Глава 20
Путь войны
За два часа до восхода солнца Акитада всё ещё сидел за столом, глядя то на перья стрелы, то на футляр настольной игры. Чай в чашке давно остыл, а мангал был заполнен золой. Акитада же е чувствовал ни холода, ни на жажды, ни усталости.
Всю ночь он мучился обдумывая возможность штурма неприступного замка Уесуги. Хамайя нашёл в архиве информацию о его строительстве, но в ней не было ничего, чтобы могло оказаться полезным. Акитада вспоминал свои визиты в Такату с надеждой найти уязвимое место. Замок имел идеальную естественную защиту. Расположенный на вершине горы с одним единственным входом, он давал возможность горстке лучников защищаться против целой армии. Применять таран и лестницы было затруднено, так как скалистый увенчанный стенами склон был слишком высокий и крутой, чтобы их подвести к стенам под обстрелом защищающихся лучников.
Конечно, в конечном итоге можно было поджечь ворота замка, но будет стоить жизни многим людям, которые должны уложить хворост и вязанки дров. Хотя людей можно прикрыть специальным переносным навесом, который ещё надо сделать.
Даже это не не решит проблемы, ведь когда ворота будут разрушены узкий вход позволит задействовать лишь небольшое количество солдат в то время, когда защитники будут их обстреливать со стен. Уэсуги же более чем достаточно сил, чтобы сдерживать солдат Такесуке. Такой штурм обернётся слишком большими потерями.
Акитада задумчиво взял стрелу в руку. Должен же быть кто-то, кто может знать другой путь. Он услышал звук в архивах за стенами кабинета и хлопнул в ладоши.
В дверях появилась голова Хамайи: «Ваше превосходительство уже встал?»
Акитада не стал поправлять его: «Найдите сержанта Каору. И пришлите кого-нибудь, чтобы принес углей и горячего чаю».
Каору появился быстро. Слуги ещё не успели разжечь мангал, как он зашёл в кабинет Акитады. Когда он сел, то увидел стрелу и вздрогнул. Посмотрев ему в глаза Акитада спросил: «Одна из ваших?»
«Эта? О ...» - Он покачал головой.
«Это стрела, которая убила Кайбару. Мне пришло в голову, что, возможно, вам известно, кто стрелял в него. Хитомаро сообщил мне о ваших навыков обращения с луком».
Каору моргнул. «Нет, господин, не это был я, хотя я сожалею об этом. Вы помните, что в ту ночь я был здесь в резиденции».
«О да. Есть ли у вас какие-либо идеи о том, что это мог быть?»
Ответом послужила тишина. Тут в кабинет осторожно зашёл, засыпал в жаровню новые жаровню угли и поставил дымящуюся кастрюлю чая. Акитада ждал, пока он не ушёл, после чего сказал: «Давай! Вы узнали стрелу. Чья она?»
Каору побледнел, но ответил ровным голосом: «Он принадлежит к мёртвому человеку, господин. Это стрела является частью набора конкурсных стрел, используемых старшим братом умершего хозяина Такаты».
«Ах. Я был уверен, что я видел некоторые такие в арсенале Уэсуги. Это позволяет предположить, что один из людей Уэсуги расстрелял Кайбара».
«Нет!»
Акитада поднял брови. «Нет? Как ещё это могла стрела з арсенала убить Кайбару?»
Каору смотрел на него, как будто загипнотизированный. «Слуги верят в магические силы, что ... что эти стрелы и ... никто из них не притронется к ним. Нет сомнений в том, никто из них не возьмёт её из арсенала».
«Нет сомнений, - сухо произнёс Акитада. - Вы, кажется, хорошо информированы о домашнем хозяйстве Такаты. Вы потратили много времени проводили там?»
На лице сержанта отразилось возмущение. «Я не крал стрелу, господин», - сухо сказал он.
Акитада улыбнулся. «Конечно, нет, - приветливо сказал он. - Я спрашиваю, потому что надеюсь получить информацию о замке. Сегодня мы выдвигаемся к Такате, чтобы потребовать Уэсуги сдаться».
«Значить сегодня? - Каору заметно заволновался. - Выходит слухи верны. Уесуги откажется сдаться и вы должны будете атаковать замок. Могу ли я присоединиться к вам, господин?»
