Бернард Найт - «Смерть Рудокопа» - Глава 10

ГЛАВА 10

В которой коронер Джон навещает молодую вдову

Соблазн воспользоваться отсутствием Матильды, последовав совету Мэри, и пройти к «Ветке плюща» для Джона был слишком сильным. Он свистнул Бруту и вышел с ним на улицу, думая, что если он случайно встретил Матильду, то скажет ей, что прогуливает пса. Через мгновение он проклинал себя за слабоволие. Почему взрослый мужчина сорока лет, закаленный в дюжине войн, должен выискивать какой-то повод, чтобы после тяжёлого дня зайти в любимый кабак? К черту жену! Она отлично знала, что он имел отношения с несколькими женщинами - она никогда не позволяла ему забыть об этом. По крайней мере, двух Матильда знала по имени и держала в поле зрения, но он надеялся, что она ничего не знает об одной даме на побережье в Сэлсомбе, хотя уже некоторое время ему не доводилось туда заезжать.

Ветер утих и, хотя дождь так и не пошёл, всё равно под тусклым небом было холодно. Проходя в темноте через церковную территорию, он выругался, спотыкаясь о горы мусора и груды земли, что остались после строительства большого собора. Хотя сам огромный дом Божий олицетворял собой чудесное мастерство строителей, вокруг царило безобразие. Замкнутую между кладбищем и городской свалкой мусора территорию облюбовали бродяги и бездельники, которые целыми днями здесь околачивались и устраивали разные игры, нередко заканчивающиеся драками. Так же, как большинство жителей Эксетера, де Вулф не понимал, почему соборные прокторы не могут навести тут порядок.

За оградой, возле Медвежьих ворот, которые вели из епископского участка в Саутгейт-стрит, светилось несколько огней. Хотя жители города опасались пожаров, в безопасных местах горели факелы, установленные на каменных стенах.

Во время комендантского часа, наступавшего с наступлением сумерок и закрытием городских ворот, освещались небольшие участки от Главной улицы до Южных ворот. В районе Суконного рынка на улице при свете тусклых фонарей по-прежнему торговали тканями несколько лавок. Выше, на бойне, подмастерья мясников таскали вёдра с водой, которой смывали с мостовой кровь забитого в течении дня скота.

Де Вулф пересек дорогу и прошел вверх по Прист-стрит, недалеко от дома, в котором, вероятно, Мэтью, его жена и Питер Джордан скорбели о смерти Кнапмана. Затем он зашагал вниз по склону к Пустому переулку и «Ветке плюща». Света звёзд хватало, чтобы пройти по этому хорошо известному маршруту. Подозвав Брута к ноге, оторвав того от беспорядочного вынюхивания знакомых запахов, коронер подошёл к двери таверны и на мгновение остановился в полумраке.

Какой приём ждёт его сегодня? Как он должен вести себя, если Неста снова встретит его холодно и отчуждённо? Нужно ли ему любезничать и говорить про любовь, попытаться смягчить её сердце? Не просто найти что-то среднее между своей гордостью и естественным желанием женского тепла.

Раздраженный собственной нерешительностью, де Вулф распахнул дверь и нырнул в теплую духоту пивной, благоухающей запахами пота, дыма, кухни и пролитого эля. Пылающие бревна в очаге являлись главным светильником в зале и дополнялись сальными лампадами на столах и свечами в подсвечниках, установленных на стенах. Это что-то новое, кисло подумал Джон, видимо, соперник убедил Несту потратиться на свечи.

Эдвин в зале собирал пустые кружки из-под эля. Он поднял руку с банкой в приветствии и подошёл к де Вулфу.

- Я позаботился о вашем месте, капитан. Предупредил парочку молодых парней освободить его в случае, если вы придёте. - Он осторожно посмотрел в сторону задней части большой комнаты, которая занимала весь первый этаж гостиницы. - Она в кухонном сарае, коронер. Мы предлагаем новые кушанья, сейчас это в моде - ко всем мясным блюдам добавляем травы.

Его недовольный тон, говоривший об отношении к изменениям в его маленьком мире, сказал де Вулфу, что старый подручный в кабаке остаётся его союзником.

Он сел на своё обычное место и рассеяно смотрел на пламя в очаге, с кружкой эля, что принёс его одноглазый наблюдатель, а Брут сел у его ног. Казалось, даже пёс знал, что хозяин заметно волнуется, и с сочувствием положил свою мокрую морду на колено Джона. Услышав громкий, весёлый голос Алана Лайма, заговорившего с клиентами у него за спиной, де Вулф не повернул голову.

Прошло пять минут, Неста не появилась. До недавнего времени она всегда откладывала все дела, чтобы посидеть с ним хотя бы некоторое время, прежде чем возникнет необходимость подогнать повара или горничных. Пока де Вулф в одиночестве сидел у огня, настроение его, как маятник, качалось между раздражением от такого отношения и чёрной яростью. Просидев около четверти часа, он решил уйти из «Ветки плюща» и никогда больше не возвращаться. Но как только он допил свою кварту и поставил глиняную кружку на стол, коронер почувствовал, что кто-то смотрит на него сверху.

- Добрый вечер, Джон. Как у тебя дела? - Неста смотрела на него сверху вниз, на её лице застыло выражение, какого он раньше не видел, своеобразная смесь печали и протеста.

- Очень рад тебя видеть. - Несмотря на все свои мысли о том, что он собирался сказать, слова выскочили сами собой.

Её лицо не изменилось, но в тусклом свете он не заметил, чтобы её глаза заблестели.

- Посиди со мной, Неста, - попросил он тихим голосом, но она покачала головой, в льняном капюшоне, под который она убрала свои рыжие завитки.

- Я занята, Джон. Дела требуют внимания, тем более, что ... - Её голос затих, когда она посмотрела в сторону задней части комнаты, где неистовый Алан убирал кружки и глиняные миски с пустого стола. Она повернулась к де Вулфу. - Но скажи мне, чем занимался. Снова уезжал из города, я думаю?

Её твёрдый тон намекал на недовольство его частыми отлучками, но он ухватился за её слова, чтобы задержать её возле себя.

- Я обнаружил убитого сегодня. Его убили в Данфорде, но обнаружен он в Тинмуте. - Это было сказано, чтобы задержать её внимание, но она резко ухватилась за последнее слово.

- Ты сегодня ехал в Тинмут? По дороге вдоль побережья, без сомнения!

