«КОСТИ КОРОЛЯ АРТУРА» - АКТ ТРЕТИЙ (продолжение 2)

 ***

Болдуин вскоре вернулся к ним.

- Нет, там нет костей.
- Ну же, приятель. Расскажи нам, — прогрохотал коронер. - Что тебе известно об этих костях?
Хью облизал пересохшие губы.

- Это долгая история. Я последний в своём роду. Мы служим, чтобы охранять некоторые предметы, которые мы очень почитаем. Реликвии человека, которого мы почитаем.
- Святые реликвии повсюду, — сказал коронер Ричард.
- Да, сэр Ричард, но эти другие. Это настоящие кости… человека, уважаемого во всём Уэльсе. Но кто-то забрал некоторые из них. Это был он, Джон Прощающий.

- Покойник? — спросил коронер.
- Да. Несколько лет назад сэр Вильям де Грандиссон подарил нашему аббатству частицу Животворящего Креста, на четырнадцатом году правления нашего господина короля Эдуарда. Как только это произошло, аббат Ричард Страделл решил создать для неё подходящее место и приказал отвести особое место для этой чудесной реликвии. Камень был доставлен, и, к сожалению, он оказался над телом того, кому мы служим. Каменщики начали свою работу, и нам нужно перенести шкатулку в другое безопасное место. Её отнесли в маленькую часовню, где она будет в безопасности. Или мы так думали.
- Они не поняли, что это кости того человека, которого вы почитаете, а? Разве шкатулка не была очевидна?
- Нет. Чтобы сохранить тайну, шкатулка была совсем маленькой. Достаточно большой, чтобы вместить кости. И прядь волос. Кроме этого, ничто не указывало на святость того, что там хранилось. Только царапины и выбоины от лопаты – вот единственное украшение. И его унесли прежде, чем его увидели.
- Разве что прощающий увидел это? – спросил сэр Ричард. - И, как любой другой прощающий, он увидел возможность поработать с костями, да, и схватил их?
- Боюсь, что да. Он посетил часовню, и капеллан видел, как он молится, но позже, когда прощающий ушёл, ящик переместили. Часть костей унесли. Кости руки.
- Значит, вы бросились в погоню, – сказал Болдуин. – И следовали за ним всю дорогу досюда?
- У меня не было доказательств, что это он их украл. Я не мог просто так обвинить его в краже без доказательств. А потом, когда я наконец уверился и спросил его, как он получил кости, он отказался мне ответить. Вот почему мы расстались таким образом.
- Вы хотите сказать, что не знали об этих костях, пока не приехали сюда, в Кредитон? — скептически спросил Болдуин.
- Я знал, что кости были у него, но он хранил их при себе. Я добрался до него только в Эксетере, и с тех пор видел их только в Кредитоне. Мне пришлось остаться с ним, пока я не убедился, что это именно те кости, которые я искал. И вот наконец он вытащил их из бумажника и показал, а я убедился, что это действительно те самые украденные. У него были кости руки.
- Значит, вы последовали за ним сюда и убили, чтобы вернуть их? — прохрипел коронер Ричард.
- Нет, сир. Если бы я хотел убить его, я мог бы сделать это в любое время между Эксетером и Кредитоном. Зачем ждать, пока мы доберёмся? Признаюсь, мы расстались не очень хорошо. Он отрицал, что украл их, но утверждал, что они были законно возвращены им. По крайней мере, поначалу. Лишь позже он презрительно усмехнулся, сказав, что я должен радоваться, что он хотя бы показывает кости хоть кому-то из мира. Меня разозлила его шутка о костях, но я его не убил. Я придержал язык и ушёл. Видите ли, я собирался вернуться к нему в Сэндфорд и убедить его отдать их.

