«КОСТИ КОРОЛЯ АРТУРА» - АКТ ТРЕТИЙ (ОКОНЧАНИЕ АКТА)

 Я… я не могу говорить, чтобы вы не переврали мои слова…

- Мне нет дела до ваших дел, — прошипел Болдуин. - Всё, что я хочу знать, – это что случилось с индульгентором в той комнате. Знаете ли вы, кто мог быть к этому причастен?
- Нет! А зачем мне?
- Потому что Хоб подумал, что видел вашего мужа у своей таверны прошлой ночью, когда выталкивал остальных за дверь.
- Но Генри не стал бы причинять вред этому человеку…
- Он бы хотел причинить вред Хобу, не так ли? И что может быть лучше, чем оставить всё как есть, предположив, что Хоб убил другого в своей таверне?
- Генри бы этого не сделал. Он и так слишком слаб, чтобы причинить вред человеку, но если бы он попытался, то ударил бы человека ножом в грудь, глядя ему в глаза. Но я не думаю, что он когда-либо это сделает. Он самый мягкосердечный человек из всех, кого я знаю.
Пока она говорила, слуга, которого Болдуин видел рядом с ней в деревне, вышел и огляделся.

- Он ищет меня, — сказала она, и в её голосе слышался страх.
- Ну и что? Он же слуга.
- Мне пора!
- Почему она так боится слуги? — спросил Саймон, когда они возвращались в деревню.
- Может быть, он подозревает её в прелюбодеянии — или знает об этом? — подумал Болдуин. - Он может её шантажировать.
- Тогда она призналась? — спросил коронер.
- Она не отрицала романа с трактирщиком, но категорически отрицала отношения с каноником.

Болдуин нахмурился, поняв, что не спросил, что она делала с каноником в Кредитоне в тот день, когда они убегали. Очевидно, там вершилось какое-то тайное дело, независимо от того, были ли между ними отношения или нет.

- Вряд ли это делает её святой, — хрипло заметил коронер. Его собственная жена умерла несколько лет назад, слишком молодой, и он всё ещё очень по ней скучал.
- А как же Генри? Вы хоть что-то подозревали, был ли он на вилле? — спросил Болдуин.
- Он не отрицал этого, — сказал Саймон. - Но не было никаких признаков ярости, только тихий самоанализ. Как будто у него была какая-то другая обида. Он не показался мне разъярённым рогоносцем — а вам, сэр Ричард?
- Нет. Просто бизнесмен, которому нужно решить проблему. У кого их сейчас нет?
Болдуин кивнул.
- Всё это мало что нам даёт в этом расследовании, — сказал Саймон.
- Верно. Правда, трудно понять, кто мог желать совершить это убийство, — признал Болдуин. - Наверняка, дело этой женщины и её любовника как-то связано, — сказал коронер.
- Я склонен считать, что слуга виновен больше, чем она, — сказал Болдуин. Он задумался. - На её лице отразился непонятный страх, когда она увидела, что слуга идёт за ней.
- Может, нам вернуться поговорить с ним? — спросил Саймон.
- Если мы это сделаем, и он имеет над ней какую-то власть, это создаст ей проблемы без причины, — сказал Болдуин.
- Возможно, она этого заслуживает, — сказал коронер.
- Возможно, в этом деле страстей уже было предостаточно, — сказал Болдуин. - Мне бы не хотелось узнать, что её убил ревнивый муж.
- Ха! Эта женщина напоминает мне анекдот, — сказал коронер. - Какой-то мужчина разговаривал с парнем в таверне и спросил, женат ли он. «Да, и не один раз, а трижды», — был ответ. «Ого! Как так?» «Потому что все трое повесились на моей старой яблоне», — сказал мужчина. Первый помолчал немного, а затем спросил: «Не могли бы вы продать мне черенок этого дерева?» А? Ха! И, возможно, бедному Генри стоит посадить такое же дерево в собственном саду для этой карги.
- Не судите её слишком строго, сэр Ричард, — сказал Болдуин. - Вам повезло, что вы были счастливо женаты. Кто может сказать, что их брак не был несчастливым? Я видел слишком много женщин, несчастных в стеснённых отношениях.
- Я тоже, — прорычал коронер. - Но это не оправдывает гулящую женщину.
- Кого же вы подозреваете? Валлийца?
Сэр Ричард собирался ответить, когда троих мужчин остановили крики позади них.

- Что, ради всего святого?.. — воскликнул коронер, но тут же побежал обратно тем же путём, которым они все пришли, а Саймон и Болдуин следовали за ним.

