СВЯЩЕННЫЙ КАМЕНЬ - АКТ ПЕРВЫЙ (окончание)

 

Дрого отправился к святому человеку, писал Жиффард. Но он хорошо знал эти места, и не Божий промысел столкнул его в пропасть. Берегись своего сюзерена, кузен.

- Дрого собирался к Ивару, — объяснил Ревелль, глядя на Жоффруа. - Но Уолтер всегда утверждал, что Жиффард ошибается — что Дрого не знал скалы так хорошо, как утверждал мой кузен. Я никогда не знал, кому верить.
- Жиффард не стал бы лгать, — сказал Роджер. - Он раздражающе честен.
- Ошибочное убеждение — это не ложь, — заметил Ревелль. - Прочти следующее.
- Это не от Жиффарда, — сказал Жоффруа. - Почерк другой.
- А, это, — пренебрежительно сказал Ревелль, заглядывая ему через плечо. - Это какое-то послание, которое он приложил к одному письму, вероятно, по ошибке. Я никогда не удосужился попросить его прочитать, потому что мне неинтересны чьи-либо другие бредни, а клерки Уолтера берут с меня целое состояние за свои услуги. Мне не хочется тратить большие деньги.
- Оно адресовано Дрого, — сказал Жоффруа, заинтересовавшись. — И датировано пятью годами ранее.
- Что там написано? — спросил Ревелль. На его лице отразилась боль: он нашёл это отвлечение утомительным и хотел вернуться к посланиям Жиффарда. - И от кого оно?
- Оно не подписано, но от того, кто опасался за свою жизнь. К тому же, оно на странном английском, словно это был не родной язык автора. Возможно, он был валлиец. Там написано: - Убийца преследовал меня во тьме, и скоро мой свет погаснет. Великая битва обратила и без того злой ум, и сатана ходит по земле.
- Господи! — выдохнул Роджер с содроганием. - Это неприятно. Жаль, что ты беспокоился. Внизу письма есть печать.
- Это не печать, — сказал Жоффруа. - Это фигура, нарисованная красными чернилами. Похоже на ангела.
- Не ангел, — сказал Роджер, нахмурившись. - Это какое-то древнее оружие. Или, может быть, Сатана!
- Вообще-то, это лодка, — сказал Ревелл. - В Эстригойэле есть несколько семей, сколотивших состояние на судоходстве, например, Кадована и Несты. Возможно, одна из них приняла этот символ как свой. Как бы то ни было, он ничего не значит.
Но Жоффруа не был так уверен.
В конце концов, Ревелл ушёл, к облегчению Жоффруа. Боль в руке утихла, превратившись в тупую ноющую, и ему хотелось спать. Но стоило ли? Он не чувствовал себя в безопасности в замке.

- Я пойду на вахту первым, — сказал Роджер, читая его мысли, — и разбужу тебя позже.
Жоффруа лёг и тут же задремал, обладая солдатской способностью засыпать где угодно и в любых условиях. Проснувшись, он почувствовал себя лучше, хотя рука всё ещё неприятно пульсировала. Он решил осмотреть её, но это потребовало бы снять доспехи, а он не хотел этого делать, пока находился в замке. Он решил отложить это на потом.
Чтобы отвлечься, он подумал о том, что узнал о смерти Леже. К сожалению, информации было до обидного мало. Он знал, что в городе, замке и монастыре есть подозреваемые, и все они обвиняют один другого в убийстве. Он также знал, что Леже, вероятно, был убит из-за того, что Ивар доверил ему опасную тайну. К кому же Леже отправился сразу после того, как Ивар поведал ему свою историю? Был ли этот человек убийцей? Можно ли предположить, что в монастыре никого не было, раз Леже ушёл вскоре после разговора с Иваром?
Жоффруа нахмурился. Он не мог ничего предположить, потому что доказательств не было. Он позволил мыслям вернуться к Жиффарду, надеясь, что епископ наслаждается своим пребыванием в Эксетере. Затем он подумал об Иваре и его пещере, и о том, как мрачно там, должно быть, было зимой, даже для человека, привыкшего к гренландской погоде. И он подумал о небесном камне. Неужели он действительно исцеляет? Почему он помог Несте, а не Элеоноре? Неужели потому, что он помогает только живым, а тем, кто уже умер, не повезло?
Устав ждать рассвета, он начал считать камни в стене, мысленно просчитывая закономерности и множители. Он заметил, что один камень немного возвышается над остальными, и чем дольше он смотрел на него, тем больше убеждался в его странности. Он встал, и это движение потревожило Роджера, который, протирая глаза, поднялся посмотреть, что делает его друг.
Жоффруа быстро заметил, что кирпич шатается и вытащил его. За ним оказалась ниша, в которой был спрятан небольшой сундучок. Он был прекрасно сделан и украшен тремя красными шевронами – символом семьи де Клэр. Жоффруа открыл его. Внутри лежал грубый деревянный крест и несколько золотых монет. Глаза Роджера заблестели.
- Сокровище! – воскликнул он. – Кто бы мог подумать? Отдай его мне. Я спрячу его в надёжном месте, а крест можешь оставить себе.
- Нет, – сказал Жоффруа. – Это улика.
Роджер, похоже, не был впечатлён.

– Доказательство чего?
– Доказательство того, что Маркус – шпион в монастыре.
Роджер уставился на него.

– Как, ради всего святого, ты пришёл к такому выводу?

- Потому что он, единственный из монахов монастыря, носит золотой крест на шее – все остальные носят такие же деревянные. Подозреваю, ему вместо него дали крест получше.
Роджер посмотрел с сомнением.

- Это неубедительно, Жофф. Ты не можешь ясно мыслить.
Но Жоффруа продолжал.