- Или дождаться, пока вы с ним окажетесь в тихом местечке на дороге, и забрать их, а? Что ж, — пожал плечами коронер, — не могу вас винить. Я бы и сам так сделал. Эти проклятые прощающие — настоящая угроза.
- Возможно, — сказал Болдуин. — Но преступление ещё не было совершено. Он невиновен. Тем не менее, я заинтригован. Почему вы не забрали их раньше? Как вы говорите, вы проделали весь этот путь вместе с ним. Наверняка были десятки мест, где вы могли бы ударить его по голове и забрать их.
- Я не хотел его убивать, — просто сказал Хью. — Я был с ним, но… ну, Джон был очень приятным собеседником. Сначала я не хотел причинять ему вред слишком близко к Эксетеру, а потом решил не трогать его, пока не увижу его кости, а он не показывал их, пока не добрался до Кредитона. И к тому времени было уже слишком поздно.
- Ты хочешь сказать, что не хотел его убивать? — спросил Болдуин.
- Как я мог? Он был таким дружелюбным, открытым, любезным человеком. Я бы не смог добровольно воткнуть в него нож. Он был настоящим человеком из плоти и крови, а… это были всего лишь кости, в конце концов.
Болдуин посмотрел на коронера.

- Я ему верю.
- Ты уверен? Он легко мог вломиться в комнату Хоба. Любой мог, даже валлиец. И ещё вот эта штука с рукой. Наверняка он отплатил той же монетой, что и за кражу костей из аббатства.
- Но если бы Хью сделал это, он бы сейчас был в Эксетере или ещё дальше. Зачем возвращаться сюда? И где кости, которые он почитает? — отрезали Болдуин. - Нет. Он невиновен. Что наводит на вопрос: кто виноват?
- Болдуин! Сэр Ричард!
И Болдуин почувствовал, как бремя тревоги свалилось с его плеч, когда он узнал голос своего старого друга Саймона.
Агата хотела покинуть деревню и вернуться домой, но любопытство не отпускало её сразу. Она передала поводья слуге и элегантно спрыгнула с коня, направляясь в таверну. Служанка была там, но Агата пошла к Хобу попросить кружку вина.
- Что здесь происходит?
- Убийство, госпожа. Прошлой ночью здесь убили индульгентора. Коронер и Хранитель спрашивают о нём. Это обойдётся нам всем в кучу серебра.
Не было нужды вдаваться в подробности. Все знали, как дорого может стоить тело. Был штраф за смерть человека, не известного местным жителям, – murdrum. Древний штраф, он был введён в разгар правления короля Вильгельма, когда сопротивление нормандскому правлению привело к тому, что убийства стали обычным делом. Если тело находили и никто не мог подтвердить его «английское происхождение», то считалось, что это нормандец, и на местных жителей налагался огромный штраф.

Она поморщилась.

- А что с тем парнем, которого допрашивают?
- С ним? Он говорит, что был другом торговца индульгенциями.
- Какой-то неприятный человечишка, — сказала она. - Вчера он приставал ко мне на рынке. Если бы не несколько местных жителей, пришедших мне на помощь, не знаю, что бы случилось.
Разговаривая, она заглянула в окно. Мужчина, с которым она приехала сюда, с энтузиазмом приветствовал двух рыцарей.
- Хозяин таверны, принеси ещё эля! — рявкнул высокий, крепкого телосложения рыцарь, которого она знала только как коронера, и Хоб прошипел девушке, чтобы та поторопилась.
- Он тебя видел? — тихо спросила Агата, когда они остались одни.
- Не думаю, — ответил Хоб. Он нервно покусывал внутреннюю сторону щеки.
- Тогда будем надеяться, — пробормотала она.
- На что надеяться? — спросил Болдуин. Агата бросила взгляд на Хоба. - Ничего, сэр рыцарь.
- Странно. Видите ли, ваша служанка только что сказала нам, что, по её мнению, вы видели этого человека на улице в Кредитоне и что он вам досаждал.
- Да, он приставал к нескольким людям, пытаясь продать свои зелья.
- Тогда не могли бы вы выйти сюда? Вы могли бы опознать его, и это было бы полезно.
- Зачем?
Болдуин поднял бровь.