Он озадачено кивнул.

- Дорогой, которая проходит через Долиш! И что? Разве не заехал к своей белокурой возлюбленной? - Её голос впивался как острый кинжал.

Пойманный в ловушку, он хмуро уставился на неё.

- Если ты думаешь, что я видел Хильду, то ты ошибаешься. И вообще это не твоё дело, - добавил он неблагоразумно.

Рыжеволосая валлийка, опёршись своими маленькими кулачками о стол, наклонилась к нему.

- Я знаю твою натуру, Чёрный Джон. Возможно, ты не видел её, но ты же поехал, чтобы встретиться с ней?

Де Вулф не умел и не любил врать, во всяком случае, по его виду сразу можно было узнать истину.

Неста знала его лучше, чем собственные ладони, и видела, как он пытается отвертеться, поэтому не нуждалась в дальнейших доказательствах.

- Ты не стал терять время, чтобы поискать другую кровать, будь ты проклят, - прошипела она под нос.

Несмотря на то, что они говорили между собой на валлийском, за соседними столами клиенты навострили уши.

- Я думаю, что теперь ты можешь найти эль по своему вкусу в других тавернах.

С раскрасневшимся от гнева лицом, хозяйка метнулась от замешкавшегося коронера. Брут слегка заскулил и крепко прижался головой к ноге своего хозяина.

***

В тот же день, как только коронер покинул дом Мэтью Кнапмана, торговец оловом оставил свою жену, не слушая её причитания возле очага. Вместе с Питером Джорданом он направился к дому перевозчика, к услугам которого они регулярно прибегали. Они прошли через Водозаборные ворота в юго-западном углу городских стен и шли молча вдоль набережной, где несколько торговых судов и барж сели на мель во время отлива. На месте Мэтью договорился с возчиком, чтобы тот перевёз тело брата в Чагфорд после того, как оно будет доставлено на следующий день в замок.

Владелец двух телег и вьючных лошадей и мулов, которыми он перевозил добытое олово с болот в Эксетер, а затем в другие города Англии, был крайне обеспокоен, как смерть самого влиятельного добытчика олова скажется на его бизнесе.

- Я обеспечу, чтобы тело мастера было доставлено завтра к ночи, при всём почтении, - сказал он.

По дороге домой Мэтью дал указание своему сводному племяннику.

- Я должен поехать сразу в Чагфорд, чтобы сообщить там эту новость, - сказал он глухим голосом. - Оставайся, пока тело не прибудет утром, и убедись, что всё делается благопристойно. Поезжай с ним в Чагфорд. Лёгкая тележка должна прибыть до наступления ночи.

Он посмотрел на пасмурное и серое небо.

- Надеюсь, что меня ничто не задержит.

Хотя Мэтью Кнапман на протяжении шестнадцати миль до предела выжал свою лошадь, в Чагфорд он прибыл лишь к ночи. Оставив мокрое от пота животное конюху в задней части дома Кнапмана, он прошёл несколько ярдов к дому священника на краю погоста. Здесь он поднял Пола Смитсона, чтобы тот помог ему объявить новость жене Уолтера и они вместе пошли к дому.

Дворецкий, Гарольд, встретил их перед главной дверью, возвращаясь из конюшни, где он разбирался, что за всадник прибыл после наступления темноты. В свете смоляного факела, установленного в стене, его лицо выглядело встревоженным. Он сразу догадался о причине позднего визита Мэттью, и жалобно заплакал, когда услышал об убийстве своего хозяина, у которого служил почти двадцать лет. Потом он выпрямился, перестал всхлипывать и повёл их в дом.

- Хозяйка находится там с посетителем, тот пришёл предложить помощь в поиске хозяина, - произнёс он с оттенком сарказма.

В главной комнате старуха Люси дремала у огня, сидя в кресле с высокой спинкой, в то время как Джоан Кнапман, тёмные волосы которой были заплетены в два толстых жгута, неподвижно сидела за столом, на котором ничего не было, за исключением кувшина с вином и двух стаканов из французского стекла. С другой стороны, опираясь на стол, сидел Стивен Экленд, здоровенная фигура которого возвышалась на стуле.

На звук шагов он повернул голову, и когда увидел входящих Мэтью и Смитсона, поднялся на ноги, с почти вызывающим выражением на лице.

- Я пришёл узнать, есть ли какие-нибудь новости относительно Уолтера, - сказал он, до того, как вошедшие смогли открыть рот. - Я знаю, у нас с ним были разногласия, но он всё равно мой сосед и рудокоп.

Мэтью небрежно взглянул на него, пересёк комнату и встал перед Джоан, отечески положив руку ей на плечо. Она спокойно посмотрела на него снизу вверх.

- Он мёртв, не так ли? - Сказала она тихим голосом.

Когда Мэтью медленно кивнул, раздался скрип табуретки резко вскочившего Экленда.

- Христос Всемогущий, нет! - Крикнул он так, что проснулась Люси, тогда как стоящий сзади Гарольд снова зарыдал.

- Замолчи! - Резко перебила его новая вдова с сухими глазами. - Что произошло, Мэтью?

Тот опустился на другой табурет и, опёршись руками на стол, рассказал им историю, которую узнал от коронера. Мать Джоан подошла к дочери, хотела положить руку ей на плечо, но та передёрнула плечами, освободившись. Приходской священник также подошёл к ней, но понял, что сейчас неподходящее время для утешений и выражения соболезнований.

- Я договорился, чтобы завтра его привезли домой, - печально продолжил Мэттью. - Потом прибудет коронер и проведёт дознание, я боюсь, что до того его нельзя будет похоронить.

Джоан положила тонкую руку ему на плечо.

- Трудно поверить, Мэтью. Он таким живым, у него было столько планов. Как он мог так быстро исчезнуть из нашей жизни?

Близнец покойного смотрел на неё и был почти удивлен, заметив, что при тусклом свете свечей в её глазах блестели слёзы. Он никогда не одобрял новый брак своего брата и считал Джоан жесткой, расчетливой женщиной, озабоченной только собственным комфортом. Теперь же он, впервые, увидел, что она была привязана к своему мужу, но было слишком поздно успокаивать брата, который, о чём знал Мэтью, имел сомнения относительно верности своей новой жены.

- Как ты, Джоан? Это должно быть вдвойне трудно для тебя, потерять двух мужей за такой короткий промежуток времени, - сказал он.

