Глава 21
ДО СМЕРТИ
Акитада не хотел ждать смерти.
Ни для себя, ни для других. Тут в его мысли нетерпеливо ворвался Тора: «Куда к чертям пропал Каору? Ему хорошо, сказал нам, чтобы сидели здесь и ждали его. О чём он думает? Мне не нравится здесь. Мы застряли здесь, как крысы в коробке». Он встал, подошёл к двери и приоткрыл её.
Хитомаро подошёл к нему. «Слишком тихо», - сказал он.
Тора спросил: «Что, если это ловушка, господин? На мой взгляд, этот человек слишком хорошо информированы об этом месте для простого лесника».
Акитада ненавидел бездействие, но покачал головой: «Нет, мы должны доверять Каору. Он вернется в любой момент».
Хитомаро закрыл дверь и зашагал. Тора хмыкнул и сел.
Акитада думал, сможет ли найти путь к воротам отсюда по воспоминаниям о своих прежних визитах. Тогда, въехав в ворота, они оказались во внутреннем дворе. Оттуда, Акитада попал в главное здание. Беда была в том, он не был уверен, где именно они находятся теперь. Он закрыл глаза и представил план нарисованный Каору. Он должен каким-то образом вернуться к главному дому. Галерея, с которой он смотрел на северный павильон, была на западной стороне, но они ушли туда через другую галерею, которая служила арсеналом.
Неважно. Сейчас они не наверху, в северном павильоне, но к воротам они должны прорваться и открыть их, чтобы позволить людям Такесуке войти в замок. Проблема в том, как добраться до них отсюда. В кухонном дворике никого не было, в таком случае, где были слуги? Кто-то из них может быть на кухне, даже с погашенными очагами. Что, если их всех используют для защиты замка?»
«Тора, - обратился он к своему лейтенанту, открывая глаза, - где они принимали вас во время банкета?»
«В одной из казарм. Они кормили меня. Мне показались хорошими солдатами. - Тора поморщился.
Акитада догадался, что Тора не нравится мысль о том, что придётся убивать таких гостеприимных людей: «Но где именно были казармы?»
«Между главным домом и воротами. Зачем это вам?»
Значить в одном из дворов. «Меня интересует, сможем ли мы найти дорогу к воротам без Каору. Люди Такесуке уже готовятся к атаке. Мы не можем больше ждать».
«Тогда пойдём, господин. - Хитомаро вскочил на ноги. - У меня плохое предчувствие».
Акитада вздохнул и поднялся: «Да. Что-то пошло не так. Мы ждали достаточно долго. Посмотрите ещё снаружи и скажите мне, если увидите какой-либо дым в замке».
Хитомаро выглянул и сказал: «Ничего, господин. Должно быть их обоих поймали».
Акитада оглядел сарай. «Очень хорошо. Тут у нас под рукой достаточно материалов, устроим пожар здесь. Сложите хворост, корзины, веники под той стеной и зажигайте огонь. Потом выльем масло из лампы, чтобы горело веселее».
Тора усмехнулся: «Хорошая идея. У кухни, что рядом соломенная крыша. Это должно привлечь их внимание».
Хитомаро кивнул и они приступили к работу. Акитада опустошил корзины и бросил их на кучу. «Мы возвращаемся, откуда мы пришли, - сказал он, - Та галерея должна привести нас к главному дому, оттуда мы доберемся до ворот».
«Когда они увидят огонь, то придут сюда той же дорогой», - пробормотал Хитомаро.
«Мы просто должны быть быстрее», - сказал довольный Тора.
Акитада подумал, что, вероятно, они встретятся с неприятелем ещё до того, как обратит внимание на дым. Он перекатывал один из огромных глиняных сосудов доверху наполненный маслом по грязному полу. Ему на помощь подошёл Хитомаро. Вместе они подняли сосуд и вылили его содержимое на собранную кучу. Пламя мгновенно поднялось вверх, охватывая корзины, хворост и другую утварь, и отбрасывая мерцающий красный свет на их лица. Начал подниматься дым.
Они посмотрели друг на друга. Улыбка Торы улыбка больше походила рычанием демона в свете костра. Акитада пытался избавиться от образа ада, и сказал: «Хорошо. Пошли».