Им предстояло пробежать всего двести ярдов, но Саймону они показались тысячей. Когда-то он был достаточно здоров, чтобы проходить тридцать миль за день по Дартмуру, но теперь он постарел, потяжелел и стал более склонен к сидению в седле.
Казалось, лёгкие вот-вот разорвутся, когда он мчался вперёд. Грубая, усыпанная камнями дорога грозила ударить по лодыжкам, острые края врезались в подошвы дешёвых ботинок. Он чувствовал шум в ушах, жар приливал к лицу, а сила в ногах угасала. Ему пришлось вытереть пот с лица, но тут, к своему облегчению, он увидел бегущую к ним женщину и смог наклониться, сделать глоток воздуха, опереться кулаком на бедро и перевести дух.
- Помогите! Убийство! Убийство и ограбление! — приближаясь кричала она.
Болдуин и сэр Ричард обменялись взглядами. Насколько мог видеть Болдуин, на ней не было крови, и он поднял руку, чтобы успокоить её.

- Миссис Копплстоун, что случилось? Мы вернулись, как только услышали вашу мольбу о помощи, но что случилось?
- Генри! Он мёртв! Эдвард убил его и убежал!
Она упала, рыдая, и Саймон остался с ней, пока остальные кинулись обратно в дом. Постепенно её паническое дыхание утихло, и Саймон смог убедить её встать вместе с ним и пойти обратно к дому. По дороге они увидели возвращающегося Болдуина.
- Добрый коронер останется, пока мы не поднимем шум и не начнём искать убийцу. Пойдёмте, миссис Агата, у вас есть друг в деревне?
- Никого! Совсем никого!
- Тогда мы, по крайней мере, можем разместить вас в таверне. Вы сможете выпить там вина.
- Что случилось? — спросил Саймон. - Это был наш слуга.
- Вы его раньше боялись, я заметил, — сказал Болдуин.
- Да! Он знал о моей… связи с Хобом. Вы же знаете.
- Вы боялись, что он расскажет мужу?
- Да, конечно. Я думала, он выдаст меня, если я не сделаю всё, что он хочет.
- Конечно. Но скажите мне. Хью был уверен, что вы были не с ним в Кредитоне, когда он вас увидел.

Она покраснела, но тут же вздернула подбородок и встретилась с ним взглядом.

- Нет. Это был не он. Я была с Артуром, каноником из церкви.

Болдуин покачал головой.

- Вы пытались…
- Нет! — резко ответила она. - Я не искала с ним интрижки. Слуга моего мужа заставил меня пойти к канонику и привести его на склад моего мужа. Там Артур и Эдвард вели дела. Эдвард покупал церковную продукцию и продавал её к своей и Артуровой выгоде, используя связи моего мужа. Это разоряло бизнес Генри, но что я могла сделать? Я могла только поступить так, как сказал мне Эдвард. У меня не было выбора.
Болдуин промолчал. Это многое объясняло. Если этот Артур вёл дела ради собственной выгоды и поддавался искушению денег, то именно на это вполне мог намекнуть декан Питер. И это объясняло, почему декан не хотел возмещать Генри и Агате убытки в их саду, если он считал, что Генри уже его грабит. И почему он должен был думать, что Артур сотрудничает с простым слугой? Если у декана возникли подозрения, они, скорее всего, сосредоточились бы на владельце дома, где торговали товарами.
- Я не хотела помогать ему грабить церковь, — сказала она тихим, негромким голосом.
- Давайте отведём вас в таверну, — мягко предложил Саймон.
Позже они сидели у очага в таверне, ожидая новостей о отряде, посланном за Эдвардом.
- Может, слуга убил индульгентора? — подумал Саймон.
- Было бы лучше, если бы он был виновен во всём, — сказал Болдуин.
- Либо он, либо муж Агаты, — ответил Саймон. - Его видели здесь.
- Не могу забыть руку этого человека в огне, — сказал сэр Ричард. - Зачем им обоим такое делать?
- Если человек был возмущен действиями индульгентора и считал кости настоящими, он мог сделать это в наказание, — размышлял Саймон.

- Что, если рука коснулась чего-то священного, и её следует отсечь? — с улыбкой спросил Болдуин.
- Почему бы и нет, Балдуин? — спросил Саймон. - Подумай об этом. В Евангелии сказано: «Если глаз твой соблазняет тебя, вырви его», не так ли? Некоторые могут подумать, что прощающий — человек оскверняющий нетленные реликвии.
- Старые кости в руках прощающего вряд ли могут причинить столько зла, — усмехнулся Балдуин.
Коронер был менее уверен.