Только ставшая вдовой женщина взяла носовой платок у своей матери, которая стояла над ней. Приложив его к глазам, она выпрямилась и глубоко вздохнула.

- Я ожидала этого со вчерашнего дня. Когда он не пришёл домой, я поняла, что случилось нечто ужасное. Когда же он не появился к утру и за сегодняшних день, единственным ответом было то, что он мёртв. Тем не менее, я думала, что он мог упасть с лошади или с ним произошёл какой-то другой несчастный случай - никак не то, что он был убит и отнесён рекой на два десятка миль.

Мэтью никогда не слышал от неё таких длинных и логичных умозаключений и снова подумал, что недооценивал её. Тем не менее, ещё один мужчина, который находился здесь, в этой же комнате, очень подозрительно беспокоился за её благополучие. Он наблюдал, как Экленд то и дело беспокойно отходил к очагу и возвращался обратно.

- Что за ад творится вокруг торфяника? - Воскликнул соперник убитого. - Сначала убит мастер, а теперь сам Уолтер! Может, какой-то злой дух решил напасть на нас - рудокопов? Некоторые из старых рабочих верят в Крокена, языческого бога торфяников, и я начинаю думать, что в этом что-то есть.

Мэтью горько рассмеялся. 

- Разве что если этот дух хорошо владеет оружием, ведь без здоровенного тесака нельзя было бы лишить бедного Генри головы.

Молчавший до этого священник кивнул.

- Я думаю, что виновен в этих злодеяниях человек, а не какой-то фантом болота. Но это слабое утешение для бедной Джоан. Могу ли что-то сделать для вас, госпожа?

Бледная вдова Уолтера сидела прямо, её руки лежали на коленях богатого красного шёлкового платья, цвет которого соответствовал лентам, которые были вплетены в косы, что доходили до её талии.

- Спасибо, нет. Мне потребуется некоторое время, чтобы осознать, что снова потеряла мужа.

Люси причитала и хотела взять свою дочь за руку, но Джоан поднялась на ноги и подошла к креслу уставшего торговца оловом.

- Мы должны больше думать о вас, Мэтью. Вы же его брат-близнец и были ближе к нему, чем любой из нас. И вижу, вы крайне устали. Вам надо отдохнуть - в ближайшие дни нам потребуются все наши силы.

Казалось бы, самая сильная из всех, она приказала Гарольду разместить своего деверя в маленькой комнате на верхнем этаже и обеспечить его пищей и напитками. Затем она любезно поблагодарила священника, фактически отпуская его - и чуть менее любезно отослала свою мать в постель.

Когда она осталась одна с Эклендом, они сблизились, чтобы сесть бок о бок рядом перед пылающей огнем. Он охватил её тонкие пальцы своими сильными руками и, прижавшись друг к другу, они в течении долгого времени серьёзно говорили между собой.

В ту же ночь Джон де Вулф, кипя эмоциями, покинул «Ветку плюща». Он то уныло упрекал себя за упоминание о поездке через Долиш, которое взбесило Несту, то его гнев переходил на женское непостоянство, на Алана Лайма и влияние, которое тот оказывал на его любимую женщину.

Пока его воинственная фигура почти вприпрыжку пересекала улицы в сторону Ружмона, он обрёл ледяную решимость. Если Неста ложно обвиняет его в заигрывании с Хильдой, то ему ничего не остаётся, как сделать эту связь реальностью. Он проигнорировал тот факт, что, окажись Хильда дома, когда он заезжал к ней, он не был бы невиновен перед Нестой, но ему как и многим людям было свойственно обелять своё поведение.

Он прошёл мимо переулка Мартина и пошёл к замку, отчасти для того, чтобы было чем оправдаться перед Матильдой, когда речь зайдёт о том, где он провёл вечер, но и для того, чтобы известить Ричарда де Ревелла о смерти Кнапмана. Зал донжона пустовал, за исключением нескольких спящих у камина слуг, а дверь в апартаменты шерифа была заперта и снаружи её не было охранника. Подумав, что де Ревелль должно быть выехал в одно из своих поместий, Тиверстон или Ревелсток, Джон распорядился найти приказчика, чтобы узнать, когда вернётся шериф. Через несколько минут появился управляющий и сообщил, что сэр Ричард на самом деле был на месте.

- Он вернулся после двухдневной поездки по графству несколько часов назад, коронер, очень усталым и голодным. Прежде чем удалиться, он отдал приказ, чтобы его не беспокоили до утра.

- Вот же чёрт возьми! - подумал де Вулф. - Если я должен работать днём и ночью, так пускай и он поработает.

- Это срочно, стюард. Стучи в дверь, пока он не ответит.

Неохотно, но не решаясь возразить нависшему над ним коронеру, слуга достал из-за пояса большой ключ и открыл дверь в помещение, которое де Ревелль использовал для приёма посетителей. Из этого зала ещё одна дверь вела в его опочивальню. Дворецкий подошёл к ней  и несмело постучал.

- Постучи как следует! - Прикрикнул де Вулф с середины комнаты. Слуга постучал громче и приложил ухо к толстой двери. После долгой паузы, когда де Вулф уже собрался стучать сам, за дверью послышались возня и тихие голоса. Потом шериф сердито спросил, кто его беспокоит.

- Коронер, сэр. Он говорит, что у него есть срочное известие.

После минутной возни с обратной стороны двери повернулся ключ и шериф вышел, захлопнув за собой дверь. Он накинул на плечи длинный плащ, но де Вулф понял, что под ним ничего не было.

- Я был в постели, будь ты проклят! Чего тебе надо?

Де Вулф понял, что шурин был не один. Его жена, холодная леди Элинор, редко посещала Эксетер, предпочитая комфорт своих имений мрачным казематам крепости Ружмон, что вполне устраивало Ричарда, ведь это было не впервые, когда де Вулф заставал  шерифа в постели со шлюхой.

- Я думаю, что тебе было неприятно, когда некто бросил тебе вызов, как лорду хранителю рудников, Ричард.

Шериф выпучил на своего зятя глаза. Что такого случилось, что он вытащил его из тёплой постели и от горячей женщины в такое время?

- Уолтер Кнапман мёртв. Убит! - Объявил де Вулф.