- Если вы видели его в Кредитоне, это начало бы подтверждать его рассказ. Если он был в городе, когда вы его видели, возможно, мы найдём других, кто тоже его видел и сможет подтвердить его присутствие там позже. Это значит, что это не он пришёл сюда позже, чтобы убить индульгентора, не так ли?
Она неохотно кивнула и последовала за Болдуином на улицу.
- Это тот человек, которого вы видели? — спросил Болдуин.
- Да.
Хью изумлённо посмотрел на него.

- Я ничего не сделал этой женщине! Я просто продавал лекарства, а она и её спутник отказались даже слушать. Я лишь призвал их прислушаться к моим словам, ничего больше.

Она покраснела.

- У меня не было спутника, грубиян. Как ты смеешь так говорить?
- Но…
- Со мной никого не было, кроме моего слуги, — выразительно сказала она.
Хью проследил за её взглядом туда, где слуга сидел на корточках возле лошадей.

«Это был не тот человек, которого он видел, — подумал он.
Болдуин заметил его взгляд и улыбнулся.

- Хозяйка, мужчине слишком легко принять одного мужчину за другого, когда он целый день встречает разных людей, так же как женщине трудно не чувствовать себя скованно, когда уличный торговец пытается предложить ей новую сладость или пирог. Без сомнения, этот человек просто проявил свою вежливость.
Она согласно кивнула и, коротко кивнув Саймону, покинула их, направляясь к своей лошади. Вскоре она села в седло и вместе со слугой покинула деревню.

- Ну, вы там не нашли друга, мастер торговец, — сказал коронер, глядя на отъезжающих. - Так кто же мог украсть эти кости? Тот, кто хотел взять на себя ремесло прощальщика?
- Если бы дело было только в этом, вор наверняка забрал бы и пергамент? Прощающий — не тот, кто не обладает дарами прощания, — сказал Болдуин.
- Я должен попытаться найти их, — сказал Хью. Он сидел безутешный, с лицом, искаженным глубочайшим отчаянием. - Мне следовало сбить его с ног и забрать кости, когда я его только нашёл, вместо того, чтобы уговаривать его отдать их. Если бы я просто взял их, он мог бы быть ещё жив.
- Не трать на него свои чувства, — добродушно сказал сэр Ричард. - Беспокойтся лучше о себе. Пока никто другой не появится, ты, скорее всего, наш соучастник, который будет танцевать джигу на верёвке.
Болдуина больше интересовала реакция Агаты на Хью.

- Она была совершенно уверена, что была одна, когда вы её видели.
- Мне всё равно, что она говорит. В Кредитоне с ней был мужчина, — сказал Хью.
- Не меняйте тему, обвиняя честную женщину в неверности, — строго сказал коронер.
- Вы не понимаете. Я видел его сегодня на дознании: это был трактирщик.
Коронер обменялся взглядом с Болдуином.

- Ну, прелюбодеяние — это не то же самое, что убийство, — сказал он, пожав плечами. - И что из этого?
- Есть ещё один момент, который следует учесть, — сказал Болдуин. - Ни больше, ни меньше.
Некоторое время спустя, после того как Болдуин и сэр Ричард отдали Хью на хранение двум крепким крестьянам, все трое отправились в часовню на вершине деревни, чтобы поговорить со священником о индульгенции.