- Бог может творить чудеса и из таких вещей, Болдуин. Во всём христианском мире есть множество фрагментов креста Христова. Я однажды слышал, как один монах сказал, что все они — от Животворящего Креста. И хотя там больше древесины, чем хватило бы на множество таких крестов, это неважно. Это как накормить тысячи людей парой рыб, и все они будут сыты. Он может делать такие вещи. Эти реликвии могут быть столь же могущественны, как и любые другие. Если бы кто-то так подумал, он мог бы отрубить Джону руку за оскорбление, нанесённое им мощам. А затем забрать их на хранение.

- Возможно, так. В таком случае, кто это был? — резко спросил Болдуин. - Нет никаких доказательств, указывающих на того, кто мог это сделать.
- Наверняка самый религиозный человек? — предположил коронер Ричард. - Он, очевидно, самый ревностный. И оскорблён индульгенцией.
- Хорошо, — вздохнул Болдуин. - Но он кажется таким кротким. Какой человек станет…?
Он внезапно остановился, закрыл глаза и покачал головой.
- Что случилось, приятель? — спросил сэр Ричард.
- Я дурак!
Они нашли священника в часовне, согнувшегося почти вдвое перед алтарём. Под покрывалом лежало тело индульгентора, завёрнутое в льняную ткань.
Он услышал, как они вошли, но не подал им никакого знака, просто стоял, сцепив руки, пока не кивнул сам себе и не встал. Повернувшись к ним лицом, он внимательно оглядел их и направился по пустому залу к двери. Выйдя через неё, он остановился и ждал их снаружи.
- Жаль, что некому побыть у тела всю ночь. Придётся заплатить одному из бедных прихожан, чтобы тот посидел с ним.
- Ему теперь будет всё равно, — сказал коронер Ричард.
- Откуда вы знаете? — спросил священник. - Возможно, он и сейчас ждёт в Чистилище, надеясь, что кто-нибудь посидит и помолится за него. Видит Бог, у него было достаточно причин для молитв.
- Почему вы так говорите? — спросил Болдуин.
- Разве не очевидно? Торговец безделушками, лживыми обещаниями прощения, поддельными реликвиями. Что вы думаете о его шансах?
- Вы ненавидите таких, как он, не так ли? — сказал коронер Ричард.
- Я ненавижу то, что они делают. Например, вселяют в людей надежду ложью. Это жестоко и злонамеренно.
- Вы были в таверне вчера вечером, — сказал Саймон. — Вы вернулись, чтобы убить его?
- Я? — Отец Вильям посмотрел на него.

Коронер хмыкнул.

- Вы же не хуже меня знаете, что если бы вы так поступили, это не повредило бы вам. Вы можете рассчитывать на помощь духовенства, будучи совершенно уверенным, что вам никогда не грозит верёвка. Ничто не мешает вам признаться.
- Я думаю, что любые признания должны быть сделаны моему духовнику, — сказал отец Вильям.
- Он вас оттолкнул, не так ли? — спросил Болдуин. - Вот почему вы с радостью покрываете человека, который его убил.
- Разве нет?
- Где кости?
- Возможно, я не знаю.
- Знаете, отец, — сказал Болдуин. - Вы можете ненавидеть людей, которые занимаются ложным прощением, но вы бы хотели позаботиться о мощах, если они подлинные.
- Конечно, я бы позаботился, если бы знал, где они.
- Знаете, — ответил Болдуин. - И, кажется, вы знаете, кто убил индульгентора.
- Почему?
- О, мы с друзьями недавно обсуждали этот вопрос. Добрый коронер сказал, что вы — явный подозреваемый, потому что вы так открыто выразили свою ненависть к покойнику. И это меня поразило. Потому что, конечно же, только вы могли сделать это без риска. Вы принадлежите к духовенству, так что вам не грозит серьёзное наказание. Никто вас не повесит.
- И что?
- Значит, вы пытались отвлечь нас от виновного.
- Я не понимаю, о чём вы говорите.
- Но кто это? — продолжил Болдуин. - Могу лишь предположить, что это был тот человек, с которым вы разговаривали, когда мы с вами говарили. Вы пытались переключить наше внимание с него на себя. А мы говорили с вами и Ульриком, не так ли?
- Он тут ни при чём. Он был…
- Кто? Невиновный? Хотя он и убил человека? У вас странное отношение к человеку, который убил невинного человека без причины.
- У него были причины, — сказал священник с леденящей уверенностью.
- И они были достаточно вескими, чтобы оправдать его свободу, пока мы арестуем и, возможно, казним другого невиновного?