На мгновение шериф опешил, он стоял неподвижно в течение секунды, а затем тщательно завернулся в тяжёлый плащ и босиком проследовал по холодному каменному полу к креслу за усыпанным пергаментами столом. Почти со страхом он посмотрел на коронера.

- Ну, не смотри на меня так! Меня не было там, когда проклятый рудокоп был убит, - сказал он.

Вероятность того, что его шурин замешан в убийстве, не была приоритетной для де Вулфа, но он имел в виду такую возможность и хотел прояснить ситуацию.

- А я разве сказал что-то подобное? - Спокойно спросил он.

- Я знаю, что ты себе надумал, Джон, - с горечью сказал Ричард, глядя вверх на своего зятя. - Выискивая мои грехи, ты готов копать глубже, чем вгрызаются в землю эти рудокопы. Хотя этот Кнапман безмерно раздражал меня своей наглостью, но он нисколько не мог угрожать моему положению.

- В любом случае, всё это время я был поездке: со сборщиками налогов объехал все фермы от Лидфорда до Кредитона и далее к Калломптону.

Де Вулф заметил факт, что эта область была не сильно далеко от Дансфорда, где пропал  Кнапман - хотя серьезно коронер не мог себе представить, чтобы шериф лично занимался чем-то подобным, ведь для грязных делишек у него достаточно шпионов и вассалов. Коронер пересказал известные факты, подчеркнув, что умер рудокоп в результате убийства, а не несчастного случая.

- Прежде чем он свалился на голову, или она была разбита камнем, его сначала сбросили с коня сильным ударом по спине чем-то вроде посоха, так что эта смерть является преступлением. После этого, вероятно, его сбросили в Тен. Паводковые воды быстро отнесли тело вниз к побережью - Он сделал паузу, думая о зацепившемся за корягу трупе. - Хорошо, что его там заметили. Следующий прилив отнёс бы его в море, и тогда мы никогда бы не узнали, что с ним случилось.

Ворчливо, с оглядкой на двери в свою опочивальню, шериф спросил, что собирается предпринять коронер, и де Вулф сказал ему, что на следующий день собирается Чагфорд, чтобы провести дознание.

- Там через два дня будет проходить чеканка. Как лорд-хранитель я должен буду там присутствовать, тем более ещё эти проблемы, - пробормотал де Ревелль.

Де Вулф ухмыльнулся.

- Ты будешь не очень популярен среди рудокоп после Крокен Тора. Но полагаю, присутствие твоё необходимо. Приведи отряд солдат. Они, возможно, потребуются для твоей защиты.

Сделав это замечание де Вулф оставил своего шурина, который с невесёлым видом сидел на столом.

***

Труп Уолтера ещё не довезли до Эксетера, когда Джон де Вулф и двое его помощников на следующее утро выехали из города. Обычно неутомимый Гвин был задумчив, как и его товарищ. Джон, который и в лучшие времена не отличался болтливостью, всё ещё переживал разрыв с Нестой и разрывался между горем и гневом, в то время как Томас де Пейн буквально лежал на своём пони.

Чтобы добраться до мельницы за деревней Дансфорд, им понадобились почти два часа, так как писарь не мог ехать быстрее. Здесь де Вулф остановился, чтобы осмотреть предполагаемое место убийства. Тен протекал между пологими, с обеих сторон покрытыми лесом, холмами. Перед плотиной, ниже которой стояла мельница, к которой вёл канал, подававший воду.

- Здесь на него не могли напасть, ведь с мельницы должны были увидеть или хотя бы услышать, что тут происходит, - предположил Гвин.

Де Вулф согласился и посмотрел на длинный лесной склон, где дорога постепенно поднимались вверх долины к Доккомбу, а затем на Мортонемпстед и Чагфорд.

- Несколько сотен шагов в сторону, за поворотом и за деревьями никто уже ничего не услышит и не увидит, - сказал он. - Если ударить дубиной, сбросить с коня или камнем разбить голову, шума много не будет.

Томас нарушил своё скорбное молчание.

- Что вы думаете о том, как избавились от тела, коронер? Как я помню, покойный был здоровяком. Значит, должно было быть, по крайней мере, двое нападавших. Надо было его каким-то образом отвлечь, в то время как другой неожиданно ударил бы его со всей силы. Кнапман был слишком сильным и держался настороже, чтобы один злодей мог одолеть его.

- Таким образом, два человека могли легко перенести или перетащить его через лес к реке, - согласился Гвин. - Бросить его должны были ниже по течению от мельницы, иначе тело бы застряло на плотине.

- Там всё покрыто лесом, ни единого жилища. Никто не мог что-либо увидеть или как-то помешать злодеям.

Оставив Томаса с лошадьми, коронер с помощником около часа обследовали участок леса, но не нашли ничего существенного.

- Тело можно было столкнуть в воду здесь в любом месте и не оставить ни малейшего следа на этих илистых берегах, - проворчал корнуоллец.

Разочарованные, они вернулись к своим лошадям и нескольких минут стояли посреди дороги, глядя на реку, лес и дорогу из Эксетера.

- Теперь, пока мы здесь, нам надо переговорить с мельником, - проворчал де Вулф без особого энтузиазма, но не желая оставлять это дело незавершённым.

Они пустили лошадей вниз по пути к мельнице, которая виднелась из-за зарослей деревьев у реки. Грохот водяного колеса по мере их приближения становился всё громче. Когда они добрались до двора, там собралось несколько телег, с которых разгружали мешки с зерном и загружали мешками с мукой для Дансфорда и других соседних деревень. Один из возчиков позвал мельника, и вскоре покрытый мучной пылью мужчина с грохотом спустился вниз по ступенькам деревянного здания, выбивая муку со своего кожаного фартука.

Де Вулф объявил, кто они такие, и мельник, кудрявый, грузный мужчина с почерневшими пнями от зубов, моментально стал почтительным и почти подобострастным. Уолтер Кнапман был его хозяином, так как хозяин оловянных разработок купил мельницу местного лорда, потому мельник был готов оказать посильную помощь в расследовании его смерти - не в последнюю очередь потому, что его положение могло зависеть от того, кто будет наследником предприятий мёртвого рудокопа. Он также мог сообщить коронеру некоторые факты.

- Когда человек Кнапмана прибыл из Чагфорда, в поисках хозяина, один парень сказал, что видел каких-то людей возле дорожки вскоре после того, как Кнапман остался здесь, - сказал он, махнув рукой неопределенно сзади себя.