- Его здесь нет, сэры, — сказал им человек в церкви после того, как все преклонили колени и перекрестились.
- Кто вы? — спросил Балдуин.
- Я? Я Пётр Нищий, господин. Во всяком случае, так меня называют. Я поддерживаю чистоту в церкви для отца Вильяма.
Это был невысокий старичок, сморщенный, с кожей, загорелой от непогоды, с бледно-серыми глазами на худом лице. Правая рука была похожа на коготь от какой-то застарелой травмы.
- Он старший священник в этой часовне, не так ли? — спросил сэр Ричард, задумчиво оглядывая алтарь. — Мне показалось, что он выглядит довольно пожилым для такой должности. Почему часовня таких размеров заслуживает его присутствия?
- Наверное, не все священники стремятся к постоянному увеличению прихожан. - Мужчина пожал плечами. - А некоторые приезжают в такие места, потому что им так удобно.
- Вот именно, — сказал Болдуин. Сэндфорд, расположенный недалеко от Кредитона и недалеко от Эксетера, был хорошим местом для священника. Гораздо лучше, чем какая-нибудь захолустная часовня вроде Гидли или какая-нибудь другая церковь к западу от Дартмура.
- Где он? — спросил коронер.
- Он, конечно же, будет с остальными мужчинами, ухаживать за полями.
- Значит, он человек смирения, — сказал Саймон.
- О, полагаю. Хотя ему это необходимо.
- Что вы имеете в виду? — спросил Болдуин.
- До того, как приехать сюда, он был настоятелем церкви в Аксминстере. Любой человек, пришедший сюда из церкви, должен был бы считаться достойным смирения, не так ли?
Вскоре они оставили старика и последовали за Саймоном к полям, окружавшим деревню, и вскоре трое мужчин уже шли по тропинке к работающим крестьянам и свободным жителям деревни. Священника и Ульрика нашли довольно быстро: оба опирались на свои инструменты и наблюдали за приближением троих мужчин.
Отец Вильям был среднего роста, но казался выше благодаря копне почти седых волос. Он давно не видел парикмахера, судя по тому, как щетина на подбородке и голове стала гуще.

- Вы снова хотите меня? Что, ещё записывать? У меня дела, коронер.
- Знаю, — сказал сэр Ричард. - Но сначала я хочу расспросить вас немного о индульгенторе. Вы знали, что у него есть кости? Похоже, он по пути выставлял напоказ реликвии.

- Нет, пока он их не вытащил. С чего бы мне? Но мне всё равно, что он делал. В конце концов, он был всего лишь индульгентором.
- Кому какое дело до мёртвого индульгентора? — возмутился Ульрик. - Ему вообще не следовало здесь быть.
- Я слышал, он продал тут немало индульгенций, — сказал Болдуин.
- Да. И что с того? — спросил Ульрик.
- Ты купил одну?
- Нет! Мне они не нужны.
- Но многим нужны, — сказал Болдуин, глядя на священника.
- Не мне.
- Остальные, должно быть, чувствовали, что им есть от чего защищаться.
- Люди всегда думают, что им нужна защита, — сказал Ульрик. - Если у них есть лишние деньги, а индульгентор расскажет красивую историю, как этот, то к нему потянутся люди.
- Они торгуют ложью и обманом , — безапелляционно заявил священник. - Святой отец в Авиньоне уполномочил нескольких монахов и других выдавать индульгенции, но такие люди, как этот, — всего лишь торговцы людскими надеждами и страхами.

- Вы говорите так, будто у вас есть основания сомневаться в таких людях, отец, — кротко сказал коронер.
- Я их ненавижу. Да, и ненавижу тех, кто потакает низменным поступкам жителей деревни. Добрый епископ Вильям указал им путь, сказав, что им не место ни на одной из его земель в епархии, и я поддерживаю его запрет. Неужели вы хотите, чтобы люди думали, будто они могут безнаказанно совершить любой грех только купив индульгенцию? Папа может дать такое прощение, но такой человек, как этот покойный индульгентор? Какое у него право? Почему какой-то негодяй, не имеющий духовного образования, может считать себя способным предложить Божье прощение?
- Папа уполномочил индульгентора в этом вопросе, — сказал сэр Ричард.
- Вас удивляет моя позиция? Какое высокомерие думать, что один человек способен постичь божественную волю? Я говорю вам: индульгенторы неправы. Им не следует говорить, что они могут помогать душам. Это задача священников, таких как я, а не мирян, вроде этого человека.
- А что скажешь ты, Ульрик? — спросил Балдуин. - Ты считаешь его таким злым, как думает священник?
- Я думаю, он был опасным человеком. Любой, кто балуется отпущением грехов, которых не понимает, опасен.
- В чём опасность? Ты хочешь сказать, что он умрёт, как Джон прошлой ночью? — резко ответил коронер Ричард.