- О, откуда вы знаете такие вещи? Вы понятия не имеете, что пережил Ульрик в Уэльсе. Вы же знаете, что он потерял там единственного сына? Вы болтаете о невиновности – а как же его собственный сын?
- А как же его сын? Человек, которого он убил, не валлиец. Это не было местью человеку, представляющему тех, кто убил его сына. Это был просто индульгентор, который не совал свой нос в чужие дела, приятель, – прохрипел коронер. Он шагнул вперёд, и Балдуин на мгновение подумал, что вот-вот ударит священника.
- Конечно, нет – но у него были кости, болван!
- Что вы имеете в виду? – спросил Балдуин, удерживая коронера рукой.
- Кости короля Артура! Валлийского короля, который восстанет и покорит Англию!
Они уселись на скамейку у таверны, и Хоб принёс кувшины сидра, чтобы освежить всех, пока священник неохотно рассказывал им всю историю.
- Он был в таверне и хвастался этими проклятыми штуковинами. Горстка костей, сказал он, но они стоят целого королевства, если попадут не в те руки. Похоже, он был там, в аббатстве Дор, когда снимали кусок пола аббатства. Их там было много, потому что аббатству поручили что-то установить там, и они хотели найти для этого подходящее место. Никто не придал этому особого значения, как сказал Джон. Но потом рабочие, видимо, принесли этот ящик. Внутри были кости, и он ничего для них не значил. Он думал, что это просто человеческие останки, ничего больше.
- Что он сделал? — спросил Болдуин, хотя и знал ответ.
- Когда стемнело, он зашёл внутрь и украл горстку костей. Так поступают индульгенторы, как вы хорошо знаете. Если есть что-то, что можно получить даром, они это заберут. Так он и сделал. И это стало причиной его смерти.
Отец Вильям неловко поёрзал на месте.

- Той ночью в таверне он рассказал нам всё о костях. Он ничего о них не знал, просто схватил всё, что смог, и убежал. Откуда-то он прослышал, что ему следует отступать, потому что эти кости принадлежат Артуру, и в Уэльсе было много желающих забрать их и убить любого, кто мог их осквернить.
- И Ульрик выполнил их поручение? — спросил Балдуин.
- Боже мой! Ты такой глупый, человек? — выплюнул Вильям. - Простите, сэр рыцарь, — быстро добавил он, заметив, как изменилось выражение лица Балдуина. - Простите мои слова. Но нет, Ульрик убил этого человека, чтобы избавить нас от костей! Продавец беспокоился о них и даже предложил отнести их обратно в могилу.
- Где они будут представлять вечную угрозу?

- Именно. Если кости хранятся отдельно, как этот валлийский Артур мог вернуться к жизни и спасти Уэльс от английского короля, законного короля? Нет, единственный разумный путь — спасти кости.

- Ульрик пошёл туда, забрал кости, и всё это ради защиты страны? — с сомнением пробормотал коронер.
- Он хотел предотвратить риск новой войны, — сказал отец Вильгельм. - Он потерял собственного сына. Он не хотел, чтобы другая семья потеряла своего.

- Это хорошо, но зачем было отрубать руку? — спросил Саймон.

- Ульрик религиозен. Как ещё можно обойтись с рукой вора, осквернившего место захоронения высокопоставленного человека?

- Значит, он отрубил её, чтобы сжечь? — спросил Балдуин. - Где он сейчас?

- Не знаю. Он сбежал из деревни. Вы его не найдёте.

- Вы недооцениваете авторитет Хранителя Королевского Мира, — сказал Балдуин. - А как же Генрих? Мы слышали, что он тоже был в деревне в ту ночь. Хоб подумал, что видел его.

- Он был печален. Он боялся, что его жена — блудница. Возможно, он пришёл сюда посмотреть, не развлекает ли она Хоба? Не знаю.

Суббота перед праздником Святого Иоанна Крестителя, Сэндфорд

Была лишь середина следующего дня, когда убийцу Генриха привезли обратно. Его рука была сломана, лицо окровавлено, но он признался в своих преступлениях перед Балдуином и сэром Ричардом.