При этих словах чёрные брови де Вулфа сошлись на переносице.

- Почему мы не знали этого раньше? - Спросил он.

- Это не простой мальчик, коронер. Я только вчера вечером узнал об этом, когда разговаривал с его отцом. Это один из моих работников, живет в хижине внизу на берегу реки. - Мельник крикнул тощему, бледному мужчине, который выглядел слишком хрупкими, чтобы поднимать полные мешки с зерном или мукой.

Через несколько минут он провёл де Вулфа и Гвина вниз по тропинке позади мельницы к ветхому домику с покрытой дёрном крышей. Во дворе находились несколько кур и гусей, а тощая корова была привязана к столбу рядом с отверстием, которое служило в качестве дверного проёма. Позади в загоне, барахтаясь в грязи, визжали свиньи.

- Моя жена держит несколько свиней и наш младший сын, как правило, их пасёт. Он у нас поздний и у него слабый ум - хотя с его тремя братьями всё нормально, - как бы защищаясь, сказал мужчина. Его девонский акцент был настолько сильным, что даже де Вулф, уроженец южной части округа, с трудом понимал значение сказанных им его слов.

- Что это за новость, которую он рассказал о мастере Кнапмане? - Нетерпеливо прервал его коронер.

Вместо ответа мужчина просунул голову в дверной проём и прокричал что-то нечленораздельное. Через мгновение оттуда появился мальчик, которого вытолкала неясная женская фигура внутри жилища.

- Он опасается незнакомых людей, так как однажды его остановили на дороге и сильно избили какие-то солдаты, - извиняясь объяснил его отец. Он схватил юношу за руку и закричал на него

- Ну-ка, Артур, скажите этим господам, что говорил мне вчера вечером.

Мальчик был старше, чем казался на первый взгляд, вероятно ему было тринадцать лет или около того, но его круглое, туповатое лицо показывало, что его мозги не соответствуют возрасту. Кончик языка был зажат между губами, а маленькие глазки испуганно озирались на незнакомые лица. Он пробормотал что-то, что де Вулф не смог разобрать.

- Что он сказал? - Проревел коронер.

Отец перевёл и пояснил рассказ сына.

- В тот день, когда исчез хозяин, Артур пас свиней в лесу на другой стороне от главной дороги, ведущей вверх по склону. Должно быть, полдень ещё не наступил, ведь он знал, что должен вскоре вернуться сюда за обедом.

Джон с раздражением подумал, что работник растягивает рассказ, как и Гвин, но с усилием держал язык за зубами.

- Он говорит, что видел, как мастер Кнапман отъехал по дороге от мельницы и встретил другого всадника, который появился из леса. Они оба остановились, затем вернулись в лес, где проходит оленья тропа. - Он остановился, чтобы потрясти мальчика за плечо, и между ними последовал обмен непонятными словами. Гемширец Томас вообще не сумел разобрал в их диалоге ни единого слов, насколько своеобразным был их местный говор.

- Это всё, что он видел? Кто был другой человек? Знает ли он его? - Потребовал ответа коронер.

Отец покачал головой.

- Он знает, как выглядел мастер. Другой был чужим.

- Это всё, что он видел?

- Нет, он говорит, что потом другой человек, пешком, без лошади, вышел из-за деревьев и направился вниз по дороге, по которой последовали два всадника в лес. Это было последнее, что он видел, так как он хотел обедать и пошёл домой.

Парень переводил взгляд с одного мужчины на другого, его тусклые глаза показывали, что он стремится понять, что происходит.

- Что это были за люди, сынок? - По доброму спросил Гвин, нагнувшись к мальчику.

- Вы должны говорить громче, сэр. Он глуховат от рождения, - и отец повторил вопрос громким голосом на своём диалекте и мальчик ему ответил что-то непонятное.

- Он говорит, что знал только хозяина - остальные были чужаками.

- Они были высокими или низкими? Во что были одеты? На какой лошади ехал первый человек? - Де Вулф отчеканил ряд вопросов, но результат был разочаровывающим.

- Глаза у него тоже слабые, сэр, - он самый коротышка в нашей семье, таким его пожелал сделать Бог. Он говорит, что пеший мужчина был большой и это всё, что он знает. Конный мужчина имел коричневую лошадь и носил какой-то коричневый предмет одежды.

Ещё пять минут бесплодных расспросов не дали никакой информации, но напугали парнишку до слёз.

Гвин, любитель собак и детей, покрутил головой и обратился к де Вулфу.

- Сейчас мы не получим от бедняги больше ничего. - Он отвёл мальчика обратно к двери и прежде, чем мягко толкнуть его внутрь к матери, положил половинку пенни тому в руку.

- Можешь показать нам, где эта оленья тропа? - Спросил де Вулфа отца мальчика. Несколько мгновений спустя работник показал на узкую тропку, наполовину скрытую кустом ежевики, ведущую к раскидистым деревьям, которые возвышались на холме с южной стороны дороги.

- Возможно, люди из Чагфорда осматривали этот путь во вторник? - Спросил Гвин.

Человек пожал плечами.

- Меня здесь не было, возможно они тут были, здесь много разных следов по всем этим дорогам.

Снова спешившись и оставив своих лошадей с Томасом, де Вулф и двое других мужчин прошли через подлесок в полумрак деревьев. Хотя листья ещё не полностью распустились, сломанные веточки и примятые зелёные растения ясно показывали, где недавно были люди - под ногами чётко виднелись отпечатки подкованных лошадей.

- Прошедший дождь не смог уничтожить все эти следы, - заметил Гвин.

Пройдя около ста ярдов по лесистому склону, они оказались на небольшой поляне посреди буков и дубов. Здесь следы конских копыт перемешались в траве и небольших кустах. Втроём они  внимательно осмотрели землю, но не могли разобраться, что могло произойти там.

- Несколько лошадей здесь изрядно потоптались, - заметил де Вулф. - Они должно быть ходили туда сюда по поляне, но это всё, что можно сказать.

- И в этих отпечатках копыт нет ничего особенного, по ним нельзя установить определённую лошадь, - проворчал Гвин. Он прошёл по троне немного дальше за пределы поляны, но вскоре вернулся, чтобы сказать, что нет никаких признаков того, чтобы туда поехали всадники.

- Тот, кто был здесь, должен был вернуться по тому же пути, - добавил он.