- Его часто арестовывают, но не сажают в камеру. Его привозят сюда, где размещают гостей. Зачем, если он заключённый? Ответ в том, что он вовсе не заключённый, а гость. Он снабжает информацией, а Уолтер даёт деньги. Но Маркус не может забрать их обратно в монастырь, где жизнь в общине выдаст его.
- Значит, он хранит их здесь, – закончил Роджер, – в особой шкатулке, которую ему дал Уолтер. Думаю, тебе лучше поговорить с ним на рассвете.
Ночью с запада налетели тучи, и небо было тёмным, зловещим янтарно-серым. Это был шок после стольких дней мягкого солнца. Роджер с тревогой смотрел на него.
- Будет сильная буря, — предсказал он. - Они всегда такие, когда облака имеют этот противный жёлтый оттенок. Возможно, ты был прав, беспокоясь о своём урожае.
Жоффруа хотел поговорить с Маркусом до того, как Уолтер проснётся; он не хотел, чтобы констебль узнал, что он догадался о личности шпиона. Он покинул замок и быстрым шагом направился к монастырю. Рука всё ещё болела, но времени на подобные вещи не было, ведь ему хотелось лишь установить личность убийцы Леже и как можно скорее покинуть Эстригойэл — желательно, пока Уолтер не решил, что Жоффруа — не тот союзник, который ему нужен.
Сверкнула молния, а затем раздался отдалённый раскат грома, когда он постучал в ворота, хотя это было ещё очень далеко. Тот же послушник заглянул на них сквозь решётку, но на этот раз открыл дверь и жестом пригласил Жоффруа и Роджера войти. Они были не единственными, кто пришёл: Кадован и Неста прибыли раньше них. Они кивнули рыцарям, хотя в их приветствии не было теплоты, лишь тревога.
Утренние молитвы только что закончились, и монахи выходили из церкви. Некоторые, видя непогоду, направились в спальню, чтобы собрать капюшоны и плащи перед потопом, другие же направились в скрипторий или на кухню. Одо загнал Эйдана в угол и говорил с ним тихим, настойчивым голосом, а Маркус, заметив Жоффруа, повернулся и бросился обратно в церковь.
- Куда он идёт? — с подозрением спросил Роджер.
Ивар, проходивший мимо и подслушавший их, ответил.

- Я заметил, что во время мессы его мысли были где-то далеко. Думаю, он пошёл прочитать ещё несколько молитв, чтобы успокоить свою совесть.

- Его нужно лечить не только от этого, — заметил Роджер, прежде чем Жоффруа успел его остановить. Он говорил очень громко, и монахи, Кадован и Неста, обернулись, чтобы послушать. - Это он выдавал секреты вашего монастыря Уолтеру де Клэру.
Ивар уставился на него.

- Маркус — шпион? Нет! Гораздо вероятнее, что это Одо.
- Одо? Почему он? — спросил Жоффруа, наблюдая, как настоятель отделился от Эйдана и скрылся за стеной церкви. Его приветливый монах направился в противоположную сторону и вскоре скрылся из виду среди курятников.
Ивар понизил голос.

- Потому что он притворяется любезным, но под его рясой скрывается чёрное сердце. Мой второй подозреваемый — Эйдан, единственный из монахов, кто любит бродить по городу в одиночку. Никто из нас не знает, чем он занимается, и он становится раздражительным, когда мы спрашиваем. И шпион, в любом случае, не может быть Маркусом, потому что именно он больше всех кричит о вреде, который шпион наносит своими россказнями.
И именно это, подумал Жоффруа, делал бы Маркус, столкнувшись с доказательствами его предательства. Он уже собирался это сказать, когда Ивар, заметив, что Кадован и Неста хотят с ним поговорить, повернулся и быстро ушёл. Они последовали за ним, образовав комичную процессию, которая огибала церковь.
Затем ворота снова открылись, и Уолтер вошёл внутрь, держа в руках завёрнутый в ткань свёрток; его четыре рыцаря следовали за ним по пятам. Их появление было выбрано в странное время, и Жоффруа подумал, не слышали ли они снаружи заявление Роджера – оно определённо было достаточно громким. Смуглое лицо Пиго нахмурилось, когда он увидел Роджера, хотя Ревелль дружески улыбнулся. Уолтер усмехнулся, увидев Жоффруа, – одни зубы, но без всякой искренности.
- Вы рано встали, — заметил констебль. - Я ожидал, что вы будете спать подольше, учитывая, что вы, должно быть, устали после вчерашнего дня. Сожалею, что вчера вечером меня отвлекли дела, лишив нас возможности поболтать, но мы исправим это сегодня. Мне не терпится поближе познакомиться с одним из людей короля.
Одо внезапно появился со стороны церкви. Он был запыхавшимся и выглядел взволнованным; Эйдан не отставал от него. Одо замер на месте, услышав слова Уолтера.
- Вы слуга короля? — спросил он, с тревогой глядя на Жоффруа. - Вы не упоминали об этом вчера.
- Он скромный человек, — заметил Роджер, увидев, что Жоффруа ничего не ответил. - Обычно хвастаться приходится мне. И хорошо, что я так и сделал вчера, а то бы вы его убили.

Он сердито посмотрел на Уолтера, которому хватило такта смутиться.

- Уолтер пытался причинить вам вред? — спросил Одо. Выражение злорадной злобы исказило его лицо. - Тогда об этом нужно доложить королю. Я напишу сегодня утром и…
- Пожалуйста, не надо, — устало сказал Жоффруа, не желая, чтобы его имя привлекло внимание Генриха ни по какой причине. - Это было недоразумение.
Глаза Одо сузились.

- Я вам не верю. И вы сегодня выглядите неважно. Вы…
- Он сказал, что это было недоразумение, — прорычал Уолтер, подходя к приору и вплетая в свои слова достаточно угрозы, чтобы Одо в тревоге отступил. - Итак, с этим покончено. Вам лучше заняться своими делами – например, установить, кто из ваших монахов убил Леже, который, кстати, дядя жены сэра Жоффруа.
- Значит, Жоффруа – родственник Леже, и у вас серьёзные проблемы, – провокационно добавил Пиго.
- Как вы смеете выдвигать такие обвинения? – крикнул Одо. - Вы прекрасно знаете, что этот негодяй – один из тех негодяев, что следуют за вами по пятам. Они убивали и раньше, и…
- Я пришёл вернуть это, – перебил Уолтер. Он сдернул ткань со свёртка, который держал в руках, и обнаружился большой напрестольный крест. - Он был найден у местного вора, и я думал, вы будете рады получить его обратно. Однако я пришёл сюда не для того, чтобы препираться с вами. Я выше подобных унижений. С вашего разрешения, я отнесу это в церковь.
Он повернулся и гордо удалился, не дожидаясь ответа, есть ли у него разрешение, оставив Одо скрежещущим зубами в бессильной ярости. Это был хитрый ход: прийти к монастырю с краденым имуществом, а затем в ходе последовавшего обмена выставить себя пострадавшей стороной, хотя Жоффруа и видел это насквозь. Но игры Уолтера с монастырем его не волновали.
- Нам нужно поговорить с Маркусом, — сказал он Одо, наблюдая, как Уолтер и его приспешники открыли церковную дверь и исчезли внутри.
- Он твой шпион, — добавил Роджер, торжественно предъявив шкатулку с её содержимым. Жоффруа закрыл глаза. Он вообразил, что вещь осталась там, где её нашли, и остановил бы Роджера, если бы увидел, как он её вынимает.
Эйдан выхватил у него шкатулку.