- Нет. Я имею в виду, что человек, пытающийся продать индульгенцию, думает, что знает Божий замысел. А это само по себе опаснее дьявола. Как человек может знать Божью волю?
- Верное замечание, — сказал Болдуин. Он заметил, что священник и Ульрик обменялись взглядами, пока говорил префект, и теперь они продолжали смотреть друг на друга. - А вот кости. Кажется, они были здесь на виду? Куда они делись? Сегодня их не было в его сумках, значит, кто-то их украл.
- Вы так думаете? — спросил священник. - Возможно, их забрал Бог, чтобы спасти от рук этого извращенца и вора.
Похоже, им больше нечего было сказать, поэтому трое мужчин , довольные друг другом вернулись по тропинке к деревне. Однако, когда они добрались до рыночной площади, Болдуин увидел неряшливого мальчишку, едва ли десяти лет, босого и грязного, игравшего с пращой возле лошадей. Когда появились трое, он вскочил на ноги, оборванный воин, засовывая пращу под верёвку, служившую ему ремнём.
- Хозяева, вы ищете убийцу прощающего? Я могу помочь.
Его звали, как он сказал, Бар.

- Я был здесь вчера, когда пришёл прощающий.
- Да? И что ты видел, мальчик? — строго спросил сэр Ричард.
Мальчик стоял, заложив руки за спину, лицом к троим мужчинам. Болдуин и сэр Ричард сидели на скамейке, а Саймон поставил рядом с ними старый табурет. Обстановка была пугающей, но мальчишка, казалось, не осознавал этого.
- Он увидел меня. Я был в часовне и пытался подстрелить сороку на высоком вязе, — сказал он, указывая, — когда подошёл индульгентор. Он дал мне барабан и велел бить в него, чтобы созывать людей к его «прощению».
- Значит, ему не разрешалось бить в него здесь? — спросил Болдуин. - Это может объяснять враждебность священника…
Он увидел, как мальчик смотрит непонимающе.
- Почему священник его невзлюбил, — объяснил Болдуин.
- Нет, сначала он увидел отца Вильяма. Я видел, как он спускается сюда из часовни. Отец Вильям одобрил.
- Это мало соответствует рассказу священника, — пробормотал сэр Ричард. — Ну и что, мальчик?
- Он продавал свои обрывки пергамента, пока люди преклоняли колени и целовали его лицензию, а он показал им своё гусиное перо и свои кости, и тогда люди стали платить ещё больше. А потом они его бросили.
- Что он сделал?
- Он отвёл меня в таверну и дал мне два пенни. Серебряные. И дал мне кварту крепкого эля, а трактирщик дал ему столько эля, сколько он сможет выпить, в обмен на полоску пергамента.

- Значит, Хоба тоже помиловали? — спросил Болдуин.
- Да, думаю, ему это нужно, — ответил мальчишка с лукавой улыбкой.
- Почему, мальчик? — потребовал коронер. - Ради Христа, жители этой деревни вечно говорят загадками. Просто дай нам внятные ответы!
- Хоб увлёк хозяйку Западного Сэндфорда.
- Все об этом знают? — спросил сэр Ричард.
Болдуин улыбнулся, увидев выражение лица коронера.

- Не нужно повторять это, парень, — сказал он. - А какие у тебя доказательства этого довольно провокационного замечания?
- Это известно по всей деревне. Единственный, кто не знает, — это её муж, — сказал мальчик. - Она всегда с ним — здесь или в Кредитоне. Все знают и о нём, и о ней.
Болдуин понимал, что это слишком распространённое явление. Очень часто последним, кто слышал об измене, оказывался сам рогоносец. Саймон, как он видел, думал о том же.

- У этого Хоба в кошельке был пергамент, словно индульгенция индульгенции, — сказал Болдуин.
- Меня бы это не удивило, — ответил Саймон на его взгляд. - Она ведь миловидная женщина.
- А про трактирщика я бы сказал то же самое, — добавил Болдуин.
Коронер взглянул на него, а затем поднял взгляд на трактир.

