.

Гвин усмехнулся.

- Чёрная магия, как говорят некоторые. Он занимается этим в течение многих лет. Хороший мастер анализа стоит сколько сам весит в золоте, не говоря уже про олово. Он определяет это по тому, как долото режет металл, его твердость, при этом учитывает даже звук при ударе долота о брусок, а также цвет и количество примесей на поверхности. - Голос Гвина звучал задумчиво, его разум как бы вернулся в дни юности, когда его отец сдавал собственный металл, прежде, чем оставить это ремесло и заняться рыбной ловлей.

Де Вулф был столь же впечатлен скоростью операции, как и способностями пробирного мастера оценивать качество брусков. Через руки того в течении двух дней должны были проойти многие сотни, если не тысячи, слитков, и потому требовался высокий темп процесса. Слаженый ритм работы пробирной команды, скрип весов, лязг бруска при попадании в чашу весов, ритмичный стук молотков, когда они выбивали на олове клейма, действовал завараживающе, как нечто волшебное.

За огораживающими временную постройку верёвками кипела бурная деятельность, так как рудокопы и носильщики должны были поспешно переносили туда и обратно через площадь корзины с брусками. Чтобы королевская комиссия не тратила лишнего времени на обед, в павильон для чиновников принесли эль, сидр, а также хлеб и мясные пироги, чтобы те могли перекусить на месте, не прекращая работы.

Через некоторое время де Вулф заметил, что шериф, на которого он не обращал внимания, вместе с Морином и двумя солдатами покинул павильон и двинулся вверх по главной улице, без сомнения, чтобы выпить эля и поесть в одной из таверн. Интерес к работе пробирной комиссии был уже удовлетворён. Джон, обратился к Гвину и дал ему указания.

- Мне надо сегодня вернуться в Эксетер. Я возьму с собой Томаса, а ты оставайся здесь до тех пор, пока завтра чеканка не закончится. Я слышал, что шериф собирается оставаться здесь до конца, чтобы подчеркнуть свою роль в качестве лорда Смотрителя, так что, вероятно, ты сможешь поехать обратно с Габриэлем и его людьми, которые будут сопровождать де Ревелля и коменданта.

- Что мне здесь делать? - Спросил Гвин, вполне довольный перспективе пробыть день и ночь в городе с шестью тавернами.

- Просто держать глаза и уши открытыми, особенно в тавернах. Выпивка развязывает людям языки, и я хочу знать, что говорят об этих убийствах рудокопы. Ответ на этот вопрос должен быть, безусловно, здесь, в Чагфорде, а не в Эксетере. Но я же не могу проводить всё своё время здесь - дома есть другая работа, не говоря уже о языке моей жены.

Повернувшись спиной к стуку, крикам и лязгу, де Вулф послал Томаса за лошадьми в переулок, а затем забрал Мэтью и Питера Джордана из дома Кнапмана и отправился в Эксетер. Джон ни капли не беспокоился за своего помощника, ведь Гвин в большинстве ситуаций был способен о себе позаботиться лучше других.