Когда они, во главе с Акитадой, выскочили из сарая, послышался испуганный женский крик. Кухонная дверь была открыта, из неё две испуганные горничные вытаращили глаза на них и на ад, что развернулся позади них. Не обращая внимания на служанок, они пересекли двор и оказались в закрытой галерее. На удивление тут ещё никого не было. На полпути Акитада остановился и открыл один из ставней. Ситуация внизу изменилось. Лучники на сторожевой башне, почти на уровне с галереей, приготовились к стрельбе, а солдаты во дворе были на ногах с мечами и алебардами наперевес. Судя по ржанью лошадей и стуку копыт, там также были лошади. Акитада насчитал около тридцати человек внизу и двадцати на башне, и было вполне вероятно, что какая-то часть находилась вне поля его зрения или в других дворах. Те, кого мог видеть, стояли к нему спиной, сосредоточив своё внимание на то, что происходит за воротами. И теперь он, услышав грохот приближается боевых барабанов.
Такесуке начал наступление и они должны двигаться, но попытка открыть ворота сейчас будет равносильна самоубийству. Когда враг заметит огонь? Или враги будут достаточно бдительными и не покинут свои посты на воротах из-за пожара на кухонном дворе? Но пожар будет распространяться. Они не смогут игнорировать это. По крайней мере, некоторые из солдат во дворе поспешат тушить его.
Наконец, один из лучников на башне повернул голову и увидел пожар. «Огонь! - Закричал он, указывая рукой - Огонь!» Акитада отступил от приоткрытого ставня. Люди во дворе нервно засуетились, послышались крики, и только после минутного замешательства послышались команды офицера, и солдаты Уесуги устремились в разные стороны. Тора, смотревший на них, громко рассмеялся.
Акитада захлопнул ставень: «Пошли!».
Они побежали до конца коридора к пересечению галереи со стеной во внутренний сад. Ворота были за садом. Акитада нашёл лестницу и по ней они побежали вниз. Когда же они достигли калитки, она распахнулась и навстречу им выскочил бегущий солдат. Увидев их, он воскликнул: «Передайте господину, что на кухне большой пожар. Лейтенант Имацу пошёл, чтобы потушить его». Он повернулся, но затем остановился и озадаченный обернулся назад с вопросом: «Кто вы?»
Тут вспыхнул клинок меча Хитомаро. Раздался отвратительный звук и голова человека покатилась в кусты, тело опустилось на колени и упало, пока оно падало кровь убитого хлестала на Хитомаро и Акитаду. Хитомаро перешагнул через тело солдата и пошёл к воротам. Акитада сглотнул и вытер с лица тёплую кровь.
«Пропусти, господин», - сзади раздался голос Торы, который обошёл Акитаду, перешагнул через упавшего человека и последовал за Хитомаро. Он увидел, что они оказались во дворике между бараками, где было много людей. Однако солдаты куда-то бежали, крича друг на друга. Никто не обращал внимания на трёх вооруженных людей, идущих от главного дома.
Они быстро и молча беспрепятственно прошли через внутренние ворота вниз и оказались на площадке перед воротами.
Здесь было меньше солдат, чем раньше, хотя сторожевая башня была по-прежнему полностью укомплектована лучниками, которые посылали стрелы залп за залпом вниз на людей Такесуке. Стрелы находили свои цели, о чём говорили крики из-за стены и торжествующие возгласы сверху. Акитада думал об узком пространстве, по которому шли на штурм люди Такесуке, и о том, что если они не смогут открыть ворота, это будет означать для атакующих почти верную смерть.