Рвение собеседника вызвало Акитады депрессию: «Будет страшное кровопролитие. Вы почти наверняка будете убиты. Кроме того, вы нужны здесь».
Каору прикусил губу и прямо посмотрел на Акитаду. Наконец, он сказал: «Я мог бы быть полезен. Я очень хорошо знаю замок, всю свою жизнь я относил туда дерево, с тех пор как маленьким мальчиком я пошёл туда с моим отцом». После чего почти машинально добавил: «Он тоже был лесорубом».
«Лесорубом, да?» - Акитада долго смотрел своего сержанта. «Скажите, - небрежно спросил он, - Где вы научились читать и писать китайские иероглифы?»
«Китайские иероглифы? Я не ... ну, вы имеете в виду тюремные записи. Я знаю, некоторые использую для краткости... ».
Акитада кивнул: «Совершенно верно, они подходят для официальных документов. Наш родной язык является более полезным для поэзии и дамских романов. Тем не менее, немногие люди умеют писать по-китайски, особенно в юридической терминологии, а мне кажется, что ваш стиль также хорош, как у Хамайи. Где вы изучили его?»
Каору заерзал. «Буддистский священник научил меня, когда я был молод», - наконец сказал он.
Акитада улыбнулся. «В самом деле? Буддийский священник? Понимаю. У вас образование господина и вы очень талантливый молодой человек, сержант».
Каору густо покраснел. «Я не понимаю о чём вы, господин», - отрезал он.
«Нет, я вижу это». - Произнёс Акитада и замолчал вглядываясь в лицо сержанта. Насладившись конфузом Каору, он решил, что уже достаточно помучил молодого человека и спросил: «Может быть, вы нарисуете мне план замка. Меня особенно интересует, если ли в него доступ, кроме главных ворот».
Лицо Каору просветлело. «Да, такой вход есть, господин. Скрытая дверь и секретный проход. Но про него знают лишь немногие. - Он потянулся к письменному пробору Акитады, вылил немного воды в чернильницу и стал растирать краску. - В северо-восточной стене и ведёт к узкому проходу внутри стен. Вы приходите в одну из крытых галерей. Его соорудили на случай осады, чтобы хозяин и его семья могли бежать, или отправить гонцов». Склонившись над листом бумаги, Каору окунул кисть в краску и быстро сделал набросок: «Вот, господин. Вот здесь находится вход».
Акитада склонился над планом и кивнул: «Хм. Возможно это как раз то, что нам нужно. Что там с охраной?»
«Я сомневаюсь, что многие об этом знают. Вход очень узкий, через него можно проходить только по одному. Изнутри он закрыт секретным засовом. - Каору замолчал, а потом нерешительно спросил, Вы должны будете рассказать о нём многим людям, господин?»
«Не волнуйтесь, ваш секрет в безопасности. Про него узнают только Тора и Хитомаро».
Каору уставился на него, но лицо Акитады было непроницаемым. Через некоторое время, Каору сказал: «Они должны пойти и затем открыть главные ворота для солдат Такесуке? Я не думаю, что у них получится, господин. Секретный вход не охраняется, но от него до ворот далеко, а они не знают свой дорогу. Пожалуйста, позвольте мне сопровождать их».
Акитада подумал и кивнул. «Вероятно вы правы, и я полагаю, вы единственный человек, который сможет решить эту проблему».
Его собеседник моргнул, но ничего не сказал.
«Очень хорошо, - сказал Акитада, складывая план. - Тогда нас будет четверо».
«Конечно, не вы, господин? А что Генба?»
«Генба очень сильный и храбрый, но он не умеет пользоваться мечом. Кроме того, кто-то должен будет остаться здесь».
«Но что, если что-то пойдет не так. В замке полно воинов. Подумайте о вашей жене».
Ночью Акитада заходил в спальню и смотрел, как Тамако мирно спит. Мысль, что им, возможно, уже не суждено встретимся снова, и, что ещё хуже, что его решение приведёт к её гибели, удручала его. Теперь же он посмотрел на Каору и прошептал: «Я иду». Видя тревогу на лице Каору, он добавил как можно более спокойно: «Мы должны что-то предпринять, чтобы отвлечь внимание защитников».