- Значит, этот добрый трактирщик купил себе индульгенцию из-за любовной связи с женщиной из Западного Сэндфорда? Мне казалось, он говорил, что у него нет такого пергаментного письма.
- Нам нужно поговорить с ним, — согласился Болдуин. - Парень, что ещё ты можешь нам рассказать?

- Хоб дал индульгентору столько эля, сколько тот мог выпить, в обмен на пергамент, но и другие там хотели его помощи.
- Священник явно против продажи индульгенций здесь. Почему он позволил этому Джону продавать их?

- Не знаю. Но он был с индульгентором, прежде чем тот начал их продавать. Я их видел.
- Странно, — сказал коронер. - Почему священник допустил продажу, если он так яростно против всего этого принципа, как он говорит?
- Есть такие, кто ругается на что угодно, но когда им дают деньги, их неприязнь внезапно сменяется тихим размышлением, — сказал Болдуин.
- Возможно, он взял деньги и теперь жалеет об этом, — сказал Саймон.

- Возможно, — сказал коронер. - А как насчёт этого мужа из Западнгом Сэндфорда?
- Я не знаю, кто он, — сказал Саймон. - И всё же, если он был в Эксетере, как сказала его жена, это не мог быть он, не так ли? И я не понимаю, зачем ему убивать индульгентора.
- Этот человек продал индульгенцию любовнику его жены, — заметил сэр Ричард.
- Думаю, большинство мужчин скорее добились бы смерти прелюбодея, чем индульгентора, — мягко сказал Болдуин.
Они уже вышли из таверны. Мальчика отправили в путь, Болдуин дал ему полпенни за информацию, и теперь они смотрели на фигуру Хоба, который с трудом поднимался к ним на холм.
- Господа! Принести вам ещё эля? Еды?
- Нет, хозяин таверны, вы можете объясниться, — довольно резко сказал Болдуин. - Вы солгали нам, господин, и мы хотим знать, почему.
Лицо мужчины мгновенно вытянулось.

- Лгал? Милорды, я бы не стал…
Болдуин покачал головой.

- Это бесполезно, приятель. Вам придётся говорить.
- Я не знаю, чего вы хотите.
- Попробуйте сказать нам правду, — прохрипел коронер Ричард, — если вы не хотите испытать комфорт тюрьмы в Кредитоне! Вы всё ещё утверждаете, что не имеете никакого отношения к убийству человека в вашей таверне? — потребовал он.
- Нет! Зачем мне искать его смерти! — возразил Хоб.
- Возможно, он видел вас с вашей женщиной, как и Хью, — проницательно предположил Болдуин.
- Нет, клянусь Евангелием.
- А как насчёт других? Вчера вечером вы видели кого-нибудь, кто мог бы иметь что-то против индульгентора?
Хоб посмотрел на всех, затем снова опустил взгляд.

- Один мужчина, да. Когда я открыл двери и вышвырнул остальных, я действительно увидела одного – или мне так показалось.
- Где?
- У края моего дома. Но я никогда бы не подумал, что это он. У него не было причин убивать этого купца…
- Кто?
- Муж Агаты, Генри из Копплстоуна. Мне показалось, что я видел его у стены моего дома. Поэтому я тщательно запер дверь, прежде чем лечь в постель. Я подумал, что он может попытаться войти и убить меня. Но он ничего не стал бы делать с прощателем. Зачем ему это?

Выйдя на улицу, Болдуин и Саймон обменялись взглядами.

- Ну? — спросил Саймон.
- Очевидно, бессмысленно. Многое можно сказать о замужней женщине, которая ведёт себя как шлюха, — безапелляционно заявил коронер Ричард. - Но что с того? Это, чёрт возьми, как-то связано с убийством мужчины в таверне? По крайней мере, насколько мы можем судить, не связано.
- Нет, — ответил Саймон, но тут же вспомнил слова женщины, когда она увидела, как Болдуин и Ричард допрашивают Хью, въезжающего в деревню. - Только она явно имела что-то против валлийца, когда мы въехали в город. Это само по себе кажется мне странным.
- Он видел её с любовником в Кредитоне, — сказал Болдуин. - Возможно, она поняла, что он может заговорить с нами — как он и сделал, — но пока он говорил, его осенило смутное воспоминание.
- У тебя такой вид, будто тебя осенило, парень, — сказал коронер.