Он поспешил, пытаясь вспомнить, что говорил Каору о противовесе, с помощью которого один человек может открыть ворота. Тут раздался ещё один душераздирающий крик и он побежал. Тора и Хитомаро последовали за ним. Кто-то кричал на них, но все трое уже были под навесом ворот и там, в тени, Акитада увидел верёвки и шкивы. Огромные камни висели на верёвках, которые соединялись с колёсами. Сам ворот был массивным деревянным кругом, с железными шипами. Он слышал за стеной удары боевых топоров по многослойному покрытию ворот и понимал, что люди Такесуке не в состоянии разрушить эту конструкцию под обстрелом лучников. Но где же Каору? Тора был уже у ворот, а Хитомаро подбежал, чтобы дать ему помочь. Но ворот не двигался с места. Акитада повернулся, чтобы посмотреть вверх на верёвки и противовесы, пытаясь проследить их путь, надеясь понять, как работает этот простой, но эффективный механизм. Тут солдаты Уэсуги, крича, бросились к ним с вопросами. Акитада пытался им что-то отвечать, но это не помогло. Они уже поняли, в чём дело и напали. Один из них, большой, бородатый мужчина, побежал на Акитаду, направив ему в живот лезвие алебарды. Акитада отскочил в сторону и почувствовал, как клинок проткнул его штаны. Подняв меч обеими руками, он нанёс удар по древку алебарды, отрубив лезвие. Нападавший бросил бесполезное древко и достал короткий меч. Через мгновение они сцепились. Противник был крупнее и сильнее Акитады и прижал его к стене и ухмыльнулся, увидев, что сбоку появился ещё один солдат. Но тут вдруг рядом с Акитадой возник Каору и полоснул по ногам противника. Когда он крича упал, Акитаде удалось вырваться и воткнуть свой меч в грудь мужчины с такой силой, что он пробил его насквозь. На бородатом лице возникло почти комичное выражение, противник осел нанизанный мёртвым грузом на меч. Чтобы вытащить своё оружие Акитаде пришлось поставить ногу на тело убитого. Ошеломлённый творимым насилием он отвернулся.
«Обернитесь, господин. Смотрите снаружи!» - Крикнул ему Каору и прыгнул на самый крупный из подвешенных камней.
«Где ты был?» - Потребовал Акитада.
Каору пропустил и прыгнул снова. «Не сейчас», - выдохнул он. На этот раз он схватил камень и опустился его с ним. Колеса закрутились, верёвки заскрипели.
«Господин!» - Кричал Тора.
Акитада развернулся и увидел ещё одного солдата Уесуги, нацелившего алебарду ему в грудь. Люди Уэсуги, наконец, поняли, что происходит.. Акитада своим мечом инстинктивно отклонил алебарду. Столь же инстинктивно, чему он никогда раньше не учился, он воткнул лезвие в живот противника, который по инерции продолжал движение.
«Берегитесь господин!»
Услышав крик Торы, Акитада дернулся в сторону, выдернул меч из своей кричащей жертвы, из которой фонтанировала кровь. Перед ним пространство было заполнено врагами. Тут на раздумья уже не было времени, надо было просто отбивать атаки и убивать. Забыв все уроки фехтования Акитада, держа меч двумя руками, замахивался и рубил кричащих солдат с дикими глазами, пробивая путь наружу. Сбоку смутно слышались проклятия Торы, рядом мелькали широкие плечи Хитомаро и мигающее лезвия его меча. Они разили противников одного за другим.
На смену убитым приходили другие, но вот громкий лязг и скрежет ознаменовало открытие ворот, а затем раздались победные крики солдат Такесуке, которые устремились в замок. На их красных знамёнах были знаки белого цветка сливы – знаки Сугавара, и у Акитады от гордости закружилась голова.
Проход был узким, солдаты Такесуке атаковали группами по три или четыре человека, в то время как сверху их встречал град стрел. Лучники поражали каждого второго. Акитада увидел как одна из стрел пробив знамя попала в незащищённую голову солдата. Другая стрела отскочила от его собственного шлема, тут Хитомаро оттащил его в тень стены.
«Оставайтесь здесь, господин. Мы с Торой разберёмся».
Акитада сглотнул немного воздуха и посмотрел вверх, на лестницу, что вела к платформе башни над ним. С неё лучники Уэсуги поражали людей Такесуке так же легко, как придворные в столице стреляют в загнанных оленей. Он вскричал: «Вперёд!» И направился к лестнице.
«Подождите, господин». - Тора поймал его за рукав.