Его слова утонули в мрачном молчании.
«Я думаю, что у меня есть идея, - вдруг произнёс Каору, - но для этого надо ненадолго отвести солдат от замка».
«Это вполне можно устроить. Продолжай».
«Моя бабушка Мико, та, что предсказывает будущее, толкует сны и позволяет богам говорить через неё. Вы понимаете, о чем я?»
Акитада кивнул, но его сердце упало. Он слышал от Хитомаро о сумасшедшей из деревни изгоев. У него было мало уважения к подобным практикам, и не хотелось, чтобы их жизнь зависела от старенькой бабушки Каору.
Каору увидел выражение его лица и сказал: «Мою бабушку хорошо знают в замке. Много лет назад, когда она была молодой девушкой, она служила там горничной, и всё ещё имеет друзей среди слуг».
«Но сегодняшнем положении Уэсуги, конечно же, не допустит её».
«Напротив. Он очень суеверен и прислушивается к её словам. Если Такесуке отзовёт солдат и она появится, то Уесуги захочет услышать её предсказания о своих шансах».
«Ах. - Акитада подумал, но потом покачал головой. - Нет, я не могу позволить этого. Это поставит бабушку в крайне опасное положение».
«Она не станет там задерживаться. Кроме того, они побоятся причинить ей вред».
«Но как она сможет отвлечь внимание и уйти до объявления тревоги».
«У неё найдутся помощники. Ей всего лишь надо будет рассказать Уэсуги его будущее и оставить сообщение одному из слуг. Коребуко позаботится обо всем остальном. Возможно ему удастся устроить небольшой пожар...»
Акитада ещё раз взгляну на план замка и медленно кивнул. «Да, это может сработать. Небольшой пожар, который легко потушить, но много дыма. Вот здесь, как мне кажется. На повороте южной галереи. - Он указал на карте. - Коребуко, вы говорите? Это не тот ли старик, что дружил с Хидео?»
Каору кивнул: «Он точно согласится помочь. Он винит Макио и Кайбару в смерти Хидео».
«Он уверен в этом? Мне он такого не заявлял».
Каору пожал плечами: «Он довольно странный старик, но он узнать что-то от других слуг. В любом случае, ему можно доверять».
Акитада поднял голову, взглянул на Каору и затем кивнул: «Хорошо. Прежде, чем мы встретится я дам подробные инструкции Такесуке. К тому времени вам нужно договориться с бабушкой».
Каору встал и поклонился. «Я польщён вашим доверием, господин. Позвольте...» - Он подошёл к ставням и распахнул их, пустив в комнату холодный воздух. Было полнолуние, небо покрывали рваные тёмные облака, но на востоке темнота была уже не такая густая. «Через час рассветёт. Если я немедленно отправлюсь в свою деревню и часть пути к Такате подвезу бабушку на своей лошади, то Коребуко может быть готов до полуденного риса. Можем ли мы встретиться у подножия замковой горы в начале часа лошади?»
«Да. - Согласился Акитада, который также подошёл к окну и смотрел на плывущие облака. - Когда можно ожидать выпадения большого снега? Я ожидаю его уже в течение нескольких недель».
«Возможно уже сегодня, возможно, позже. - Каору говорил с равнодушием местного жителя. - Снег выпадет во-время». Он вдруг улыбнулся. «Вы успеете отправить новость в столицу, что мы взяли Такату».
Акитада поднял брови, но промолчал, а потом только сказал: «Нужно чтобы изнутри замка нам подали сигнал.
«Когда все готово, Коребуко прокричит гусём. Если это всё, господин, я уже должен быть в пути».
После того, как Каору вышел, Акитада ещё некоторое время стоял у открытого окна. Он не горел желанием воевать. В этот день должна была решится судьба: жизнь или смерть многих людей. Уэсуги, Такесуке, Каору, возможно, даже судьба императора зависели от старого слуги, который рисковал своей жизнью ради памяти умершего друга. Также его собственная жизнь, как и Тамако, и их ещё не родившегося ребенка. Другого выбора не было, не было возможности что-то изменить. Выдвинув обвинение он рисковал жизнями членов своей семьи и друзей вместе с о своей собственной. Он вспомнил предупреждение Тамако о письме в столицу. Не только Уэсуги был был причиной его беспокойство. Разве кто имеет право играть с жизнями других?