- У Уолтера много таких. Я знаю, потому что, когда мы служим мессу за душу его дочери, монеты он достаёт из таких шкатулок. А вот один из наших деревянных крестов. Похоже, он был у Маркуса – его крестик был сломан, когда он его однажды уронил, и здесь видно, что не хватает небольшого кусочка.

- Но Маркус сказал мне, что потерял его, — ошеломлённо сказал Одо. — И что его семья прислала ему золотой взамен. Он попросил моего разрешения носить его, потому что, по его словам, подарок от семьи помог ему смягчить горечь утраты креста, полученного при рукоположении.
- Если этот крест был в замке, — сказал Эйдан, обеспокоенно глядя на своего настоятеля, — значит, Уолтер его украл. Иначе Маркус бы с ним не расстался. Или он упал, когда он был в их темницах.
- Упал в шкатулку? — лукаво спросил Роджер. - Которая потом была спрятана в стене комнаты, отведённой ему, когда он находится в замке? И вместе с золотыми монетами?
- Здесь нет золотых монет, — сказал Эйдан, с сомнением заглядывая в ящик.
- Должно быть, выпали, — спокойно ответил Роджер.
- Нам нужно поговорить с Уолтером, — сказал Эйдан, наблюдая, как констебль выходит из церкви. Уолтер шёл быстро, производя впечатление занятого человека. - Всё равно он здесь.
- Нет, — сказал Одо, протягивая руку, чтобы остановить его. - Сначала мы поговорим с Маркусом. Где он?
- Просит прощения за свои грехи в церкви, — благочестиво ответил Роджер, игнорируя тот факт, что у него самого были грехи, в которых ему нужно было признаться, последний из которых — кража.
Одо направился к зданию, остальные последовали за ним. Из-за сгущающихся грозовых туч было гораздо темнее, чем накануне. Словно в подтверждение этого, сверкнула молния и снова раскат грома, на этот раз ближе.
Молния осветила Маркуса, который находился в часовне Девы Марии рядом с гробом Леже. Он лежал ничком, а из спины торчал кинжал.
Одо издал сдавленный крик и бросился к нему, в то время как кровь отлила от лица Эйдана. Жоффруа опустился на одно колено рядом с распростертым монахом, но видел, что ему уже ничто не поможет. Как и Леже, его убили одним точным ударом.
- Уолтер! — воскликнул Эйдан. - Он только что был здесь. Он убил Маркуса!
- Возможно, так и было, — признал Жоффруа. - Однако отсюда вы видите, что крест снова на главном алтаре. Возможно, Уолтер действительно просто поставил его на место и ушёл.
- Тогда почему он не поднял тревогу, когда нашёл Маркуса? — спросил Эйдан.
- Потому что с главного алтаря вы не смогли бы увидеть тело на полу часовни Девы Марии, — объяснил Жоффруа. - И Уолтер, в конце концов, не глуп: он вряд ли совершит такое дерзкое убийство, в обстановке, которая делает его очевидным подозреваемым.

Или, подумал он, Уолтер надеялся, что все так подумают? Что умный констебль будет действовать более тонко в устранении врагов? Но Маркус не был врагом – он был ценным шпионом. Конечно, с иронией подумал Жоффруа, он, вероятно, слышал громогласное заявление Роджера и знал, что монах больше ему не нужен – хуже того, он может стать обузой, если Одо решит написать королю. Рыцарь потёр голову, не зная, что и думать.
- Ну, мы знаем, что убийца – не Одо и не Эйдан, – пробормотал Роджер, когда два монаха начали обсуждать, как лучше всего противостоять Уолтеру. - Во-первых, ты видишь, что они шокированы. А во-вторых, мы видели, как Маркус вошел в церковь, а они были снаружи, пока мы не вошли сюда.
- Легко изобразить ужас, – пробормотал в ответ Жоффруа. - Более того, и Одо, и Эйдан ненадолго исчезли из виду после того, как вы объявили, что шпионом был Маркус, и отсюда я вижу, что есть ещё две двери, которыми они могли воспользоваться – одна в задней части здания, а другая сбоку.
- У них не хватило бы времени, – возразил Роджер. - И они были бы залиты кровью.
Но Жоффруа покачал головой.

- Ты же, как и я, знаешь, что вонзить нож в спину стоящего на коленях человека можно за мгновение, и что, если оставить оружие в ране, крови много не будет.
Роджер нахмурился.

- Но это значит, что наши подозреваемые в убийстве Маркуса те же, что и у Леже: Уолтер и его люди, Одо и все его монахи. Мы не можем никого исключить.
- Нет, – согласился Жоффруа. - И ты можешь добавить в список ещё Кадована и Несту. Они также исчезли из виду после того, как ты разнёс известие о нашей находке по всему Уэльсу.
Роджер выглядел возмущённым.

- Я просто сказал правду. Но кто из этих негодяев, по-твоему, виновник? У тебя острый ум: у тебя должны быть какие-то теории.
- Не совсем, — сказал Жоффруа. - Однако, хотя у всех наших подозреваемых была возможность устранить Маркуса, не у всех был мотив. Я понимаю, почему Уолтер мог это сделать, — и монахи наверняка захотели бы отомстить шпиону, который продавал замку их секреты. Но Кадован и Неста?
- Они одержимы идеей заполучить Небесный камень, — сказал Роджер. - Возможно, они считают, что шпион в монастыре — одна из причин недоверия Ивара. Другими словами, смерть Маркуса будет означать, что все снова будут любить друг друга, и Ивар достаточно успокоится, чтобы расстаться с этой штукой.