Акитада хотел сердито вырвать руку, но потом вспомнил, своё положение и отошёл в сторону. Обязанностью вассала была защита хозяина. Если он не сможет защитить хозяина, то будет опозорен на всю жизнь. Хитомаро уже поднимался вверх по лестнице, за ним устремились Тора и Акитада.
Первые ступени были каменными и достаточно широкими, но выше они сменились деревянными, которые были настолько узки, что только один человек мог подниматься. Вверху Акитада видел серое небо. Затем против него появилось лицо. Тора прижался к стене, а Хитомаро нагнулся. Стрела прошипела мимо уха Акитады, и резко воткнулась в деревянную стену позади него. От удара стена задрожала.
Тора с рёвом бросился вперёд. Он схватил лучника за ногу и потянул его вниз. Когда солдат упал, к нему подскочил Хитомаро, рубанул его мечом и толкнул мёртвое тело вниз к Акитаде.
Акитада уклонился в сторону, а затем побежал вверх за остальными. Верхняя площадка башни превратилась в кровавую арену. В тоскливом свете зимнего дня, Тора и Хитомаро с двух сторон рубили лучников, которые бросили свои луки, но не могли своими короткими мечами оказывать достойное сопротивление.
Он сделал глубокий вдох, почувствовал в ноздрях запах свежей крови, сжал рот и бросился вперёд в гущу орущих солдат. Он рванулся и рубанул, бросился снова, парировал, почувствовал, что его меч воткнулся в чьё-то тело. Почти обезглавил одного человека, который собирался ударить в спину Тору, затем повернулся и рубанул по другому, который шёл на него. Своим длинным мечом он полоснул противника по животу, из которого быстро показались бледные, покрытые кровью кишки. Мужчина выронил меч и схватился за живот, его широко раскрытые глаза широко горели умоляющим взглядом. Но Акитада уже двигался мимо него, преследуя другого человека, рот которого скривился от ужаса. Прежде, чем Акитада смог убить его, солдат бросился через перила и прыгнул с башни, чтобы встретить свою смерть внизу.
На башне стало тихо. Некоторые из лучников сбежали вниз по лестнице, другие прыгнули, остальные лежали мёртвые или раненые. Деревянные доски были покрыты кровью. На башне на ногах стояли только трое, над ними медленно проплывали облака, отправлявшие на землю порывы мокрого снега. Тора вытер кровь с лица Акитады и проревел приветствие, затем он ему улыбнулся: «Мы разбили их, господин».
Акитаду охватила волна ликования, он улыбнулся. Он сражался и выжил. Кто-то из раненых громко стонал. Акитада поскользнулся в луже крови. Это была война, и это было более захватывающим, чем всё, что он делал раньше. Он никак не мог успокоиться. Он посмотрел вниз во двор. Испуганные лошади бежали среди разбросанных тел. Тут и там, раненые спешили укрыться в безопасном месте. Повсюду были Такесуке, их красные знамена с гербом Сугавары развевались там, где раньше были чёрно-белые флаги Уэсуги. Со двора с казармами были слышны звуки боя – крики солдат и звон оружия. На востоке, над кухней стояло густое облако дыма через который пробивалось пламя.
Теперь надо найти Уэсуги. Почему он не присоединился к своим солдатам? Главный дом оставался нетронутым.
Хитомаро уже спускался вниз по лестнице. Тора проверял раненых и сбрасывал оружие с площадки.
«Видели ли ты Каору?» - Спросил Акитада.
«Кто-то позаботится о нём, - зарычал Тора. - Я не мог поверить своим ушам, когда он начал приказывать».
Акитада, по-прежнему, охваченный радостью, усмехнулся и вытер окровавленный клинок о куртку одного из мёртвых: «Это всё от крови, Тора».
Тора остановилась: «Какие?»
Акитада направился к лестнице. «Неважно. У нас есть много работы. Мы же не хотим, чтобы вся слава досталась Такесуке?»