Он вздохнул, ненавидя эту суровую северную землю с её суевериями, её насилием, склонностью народа к секретам и заговорам.
Послышалось шарканье у двери. Акитада позвал: «Войдите!» и закрыл ставни. В кабинет нерешительно зашёл Ойоши.
«Я вас не беспокою, господин?»
«Нет, очень рад вас видеть». - Опасаясь, что страхи и неуверенность в себе написаны на его лице, Акитада засуетился, приглашая Ойоши, сесть и выпить чашку чая.
Ойоши выглядел напряженным, но возня Акитады, казалось, успокоила его. «Я с нетерпением ждал возможности поговорить с вами после того, как мы нашли тело госпожи Омейи, - сказал он после глотка чая. - Вы были очень заняты и только сейчас я получил такую возможность. Как дела, господин?»
«Чуть позднее сегодня я направляюсь к Такате, - сказал Акитада, - разобраться с Уэсуги».
«О, Боже. Простите меня. Я выбрал плохое время, но я постараюсь быть кратким. Я хочу уйти в отставку с должности судебного медика».
«Но, почему?» - Взволновано произнёс Акитада. Он ожидал нечто подобное, но сделал вид, что удивлён.
Ойоши улыбнулся: «Не стоит делать вид, что вас это удивило, господин. Ещё до смерти госпожи Омейи, я чувствовал, что вы сожалеете о моём назначении. Я сделал глупую ошибку с опознанием изуродованного тела, которая, безусловно, доказала мою некомпетентность. Думаю, что это должно было вызнать серьезные подозрения. Я не хочу смущать вас , спрашивая, были ли они, но хочу сказать вам, что покину пост, как только вы найдёте замену».
Акитада вздохнул. «Мой друг, - сказал он, - я надеюсь, что я всё ещё могу называть вас другом, после прибытия сюда я сам сделал очень много ошибок. Возможно, некоторые из моих ошибок стоили жизни некоторым людям и будут стоить ещё большему количеству людей. Одной из моих ошибок было сомневаться в вас. Я должен был знать, что человек, который рисковал своей жизнью, чтобы выполнить по моей просьбе незаконную эксгумацию, не может может быть одновременно участником заговора против меня». Он поклонился Ойоши: «Я смиренно прошу простить мою глупость».
Сказанное настолько разволновало доктора, что он пролил свой чай. «О, нет, - вскричал он. - Пожалуйста, не надо. Вы совершенно правильно подозревали всех, в том числе и меня. Что вы могли знать обо мне - человеке, прошлое которого скрыто от всех? Что вы должны были подумать, когда я дал неправильные показания в суде? Почему вы должны доверять мне, когда я находился в помещении, в котором была убита Омейя? Вы были совершенно правы и по отношению ко мне вели себя с величайшим терпением.
«Ты останешься тогда?»
Ойоши ответил не сразу. Он положил свою чашку и вытер пальцы. «Существует нечто. Однажды я убил человека, - сказал он мягко. - Я очень разволновался, когда Тора что-то сказал о врачах-убийцах и он увидел это. Могу ли я рассказать вам об этом?»
Акитада быстро ответил: «В этом нет необходимости. Я вполне удовлетворен».
«Всё-таки позвольте мне, господин. Много лет назад, в другой провинции, я служил личным врачом у ... могущественного человека. Я допустил смерть своего пациента после того, как обнаружил, что моя жена проводила больше времени в его постели, чем в дома. Оказалось, что я любил её больше, чем свой долг врача». Он замолчал и поднял руку, чтобы скрыть свое лицо от стыда.
«Вас не разоблачили?»
Ойоши опустил руку и мрачно улыбнулся: «Нет. Он был болен и я лечил его. Ведь я был очень хорошим врачом. Я мог бы спасти его жизнь, но я позволил ему умереть. Потом я развелась с женой покинули ту провинци. Я провел следующие десять лет путешествуя, работая на ярмарках и лечил бедных, зарабатывал медяки парикмахером, чтобы покупать лекарства. Ещё пятнадцать лет после этого я пытался вести религиозную жизнь. Я поступил в монастырь, но в конце концов вина не оставила меня и жгла мои уши, когда меня называли святым человеком. Так что я снова вышли на дорогу и попал сюда, где надеялся закончить свою жизнь в безвестности». Он беззвучно рассмеялся и покачал головой.