- Когда я увидел индульгентора и Хью в Кредитоне, я мог бы поклясться, что видел убегающую от меня Агату, — сказал Болдуин и рассказал о том, как мельком увидел её и мужчину, убегавших вверх по холму. Но пока он говорил, ему вспомнилось любопытное замечание декана Питера о том, что Артур поддаётся искушениям. Тогда он не обратил на это особого внимания, думая, что декан имел в виду лишь то, что взгляд молодого человека может быть привлечён привлекательной женщиной, но теперь он задался вопросом, правильно ли он понял смысл слов декана. Возможно, декан что-то знал о канонике.
- Итак, что вы хотите сделать теперь? — спросил Саймон.
Коронер Ричард хмыкнул.

- Господа, есть только один способ успокоить наши опасения по этому поводу. Давайте пойдём к её дому и спросим мужа женщины, был ли он там, как думал трактирщик, или нет!
Путь занял немного времени – расстояние было таким коротким, что никто из них не удосужился сесть на коней; вместо этого трое друзей пошли пешком по дороге.
- Что ты думаешь? – спросил Саймон на ходу.
Болдуин посмотрел на него.

- Ну, у трактирщика был роман с Агатой. Возможно, её муж узнал об этом и пошёл убить его – и всё же любой, кто входил в таверну, должен был заметить, что спальня этого человека находится наверху, под стропилами. Я сразу заметил её там, как только вошёл. Так что, если он вошёл и убил индульгентора, то у него была на то причина, а не потому, что он споткнулся о новое тело и убил его по ошибке. И зачем он отрубил ему руку?
- Мы надеемся вскоре узнать больше, – сказал коронер Ричард. - Тем временем, Болдуин, вы подозреваете кого-нибудь ещё?

- Я уверен, что сам Хоб, скорее всего, невиновен. На его теле нет никаких следов крови.
- Зачем человеку отрубать руку прощающему? — задумчиво спросил Саймон.
Коронер пожал плечами.

- Конечно, потому что он отхватил руку другому человеку.
- Но кто, кроме Хью, мог это знать?
- Он едва ли пробыл в деревне достаточно долго, чтобы кому-то рассказать, — подумал Болдуин. - Если только он не проговорился об этом в тот вечер в таверне.
В этот момент они завернули за угол, и перед ними предстал длинный вытянутый участок земли Генри Копплстоуна. Это было большое поместье. Длинный дом с отдельным коровником позади, два небольших амбара и конюшня — всё говорило о богатстве Генри. Его положение подчеркивалось тем, что окружающие земли были великолепно обработаны, с пастбищами и хорошими полосами полей, спускающимися к ручью у подножия угодий. Трое молча направились к двери, где их встретила служанка, которая провела их через порог в просторный зал, хорошо освещённый огромным окном в южной стене.
Вскоре Генрих и его жена присоединились к ним.
Генри был невысоким, смуглым мужчиной с глазами моряка, постоянно щурившимся, словно от сильного ветра. Руки у него были мускулистые, но Болдуин не был уверен, хватит ли у него силы воли на насилие.
Его жена была очень хороша собой, хотя теперь, присмотревшись к ней повнимательнее, Болдуин поразился тому, как её внешность сливается воедино с натурой, создавая не слишком благопристойный образ. Его собственная жена представляла собой идеальное сочетание недостатков, которые каким-то образом делали её необычайно привлекательной для него. Эта женщина была почти идеальна во всех отношениях, и он обнаружил, что его первой реакцией на неё было ошеломлённое восхищение. Но представление о красоте было омрачено. В её глазах, подумал он, была какая-то резкость, и мало признаков женской мягкости. Всё было угловатым, резким и чётким, не успокаивающим. Она была сварлива, если не сказать больше.
- Лорды, вы почтили мой дом своим присутствием. Мне жаль только, что я не думаю, что смогу вам чем-то помочь. Чем я могу вам помочь?
- Мастер Генри, мы весьма признательны за ваш любезный приём, — начал коронер. На его лице отразилась непривычная настороженность, словно он нервничал, не зная, как заговорить на сложную тему.
Болдуин решил избавить его от неловкости. Странное слово в отношении коронера, но тот явно был пристыжен тем, что ему придётся упомянуть о неверности женщины.