Это звучало маловероятно, но Жоффруа остро осознавал, что они многого не знают об Эстригхойэле и его обитателях. У Кадована и Несты мог быть мотив, который пока не был раскрыт. Он вздрогнул, когда раздался особенно громкий раскат грома. От него задрожали стекла в оконных рамах, а молния сверкнула прямо перед тем, как сумерки превратились в яркий дневной свет.
- Как думаешь, кто из этих псов это сделал? — спросил Эйдан Одо, явно отбросив доводы Жоффруа о невиновности Уолтера. Он держал в руке кинжал. Монахам не положено носить оружие, и Жоффруа гадал, откуда он взялся.
- Ревелль, наверное, — с горечью ответил Одо. - Он подчинится любому приказу, каким бы отвратительным он ни был. Или его глупый друг Пиго. Уолтер сам бы не нанес смертельный удар. Но ясно одно: мы не будем сидеть сложа руки, пока убили уже второго монаха.
- Монаха, который был шпионом, — заметил Роджер.
- Но всё же монах, — холодно сказал Эйдан. - И всё же из этого ужасного дела есть и кое-что хорошее: у короля не будет другого выбора, кроме как отстранить Уолтера от власти.
Жоффруа смотрел ему вслед, пока он удалялся. Подозрение Уолтера в убийстве давало монастырю значительное преимущество и было ещё одной причиной, по которой монахи должны были оставаться в его списке подозреваемых.
Пока бенедиктинцы переносили тело Маркуса во флигель для омовения, Жоффруа начал чувствовать, что шансы раскрыть преступление не слишком велики, и он всерьёз подумывал уехать и рассказать Хильде, что её дядю убил безумец, который без разбора убивал монахов во время их молитв. К сожалению, такой ответ вряд ли её удовлетворит, и он также понимал, что тайна будет терзать его, если он не останется, чтобы её разгадать.
Когда они вышли из церкви, Уолтер вернулся, на этот раз с отрядом солдат и рыцарей, и предложил поручить им расследование последнего преступления. У Одо отвисла челюсть от изумления, вызванного его невероятным дерзновением, в то время как Кадован и Неста наблюдали за происходящим с выражением, которое было трудно понять. Жоффруа не знал, как относиться к каждому из них.
- Вчера вы просили осмотреть имущество Леже, — сказал Эйдан, протягивая Жоффруа шкатулку. - У него было немного вещей — он следовал принципам нашего ордена: бедность, послушание и целомудрие.
Рыцарь остро чувствовал, что все наблюдают за ним, когда он начал перебирать содержимое сундука. Кадован и Неста стояли с пустыми лицами. Одо и его монахи были мстительны и гневны, хотя Ивар, казалось, был скорее расстроен, чем разгневан. А люди из замка были настороже и напряжены; Жоффруа с тревогой осознал, что они, похоже, полны сдерживаемой ярости.

Он сомневался, что в вещах Леже найдется что-то полезное – прошло достаточно времени после его смерти, и весь монастырь знал о его просьбе осмотреть их. Там была запасная ряса, ещё один простой деревянный крест и несколько писем от Хильды. Брови Одо неодобрительно сошлись на переносице, когда он их увидел: монахам не полагалось копить памятные вещи.
- Ничего, – с отвращением сказал Роджер.
Жоффруа рассеянно развернул одно или два письма, вполуха прислушиваясь к напряжённому разговору между Уолтером, Одо и Кадованом о том, кто мог совершить второе убийство. Никто из них не сказал ничего нового: Одо считал, что подозреваемый точно из замка, Уолтер утверждал, что это монах или горожанин, а Кадован указал, что самые явные подозреваемые находятся в монастыре и замке. Со слезами на глазах Ивар заявил, что никому не доверяет, и даже бросил обвиняющий взгляд на Жоффруа и Роджера. Это откровенное заявление заглушило крики остальных, как и последовавший за ним раскат грома.
В третьем письме, которое открыл Жоффруа, был спрятан крошечный клочок пергамента. Казалось, что его писала та же рука, что и отчаянное письмо к Хильде. Рыцарь не сомневался, что это Леже. Он начал читать:
«Брат Ивар поделился со мной сегодня страшной тайной. Он рассказал мне, где находится небесный камень, лежащий у подножия большого дуба, под скалами, с которых упал Дрого. Я уговаривал его положить его на алтарь, потому что он от Бога, но он боится. Возможно, лучше будет, если он останется спрятанным, потому что он пробуждает зло в добрых людях. Теперь я боюсь за свою жизнь. Это…»
Больше ничего не было, и Жоффруа мог лишь предположить, что монаха прервали, прежде чем он успел закончить. Он заметил, что люди смотрят на него с ожиданием, и передал письмо Одо, который прочитал его, прищурившись. Приор сердито посмотрел на Ивара.
- Ты спрятал небесный камень под деревом? — сердито спросил он. - Ты глупый дурак! Почему ты не принёс его сюда, чтобы он был в безопасности?
- Нет! — воскликнул Ивар, и кровь отхлынула от его лица. - Леже обещал никогда не раскрывать мою тайну — пока мы не обсудим вместе, что делать. Он обещал!
- Это было до того, как он узнал, что это может стоить ему жизни, — сердито сказал Эйдан. - Зачем ты навязал ему это знание? Почему не Одо или мне? Мы — люди, которые умеют постоять за себя, а он — нет. Ты убил его своими грязными играми!

Ивар готов был вот-вот расплакаться, а Жоффруа с интересом обдумывал информацию. Одо и Эйдан знали, как постоять за себя, и он видел Эйдана с кинжалом. Значит ли это, что они не прочь пролить немного крови ради того дела, в которое они верили?
- Нам лучше пойти и забрать его, — сказал Одо своим монахам. - Мы не хотим, чтобы он попал не в те руки. Он многозначительно посмотрел на Уолтера, который ощетинился.
- Что вы имеете в виду? — спросил констебль. - И зачем он вам? Если бы Ивар хотел, чтобы он достался Церкви, он бы отдал его вам, когда принял сан.
- Я не хочу, чтобы он достался кому-то из вас! — крикнул Ивар. - Я хранил его годами, и я решу, куда его девать, когда моя смерть будет близка.
- Тогда тебе лучше поскорее принять решение, — прорычал Пиго. - Иначе у тебя может не хватить времени. Как у Леже.
- Это угроза или непреднамеренное признание? — спросил Одо. - Похоже на последнее. Другими словами, ты убил Леже, потому что догадался, что Ивар доверился ему, и хотел заполучить это для себя.
- Нам это не нужно, — презрительно сказал Уолтер, а черноволосый рыцарь побледнел от обвинения. - Зачем нам то, что не спасло Элеонору?
- Потому что это спасло меня, — тихо ответила Неста. Она посмотрела прямо на Пиго. - Когда за мной гнались люди с преступными намерениями.
Пиго виновато покраснел, хотя Уолтер был в ярости.

- Этот инцидент не имел к нам никакого отношения, как я уже говорил тебе.
- Но к Пиго имеет, — сказал Кадован, не упустивший из виду реакцию рыцаря. - Пусть держит крест Леже и отрицает это. Если он солжет, его поразят. Вот, возьми.
- Возможно, мы действительно следовали за Нестой, когда увидели её одну у скал, — прорычал Пиго, заложив руки за спину, когда Кадован попытался сунуть ему в голову крест. - Но ты не докажешь, что наши намерения были бесчестными.
- Это неважно, — тихо сказала Неста, оттаскивая мужа. - Это было давно, и всё забылось.
- Не мной, — прошипел Кадован. - Я никогда этого не забуду.
- Не обращай внимания на эту ерунду, — резко ответил Уолтер. - Как констебль, я обязан найти этот камень и разбить его, прежде чем совершится ещё больше зла. Я подготовлю поисковую группу.