Они сбежали вниз по лестнице и, проталкиваясь между солдатами и лошадьми Такесуке, проследовали в следующий двор. Тора поднял одно из знамён с гербом Сугавара, выпавшее из рук сражённого воина, и развернул его. Не было особой нужды вступать в бой самим. Обходя стычки, они подошли к ступеням лестницы, ведущей на галереи, и солдатским баракам. Здесь догнали Хитомаро и снова обошли завязавшуюся стычку. Лучники Уэсуги стреляли из окошек галереи, из которой они начинали своё продвижение к воротам, а внизу пехотинцы рубили друг на друга алебардами. Ни Уэсуги, ни его старших вассалов здесь не было.
Они бросились к маленькой двери, которая вела к главному дому.
«Подождите!» - К ним присоединился окровавленный Каору. Они прошли в дверь и далее через небольшой сад, где поперёк дороги всё ещё лежало обезглавленное тело.
«Почему ты так долго? - Остановившись перед Каору сердито спросил Акитада. - Мы ждали в этом сарае, пока не уверились, что тебя захватили в плен».
Каору поморщился: «Я не смог сразу найти Коребуко. Они поймали его, когда он готовил пожар. Он был ещё жив, когда я нашел его, и ... Я не мог оставить его сразу. Простите, господин».
Голос Акитады смягчился: «Бедный старик. Давайте захватим Макио и остановим это резню».
Уже не было причины скрываться. Лучники на галерее были слишком заняты, отбиваясь от наступающих солдат, поэтому Акитада со своими людьми пробежали к главному дому, стуча сапогами по глянцевым плитам лестницы. Не задерживаясь, они продвигались по зданию открывая раздвижные двери. В арсенале сундуки стояли открытыми и пустые, часть их содержимого было разбросано здесь же - шлемы, части доспехов, мечей, древки алебард и колчаны короткими стрелами.
В приёмной, четыре старших офицера Уэсуги - пожилые люди с морщинистыми лицами и седыми бородами, охраняли двери в главный зал. Они обнажили мечи. Хитомаро мгновенно бросился на них, а Каору с Тора присоединился к нему. Четверо новых врагов, опытных бойцов, которые ещё не вступали в бой, но Акитада не мог ждать. С кровавым мечом в руке, он прошел мимо них и распахнул огромные двойные двери в зал.
«Таката взята. Именем императора, сдавайся!»
Время, казалось, остановилось, когда испуганное лица присутствующих повернулись к нему. Уэсуги сидел расставив на возвышении походный стул. Под чёрной лакированной бронёй на нём была одета белая шёлковая одежда, на голове у него был чёрный рогатый шлем. На полу полукругом перед ним сидели семь или восемь вооруженных вассалов. Акитада чуть не рассмеялся вслух: генерал заседает на военном совете, когда битва уже проиграна.
Но сидевшие воины разом вскочили, выхватили мечи и, отбросив ножны, бросились на Акитаду. Как и четверо старых воинов, которые стояли у дверей, вассалы Уесуги были обязаны умереть за своего господина. Акитада знал, что не сможет выжить в схватке с ними, и чувствовал, как изнутри его охватывает ледяное оцепление страха. Но тут не было времени думать о своих ощущениях. Он с диким выкриком рубанул первого приблизившегося к нему воина и скорее благодаря удаче, чем мастерству, отрубил мечом руку, но ещё двое напали на него. Он отскочил, парировал жёсткий удар, сделал шаг вперёд и снова отскочил, не дав нанести удар по бедру, а затем отвёл в сторону направленный на него меч другого воина. Тут воин Уэсуги вскричал и упал, и Акитада понял, что он уже не один. Рядом с ним был Тора, который, крича: «Убьём ублюдков!», отрубил человеку голову. Клинок Акитады искал щели в броне, стоящего перед ним другого бойца. Он сделал выпад в незащищённую шею противника, однако враг уклонился и пропустил клинок, который застрял в креплениях доспеха. Акитада нанёс удар в пах противника и резко отскочил назад. А потом он увидел свободный путь к возвышению, на котором всё ещё находился Уэсуги.
Хозяин Такаты стоял с мечом в руке, его круглое лицо было таким же белым, как и одежда под его доспехами. Он видел как Акитада идёт к нему, но молча стоял, опустив меч.
«С ним будет легко справиться», - с удивлением, почти разочаровано подумал Акитада. Он просто вышел на помост и приставил остриё меча к горлу Уэсуги. «Останови бой! - Закричал он, перекрывая лязг сталкивающихся мечей и крики раненых, - Всё кончено. Прикажи своим людям сдаться!»