Акитада успокоился. «Юридически вы не виновны в убийстве, - сказал он. - Это не помешает вам судебным медиком».
«Я должен признаться в ещё одном преступлении, - грустно сказал Ойоши. - Когда я увидел вас в Такате, больного, в меньшинстве, в окружении потенциальных врагов, которые стремились манипулировать вами, я решил, что вы проиграете. Затем, когда вы предложили мне должность судебного медика, у меня сложилось немного смутное смутное желание соединить свою судьбу с вашей. Обстоятельства благоприятствовали этому и чем больше я узнавал о вас, тем больше убеждался, что вскорости последует ваше падение, которое станет моим личным искуплением. Я планировал закончить свою жизнь вместе с вами и, таким образом загладить моё прошлое. Но я оказался абсолютно не прав. Вы успешно сражались со злом в этой и вы должны победить, а я должен продолжать нести свою вину».
На мгновение Акитада был так озадачен услышанным, что не знал, смеяться или сердиться. Подумав о предстоящем сражении, он сказал: «Я понимаю, как я выглядел со своим высокомерием и невежеством, очевидным для всех, кроме меня самого. Вы не ошиблись обо мне. Пока мне гордится особо нечем и если бы я знал, как сильно заблуждаюсь, то в панике бы убежал. Будем надеяться, что наши самых глупых действия всё таки приведут к чему-то хорошему. Я хочу что бы вы остались».
Глаза Ойоши превратились в маленькие щелочки. «Если вы действительно этого хотите, господин», - пробормотал он. Он поднялся, поклонился и, спотыкаясь, неуклюже вышел из комнаты.
***
Тяжелые серые облака поднимались вверх и мокрый снег жалил лица людей. Располагавшийся ниже ограждённый замёрзшими полями лес выглядел как мрачный похоронный наряд. Уже минул полдень. Час назад Акитада и Такесуке подъехали к воротам Такаты и потребовал капитуляции Макио Уесуги. Ответом им был град стрел. После этого Такесуке отвёл свои войска, а Акитада с Хитомаро и Торой пошли навстречу Каору.
Вчётвером они собрались проникнуть внутрь укрепленного замка. Поверх доспехов они надели соломенные накидки, защищавшие от дождя, и, стоя под деревьями, следили за ведущей к замку дорогой. Четверть часа назад по дороге опираясь на руку девушки медленно прошла старуха.
«Ведь это ваша сестра? - Хитомаро обратился к Каору. - Зачем ей рисковать своей жизнью?»
«Это моя кузина. Она, как правило, идёт вместе с бабушкой и я не смог ее отговорить».
Потом они снова волнуясь ожидали пока две женщины не вернутся. Девушка ослабила платок вокруг головы, чтобы ветер на мгновение поднял его, прежде чем она завязала его.
«Хорошая девочка! Все готово, -сказал Каору и мрачно добавив, - Будем надеяться, что мы сделаем нашу часть работы».
Акитада посмотрел на небо, чтобы узнать время. Солнца затянуло облаками. Ледяной ветер собрал над ними грозные серые облака так низко, что за ними не было видно снежных вершин отдалённых.
Они покинули укрытие среди деревьев и бросились через дорогу. До холма они пробирались в основном через овраг, который скрывал их, но когда они приблизились достаточно близко к замку Таката один единственный лучник мог поразить их одного за другим, словно оленей.
Когда они побежали в гору, низкие облака, наконец, выпустили первые тяжёлые капли. Они застыли в мокром снегу на холодном ветру. Акитада держал тяжёлый меч, чтобы тот не болтался между ног. Его броня также были тяжёлыми и громоздкими, а дождь пропитал соломенную накидку. Его дыхание вскоре стлало хриплым и прерывистым, грудь не могла нормально вздохнуть, а мышцы ног болели от перегрузки, но ему было стыдно падать позади остальных. Когда они достигли крутого подъёма под восточной стеной, он, весь в поту, несмотря на холод, повис на скале.