Церковь может позволить себе потерять немного зерна, ячменя и вина. Я не брал их один. Почему бы мне не сделать этого? Я знал, как это сделать, и осмелился попробовать.
Болдуин сказал:

- Твой сообщник был каноником.
- Ага, этот мальчишка Артур. Жалкий негодяй. Почти всегда боится собственной тени. Но он был рад получить деньги. Он приносил мешки с зерном, бочки с вином и другие товары прямо мне, а я продавал их за наш счёт через лавку моего хозяина. Мы клали деньги в свои кошельки.
- И ты заставил свою хозяйку помогать тебе? — спросил сэр Ричард.
- Ага. А она вам сказала, почему? Потому что…
Сэр Ричард быстро шагнул вперёд, и его кулак в перчатке ударил мужчину по лицу.

- Я не позволю тебе оскорблять бедную вдову всего через день после того, как ты убил её мужа! Замолчи, собака!
Когда полубессознательного мужчину утащили, сэр Ричард отвёл взгляд от Саймона и Болдуина.

- Нельзя допустить, чтобы имя бедной женщины покрывали грязью.

- В самом деле, нет! — сказал Болдуин, добавив: - И какой смысл выставлять Генри рогоносцем, раз он мёртв?

Утро праздника Святого Иоанна Крестителя, Сэндфорд

Прошло ещё три дня, прежде чем люди вернулись с телом.
- Мы не хотели убивать его, сэр Болдуин, но он не сдавался. У меня было трое человек против него, но он не сдавался, как бы мы ни требовали от него сдаться.
Констебль был невысоким, довольно худым юношей с чёрными волосами и глазами кельта, но теперь он стоял, теребя в пальцах широкополую шляпу, рассказывая свою историю.

- Я этого не хотел, — закончил он с несчастным видом.
- Он дрался?
- Пеший, с одним только ножом. У всех нас были дубинки. Нам нужно было что-то делать, поэтому я отдал приказ, и пока двое его сдерживали, я ударил его своей.
Болдуин кивнул, стоя рядом с коронером и глядя на мёртвого префекта. Поразительно, как сильно дубовый посох может повредить лицо человека. Посох был очень крепким, и его тяжесть врезалась в лицо Ульрика сбоку, так как он повернул голову и удар пришёлся точно в висок. Посох раздробил тонкие кости. Вся голова, до точки над ухом, была окровавлена, череп проломлен.

- Он бы ничего не почувствовал, друг, — сказал он.
- Но почему он просто не вернулся с нами? Или не нашел убежища в церкви? Ему не нужно было умирать.
- Он хотел защитить всех нас, — сказал Болдуин и вздохнул. Он взвесил маленький кошелёк в руке. Содержимое почти успокаивающе зазвенело, как слоновая кость.

- С вашего позволения, коронер? — спросил он.

- Меня это не касается. Я всего лишь коронер. - Сэр Ричард улыбнулся.
- Тогда, Хью, вот! — сказал Болдуин и бросил кости их опекуну. - И пусть дорога домой будет легче, чем сюда. Счастливого пути.

Четверг после праздника Святого Иоанна Крестителя, Церковь Святого Креста
и Матери Того, Кто Умер на Нём, Кредитон

- Значит, вы отпустили его, чтобы он продолжил свой путь? — спросил декан Питер.

- Да. Что ещё нам остаётся делать? — спросил Болдуин.

- Возможно, это к лучшему. А пока, как вы предложили, мой добрый каноник Артур должен остаться в келье, чтобы размышлять о своей роли в этой печальной истории.

- Он признался?