В зале стало тихо.
Уэсуги сглотнул, потом яростно кивнул головой, в результате чего приставленный к горлу кончик меча Акитады порезал кожу. На белый шёлковый халат упало несколько красных капель. Он посмотрел вниз, захныкал, после чего сел, бормоча: «Кровь. Она сказала, что кровь на снегу. Кровь на снегу!» Подняв руки, перед Акитадой, он заплакал: «Я сдаюсь, я сдаюсь! Не убивайте меня! Я буду служить императору. У меня есть много людей, большое влияние. Договор. Мы можем заключить договор. Я гарантирую защиту от северных варваров в обмен на мою жизнь». Стоящий за Акитадой один из людей Уесуги громко выругался.
Акитада убрал свой меч и с отвращением отвернулся. Двое из воинов Такаты опустили свои мечи, услышав крик Уэсуги о капитуляции. Тора прислонился к столбу. Он получил несколько ран и истекал кровью. Акитада посмотрел на остальных. Каору, также весь в крови, вытащил свой меч из тела упавшего бойца Уэсуги и выпустил наружу фонтан крови. Его жертва умерла с криком и конвульсиями и Каору кивнул Акитаде.
Хитомаро, чудом оставшийся невредимым, стоял в луже крови над упавшим воином, держа рукоять меча рукояткой обеими руками, на лице его как бы застыла маска одного из духов-хранителей с ворот храма. Он смотрел вокруг ища новых соперников, но последние два офицера Уэсуги с мрачными лицами бросили мечи и опустились на колени. Сражение было закончено.
«Кто является здесь вторым по старшинству?» - Резко спросил отрезал Акитада.
Один воин оглядел убитых и поднялся.
«Вы слышали, вашего хозяина. Выйди на улицу и прикажи солдатам сложить оружие. Замок пал и господин Уэсуги мой пленник. - Подумав, он добавил, - Во имя его Величества императора».
В этот момент Акитаду охватил опьяняющий вкус победы. Его руки и колени дрожали от волнения. Но он напомнил себе, что надо закрепить успех и повернулся к Каору: «Возлагаю на вас ответственность за наведение порядка в замке Таката».
Затем, по отвратительной иронии, Акитада, повернулся к Торе, чтобы спросить о его ранах. Когда их глаза встретились, Акитада увидел расширяются от внезапного ужаса зрачки Торы. То, что произошло потом, навсегда отложилось в его памяти чёрным пятном. Он услышал хриплый, почти бесчеловечным рев, и увидел как Хитомаро спешить на Уэсуги с обнаженным мечом.
Инстинктивно Акитада отскочил от своего пленника и преградил путь Хитомаро. Столкнувшись, они потеряли баланс. Акитада был отброшен в сторону и упал на колено. Он увидел, что его лейтенант пытается удержать равновесие, меняя положение меча, как Уэсуги двигается вперёд с мечом и что Хитомаро отшатнулся назад, а затем рубанул своим клинком по широкой дуге.
В одно мгновение всё было кончено, послышался стук упавшего на помосте походного стула, топот ног, шелест шёлка Уэсуги и шипение меча Хитомаро, а затем тяжёлый звук падения тел на деревянный помост. И тишина.
Акитада был в отчаянии. Единственная ошибка, неверный шаг, и триумф превратился в отчаяние.
Уэсуги и Хитомаро лежали, растянувшись на помосте, словно пародия на влюбленных.
Хозяин Такаты был мёртв. Его голова, частично отрубленная, лежала рядом с его правым плечом в быстро расширяющейся луже крови; свинячьи глаза закатились вверх, показывая свои белки, а зубы обнажились в последнем рычании. Рогатый шлем лежал у забрызганных кровью ног Акитады. Шёлковая белоснежная одежда Уесуги покрылась малиновыми цветами.
Хитомаро, который упал на тело Уэсуги, медленно перевернулся на спину. Его левая рука была на груди, прижимая лезвие меча Уэсуги, выступающий из его рёбер. Он морщился от боли. Пальцы его правой руки расслабились и отпустили свой окровавленный меч.