Когда они вернулись к дороге, де Вулф оценил значение того, что видел мальчик. - Всадник, которого встретил Кнапман, заехал в лес специально и ждал, когда тот появится. Кроме засады никакого другого смысла ему находиться в лесу не было.

В качестве вспомогательного средства обострить воображение Гвин интенсивно почесал промежность.

- Если Кнапман охотно поехал в лес за тем человеком, он, конечно же, должен был знать того парня. В противном случае в наше время, когда леса полны изгоями и бандитами, одинокий путешественник не стал бы рисковать идти туда с незнакомцем...

Де Вулф согласился со своим помощником и оруженосцем, но кроме этого не мог представить, что могло произойти в тот роковой понедельник.

Они дошли до дороги, поблагодарили и отпустили работника мельницы. Когда тот вприпрыжку припустил вниз по дороге, де Вулф разразился проклятиями, что его тупой сын не смог сообщить существенных подробностей.

Гвин попытался успокоить своего хозяина.

- Тем не менее, благодаря мальчишке, теперь у нас есть гораздо больше информации. У нас раньше не было вообще ничего. Теперь, по крайней мере, мы знаем время и место совершения преступления, ведь бедолага уверен, что это был Кнапман. Раздосадованные тем, что не смогли потянуть за обнаруженную ниточку расследования, они продолжили свой путь и прибыли в Чагфорд, который встретил их полуденным колокольным звоном с башни Святого Михаила, напоминавший о щедрости Уолтера Кнапмана. Де Вулф решил снова воспользовался гостеприимством усадьбы лорда, Хью Уиббери, и они в первую очередь направились в его вотчину.

Уиббери напоминал де Вулфу его собственного брата Уильяма - не по внешнему виду, потому что он был невысокий, коренастый мужчина с красным обветренным лицом, но своим отношением к хозяйству. Уиббери правили в Чагфорде в течение полувека, взяв его в в аренду у епископа Кутанса. Их иногда называли де Чагфорд, но Хью был больше озабочен своими полями и овцами, чем местной политикой, держась от городских дел как можно дальше. В самом деле, он завидовал своим соседям, семье де Проуц из замка Гидляйг, ибо те владели большей частью земли вокруг Чагфорда, хоть и не самим городом. Хоть он получал большую выгоду от рыночных сборов и торговли рудокопов с перекупщиками, но большую часть работы по руководству городом он поручил своему приставу и управителю, предпочитая лично следить за полями и пастбищами, так как в душе оставался фермером.

Деревянный дом, покрытый дранкой, был окружён высоким частоколом, но, как и родовой дом Джона в Стокайнтенхеде, его трудно было назвать серьёзным оборонительным укреплением. Разводной мост через окружавшую поместье канаву годами не поднимался, а когда коронер заезжал во двор, то заметил, что наружный конец моста полностью врос в дёрн. Уиббери приветствовал их достаточно учтиво, несмотря на то, что поместные лорды часто имели обыкновение выражать недовольство, когда требовалось оказывать гостеприимство людям короля. Впрочем, рыцарь с двумя слугами не представлял никакой проблемы - в отличие от баронов или епископа, приезжающих со значительной свитой. Тогда издержки на содержание гостей могли значительно опустошить кладовые. Посещение же высоких гостей из Лондона, или самого короля, могли разорить феодала.

Коронеру предложили матрас в небольшой комнате с диваном позади главного зала, но он любезно отказался, сказав, что он привык спать в гораздо худших местах, чем у горящего очага в зале. Гвина и Томаса определили на ночлег в хижине слуг во дворе поместья, однако до ночного отдыха им предстояло ещё изрядно поработать.

Рискуя обострить меланхолию своего секретаря, Вулф послал Томаса проведать приходского священника, зная по опыту, что маленький невзрачный человек обладал даром гельминтов выуживать у людей правду, особенно у лиц духовного звания. В качестве предлога визита, Томас должен поинтересоваться лучшим местом для проведения на следующий день дознания, а также узнать, какие приняты меры для похорон убитого хозяина оловянных разработок.

Гвин же прекрасно знал, что ему прикажет хозяин: ему надо было обойти все пивные Чагфорда, чтобы узнать все городские сплетни. Для небольшого городка, тут было много таверн, по крайней мере, шесть, и не удивительно, ведь на чеканку сюда собирались рудокопы со всей округи, а также нередко в Чакфорд прибывали торговцы металлом со всей Англии и из-за рубежа, а всем им нужно было что-то есть и пить и где-то ночевать.

Оставив в поместье лошадей, трое спутников пошли разными путями. Де Вулф направился в дом Кнапмана, рядом с церковью. Дворецкий Гарольд как раз устанавливал большой крест, покрытый чёрной тканью, на главные двери. В главном зале ставни были закрыты, и кусок пурпурного бархата был накинут на распятие, висящее на стене. Горничные ходили на цыпочках, а Гарольд даже приказал конюхам оборачивать ноги лошадей мешковиной, когда их выводили во двор.

Вдову и её деверя коронер застал в меньшем из двух помещений первого этажа. Другой зал подготовили, чтобы поместить тело Уолтера. Джоан была одета в чёрную рубаху с золотой вышивкой вокруг шеи и подола, подобранную золоченым шнуром, обернутым несколько раз вокруг её тонкой талии. Золотые кисточки на концах почти касались земли. В качестве ещё одного жеста тяжелой утраты, она спрятала свои тёмные волосы под льняной платок, придерживаемый золотым пояском вокруг лба. Апостольник из белого шёлка скрывал её уши и шею. В целом эффект был очаровательным, а не печальным, а впечатлительный де Вулф в очередной раз понял, почему молодые вдовы редко долго остаются незамужними.

Когда он вошел, Джоан стояла возле оконного проема, задумчиво глядя в палисадник и услышав, как он вошёл, повернулась. Де Вулф невольно заметил, что его впечатление от  этой женщины никак не соответствует печальным обстоятельствам. Он произнёс несколько фраз с выражением сочувствия, выслушав которые вдова всхлипнула, а затем обернулась назад, чтобы позвать свою мать, Люси, которая сидела у горящего очага. Мэтью поднялся со своего места за столом, где он держал чашу с вином.

Еще один человек сидел рядом с Люси, и Джоан коротко представила его.

- Это мой старший брат Роланд, кожевник из Эшбертона, откуда был мой первый муж. Он предложил мне и матери поддержку в это трудное время.