- Нет! — вскрикнул Ивар, бросаясь вперёд. - Ты не сможешь его уничтожить! Это дар Божий.
- Уйди от меня, дьявололюб, — прорычал Уолтер. - Твой камень скоро обратится в прах. Затем он щёлкнул пальцами, давая знак своим людям выстроиться за ним, и покинул монастырь, не сказав больше ни слова.
- Нам лучше добраться туда первыми, — мрачно сказал Одо. Он оглянулся на своих монахов, которые уже надевали плащи, чтобы защититься от надвигающейся бури. - Мы не можем стоять в стороне и смотреть, как уничтожают дар Божий. А ты, Ивар, лучше оставайся здесь, ты нас задержишь.
Жоффруа поднял брови.

- Тебе придётся поторопиться: если Уолтер доберётся до него первым, отобрать его будет непросто. Он и его люди вооружены.
- К подножию скалы ведут разные пути, — сказал Эйдан. Он широко улыбнулся. - И, кажется, я знаю более короткий путь, чем Уолтер.
Они поспешили прочь, и Жоффруа огляделся и обнаружил, что они с Роджером одни. Кадован и Неста тоже исчезли, а даже Ивар, явно не желая стоять в стороне, пока его сокровище крадут, поковылял вслед за своими собратьями.
- Похоже, они все хотят его заполучить, — с улыбкой сказал Роджер. - Жаль, что мы знаем эти скалы, потому что я бы и сам не отказался от целебного камня — чтобы использовать его на тебе. Ты выглядишь неважно.
- Со мной всё в порядке, — сказал Жоффруа, хотя рука его теперь так сильно пульсировала, что трудно было думать о чём-либо другом. Он поморщился, когда раздался очередной удар грома. - Полагаю, нам остаётся только ждать того, кто вернётся с победой.
- Но не здесь, — сказал Роджер, с отвращением оглядываясь по сторонам. - Мы заглянем в таверну.
В глубине сознания Жоффруа начал зарождаться проблеск разгадки, и он понял, что у него достаточно информации и улик, чтобы опознать убийцу Леже. К сожалению, боль в руке отвлекала, и он не чувствовал себя готовым к серьёзным размышлениям, которые подразумевали такой анализ. Он последовал за Роджером из монастыря, чтобы с радостью посидеть в «Белом льве» пока не почувствует себя лучше.
- Вы не можете позволить Уолтеру уничтожить небесный камень, — сказал Ревелль, перехватывая их на пути к таверне. Жоффруа моргнул, гадая, откуда взялся рыцарь с ангельским лицом и почему он не присоединился к отряду солдат, быстро мчащихся по тропинке из города. - Он исцелил Несту, и в нём есть большая польза.
- Возможно, — устало согласился Жоффруа. - Но Эйдан знает более быстрый путь, так что, возможно, он доберётся до него первым. Более того, Кадован и Неста исчезли, и, полагаю, они тоже намерены заявить на него права. К счастью, больше нет претендентов, потому что я не чувствую…
- Но Ивар не направился к подножию скалы, — настойчиво сказал Ревелль. — Он шёл к тропе на вершину и дальше на запад — к пещере, где он жил. Я знаю, потому что был там, когда Элеоноре понадобилась его помощь. Думаю, небесный камень не там, где он сказал Леже.

- Тогда иди, – предложил Жоффруа, вспомнив, что Ивар сам говорил об этом – что перенёс небесный камень, доверившись Леже, потому что Леже не дал ему немедленного ответа о том, что с ним делать. -Забирай его себе и передай тому, кого сочтёшь наиболее достойным.
- Ивар не оставил его на виду, – резко ответил Ревелль. - Он закопает его или засунет в расщелину, и мне понадобится целая вечность, чтобы одному найти его. К тому времени Уолтер поймёт, что эта история – выдумка, и тоже обыщет пещеру.
- Он твой сюзерен, – сказал Жоффруа. - Убеди его, если ты так твёрдо уверен, что…
- Ты не можешь убедить Уолтера, – презрительно перебил Ревелль. - Это ты должен был понять ещё вчера. Он уничтожит камень, и мы все окажемся в проигрыше. Но если вы двое пойдёте со мной сейчас, мы сможем спасти его вместе.
- Но кому из нас он достанется? — скупым тоном спросил Роджер. - Или мы разделим его на три части?
- Мы отдадим его моему кузену, — сказал Ревелль, игнорируя огорчённый взгляд Роджера и обращаясь к Жоффруа. - Епископ Жиффард будет знать, как использовать его справедливо.
- Он будет знать, — подтвердил Жоффруа. - Но…
- Хорошо, — перебил Ревелль. - Тогда нам нужно поторопиться. Мы пойдём по козьей тропе и доберёмся до места ещё до того, как Ивар пройдёт хотя бы половину пути.
Меньше всего Жоффруа хотелось карабкаться по скалам, но Ревелль и Роджер уже спешили сломя голову, поэтому он пошёл за ними как можно быстрее. Дойдя до леса, Ревелль пошёл по почти невидимой тропе, круто поднимавшейся вверх. Жоффруа сомневался, что по ней ступала хоть одна человеческая нога.
- Как ты открыл этот путь? — спросил Роджер, тяжело дыша, когда тропа становилась всё круче.
- Охотился на кабанов, — ответил Ревелль, быстро вздыхая. - Так я так быстро добрался до Ивара после того, как утонула Элеонора.
Жоффруа тяжело дышал, его зрение становилось всё более размытым, и всё усугублялось тем, что тучи над головой были настолько чёрными, что утро больше походило на сумерки. Он начал жалеть, что не рискнул снять доспехи и осмотреть руку прошлой ночью, потому что теперь у него начиналась лихорадка. Он пытался загнать неприятные ощущения в глубину сознания, но его страдания усилились, когда раздался очередной раскат грома и начался дождь.
Сначала это были всего несколько капель, но затем небеса разверзлись с такой яростью, какую рыцарь редко видел. Даже деревья не защитили его, и тропа под ногами стала скользкой и опасной. Ноги постоянно скользили, и каждый раз, когда он падал, боль пронзала руку. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя так ужасно.