Там, где нависающая галерея скрывала их от наблюдателей, в ожидании сигнала они немного отдышались. Ледяной ветер пронизывал соломенные накидки и принялся за их влажные тела под металлическими доспехами. Акитада стучал зубами от холода и нервов.
Под ними от тёмной линии дороги простирались пустые поля. Они прошли из леса с севера такой узкой и заросшей тропой, что только Каору знал, как её найти. Сейчас он следил за стенами над ними, но они не заметил ни одного наблюдателя. Такесуке и его люди на другой стороне должны были двигаться в сторону воротам замка, где Уэсуги ожидает нападения.
Здесь же над ними возвышалась высокая стена сложенная из огромных плит и увенчатая галерей из чёрных бревен. Среди скал росли сухие кустарники и низкорослые деревья. Каору приблизился к одной из плит стены, после чего хмыкнул и толкнул её и тут Акитада увидел как в стене образовалась узкая чёрная трещина.
Как вход в склеп, с дрожью подумал Акитада и спросил: «Что с сигналом?»
Каору кивнул: «Надо немного подождать, совсем немного».
С тревогой в глазах они стояли, дрожа под ледянным дождём, мечи вмерзали в их потные ладони, они плохо представляли, что их ждёт внутри вообще и что будет, если Коребуко схватили. Акитада слышал отдаленный барабанным бой, доносившийся порывами ветра. Такесуке следовал инструкциям и маневрировал своими солдатами.
Акитада мечтал об участи лёгкого пехотинца, не обременённого тяжелой бронёй и ответственностью. Им всё больше овладевало нетерпение, хотелось скорее покончить с этим ожиданием, и столкнуться с тем, что ожидало их за каменной дверью. Любые действия казались предпочтительнее, чтобы этот мучительный процесс замерзания.
Когда они, наконец-то, дважды услышали крик гуся, они быстро переглянулись, а затем сбросили свои соломенные накидки и крепче схватили мечи. Каору и Тори вместе толкнули камень в сторону. Тёмная и узкая каменная лестница поднималась наверх внутрь замка.
Внезапно, вместо того, чтобы предоставить Каору идти в разведку, Хитомаро оттолкнул Акитаду и исчез в темноте прохода. Tora пробормотал проклятие, а Акитада поднял меч и двинулся вслед за Хитомаро по ведущей вверх поверхности. Быстрые шаги Хитомаро звучали впереди, но это было слишком темно, чтобы понять куда он продвинулся. Что этот дурак делает? В любой момент он встретить врагов, и тогда им не выбраться. Сзади также слышались быстрые шаги, но Акитада поспешил догнать Хитомаро.
Подъем в узком тёмном проходе, лишь изредка освещенной через отверстия в наружных стенах, казался бесконечным. Шаги скрученные, повернулся и снова включается. Меч Акитады цеплялся за стену и ему приходилось придерживать его. Позади кто-то поскользнулся и тихо выругался. Пот стекал с висков Акитады, а его пальцы свело вокруг рукояти меча. Он пытался слушать, но его дыхание и стучащая в ушах кровь заглушали все другие звуки. Если Хитомаро столкнулся охранниками, то он уже мёртв, а вместе с ним и все они.
Затем он уловил слабый запах горящего масла. Повернув за угол он оказался в тупике, слабый свет пробивался через деревянную решетку сверху. Хитомаро съежился под ней, напрягся, поднял её и проскользнул в отверстие.
«Господин, - тихо сказал он, протягивая руку Акитаде. - Здесь безопасно».
«Это было очень глупая выходка, - прошипел Акитада сердито. - Ты мог всё испортить, мчась вперёд, ведь Каору знает дорогу».
Лицо Хитомаро ничего не выражало. «Простите, господин», - сказал он.
Акитада пролез в лаз и оказался в галерее - коридор длинной около тридцати метров с плотно закрытыми узкими ставни и большими металлических масляных лампами, подвешенными к балкам в двух концах. Здесь было тихо и пустынно, но снаружи раздавались крики людей. Без сомнения воины Уесуги готовились отразить атаку солдат Такесуке.
Когда к ним присоединились двое других членов команды, Акитада сказал: «Очень хорошо. Давайте посмотрим, как пробираться по замку Уесуги и открыть ворота».