- Да, сразу, как только он услышал, что его сообщник рассказал всю историю. Это заняло некоторое время. Он обманывал церковь, прикарманивая деньги с тех пор, как только приступил к своим обязанностям. Несчасный человек, воистину.
- По крайней мере, теперь ты знаешь, что сам Генрих невиновен.
- Полагаю, что да. Однако, признаюсь, старый друг, я удивлён, что ты позволил отправить кости обратно в Уэльс. Разве ты не опасался, что они действительно могут принадлежать этому валлийцу?
- Артуру? Нет, Питер. Ведь настоящего Артура нашёл в Гластонбери старый король, не так ли? Я помню это.
- Нет. Не нашли. Кости были обнаружены – о, больше ста лет назад, конечно. Старый король, благословенной памяти Эдуард, забрал эти кости и перенёс их в новую гробницу пятьдесят лет назад, чтобы им воздали почести. - Питер заглянул в свой кубок и вздохнул. - Но люди, поклоняющиеся святому, часто не знают точного происхождения реликвий, которыми владеют. Кто может сказать, что найденные кости были теми же, что и те, что были собраны королём Эдуардом I и перезахоронены в хорах аббатства? Кто может сказать, что первые кости действительно принадлежали королю Артуру?
- Верно. Но я думаю, достаточно знать, что кости человека воссоединятся. Это может не иметь значения для его души, но и вреда не принесёт. По крайней мере, я на это надеюсь и верю в это, — сказал Болдуин.
- Я только надеюсь, что Хью благополучно доберётся домой.
Но Хью не собирался возвращаться домой. Не сейчас. Он пересёк сельскую местность до Эксетера, где провёл два дня, бродя по улицам и размышляя о костях.
В часовне больше не было безопасно. Возвращаться туда с костями теперь, когда он рассказал об этом другим, было бы опасно. Он, по правде говоря, не помнил, упоминал ли когда-либо точное местонахождение часовни коронеру и его друзьям, но страх был. И если весть о костях короля Артура дойдёт до тех, кто попытается разрушить любые надежды валлийцев на восстание против английских угнетателей, их легко могут забрать.
Конечно, он мог отвезти их обратно в аббатство Дор, но тогда не было уверенности, что ему удастся спрятать их там в безопасности. Раньше у него был Овайн, но это было почти четыре года назад, и, ради Бога, тогда Овайн выглядел достаточно хрупким. А что, если он мёртв? В аббатстве больше некому было отдать кости. Он никого там не знал. Оставался лишь один выход – найти другое место для хранения костей.
Во многих городах были свои места для хранения костей. Здесь, в Эксетере, рядом с собором было большое кладбище – но кости наверняка выкопают. Собор обладал монополией на захоронения в городе – кладбище уже было переполнено, и могильщик регулярно выкапывал кости и переносил их в большую Часовню-склеп у западного входа. Хью не мог вынести мысли о том, что его кости будут разделены. Их нужно хранить вместе.
На третий день он наконец принял решение и отправился из города по старой дороге в Бристоль. В пяти милях от Эксетера он вышел на большое открытое поле и здесь остановился, оглядываясь. Слева возвышался холм, дальше справа он узнал ряд деревьев и кивнул про себя.
- Совсем недолго, – пробормотал он мягкому кожаному свёртку на шее.
Он плелся по тропинкам, пока не прошёл мимо знакомой деревни, а затем повернул на запад, к ручью. Здесь, у брода, он улыбнулся и что-то пробормотал себе под нос. Там были густые заросли ежевики, а под ними – нора, похожая на яму, которую могла бы вырыть лисица, выкармливающая детёнышей. Он осторожно засунул руку в яму, пока не нащупал острый край ящика почти на расстоянии вытянутой руки. Вскоре он уже копал руками, отгребая землю, которую навалил в тот день, когда впервые увидел индульгентора и принял решение спрятать кости, чтобы спасти украденные Джоном.
Позже, сидя у костра в лесу недалеко от дороги, он открыл ящик и благоговейно положил внутрь кожаный кошель.
- Мой король, прости меня, — сказал он. - Я слаб и глуп. Я не могу отвезти тебя домой в Уэльс и не могу доставить в Дор. Я был слишком глуп. Мне нужно найти другое место, где ты будешь в безопасности.
Выбор был слишком запутанным. В тот вечер он пообедал александрийскими булочками с фасолью, привезённой из Эксетера, и жевал грубое, вяленое мясо, которое имело прогорклый вкус, но было лучше для его пустого живота, чем водянистая похлёбка. Он свернулся калачиком вокруг ящика, отчаявшись, и провёл ночь в беспокойном сне.
Но с наступлением утра он был полон твёрдой решимости. Он перевезёт кости в другую страну, где они будут в безопасности. Опасность для костей исходила от англичан. Он перевезёт их в другую кельтскую страну – в Корнуолл. Там должно быть место, где он сможет их спрятать и обеспечить их сохранность. Он мало знал о Корнуолле, но знал, что в Тинтагеле есть замок.
Он перевезёт кости в Тинтагель. Там должно быть для них безопасное место. Он слышал о этом местечке недалеко от побережья. Он слышал, что там есть небольшая церковь, посвящённая Святой Матери. Попробую туда сходить. Наверняка в такой маленькой приходской церкви найдётся надёжное место, чтобы спрятать кости, подумал он.

«КОСТИ КОРОЛЯ АРТУРА» - АКТ ЧЕТВЁРТЫЙ