Она говорила тихим и мягким голосом, глядя на де Вулфа из-под тёмных ресниц своими фиолетовыми глазами. Неожиданно Джон обнаружил, что сравнивает дорогу из Эксетера до Чагфорда с маршрутом в Долиш, что никак не соответствовало ситуации.

Роланд из Эшбертона неохотно пробормотал что-то подтверждающее слова сестры. Это был коренастый мужчина лет тридцати, похожий на ремесленника, небрежно одетый в воскресенье в лучшие блузу и бриджи. Он с вызовом оглядел всех, кроме своей матери и сестры.

- Скоро должна прибыть повозка, - сказал Мэтью в напряженной атмосфере, которую, казалось, вызывало присутствие Роланда. Он не был уверен, что им нужно разговаривать в присутствии коронера, который, как нетрудно было догадаться, намеревался провести своего рода допрос.

Джоан пригласила де Вулфа присесть и они присоединились к сидящему за столом Мэтью, оставив старую женщину и её мрачного сына возле очага. Появившийся Гарольд принёс чашу для коронера и вино с небольшой корзиной свежевыпеченных лепёшек.

Де Вулф прокашлялся.

- Завтра я должен провести формальное дознание. Не думаю, что в сложившейся ситуации это может что-то дать, - признался он. Он сообщил им информацию, полученную от мальчика с мельницы, но подчеркнул, что это не даёт твердой уверенности того, что смерть наступила там, однако давало основание предполагать это.

- Строго говоря, я должен был проводить дознание в Тинмуте, где было найдено тело, но это было бы ещё более бессмысленно.

Мать Люси громко всхлипнула, но де Вулф чувствовал, что больше для вида, чем от горя. Джоан оставалась бесстрастной, и он был уверен, что ни слезинки не появится из её прекрасных глаз.

- Нет ли сомнений в том, что Уолтер был намеренно убит? - Спросила она тихим монотонным голосом. - Возможно, он просто упал с лошади?

- Он мог упасть, но он не мог получить такой удар по спине. Удариться сам, о ветку он мог только лицом или грудью, но не спиной, леди. И показания мальчика с мельницы наводят на мысль, что тут причастны двое мужчин.

- Умирая, он сильно страдал? - Настойчиво спросила она.

Джон не смог понять, хотела ли она показаться обеспокоенной последними минутами мужа или это была попытка наказать себя за предательство покойного.

- У него тяжелая травма головы, леди, - грубовато ответил он, так как считать бессмысленным интересоваться такими вопросами, - но я не знаю, когда этот удар был нанесён. Это могло бы произойти из-за падения с коня на твердую землю.

Раскрасневшийся от вина Мэтью хлопнул ладонью по столу.

- Уолтер был прекрасным наездником. Я не помню, чтобы он падал с лошади с тех пор, как мы были детьми. Должно быть, он подвергся нападению - и более чем одного человека, потому что он никогда не дал бы себя застать врасплох, если бы его не отвлёк кто-то другой.

Де Вулф подумал, что это, вероятно, исключало Мэтью из числа подозреваемых. Ни один виновный не упустит шанс изобразить своё преступление как несчастный случай - если только это не было очень хитрой игрой.

- Мы примерно знаем, как и где он умер, почему его тело оказалось в реке, а его лошадь была найдена в том же районе. Но при этом не имеем ни малейшего представления о том, почему его убили. - При этом коронер прямо смотрел в красивые глаза жены убитого, а затем повернулся к брату-близнецу Кнапмана. - Он был богатым и активным дельцом, обладавшим серьёзным влиянием в районе. Нет сомнений в том, что он имел соперников и завистников, но достаточно ли этого, чтобы толкнуть кого-то на его убийство?

Де Вулф заметил блеск в глазах Мэттью и впервые коронер почувствовал, что торговцу оловом есть, что скрывать.

- Причина должна быть связана с оловом, коронер. Я слышал, что случилось на Большом суде. Есть те, кто поддерживал Уолтера, который хотел лишить шерифа звания лорда - смотрителя рудников, но были и другие, которые противодействовали ему. - Он замолчал и снова встретился глазами с де Вулфом. - Конечно, были и те, кто был в ярости от желания рудокопа стать лордом-хранителем. Не в последнюю очередь Ричард де Ревелль, но и некоторые из рудокопов решительно выступали за других лидеров.

Люси решительно прошла через всю комнату и удивила де Вулфа своей осведомлённостью в делах рудокопов.

- Не забывайте Уильям де Ротама и Джеффри Фиц-Петерса! Они оба не против занять этот пост, а Уильям также подсчитывает свои шансы на должность шерифа, когда этого мошенника де Ревелля выгонят ... или повесят, что более вероятно.

Эти слова де Вулфу согрели душу, и он зауважал старую ведьму. Он повернулся к брату убитого.

- Вы подозреваете кого-либо конкретно во всей этой истории?

Мэтью настороженно посмотрел на Джоан.

- Я не хочу никого обвинять без доказательств, которых у меня точно нет. Но я уверен, что ответ надо искать где-то среди рудокопов, если это только не было нападением каких-то изгоев или воров, которых полно в лесах.

Де Вулф резко покачал головой, его густые чёрные волосы раскинулись по шее.

- На теле был кожаный кошель, привязанный к поясу, с достаточным количеством монет. Его убили не для того, чтобы ограбить.

Мэтью жестом показал свою удивление и сделал большой глоток из своей чаши.

- А что насчёт этого сумасшедшего старого сакса, о котором мы слышали на последнем дознании, Иселфриса? Есть ли какие-нибудь новости о нем? - Резко спросил коронер.

Мэтью ничего не знал о нём, Джоан молчала, но потом раздался голос из дверного проёма.

- Я прошу прощения, коронер, но вчера я кое-что слышал. - Это был Гарольд, который затаился в пределах слышимости, как и большинство старых слуг. - Человек в трактире «Крик петуха» говорил, когда я был там, что слышал будто Иселфриса видели на нижнем Скорхилле несколько дней назад.

- Где это? - Спросил де Вулф.

- На краю высокой вересковой пустоши, всего за пару миль отсюда, над потоком Северного Тена, - предположил Мэтью, который вырос в Чагфорде и знал его так же, как и его брат.

- Кажется, он пытался разбить печь в небольшом плавильном доме, но парочка рудокопов увидели его,  и он убежал, - закончил Гарольд.