- Речь идёт о покойнике, вы поймёте, — сказал он.

- Конечно.
- Мы пока не до конца понимаем, что произошло, — сказал Болдуин. - Мы пытаемся понять, что чувствовали жители деревни по отношению к погибшему мужчине и его другу. Мы слышали, что кто-то видел их в Кредитоне. А вы?
- Я? — спросил Генри. - Нет. Я был в Кредитоне вчера, но вернулся рано утром и, насколько мне известно, не видел никого незнакомого. Заметьте, я работал в своём городском складе, а не бродил по улицам!
- Это хорошо, — сказал Болдуин. - Расскажите, чем вы занимаетесь?
- У меня есть несколько небольших предприятий, но иногда я балуюсь покупкой вина в Эксетере и отправляю его в разные таверны и гостиницы. Мне только что привезли хорошее вино из Гиени.
«Понятно», — подумал Болдуин.

- Я слышал, что у вас были проблемы с церковью. С её овцами?
- Да, да. Эти злобные дьяволы позволили своему стаду погубить мой урожай – и потом отказались возместить мне ущерб!
- А я думаю, что каноник оскорбил твою жену два дня назад, – сказал Болдуин.
Сцена того утра вспыхнула в его сознании с ещё большей ясностью. Он вспомнил, как увидел двух мужчин, приближающихся к нему, мельком увидел эту женщину, убегающую с дороги, свою первую мысль, что другие тоже будут старательно избегать таких, как индульгентор и его спутник, – и тут он понял свою ошибку. От удивления он чуть не ахнул.
Генри, казалось, не заметил.

- Она это сделала? О, это он её обрызгал, да? Он довольно приятный человек. Не самый умный. Паршивый переговорщик, насколько я знаю, ведь если бы я не был таким честным, я бы выудил у него всё из каждой десятки, что я ему продал.
- Ты всё ещё ведёшь дела с церковью?

- Я был бы дураком, если бы не… Но горох испорчен.
- Сэр, может быть, ваша жена могла бы показать мне урожай? — предложил Болдуин. - У меня есть небольшое влияние на декана Питера. Может быть, я мог бы…?

— Да, конечно. Я могу показать вам сам, — сказал Генри.
- В этом нет необходимости. Оставайтесь здесь и отвечайте на вопросы моих добрых друзей, и мы тем быстрее уедем от вас, — мягко сказал Болдуин и через мгновение оказался за дверью.
- Они здесь, — сказала Агата, приподнимая юбки, проходя по грязным тропинкам.
- У вас много интрижек? — спросил Болдуин.
- Не понимаю, о чём вы, — сказала она, но теперь её лицо стало бесцветным.

- Вы видели меня в тот день, когда появился индульгентор со своим приятелем, не так ли? Вы увидели меня и сбежали, чтобы я вас не увидел. Вы и мужчина в церковном одеянии. Каноник… Это был Артур, да?
- И что? — румянец вернулся к ней, ярко-алый на щеках. Он придал ей вид устрашающий, как у императрицы.
- У вас роман с Хобом, я знаю. Однако теперь я вынужден задаться вопросом, не роман ли у вас и с каноником тоже.
Возможно, именно это имел в виду Питер Клиффорд, когда говорил, что его молодого каноника мучают искушения. Эта женщина тоже решила его заманить в ловушку. Болдуин знал, что существуют женщины с ненасытным сексуальным аппетитом.

«КОСТИ КОРОЛЯ АРТУРА» - АКТ ТРЕТИЙ (окончание)