- Я не могу продолжать, — прохрипел он Роджеру. - Иди. Я подожду здесь.
- Берегись! — крикнул Ревелль сверху, и Жоффруа едва успел отскочить в сторону, когда мимо пронесся поток бурой воды, полный листвы, грязи и мелких камней. Сильный дождь размывал почву, на которой держались деревья и кусты.
- Ты не можешь здесь оставаться, — мрачно сказал Роджер, хватая его за здоровую руку и потягивая за собой. - Тебя унесёт. Тебе ничего не остаётся, кроме как карабкаться.
- Ты думаешь, что небесный камень управляет этой погодой? — с тревогой спросил Ревелл. - Он призывает на помощь стихии, чтобы тот, кому он нужен, забрал его?
- Нет, — ответил Жоффруа, отказываясь даже думать о такой безумной идее.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Ревелль крикнул, что они приближаются к цели. Жоффруа был измучен, рука горела, и он не мог отдышаться.
- Пещера там, — сказал Ревелль, указывая одной рукой и наклоняясь, чтобы вытащить Жоффруа другой. Вход в пещеру был хорошо замаскирован, и Жоффруа сам не нашёл бы его, если бы Ревелль не показал. Они пробрались сквозь завесу лиан и оказались в удивительно просторной пещере с сухим песчаным полом. Шум бури тут же стих.
Но они были не одни: Ивар был там. Он тяжело дышал, словно тоже пережил жестокую схватку. Он развел костёр и чем-то посыпал его, отчего тот загорелся странным синим цветом. Он ещё и напевал.
- Что ты делаешь? — спросил Ревелль. - И как ты попал сюда раньше нас?
На лице бывшего отшельника отражалось странное выражение, нечто среднее между злобой и торжеством.

- Я знаю эти скалы лучше всех: тебе от меня не убежать. И я сейчас позову на помощь, чтобы сохранить то, что принадлежит мне.
- Он зовёт Сатану! — встревоженно воскликнул Роджер. Он уже собирался броситься вперёд и схватить Ивара, но остановился, когда безумный человек указал на него скрюченным пальцем.
- Отойди! — приказал Ивар. - Или пожалеешь. Я призвал Сатану, и он послал мне на помощь эту бурю. Я управляю ею и использую её, чтобы уничтожить тебя, если ты подойдешь ближе.

Словно в подтверждение его слов, вспышка молнии озарила весь склон холма, и снаружи раздался самый оглушительный раскат грома, который Жоффруа когда-либо слышал. Несколько деревьев вспыхнули пламенем. Ревелль и Роджер ошеломлённо смотрели на Ивара, а ответы быстро возникали в голове Жоффруа. Он прислонился к стене пещеры и подумал, что лихорадка помешала ему увидеть их раньше, потому что они были очевидны.
- Ивар — убийца, — сказал он, удивлённый тем, как слабо прозвучал его голос. - Он убил Леже.
- Не подходи, — снова предупредил Ивар. - Иначе умрёшь.
Жоффруа увидел, как тот держит что-то над головой. Предмет был чуть меньше его ладони, неровной формы, с тем же символом, что и на письме, которое Жиффар переслал Ревеллю. «Небесный камень», — подумал Жоффруа, глядя на предмет, который причинил столько бед.
- Заклинаю Сатану! — дико закричал Ивар. - Иди сюда, мой тёмный повелитель!
- Убирайся скорее! — прошипел Роджер, хватая Ревелла за руку и оттаскивая его назад. - Здесь небезопасно. Не стой просто так, Жофф! Шевелись!
Но у Жоффруа не было сил двигаться. Он смог лишь опереться на стену пещеры, когда ноги грозили подогнуться и сбросить его на землю.
- Я думал, Уолтер выдумывает, обвиняя Ивара в колдовстве, — сказал Ревелль снаружи пещеры. - Но он был прав с самого начала! Он…
Внезапно раздался оглушительный грохот, и в пещеру влетел огромный язык пламени. Он сбил Жоффруа с ног, и он почувствовал, как жар лизнул его доспехи. Затем пламя исчезло так же быстро, как и появилось, оставив после себя едкий запах гари. Он посмотрел на вход в пещеру, но там не было ни Роджера, ни Ревелля, а растительность там, где они стояли, почернела и дымилась. Жоффруа не сомневался, что они погибли.
Всё ещё глядя на обломки листвы у входа в пещеру, Жоффруа попытался подняться на ноги. Но понял, что не может.
- Ты всё ещё здесь? — спросил Ивар. В его голосе слышалось удивление. - Ну, неважно. Ты не в состоянии мне помешать — ты не заберёшь Небесный камень, и никто не заберёт.
- Ты убил Леже, — тупо сказал Жоффруа, не позволяя себе думать о Роджере. - Но не потому, что ты сказал ему, где находится Небесный камень, ведь это была выдумка — он был здесь всё это время. Ты поведал ему более глубокую, более страшную тайну. И он был потрясён и растерян, не зная, что делать, и поэтому попросил время, чтобы всё обдумать. Ты никому не доверяешь и думал, что он тебя предаст.

- Он предал меня, — с горечью сказал Ивар. Он едва взглянул на Жоффруа, занятый чем-то у огня. - Он записал то, что я сказал о небесном камне, чтобы все могли прочитать. И когда он вышел из монастыря после нашего разговора, мне пришло в голову, что он, возможно, шпион — что он бежал рассказать Уолтеру де Клэру всё, что я ему доверил.
- Он не был шпионом, — сказал Жоффруа, снова пытаясь встать и не сумев. Новый раскат грома сотряс скалы. - Он был ни в чём не повинен, кроме дружбы с чудовищем.
- Мне следовало держать его на расстоянии, — выплюнул Ивар, — как и всех остальных с тех пор, как я прибыл в эту богом забытую землю. Но в один момент я проявил слабость и признался, что… Но это не твоё дело. Я сразу понял, что совершил ошибку, поэтому поспешил сбить его с толку, выдумав сказку о небесном камне. Затем он убежал, сказав, что ему нужно время «на раздумья». Ты не можешь винить меня за то, что я убил его, когда он вёл себя так подозрительно. Зачем ему нужно было время на раздумья?
- Потому что он считал дело, которое ты ему поручил, важным, — устало объяснил Жоффруа. - Он хотел помолиться — не в монастыре, а в одиночестве. Но ты, который только притворяется, что слышишь Бога, не можешь этого понять. Ты пытался заколоть и отравить его, когда он вернулся.
- Жаль, что мне это удалось, — ядовито пробормотал Ивар.
- Он никому не поведал твою тайну, — продолжил Жоффруа. - А значит, никто не пытался его за это убить. Значит, он знал, что это ты пытаешься лишить его жизни. Он остался в церкви, думая, что святая земля остановит тебя. Он ошибался.
- Он был благочестивым глупцом, — пренебрежительно сказал Ивар. Он снова поднял руки, и почти сразу же снаружи сверкнула молния, которая обожгла глаза Жоффруа и заставила его отвернуться. Последовавший гром был оглушительным. - Никто не будет о нём жалеть.
- Моя жена будет жалеть, — сказал Жоффруа. Он попытался увидеть, что делает Ивар, но руки мужчины слились в размытое, отточенное движение: что бы это ни было, он уже делал это раньше. Он сменил тему, увидев, что Ивар не слушает, надеясь выиграть время и собрать достаточно сил, чтобы предотвратить то дьявольское злодеяние, которое тот творил. - Ты и Маркуса убил.
- Твой друг сказал, что он шпион, — сказал Ивар, небрежно пожав плечами, словно смерть человека ничего не значила. - Маркус не имел права обращаться за монастырскими делами к злобному Уолтеру де Клэру.