-Был ли это кто-то из наших? - Поинтересовался Мэтью и де Вулф отметил в его вопросе нотки хозяина.

- Нет, они работали на Экленда, - бросив мимолётный взгляд на хозяйку, сказал старик, с оттенком удовлетворения в голосе.

Джоан поймала взгляд, и её гладкие щеки покраснели, но она быстро поставила на место старого слугу.

- Ты можешь оставить нас сейчас, Гарольд. Это частные вопросы. Иди и проследи, чтобы нашим гостям приготовили ужин.

Поворачиваясь, чтобы уйти, сакс нахмурился, он прекрасно понял, что теперь в доме нет хозяина, которому он служил долгие годы, и теперь всё будет по другому.

Де Вулф ещё несколько минут бесплодно выспрашивал дополнительную информацию, относительно имён конкретных врагов Кнапмана, но ни Мэтью, ни Джоан не могли - или не хотели - предложить кого-то определённо. Тогда он изменил свой подход.

- Уолтеру принадлежал весь бизнес, или вы были партнерами? - Спросил он Мэтью.

- Мы не были официальными партнерами, но оба вместе занимались торговлей оловом. Когда мы были молодыми, мы научились рудничному делу, работая как обычные рудокопы на разработках нашего отца. Тогда же мы стали мастерами. В конце концов Уолтер и я стали  вместо платы за работу получать часть прибыли. Когда, около десяти лет назад, наш отец умер, он оставил полдюжины разработок олова Уолтеру, а мне завещал деньги, чтобы я поселился в Эксетере и занимался продажей олова, что добывалось на разработках Уолтера. Я имел дело с покупателями, в Англии и за рубежом, а также организовал транспортировку и отгрузку, получая долю от цены продажи за свои труды. Дела у него шли хорошо, и мы оба были довольны таким положением. Я торговал также товарами кое-каких других разработчиков, но через мой склад проходило всё олово Уолтера.

- Что будет теперь, когда он мёртв? - Спросил коронер.

Мэтью Кнапман с тревогой посмотрел на свою невестку.

- Я не знаю. Пока мы просто должны продолжать его дело. Его приёмный сын Питер Джордан должен будет скоро прибыть сюда и сделать всё возможное, чтобы организовать работы бригад на выработках и переплавку  руды. Я буду как раньше заниматься сбытом в Эксетере. Питер знает достаточно о лужении, чтобы сохранить бизнес на плаву, в то время как мастера могут руководить командами на потоковых разработках и обеспечат добычу руды.

- Итак, кто будет наследовать бизнес?

Мэтью испуганно поднял руки.

- Бог знает! Уолтер был в расцвете сил, на здоровье никогда не жаловался. Мы не делали никаких планов относительно его внезапной смерти. Я думаю, что, возможно, он ходил к адвокату, чтобы составить завещание и, если это правда, всё зависит от того, что в нём.

Вдова, спокойно и молча выслушавшая разговор, решила, что пришло время ей принять участие в обсуждении.

- Ничего нельзя решить, пока я не посещу адвоката Уолтера в Эксетере. Некоторое время назад он говорил мне, что его делами занимался Роберт Коутерман, но я не знаю, какие распоряжения он сделал. Мы никогда не обсуждали деловые вопросы. Теперь у меня нет выбора, кроме как найти этого человека.

Де Вулф заметил, что она подчеркнула, "Я", тонко, но эффективно отделяя собственные интересы от остальной части семьи.

Мэтью, должно быть, также заметил это и потому пытался заявить собственную претензию.

- В самом деле, мы должны выяснить все эти вопросы быстро, насколько это возможно. Жизнь многих людей зависит от оловянных разработок Кнапмана. - Он бросил ещё один тревожный взгляд на Джоан, которая бесстрастно смотрела на дубовые доски стола.

Имевший большой опыт общения с женщинами, Де Вулф поразился её самообладанию, умению скрывать свои эмоции и решил, что мало кто мог бы проникнуть в её мысли, узнать, какие страсти кипят там. Наблюдая, как она вела себя, он сомневался, что Уолтер Кнапман когда-либо мог проникнуть сквозь оболочку, под которой как в коконе жила его прекрасная жена.

Тут впервые заговорил её брат.

- Что бы тут ни говорили, но очевидно, что большая часть его богатства должна перейти к вдове. Если в завещании сказано другое, то мы будем оспаривать это, в случае необходимости - в суде!

На этот раз Джон отметил акцент на слове «мы», и снова поразился, как быстро появились неизвестные родственники из деревни, как только разнеслись слухи о богатом наследстве.

Вскоре де Вулф прекратил задавать вопросы, тем более, что он не получал никаких конкретных ответов. Попрощавшись, он оставил семью, ожидавшую прибытие тела, и вышел из дома.

Гарольд вышел вслед за ним, и, когда де Вулф взял у конюха поводья Одина, старик подошёл ближе и, оглянувшись через плечо на дом, обратился к Джону.

- Коронер, может быть, мне не полагается говорить без разрешения хозяев, но я боюсь, что во всём обвинят старого Иселфриса и сделают из него козла отпущения, не зависимо от того, виновен он или нет. Он, конечно, сумасшедший, он сакс, но я не хочу увидеть как его повесят ни за что.

Де Вулф в замешательстве наморщил свои кустистые брови. Что старик пытается сказать?

- Ну, что ты об этом знаешь? - Отрывисто спросил он.

Повторно оглянувшись на закрытые ставни, Гарольд подошёл так близко, что Джон почувствовал в его дыхании запах лука.

- Первый человек, который здесь появился, как только стало известно, что хозяин не вернулся с мельницы, был Стивен Экленд. Он же был здесь, когда Мэтью принёс известие о смерти хозяина. - Он сделал паузу, будто не решаясь высказать свои мысли. - На дознании, что прошло раньше, вы видели, что Экленд и мой хозяин ненавидят друг друга из-за распределения участков для выработки. Но Экленд хотел вырвать у него не только разработки, а нечто более личное. Я уверен, что вы догадываетесь, что я имею в виду, коронер.

После этих слов его нервы не выдержали, и он повернулся назад к дому, согнувшись почти вдвое сильнее, как если бы боялся, что его заметят.

Де Вулф поставил ногу в стремя и забрался в седло на широкой спине Одина. Когда он направил коня прочь, его длинное лицо сосредоточено нахмурилось, пока его мозги переваривали измышления Гарольда.