«Подойдите и посмотрите», - проворчал Каору и приоткрыл один из ставней.
Акитада подошёл к нему и посмотрел в щель, из которой лучник мог стрелять по внутреннему двору у ворот. Вооруженные солдаты маленькими группами разместились по всему двору. Черно-белый знамёна Уэсуги были повсюду. Один человек следил дежурил у подъёмного механизма на башне над воротами. Сердце Акитады упало. Без боя они никак не могли добраться до ворот. Даже если находящихся во дворе людей удастся отвлечь, пространство перед воротами контролировалось с расположенной выше сторожевой башни, на которой были лучники.
Каору закрыл ставень и поставил решётку на место. «Мы не можем оставаться здесь, - сказал он мягко. - Сюда в любой момент кто-то может зайти. Следуйте за мной, но запоминайте путь, чтобы можно было скрыться в случае неудачи». Они побежали по коридору за Каору. Акитада раздражало то, что Каору давал распоряжения, но он не мог предложить ничего другого.
Галерея примыкала к другой, также пустой, которая выходила к хозяйственным помещениям. Каору осторожно выглянул. Это был пустой кухонный двор. Огонь под очагом был погашен. Каору прошёл через двор к сараю с запасами. Когда остальные последовали за ним, он закрыл дверь.
«Сейчас здесь вы будете в безопасности», - сказал он.
«В данный момент вы здесь в безопасности», - сказал он.
Они находились в небольшом помещении, заполненном корзинами и метлами, ведрами и чайниками, хворостом и банками с маслом, - всем необходимым, чтобы содержать большое хозяйство. Сердце Акитады стучало. Он сказал: «Ворота. Мы должны добраться до ворот. Сколько человек нужно, чтобы открыть их?»
«Одного достаточно, по лучше два».
Каору отвечал уверенно, но Акитада боялся осложнений. «Вы уверены?» - Переспросил он. Если двое из них смогут достаточно долго отвлекать солдат, которых он видел, а их там было пятнадцать или двадцать, то позволит ли это двум другим проскользнуть мимо них к воротам. С учетом лучников на башне это было мало вероятно.
«Там есть противовес. Я могу сделать это сам».
«Мы должны отвлечь солдат от ворот. Когда Коребуко устроит пожар?»
Каору открыл дверь сарая, выглянул, осмотрелся и снова закрыл его. «Пока никаких признаков этого. Он должен был уже сделать это. Если вы подождете здесь, я постараюсь, чтобы найти его». До того, как Акитада смог возразить, Каору выскользнул наружу.
Акитада подавил внезапную панику и предложил своим товарищам сесть. Они сидели и каждый ловил себя на мысли о провале операции. Запах дерева и сушеных трав висел в холодном воздухе.
Глаза Торы были широко открыты, а руки время от времени дергались, подавляя волнение. Хитомаро прислонившись к стене, замер, закрыл глаза, положив подбородок на грудь. Глядя на них, Акитада думал о том, как близки ему эти два человека, и что он подвергает их опасности. Он вспомнил, горячее желание Такесуке, чтобы Уэсуги атаковал резиденцию, в то время, как он сам опасался за свою семью и своих людей. Высокие порывы Такесуке тогда казались безответственными и кровожадными. Теперь же он корил себя за то, что взялся за то, в чём не разбирается. Такесуке, Тора, и Хитомаро были обученными солдатами, в то время как он был чиновником и должен был ими командовать. Что он знал о войне? Тем не менее, принимая это назначение, он также принял обязанность военного руководителя.
Здесь в непривычных и неудобных доспехах, чувствуя двойственное отношение к насилию, он собирался в нём участвовать. Им удалось незаметно проникнуть в крепость, но настоящее испытание было ещё впереди, и Акитада сомневался, что он сможет пройти его.
Если Каору поймают, его подвергнут пыткам и не зависимо от того, сообщит он о них или нет, солдаты Уесуги обыщут весь замок, пока не найдут их здесь, где они умрут, зарезанные среди веников и мангалов. В этом тесном помещении, где невозможно замахнуться мечом, у них нет никакой возможности защищаться.
Это не будет героической смертью.
Комментариев нет:
Отправить комментарий