Подошёл Тора и склонился над своим другом. Когда он выпрямился, на его лицо было больно смотреть. «Господин?»
Ярко-красная, пенистая кровь между мечом и рукой Хитомаро. Такая рана в лёгкие была смертельной. Акитада упал на колени рядом с ним.
«Мой друг, - умолял он, положив руку на смертельный клинок. - Пожалуйста, прости меня».
Хитомаро посмотрел на него и покачал головой. «Нечего прощать ... Я хотел смерти», - задыхаясь, сказал он одними губами. Затем, прилагая большие усилия, добавил: «Извините о. . .» Он закашлялся раз, кровь стекала из уголка рта в бороду. «Слишком много ...» - Он слегка приподнялся, снова закашлялся, затем его вырвало малиновой кровью и упал замертво.
Акитада встал. Он оглядел комнату невидящим взглядом: «Как это произошло? Почему Хитомаро напал на Уэсуги? В этом не было необходимости. Уэсуги сдался. Всё кончено. Зачем?»
Тора ответил: «Господин, Уэсуги выхватил меч. Когда вы повернулись к нему спиной. Этот трусливый собирался уничтожить тебя. Хитомаро остановил его».
Подошёл Каору с мрачным лицом и встал, глядя на два трупа. «Хитомаро умер смертью воина, - сказал он. - Ни один человек не может пожелать себе лучшей смерти».
Без единого слова, Акитада повернулся и вышел из зала. Выходя в галереи, он перешагнул через погибших воинов и распахнул широкие двери, в которые подул холодный воздух. Мокрый снег падая на землю. Был слышен отдалённый звон храмовых колоколов переносимый порывами ветра из далекого города.
Тело слегка ощутило холод. Лицо же горело от холода и, когда Акитада коснулся его, то обнаружил, что оно мокрое от слёз. Устыдившись, он вытер влагу. Со двора ниже раздавались победные крики солдат Такесуке. Он наклонился вперёд и посмотрел вниз. Семейный герб Сугавара светился на знаменах. В этот день он взял для императора неприступный замок, но потерял верного друга.
Глядя на свои руки, он увидел, что они окрашены кровью Хитомаро и многих других людей, которых он убил. Как он жить с кровью своего друга на руках? Хитомаро спасал его жизнь, а он тупо преградил ему путь, и стал причиной его смерти так же, как если бы сам держал меч Уэсуги. Он сжал кулаки, пока его ногти не врезались глубоко в ладони.
Для него этот снежный край всегда будет с оттенком крови. Он глубоко вздохнул и посмотрел в сторону северного павильона, нависающий над галереями, место смерти предыдущего хозяина Такаты и убийства его верного слуги Хидео. Это напомнило Акитаде, что ему предстоит сделать ещё одно дело.
Сжавши плечи под порывами ледяного воздуха, он быстро пошёл по коридорам. Горничная выглянула из открытой двери, увидела его покрытые кровью лицо и руки и убежала. Когда он достиг открытой галереи, то обнаружил, что ветер утих, а снег падал мягко и бесшумно. Дыма уже почти не было видно и Акитада понял, что пожар уже потушили.
Дверь в северный павильон была открыта, а внутри всё выглядели по-прежнему. Он беспокоился, что Уэсуги мог приказать отсюда всё убрать, но либо уважение, либо суеверие заставило его оставить комнату нетронутой.
Он подошел к окну над толстым ковриком, на котором умер старый господин. На окне висели свёрнутые жалюзи из бамбука, а рядом с татами был сундук, в котором, рядом с кроватью покойного, находились его письменные принадлежности, единый ключ к тому, что произошло в ту ночь.
Ступив на татами, он развязал свёрнутые бамбуковые жалюзи, боясь, что его догадка окажется неверной. Но тут с шелестом на пол выпал лист бумаги. Толстая бумага тутового дерева была покрыта паутиной иероглифов и скреплена багряной печатью.
Пробежав содержание, Акитада отметил подпись и печать, после чего скатал документ и положил его в рукав.
Комментариев нет:
Отправить комментарий