- Уолтер — злодей? — пробормотал ошеломлённый Жоффруа. - Это ты призываешь дьявола.
- Моё зло чисто, — заявил Ивар. - Его - порождение злобы.
Такая извращённая логика была за пределами понимания Жоффруа.

- Ты убил Роджера, — сказал он, и гнев придал ему сил подняться на ноги. - Не было нужды причинять ему вред.
Ивар едва взглянул на него.

- Разве не было? Он был жадным человеком, который украл бы мой камень, не задумываясь. Он и Ревелль. Но я покажу вам всем, что случается с теми, кто мне перечит.
- Что ты делаешь? — с тревогой спросил Жоффруа, пока Ивар подбрасывал порох в костёр, который пылал синим пламенем. Снаружи продолжал бушевать шторм; дождь белой пеленой застилал вход.
Ивар перестал колдовать, усмехнувшись.

- Я мщу всем, кто замышляет меня обокрасть. Не подходи ближе, иначе не доживёшь до этого – и обещаю, это будет впечатляюще. Сегодня я чувствую во мне силу Сатаны.
Жоффруа снова попытался отвлечь его.

- Ты, наверное, обыскивал вещи Леже, выискивая улики его предательства. - Он сделал шаг вперёд, опираясь на стену. - Но ты не умеешь читать, поэтому понятия не имеешь, что он написал в…
Ивар повернулся к нему.

- Хватит о Леже. Я устал от Леже!
- Тогда давай лучше поговорим об Иваре Йорундссоне, – сказал Жеффри, борясь с головокружением, которое начинало терзать его по краям поля зрения. Боль в руке распространилась на всё тело, и он понимал, что долго не сможет удержаться на ногах. - Ты и его убил.
Ивар уставился на него.

- Значит, Леже выдал мою тайну!
- Нет. Это выяснилось в письме, отправленном Дрого де Отвилю пять лет назад. Епископ Жиффард, должно быть, забрал его после смерти Дрого и отправил Ревеллю. Отправитель писал об убийце, охотящемся за ним во тьме, и о разуме, погрязшем во зле. Автором был Ивар Йорундссон, и он имел в виду тебя.
- Откуда ты знаешь? — спросил Ивар. Теперь он не возился со своими зельями, всё его внимание было сосредоточено на Жоффруа.
- Потому что письмо написал человек, для которого английский язык не родной, и потому что там был рисунок небесного камня. Очевидно, настоящий Ивар отправил его, предупреждая Дрого о тебе — человеке, который убьёт его, украдет его камень и использует в корыстных целях. Более того, Ивар Йорундссон покинул Гренландию, чтобы стать монахом, а значит, он был набожным и почти наверняка грамотным. Ты ни то, ни другое.
- Это и есть все твои «доказательства»? — усмехнулся Ивар.

- Нет, — сказал Жоффруа, ещё сильнее прислонившись к стене, когда почувствовал головокружение. - Из твоего рассказа было очевидно, что ты был «вторым выжившим» после падения Дехейбарта. Ты, вероятно, годами жаждал небесного камня, ещё до кораблекрушения, но только после того, как семь лет назад стал свидетелем резни у Циветота, ты полностью решился на её получение. И вот последнее доказательство.
Он указал на нишу за спиной Ивара, чьи глаза расширились от ужаса, когда он увидел скрючившийся там скелет. Он был захоронен, но взрыв, убивший Роджера и Ревелла, разрыхлил землю вокруг него, открыв его на всеобщее обозрение.
- И ты, вероятно, убил Дрого, — продолжил Жоффруа, когда Ивар вернулся к своему костру и начал петь с новым пылом. Снаружи буря достигла новой ярости, так что казалось, будто вся скала содрогается под её ударом. Рыцарь сделал ещё один шаг вперёд.
- Дрого встречал Йорундссона, — сказал Ивар. - Он должен был умереть, чтобы я мог выдать себя за Йорундссона, и я рад, что он упал со скалы.
Жоффруа бросился на него. Безумец ударил его кулаком, держащим камень. Жоффруа почувствовал ослепляющую боль в виске, а затем странное ощущение парения. В глазах вспыхнули огни, и он не был уверен, померещилось ему или снова пронеслось. Ивар уже готов был ударить его снова, но Жоффруа схватил его за запястье, вырвал камень и, отскочив на несколько шагов, со всей силы швырнул его из пещеры.
- Нет! — завыл Ивар, бросаясь за камнем.
Жоффруа решил, что не должен позволить ему сбежать. Он, пошатываясь, добрался до входа и поморщился, когда раздался ужасный крик, за которым последовал грохот, словно кто-то кувыркнулся вниз по склону, усеянному деревьями.
- Жофф! — воскликнул Роджер, внезапно возникнув перед ним. - Прости, что бросил тебя с этим негодяем. Я возвращался за тобой, но эта молния ударила меня и сбила с ног.
- Где Ревелль? — спросил Жоффруа. Он обнаружил, что может стоять без посторонней помощи.
Лицо Роджера потемнело, и он отвёл взгляд.

- Должно быть, молния разорвала его на куски. А потом Ивар упал со скалы — он просто выскочил из пещеры и прыгнул прямо вниз, пытаясь поймать небесный камень.

Жоффруа выпрямился.

- Удалось ли ему?
Роджер покачал головой.

- И, боюсь, нет смысла искать камень, потому что его никогда не найдут во всей этой чаще. Какая жалость! Уверен, мы могли бы продать его за хорошую цену.
- Торговаться было бы не из-за чего, — сказал Жоффруа. Он согнул руку, чувствуя, что боль в ней больше не пульсирует, и его разум прояснился. Он предположил, что борьба с Иваром, должно быть, высвободила какой-то яд и позволила его чувствам восстановиться.
- Дождь прекратился, — сказал Роджер, прищурившись, глядя на небо, где начинала мерцать яркая радуга. - Поэтому я предлагаю нам уйти, потому что если кто-то ещё поднимется сюда, я не уверен, как мы объясним произошедшее.
Жоффруа тоже не знал.
- Не хочется этого говорить, но Уолтер был прав, — сказал Роджер, когда на следующий день они приблизились к Гудричу, довольный тем, что оставил позади Эстригхойэл и его воинственных обитателей. - Ивар был злодеем и пытался призвать демонов из ада.
- Пытался, — согласился Жоффруа. - Но у него ничего не вышло. Он лишь разжёг костёр, бросил в него несколько пригоршней цветного песка и пробормотал какую-то тарабарщину.
Роджер изумлённо посмотрел на него.

- Но он вызвал эту ужасную бурю, которая, похоже, уничтожила посевы до самого горизонта.
- Буря надвигалась задолго до того, как он отправился в свою пещеру, — возразил Жоффруа. - По чистой случайности она разразилась именно тогда, когда мы столкнулись с ним.
- Если ты так говоришь, — не убеждённо сказал Роджер. - Но ты не можешь отрицать, что он был эгоистичным, подлым злодеем. Он убил Ивара Йорундссона, чтобы заполучить Небесный камень, которого он жаждал много лет. Должно быть, он убил Дрого, а Леже заколол, когда тот перестал ему доверять. Затем он убил Маркуса, потому что тот был шпионом монастыря. Зачем он это сделал, Жофф? Он не чувствовал преданности своим братьям-бенедиктинцам.
- Вероятно, потому что боялся, что шпион может обладать необходимыми навыками, чтобы узнать местонахождение Небесного камня и личность убийцы Леже.
Роджер кивнул.

- А Кадован, Неста, Одо и его монахи, Уолтер, Ревелль и Пиго, были невиновны. Однако, признаюсь, я разочарован тем, что мы не смогли найти ни единого аргумента, чтобы обвинить Уолтера и его приспешников. Мне они не понравились.

- Чувство было взаимным. Но мне жаль, что мы не нашли следов Ревелля, чтобы похоронить его. Он был хорошим человеком, и мне не нравится думать о нём, лежащем разбросанным у подножия скалы.
- В отличие от Ивара – или как там его звали на самом деле, – сказал Роджер. - Уолтер нашёл его тело.
Несколько мгновений они ехали молча.
- Как ты думаешь, почему небесный камень помог Несте, но не Элеоноре – милому ребёнку, которого все любили? – спросил Роджер.
- Не уверен, что он спас Несту. Вероятно, она была ошеломлена падением, а затем пришла в себя, когда Ивар добрался до неё и начал звать её по имени.
- Он исцелил тебя, – заметил Роджер. - Руку, которую Уолтер порезал, и лихорадку.
Жоффруа покачал головой.

- Рану, должно быть, я вообразил – я не снимал доспехи, чтобы взглянуть на неё, так что нет никаких доказательств, что она когда-либо была там. А так называемая лихорадка была результатом плохого ночного сна.
- Дело было не только в этом, Жофф, дружище! Дай мне ещё раз взглянуть на твою руку.
Жоффруа закатал рукав, обнажив гладкую и безупречную конечность.

- Видишь? Раны там не было.
- У тебя там был шрам, — сказал Роджер, указывая. — После битвы за Иерусалим. И ещё один под ним, после наших приключений в Гудриче в прошлом году. Но оба исчезли.
- Они всё равно постепенно исчезали, — сказал Жоффруа. — Небесный камень тут ни при чём.
- Думай, что хочешь, — сказал Роджер, пуская коня в галоп. — Но я знаю правду.
В нескольких милях от него Ревелль тоже погонял коня, стремясь как можно больше отдалиться от Эстригойэля. Он улыбнулся, засунув руку под тунику и ощутив внутри успокаивающую тяжесть небесного камня. Он думал, что погиб, когда молния сбросила его со скалы, и лежал на земле, уверенный, что спина у него сломана, а внутренности раздавлены. И тут случилось чудо. Небесный камень пролетел по воздуху и приземлился рядом с ним. Ему удалось схватить его, и через мгновение он почувствовал, как силы вернулись к его конечностям.
Спасло ли это его, или падение просто выбило из него дух? Он упал с большой высоты – дальше, чем Ивар, и разбился вдребезги. Нет, подумал Ревелль, в небесном камне была сила.
Он чувствовал себя немного виноватым, что украл его, но это было к лучшему. Мира между замком и монастырем никогда не будет, если небесный камень останется в Эстригойэле, и он оказал им услугу, похитив его. Это было не воровство, а акт бескорыстия — принятие на себя бремени, которое было для них слишком тяжким.

Он был рад разлуке с Уолтером и с нетерпением ждал новой встречи с кузеном. Даже если епископ Жиффард не сможет найти ему работу, Эксетер, как говорили, был прекрасным городом, а Ревелли были влиятельной силой в этом районе. Это было бы хорошим местом, чтобы обосноваться, и позволить небесному камню поддерживать его в форме и здоровье, пока он наслаждается остатком, который, как он надеялся, будет долгой и счастливой жизнью. И были другие, кому прикосновение камня могло бы принести пользу – старая тётя, измученная болями в спине, и ещё один кузен, страдающий припадками.
Или его действие ослабнет, если он поделится им? Ревелль крепче сжал камень и решил, что лучше оставить его при себе. В конце концов, ему нужна была вся его благосклонность, которую он мог бы проявить, учитывая его грехи. Он улыбнулся, вспомнив о Несте. Он почти поймал её в тот день в лесу, и было жаль, что она упала прежде, чем он смог до неё добраться. А потом был Дрого – ему даже понравилось столкнуть его со скалы, чтобы Уолтер занял его место в качестве констебля. Это были тяжкие преступления, но камень спас бы его. Не так ли?

Историческая справка

Штормы всегда были частью средневековой жизни и регулярно губили урожай. Но буря 10 августа 1103 года, должно быть, была особенно впечатляющей, поскольку её записали несколько хронистов того времени. Она настолько повредила урожай, что следующей зимой наступил всеобщий голод.
Одо был одним из первых глав бенедиктинского монастыря в Эстригхойэле (Чепстоу). Он был основан Уильямом Фиц-Осберном, который также построил там первый нормандский замок. Сын Уильяма восстал против Вильгельма Завоевателя в 1075 году, и в отместку Чепстоу был у него отнят. Он находился под непосредственным управлением короны примерно до 1115 года, когда перешёл к могущественной (и верной) семье де Клэр. Братьев де Клэр было несколько, включая Жилберта, Роджера и Уолтера. Старшие двое присутствовали при несчастном случае на охоте в Нью-Форесте, в результате которого погиб Вильгельм II (Руфус), что привело к восшествию на престол Генриха I. Их сестра была замужем за Уолтером Тирелем, выпустившим роковую стрелу.

СВЯЩЕННЫЙ КАМЕНЬ - АКТ ВТОРОЙ